Текст книги "Подвальное окошко (СИ)"

Автор книги: Мария Бельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Бельская Мария
Подвальное окошко

***

Большой город спал глубоким сном. Свет во всех окнах был погашен, лишь в самом маленьком окошке горел тусклый огонек свечи. И свет этого огня был так слаб, что Ночь едва не пропустила его и, долетев до дальних равнин, уже перед самой зарей почувствовала слабое мерцание.

Горизонт начинал окрашиваться в алый с золотым рассвет, и пора было собирать последние звезды, пряча их нежное мерцание от яркого солнца, но Ночь решила: "Успею", и полетела поверх утренних туманов обратно в город.

"Так и есть, дитя" – Ночь ласково смотрела сквозь крошечное окошко.

Вдали пропели первые петухи: пора исчезать, День торопился согреть землю лучами теплого солнца.

"Какой же дар тебе оставить, малыш? Тебе повезло родиться ночью, за это я оставлю с тобой чудесный дар. Но воспользоваться им ты сможешь лишь тогда, когда он будет по-настоящему нужен тебе".

Крик младенца раздался в предутренней тишине.

"Ш-ш-ш-ш", – прошептала Ночь и приложила к его губам палец, – "Тише".

Младенец затих, а в комнату уже крался первый луч солнца.

***

Может ли Счастье жить в тесной коробочке? Ведь даже жалкая букашка, спрятанная мальчишкой в коробок из-под спичек, ищет выход и изо всех сил царапает стены своими крошечными лапками. И ни одно живое существо не может ни дня прожить без солнечного света, ласкового ветра и свободы.

Но так случается, что Счастье появляется там, где ему совсем тесно, где мало света и воздуха, и бывает так лишь потому, что там оно очень нужно, и его там давно ждут.

С недавних пор Счастье поселилось в крохотном подвале, холодном и сыром, вход в который располагался под лестницей и был таким неприметным, что некоторые случайные прохожие даже не замечали его.

Свет с улицы проникал вниз через единственное окошко под самым потолком, через него можно было увидеть совсем немного: кусочек улицы, ботинки проходящих мимо горожан да колеса проезжающих по улице повозок. Иногда в окно заглядывал луч солнца – он крался по холодной стене, спускался вниз, а затем забирался на единственную в комнате постель. И в эти моменты подвал не казался таким мрачным, напротив, своим светом он открывал уют, царящий в маленькой комнатке.

В каморке под лестницей жили двое – Марта, молодая женщина с кожей цвета слоновой кости; она была худа и оттого выглядела очень хрупкой, будто коснешься ее рукой – и она вся разобьется, разлетится на маленькие сверкающие осколки. Особенно ее хрупкость была заметна рядом с мужем – вторым обитателем тесной коморки. Молодой Ганс был высок и крепок, вот только лицо его отчего-то всегда было грустным.

Как они оказались в этом месте – известно лишь одному ветру. Никто из соседей не мог уже вспомнить, когда они поселились в маленькой каморке.На все расспросы Марта и Ганс отвечали молчанием, и, в конце концов, соседи, умерив свое любопытство, смирились с этой тайной.

Марта обслуживала жильцов верхних этажей: мыла полы, стирала, ходила на рынок за молоком и свежими овощами; Ганс трудился в мастерской неподалеку, но особых способностей не имел, и оттого ему чаще всего доверяли самую мелкую и незначительную работу.

В тот предрассветный час, когда Ночь, покидая город, расслышала едва различимый плач и задержалась, пытаясь отыскать неприметное окошко, наполовину скрытое травой, в маленькую каморку спустилось по некрепким ступенькам Счастье: у Марты и Ганса родился первенец и своим криком оповестил мир о своем появлении.

Марта крепко прижала его к груди и, когда младенец заснул, прошептала:

– Ты – счастливый, ведь ты родился ночью. В честь каждого рожденного ночью на небе зажигается звезда – это твой ангел-хранитель приглядывает за тобой с небес.

За окном заиграли первые блики солнца – наступило утро, счастливое семейство, наконец, заснуло, а где-то далеко Ночь, собирая последние звезды, думала:

"Правильный ли дар я ему оставила? Как жаль, что к утру у меня осталось всего два, самых простых, которые ему могут никогда и не пригодится".

