Текст книги "Апельсин–желание"

Автор книги: Мария Брикер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Стоп… Боже, какой же он дурак! Как раньше не догадался, что его карьерный рост тормозила собственная мать! Ее полностью устраивало, что Макс сидит и не дергается: так удобней им манипулировать и перед сотрудниками оправдываться не надо, что сынуля ее положением пользуется. Хрен он вернется в банк! Ни за что и никогда! Надо пройти это чертово собеседование во что бы то ни стало, чтобы окончательно отлепиться от материнской опеки и… почаще видеть Светку.

«Кошмар какой… – с ужасом подумал Макс. – Ты дубина, Троянцев. В одну реку нельзя войти дважды. Прошлого не вернуть». «Как долго я тебя ждала» – всплыло в памяти ее первое сообщение, и кровь в жилах ускорила свой бег. Макс ускорил свой – не стал дожидаться ленивого лифта, сбежал по лестнице, распахнул дверь парадного и зажмурился от солнечного света.

На улице просыпалась весна, сбивая с ног огуречным запахом скорого счастья. Еще вчера она забиралась под пальто и куртки прохожих ознобом, пачкала небо серым, ленилась играть в солнечные зайчики, убирать снег с улиц, купать голубей в лужах, пускать по перламутровым от бензиновых разводов ручейкам кораблики из спичек. А сегодня, всего лишь за одну ночь, перевыполнила план – разворошила сугробы, протерла влажной тряпкой асфальт, небо и солнце, разбудила деревья и птиц. Дворников тоже разбудила. Во дворе и на детской площадке шла активная уборка территории от мусора, скопившегося за зиму. Макс на мгновенье замер, наблюдая за работой служителей ДЭЗа. Просто удивительно, сколько собаки какают! По двору словно стадо сручих слонов прошло.

Если бы весна заодно просушила лужи, было бы еще лучше, подумал Макс, озадаченно обходя свою «Тойоту» со всех сторон. Вокруг любимицы раскинулось море разливанное, добраться до нее можно лишь вплавь. На секунду мелькнула мысль оставить машину и поехать на метро, но воображение тут же нарисовало ему толпу злобных, невыспавшихся людей и переполненные вонючие вагоны, и он смело шагнул в лужу – холодная водица тут же залилась в ботинки. Чертыхаясь, Макс залез в салон и сунул ключ в замок зажигания. Любимая «тойотка» отказывалась заводиться, фыркала и сопротивлялась, словно не родная.

– В Сибирь тебя сошлю, как декабристку! – пригрозил Макс. Машина вздрогнула и ласково заурчала. – Ага, испугалась, проказница, – хихикнул Троянцев, надавил на газ и плавно влился в общий поток автомобилей.

До офиса компании «Голден файерс» ехать было от силы полчаса. Макс крутил руль и думал о Светке, волнение с каждой минутой нарастало. Одно дело фотографии на сайте смотреть и по телефону трендеть, другое дело – увидеть бывшую любовь в реальности. Вдруг при встрече он выдаст все свои чувства, а Светка рассмеется ему в рожу? Впрочем, она в любом случае заржет на весь офис, когда увидит его желтый галстук. Хотел ведь переодеть перед выходом из дома и забыл. Все из-за Светки. Заморочила ему голову страшными историями про своего шефа-убийцу. Бред! Несусветная чушь! В лужу еще наступил, как назло. Все не слава богу! Троянцев нервно пошевелил пальцами ног – в ботинках хлюпала вода. Однозначно, во время ходьбы они будут чавкать, квакать и хрюкать. Макс остановился на светофоре, стянул ботинки и носки, открыл окошко и выжал из носков лишнюю воду. Загорелся зеленый, сзади засигналили водители.

– Что ж все такие нервные? – выругался Троянцев и торопливо закрыл окно. Немного подумал и снова приоткрыл. – Психические! Вот вам за это, нюхайте…

Макс хихикнул, зажал носки стеклом, оставив большую часть снаружи. Затем надавил на газ босой ногой.

Глава 5. Босоногий мальчик

– Пап, знаешь, о чем я мечтаю больше всего на свете? – Дашка сладко зевнула и устроилась на соседнем сиденье удобнее: закинула ноги на панель.

