Текст книги "Продолжай стонать (СИ)"
Автор книги: Мария Коваленко
Жанры:
Эротика и секс
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Этот паршивец даже оделся так, чтобы его никто не спутал со здешним духовно-возвышенным бомондом.
Вместо того чтобы нацепить на себя галстук или бабочку Басманский расстегнул две верхние пуговицы рубашки, оголив сильную шею и ключицу.
Вместо того чтобы причесаться, это бесстыжее существо взъерошило свои отросшие волосы, и теперь выглядело как отыгравший десять дублей порноактер.
А вместо костюма на нем красовались лишь тонкая белая рубашка с закатанными рукавами и брюки, облепившие крепкий зад.
Глядя на это совершенство скулить хотелось от досады... плюнуть и на балет, и на героические планы по обороне чести и достоинства.
Из каких-то тёмных глубин протиснулась совершенно незнакомое для меня чувство – ревность. Колючее, с горьким привкусом и непрекращающимся зудом. Чтобы не сбежать, пришлось собрать в кулак всю свою волю. Но последние метры до мужа я все равно шла как с гирями на ногах.
– Жена! – Увидев меня, чудовище оскалилось. – Прекрасно выглядишь.
В принципе на этом наше приветствие можно было завершить и идти занимать места. Взгляды в спину так и подталкивали вперед. Но проще было сдвинуть с места театр, чем Басманского.
Не обращая внимания на мою нервозность, Эд коротким движением вывел из-за спины левую руку и протянул одинокую алую розу на длинном стебле.
В исполнении любого другого мужчины это выглядело бы банально и показушно. На Ромео и Джульетту мы не тянули от слова «совсем». Но Эд вложил розу в мою ладонь с таким жадным взглядом, будто вокруг никого нет, и это не цветок – а обещание скорой эротической расправы. Откровенное. До мурашек. До сладкого покалывания на затылке и жара в животе.
– Боюсь, в сравнении с тобой я меркну, – произнесла я тихо. В горле словно ком застрял.
Если до этого на нас смотрела половина посетителей, то сейчас обернулась даже похожая на бабу Ягу капельдинер.
Не думала я, что стану жалеть о своем выборе наряда. Стратегия была утереть нос, а не соблазнять. Но сейчас стало немного жаль, что вместо платья на мне был костюм, и туфлям на острой шпильке я предпочла мягкие мокасины.
– Родная, ты как всегда недооцениваешь себя.
Меня словно манекен прижали к твердому мужскому боку и по-хозяйски погладили по спине.
– А я думаю, переоценила...
– Нет, ты сегодня такая секси бухгалтерша... я б вдул.
Резерва джентльменских манер моего мужа хватило ненадолго.
В обычной ситуации после таких слов я бы обязательно покрылась румянцем. Привыкнуть к фирменной манере Басманского выражать свои мысли не получалось ни за год, ни за три. Но сегодня в огромном зеркале напротив отразилась бледная моль, которую не спасали никакие румяна.
***
К началу постановки легче мне не стало. В ложе, которую Басманский умудрился выкупить для нас целиком, пялиться на моего мужа было некому.
Вид на сцену мог порадовать душу даже такого неопытного театрала, как я. Но странное, мешающее расслабиться ощущение не отпускало меня ни на миг.
Я чувствовала себя полной дурой. Старательно смотрела на сцену, пыталась найти подзабытое ощущение восторга. Вслушивалась в музыку, но взгляд раз от раза возвращался к лицу моего соседа.
Расслабиться не удавалось совсем. Какое могло быть «Лебединое озеро», когда рядом, развалившись в кресле, будто на родном диване, изображал убежденного театрала собственный муж? Когда он внимательно следил за движением балерин... хищно вскидывал левую бровь во время сложных пируэтов и полностью игнорировал мое присутствие.
Не таким должно было быть второе свидание. Сам Эд не мог быть таким. Я кожей чувствовала, какой от него исходит жар. Нутром ощущала, как сумасшедшая энергетика сбивает настройки всех моих органов чувств. И не могла окунуться ни в музыку, не в танец.
Басманский все же превзошел себя. Пожалуй, к медали он заработал ещё и корону великого манипулятора.
