Текст книги "Звёздное кружево: Любовь «от кутюр»"

Автор книги: Марион Бельфор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 4

На Тринидаде они не остановились. Каспар решился на ночной переход до Тобаго, живописного острова, расположенного на двадцать миль севернее.

В небольшом уютном порту они отыскали себе место у пирса рядом с роскошной, тоже парусной яхтой из Нью-Йорка. На ней путешествовали две женщины, Беверли Вогт, молодая разведенная дама, и ее подруга Розмари, жена хозяина судна. Кроме них на борту находился и ее брат.

Обе женщины разительно отличались от всех встречавшихся Франческе до сих пор. Она была зачарована их внешним видом и манерами. Ухоженные, с длинными ногтями, покрытыми ярким лаком, они, перед тем как выйти на солнце, тщательно втирали крем в каждый сантиметр своей кожи, распустив при этом верхнюю часть бикини. Они убеждали Франческу, что и она должна делать то же самое, но ей как-то не хотелось выставлять себя напоказ. Обе не снимали своих золотых украшений, даже когда купались. Купались они тоже совершенно иначе. Никогда не опускали головы в воду и не ныряли с борта, что охотно проделывала Франческа. Наверное, все дело было в их модных прическах и безупречном макияже.

Темы их разговоров были также неизменны: красота, здоровье, наряды. Иногда, послушав их некоторое время, Франческа шла к Каспару за разъяснениями.

– Скажи, а у англичанок принято красить волосы, когда появляется седина, и подтягивать лицо, если образовались морщины? – спрашивала она.

– Я уехал из Англии четыре года назад, но думаю, что пожилые дамы там по-прежнему красят волосы. А вот что касается подтяжек, не уверен.

– Беверли и Розмари говорят, что в Америке все женщины делают эту операцию.

– Что за чепуха! – сердито воскликнул Каспар, но тут же с любопытством спросил: – А что, обе уже подтягивали кожу?

– Нет, но Розмари считает, что ей уже пора.

– Бедняжки! Как им, должно быть, больно смотреть на тебя, – рассмеялся Каспар.

– Больно? Почему это?

Он посмотрел на Франческу почти что с нежностью.

– Вид распускающегося на утренней заре бутона не слишком льстит пышной розе, он напоминает ей о скором увядании.

Каспар легонько провел пальцем по ее щеке, и Франческе стало ясно, кого он имел в виду под бутоном. Ей было приятно его прикосновение, и она посмотрела на него лучезарным взглядом. Но он резко развернулся и ушел на палубу. Франческа осталась в задумчивости. Раньше ей казалось, что кокетливые ухищрения Беверли понравятся ему, находят в нем отклик. А сейчас все выглядело так, будто она его вообще не привлекает. И, как это ни странно, на сердце у Франчески стало легче.

Весь оставшийся день она то и дело вспоминала его легкое касание и нежность в голосе. Она даже позволила себе немного помечтать – не придавая особого значения своим мыслям, – что он дождется, пока бутон не распустится.

Этим же вечером, когда все собрались на барбекю, ее мечтания развеялись как дым, а от радости не осталось и следа. Беверли бросала Каспару откровенные взгляды, и он смотрел на нее так, что Франческа зарделась от стыда. Она хорошо понимала этот язык. В своей прошлой жизни, скитаясь вечерами по улицам, она часто наблюдала такие безмолвные сделки за окнами ресторанчиков. Но там были в основном продажные девки.

Отправляясь в постель, Франческа с мстительной радостью подумала, что, как бы Беверли ни стремилась сделать Каспара своим любовником, им негде было оставаться наедине. Это служило хоть небольшим, но утешением.

На следующее утро обе американки собрались в косметический салон и парикмахерскую, а муж и брат Розмари на гольф.

– Почему бы тебе не поехать с нами, Франческа? – предложила Розмари. – Если уж ты не хочешь красить свои волосы, по крайней мере, приведешь голову в порядок. У тебя такие красивые, густые волосы, но не обижайся, над ними не мешало бы поработать парикмахеру. Нам будет очень приятно, если ты составишь нам компанию, да, Беверли?

