Текст книги "Чудо двух континентов"

Автор книги: Марион Леннокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Твои братья скоро вернутся домой.

– Да, но они не останутся, и их с тобой не сравнить. А еще ты заставлял Пету улыбаться...

– Только вначале.

– Верно, но у тебя бы всегда это получалось, если бы ты захотел, – проницательно сказал Гарри, – ведь правда?

Маркус не ответил ему.

– Я должен ехать.

– Ты попрощался с Петой?

– Она доит коров.

– Это подло с твоей стороны. – Гарри обошел вокруг машины Маркуса, пнув ногой по колесам. – Я думал, что ты друг.

– Гарри...

– Пока, – он поднял свой рюкзак и побежал в дом.

Даррелла и Руби нигде не было видно, Пета была в коровнике.

Никто не видел, как он уехал.

– Ты собираешься рассказать мне, что здесь происходит?

Было уже поздно. Даррелл и Гарри отправились спать. Пета и Руби остались одни.

Они сидели на веранде и смотрели на луну над океаном.

– Ты говоришь, он просил тебя остаться его женой? – спросила Руби.

– Ты же сама слышала.

– Не хочешь мне все объяснить?

– Он не сказал, что любит меня. Просто... Ему нравилось играть в доброго джинна, волшебника. Он хотел построить здесь дворец, чтобы приезжать на пару недель в году. Хотел видеть нашу благодарность. А я могла бы навещать его в Нью-Йорке, да, он именно так сказал – навещать, – и сидеть в этом ужасном мавзолее, его квартире, ожидая, когда он появится там ненадолго между своими важными корпоративными делами.

– Да, совсем не похоже на романтическое предложение руки и сердца, – немного неуверенно сказала Руби.

Пета подозрительно посмотрела на нее.

– Ты смеешься надо мной?

– О нет, моя дорогая. – Руби помедлила, а потом протянула к ней руку. – Ты все правильно сделала. Он должен увидеть...

– Он никогда не увидит.

– Иногда чудеса случаются, – мягко сказала Руби. На мгновение воцарилось молчание, а потом она продолжала: – Например, я и Даррелл... Вся эта история с вашей свадьбой... Наверно, я позволила себе расслабиться. После свадьбы Даррелл отвез меня домой, мы разговорились. Мы говорили, говорили, и с тех пор мы вместе, – она улыбнулась.

Так просто.

– Ты любишь Маркуса? – спросила Руби.

– Конечно, люблю.

– Ты сказала ему об этом?

– Угу.

– И он сбежал.

– Нет, он предложил мне брак – на определенных условиях.

– Да, для миллиардера он действительно тупица, – сказала Руби.

Снова воцарилась тишина.

– Ну, – наконец проговорила Руби, – что нам нужно, девочка, так это выработать план.

– План?

– Маркус мастер в этом деле – в разработке корпоративных планов, стратегий. Он потратил восемь лет, чтобы научить меня этому. Так что давай приниматься за работу.

– Руби...

– Ты хочешь сказать, что я сую нос не в свое дело?

– Нет, – ответила Пета со смехом, – нет, Руби, я буду рада любой помощи.

– Говоришь как настоящая Бенсон, – заявила Руби, – мы же еще не аннулировали этот брак!

– И какой у нас план?

– Молчание.

– И все?

– Он впервые столкнулся с чем-то неизвестным ему, чего еще никогда не было в его жизни, – объяснила Руби, – так что оставим его одного, чтобы он все хорошенько обдумал.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Телефонная линия не работала.

Маркус велел своим людям связаться с руководством телекоммуникационных сетей Австралии, но ему сообщили, что данная неисправность не является срочной, а у заинтересованных людей есть мобильные телефоны.

Конечно, он знал номер мобильного телефона Руби, но она выключила его. Она послала ему письмо факсом с местной почты, в котором сообщила, что решила взять отпуск на месяц и научиться доить коров.

Прошло две недели.

Однажды во время обеденного перерыва Маркус отправился в магазин «Тиффани», где провел немало времени, рассматривая драгоценности, и наконец выбрал кольцо с бриллиантом – безупречным, стоящим целое состояние.

Он застраховал его на ту же баснословную сумму и отправил с курьером.