Ночь обернулась на город, в котором уже просыпались первые жители, но, гонимая обжигающими лучами, полетела дальше.

***

– Иво, мне нужно с тобой поговорить.

– Мама, а на торте будут свечи? – белокурый мальчик рассматривал проходящих людей в маленькое окошко, подставив стульчик к стене.

– Будут. Послушай меня.

Иво так раскачивал стул, что Марте казалось, что он вот-вот потеряет равновесие и упадет на пол. Она села на кровать, и еще раз подозвала сына:

– Иво, перестань, это важно. Подойди ко мне.

Иво послушно слез со стула и подошел к Марте.

– Отец уезжает на несколько недель в другой город, как только он закончит там работу, сразу сможет вернуться.

– Он уедет после моего дня рождения?

– Нет, Иво, он уедет завтра, и твой день рождения мы проведем без него.

– Но, мама... – в глазах мальчика блеснули слезы.

– Не смей плакать, ты уже большой, еще пара дней и тебе будет семь лет. Ты не должен плакать, – она обняла его и прошептала, – это совсем ненадолго, и когда он вернется, мы сможем испечь еще один пирог, и ты снова задуешь свечи.

Мысль о втором пироге приободрила мальчика, он присел рядом с Мартой на кровати:

– Значит, я все это время буду самым главным в семье?

– Да, малыш.

– Тогда не называй меня малышом, если я главный в семье, значит я точно не малыш, – строго ответил Иво. Марта улыбнулась и сказала:

– Ты прав. Больше не буду.

Сборы отца в дорогу были тяжелыми: впервые он оставлял семью на столь долгий срок. Иво был весел, помогая отцу упаковывать вещи в простенький чемодан, но когда пришло время прощаться, едва сдерживал слезы. Прячась за Марту, он изо всех сил сжимал кулаки и ругал себя за слабость. Отец позвал его, но Иво не хотел, чтобы отец видел его таким, иначе он ни за что не оставит его главным вместо себя. Наконец, собрав волю в кулак, он подошел к отцу, обнял его крепко за шею, вдохнул его запах – смесь из крепкого табака, машинного масла и туалетного мыла – и тут в носу предательски защипало, а глаза закрыла мутная пелена. Иво понимал, что еще мгновение, и он расплачется совсем как малыш. Он бросился в сторону лестницы, выбежал на улицу, и, спрятавшись за газетным киоском, разрыдался.

Когда на старой башне Ратуши заиграли десятки маленьких молоточков и зазвенели крошечные колокольчики, на улицах города упал мягкими красками вечер. Дома окрашивались в необыкновенные цвета, а оконные стекла пускали огненных зайчиков, отражая закатное солнце.

Иво медленно брел домой, отца дома уже не было.

"Глупость какая, – мысленно ругал он себя за свою слабость, – я же его увижу снова. Непременно увижу".

***

– Просыпайся, – Марта изо всех сил толкала сына, – ну же, вставай.

Иво кутался в одеяло с головой, прячась от матери: за окном было еще темно – ну хоть немного бы еще поспать.

Но Марта не отступала.

– Вставай, малыш.

– Я не малыш, – донесся сонный голос из-под одеяла, – сколько тебе повторять.

– Тогда вставай. Нужно успеть сбегать на рынок, купить все по списку. Мне нужна твоя помощь, одной мне не донести тяжелые корзины.

Иво знал привычку матери успевать на рынок к открытию первых лавочек, чтобы выбрать самый лучший товар. Возможно, за это ее и ценили хозяйки и доверяли ей свои покупки. А еще она, хоть и была хрупкой на вид, легко спорила с грубыми торговцами, если ей казалось, что ее пытаются обмануть.

– Элиза обещала мне помочь с праздничным пирогом, – донеслось из глубины, – если закончим все дела быстро, можно будет и за пирог приниматься.

Когда Марта вернулась в комнату, Иво уже натягивал рубаху.

– А свечки точно будут?

– Будут, – засмеялась Марта, – семь свечей, обещаю.

