Текст книги "Мой нелюбимый студент (СИ)"
Автор книги: Мария Бокарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 28
Неужели он правда обращался песней ко мне? Может это мое глупое воображение и смотрел он не на меня, а просто сквозь? Только вот Кристина это тоже заметила, а ей незачем врать. Как же хочется верить в то, что смотрит он на меня совсем не так, как на свою куклу барби, но я боюсь. Боюсь опять оказаться частью какого-нибудь эксперимента или глупой шутки.
В голове пульсирует фраза из песни, которую сегодня исполнял Ларин на импровизированной сцене:
«Please forgive me – if I need ya like I do
Please believe me – every word I say is true»
(Перевод: Пожалуйста, прости меня, ведь ты мне так сильно нужна.
Пожалуйста, поверь мне, каждое моё слово искренне.)
Ах, если бы я правда была нужна, то давно бы нашёл, для него это сущий пустяк. Простила бы я? Думаю, да!
В машине разговаривает только навигатор, указывая дорогу, а мы молчим и лишь украдкой я позволяю себе посмотреть на моего водителя.
Острые скулы, прямой нос и серьезный взгляд, устремившийся на дорогу. Такой красивый, успешный и молодой, но совсем чужой, недоступен для меня – простой девушки, которой через пару лет стукнет отсчёт четвёртого десятка.
Как, все же, хочется, чтобы этот вечер не заканчивался. Мне так приятно сейчас слушать тишину и просто молчать. С ним молчать, но я уже вижу знакомые пятиэтажки, поэтому с грустью смотрю в окно, где падают крупные хлопья снега. Надеюсь Рита сегодня будет дома одна и мне удастся спокойно принять душ и тихо всю ночь мечтать в своей комнате.
Декабрь в этом году не пожалел осадков и выстроил высокие снежные сугробы, дети рады, а вот автомобилисты не очень. Особенно те, чьи двора, почти, незнакомы с городским снегоуборочным трактором и наш, как раз, был одним из них.
Дорога была тяжёлая, но кажется, внедорожнику Ларина не страшны такие преграды и меня, как и обещали, доставляют до самого подъезда.
– Ну пока. Спасибо, что подвез, – говорю тихо и дергаю дверную ручку
– Я провожу! – Говорит твёрдо, не дав возразить и стремительно выходит из машины, чтобы вскоре подхватить меня, неуклюже стоящую на скользком снегу.
Мы дошли до подъезда и я остановилась, неужели он пойдёт провожать меня до самой квартиры? Мне почему-то стало от этого неловко и совсем не хотелось, чтобы Ларин видел мои жилищные условия, а тем более, познакомился с моими соседями, поэтому упираюсь:
– Дальше я сама, – говорю уверено, – спасибо, ты итак доставил меня до самого подъезда, я живу на первом этаже, а значит, уже меньше чем через минуту буду дома
Он молчит, а затем берет мою руку, но я тут же выдергиваю ее и, бросив короткое «Пока», скрываюсь за подъездной дверью. Зачем? Да потому что нельзя так играть со мной. Он сейчас отряхнется, уедет к своей блондинке, а я после, ночами буду рыдать, что опять повелась на его обаяние и простые уловки.
Дрожащими руками я еле попадаю в замочную скважину, но это и не требуется. Дверь открыта, а внутри слышны пьяные голоса. Я осторожно вхожу, снимаю с себя пальто и застываю. В коридоре появляется Миша и смотрит на меня диким взглядом:
– Пришла?
– Как видишь, – изумленно отвечаю
– Зачем?
– Ну в отличие от тебя, – бросаю на него взгляд, – я снимаю здесь комнату, а вот ты – гость, но я надеюсь, что гостишь здесь последний раз, – говорю, беру сумку и пытаюсь пройти к себе в комнату.
Пьяный мужчина хватает меня за локоть и резко разворачивает к себе лицом.
– А ты откуда такая красивая, а? – кривится в противном оскале, – может для меня вырядилась?