Гайворонский покосился на дочь и мысленно хохотнул. Балдося даже не подозревала, насколько он просвещен в этом вопросе! Вчера он снова переговорил с Ангелиной. Как та и обещала, появился выход на агента Блума. По словам гувернантки, агент проявил живую заинтересованность и обещал перезвонить в ближайшее время, чтобы обговорить детали и обсудить финансовую сторону дела. Как только все будет улажено, можно договариваться о встрече с режиссером Варламовым. Артура распирало во все стороны, он с трудом подавил в себе желание, чтобы не открыть перед Дашкой все карты. Нельзя – время еще не пришло, уговаривал он себя. Радовало и настроение дочери. Похоже, рекомендации Ангелины работают. Не успел он им последовать, предложил лишь Дашке прокатиться на работу, чтобы больше проводить времени вместе, как дочь потянулась ему навстречу. Чудеса!

Дашка еще раз сладко зевнула.

– Ну, и о чем же ты мечтаешь, радость моя? – делано равнодушно поинтересовался Артур Георгиевич.

Дашка, похоже, опять ночью колобродила и даже не посчитала нужным умыться и причесаться – кудряшки ее торчали в разные стороны, как антенны, покрасневшие глаза слезились, нос распух. «Само совершенство!» – хмыкнул про себя отец, окинув взглядом Дашкин наряд. Девушки ее возраста мечтают о бутиковых шмотках, модных сапожках, сумочках, дорогой косметике, зачитывают до дыр глянцевые журналы, а Дашка из журналов бабочек режет и напяливает на себя невесть что: кеды неизвестного происхождения, какой-то беременный джинсовый сарафан, клетчатая рубашка и короткая волосатая куртка из чебурашки. Где она этот кошмарный сарафан купила? В магазине для мамаш? Хорошо хоть в таком прикиде Дашкину патологическую худобу не очень видно. Правда, сплетен насчет беременности дочки точно не избежать. Завтра или уже сегодня вся компания будет шушукаться и высказывать предположения, кто же тот герой, который покусился на честь дочери президента компании «Голден файерс». Нет, ну надо же было напялить такой сарафан!

– Даш, уснула, что ль? Что молчишь? – спросил Артур Георгиевич.

А дочурка вдруг рассмеялась:

– Пап, ты видел, как сейчас один парень носки выжимал на светофоре?

– Что?

– Когда мы стояли на светофоре, один парень… Да вон он! – оживилась Дарья, указала рукой на соседнюю полосу и весело расхохоталась. – Смотри, теперь он носки проветривает.

– Сколько идиотов вокруг, – поморщился Артур, заметив старую красную «Тойоту», из окна которой со стороны водителя торчала пара носков, зажатая стеклом.

– Ну почему сразу идиотов? – возразила Дашка. – Мало ли, всякое в жизни случается. Может, он на свидание опаздывал, а чистых носков не нашел. Простирнул перед выходом из дома, теперь сушит.

– А я про что тебе говорю – придурок с правым рулем.

– Нормальный парень, – неожиданно обиделась Дашка. – По-твоему, лучше на свидание в вонючих носках ходить?

– Нормальные не носят желтые галстуки, носки перед выходом из дома не стирают и не экономят на руле.

– В Англии все машины такие.

– Мы не в Англии. В России из-за таких экономистов в желтых галстуках аварии часто случаются. И потом, на свидания в это время не ходят. Так о чем ты хотела мне рассказать?

– Ни о чем, – буркнула Дарья, надув губы. Помолчала немного. – Ты прав, вряд ли у него свидание. Интересно, куда он едет?

Девушка вытянула шею, выискивая глазами красную «Тойоту», которая двигалась по соседней полосе: то опережала их, то оставалась позади из-за неравномерности движения.

– Ты мне как-нибудь разрешишь поводить? – неожиданно спросила у отца Дашка. – Я, между прочим, в автошколу ходила и сдала экзамены на «отлично». Глеба просила – не дает.

– Почему?

– Говорит, что если даст, то ты ему тогда голову открутишь. А я знаешь как машину водить мечтаю… Мне даже во сне снится, будто я за рулем сижу.

Артур ошеломленно посмотрел на дочь. Мечтает водить машину… Его забитая дочка мечтает рулить? Секунду длились размышления, Гайворонский резко ушел вправо и припарковал «Кадиллак» у обочины.