Утро в городе всегда по-особому звучит: будто оркестр настраивает свои инструменты перед тем, как сыграть концерт. В полной тишине с разным сторон города раздаются звуки, они звучат негромко и неровно, словно музыканты репетируют свою часть пьесы. На соседней улице раздается тихий звон – это молочник готовится к отправке свежего молока; где-то вдали слышно, как по мокрой мостовой цокают копыта – первый возница отправился по своим делам; в мастерской башмачника у старого ручья слышно как зазвенел молоток, на ветке раскидистого тополя распевается первый соловей. Потом присоединяются все новые и новые голоса – крики торговцев в первых открывшихся лавочках, крик петуха в соседнем дворе, скрип открывающихся дверей и окон – все эти звуки один за другим разыгрывают свою партию, чтобы потом слиться воедино в мелодию городской жизни. А вечером, отыграв концерт, звуки снова затихают, уступая место невесомой тишине.

Шаги Марты и Иво заполняли утреннюю тишину. До городского рынка было рукой подать: спуститься по Тисовой улице, свернуть в переулок, и затем немного пройти по Цветочной улице до городской площади – на ней и разворачивают свои лавочки торговцы.

Пока Марта вела бойкие споры с торговцами, Иво с любопытством разглядывал разложенные товары. Через полчаса корзины стали очень тяжелыми, и Марта, наконец, собралась обратно, как вдруг, что-то вспомнив, сказала:

– Еще одну минутку.

Иво ничего не оставалось, как отправиться за ней. Марта остановилась около лавки торговца фруктами. Сонный Торговец вдруг оживился и на все лады начал расхваливать свой товар.

Иво со скуки разглядывал лавку: горкой лежали спелые яблоки и груши, рядом с ними большие синие сливы, а рядом манила своим необыкновенным ароматом черешня, спелая и, наверняка, очень-очень сладкая. Иво попытался вспомнить, когда он в последний раз ел черешню, нет, пожалуй, уже очень давно, у его семьи едва хватало денег даже на хлеб. Но однажды хозяйка дома, госпожа Бриг, угостила его парой ягод, и Иво готов был поспорить, что ничего вкуснее в жизни он не пробовал.

Убедившись, что торговец не смотрит на него, он схватил одну ягоду и спрятал ее за щеку. Ягода была так невероятно вкусна, что мальчишка закрыл от удовольствия глаза.

" Ах, почему она такая маленькая", – думал он.

Торговец все еще разговаривал с Мартой и не видел мальчика. С минуту поколебавшись, Иво ссыпал целую горсть черешни себе в карман, и тут над ним раздался громкий крик:

– Воры!

Иво завертел головой:

– Где? Где воры? – он и подумать не мог, что это про него.

А торговец все продолжал кричать:

– Воры! Полиция! Украли!

Марта схватила Иво за руку:

– Что ты взял?

– Ничего, – от испуга соврал Иво.

Тут вдали кто-то засвистел в свисток, и сквозь собравшуюся вокруг толпу стал пробираться высокий полицейский.

– Что случилось?

– Они, – торговец тыкал толстым пальцем в сторону Иво, – украли.

Марта испуганно смотрела на сына, а Иво от испуга и вовсе потерял дар речи.

– Что взяли? – полицейский переводил взгляд с торговца на Марту, с Марты на Иво, а потом снова на торговца, – рассказывайте по-порядку.

– Он украл. Черешню. Я видел, как он засовывал ее в карманы. А она отвлекала меня, про погоду все говорила, пока этот щенок крал черешню.

Полицейский подошел к Иво и, присев на корточки так, что его лицо оказалось напротив лица мальчишки, спросил:

– Ты украл черешню?

Иво готов был расплакаться, изо всех сил сдерживая слезы, он замотал головой.

– Нет, я не украл. Я только хотел попробовать.

– Вот видите! – злобно взвизгнул торговец, – я же вам говорил.

– Подождите, – остановил он торговца и снова обратился к мальчику – покажи, что у тебя в карманах.

Иво засунул руку в карман и вытащил оттуда целую горсть черешни: она была помятой и уже не такой прекрасной, как на прилавке, но от нее по-прежнему исходил сладостный аромат.

– Одну я съел.

Торговец издал высокий звук и развел руками:

– Вы слышали? Что творится, а!

Полицейский поднялся и сверху посмотрел на Иво.

– Придется тебя арестовать, – он поправил на голове съехавшую набок фуражку и потянулся к блокноту.