На карточке было написано: «Моей Золушке – прошу, подумай еще».

Курьер вернулся обратно с бриллиантом, но в коробочке было еще кое-что – засохшее ожерелье из маргариток и ответная записка: «Я не Золушка, я – это я, которая любит тебя, Маркус. Но мне не нужны твои бриллианты».

И больше ничего.

Он долго смотрел на эту записку, очень долго.

– С вами все в порядке, мистер Бенсон? – спросила его сотрудница.

– Да, все нормально, – сказал он и протянул ей коробочку с бриллиантом. – Верните его обратно в магазин.

– О, мистер Бенсон, – девушка посмотрела на бриллиант и восхищенно вздохнула, – любая женщина в мире умрет за такой бриллиант.

– Но только не моя женщина, – вырвалось у него, – женщина, которую я люблю.

* * *

Заканчивалась уже третья неделя.

– Должно пройти время, – убеждала ее Руби, – должно пройти время, чтобы он понял, как скучает по тебе, – она печально улыбнулась. – Мне понадобилось двадцать лет, чтобы снова научиться любить. Будем надеяться, что Маркусу потребуется гораздо меньше времени.

– А если нет?

– Тогда и будем паниковать, – сказала Руби, – но не сейчас. Нам нужно кое-что сделать.

Маркус был на совещании, когда прибыла вторая посылка. Его секретарша тут же принесла ее, не прекращая извиняться.

– Вы же сказали, чтобы я обязательно дала вам знать, если что-то придет из Австралии.

Его ожидали две коробки.

В первой был свадебный наряд Петы – платье, туфли и ленты для волос. Несмотря на любопытные взгляды коллег, Маркус достал его, почувствовав запах ее духов.

Еще там была маленькая записка: «Спасибо за сказку».

– Тут еще одна коробка, – сообщила ему секретарша, она просто сгорала от любопытства, что же там может быть.

Маркус открыл коробку. Там были пара резиновых сапог его размера и еще одна записка: «Но реальность гораздо веселее».

Он поставил сапоги на сверкающий стол красного дерева. Смешно.

Веселее?

Нет, просто смешно.

Время тянулось медленно. Сапоги и свадебное платье лежали на верхней полке в его шкафу. Мысль о том, что они когда-нибудь смогут ему снова понадобиться, казалась ему безумной.

Он опять начал встречаться с женщинами, во всяком случае пытался, но все они казались ему холодными, неумными и пустыми.

Пета... Но она была на другом конце земли.

Она сказала, что любит его, но если так, то почему же не принимает его, спрашивал он себя, на его же условиях?

Потому, шептал ему внутренний голос, что твои условия слишком жестоки.

Но он и так многим был готов поступиться. Пообещать что-то большее означало пообещать то, чего он не мог выполнить.

Трус, сказал он себе.

Сделать следующий шаг? Это невозможно.

Руби связалась с ним в конце месяца. Извинившись перед сотрудниками, он заперся в своем кабинете.

– Руби, где ты, черт побери?

– Там, где должен быть ты, – весело отрезала она, – здесь, в Австралии, и прекрасно провожу время.

– Ты работаешь на меня.

– Больше нет, я увольняюсь. Даррелл сделал мне предложение. Мы решили остаться и немного помочь Пете. Маркус, я умею доить коров!

– Пета никогда не позволит тебе даже приблизиться к ним! – Он не мог поверить ее словам. – И ты должна быть здесь!

– Нет, я должна быть здесь. Никто здесь не пялится на лицо Даррелла, покрытое шрамами, а дойка у него получается лучше, чем у меня. Пета сказала, что мы можем полностью переделать розовый домик и жить там столько, сколько захотим. У нас обоих есть сбережения, а у Даррелла – военная пенсия. Мы очень богаты, не имея при этом ничего – ничего, кроме друг друга.

Воцарилась тишина. Маркус опустился на стул, внезапно почувствовав слабость в ногах.

– Ты знаешь, что я просил Пету выйти за меня замуж? – спросил он наконец. – По-настоящему.

– Ты попросил ее навещать тебя в Нью-Йорке. Навещать, как будто она простая гостья. Жена на короткое время, если оно у тебя еще найдется. А еще ты сказал ей, что будешь приезжать сюда на пару недель в году. Что это за брак?

