Текст книги "Сердца не покоряют силой"

Автор книги: Мария Берестова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Красивая традиция, – решила Рэми. – Не хотелось бы лишать её ваших девиц.

Эртан с радостью воскликнул:

– Так ты согласна поучаствовать? – и, получив кивок, с воодушевлением объяснил: – Понимаешь, за твоими лентами особенно много девиц придёт, считается же, что ты особенно удачлива, раз вышла замуж за ралэса, так что и твои ленты приманят женихов повыгоднее!

Рэми улыбнулась. Её настроение значительно улучшилось, и она даже не злилась на Лис с её шуточками.

– Раз уж у нас есть время, – заметила она, – расскажи, что всё-таки означают все эти цвета, – потрогала края лент. – Должна я знать, в чём ты мне напризнавался!

– Я сам половины не знаю, – рассмеялся он, но всё же принялся с увлечением рассказывать о тех цветах, про которые помнил.

Глава двенадцатая

Церемония с ленточками и цветами прошла шумно и весело, и Рэми даже в какой-то момент почувствовала себя счастливой – такой искренней радостью светились лица незнакомых ей девушек, с таким пылким восторгом они желали ей счастья, так мило они хлопали в ладоши, когда случайно выбранная лента совпадала с их ожиданиями по цвету.

Но радость и оживление мгновенно слетели с неё, когда они добрались до дому, и она осознала, что, пусть Лис и наплела ей чуши, день свадьбы, как ни крути, заканчивается брачной ночью.

На принцессу снова напала мертвенная бледность. Она напрасно пыталась приободрить себя мыслью, что, во всяком случае, её супруг «хорош собой и слывёт рыцарем» – почему-то это ни капли её не успокаивало.

Рэми настолько ушла в свои невесёлые мысли, что даже не заметила, как Эртан привёл её в какую-то незнакомую ранее комнату – Лис вчера весь вечер готовила грандиозные покои для новобрачных, вытащив с чердаков все доступные богатства, чтобы не упасть в грязь лицом. Просторные покои радовали не только расшитым золотом покрывалом на огромной кровати с балдахином, но и целыми тремя живописными полотнами, одной мраморной статуей и четырьмя резными стульями из ценных пород дерева – явно из разных наборов.

Эртан заозирался с недоумением и любопытством, и даже признал пару семейных реликвий, вроде собственноручно вытканного бабушкой ковра (тот ещё кошмар психоделики по сочетанию цветов) или выкованного прадедом массивного подсвечника (тоже далёкая от изящества вещь).

То, что невеста опять выглядит весьма нездорово, он заметил не сразу.

Должны сказать, что сам Эртан счёл совет старшего брата весьма толковым, и планировал явить на брачном ложе все подвиги, полагающиеся молодому супругу. Рэми же, как положено истинной королевской дочери, полагала необходимым встретить свою долю со смирением и достоинством, и мужественно перетерпеть все те подвиги, которые должно явить молодому супругу.

Что, казалось бы, могло пойти не так?

Ну, для начала Эртан попробовал пустить в ход подвиги по части дипломатии и придумал порядка десяти шутливых вопросов, чтобы немного ободрить и развеселить свою юную жену. Все поводы ушли в «молоко», потому что Рэми в ответ лишь бледно улыбалась и произносила какую-то ничего не значащую банальность, упорно отказываясь веселеть.

Так Эртан понял, что дипломат из него аховый, и продолжил подвигами по части личного обаяния. Он успешно попал в несколько неловких ситуаций, то мило разругавшись с окном, которое у него не получается открыть, то изящно пролив на себя воду при попытке поднести стакан невесте, то путаясь головой в балдахине и изображая из себя великого ньонского война (те для защиты от солнца зачастую наматывали себе на голову всяческие тряпки).

Увы! К его обаянию Рэми осталась столь же безучастной, чем, признаться, сильно его задела – он не привык, чтобы вся полнота его шутовской беспечности проходила мимо внимания собеседника.

Решив, что обаяние ему нынче не поможет, Эртан додумался зайти с тяжёлой артиллерии, коей он не без оснований полагал умение вовремя поддать в разговор заряд честности и искренности – неоднократно выручавший его при переговорах приём.