Марта молча наблюдала за происходящим, но когда услышала от полицейского про арест, кинулась к нему на грудь и закричала:

– Подождите! Это я виновата! Торговец прав, я специально его отвлекала, чтобы мой сын смог украсть черешню. Не трогайте его! Это я виновата.

– Полицейский отстранил Марту и вновь обратился к Иво:

– Твоя мать говорит правду?

Но Иво уже не мог отвечать: по его щекам предательски катились слезы, а в горле застрял ком, и все слова, что он хотел сказать высокому полицейскому, так и остались при нем.

«Что я натворил?» – вертелась в его голове одна только мысль.

И когда он возвращался один в свой пустой подвал, он думал только об одном:

"Что я натворил?"

***

Иво проснулся, когда луч солнца уже пробрался через окошка в подвал и, пробравшись к постели мальчика, защекотал ему ноздри. Иво чихнул и открыл глаза.

Было уже позднее утро: сегодня мама не разбудила его, наверное, убежала купить подарок.

Иво улыбаясь перевернулся на другой бок и повыше натянул одеяло. Да, мама всегда откладывала немного денег, чтобы подарить ему что-нибудь.

"Вот бы саблю, такую как в витрине магазина игрушек. Она совсем как настоящая".

Вдруг мечты о сабле перебила одна мысль:

"Интересно, почему мама не приготовила завтрак?"

В каморке пахло сыростью, сеном и землей, а по утрам, обычно, мама готовила завтрак, и все вокруг наполнялось манящими запахами яичницы и свежего теплого хлеба.

– Мама! – Иво вскрикнул и тут же вскочил с постели. Он вдруг вспомнил вчерашние события, как он ел чужую черешню, а маму из-за этого увел высокий полицейский. А он смотрел ей вслед и беззвучно плакал. А Марта шла и что-то говорила ему, но в его голове стоял такой шум, что он не смог разобрать ни слова.

Кажется, потом его прогнал толстый торговец, и Иво пошел домой. Что было потом, мальчик так и не смог вспомнить. Может быть он смотрел в окно, приставив к стене маленький стульчик, или, может, сразу лег спать и проспал до самого позднего утра.

В голове пронеслась все та же мысль:

"Что я натворил?"

Иво сидел на постели и упрямо смотрел на противоположную стену: отец надолго уехал, маму арестовали, а он остался совсем один.

– Послезавтра же мой день рождения, – шептал он, – разве такое может случиться в день рождения? Так нечестно.

– Я найду старого торговца и попрошу прощения, а он уже заступится за маму.

Иво твердо решил отправиться снова на городской рынок и отыскать того самого торговца.

Мальчик выбрался из сырого подвала и, щурясь от яркого утреннего солнца, что есть сил побежал вниз по улице в сторону площади. Вот переулок, Цветочная улица. А впереди городская площадь.

В животе было нестерпимо больно, словно невидимая рука схватилась за желудок и изо всех сил скрутила – Иво ничего не ел со вчерашнего утра.

Когда он подбежал к тому самому месту, где вчера задержали его маму, он увидел лишь закрытую лавку.

– Наверное ошибся, это не то место, – шептал он себе под нос.

Но сколько он не бегал среди рядов, торговца фруктами он так и не нашел. Наконец, он остановился перед какой-то лавкой, и тут в желудке все скрутило с новой силой: в нос ударил аппетитный запах свежевыпеченных коврижек. Иво поднял глаза: коврижки лежали на прилавке и висели под потолком, присыпанные мукой, они манили сладким ароматом. Иво замер перед прилавком, но тут же строгий торговец погрозил ему:

– Нечего тут стоять. Иди своей дорогой. Загораживаешь, – и тут же расплывшись в улыбке проходящим мимо прохожим, сладко запел, – не проходите мимо, медовые коврижки. Лучшие в городе.

Иво побрел дальше. То и дело попадались лавки с ароматной свежей выпечкой, шоколадными конфетами и хрустящими тонкими вафлями. Но в карманах у Иво было пусто, и не стоило и мечтать о том, что вдруг какой-нибудь торговец пожалеет мальчика и угостит сладкой булкой.

Иво побрел домой. Голова от голода кружилась, перед глазами мелькали серые мухи, тоже, наверняка, голодные.