– Садись за руль, – скомандовал он и вышел из автомобиля.

Пока обходил вокруг, Дашка успела перелезть на водительское сиденье и вцепилась мертвой хваткой в руль. Лицо ее было торжественно-тревожным, а глаза вытаращились, словно у мыши, которая уселась на кактус. Гайворонский отрегулировал кресло и зеркала, потешаясь над Дашкой.

– Ну что, поехали? – улыбнулся он.

Ему было приятно порадовать дочь. Как просто ее радовать! Ангелина права, сто раз права – надо внимательней прислушиваться к дочери. Он даже предположить не мог, что Дашка умеет водить машину и мечтает ездить сама. Если бы знал, давно бы крутую тачку подарил. «Порше» какой-нибудь стильный или безопасный внедорожник класса люкс. Тогда дочка не просиживала бы попу перед компьютером, а хоть чем-то полезным занималась.

– Пробка вроде рассосалась. Видишь вон то здание? Это главный офис моей компании. Метров двести по прямой. Давай, пока машин мало.

– Я забыла, на что тут жать, – пискнула Дашка, но руль из рук выпускать явно не была намерена.

– Не волнуйся, – подбодрил Гайворонский. – Включай левый поворотник, ножку на тормоз… – Артур переключил трансмиссию. – А теперь отпускай тормоз и плавно газуй…

Даша глубоко вздохнула и рванула с места с такой скоростью, что Артур впечатался спиной в кресло.

– Мягче, мягче… – прошептал Гайворонский, не готовый к таким виражам.

Дашка слегка притормозила, но снова надавила на педаль газа и рванула вперед. Водители, видя несущийся по дороге огромный черный «Кадиллак», торопливо перестраивались в другой ряд. Гайворонский потел, читал про себя «Отче наш» и матюгался одновременно, а Дашка выглядела совершенно счастливой, щеки ее раскраснелись, глаза горели. За это можно было все стерпеть! И Артур Георгиевич терпел. Сколько раз он мечтал увидеть на ее личике такое выражение.

– Сбавь скорость, сейчас будет въезд на стоянку, – скомандовал Гайворонский.

– Ага, – сказала Дашка, притормозила, элегантно вписалась в правый поворот.

– Почти приехали. Теперь рули на подземную стоянку, – показал направление Артур Георгиевич, с облегчением выдохнул, вытерев пот со лба, и расслабленно откинулся на сиденье.

Дарья снова нажала на газ, машина вкатилась в тоннель.

– Тормози! – заорал Гайворонский, но было поздно – раздался грохот, и подушка безопасности впечаталась ему в физиономию.

Дашка выбралась из автомобиля первой. Артур подлетел к ней, внимательно осмотрел и ощупал: видимых повреждений на теле дочери не наблюдалось, но девушка находилась в шоковом состоянии, на внешние раздражители не реагировала, стояла столбом и таращилась на предмет, который только что легким движением руки (точнее, ноги) превратила в груду искореженного металла. Артур заглянул в салон и выругался. Удар был такой силы, что водителя отбросило на заднее сиденье.

– Твою мать! – выругался Гайворонский, увидев, что на ногах у пострадавшего отсутствуют ботинки. Любой автомобилист знает: обувь слетает с ног пострадавшего в ДТП в случае смертельного исхода. Значит, водитель – труп. Дашка убила человека! Его дочка – убила человека!

– Что, пап? Что там? – очнулась Дарья. Цвет ее лица сливался с серыми стенами тоннеля подземного гаража. Дочь вышла из ступора, но начала трястись, как в лихорадке.

– Иди в машину, быстро, – попросил Гайворонский и вытащил сотовый телефон.

– Папа, что? – закричала Дарья и метнулась к изуродованному автомобилю, но отец успел перехватить дочь.

– Я сказал – марш в машину!

Он пихнул ее к «Кадиллаку» и сунул сотовый обратно в карман – ребята из службы безопасности уже бежали к месту аварии. Повезло, что происшествие случилось на закрытой стоянке, мелькнула в голове спасительная мысль.

– Почистить тут все, – скомандовал он. – Записи с камер наблюдения стереть. Чтобы ни одна живая душа!