Я даже близко не представляла, как выдержу остальные акты. И будто освобождения из плена ждала антракт.
Каждая минута тянулась вечность. С каждым вдохом я чувствовала, как дышать становится все сложнее. С каждым прыжком на сцене и причмокиванием губами мужа стискивала деревянные подлокотники все сильнее...
Но стоило вспыхнуть свету и опуститься занавесу, Эд как ни в чем не бывало выдал:
– Потрясающе. Смотрел бы и смотрел! – Он даже потянулся. – Хоть всю ночь.
– Басманский, ты надо мной издеваешься?
Молчать уже не было сил.
– Разве я могу?
Голубые глаза хитро сощурились.
– Да ты только этим и занимаешься!
– Я, милая, стараюсь удовлетворять все твои потребности. – Красивые мужские губы растянулись в улыбке.
– О да! – Мой стоп-кран сорвало, и попа оторвалась от сиденья. – Не щадишь самого себя.
– Все ради твоего удовольствия. – Гад кивнул в сторону сцены.
– Так, если тебе настолько нравится, может, останешься здесь один? Думаю, организовать себе приятную компанию будет несложно.
Никакое соглашение не стоило этого фарса. В сделке о разводе не было ничего о мазохизме.
– Боюсь, моя ревнивая жена мне не простит. – Эд поднялся.
– Да она тебя благословит на это!
– И не будет поток кусать локти?
Я сделала шаг к двери. Внутри все клокотало и требовало расплаты. Но Эд не дал сбежать и захватил в капкан своих рук.
– Не дождешься! – выдохнула я ему прямо в лицо.
– И не захочешь убить ту, что окажется на твоём месте?
Мерзавец провел носом по моей скуле и зубами прихватил мочку уха.
– Убить – нет. Стереть в порошок – да.
– Честная девочка.
Эд прижался весь. Вдавил меня в стену своим телом. Твердым и местами слишком выпуклым.
Самое время было спустить паршивца с небес на землю. Отправить к какой-нибудь балерине или сговорчивой зрительнице. Но только я открыла рот, этот монстр прижал к губам свой палец и на ушко хрипло шепнул:
– Здесь или на парковке?
– Что? – Мой мозг отказывался переваривать вопрос мужа.
– Оттрахать тебя прямо в ложе или пошли в машину? – Он потерся пахом о мой живот и уже совсем другим, отчаянным голосом уточнил: – Дольше я не продержусь, прости.
9.2
Я уже и не помнила, когда последний раз была в театре. На балете, да ещё с мужем – никогда. Сегодняшний наш поход на «Лебединое озеро» должен был стать чем-то особенным. Настоящим романтическим свиданием, уроком высокой культуры для одного похотливого самца...
Но горячие руки на моих ягодицах и быстрый язык во рту поставили крест на благородной идее. Она выгорела. Осыпалась к ногам. И развеялась пеплом по залу вместе с совестью, уверенностью и еще чем-то, смутно напоминавшим гордость.
Все, на что меня хватило, укусить Эда за губу, когда он полез своей загребущей рукой в бюстгальтер. И простонать: «Только не в ложе!», когда нетерпеливо начал рвать молнию брюк.
Не знаю, как он умудрился услышать эту просьбу с первого раза – обычно в припадках страсти на мужа нападала глухота. Но брюки выжили.
С ними выжила и милая бабушка в соседней ложе. Вместо стандартного «ошампанивания» и «оконьячивания» в антракте она осталась на своем месте и теперь, схватившись за сердце, смотрела на нас с открытым ртом.
На большее терпения у Басманского не хватило. После запрета устроить оргию в ложе, он словно ураган подхватил меня под руку и ледоколом направился на выход.
Скорость у этой торпеды не регулировалась. Ступени и коридоры незаметно проплывали под ногами. Удивленные лица людей мелькали перед глазами короткими вспышками. Адреналин зашкаливал.
Во время этого безумного побега голова отключилась окончательно. Я не заметила, как потеряла свою розу. Чуть не сбила с ног разодетую в шелка и золото даму. Чуть не подвернула ногу, когда неожиданно ускорившийся возле лифта Эд громко заорал:
– Расступитесь! Быстрее! Женщине плохо!