Дойдя до знакомой лестницы, он спустился вниз, и, растеряно оглянулся вокруг, словно впервые попал в это место: он не знал, что ему делать, да и сил ни на что не хватило бы, и он тихо опустился на пол – не было сил даже заплакать.

***

Сколько он так просидел, Иво точно сказать не мог. Может быть час, а может быть десять минут.

Вдруг он услышал какой-то шум: за окном проезжали повозки, слышен был стук каблуков и голоса прохожих – но этот шум доносился из подвала. Иво поднял голову и прислушался.

"Показалось", – только подумал он, как шум раздался снова, будто мышь скреблась за стеной. Иво подполз к небольшому сундуку и легко отодвинул его: так и есть – маленькая норка, а в ней кто-то скребется.

– Только мышей нам не хватало, – вслух подумал он.

– Такой большой и мышей боится, – вдруг раздался чей-то тоненький голосок.

– Кто здесь? – Иво вскрикнул от испуга и вскочил на ноги, он оглядывался вокруг себя, но никого не видел.

– Что ты кричишь? – раздалось откуда-то снизу, – Не шуми.

Иво посмотрел вниз – на каменном полу сидела маленькая серая мышка. поджав крошечные лапки.

– Это ты сказала? – Иво не верил своим глазам и ушам, – но мыши не умеют разговаривать.

– Ха, – ответила Мышка, – это люди не умеют разговаривать.

– Я умею, – ответил Иво.

– И я умею.

– Но это не возможно.

– Согласна, – Мышка махнула хвостом и побежала в сторону кладовой, оттуда послышался шум, затем грохот, будто что-то упало на пол. Затем Мышка снова прибежала в комнату к мальчику:

– Ты знаешь, что у вас даже подкрепиться не чем?

– Знаю, я не ел со вчерашнего дня.

Мышка поднялась на задние лапки и сердито затрясла длинными усами:

– Но так не бывает, у людей всегда есть еда.

– У бедных часто не хватает денег на еду. Иногда мы голодаем.

– Что же делать? Надо что-нибудь придумать, – Мышка забегала кругами по холодному полу, – Думай, думай.

– Надо найти еду, – робко предложил Иво.

Мышка резко остановилась и посмотрела на мальчика:

– Гениально! Пошли.

– Стой, но я не знаю, где ее взять, – Иво опустил голову.

– Я два дня рыла проход сюда, а нашла только плачущего малыша.

– Я вовсе не малыш, я придумал, где взять еду. Хозяйка дома, госпожа Бриг часто угощала меня, когда у нее было хорошее настроение или случался праздник. Моя мама помогала ей по хозяйству, потому что госпожа Бриг уже старушка и с трудом справляется с домашними делами.

– Значит, бежим к госпоже Бриг.

– Постой, – остановил Мышку Иво, – но ведь если я буду просить еду, это будет попрошайничество, а мама говорила, что это плохо.

– Что же тогда делать? Дай подумать.

Мышка замерла, а ее усы быстро-быстро зашевелились.

– Придумала! Жди меня на улице, – и серая мышка быстро скрылась в своей норке.

Иво поднялся по лестнице, сел на скамейку и стал послушно ждать свою новую приятельницу. Через десять минут он услышал знакомый голосок:

– Так и знала: кошки.

Мышка забралась на скамейку и принялась усердно умываться лапками, бормоча под нос:

– Терпеть не могу кошек, бесполезные создания.

Наконец, когда она начисто умылась, она забралась повыше к мальчику и тихо сказала:

– У твоей госпожи Бриг живет наипротивнейшая кошка, ты бы видел, как она скалила зубы, когда меня увидела.

– Причем здесь кошка? Кажется, ее зовут Пушинка.

– Ха, Пушинка. Пушистый клубок шерсти.

Закончив умываться, Мышка принялась рассказывать.

Пушинка была любимицей старой хозяйки. Не имея детей, она приняла к себе в семью маленького котенка, и заботилась о нем, как о родном дитя. Пушинка с самого рождения получала самые жирные сливки, самый свежий кусочек мяса, а иногда хозяйка баловала свою любимицу и мышками (при этих словах Мышка скривила мордочку). Но сейчас Пушинка заболела – она отворачивается от любимой еды, не играет с мышками, и даже оцарапала хозяйку. А госпожа Бриг никак не может найти причину болезни своей кошки, а ей с каждым днем становится все хуже.