Шершавые, желтые от сигарет пальцы, ложатся на мою шею и сдавливают горло. Липкий страх расползается по телу, ноги деревенеют, а сердце стучит, как у загнанной лани. Он наваливается на меня туловищем и прижимает к стене. Сумка падает из моих рук, а грязная рукой скользит по бедру и задирает подол платья.
– Отпусти! – Кричу, упираюсь руками в грудь и пытаюсь оттолкнуть от себя пьяницу, но не получается.
В нос ударяет тошнотворный запах дешевого алкоголя, я кричу ещё громче и в коридоре вырастает Рита:
– Ах ты пьянь, ты чего клешни свои распустил? Тебе чего меня мало? – Ругается соседка и ударяет своего гостя чем-то по спине.
Мне достаточно этого, чтобы он отвлёкся и я с силой оттолкнула пьяного Мишу от себя и высвободилась из его гадких лап.
Открываю дверь, вылетаю из квартиры, как из пороховой бочки, и в одном коротком платье выскакиваю на улицу. Даже сумку прихватить не успела, а там все: и паспорт, и деньги, и телефон. Такси вызвать не могу, Аньке позвонить тоже, куда идти не знаю, но лучше я замерзну от холода на улице, чем рискну еще раз почувствовать на себе эти отвратительные руки.
Кто-то сзади накидывает на меня куртку, с мужского плеча, и подхватывает на руки. Я не успеваю испугаться, чувствую знакомый, приятный аромат парфюма, сильную грудь и вижу чёрный Mercedes, который до сих пор никуда не уехал. Парень усаживает меня в машину, сам упирается рукой в крышу автомобиля, нависая надо мной, и торопливо спрашивает:
– Что случилось? – Он смахивает с моей щеки слезу, оглаживает меня взглядом и, играя желваками на скулах, сквозь зубы говорит, – кто заставил тебя выйти на улицу раздетой?
Я смотрю в голубые глаза и послушно отвечаю:
– Сосед, он пьян…., – не успеваю договорить и полный ненависти голос меня перебивает:
– Номер квартиры?
– Три, – говорю и зачем-то добавляю уже в след отдаляющегося Ларина, – я там сумочку забыла и пальто.
Влад.
Дверь в квартиру номер три не заперта и я вхожу туда без приглашения. В коридоре, покачиваясь, стоит растрёпанный забулдыга, и я понимаю откуда в глазах моей Златовласки были страх и растерянность. Кровь кипит в жилых от одной мысли, что он касался ее своими сальными лапами и ярость внутри меня скулит, требуя выбраться наружу.
Несчастный алкоголик в одних вытянутых штанах с голым торсом, поэтому я не сразу соображаю, за что его схватить. Среагировать он все-равно не успевает и я ловлю его рукой за ухо, заставляю подойти ближе и прижимаю к стене, уперевшись локтем в горло.
Он что-то кряхтит, но я не слушаю и говорю куда доходчивее:
– Я не жестокий, но если дело касается Вари, могу и убить, – беру его палец и с лёгкостью выворачиваю в обратную сторону.
Он пытается кричать, но мой локоть не даёт ему набрать воздух, поэтому только корчит от боли лицо. Нос высовывает ещё одна, сильно перебиравшая особь женского пола, и я наставляю на неё палец:
– Я сейчас уйду, но если вы ещё раз, даже словом, обидите свою соседку, то имейте ввиду, вам обоим ой как не поздоровится! Хотя, очень надеюсь, что вы больше не попадётесь ей на глаза.
Она застывает на месте и смутно, но, все же, понимает, чего я ей говорю и про кого.
Беру пьяного мерзавца за волосы на затылке и ударяю мордой об дверной косяк. Слышу визг женщины и невнятное бурчание алкоголика с разбитым носом, молча поднимаю сумку Златовласки с пола, с вешалки снимаю ее светлое пуховое пальто и выхожу на улицу. Хотелось ещё насовать в наглую рожу, но не могу заставлять Варю меня ждать.