– Если бы она любила меня...

– Это все твой страх, – резко сказала Руби, – я никогда тебе этого не говорила раньше, потому, что была такой же, как ты. Боялась жизни до смерти. Ты прекрасно знаешь, что Пета никогда не примет твое предложение. Конечно, она любит тебя, но ты ее не любишь. Ты – одиночка. Твое предложение Пете выйти замуж не более чем насмешка.

– Руби...

Он остался один со своей корпорацией, своим состоянием, положением в обществе и черным мрамором в ванной.

Прошло три месяца, но бумаги о разводе так и не были подготовлены. Надо самой что-то предпринять, убеждала себя Пета, но каждый раз, когда она делала попытку, Руби останавливала ее.

Но однажды утром Пета не выдержала. Она проснулась и обнаружила, что Руби и Даррелл уже отправились на дойку. Гарри готовил себе завтрак, перемешивая кукурузные хлопья с остатками шоколадного торта, который Руби испекла накануне.

– Гарри, ты не будешь возражать, если я ненадолго слетаю в Нью-Йорк? – спросила она.

– Чтобы привезти Маркуса?

Она глубоко вздохнула.

– Кто-то же должен это сделать.

– Руби говорит, что мы должны ждать, пока он поумнеет.

– Я ждала достаточно долго.

Гарри подумал еще немного, а потом кивнул:

– Ладно, езжай. Даррелл и Руби присмотрят за мной. Как ты думаешь, Маркус приедет?

– Надеюсь на это.

– Скажи, что сейчас готовит Руби и ему не придется есть твои сосиски.

– Если он любит меня, то будет их есть.

– Даже Тед не любит твои сосиски, – заметил Гарри. – Желаю удачи.

Маркус вышел из зала заседаний и увидел своего шофера. Это было необычно, потому что, как правило, Роберт встречал его на улице, но еще более необычным было его сообщение:

– Кто-то ждет вас на пожарной лестнице.

– Что значит – кто-то ждет меня на пожарной лестнице? – требовательно спросил Маркус.

– То и значит. Кто-то с ланчем, – улыбнулся Роберт, и сердце Маркуса сжалось.

Пета. Конечно, это была она.

Пета сидела на пожарной лестнице на том же месте, где он впервые встретил ее, только теперь на безопасном расстоянии от двери. Она была в старых шортах, выцветшей футболке и сандалиях. В руках у нее был пакет с рогаликами, а рядом стояли два стакана с напитками.

– Привет, – сказала она и протянула ему пакет, – хочешь рогалик?

– Пета, – тихо сказал он, и она улыбнулась.

– Верно. Ты помнишь меня?

Помнит ли он ее? Все, что он хотел сейчас, – это броситься к ней, чтобы обнять ее, прямо сейчас. Но выражение ее лица говорило, что лучше этого не делать.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовался он.

– Я подумала, что мы могли бы начать все сначала. – Она откусила кусок рогалика. – Наверное, с самого начала все было неправильно. Ты спас меня, и я очень тебе благодарна. Однако отношения не могут строиться лишь на благодарности. Но мне одиноко. И я подумала, что если мне одиноко, то тебе наверняка еще хуже, вот и приехала, чтобы посмотреть, можем ли мы стать друзьями.

– Друзьями? Я не знаю, смогу ли я быть твоим другом.

– Любому человеку нужен друг, – сказала Пета и занялась своим завтраком, как будто он был сейчас важнее всего.

– Пета...

– Я люблю тебя, и ты об этом знаешь, – перебила она его. – Тогда ты спас меня, а теперь я хочу попытаться спасти тебя, избавить тебя от жизни среди черного мрамора, если ты, конечно, не против. Но ты должен сам решить. А теперь... скажи мне, если я тебя задерживаю. Роберт предупредил меня, что ты очень занят.

– Я всегда занят.

– Послушай, вот этого я никак не могу понять, – сказала она, сосредоточенно облизывая пальцы от остатков желе, – ты же миллиардер, а занят тем, что зарабатываешь деньги. Зачем? Чтобы купить еще больше мрамора?

– Нет.

– Тогда что еще ты хочешь купить?