Устроившись на краешек кровати подальше от Рэми, которая бледным пожухлым цветком жалась к столбику с балдахином, он упёр подбородок рукой и с тяжёлым вздохом спросил:

– Ну что я делаю не так?

В ответ ему достался только лишь недоумённый взгляд.

– Давайте вы просто сделаете, что должно, и уже оставите меня в покое? – устало предложила принцесса, которую ужасно утомило это выматывающее ожидание неизбежного и попытки супруга заставить её принять живое участие в процессе.

Эртан пару раз хлопнул ресницами.

Не чтобы у него был очень уж богатый опыт любовного толка – как уже отмечалось, младшее поколение А-Ларресов было исключительно приличными мальчиками, которые, к тому же, от всей широты своего сердца чтили законы родной церкви, коя не одобряла случайные и беспорядочные связи. Но природное обаяние, принадлежность к высокому роду, а позже и титул сделали Эртана весьма привлекательным в глазах женщин объектом, поэтому он никогда не мог пожаловаться на недостаток пылких девичьих взглядов и некоторых следующих из них приятностей.

Сухая и деловая позиция принцессы на этом фоне выглядела как ушат холодной воды, который вылили на него без предупреждения.

До этого момента Эртан даже мысли не допускал, что у него может не хватить обаяния, чтобы очаровать супругу и добиться самого искреннего её расположения – хотя, по правде сказать, ему не приходилось ни разу в жизни добиваться женского расположения, поэтому такая позиция отдавала некоторой самоуверенностью. Теперь же он упёрся в тот, без сомнения, в крайней степени неприятный факт, что супруга очаровываться отказывается, и своим расположением его дарить не намерена.

Ни на минуту не усомнившись в себе, Эртан тут же принялся выискивать сторонние причины, которые могли привести к столь болезненному провалу, – и, конечно, тут же их нашёл!

– Ну Лииис! – погрозил он кулаком куда-то в стену, предположительно, в сторону комнаты сестры.

Ему пришло в голову соображение, что взвинченная шуточкой Лис принцесса слишком переволновалась и уже успела в своём воображении нарисовать на месте Эртана жуткого варварского насильника, и теперь никак не может «развидеть» свою фантазию обратно.

– Да я никогда бы так не поступил! – в возмущении вскочил Эртан с кровати. – Даже если бы такая традиция в самом деле существовала! – оскорбился он сомнениям в его нравственной позиции.

Реакция Рэми поразила его в самое сердце. Посмотрев на него серьёзно и устало, она вопросила:

– А какая разница? Там или здесь. Всё одно.

Он дёрнулся, как от пощёчины.

Она ушла в себя и тихо заплакала.

С минуту он наблюдал эту картину, не зная, что делать, а потом – резко вышел из комнаты и побрёл искать братьев.

Те ожидаемо обнаружились в курительной – пили травяной настой перед сном и обсуждали знакомых, съехавшихся сегодня в ратушу.

– Эрт? – с недоумением посмотрели они на брата, которого никак не ожидали увидеть раньше завтрашнего утра.

– Она там плачет! – с обидой пожаловался тот, махая рукой назад.

Аркаст и Рассэл с ещё большим недоумением переглянулись.

– Эм, – дипломатично уточнил ситуацию последний, – всё прошло настолько паршиво?

– Да мы даже не начали! – опроверг его опасения Эртан, падая в кресло.

Братья снова переглянулись.

– Ну, – попытался добавить в тон ободрения Аркаст, – ты же сам знаешь, девицы часто волнуются в такой момент. Неприятно, конечно, но что поделаешь? Ты не принимай на свой счёт, это нервное. Возвращайся, обними покрепче, наговори что-нибудь ласковое и успокаивающее… – принялся проводить инструктаж он.

– Посмотрел бы я на тебя, как бы ты её обнял, – проворчал Эртан, явно не представляя, как подступиться к Рэми с такими действиями.

– Ну, знаешь ли! – рассмеялся Аркаст. – Ты что же, предлагаешь мне подняться и обнимать твою жену вместо тебя? – подначил он.

Неугомонный Рассэл внёс обоснование такой идеи:

– А что, право первой брачной ночи и всё такое, ты же у нас глава рода!