Наверное, нужно было родиться Басманским, чтобы уметь так нагло врать в любых ситуациях и уметь манипулировать даже совершенно незнакомыми людьми.
У меня от шока пропал дар речи и чуть не случился вполне реальный обморок. Но стоило дверям кабинки закрыться... только мы вдвоем остались наедине в огромном, рассчитанном на пару десятков китайцев, лифте... Мой собственный бессовестный монстр тут же принялся оказывать первую медицинскую помощь. Решительно! Качественно! Как в лучшем порно про врачей.
Одна мужская лапа таки добралась до бюстгальтера. Язык лучше любого кляпа закрыл рот. А вторая лапа выудила из недр сумочки мобильный телефон и сделала с ним что-то жуткое, отчего он жалобно пискнул и погас.
Дальше было какое-то безумие. На парковке Эд не отпускал меня ни на секунду. Проклиная камеры, останавливался за каждой колонной и терроризировал рот своими губами. Вжимал в бетон так сильно, что порой казалось, здесь и начнем. И чуть не сломал брелок, когда мы наконец добрались до его джипа.
– Трахать жену в машине – это конечно извращение, – проворчало это животное, грубо толкая меня на заднее сиденье.
– Можем поехать в отель.
Брюк было жалко, потому я сама расстегнула боковую молнию.
– Опять издеваешься?!
За спиной послышался рык.
– А что?
– Я живым не доеду! – Мужские ладони легли на пояс брюк и рывком опустили их до самых колен.
– Мне казалось, мы немного натренировали твое сердце. – Вместе с совестью я, казалось, потеряла и всякий страх.
– Сте-е-ерва!
Ягодицы загорелись от звонкого шлепка.
– Кобель похотливый!
Волна боли прокатилось по позвоночнику от копчика к голове. Все тело от предвкушения тряхнуло.
– На этот раз уйти от меня ты не сможешь.
Обещание прозвучало загадочно. Зло, словно гарантия расправы. Но что значили эти слова, я поняла тут же.
Больше не осторожничая, Эд вжал мое лицо в спинку сиденья. Шумно втянул носом воздух. И двумя пальцами сдвинул в сторону позорно намокшее белье.
9.3
О том, чтобы сопротивляться, даже думать было невозможно. Ноги не слушались. Внизу живота горело. А жажда, безумная, дикая, превратила мозг в вязкий кисель.
Не нужна была никакая прелюдия или уговоры. В нос ударил запах кожи. Колени разъехались по сиденью. И сердце рухнуло вниз – туда, где сейчас и без него все горело и сжималось.
Сладко стало мгновенно. От пальцев. От дыхания в затылок. От тесноты. И стыда.
Чтобы не видеть ряды машин вокруг и не думать, как сильно мы сошли с ума, я как в детстве закрыла глаза. Представила, что ничего вокруг нет. Чтобы одни во всем мире. Но стоило Эду расстегнуть свою ширинку, заменить пальцы собой, крышу снесло полностью.
Все потеряло значение в один миг. Фары других машин, какое-то движение этажом выше, неуютные серые стены паркинга... Мир сузился до салона нашей машины и горячего мужского тела за моей спиной.
Не думала, что так сильно можно соскучиться по ком-то. И в фантазиях не представляла, что секс может стать таким же нужным как воздух. Но сейчас... Эд ритмичными толчками вколачивал меня в сиденье. Ввинчивал бедрами член так глубоко, что от восторга слезы на глаза наворачивались. И не осталось даже воспоминаний ни о каком балете.
Моё «Лебединое озеро» оказалось другим. Ни капли не возвышенным. Без намека на красоту или романтику. Вместо аплодисментов и криков «Бис!» я готова была как молитву повторять: «Еще!», «Глубже!» и тереться щеками об обивку.
К счастью, как оказалось, шизела не только я.
– Родная, ради такого я готов водить тебя на балет каждую неделю.
Эд словно не сексом занимался, а сваи вбивал. Резко. Сильно. С влажными шлепками и оттяжкой.
– На один акт?
Я принимала его выпады словно подарки. Прогибалась. Кусала губы. И крепко, как любил муж, сжимала внутренними мышцами.