– Ваша дочь… – сказал один из секьюрити.

Артур обернулся. Дарья прилипла лбом к стеклу разбитой машины.

– Черт. Я поднимусь с Дашей на служебном лифте. Через пять минут Веры в приемной быть не должно, удалите секретаршу куда-нибудь. Быстро! Не дай бог, Дарья устроит истерику в приемной…

Глава 6. Интервью с Яйцеголовым

Макс приоткрыл веки. Сквозь пелену и пляшущие перед глазами разноцветные паучки он увидел лицо, жуткое лицо мертвеца – белесые брови и ресницы, прозрачные голубые глаза и бескровные губы. У мертвеца была большая голова, лысая и блестящая. Покойник протянул к нему руку, что-то мокрое и холодное шмякнулось Максу на лоб, мураши разбежались стайками от позвоночника к лопаткам. Муть в голове рассосалась, как гематома от пиявки, паучки исчезли. Троянцев беспокойно огляделся. Он лежал на диване в незнакомом просторном помещении, обставленном дорогой офисной мебелью. В углу журчал фонтан, в кресле, как изваяние, сидела кучерявая глазастая девушка в дурацком сарафане.

– Очухался вроде… – произнес мертвец.

Он отошел от Макса и сел за стол, нервно тарабаня пальцами по столешнице. Губы и ресницы девушки задрожали, и она беззвучно заплакала крупными, как горошины, слезами. Троянцев обалдело уставился на девчонку. Врут писатели: никакие дорожки на щеках слезы не рисуют, они текут вдоль носа, собираются в уголках губ, сползают по подбородку на шею. «Или у меня глюк?» – прислушиваясь к странному шуму в голове, предположил Троянцев. Ныли затылок и шея, отдавая тупой болью в правую лопатку.

– Прекрати сопли распускать! – рявкнул лысый. – Лучше сходи еще одно полотенце намочи.

Девушка вскочила и, шмыгнув носом, скрылась за дверью, расположенной рядом с фонтаном. К его журчанию добавился шум воды из крана. «Зачем ей полотенце, интересно?» – подумал Макс, а вслух спросил:

– Где я?

– В головном офисе компании «Голден файерс», – сообщил лысый, продолжая тарабанить по столу.

– Где?

Троянцев резко сел и застонал: в висках заломило, словно по голове асфальтовый каток проехал. Асфальтовый каток… Макс с ужасом уставился на лысого. Он в офисе «Голден файерс», а лысый – это Яйцеголовый! Тот самый Яйцеголовый, убийца жены и конкурентов. Президент компании Артур Георгиевич Гайворонский, к которому он ехал на интервью. Мать честная! Почему он здесь разлегся на диване? Почему все болит и он ни хрена не помнит? Что происходит, елки-моталки? В голове была манная каша из событий, которые никак не получалось уложить в логическую цепочку. Макс напряг память. Так… Он дома, собирается на интервью, надевает галстук, заваривает кофе, беседует со Светкой по телефону, выливает кофе в раковину и выходит из подъезда. Солнышко, тепло, дворники поют, птички убирают собачье дерьмо на детской площадке… Дальше провал, черная яма. Разговор со Светкой по телефону вспомнился особенно ярко, в деталях, и внутри все похолодело. Никакой офисной фобии у Светланы нет. Все, что она говорила про своего шефа, – правда! Макс пришел на собеседование, что-то во время интервью случилось, и ему отбили мозг! Свернули шею, сломали спину. Макс пошевелил пальцами ног, обнаружил отсутствие носков с ботинками и испугался во второй раз. Потолок опустился, комната сузилась и закрутилась, как бешеная юла, в глазах потемнело, к горлу подкатила тошнота, разноцветные паучки снова замелькали перед носом… Троянцев упал обратно на подушку, закатил глаза и часто задышал.

– Дашка, что ты там копаешься?! – заорал лысый.

Хлопнула дверь. Макс приоткрыл глаза. Девушка в сарафане подлетела к лысому, тот забрал у нее полотенце и широким шагом направился к дивану, размахивая утиральником, как казак шашкой.

– Не трогайте меня! Я буду жаловаться в Международный трибунал Гааги и ООН! – вякнул Макс и вжался в диван спиной.