Эртан и Аркаст посмотрели друг на друга мрачно и оценивающе. Один, конечно, старше и глава рода, но другой-то – правитель их страны.

Рассэл в момент понял смысл этого меренья взглядами и согласился с невысказанным:

– Да, ситуация спорная. Несу сабли, сразитесь?

– Рас, – отмахнулся от чересчур весёлого младшенького Аркаст и снова принялся втолковывать: – Эрт, сейчас поднимаешься, садишься рядом, обнимаешь, понежнее, гладишь по волосам, говоришь ей, какая она лапочка и солнышко… – принялся вдаваться он в подробности, честно делясь своим богатым опытом по успокаиванию рыдающих дам – Вин во время беременностей была тем ещё подарочком.

Эртан возвёл глаза кверху и оборвал очередной инструктаж:

– Каст, ты понимаешь, тут такое дело… Тут Лис с утра пошутила неудачно…

Аркаст с Рассэлом снова переглянулись, в упор не понимая, как шуточки сестры могут относиться к плачу наверху.

Краснея, Эртан объяснил, в чём был суть шутки.

– Что?! – сперва хором переспросили братья, а потом хором же расхохотались.

– Не могу поверить, что она купилась! – в азарте бил себя по ляжкам Аркаст.

– Ну Лис, ну язва! – вытирал выступившие от смеха слёзы Рассэл.

Одному Эртану не было весело, что было вскоре замечено и снова вернуло разговор к серьёзному тону. Убедившись, что со смехом покончено, Эртан принялся объяснять дальше:

– Понимаете, я к ней и так, и этак, и вообще, – махнул он рукой, сокращая историю своих дипломатических и обаятельных опытов. – А она, – с глубокой обидой наябедничал он, – вся такая как жертва чернокнижника на заклании, и говорит, главное, какая, мол, разница, в ратуше при всех или тут, всё одно!

Рассэл почесал в голове. Аркаст пожевал губами и с уверенностью в голосе заметил:

– А с чего бы ей сразу вешаться тебе на шею, Эрт? Тут с умом нужно подойти, – выдал новую пропозицию он. – Ты сейчас вернись, сострой морду поблагороднее, успокой, заяви, что не обидишь, что ты весь такой замечательный, и она вся такая замечательная, и вообще! А сам – поближе, поближе, но не спугни. Как получится – обнимай понежнее, а дальше аккуратно, шаг за шагом, поцелуй за поцелуем…

– Каст. – Устало прервал его Эртан. – Она этого не хочет.

Старший скептически передёрнул плечами и с раздражением отпарировал:

– Ты взрослый мужик или кто? Сделай так, чтоб захотела, или тебе и это объяснять на пальцах?

В разговор тихо вмешался задумчивый и серьёзный Рассэл:

– Эрт прав, Каст. Это насилие.

От возмущения Аркаст даже вскочил:

– Ну вы вообще, что ли? Я ж не предлагаю её… – помахал он руками в воздухе, видимо, отображая какую-то форму насилия.

– Но она этого не хочет, – тихо повторил Эртан и тоже резюмировал: – Это насилие.

Аркаст с тяжёлым вздохом сел обратно и задумался.

В курительной повисла тягостная тишина.

– Надо бы кого-то послать к ней, успокоить, – устало напомнил Эртан.

– Алиссию эту её, или мадам, – повёл плечом Аркаст. – Знакомые лица тут предпочтительнее.

– Алиссию не надо, – неожиданно вмешался Рассэл и на последовавшие вопросительные взгляды поморщился: – Позже объясню, давайте сейчас о деле, – и повторил. – Алиссию не надо, и мадам тоже. Нужно кого-то из наших, чтобы как-то разобраться в ситуации и договориться.

Эртан и Аркаст переглянулись. Последний хмыкнул, встал, высунулся в дверь и позвал:

– Вииин!

Та вскоре появилась – в гостиной неподалёку девушки обсуждали бал.

– Что у вас случилось? – с милой улыбкой спросила она, увидела вдруг Эртана и нахмурилась: – Эрт?

– Жена у него там плачет, – разъяснил ситуацию Аркаст, тыкая пальцем в потолок.