– Будем выбирать самые короткие постановки.
Этот гений даже на сумасшедшей скорости умудрялся что-то придумывать. Загонял в меня свой член на всю длину. Стискивал за бедра, будто собирался раздавить их в своих лапищах. Но ещё хрипел. Держался.
– Да-а-а... – Безумие разжижало мозг все сильнее. – Еще можно просто покупать билеты.
– Проклятие! Гениально. – Новым выпадом муж размазал меня по спинке. Раскатал как коврик. – Где ж ты раньше была с этой идеей?
– Ждала приглашения. Три... года.
Стая бабочек в животе объявила команду «Приготовиться!», и мышцы пресса свело.
– Я идиот. Понял.
Эд словно почувствовал, что мне не хватает совсем чуть-чуть. Спустился пальцами к клитору и зубами прихватил по-волчьи сзади за шею.
Идеально.
Болезненно-сладко.
Другой стимуляции не понадобилось.
– Да-а-а... – Между ног будто звезда взорвалась. Жар от паха растекся по всему телу. И ладони бессильно соскользнули по коже вниз.
Никакой мой прежний оргазм не мог сравниться с этим. Их будто и не было до этого. Так, подготовки, репетиции, глупости.
От наслаждения каждый нерв горел. Каждая клеточка пульсировала.
– Охрененно с тобой трахаться.
Щедро увлажненный новой порцией смазки, мой монстр задвигался быстрее. Эд раскачивал машину как ураган лодку. Не жалея. Не останавливаясь.
Заставлял меня выгибаться. Целовал шею и щеки. Сходил с ума.
– Да-а-а... – Мою пластинку заело.
– Только с тобой. Всегда.
Резким движением муж вышел из меня. Как куклу крутанул в воздухе и усадил на свои бедра сверху. Поменял нас местами так, что от глубины я чуть не задохнулась.
– И не было у меня никого кроме тебя. Никого, любимая.
Подкидывая вверх, он снова задвигался в бешеном темпе. С влажными шлепками, моими стонами и дрожью, которую невозможно было никак унять.
Наверное, если бы Земля сошла с орбиты, мы бы и не заметили. Проснувшаяся после оргазма совесть навязчивой мухой зудела, что Эда необходимо успокоить или убедить сбросить скорость. Какая-то часть мозга, чудом уцелевшая от взрыва удовольствия, тоже о чем-то сигналила.
Но ни один сигнал не проходил.
Взрослая, опытная, давно не безбашенная девчонка, я подпрыгивала на бедрах мужа. Чувствовала, как меня накрывает новая волна острого наслаждения.
И стонала...
...всхлипывала...
...шептала какие-то обещания или проклятия.
Секунды.
Минуты.
Больше...
...не знаю сколько. Не представляю, как долго. Пока в позорно запотевшее окно нашего джипа не постучали.
– Тук.
Обрывая все мысли.
– Тук.
Возвращая на грешную землю.
– Тук.
Требовательно. И важно.
Глава 10. Закончен бал
Глава 10. Закончен бал
Секс – подвиг лишь в семьдесят.
В тридцать пять, чтобы покорить женщину,
нужны другие Поступки.
Энциклопедия мужской мудрости
Эд.
Чем заканчивается секс у нормальных людей? Охрененным, срывающим крышу финишем.
У меня в этот раз финиш тоже был охрененным. Но только крышу сорвало не от разрядки. Разрядиться я так и не успел. Дверца машины раскрылась именно в тот момент, когда член готов был дать пенный залп в свою горячую подружку.
Однако вместо залпа меня за шкирку вытащили из машины. Положили лицом в бетонный пол. А когда голова снова заработала, вокруг был уже не паркинг, а полицейский участок, и Лена стонала не «Да-еще-потрясающе!», а «Господи-зачем-я-с-ним-связалась?»
Хотел незабываемый секс? Получил!
Мечтал вырвать свою женщину из нудной суеты? Вырвал качественно!
Более незабываемый вечер и придумать было сложно.
Хорошо, что наличка в кармане имелась. За небольшую «благодарность» нас хотя бы к бомжам в обезьянник сажать не стали. После короткого допроса закрыли двоих в отдельной камере с роскошной деревянной лавкой, наглухо прикрученной к стене.