Что он хочет купить?

– Новую кровать для твоей веранды, – сказал Маркус осторожно, – большую кровать.

– Вот теперь ты говоришь дело, – Пета просияла. – Что еще?

– Наверно, самолет, чтобы я мог регулярно летать.

– Чтобы прилетать домой на выходные?

– Домой?

– Дом – это там, где буду я, Маркус, – мягко сказала она. – Я люблю тебя, люблю тебя. Руби говорит, что мне надо молчать об этом, но я не могу. Я люблю тебя так сильно, что не могу принять твое предложение о паре недель в году и нескольких выходных, проведенных вместе здесь. Я просто сойду с ума.

– Я не могу...

– Я знаю. Ты не можешь пойти на это. Поэтому я здесь, но не навсегда, лишь ненадолго. Только для того, чтобы посмотреть, есть ли хоть какая-то надежда для нас. – Пета встала со ступенек, сминая пустой пакет и глядя на него с печальной улыбкой. – Вот и весь ланч. У тебя много дел и много мест, куда ты должен попасть. Увидимся завтра.

Сказать, что Маркус был совершенно сбит с толку, значит не сказать ничего. Он протянул руки, чтобы прижать ее к себе, но она быстро отступила назад.

– В то же время, на том же месте? – спросила Пета. – Рогалики подойдут?

Это был очень, очень длинный день.

У Маркуса было назначено совещание после обеда, но он отменил его. Он не мог ни о чем думать, кроме Петы. Пета в своей поношенной одежде, ее прекрасные глаза, ее голос...

Во второй половине дня Маркус покинул свой кабинет и отправился в Центральный парк. Он шел, не думая о том, куда идет, не думая ни о чем, кроме Петы.

Я люблю тебя, люблю тебя.

Ведь это так просто – сделать шаг...

Он знал, что она предлагала ему – целый мир.

Где же Пета может быть?

Вернувшись в офис, он поручил своим людям обзвонить все гостиницы Нью-Йорка.

Петы нигде не было.

Он приехал в дом Руби, а потом в квартиру Даррелла – везде было закрыто.

Оставалось только ждать.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Она сидела на пожарной лестнице и ждала. Честно сказать, она чувствовала себя невероятно глупо. Что она здесь делает? Сидит на пожарной лестнице с пакетом рогаликов и ждет, что нью-йоркский миллиардер придет и разделит с ней ее убогую трапезу?

Двенадцать, двенадцать тридцать, он опаздывал.

Дверь открылась, и появился Маркус. Он, наверно, только что с какого-нибудь совещания, в красивом костюме от Армани, в том самом, который был на нем в их первую встречу.

В руках у него портфель и пакет из магазина.

– Добрый день, – серьезно сказал Маркус, и она нерешительно улыбнулась ему.

– Привет.

– Опять рогалики?

– Я люблю рогалики.

– Могу я присесть?

– Конечно, – она подвинулась на ступеньке, мимоходом взглянув на него, – будь моим гостем.

Маркус сел и открыл портфель.

– Я принес свой вклад. Надеюсь, ничего не пролилось. Сэм уверил меня, что контейнеры надежные.

– Твой вклад?

– Похлебка из морепродуктов и кукурузные лепешки. Я помню, что тебе они очень понравились.

– Да, они мне понравились, – сказала Пета, наблюдая, как он достает из портфеля две чашки, две ложки и две тарелки. – Хочешь разделить со мной рогалики?

– Ладно, если ты разделишь со мной похлебку.

– Договорились.

Больше он ничего не сказал. Они принялись за еду. Молчание, царившее между ними, было странным, но в нем не ощущалось напряжения.

– Я хотел с тобой поговорить.

– О чем?

– Любовь – такая штука... – Маркус отставил свою тарелку и повернулся к ней. – Я не слишком-то в этом разбираюсь, – признался он.

– У тебя есть все необходимые ингредиенты.

– Но нет рецепта.

– Я уверена, что мы сможем научить тебя. Я, Гарри, Руби. И Даррелл, и Тед...

– По-моему, вы уже это сделали, – мягко сказал он.

Маркус улыбался ей. Она улыбнулась ему в ответ и именно в этот момент поняла, что теперь все будет хорошо.