– Мы тут неожиданно выяснили, – внёс дополнительные разъяснения Рассэл, – что кое-кто вовсе не горит желанием становиться женой.

Эртан нахохлился в кресле и выразительно промолчал.

Вин нахмурилась, обдумывая новую информацию, после чего сделала успокаивающий жест рукой:

– Я поняла. Сидите здесь, я разберусь, – и отправилась наверх.

– Ну, теперь только ждать, – откинулся в кресле Аркаст.

– Вин не подведёт, – оптимистично обнадёжил Рассэл.

Глава тринадцатая

Вин влетела в комнату необычно лёгким для леди в её положении шагом, сразу же весело защебетав:

– А меня тут парламентёром направили. Как самую безобидную! – с нежной улыбкой погладила она свой выпирающий животик.

Уже справившаяся со слезами Рэми сидела всё так же у столбика и ужасно напоминала собой встрёпанного и промокшего воробушка.

– Парламентёром? – слабо удивилась она.

– Я присяду рядом? – спросила Вин и, получив робкий кивок, устроилась на кровати и принялась живо и весело объяснять: – Да, у наших гениальных стратегов там, кажется, паника. Я не очень поняла суть дела, – честно призналась она, – но уловила тот посыл, что ваш с Эртом брак как-то не задался, – и она выжидательно посмотрела на принцессу, надеясь на разъяснения.

Рэми, которая, совершенно точно, не имела склонности посвящать других в детали своих переживаний, нахмурилась и открестилась:

– Всё у нас в порядке.

Вин позволила скепсису выразиться на лице, во взгляде и в голосе и уточнила:

– Если всё в порядке, то почему Эртан там мечется раненым зверем и заламывает руки, а Рас рвёт на себе волосы, бьёт себя пяткой в грудь и восклицает, что ужасно ошибся? Я молчу про Каста, который с выражением вселенской скорби на лице кромсает мебель.

Если учесть, что Вин находилась в курительной меньше минуты, и за всё это время наблюдала только три мрачные неподвижные фигуры в креслах, то её вольная интерпретация ситуации выглядела бы откровенной ложью, если бы не… Если бы Эртан, и в самом деле, сидевший, заломив руку под неудобным углом, не успел бы снести пару предметов интерьера в предыдущем разговоре, если бы Рассэл, и в самом деле, не взлохматил себе всю шевелюру, поминутно запуская руку в волосы, и если бы Аркаст, в самом деле, во время раздачи своих инструкций брату машинальным движением не водил бы ножичком для бумаг по столу, оставив там несколько глубоких царапин. Острым женским взглядом Вин в момент заметила все эти тонкости и реконструировала картину, которой не видела, но в реальности которой не сомневалась ни капли.

– Они там меня обсуждают? – нахмурилась Рэми, которой совсем не улыбалось быть предметом подобных обсуждений.

Вин беспечно замотала ногами в воздухе и небрежным тоном отметила:

– Я точно не знаю, но так поняла, что они только что выяснили, что тебе не хотелось замуж за Эрта, да? – бросила она быстрый взгляд искоса на собеседницу, пытаясь подловить её реакции.

Рэми нахмурилась ещё пуще прежнего и вяло поинтересовалась:

– А они этого не знали?

Вин глубоко вздохнула, на секундочку зажмурилась, с вымученной беспечностью пояснила:

– Ну, ты же сама сюда приехала. Мы все думали, что… – она неопределённо повела плечом.

– Я не сама. – Тихо возразила Рэми, теребя пышную юбку. – Меня отец.

Вин выдохнула сквозь зубы и перечислила в своей голове десяток грязных ругательств.

Ниийский король славился своей любовью к дочкам, поэтому никому из А-Ларресов и в голову не могла прийти мысль, что он решит вопрос брака младшенькой в обход её мнения.

– Упс, – резюмировала пронёсшиеся в голове непечатные слова Вин, – кажется, мне тоже теперь хочется заламывать руки, рвать на себе волосы и кромсать мебель! – рассмеялась она.

Рэми совершенно не поняла таких реакций.

– Почему? – выразила удивление она.