Она вся дрожит, хоть и воздух в машине уже успел прогреться до 20 градусов. Я кладу руку на женскую, холодную ладонь и девушка робко, почти виновато, поднимает на меня свои карие глаза в чёрной опушке ресниц. Я смотрю и по-прежнему вижу в них беспокойство и страх, тут же пожалел, что не содрал с нерадивого соседа шкуру.
– Все хорошо, не бойся, ты больше туда не вернёшься. Сегодня ты переночуешь у меня, – вижу, как она смутилась и добавляю, – не переживай, у меня большая квартира и у тебя будет отдельная комната.
– Спасибо тебе, – говорит тихо, приподняв уголки губ, – Я думала ты уехал и даже не сомневалась, что сейчас превращусь в сосульку.
– Тогда бы мне пришлось развести здесь костёр и отбиваться от жителей дома, пока сосулька не растает, – пытаюсь хоть немного разрядить обстановку
– Ну жители у нас буйные, в одной квартире дак точно
– Думаю, теперь они сто раз подумают, перед тем, как буянить
Варя опускает глаза и отворачивается к окну, а меня распирает от желания обнять ее за тонкие плечи, повернуть к себе, примкнуть к розовым губам и целовать, целовать, целовать, но переселив свои порывы, только крепче сжимаю ее ладонь, уже тёплую и влажную, как моя.
Двигатель громко рычит под капотом, когда я срываю машину с места и мы снова молчим. Не знаю, что сказать, как правильно подобрать слова, чтобы наконец, признаться во всем, вывернуть душу и может тогда удастся вновь вдохнуть в себя запах ее тела полной грудью.
Ей тоже нелегко и я это чувствую, нас тянет друг к другу и эта сила сильнее гравитации, дак зачем же сопротивляться, если можно быть счастливыми вместе. Я готов сделать все, чтобы увидеть, как блестят ее глаза, а тело переполняет счастья, мне этого будет достаточно, чтобы и себя почувствовать счастливым.
Глава 29
Погода изменилась и ближе к ночи разразилась свирепая декабрьская метель. Снег большими хлопьями бился об ветровое стекло, налипал на дворники машины и снижал видимость. Белая стена затруднила движение и увеличила время поездки. По пробкам, с окраины мы едем уже больше часа и все это время слушаем свист ветра и шум мотора, до тех пор, пока у Вари в сумке не раздается телефонный звонок.
Динамик громкий, в тишине я слышу взволнованный женский голос и становлюсь невольным свидетелем диалога:
– Варь, ну ты дома? Почему до сих пор не позвонила, я же просила
– Ань, ещё нет, давай я тебе лучше завтра позвоню, мне сейчас не совсем удобно говорить, – Златовласка отворачивается и говорит тихо, закрыв рот рукой.
Я не любитель подслушивать чужие телефонные разговоры, но голос в трубке звучит так громко, что не услышал бы только глухой:
– Ты что с ним? С Лариным да?
– Да, – почти шепчет
– Варька, как я рада, наконец-то! Ну сколько можно страдать, ты же л…
– Скворцова, потом, – шипит Варя.
Замечаю, как она косит на меня взгляд, в надежде, что я не услышал того, что сказала подруга и свет от уличного фонаря вовремя падает на ее лицо, чтобы выдать пунцовый цвет кожи на нежных скулах.
Я расплываюсь в довольной улыбке и включаю в машине музыку, чтобы не слышать их разговор и не смущать Златовласку.
Минутой позже, когда она убирает телефон в сумку, растеряно смотрит на меня и считает нужным объясниться:
– Анька, она-а… – Запинается и уже бодрее произносит, – не бери в голову. Это же Скворцова, никто не знает, что у неё в голове.
Я соглашаясь киваю, а сам не могу сдержать ухмылки. Должно быть они говорили обо мне и раньше, если первым в голову рыжеволосой подруги пришёл именно я. Мне до чертиков приятно это осознавать.
Златовласка думает обо мне, она скучала по мне, как и я. Мне хочется в это верить, а ещё больше, хочется в этом убедиться, но сегодня был сложный для неё день, поэтому, как бы мне не хотелось, но придётся отложить эту эмоциональную бурю и дать ей отдохнуть.