– Вот это да, – перебил Мышку Иво, – как ты обо всем этом узнала?

– Мыши, – равнодушно ответила Мышка, – они лазают повсюду и знают обо всех секретах. Так вот, – и Мышка продолжила свой рассказ.

Никто оказался не в силах помочь бедной кошке, однако, одна мышь, живущая в этом доме слышала, как Пушинка жаловалась соседскому коту на сильную боль в задней лапке: там застряла крошечная рыбья косточка, заметить которую очень трудно, но с каждым днем она доставляет все большие страдания Пушинке.

– Даааа, – протянул Иво, – жалко как. Я, наверное, должен сказать об этом госпоже Бриг.

– Непременно! – воскликнула Мышка, – Госпожа Бриг так будет счастлива, что сама накормит нас обедом, и тебе совсем не придется попрошайничать.

– Как же я сам до этого не догадался? – Иво с восхищением смотрел на крошечную Мышку.

Он позволил ей забраться в карман своей курточки и, поднявшись на второй этаж, смело постучал в дверь госпожи Бриг.

***

– Входите! – за дверью послышались шаркающие шаги.

Иво несмело приоткрыл дверь: в нос ударил сильный запах готовящегося обеда. Из кухни показалась голова старушки:

– Иво? Это ты? Я думала, это доктор. Знаешь, Пушинка приболела. Ты что то хотел? Как мама? Что-то она сегодня не заходила.

Иво не знал, на какой вопрос ответить первым, поэтому просто поздоровался:

– Здравствуйте, госпожа Бриг.

Он почувствовал себя неловко, переминаясь с ноги на ногу, он смотрел на старушку, не зная с чего начать. Мышка тоже сидела тихо.

– Ты что-то хотел? – повторила свой вопрос госпожа Бриг.

– Я пришел к Пушинке.

– Что-о-о? – старушка от удивления выронила из рук черпак, – К Пушинке? Но, зачем?

И тут Иво, набравшись храбрости, затараторил:

– Госпожа Бриг, я знаю, что у нее болит. Посмотрите на задней лапке, там застряла малюсенькая косточка от рыбы, она доставляет ей страшную боль, оттого Пушинка ничего не ест и не пьет, пожалуйста, проверьте.

Старушка смотрела на мальчишку, не понимая, откуда он все это знает, но вместо расспросов она поманила его рукой, они вместе вошли в комнату. Там, окруженная подушками на мягкой перине лежала Пушинка.

"Ничего себе Пушинка, – изумился про себя Иво, – да это настоящий бегемот, а не кошка".

Пушинка и вправду имела внушительные размеры.

В кармане беспокойно зашевелилась Мышка, Иво незаметно погладил карман, успокаивая ее.

Тем временем хозяйка с интересом изучала заднюю лапку Пушинки.

– Не вижу, ничего не вижу, боюсь, ты ошибся, мой мальчик.

– Нет-нет, она должна быть там, она крошечная, еле заметная.

– Принеси-ка мне с комода мои очки.

Наконец, хозяйке удалось разглядеть малюсенькую ранку, из которой действительно торчала крошечная косточка. Подоспевший доктор с большим трудом сумел извлечь кость. А хозяйка, вытирая слезы, прижимала к груди бегемота Пушинку, приговаривая:

– Мусечка моя, может, молочка? Или лучше сливочек. Совсем исхудала, моя крошечка.

Затем она бросилась к Иво, целуя его в обе щеки, и все время повторяла:

– Спасибо! Спасибо!

Конечно, Иво в благодарность накормили вкусным обедом, а потом еще дали кружку теплого молока и свежую хрустящую баранку. За обедом Иво незаметно прятал в карман кусочки пиршества, где их с радостью съедала голодная Мышка.

Не переставая благодарить, госпожа Бриг проводила Иво и дала с собой узелок, полный сладких булочек и коврижек. И отпустила его лишь после того, как он трижды пообещал ей навещать Пушинку.

Доедая вечером в подвале кусочки коврижки, Иво поведал Мышке о том, что с ним произошло: как уехал отец, как он воровал черешню на рынке, как его мать заступилась за него и за это попала в тюрьму.