– Рэмиии… – Вин шумно откинулась на спину, прихватив по дороге удобную подушку, и принялась объяснять: – Ты пойми, мы, конечно, не слепые, и видели, что ты не в восторге от нас, – она помотала в воздухе рукой. – Но мы все думали, что это из-за того, что на фоне блистательного ниийского двора мы все кажемся тебе… деревенщинами какими-то, – хмыканье, в котором не было ни грамма обиды. – И потом, мы все очень любим Эрта, поэтому нам сложно было представить, что он не очарует с первого взгляда любую невесту. Мы правда думали, что ты приехала, потому что сама захотела, и не уехала, когда страна тебя разочаровала, потому что Эрт тебе понравился.

– У вас прекрасная страна, – возразила неожиданно Рэми.

Вин снова села и посмотрела на неё с любопытством:

– Вот так сюрприз! Видишь, всё оказалось с точностью наоборот! Мы думали, тебе понравился Эрт, но не понравился Мариан, поэтому ты так себя ведёшь. А оказывается – Мариан тебе понравился, а вот Эрт – не очень.

– Какая разница? – убитым голосом переспросила Рэми, не понимая, к чему весь этот странный разговор.

С глубоким вздохом Вин прижала подушку к животу и терпеливо пояснила:

– Но это же всё меняет, Рэми.

– Что – меняет? – разозлилась та. – Твой деверь сам мне вчера сказал, что вам не нужна война с моим отцом!

– Не нужна, – печально подтвердила Вин, сжимаясь и опираясь подбородком на подушку. – Но мы теперь обязательно что-нибудь придумаем.

Рэми посмотрела на неё с глубоким скепсисом.

Вин ответила тёплой всепонимающей улыбкой.

После рождения дочки у Вин проснулся очень сильный материнский инстинкт, который никак не желал ограничиваться одним ребёнком. Брать под своё крыло несчастных и обездоленных стало её образом жизни, и Рэми только что угодила в список тех, кого Вин взялась опекать.

– Мы что-нибудь придумаем, – с лёгким смехом заверила она. – И… Рэми, прости Лис. И нас всех тоже. Мы были неправы.

Немного помолчав, принцесса признала:

– Это был достойный ответ на моё поведение. Я не в претензии.

– Тогда ложись-ка спать и больше ничего не тревожься, – подскочила Вин и вдруг, оглядев нарядное платье невесты, вспомнила: – Тебе, наверно, нужно твою горничную прислать? Или давай я помогу?

Рэми в недоумении посмотрела на собственное платье.

– Помоги мне с корсетом, пожалуйста, – решилась она. – С остальным я и сама справлюсь.

С неловкими прибаутками Вин помогла принцессе расшнуроваться и сбежала вниз – туда, где её ждали трое хмурых мужчин.

С порога приняв грозный и воинственный вид, Вин заявила:

– Ну, и кого из вас мне убить первым? Гениального стратега, который разродился этой идей? – пронзительный взгляд на Рассэла. – Или самоуверенного безумца, который эту идею реализовал? – перевела она стрелки на Эртана. – Или, – со сладкой улыбкой повернулась к мужу, – одного весьма дальновидного советчика, чьи уши заметно торчат из всей этой поспешности? – добавила она в голос вкрадчивых опасных ноток.

Все три брата непроизвольно сглотнули и отвели взгляды.

– Всё ужасно? – с деланным весельем спросил у паркета Рассэл.

– Рэми не хотела сюда ехать, – сложила руки на груди Вин. – Её заставил отец. А обратно она не уехала, – убийственный взгляд Эртану, – потому что один предприимчивый политик вздумал угрожать ей войной.

– Я не угрожал! – возмутился тот.

– Кто ж вообще знал! – поддакнул Рассэл.

– Ты сама говорила, что девушки предпочитают решительных мужчин! – поднял руки Аркаст.

Каждому достался пронзительный испытующий взгляд.

Затем Вин прошла вперёд и устроилась в свободном кресле.

– Ваши предложения, господа? – сделала она приглашающий жест рукой.

– Ша! – предприимчивым тоном принялся импровизировать Рассэл. – Берём принцессу, везём в Ниию, рассказываем всё её отцу и разбираемся на месте!

– Погоди, – властным жестом остановил его фантазии Эртан. – Сперва было бы недурно разобраться, почему король всё-таки отправил её к нам.