– М-да… Видать, сильно башкой-то шарахнулся, – вздохнул Яйцеголовый, снял со лба Троянцева нагревшееся полотенце и положил другое, мокрое и холодное. – Лежи спокойно, парень.

– Где мои носки и ботинки? – заорал Макс.

– Хрен их знает, где твои носки и ботинки! – заорал в ответ лысый. И добавил заметно тише: – Улетели они куда-то.

– Боже мой… – охнул Троянцев. Его били так сильно, что ботинки с ног свалились. И носки тоже!

– Я сначала решил, что ты труп, а оказалось, просто вырубился, – гоготнул Яйцеголовый, подтвердив его опасения. – Лежи, не дергайся. Скоро ребятки приедут за тачанкой, жопу кувалдами поправят, тогда и решим, что дальше делать.

Макс похолодел. Пытки еще не закончились, все только начинается, сейчас его еще кувалдами оприходуют по заднице… Ужас, кошмар какой-то! Надо бежать! Бежать надо, пока есть чем бежать. Троянцев затравленно огляделся. Лысый стоял в нескольких шагах от него. Что, если внезапно вскочить и метнуться к двери? Вдруг повезет? Нельзя же просто лежать и ждать смерти. Он и пожить толком не успел. Да, надо бежать. Правда, неизвестно, что там, за дверью. Охранников, может, табун, а на подходе подкрепление. Без ботинок он далеко не убежит. Врет Яйцеголовый. По всем законам физики ботиночки с ног никак сами слететь не могли, а тем более носки. Специально сняли, изверги, чтобы далеко не убежал. Может, в окно сигануть? Троянцев покосился на окно. Девчонка в сарафане, как назло, пересела с кресла на подоконник и пялилась на него оттуда во все глаза. Странная девица, бледная до синевы, а глазищи, как у лох-несского чудовища, подумал Троянцев с содроганием и отверг идею с окном как малоперспективную – вспомнил свою пометку в блокноте, что кабинет президента находится на шестом этаже. Какая неприятность, что мобилу за неуплату заблокировали. А говорят еще, не в деньгах, мол, счастье. Нагло врут! Были бы у него хотя бы пять рублей на счете, он смог бы Светке позвонить, помощи попросить. Или маме – попрощаться. Ну, Светка, ну, удружила… Отправила его к монстру. Выходит, она не преувеличивала, когда «достоинства» шефа описывала. Нет у Светки никакой офисной фобии – президент компании «Голден файерс» действительно чудовище. Что же Макс на собеседовании ляпнул, что его так отмутузили? Неудачно пошутил по поводу головы шефа? Или у Яйцеголового просто настроение плохое? Поэтому президент отбил ему мозг до потери сознания и частичной амнезии, вызвал на подмогу садистов с кувалдами, а чтобы, значит, Макс не скопытился до их приезда и шоу продолжилось, полотенчико мокрое ему на лоб… Спасибо большое!

– Голова болит? – поинтересовался лысый.

«Еще бы спросил – болит ли у меня задница, перед тем как туда кувалду засунут», – разозлился Макс. Впрочем, у него и без кувалды все отваливается. Троянцев приподнялся чуть-чуть и ладонью потер ноющую спину. Было такое ощущение, что ему бейсбольной битой по хребтине захреначили, причем не один раз. Кажется, он погорячился, когда планы побега строил. Даже и в ботинках убежать бы не смог.

– Неприятная петрушка у нас с тобой вышла, парень. Не смотри на меня волком, это не я, это дочка тебе задницу в гармонь сложила, не рассчитала малость, – словно прочитав его мысли, сообщил Яйцеголовый. – Дал ей порулить, а она от возбуждения забыла про тормоза.

Макс очумело уставился на лох-несское чудовище. Вот оно что… Пигалица в сарафане – дочь Яйцеголового. Тот дал ей порулить компанией, девочка вошла в раж от ощущения власти и отфигачила его так, что он не в состоянии сидеть на пятой точке и вообще ходить. Ничего себе у них тут семейный подряд!

– Дашка, конечно, виновата, но, как видишь, раскаивается в содеянном. Так что у меня к тебе деловое предложение. Давай мы не будем ее наказывать за провинность, а решим вопрос по-мужски.