«Почти Хилтон!» – оскалился охранник перед тем как захлопнуть дверь.
Окончательно поверить в происходящее было невозможно. Шестеренки в моей голове скрипели от напряжения.
Такой поворот никак не способствовал любви к балету. Можно сказать, я только вошел во вкус, только ощутил все прелести хорошего театра и понял, зачем нужна хорошая растяжка. Но сука-судьба как всегда оказалась на страже.
Суровый пейзаж возвращал в реальность не хуже ледяного душа. Бетонные стены душили своей серостью. Маленькое зарешёченное окошко под потолком вгоняло в тоску. Тусклая лампочка заставляла напрягать глаза. И не такой уж катастрофой казались мои болезненно-полные яйца.
Сомневаюсь, что где-то на свете был более несчастный мужик, чем я. Не сегодня точно.
Лена тоже не выглядела довольной. Никак не помогая нам выбраться из этого пиздеца, драгоценная жена занималась любимым бабским делом – самокопанием.
Укутанная по шею в мой пиджак – благо, забрать его из машины нам разрешили – она тихонечко раскачивалась на лавке и то нервно смеялась, то отчитывала себя как маленькую:
– ... мама троих детей...
– ... чувствовала ведь...
– ... стыдно то как...
Для полноты картины не хватало только меня рядом. Такого же потерянного и с букетом тревожных симптомов.
В общем, как ни крути, а скорость превращения из нормальных супругов и вполне сносных родителей в посетителей казенных домов впечатляла. Теперь у нас точно было о чем вспомнить в старости и смолчать внукам.
Вот только все эти приключения не радовали. Дебилом себя ощущал. С бабками, жизненным опытом, статусом, но чокнутым, будто секс первый раз в жизни попробовал и с катушек слетел.
После недели на чемоданах и бабуинских ритуальных плясок здесь, в стенах камеры, словно трезвость наступила.
В паху все еще ныло как от удара коленом. Голова от напряжения побаливала. Но я чувствовал, что пришел в себя. Не мутило больше от страха потерять Лену. Не клинило на ее изгибах. Наоборот, четко видел будущее и готов был переть к нему сквозь любые препятствия и недоверие.
К счастью, переть сквозь тяжёлую дверь камеры не пришлось. Около часа ночи, когда в отделении стало особенно тихо, по наши с Леной души таки пожаловал один недовольный адвокат.
– Басманский, у тебя извращенные способы борьбы за сохранение брака, – зевая, произнес Никита, пока дежурный возвращал нам вещи. – Даже не представляешь, каких людей пришлось из кроватей поднимать.
– Жену что ли?
– Сволочь ты неблагодарная!
– Я тоже рад тебя видеть. – Часы приятной тяжестью осели на запястье, и я наконец ощутил себя человеком. – Но почему так долго?
– Не поверишь, но в нормальных семьях мужья и жены приятно проводят время дома, а потом ложатся спать.
– Я звонил тебе три часа назад. Досюда ехать минут двадцать. Разбудить, кого надо, еще полчаса.
– В твоей благодарственной речи потерялось слово «спасибо».
Этот умник пропустил меня первым из камеры, а затем под локоть, как королеву, вывел мою жену.
– Дорогая, – повернулся он к ней, – если все же решишь кинуть этого мудака, я согласен стать твоим адвокатом бесплатно. Готов работать за идею без выходных и проходных. На благо общества!
– Ты ещё обобрать меня предложи!
Особо не раздумывая, я плечом вклинился между этими голубками и притянул удивительно молчаливую жену к своему боку.
– А я и оберу! – Лаевский важно кивнул. – Без штанов оставлю. Нечего будет в чемодан класть. Не сомневайся!
Вспомнив, как сегодня уже покрасовался перед нарядом полиции без штанов, я нервно дернул шеей. Последние капли отрезвляющего словесного душа смыли даже следы сомнений.
– Так что, Лена? – Мой адвокат-камикадзе раскрыл перед нами дверь участка и взглядом указал на джип. Мой! Родной! С чем-то подозрительно похожим на чемодан на заднем сиденье. – Растереть его для тебя в порошок?