Они будут вместе, у них будет свой дом.

– У меня есть для тебя несколько подарков, – сказал он, и ее радость померкла.

– Маркус, мне не нужны бриллианты.

– Совсем никаких драгоценностей? – Он достал из кармана пиджака маленькую коробочку.

На белом бархате покоилась драгоценность, но это был не бриллиант. Это было колечко, сплетенное из серебряных нитей, с тремя крошечными сапфирами. Сапфиры сверкали на солнце, их глубокий цвет был похож на цвет глаз Петы, цвет моря.

– Это кольцо сделано специально для тебя, – сказал Маркус, – чтобы выразить тебя, твою сущность. А вот и еще один мой подарок.

Он открыл пакет и вытащил резиновые сапоги.

Они были просто удивительные – как будто сама Фрида Кало использовала их для своего лучшего полотна.

Там было две пары сапог – для Петы и для Маркуса.

– Мой друг изготовил их для нас, – сказал Маркус.

Пета, открыв рот от изумления, взяла один сапог и покрутила его в руках.

– Ты думаешь, коровы подпустят нас к себе в этих сапогах?

– Я думаю, коровы полюбят их, когда привыкнут.

– Как же они смогут привыкнуть к ним, – прошептала Пета, – за две недели в году?

– Ну, этот вопрос я бы тоже хотел обсудить, – сказал Маркус. – Теперь я знаю, что ты очень любишь свою веранду, но, может, взглянешь на это?

Из глубин своего портфеля он достал целую кипу проектов и развернул их перед ней.

– Планы. Вот твоя веранда. Она превратится в образцовую спальню.

– Маркус, – она печально покачала головой, – я же сказала, что мне не нужен дворец.

Он с улыбкой смотрел на нее.

– Пета, между твоей верандой и тем, что люди обычно называют дворцом, бездонная пропасть. Ну хорошо, думаю, мы вполне обойдемся тем, что добавим такую экстравагантную вещь, как горячий душ.

– Душ...

– Знаю, непомерная роскошь, – возразил Маркус. – Но твоя веранда, нет, наша веранда останется нетронутой, хотя, конечно, дырки в полу мы уберем. Кухня останется такой же, как и прежде, хотя мы ее, конечно, модернизируем. Большая гостиная. Когда мальчики будут приезжать домой, им будет где принимать своих друзей. Спальня для каждого, две ванные комнаты.

– Маркус...

– А вот прямо здесь будет место для кабинета. – Впервые в его голосе послышалась нотка беспокойства. – Я подумал, что Руби все равно останется там, поэтому мы можем устроить там нашу штаб-квартиру. Я могу возложить большую часть обязанностей на лучших людей в моей компании здесь, а Руби и я могли бы работать там при помощи телеконференций, факса и Интернета, ведь мы же Интернет-компания. По-моему, это звучит разумно. Только подумай, мне, возможно, придется летать в Нью-Йорк всего лишь раз или два в году, и только дней на десять. И если я клятвенно пообещаю тебе, что не буду летать первым классом... что ты думаешь по этому поводу, Пета?

Что она думает по этому поводу? Мир вокруг нее словно взорвался от радости, брызжущей во все стороны. Он смотрел на нее так обеспокоенно!

Ее Маркус.

Ее любовь.

ЭПИЛОГ

Неделю спустя они отправились домой, на другую свадебную церемонию, менее пышную, но не менее важную. Маркус поднял ее на борт своего самолета, обнял и, когда самолет набрал высоту, заглушил ее протесты поцелуями.

– Маркус, это просто отвратительно! Ты обещал мне, что не будешь летать первым классом, а это... это же твой личный самолет!

– Да, но тут все похоже на секцию эконом-класса. Мы будем сидеть, коленками в подбородок. Я обещал тебе это. Я готов сделать все что угодно, лишь бы ты была счастлива. Но целоваться здесь мы все же сможем.

Пета разрывалась между чувством негодования и смехом.

Он просто неисправим! Она рассмеялась, но Маркус заглушил ее смех поцелуем.

Их сиденья немного отклонились назад. Мужчина и женщина, любящие друг друга – вечно.

Они направлялись домой – навстречу новой жизни вдвоем.