– Потому что она уже отвергла тридцать двух женихов, и ему надоела эта история, – незамедлительно отрапортовал Рассэл и получил целый букет удивлённых взглядов. – Что? Алиссия рассказала.

– Да ну, – махнул рукой Аркаст, отметая эту причину. – Разве была такая уж нужда её замуж выдавать? Отвергла и отвергла, и что? Сколько ей, семнадцать?

– Восемнадцать, – уточнил Эртан.

– Тоже мне, беда, – фыркнул старший, вытягивая ноги. – Могла б ещё пару лет посидеть в девках.

– Или не пару, – согласился Эртан. – Неужто и впрямь нашёл в нашем предложении какую-то выгоду? – похмурился в удивлении он.

Спустя минуту молчания Рассэл предположил:

– Шпионаж.

Скептически фыркнули все, но по разным причинам.

– Да она ни с кем даже общаться не хочет, – отверг объяснение Эртан.

– Больно мы им нужны! – вторил Аркаст.

– Слишком невнимательна для шпионки, – покачала головой Вин.

Рассэл обвёл их насмешливым взглядом и уточнил:

– Так и шпионит не она.

– Ааа, – дошло до Эртана первым. – Ты что-то накопал на Алиссию? – с любопытством уточнил он.

Махнув рукой, Рассэл уточнил:

– Её письма весьма похожи на пространные донесения, разнесённые, правда, по разным адресатам, а выбор её партнёров на сегодняшнем балу показался мне несколько странным.

– Хм! – согласился Эртан, разглядывая потолок. – Тогда примем за базовую версию, что король пожертвовал дочерью, чтобы заслать к нам шпиона.

– Отошлём её в Ниию? – азартно предложил Рассэл. – Глядишь, король обозлится и затребует дочь назад?

– Мужчины! – возвела вверх глаза Вин. – Всё о политике, а главное-то и забыли! – на вопросительные взгляды пояснила: – Неплохо бы у самой Рэми выяснить, что она на этот счёт думает, нет?

Недоумение на лицах братьев сменилось смущением: об этом они и впрямь не подумали.

– Значит, так, – принялась распоряжаться Вин. – Мы с Кастом забираем завтра наших в замок. Рас находит себе очередное дело – ведь у тебя же есть ещё десяток безумных планов, так? – получив кивок, она продолжила: – А Эрт на правах молодожёна посылает старцев с их делами и налаживает дипломатические отношения с женой. По результатам налаживаний соберёмся и решим, что делать дальше. Я к девочкам, объясняться, а вы – спать! – помахала она ладошкой и вышла.

– И кто тут после этого глава рода… – недовольно пробормотал Аркаст.

Братья отозвались понимающими вздохами.

Глава четырнадцатая и пятнадцатая в одном флаконе

Шумиха утренних немудрёных сборов прошла мимо спящей Рэми, поэтому с А-Ларресами она пересеклась уже только в холле перед их отъездом.

Пёстрая и шумная толпа виновато примолкла, завидев её, и принцесса в который раз почувствовала себя чужеродно и неловко, но длилось это недолго.

Первой из общей кучи сделала вперёд шаг Лис, высокая, бледная, стройная. Было видно, что она волнуется: она сжимала пальцы, явно подбадривая саму себя, и очень уж вздёргивала подбородок, откидывая волну чёрных волос на спину, что в её исполнении говорило обычно о неуверенности в себе.

– Рэми. – Решительно начала она, подойдя. – Я виновата. Я злилась и говорила, не подумав. Прости меня. – Её решительное лицо было весьма белым и напряжённым, но во взгляде стояло не смущение, а спокойное понимание невозможности исправить допущенную ошибку и готовность нести за эту ошибку ответственность.

– Мы тоже виноваты, – выступила вперёд Вин.

За ней незамедлительно сделали шаг Бени и Вента, встав по обе стороны от старшей подруги.

– Мы обижались, что ты так дурно о нас думаешь, – тихо добавила Вента.

– И мы не стали опровергать выдумку Лис, – мучительно покраснела Бени.

– Самый большой идиот тут я! – решительно поднял руку Эртан и оттеснил сестёр, выходя на первый план. Его серьёзный взгляд остановился на лице Рэми, и он продолжил: – Прости меня. Ты говорила, что хочешь уехать домой, а я отмахнулся от твоих слов и не рассмотрел их всерьёз. Я виноват.