Словно только сейчас поняла, что у нее что-то спрашивают, Лена вскинула голову. Задумчиво округлила свои нежные губы. Но ответить ей я не дал.
– Все. Хватит. – Резко потянул за собой к машине. – Впечатлений уже по горло. Наразводились. Пора домой.
10.2
По мере приближения к дому жесты Лены становились все медленнее, зевки все чаще, а моя уверенность в принятом решении росла в геометрической прогрессии.
Возле дома я готов был вкатить свою драгоценную жену в квартиру с кляпом во рту на чемодане.
К счастью, насильничать не пришлось. Все такая же странная, Лена не сказала ни слова о моей наглости или разводе. Наоборот, она сама распахнула дверь подъезда, когда я толкал чемоданы, и первым пропустила меня в грузовой лифт.
Наше шествие по квартире напоминало возвращение из командировки.
Снова не было сцен и истерик. Опять я тихо крался от двери, только уже не один, а с женой за руку. Вновь мы интуитивно, будто умели читать мысли, угадывали действия друг друга – ловили падающий на паркет телефон, руками закрывали друг другу рты, чтобы не разбудить детей, придерживали двери и расстилали постель... Нашу! Супружескую!
В душ мы тоже ушли вместе.
Лена настроила воду – горячо, как мне всегда нравилось. Я взял с полки гель и осторожно, внимательно, стараясь не пропустить ни одного сантиметра кожи, принялся мыть свою жену.
Казалось самым важным на свете смыть с нее пыль и запах полицейского участка. Заставить забыть это наше дурацкое приключение. И хоть в чем-то снова довериться... моим рукам, без мочалки скользящим по телу, губам, целующим в лоб и виски, штуковине в груди, которая со всей дури билась о ребра, словно внутри уже не хватало свободного места.
Голова от этой близости шла кругом.
Вроде бы ничто не мешало. Не было ни одежды, ни свидетелей. Член привычно стоял – как почетный караул у королевского дворца. Но даже мыслей о сексе не возникало. Тихо между извилин было. Спокойно как в раю. Больше секса радовало, что Лена не отталкивает, что разрешает гладить себя и улыбается... едва заметно, уголками губ. Джоконда моя питерская.
– Если бы только знала, как соскучился. – Я сам не сразу понял, что произнес это вслух.
– Никита тебя в душ не пускал?
Карие глаза жены устало сверкнули снизу-вверх и закрылись.
– В его душе не было тебя.
– А это важно?
– Как оказалось, это самое важное.
Плюнув на гель и пену повсюду, я не выдержал и прижал Лену к своей груди. Словно большой пластырь к ране приклеил.
– Но можно же найти замену. У тебя столько времени свободного было. – Эта вредина смешно отфыркалась и послушно положила голову на плечо.
– Я его безнадежно просрал. Думал о жене и ни на кого смотреть не мог.
– Даже не знаю, сочувствовать тебе или отпустить еще немного побегать на воле.
Нахалка зевнула прямо мне в ключицу. Обдала дыханием так, что дрожь от затылка до пяток прошла.
– А ты отпустишь?
– Опять по бабам?
– Не «опять», а «первый раз», – пришлось поправить.
– Басманский, вот ты вроде бы умный такой, серьезный, а изменять нормально так и не научился. Все у тебя...
– ... через задницу?
Так хорошо рядом с ней стало, что сил никаких не было. Казалось, задушу от счастья.
– Да!
Словно в подтверждение, узкие женские ладони стекли с моей спины на ягодицы и крепко по-хозяйски сжали.
– И давно ты догадалась, что у меня с Юлей ничего не было?
Меньше всего рядом с женой под душем я хотел вспоминать Лаевского. Извращением это попахивало! Но друг все же оказался прав в своей догадке. На сто процентов прав! Будто знал всё заранее.
Вместо ответа Лена как-то неопределенно пожала плечами и лишь долгую минуту спустя произнесла:
– Наверное... почти сразу. – Рассмеялась. – Ты такой смешной был. Лежал, раскинувшись звездочкой, поперёк кровати. Будто никого рядом нет и быть не может. В носках. И храпел как больной насморком бульдог.