– Конечно, – согласилась та. – Не понимаю, как можно не заботиться о таких роскошных волосах. Их требуется хотя бы подстричь и уложить.

Франческа и сама понимала, что давно надо было что-то предпринять с ее отросшими космами. Ей не хотелось просить у Каспара денег на прическу. Но теперь она решилась. Рано или поздно, все равно придется это сделать, пока она не найдет покупателя на картины отца. И тогда она сможет вернуть ему все.

– Конечно, езжай подстригись, – тут же ответил Каспар и дал ей пару десяток.

Однако, когда все уже начали рассаживаться в катере, Беверли вдруг схватилась за голову, лицо ее исказилось гримасой, и она простонала:

– О боже, не могу видеть эти волны, у меня от них кружится голова. Ты ведь знаешь меня, Розмари, потом я замучаюсь мигренью. Пожалуй, я не поеду с вами, а пойду прилягу.

– Мы можем поехать и завтра, – предложила Розмари.

– Нет-нет, может я и завтра не смогу. Сейчас выпью таблетку, полежу в тишине и, надеюсь, к вечеру мне станет лучше.

Естественно, все сожалели, что так получилось, но оставаться не хотелось никому.

Около четырех они возвращались обратно.

– Похоже, Беверли уже лучше! – воскликнула Розмари, указывая на две головы в воде рядом с яхтами.

Ее муж замедлил ход катера и остановил его поблизости от купающихся. Это и правда были Беверли и Каспар.

– Да-да, спасибо, я прекрасно себя чувствую. Просто были спазмы, лекарство хорошо помогло, – радостно прокричала Беверли на вопрос о ее здоровье. – О, а это наша Франческа! С новой прической ты выглядишь просто красавицей. Скажи, Каспар!

– Да, так намного симпатичнее, – подтвердил Каспар, отфыркиваясь в воде.

Его равнодушный взгляд и сдержанный комментарий, без сомнения, прекрасно подходили к роли брата, но у «сестренки» радость от новой прически улетучилась. Она ожидала чего-то большего. Парикмахер, работая ножницами и феном, придал ее блестящим каштановым волосам восхитительную форму.

Пока мужчины обменивались впечатлениями от гольфа, Франческа без труда расшифровала молчаливый разговор двух подруг. Розмари вопросительно подняла брови, словно спрашивая: «Ну, как все получилось?» Короткий смешок Беверли означал: «Отлично!» У Франчески не осталось сомнений, что ее головная боль была сплошным притворством, а ее «ты» к Каспару свидетельствовало о том, что ей удалось-таки уложить его в свою постель. Это открытие оказалось очень болезненным.

Ночью сон никак не шел к ней. Замучившись бороться с бессонницей, Франческа выскользнула из-под одеяла и подошла к иллюминатору. За ним только чернела ночь с бледным светом луны да кружились волны. Внезапно по соседней яхте заскользила тень. Это был Каспар в спасательной шлюпке! Гребя осторожными плавными движениями, он тем не менее довольно быстро продвигался вперед. Подобравшись к трапу, он придержал его, и к нему в шлюпку скользнула Беверли, которая, должно быть, пряталась где-то на палубе.

Уже начинало светать, когда Франческа услышала, как на борт «Золотого дождя» возвращался Каспар. Утром на нем не было и следа от бурно проведенной ночи. В этот день Франческу ждал еще один сюрприз. За общим обедом на соседской яхте, Каспар объявил, что, как ему ни жаль расставаться, но около трех они с Франческой отчаливают. Беверли тоже казалась совершенно ошарашенной. Только Розмари спросила:

– Отчего же так вдруг? Вам непременно надо?

– Да, на Антигуа нас ждут, – ответил Каспар.

Позже, когда они уже махали американцам на прощание, Франческа спросила:

– А кто нас ждет на Антигуа?

– Всего лишь маленькая ложь во спасение, чикита, – засмеялся Каспар. – Иногда так устаешь от людей, даже если они очень милы.

– Как же ты тогда устал от меня!

– Ты совсем другое дело, – возразил он. – Ты не бездельничаешь и не болтаешь, к счастью, без умолку, как эти дамы.