– В самом деле, зачем наказывать такую очаровательную девочку, – язвительно заметил Макс. – По-мужски оно куда как лучше разобраться.

– Вот и отлично! – обрадовался президент компании. – Ботинки и носки я тебе новые куплю. Костюм с рубашкой тоже. И галстук надо бы поменять. С таким галстуком стыдно в гроб ложиться.

«В гроб ложиться…» – эхом прокатилось по воспаленному мозгу Макса. Яйцеголовый собирается купить ему погребальный прикид и ботинки. Он псих! А дочь его маньячка! Семейка Адамс номер два! Или у него все-таки глюк?

Маньячка тем временем сползла с подоконника и замерла в нескольких шагах от Макса.

– Извините меня, – заговорила девица. Голос у нее был тихий и немного вибрировал. – Простите, я, честное слово, не хотела. Мне очень жаль, что так вышло.

– Мне тоже жаль, – съехидничал Троянцев, как завороженный, поглядывая на открытое окно. Мелькнула шизофреническая мысль, что полет с шестого этажа будет лучшим выходом из положения. Хотя бы полетает перед смертью, воздуха свежего хлебнет. А если повезет, то умрет в полете от разрыва сердца, не долетев до красочного поцелуя с асфальтом. Все лучше, чем кувалда в заднице.

– Вы правда на меня не сердитесь? – обрадовалась девица.

– Угу, – сказал Макс, чтобы отвязаться от маньячки – открытое окно не давало ему покоя.

– Удивительно, что вы здесь оказались. Представляете, я вас сначала на светофоре увидела. Вы… – Девица закрыла, потом снова открыла рот, хотела что-то сказать, но умолкла и заметно порозовела.

Яйцеголовый громко заржал на весь офис. Девушка зыркнула на него недобро, и он притих, зашуршал бумагами на столе, делая вид, что страшно увлечен деловой корреспонденцией. Лох-несское чудовище продолжало молчать.

– Как интересно. Неужели? – вякнул Троянцев, потому что пауза неприлично затянулась.

– Да! – оживилась девушка. – Когда мы с папой на работу ехали. А потом я попросила папу дать мне порулить. Поехала, и вдруг вы снова – на папиной стоянке. Я так растерялась, что вместо тормоза нажала на газ. И как влеплюсь в вашу машину! Не понимаю, как так вышло… Вы, вероятно, головой стукнулись сильно, поэтому сознание потеряли. Папа решил, что вы труп. Но я увидела, что у вас дергается веко. Мы вас вытащили, перенесли в кабинет папы, врача вызвали. Доктор скоро приедет. Вы, главное, не волнуйтесь, папа вашу машину починит, будет как новая. У нее колеса заблокировало от удара, но мастера выправят и отгонят в сервис. Сейчас ее перенесли пока в папин личный ангар, чтобы она проезд не загораживала другим машинам. А если не выйдет, тогда на эвакуаторе в сервис отправят. Вот, собственно… – Девушка сунула большие пальцы за лямки сарафана, слегка покачиваясь с пяток на носки. – Я Даша.

Пока Макс корчил физиономии, чтобы утрамбовать информацию в пустующие ячейки мозга и въехать в новую солнечную реальность бытия, президент «Голден файерс», оставив в покое корреспонденцию, вальяжно вышагивал по кабинету и с интересом на него поглядывал. Дочка продолжала раскачиваться с пяток на носки, разглядывая свои кеды.

– Что ты, к слову, на нашей стоянке делал? – спросил президент, замерев рядом с дочерью и обняв ее за худые плечи. – Я совершенно точно тебя раньше в компании не видел.

– На собеседование к вам приехал, – крякнул Троянцев, с опаской поглядывая на Гайворонского.

Президент возвышался над дочуркой, как уродливая статуя Петра над Москвой-рекой. Ясно, почему об этом человеке слухи всякие ходят страшные, одного взгляда на президента «Голден фаейрс» достаточно, чтобы поджилки затряслись. У Макса, правда, в данную минуту внутри шел иной процесс – воскрешения из мертвых. От осознания, что он спасен, Троянцев испытывал мощный прилив душевных сил и даже готов был броситься Яйцеголовому на шею и расцеловать его в бледные щеки, а заодно и дочурку его худосочную. Вовсе она не похожа на лох-несское чудовище, неожиданно отметил Макс. Вполне милая девушка, если издалека на нее смотреть. Подумаешь, угробила любимую «японку» Троянцева, а его самого чуть на тот свет не отправила. Он жив! Убивать его никто не собирается. Президент починит разбитую машину, купит ему ботинки, костюм и галстук в обмен на молчание Макса об аварии. Всего делов-то.