Варя.
Мы подъезжаем к красивым жилым высоткам, спускаемся в подземный паркинг, который находится прямо под многоквартирным домом и выходим из машины.
Влад предлагает мне свою руку, согнутую в локте и я облокачиваюсь на неё. День был длинный, каблуки высокие, а я очень устала.
С интересом рассматриваю подъездную площадку, если ее можно так назвать, больше она похожа на холл дорогого отеля, очень просторная и красивая. Мы заходим в лифт, поднимаемся на двадцатый этаж и перед тем как открыть дверь, Влад останавливается, будто вспомнил что-то важное:
– У меня же совсем пустой холодильник, ты, наверное, проголодалась? Хочешь, закажем еду из ресторана или я могу съездить в магазин?
– Ты шутишь? – Смеюсь, удивлённая такому странному беспокойству, – мы же из ресторана уехали в восемь, я там хорошо поужинала
– Да, но уже почти полночь и если честно, – он отмирает и открывает дверь, – я там совсем ничего не ел, как-то аппетита не было.
– Очень зря, между прочим, там очень вкусно готовят
– Не сомневаюсь, это же ресторан Сквора, а он любит вкусно поесть, поэтому не стал бы экономить на кухне.
– Правда? Аня мне ничего не рассказывала
– Он совсем недавно его открыл, может не успела, – снимает с меня пальто, вешает его в гардероб и снова, склонив на бок голову, предлагает, – может хотя бы пиццу а?
– Ну хорошо, – соглашаюсь я, потому что кажется, что если я откажусь, то он так сегодня и не поест, а мне бы очень не хотелось, чтобы его скрутило от голода.
Квартира огромная, с роскошным ремонтом и большими панорамными окнами. Первой я вижу гостиную и несмело захожу. Оглядываюсь, замечаю кухню, отрезанную от зала барной стойкой, кожаный диван цвета тёмного шоколада, журнальный стол и большую плазму. На полу плитка, похожая на камень, молочного цвета, у окна стоит темный рояль, а в самом углу гостиной включается камин.
Нет, он не на дровах, а электрический, но так же красиво и ярко в нем прыгают языки пламени и манят меня ближе. Возле, стоит красивое кресло-качалка, но я сажусь на шоколадный ворсистый ковёр, чтобы быть ближе к огню.
Влад уже заказал пиццу и садится рядом на корточки, протянув руки к яркому пламени.
– Пицца будет через двадцать минут, я заказал ту, что всех ближе, – он оглаживает меня взглядом и ныряет в глаза, – устала?
– Немного
– Если хочешь, можешь пока принять душ, я дам тебе чистую одежду, правда, женского у меня ничего нет, моя рубашка сгодится?
Он выше меня почти на голову и я надеюсь, что его рубашка закроет мои ягодицы, поэтому отвечаю:
– Наверное, да
– Тогда пойдём, я покажу тебе твою комнату и где находится ванна, – он встаёт, протягивает мне свою ладонь и помогает подняться
– Прости, что доставляю тебе лишние хлопоты, – виновато говорю
– Пустое. Последнее время, кроме работы я не знаю больше хлопот, поэтому мне это даже нравится, – искренне улыбается и мы вместе идем смотреть мою спальню на сегодняшнюю ночь.
Я выхожу из душа в мужской рубашке, которая немного короче моего прежнего платья, с закрученными на голове, в махровое, белое полотенце, волосами и вижу на столе большую коробку с пиццей. Влад стоит у кухонного гарнитура, не поворачивается, но слышит, что я вошла:
– Что ты будешь, чай или кофе?
– Чай, иначе буду мучаться от бессонницы, – говорю, потому что заранее понимаю, что итак не смогу уснуть, зная, что он спит за стенкой.