– Ты меня с собакой сравнила?!
От легкости, которая вдруг накрыла, на месте устоять было невозможно. Казалось, пятки от пола вот-вот оторвутся.
– Я чуть не оглохла! Честное слово! – Лена театрально округлила глаза. – Перед девушкой даже неудобно стало. Она, бедная, ведь терпела!
– Ах, ты моя жалостливая!
Чтобы хоть немного снять стресс, я тоже помял ее булки. И разок легонько шлепнул.
– Я такая, ага...
Лена сама вжалась мне в грудь. Оплела руками. Губами дотянулась до шеи и поцеловала.
– И чемоданы мне тоже сложила из жалости, чтобы вещи не помял. – Я уже не спрашивал. Теперь все было ясно как день и без вопросов.
– Твои рубашки... они каждая как крыло от самолёта стоят.
– И к Никите выгнала, чтобы в отеле один не страдал.
– Ты бы там всякой дрянью питался, а мне потом твой желудок лечи.
Лена совсем затихла.
– Родная, ты знаешь, что я люблю тебя больше жизни?
Не осталось ни терпения, ни спокойствия. Штуковина за грудиной стучала как барабанная установка, и от счастья жестко ломило переносицу.
Дурацкие симптомы! Напоминали грипп и инфаркт одновременно. Никогда не думал, что можно расклеиться от чувств, от любви. Но с этой женщиной...
– У меня были догадки. – Моя бессердечная женушка вместо нормального человеческого «да» потерлась щекой о грудь. Будто до Кондратия довести старалась.
– Догадывалась она... Чуть не убила меня эти своим разводом.
Задрав голову вверх, я жадно прямо из-под лейки хлебнул воды.
– Я тоже чуть не умерла, когда вас увидела. Если бы еще раз такое повторилось...
– Нет!
Я даже договорить ей такое позволить не мог. У самого перед глазами темнело лишь от одной мысли.
– Не будет такого больше! – Нежно взял ее за плечи и заставил посмотреть мне в глаза. – Слышишь? Не будет. Я тебе обещаю. Клянусь! Никогда ни одной женщины кроме тебя не будет в моей кровати.
– И даже какая-нибудь очередная особо ценная помощница?
Лена сощурилась как кошка. Напряглась все телом. Уже вся моя, но ещё сомневающаяся.
– Никто! – Поцеловал ее в лоб. – Никогда! – Коснулся губами щек. – На порог не пущу!
Обрушился на нежный рот и чуть не задохнулся от кайфа, когда эта охуенная невероятная женщина ответила на поцелуй.
Глава 11. Последний вопрос
Глава 11. Последний вопрос
Жизнь до ЗАГСа отличается от жизни после ЗАГСа.
А в лучшую или худшую сторону – зависит только от двоих.
Энциклопедия мужской мудрости
Лена.
Наверное, если бы последнее наше с Эдом свидание закончилось без приключений, я все равно остановила бы этот дурацкий эксперимент.
Сил больше не было просыпаться одной! Еще вчера утром я верила, что они есть, изображала мать-героиню, храбрилась перед детьми и няней. А сейчас, у Эда под боком, четко осознала – шарик сдулся.
Просыпаться можно и нужно было только так – ощущая, как по бедру скользит горячая сильная рука, в попу упирается мужское «доброе утро», а полусонное чудовище за спиной постепенно меняет храп на сладкое, эротичное урчание... иногда готового к спариванию самца, а иногда его пустого желудка.
Только ради такого пробуждения можно было снова идти в ЗАГС.
К моему счастью шоу в белом платье повторно проходить не пришлось. Вместо него веселая троица младших Басманских организовала папе горячий приём – с воплями, требованием покатать на ручках и клятвой никогда больше не уезжать в командировки так надолго.
О моем существовании на этом празднике все даже как-то позабыли. Няня, утирая слезы умиления, смотрела только на своих подопечных. Отключенный телефон равнодушно молчал. И сам Эд, казалось, видел лишь наших детей.
От безудержного веселья тряслись стены и раскачивалась под потолком люстра. Однако счастье продлилось всего минуты две... может три. Потом все резко захотели сырников, чая, кофе, бутербродов, а дна маленькая леди с совершено серьезным видом потребовала шоколадное яйцо.