– Ты Максим Троянцев? На вакансию бухгалтера по международной отчетности претендуешь? – догадался Гайворонский и снова заржал, как конь.

– Ага, – кивнул Макс и тоже заржал, но быстро умолк, со стоном схватившись за голову, – каждое движение отдавало в висках и затылке болью. Да ладно, ерунда! Голова до свадьбы заживет. Главное, никто по заднице его кувалдами бить не планирует и в гроб класть тоже.

– Скажи мне, родной, почему тебя протежирует Светлана Прохорова? Откуда ты ее знаешь? – неожиданно жестко спросил Гайворонский, и на его скулах заиграли желваки.

Макс снова напрягся. Перемена в настроении президента компании была настолько очевидной, что даже дочь ее почувствовала, выскользнула из-под лапищи папаши и спряталась за его могучую спину. «Милая, но с приветом», – дополнил образ дочурки президента Макс.

– Мы со Светой однокурсники. Учились вместе в Финансовой академии, – ответил он, решив не посвящать Яйцеголового в подробности прошлого.

– Насколько я знаю, Прохорова закончила Плешку.

– Да, но Света туда перевелась после первого курса Финансовой академии.

– Вы с ней любовники? – в лоб спросил Гайворонский.

– Нет, – выдавил из себя Троянцев и покраснел.

Странный интерес президента «Голден файерс» к их отношениям со Светланой привел его в полное недоумение. Внезапно в голову Троянцеву пришла мысль, от которой ему снова поплохело: Гайворонский прощупывает его на сей предмет, потому что сам со Светкой спит. Именно он – влиятельный спонсор бывшей подружки. Ни хрена себе! Из огня да в полымя Макс попал. Если предположение верно, то Светки ему не видать как своих ушей. Вернее, своих ушей ему не видать, если он попытается снова закрутить роман со Светкой. Настроение у Макса окончательно испортилось. «Лучше бы выпрыгнул в окно», – с тоской подумал Троянцев, потому что бодаться за женщину с таким монстром равносильно самоубийству. Но от Светланы он отказываться не намерен! Трусость отказываться от любви из-за влиятельного соперника. Нет, Макс будет бороться за Светку до конца! И погибнет от руки президента «Голден фаейрс»!

– Мы просто общаемся по-дружески, – откашлялся Макс. Пронзительный взгляд шефа Светланы сверлил ему и без того дырявый мозг.

– Занятно… – усмехнулся Артур Георгиевич и широким шагом направился к окну. Дочурка, оставшись внезапно без прикрытия, заметалась по комнате. – Даш, угомонись, пожалуйста, – мягко попросил президент, указав ей рукой на кресло, и сам уселся на подоконник, где недавно восседало его лох-несское чудовище, предупредив очередную попытку Макса совершить последний полет с шестого этажа. – Что-то доктор не торопится почтить нас своим присутствием, – посмотрел на часы Гайворонский и ворчливо добавил: – Обещался через четверть часа быть, а уже двадцать минут прошло. – Ладно, не будем терять время зря. Раз приехал на собеседование, так почему бы нам его не провести…

– Пап, ну до того ли Максиму сейчас? – заломила руки дочь, и у Троянцева перед глазами пролетели кадры из фильма «Формула любви».

– До того, до того, – усмехнулся Яйцеголовый. – У меня, собственно, всего один вопрос остался.

– Согласен ли папенька на брак? – машинально брякнул Макс.

– Что? – вылупился на него президент.