В квартире, помимо гостиной, ещё три комнаты и наши с Владом разделяет только одна стена. Час назад наступил новый день, а мне, несмотря на усталость, не хочется отпускать прошлый. Вот бы эта ночь никогда не заканчивалась. Мне так комфортно рядом с ним, уютно и хорошо, что я уже не хочу вспоминать ни этот дурацкий спор, ни красивую куклу барби в его объятиях. Сейчас он со мной, а точнее, я с ним, у него дома и это мысль вызывает целый полк мурашек на мой спине и армию бабочек, которые порхают в животе и щекочут маленькими лёгкими крылышками мою душу.
Он поворачивается ко мне с двумя кружками в руках и несколько секунд просто молча смотрит, потом, предлагая, кивает на стол и, отведя взгляд, говорит:
– Тебе моя рубашка идёт гораздо больше, чем мне
Почему я, взрослая девушка, всегда так смущаюсь под его взглядом и от его слов, как глупая школьница?! Почему с ним, с молодым парнем, мне хочется чувствовать себя младше, раствориться в этих голубых глазах, утонуть в его заботе и растаять в объятиях?! Я прогоняю эти мысли, стараюсь не смотреть на его улыбку и переключиться на стороннюю тему.
Бросив взгляд на большую гостиную, прикидываю квадратуру квартиры и вопрос срывается с губ быстрее, чем я могу его обдумать:
– Неужели ты живёшь один в такой большой квартире?
– Я могу расценивать этот вопрос, как интерес к моей личной жизни? – он насмешливо улыбается, а я тороплюсь возразить
– Э-м-м, нет, я совсем не это имела ввиду
– Я понял, – улыбается ещё шире и пробует кусок пиццы, – живу один, а насчёт отношений, женщины для тела были всегда, а вот для души за всю свою жизнь я встречал только одну, но у нас, к сожалению, ничего не получилось
Спрашивать стесняюсь, но все-таки произношу, опуская глаза на кружку с чаем, из которой тонкой струйкой поднимается пар:
– Почему?
– Она сказала мне, что я ей безразличен.
Вот он – удар ниже пояса, откровенный ответ, который вышибает из меня дух и я замираю, вспоминая, как три года назад, произнесла эти слова в гневе. Хочу поднять глаза, но чувствую, как горит на мне его взгляд и боюсь обжечься, встретиться с ним и признаться, что соврала. Закричать, что все это неправда, что все это время я скучала по нему, пыталась забыть, но так и не смогла. Я глубоко загоняю в лёгкие воздух и набираюсь сил сказать:
– Может ты ее чем-то обидел?
От такого разговора мерзнут конечности и я кладу руки на кружку, чтобы согреться об горячие стенки.
– Очень, – голос сдавленный и уже серьезный, – я поступил ужасно, но тогда я ещё не знал, как сильно ее полюблю, а потом боялся ее потерять. Я не оправдываю себя, я виноват, поэтому заслуженно мучаюсь от боли уже несколько лет.
Признание проникает сквозь кожу, пробирается к сердцу и пробуждает дремлющий вулкан. Горячая лава растекается по телу, кружит голову и сковывает движения. Дыхание рвётся на вздохе, когда я хочу сказать и произношу совсем не то, что должна:
– Кажется, время уже позднее, я пойду спать.
Делаю два шага и тут же сзади мои плечи накрывают большие, горячие ладони. Влад лицом зарывается в мои волосы и обжигает дыханием ухо:
– Ва-а-ря, – шепчет тихо, а у меня останавливается сердце.
Я закрываю глаза, с трудом унимаю звенящее внутри меня желание и наклоняю голову на бок, чтобы щекой коснуться его руки.
– Прости, – отступает и с тоской говорит, – ты устала, тебе нужно отдохнуть. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи
Не оборачиваюсь и ухожу к себе в комнату. Кровать большая, удобная, но я всю ночь не сплю и ворочаюсь от желания побыстрее снова его увидеть, но под утро все же засыпаю.
Глава 30
Когда я проснулась, то в спальне по-прежнему царил мягкий полумрак из-за задернутых плотных портеров, которые не позволяли солнечному свету проникнуть в комнату.
Я дотянулась до прикроватной тумбочки, зажгла экран смартфона и в ужасе вскочила с кровати. Уже двенадцать, а я все нежусь на мягких подушках.