– Я должен обязательно спасти ее. Вот только не знаю как. Торговца я так и не нашел – сегодня его лавка была закрыта. Где сейчас моя мама, я тоже не знаю, – Иво закрыл лицо руками.

Мышка пробралась к нему поближе:

– Не плачь, мы обязательно что-нибудь придумаем.

Они уснули – мальчик и крошечная мышка, а Ночь уже рассыпала на небе свои звезды и зажгла Луну, и на землю полился волшебный голубой свет. Он мягкой периной укутывал дома и уличные фонари, тихо стучался в окна, крался по стенам. Ночь любила всех своих детей одинаково, и каждый раз за большим окном красивого дома, за скромным окошком дома бедняка или даже за самым крошечным окошком сырого подвала звучала одна и та же колыбельная – ее пела Ночь всем своим детям.

***

Едва за окном замелькали рассветные лучи, Иво вскочил с постели, умылся и стал собираться – сегодня он непременно должен отыскать старого торговца и попросить у него прощения.

Отломив Мышке маленький кусочек вчерашней булки, а остаток спрятав в карман, он бегом поднялся по лестнице и побежал вниз по Тисовой улице.

Торговца не оказалось и сегодня. Иво был уверен, что не ошибся лавкой, но все равно решил побродить по рынку, вдруг торговец переехал на другое место. Но спустя полчаса мальчик мог с уверенностью сказать – его нигде нет.

– Что же делать? – Иво был в отчаянии, – Как же его искать?

Карман курточки зашевелился, и оттуда показался тонкий нос Мышки, она зашевелила усами и принюхалась.

– Кажется, кошек здесь нет. Хорошо, очень хорошо, – она юркнула из кармана на рукав курточки, и Иво, подставив ладошку, позволил ей спуститься на землю. Мышка быстро спряталась где-то под лавкой и спустя всего пару минут появилась снова.

– Я так и знала, – пропищала она, вновь забираясь повыше,– мыши нам обязательно помогут. Торговец живет в высоком доме на Вишневой улице, рядом со старым кленом. Здесь его считают неплохим человеком (а уж мыши знают толк в людях), ни разу не прогнал нашего брата, не ставил мышеловок и не приводил кошек. Правда, и крошки от него не дождешься, но таковы уж все торговцы.

Иво внимательно слушал, что говорила ему Мышка, а когда она замолчала спросил:

– Куда же он пропал? И почему?

– Не знаю, этого здесь никто не знает. Попробуем поискать его дома, а там что-нибудь придумаем.

Иво бросился в сторону Вишневой улицы – он прекрасно ее знал. На ней стояли необыкновенные дома – яркие и стройные, они возвышались над душистыми вишневыми деревьями, что росли вдоль улицы. А на каждом доме рукой неизвестного художника были созданы необыкновенные картины. Если присмотреться, за окнами можно было рассмотреть комнаты, обставленные дорогой и красивой мебелью. В таких домах проживали одни из самых состоятельных горожан: торговцы.

Иво часто бегал на Вишневую улицу, украдкой заглядывая в окна – он представлял себя на месте жителей и мечтал, что однажды он со всей своей семьей переедет вот в такой дом.

Наконец, Иво нашел нужный дом. Рядом, действительно, рос старый клен – единственный среди вишневых деревьев – он возвышался над всей улицей, а рядом стоял красивый голубой домик.

– Кажется, пришли, – сказал Иво тихо, чтобы никто из прохожих случайно не услышал его, – что будем делать?

Мышка показалась из кармана:

– Будем искать торговца, попробуй постучать в дверь.

– Нет-нет, – замотал головой Иво, – он прогонит меня.

– Тогда пойдем домой, не будем терять время, кажется, уже пора обедать, – и Мышка скрылась в кармане.

– Подожди, – вскрикнул мальчик, затем, убедившись, что никто не обратил на него внимания, продолжил уже тише, – подожди, как домой? А как же мама?

Карман зашевелился, и Мышка показалась снова:

– Тогда не медли. Звони!

– Ладно, – вздохнул Иво и направился к красивой резной двери. Он постучал в дверь дважды и, едва заслышав шаги, хотел уже броситься прочь, но снова вспомнил про маму и остановился.