– Ой, простите! – опомнился Троянцев. – У меня чего-то… голова что-то сегодня… не того… – Макс покрутил пальцем у виска, живописуя свое состояние. – А так я… Я хороший, профпригодный во всех отношениях и активно мотивированный специалист с высокой лояльностью к вашей компании. Возьмите меня на работу, и я докажу вам… докажу вам… – Макс стянул полотенце со лба, протер им лицо, снова пристроил на голове, как чалму, и тут его понесло: – Заколебался я уже по собеседованиям ходить. Ненавижу бухгалтерию. Меня тошнит от бухгалтерии. Просто блевать тянет от вашей вонючей бухгалтерии. Я актером хотел стать, а закончил финансовый вуз. Так сложились обстоятельства. Пришлось пропахать в банке два года по контракту, чтобы обучение отработать. Год потом еще оттрубил по инерции. А когда наконец-то решился уйти и, собственно, ушел – грянул кризис. Несколько месяцев по собеседованиям бегал – везде от ворот поворот. Я уже отчаялся. Вдруг Светлана объявилась. Мы с ней много лет не общались. Рассказал ей о своих проблемах, она вызвалась помочь по-дружески, попросила резюме. Оказалось, у вас открыта вакансия бухгалтера по международной отчетности, как раз по моему профилю. Так я здесь оказался. Нет у меня никакой мотивации к работе. Лояльности тоже у меня никакой нет. Мне по фигу, в какой компании работать, просто жрать хочется и за квартиру нечем платить…

– Вообще-то меня мало интересуют твои проблемы, – перебил, не оставшись, в смысле откровенности, в долгу Гайворонский. – Ты мне лучше вот что скажи, артист. Зачем ты носки выжимал на светофоре?

– Папа! – возмутилась Дарья.

– Носки? – переспросил удивленно Макс. Но наконец-то восстановил полную картину сегодняшнего сумасшедшего дня и кисло улыбнулся: – Перед тем как на собеседование поехать, переодеться уже не успевал. Выхода другого у меня не было, а не хотелось хлюпать башмаками у вас в кабинете.

– Я же тебе говорила, что выхода не было, – прыснула Дарья.

– Никогда не носи больше желтый галстук, – назидательно сказал Гайворонский, прошел к столу и взял телефонную трубку. – Валентина, по поводу вакансии бухгалтера по международной отчетности… Кандидата я посмотрел. Объявляй новый конкурс.

«Вот и здесь пролетел», – равнодушно подумал Троянцев. Впрочем, ничего удивительного в отказе не было. Какой вменяемый руководитель возьмет на работу такого непутевого сотрудника, как он?

– Валь, не трудись, – продолжал говорить президент в трубку, – мне результаты его психологических тестов до лампочки. Я людей без ваших тестов насквозь вижу. И потом, я разве сказал, что плохой кандидат? Парнишку я себе забираю, в дирекцию, нечего ему в бухгалтерии пылиться. – Гайворонский подмигнул Максу. – Будет для начала финансовым аналитиком. Какая разница, что опыта нет? У тебя большой опыт был, когда я тебя директором по персоналу сделал? Ты до того три года заполняла табели и трудовой график составляла на шляпной фабрике, но у тебя глаза горели, поэтому я тебя и взял. У него тоже горят. – Артур Георгиевич скептически глянул на Макса и рявкнул: – Все, Валентина, не нервируй! Уволь кого-нибудь, чтобы штатное расписание не переделывать. Кризис в стране, надо экономить. Короче, через неделю место для нового сотрудника должно быть подготовлено. – Яйцеголовый хлопнул трубкой, повернулся к Максу: – Как очухаешься, введем тебя в курс дела. Только ты учти, парень, придется пахать. Срок на адаптацию даю три месяца, не въедешь за это время в специфику, выгоню взашей. Работать будешь под руководством Светланы Прохоровой. Раз она за тебя так хлопотала, назначу ее наставником. Считай мое предложение компенсацией за моральный и физический ущерб, который случился по вине моей дочери, но на большее не рассчитывай.

Физиономия у Макса расплылась от счастья, но улыбка с лица сползла, когда он столкнулся с холодным взглядом президента.

– Не случись аварии, я бы и разговаривать с тобой не стал. С первого взгляда видно, что ты болван. Почему Прохорова за тебя хлопотала – не понимаю.

– Я же говорил! Мы друзья по институту. Она по-дружески мне помогает, – терпеливо объяснил Макс, немного скиснув. Болваном его никто не называл. Разве что некоторые преподаватели академии, мама, бабушка и воспитательница детского сада.