В гостиной уже слышно, как возится Влад, я нахожу его взглядом возле холодильника в одних широких спортивных штанах, стянутыми толстой резинкой на бёдрах и прикипаю к сильным мышцам спины, под смуглой кожей. Заметив меня, он растягивает губы в красивой улыбке, и поворачиваясь лицом ко мне, произносит;
– Доброе утро, соня. Как спалось?
– Сладко, как ты и пожелал
– Ну и отлично. Я тебе там припас новую зубную щетку, полотенце, иди умывайся и приходи завтракать. Я, конечно, не повар, но холостяцкую яичницу готовлю вкусно.
Я зажимаю губы и с радостью расползаюсь в широкой улыбке, когда отворачиваюсь и иду в ванну.
Яичница и правда вкусная, как и тот, кто ее приготовил. Я с трудом заставляю себя не пялится на рельефную грудь, на выточенные плечи, когда он сидит напротив и, как нарочно, красиво их разворачивает.
– Сейчас поедим и вместе поедем к тебе, – он говорит серьезно, заставляя меня удивиться
– Зачем?
– Заберём твои вещи, – он так уверен в себе, что следующую фразу произносит так, будто это приказ, – пока поживёшь у меня!
– Но…
– Никаких «но», – перебивает Ларин, не дав мне возразить, – с такими соседями, как у тебя, жить опасно, а у меня квартира большая и до работы близко. Позднее, если захочешь, я что-нибудь придумаю и снимем тебе поблизости служебную квартиру.
– Влад, – говорю твёрдо, – скажи честно, тебе это зачем?
– Неужели ты до сих пор так и не поняла? – Смотрит на меня внимательно, потом подходит, поднимает обоими руками мое лицо, чтобы поймать взгляд и обнажает душу, – я люблю тебя, глупая, люблю! С того самого дня, когда впервые увидел твою улыбку. Сейчас, судьба даёт мне ещё один шанс и я не стану его терять, тебя терять! Я больше не хочу тебя отпускать, однажды ты уже ушла, а я так и не смог с этим смириться, не получилось выжечь тебя из сердца даже литрами дорогого виски, я так больше не хочу! Не хочу, слышишь.
Я долго молчу и не знаю, что сказать, я чувствую эту боль, которую вижу сейчас в его глазах и слёзы медленно стекают по моим щекам.
– Знаешь, я тоже так и не смогла тебя забыть и даже сейчас сердце сжимается, когда ты касаешься моей кожи.
Над нами нависает облако страсти, нарастающей, выползающей из всех щелей, выпущенной на свободу чистыми откровенными признаниями, предвкушая фейерверк чувств, который уже искрится внутри и разноцветными вспышками озаряет внутреннюю пустоту.
Ларин натужно сглатывает, наклоняется ближе ко мне, осторожно заправляет за ухо прядь волос, упавших на лицо, и с сокрушенным сердцем припадает к моим губам. Целует глубоко, с чувством, пальцами зарывается в волосах и я отвечаю, лаская голые плечи и спину.
Влад подхватывает меня за бедра, я руками обвиваю его шею, а ноги скрещиваю на мужской пояснице. Не прерывая поцелуй, он несёт меня к себе в спальню, роняет на кровать и нависает надо мной.
Сначала торопливо расстёгивает, а затем рвёт пуговицы на рубашке, которая мешает нашим телам соприкасаться. Его пальцы скользят по внутренней части бедра, ласкают влажную кожу, вызывая взрыв ощущений в моем теле и я слышу, вырвавшийся собственный стон.
Мое тело соскучилось по близости, внизу живота возбуждение затягивается в крепкий узел и приятно покалывает, а кожа горит под руками Ларина.
Когда я отдаюсь на волю горячим и мягким губам, захватывает дух, а податливое тело выгибается навстречу, не в силах больше терпеть томительного ожидания.
Встречаю его с новым стоном, вновь познаю с неприкрытым удовольствием. Мы сливаемся в одно целое, стерев между нами все границы и обиды, под одно гулкое биение сердца, соединяющее нас в этот момент.