Через несколько суток они вошли в бухту Мэригот-Бэй. Диспетчер порта отвел им место рядом с яхтой под названием «Кэстрл».

Когда Каспар с Франческой швартовались, соседей на борту не было. Те появились через полчаса и оказались канадцами. Билл и Эмми Тейт были уже не молоды, но полны энергии. При знакомстве они оказались очень милыми людьми.

Вечером Каспар и Франческа взяли шлюпку и на веслах отправились к ресторану «Дулиттл», у которого имелась пристань. Они выбрали столик на открытой террасе с видом на море.

За аперитивом, пока Каспар выбирал меню, к пристани причалил паром, который курсировал между бухтой и южным побережьем острова. С него, с выкриками и громким смехом, сошла компания молодых англичан. И хотя в этом ресторане не требовали вечерних костюмов, как сказали им Тейты, потому что это было заведение в основном для яхтсменов, дамы этой шумной компании были одеты в платья для коктейля, сшитые по последней моде.

Франческа, словно завороженная, не могла оторвать глаз от элегантных платьев, экстравагантных причесок и броского макияжа. А вот поведение парней ей совсем не понравилось. Ни один из них не пододвинул девушке стул, как это всегда делал Каспар. Не обращая внимания на своих спутниц, они в первую очередь заказали себе выпивку. Франческу это покоробило.

Заметив ее интерес к шумной компании, Каспар спросил:

– Хочешь стать такой же, когда вырастешь?

– Об этом я не думала, но платья на девушках сказочные. Особенно вон то, красное.

– Откуда же тогда столько осуждения во взгляде?

– Молодые люди безобразно ведут себя. Ты со своей «сестрой» обходишься куда любезнее, – улыбнулась ему Франческа.

Каспар понаблюдал за компанией.

– Наверное, они держали бы себя галантнее, если бы девушки были поженственнее.

– Но куда уж женственнее!

– Женственность, чикита, – это не модное платье и высокие каблуки, не длинные крашенные ногти и косметика. Женственность – это нечто большее. Если девушки ведут себя как гарпии, громко орут и хохочут, как вон та блондинка, это не оставляет мужчине шансов проявить свою учтивость и вежливость. – Он отхлебнул из своего бокала и снова повернулся к Франческе. – Твой тихий искренний смех мне куда дороже, Франческа. И в твоей жизни появится еще много мужчин, которым он будет нравиться.

От такого неожиданного комплимента краска бросилась ей в лицо. А Каспар продолжал:

– Не пестрое оперенье делает птичку красивой. Чистая кожа, ясный взор, красивый рот для нас, мужчин, привлекательнее любой, пусть самой роскошной упаковки. У тебя все это есть, и даже больше.

– Правда есть? – Франческа посмотрела на него широко открытыми глазами.

В отблеске свечей его лицо приобрело бронзовый оттенок, глаза светились, узкое лицо с суровыми чертами выглядело аристократично. Не только его поведение, но и осанка, и манеры были на порядок выше манер тех англичан, что встречались ей на пути.

Какое-то время они пристально смотрели друг другу в глаза, не отводя взоров. Потом подошел официант, и Каспар сделал заказ.

Перед тем как лечь спать, Франческа еще немного повертелась перед зеркалом. Фигура несколько оформилась, это точно, а вот лицо… Да, немного косметики не помешало бы. Но где на это взять денег? У Каспара она просить не может, он и так на нее сильно потратился. Как бы ей заработать на карманные расходы?

Следующим вечером они ужинали на «Кэстрл». После приятного ужина мужчины выразили желание помыть посуду, а дамы удалились в каюту Эмми, чтобы посмотреть ее рукоделие.

Одна вещь понравилась Франческе особенно. Это была так называемая мола, одежда индейцев куна из Сен-Блаза на Панаме. Она представляла собой что-то вроде туники: два прямоугольных полотнища, вышитые бисером и отделанные по боковым и плечевым швам кантом, связанным крючком из разноцветного гаруса. Франческа внимательно изучила технику вышивки бисером по тонкой ткани. Она уже видела подобные изделия в прибрежных лавочках, но такого красивого не попадалось нигде.