Дверь открыла толстая женщина, на ней был белый фартук, сильно запачканный от готовки. Она недовольно взглянула на мальчишку и пробормотала:

– Опять попрошайки. Проваливай.

Женщина уже хотела захлопнуть дверь, как Иво закричал:

– Постойте. Я не попрошайка. Попрошайничать стыдно.

– Это ты верно сказал, – кивнула женщина, – чего тебе?

– Я ищу торговца фруктами, я обидел его и хотел бы попросить прощения, чтобы...

– Ха, – перебила его хозяйка, – обидел, подумать только! Как же ты его обидел?

– Я украл, – Иво потупил взгляд, – понимаете, а маму за это наказали и отвели в тюрьму, я хочу попросить прощения, чтобы мою маму отпустили.

Женщина вытерла руки о грязный передник и внимательно посмотрела на мальчишку.

– Ты серьезно? Если все, что ты говоришь – правда, то все это очень печально. Но ведь красть нехорошо, ты знаешь об этом?

– Да, – ответил Иво не поднимая глаз.

– Ладно. Заходи. Может он и поговорит с тобой. Горе у него, понимаешь, ох, горе, – женщина покачала головой, – тебя как звать?

– Иво.

– А я Луиза. Заходи.

Иво переступил порог дома. Он не верил своему счастью, незаметно от хозяйки от похлопал карман курточки – карман был пуст, пока он говорил с Луизой, Мышка сбежала.

***

Луиза любезно предложила мальчику присесть на мягкий стул.

– Подожди, я позову. Только вряд ли он с тобой захочет говорить. Горе у него большое. Даже не выходит на работу.

"Я знаю", – хотел произнести вслух Иво, но вместо этого спросил:

– Что случилось?

– Эх, – Луиза отмахнулась рукой, – любимый пес сбежал. Любил он его страшной любовью. Подобрал щенком на улице и воспитывал. Я вовек от него такой заботы не видела. А пес-то сбежал. Вот Отто и рыщет по городу в поисках пса. И не ест и не спит, только о нем все тоскует.

– Ладно, позову, – добавила она.

Как только она вышла из комнаты, под стулом раздался знакомый писк:

– Я так и знала, – Иво подставил ладонь, и Мышка быстро забралась на нее, – пес сбежал.

Мышка беспокойно шевелила усиками.

– А знаешь почему?

Иво замотал головой.

– Он его слишком сильно любил.

– Не понимаю, что в этом плохого? – Иво пожал плечами, – мама с папой любят меня, но я никогда не сбегал из дома.

– Потому, что такая любовь не строит преград: они разрешают тебе быть таким, каким ты хотел бы быть... – Мышка принялась рассказывать.

Пес Бруно не знал ничего, кроме дома своего хозяина: гулял он только во дворе, и лишь пару раз ему довелось побывать на улице, да и то на коротком поводке. Хозяин страшно переживал за пса: боялся, что тот застудит ноги, подерется с бродячими собаками или какая-нибудь курица его клюнет в нос.

Иво молча слушал Мышку. Торговец до сих пор не появился, да и Хозяйка до сих пор не вернулась.

– А знаешь, о чем мечтал Бруно? – продолжала Мышка, – он хотел бегать по улице, кататься в грязи, облаивать проезжающие мимо повозки. Но в его ежедневном режиме не было времени для всего этого. И, несмотря на любовь хозяина, ему порядком надоела такая жизнь.

– И он решил убежать, – закончил Иво, – как же его вернуть? Ведь хозяин, наверняка, с ума сходит без него и, к тому же...

Мальчик не успел закончить, как позади него раздался хриплый голос:

– С кем это ты разговариваешь?

Мышка быстро юркнула в карман и притихла.

– Ты? – брови Торговца фруктами полезли высоко на лоб, – что ты здесь делаешь? Или тебе хочется отправиться вслед за матерью?

– Постойте! – вскричал мальчишка, – поверьте, я не хотел ничего брать я... я просто...

Вдруг в кармане зашевелилась Мышка, и Иво понял, что она хотела ему сказать.

– Я пришел, чтобы помочь вам вернуть пса.

– Откуда ты знаешь? Ах, ты, конечно, видел объявления, они расклеены по всему городу.