Влад откидывается на постель, тяжело дыша и позднее поворачивается ко мне. Долго разглядывает лицо, поглаживая тыльной стороной ладони скулы, вдыхает запах волос и целует плечи.
– Варь? – Загадочно окликает
– Ммм
– Я больше не хочу тебя отпускать
– А я никуда не ухожу, – смеясь отвечаю
– Я не в этом смысле
– Тогда я тебя не понимаю, – настораживаюсь, когда вижу его серьезное лицо.
Он молчит, его лицо не трогает улыбка и я сажусь на кровать, прикрыв грудь одеялом. Его руки нежно обнимают, губы целуют шею, а потом он поднимает глаза и решительно говорит, без доли сомнения в голосе:
– Давай подадим заявление?
– Какое?
– В ЗАГС
– Ты сума сошёл? – Смеюсь, приняв его слова за шутку
– Да, ещё три года назад, – он по-прежнему серьёзен и я начинаю понимать, что он не шутит, – прости, что я без кольца, но мы прямо сейчас поедем в ювелирный салон и выберем тебе то, которое ты захочешь.
– Я не…
– Подожди, – он перебивает меня, закрывая мне рот поцелуем, – пожалуйста, не отвечай сейчас, подумай.
Это очень неожиданно и я пока не готова дать ему ответ. Однажды я уже была замужем и этот брак не принёс мне ничего хорошего, но это же Ларин и, кажется, с ним я готова на все.
Я выхожу из душа, захожу к нему в спальню и слышу, как открывается входная дверь, в квартиру кто-то зашёл и я испуганно спрашиваю:
– Кто это может быть?
– Не знаю, наверное, мама, она обещала заехать в выходные, – говорит совершенно спокойно, а я удивленно распахиваю глаза:
– Что? Валентина Ивановна?
Он обнимает меня за плечи и целует в макушку
– Ну чего ты так испугалась? Я уже не маленький ребёнок, а моя мама мудрая женщина и, кстати, не кусается, так что не бойся ее.
Влад.
Второй раз в жизни я занимался сексом без защиты и оба раза были с моей Златовлаской. Дело вовсе не в моей легкомысленности, я делал это намеренно, чтобы ничего не мешало мне ее чувствовать полностью, изучать, выпивать до дна так, чтобы захлебнуться от собственных ощущений.
Варя выходит из душа в одном полотенце, по голым плечам стекают капли воды и внутри меня с новой силой разгорается пожарище. Распирает желание вновь прижать к себе легкое и гибкое тело, ласкать губами молочную кожу и тонуть вместе с ней под одной шумной волной удовольствия, но я слышу звук дверного замка и мне приходиться сдержать себя.
Ключи от квартиры есть только у матери и я точно знаю, что пришла она.
Варя пугается, ее щеки трогает румянец смущения, поэтому я обнимаю ее за плечи и спешу успокоить:
– Ну чего ты так испугалась? Я уже не маленький ребёнок, а моя мама мудрая женщина и, кстати, не кусается, так что не бойся ее.
Моя мама и правда никогда не станет лезть в мою личную жизнь и всегда примет мой выбор, так что бояться, правда, нечего.
Я оставляю Златовласку в комнате, чтобы она оделась, а сам иду в гостиную встречать мать. Мы редко видимся с тех самых пор, когда они с отцом перебрались жить за город в новый дом, а мне оставили эту квартиру, поэтому я очень соскучился.
Нахожу мать на кухне, возле стола, она достаёт из пакета фрукты и мои любимые пироги, которые печет Раиса Олеговна, наша домохозяйка. Должно быть, мама заранее предупредила Раису, что поедет ко мне, чтобы та успела напечь целый пакет моих любимых, с вишней.
– Ма, привет, чего не позвонила? – подхожу со спины и целую любимую женщину в щеку
– Владька, я же говорила, что приеду на выходных, – она поворачивается и смотрит на меня через очки большими глазами, в которых теплится особый вид нежности, – а ты что, не один?