Вроде бы мелочь, а я за одно мгновение будто в прошлое вернулось. Там тоже по утрам стоял ор, все куда-то носились, а я сама мечтала лишь о кофе в тишине.
Не думала раньше, что и по этому дурдому можно соскучиться. Но уголки губ сами разъехались в стороны.
– Закусочная «У Басманских» заработает через пять минут, – скомандовала я, направляясь к плите. – Просьба чётко определиться с заказами, а то будет всем грузинское блюдо «Ешьчтодали»!
***
После завтрака ощущение дежавю не покидало. Не знаю как, но Эд выпросил сам у себя отгул и остался с нами.
Мы вместе, словно влюбленная парочка, а не родители со стажем, отвели в сад мальчишек. Втроем с Соней застряли в песочнице. И даже починили парочку брошенных машинок.
Смотреть, как Эд для дочки изображает автослесаря, было почти так же приятно, как целоваться с ним, когда Соня отвлекалась на собачек и котиков.
К возвращению домой я была осоловевшая от счастья. Парила над землей. Никакое из наших свиданий и сравниться не могло с обычным семейным утром.
Нас двоих будто перепрошили. Дали ещё один шанс и влили столько любви, сколько не было и три года назад.
Во всем этом фейерверке радости мешала лишь одна деталь. Я старалась о ней не думать. Обнимала мужа, когда накатывали ненужные мысли. Готовила обед. Целовала в лоб сонную дочку.
Так ли необходимо было знать, что делала помощница Эда в его постели? После кошмара с разводом, казалось, что важного в этом ничего не осталось, что последствия намного важнее причины. Но когда Соня ушла на дневной сон, во мне словно систему безопасности закоротило.
Я только устроилась у мужа на коленях, как вопрос сам сорвался с губ.
– Что Юля делала в твоей кровати? Расскажи, – произнесла так быстро, словно через секунду нужные слова исчезнут из памяти.
Эд от неожиданности даже рот открыл. И по напряженной позе, и по глазам было видно, что он не ожидал от меня такого подвоха.
Но объяснять ничего не пришлось. Будто я задала вопрос не мужу, а вселенной, та быстро подготовила ответ, и звонок домофона сообщил о приходе гостей.
После случая на паркинге театра сейчас даже в монитор на гостей смотреть было страшно. Я снова почувствовала себя раздетой, беспомощной и сгорающей со стыда. Но Эд оказался быстрее.
Даже не глянув, кто пришел, он по-царски разрешил охране пропустить. А когда наша дверь распахнулась и в квартиру с двумя чемоданами влетела Юлия... мы с мужем чуть не рухнули на пол прямо возле коврика.
11.2
Друзья, важно! В последней строчке предыдущей проды произошли важные изменения.
_______
Пожалуй, Вини-Пух со своим бессмертным: «Кто ходить в гости по утрам...» был просто милым добрым мишкой, не способным по-настоящему взбодрить хозяев квартиры.
Юлия Викторовна Завадская умела! От шока я даже вспомнила ее фамилию и отчество. Вот только это не помогло понять, какого черта она здесь и почему с чемоданами.
Рассказ самой гостьи пониманию не способствовал. Вместо того чтобы нормальным человеческим языком пояснить, что случилось, Юля как вентилятор махала руками, проклинала Эда за то, что «поднял на уши охрану отеля», и плакала о том, что осталась без денег, без жилья и без будущего.
Иногда ее речь напоминала бред психически больного человека. Руки так и тянулись к телефону, чтобы вызвать спасительную «скорую». Но по хмурому, сосредоточенному взгляду мужа я догадалась – дело не в болезни.
Вскоре, после короткого словесного пинг-понга, Эд смог выжать из бывшей помощницы и несколько осознанных предложений.
– Ты неделями пропадал в командировках. Жил в отеле. Питался в офисе и в ресторане. С прошлой женой ты и сутки в другом городе продержаться не мог. Спешил домой как на пожар, – всхлипывая причитала она, не глядя в мою сторону. – Я была уверена, что ты почти свободен, и нужен только повод...