– Я тоже, – оттеснил его плечом Рассэл. – Рэми, это я придумал всю эту историю, и если уж ты хочешь призывать громы и молнии, то зови их на мою голову, – покаянно опустил он обозначенную часть тела.

– Во всём есть и моя вина, – Аркаст встал рядом с братьями. – Это я настоял на такой поспешности, – он нахмурился, недовольный самим собой.

Рэми, потеряв дар речи, смотрела на них широко раскрытыми глазами с неимоверным удивлением.

Они все сейчас застыли в ожидании её решения, и все выглядели, с одной стороны, единым целым – семьёй, с другой – каждый отличался от другого с несомненной ясностью.

Лис с гордо поднятой головой, её волнение всё еще находило выход в крепко стиснутых в передний замок пальцах. Вин с мягким огорчением на лице и слегка искривлённым разлётом длинных бровей, словно удивлённых и хмурых одновременно. Притихшая потупившая взгляд Вента и красная как маков цвет Бени с мучительным взглядом. Решительный и непоколебимый, как скала, Эртан, который стоял в центре и чуть впереди всех, словно принимая ответственность не только за свой выбор, но и за действия каждого из них. Поникший по правую руку от него Рассэл, в чьём искаженном лице читалось осознание сделанной ошибки. Хмурый, сложивший руки на груди Аркаст, по левую сторону от Эртана воплощающий скульптурное недовольство собой.

С удивлением Рэми почувствовала, как у неё дрожат губы; какое-то странное, незнакомое ей чувство поднялось с самого дна сердца, бешеной волной снося внутренние опоры. В глубоком смятении Рэми взмахнула руками в совершенно нетипичном для неё жесте и сквозь слёзы пробормотала:

– Да что же это… да зачем же вы?.. Это я так виновата перед вами… – мгновенно вспомнились ей все сказанные колкости, которые теперь, казалось, вонзились в её собственное сердце.

Лис и Вин подоспели первыми. Подхватив принцессу в объятия с двух сторон, они тоже заплакали. Бени и Вента поодаль вытирали глаза и часто моргали. Аркаст, подойдя, гладил жену по волосам.

Минут пять длились всхлипы, ахи, вздохи и прочие сентиментальные штуки. Наконец, почти все А-Ларресы выкатились наружу, оставив в холле только Рэми и Эртана. Последний тоже моргал подозрительно часто, но крепился.

Рэми, в самом простом из своих домашних платьев, которое даже походило бы кроем на марианское, когда бы не подъюбник, прижимала кулачок ко рту и мотала головой, словно не веря или не принимая происходящее.

– Ничего не понимаю! – вдруг жалобно высказалась она.

Поскольку никого больше в холле не было – даже слуга ушёл выпроваживать хозяев – Эртан справедливо рассудил, что это риторическое восклицание можно принять в свой адрес.

– Ну, – пояснил он, помогая себе руками, – мы, это, были неправы.

Принцесса повернула к нему бледное лицо и повторила с некоторым даже отчаянием:

– Я не понимаю! Ладно Лис, хотя и там больше моей вины, – резко рубанула рукой она. – Но вы-то все! Я не понимаю. Это же политический брак, – почти по слогам пояснила она, словно это должно было всё объяснить, но по виду Эртана догадалась, что ничего ему не объяснила и повторила: – Это политический брак! Он не должен учитывать чувства людей, которые в него вступают, и это нормально!

Она никогда не предполагала, что брак такого рода когда-нибудь будет грозить ей, и, безусловно, её характер не позволял ей со смирением принять участь подобного рода. Но то, что А-Ларресы, кажется, чувствовали себя искренни виноватыми за то, что втянули её в эту историю, не укладывалось у неё в голове.

– Это нормально! – повторила она, пытаясь убедить то ли его, то ли саму себя.

Эртан нахмурился и сложил руки на груди. Несколько секунд он прожигал её суровым взглядом, а потом тихо, но веско ответил:

– Знаешь, Рэми. Нет никакого толка в том, чтобы быть правителем страны, если ты не можешь открыто признать, что браки, которые не учитывают чувства людей, – это ненормально.