– Ну, если честно, не один
Она треплет меня за макушку, как в детстве, а потом с улыбкой, по-доброму, произносит:
– И давно ты стал водить своих хабалок к себе домой? Раньше, для таких целей, ты снимал номер в гостинице
– Все-то ты про меня знаешь, Ма, – хватаю из пакета пирог и жадно кусаю, – потому что она не из тех, как ты выразилась, хабалок. Варя другая и, надеюсь, что в скором времени – моя невеста
– Вот как? – удивляется мама, – и когда ты собирался нас с ней познакомить?
– Ну, вообще-то, вы знакомы, – улыбаюсь и с интересом смотрю, как меняется ее лицо, как широко открываются глаза и ползут вверх брови.
– Неужели? И кто она?
– Ма, а давайте мы все вместе чай попьём, а? – кладу пирог на стол, отряхиваю от крошек руки и, вновь, поцеловав ее щеку, иду за Варей, – я сейчас приглашу ее к столу.
Когда я захожу в спальню, Варя уже одета и стоит ко мне спиной, смотрит в окно. Золотые локоны волос разбросаны по лиловому атласу платья, а пальцы рук нервно стучат по подоконнику. Я обнимаю ее, накрываю своей ладонью холодные пальцы и разворачиваю к себе. Ловлю ее взгляд и прошу не переживать:
– Милая, ну ты чего? Я больше не хочу с тобой разлучаться, поэтому рано или поздно тебе все-равно придётся встретиться с моей матерью, – грею в руках холодные ладони и нежно целую.
– Да, но тот случай, три года назад. Я так и не осмелилась посмотреть ей в глаза
– Знала бы ты, как мне тогда влетело, а знаешь за что? – Она кивает, – За то, что испортил тебе жизнь, в случившемся она винила только меня и жалела, что не в силах была тебе помочь. Поверь, она знает, какой ее сын обалдуй и все, что я делаю, исключительно по моей воле.
Мы вместе заходим в гостиную, где на столе уже припасены три кружки с горячим чаем, а в глубокой тарелке лежат пироги.
Мои женщины смотрят друг на друга, я вижу, что мама узнала Варю, но даже если и удивилась, то вида не подала. Спокойна встала со стула и поприветствовала:
– Здравствуйте, Варвара Дмитриевна, не ожидала вас увидеть с моим сыном
– Здравствуйте, Валентина Ивановна, – я чувствую ее волнение, поэтому прижимаю к себе ближе
– Все хорошо, ты вся дрожишь, успокойся, – шепчу на ухо и провожаю к столу.
Варя пьёт только чай и мама видит ее скованность, поэтому сама начинает говорить:
– Варвара Дмитриевна, пробуйте пироги, такие печёт только наша Рая. Знаете, когда Влад был маленький, он был готов за них отдать все свои игрушки и, по-прежнему, они остаются его любимым лакомством.
Наконец-то девушка улыбается и берет из тарелки сладкое угощение от Раисы.
– Ма, зачем же так официально? Ты можешь называть мою девушку – Варя, – смотрю на Златовласку и она кивает, подтверждая мои слова, я подмигиваю ей и добавляю, – как-никак, породнимся скоро.
Варя даже чаем поперхнулась от неожиданности, метнула на меня хмурый взгляд, но промолчала.
– Честно, Варя, вы первая девушка с которой он меня знакомит. Видимо, мой сын, наконец-то, влюбился по-настоящему, – она говорит легко и непринуждённо, чтобы разбавить напряжение, отражающееся в натянутой спине Вари. – Я хочу, чтобы вы знали, что я вас ни за что не осуждаю, для меня главное, чтобы мой сын был счастлив, а если это вам удаётся, значит я спокойна. – Ох, как люблю я свою мать.
Я чувствую, как разряжается обстановка и Златовласка чувствует себя уже комфортно. Мама ещё долго рассказывает про меня и мое детство, с гордостью и умилением, а я, не отрывая глаз, смотрю, как девушка смеется и мне приятно видеть с каким интересом она слушает истории про мое детство.