Рэми удивлённо заморгала, потрясла головой, словно пыталась вытрясти его слова из своих ушей и отчаянно нахмурилась. Вот уж кто-кто, а правители стран более всех друг понимают, как мало значат чувства там, где начинаются политические интересы!

– Хмм, – с любопытством понаблюдал за её реакцией Эртан, склоняя голову набок, после чего с весёлой улыбкой заметил: – А как же реплика о том, что с таким политическим курсом и столь безмозглым правителем недолго Мариану стоять?

Принцесса приняла достойную позу, скорчила надменную физиономию и в том же тоне ответила:

– Ба! Явно не в моих интересах учить вашего правителя в этом вопросе уму-разуму!

Эртан одобрительно рассмеялся. Лицо его ощутимо расслабилось, а поза стала менее напряжённой.

– Окажешь мне честь приватной беседой в парке? – поинтересовался он, протягивая ей ладонь в приглашающем жесте.

Рэми посмотрела на его руку с тем же недоумением и скепсисом, что и всегда, но согласие дала. В отличии от своей руки.

В саду Эртан завёл её в беседку и некоторое время собирался с мыслями, подперев подбородок рукой и хмурясь самому себе. Потом начал издалека:

– Понимаешь, Рэми, мы тут, в Мариане, вообще не сильны в политических браках, – попытался объяснить он. – Во внешнеполитических, – тут же поправился он. – Хотя и… нет, знаешь, – потерял мысль он, – последним А-Ларресом, который женился по расчёту, был мой прадед.

Рэми вежливо слушала, не понимая, к чему он ведёт.

Запустив пальцы в волосы, Эртан продолжил:

– И, наверное, мне стоило подумать как раз о нём, но, понимаешь, все помнят, что его брак был счастливым, но как-то забывают, что начался-то он с того, что моя прабабка целый год носилась за ним по всему Мариану с кинжалом в руках и пыталась убить.

– Впечатляет, – бледно улыбнулась Рэми, всё ещё не понимая, как это введение в семейные хроники относится к ней.

– Не то слово! – неожиданно рассмеялся Эртан и тут же посерьёзнел: – Она ведь его убила, Рэми. Ну, почти, – снова быстрая поправка. – Сама зарезала, сама потом и выхаживала. Прадед так потом всю жизнь и смеялся, что не знает, с чего бы такая честь, не иначе как кровь ему к лицу оказалась, – слабая усмешка. – А прабабка отшучивалась, что уж больно хорош был, бледный с красными подтёками, рука не повернулась добить. Но с тех пор у нас в семье как-то и завязали с этим делом… ну, чтобы по расчёту, – пояснил он.

Рэми очаровательно улыбнулась:

– Пока Рассэлу не пришла в голову блестящая идея женить тебя на ниийской принцессе.

– Да! – обрадовался неожиданной помощи Эртан, совсем сбившийся с мыслей. – Ты даже себе представить не можешь…

Он опять запнулся, но она с понимающей улыбкой подхватила:

– Всех выгод открывающихся политических перспектив. Как раз могу. Зачем этот брак понадобился вам, я понимаю. А вот зачем он был нужен отцу… – её лицо искривилось застарелой обидой.

Эртан с пониманием кивнул и уточнил:

– А ты ему напрямую говорила, что не хочешь? Может, он не так понял?

Рэми смерила его скептическим взглядом и заверила:

– О, я закатила замечательный скандал. Но всё, что получила в ответ, – решение, мол, принято, не вижу причин отказывать, умён и хорош собой, бери и не жалуйся, – скривилась она.

Учитывая, что Эртан мог сходу назвать десяток причин, по которым ниийский король мог бы ему отказать, ясности эти сведения не добавили.

– Ну, кажется, его надежд я не оправдал, – соскоморошничал Эртан, на её вопросительный взгляд пояснив: – Не так уж умён и не так уж хорош собой, как мы вчера выяснили.

Со смущением Рэми неопределённо повела плечом, явно не желая вдаваться в подробные беседы о вчерашнем.

Разговор заглох. Эртан окончательно потерял ту мысль, которую пытался высказать, а Рэми так и не поняла, что он пытался объяснить.