Эмми, заметив, как загорелись глаза девушки при виде молы, откопала в своем сундучке лоскуты цветного льна от своих рукоделий, которых хватило бы, чтобы изготовить несколько таких одеяний, и подарила их Франческе.

На следующий же день Франческа пробежалась по магазинам и на сдачу от визита к парикмахеру накупила разноцветного бисера всех форм и размеров, а также подходящие нитки и пряжу. Чуть не бегом, запыхавшись, она вернулась на яхту и тут же села за образцы рисунков для вышивок. Как одержимая, она работала над ними полночи.

Эти одеяния пользовались большим спросом у отдыхающих. Их можно было носить как блузон с брюками или просто как короткий сарафанчик на пляже. «Если у меня получится, – думала Франческа, – изготовлю много туник по своим эскизам и продам их в прибрежные бутики, тогда у меня появятся деньги». Шитье и вышивка были ее самыми любимыми занятиями еще с тех пор, когда девчонкой она шила платья своим куклам.

От крохотного Мэригот-Бэй они развернули паруса в сторону Кастри и через пару дней встали на якорь у его берегов. Франческа воспользовалась этой возможностью, чтобы предложить свою работу в бутик. Она сшила три образца с разнообразной цветной вышивкой. «Принесите еще хоть дюжину таких оригинальных пляжных одежек, и я у вас все возьму», – обрадовался хозяин бутика. Воодушевленная его приемом, Франческа попробовала продать ему и картины отца, но, к ее великому изумлению, тут потерпела крах. Поначалу хозяин ограничился какими-то пустяшными отговорками. Потом сообразил, что, в отличие от вышивок, это не ее произведения, и высказался напрямик: «Они никуда не годятся. Обычная любительская мазня». Франческе было трудно принять такой удар. Она чувствовала себя так, словно обругали ее саму.

Безуспешно попытав счастья в других магазинах, Франческа поняла, что на картинах можно поставить крест. Она рассказала о своей неудаче Каспару, и тот заметил, что с самого начала был не в восторге от живописи ее отца.

– Как же я теперь расплачусь с тобой? – посетовала удрученная Франческа.

– Если бесплатно поработаешь на меня, когда судно будет снова зафрахтовано, – лукаво сказал он.

– А когда это будет?

– На Антигуа.

Глаза Франчески заблестели:

– Ты… ты хочешь сказать, что я могу и дальше оставаться с тобой?! И ты не отправишь меня в Англию?

– Не отправлю, пока ты прилежно трудишься и слушаешься меня. – Он насмешливо посмотрел на нее. – Но не жди, что я буду тебе платить.

– Да ты что! Я так счастлива! Работать на тебя – это такая радость! – рассмеялась Франческа сквозь слезы.

– Не спеши, малышка, – предостерег ее Каспар. – Это не всегда будет приносить удовольствие. Зарабатывать на жизнь вообще нелегко. Когда на борту будут пассажиры, каникулы кончатся. Сама увидишь!

Но никакие предстоящие трудности не могли погасить в ней радость, что Антигуа – не последний пункт ее путешествия с Каспаром.

От Сент-Люсии они проследовали на Мартинику. Здесь они остановились на неделю. Франческа с удивлением для себя открыла, что и французским Каспар владел безупречно. Она приложила все старания, чтобы восстановить свое знание языка, которому мама обучала ее в детстве. И кроме того, здесь у нее появилась возможность продолжить свои занятия шитьем.

На деньги, вырученные на Кастри, она закупила новые материалы и принялась разрабатывать следующие модели.

На Доминике, последнем из Наветренных островов, Франческа познакомилась с Харриет Скотт-Ли. А знакомство произошло благодаря маленькой дочурке Харриет, которую та, на индейский манер, несла в рюкзачке за спиной. Малышка протянула маленькую загорелую ручку и ухватила стоявшую сзади Франческу за расшитый бисером ободок на лбу. Она с такой силой потянула ее голову к себе, что Франческа едва удержалась на ногах.

– Привет, малютка! Понравились бусинки, да? – улыбнулась ей Франческа.

Молодая мама повернула голову через плечо:

– О нет, Люсинда! Ну-ка отпусти! Сейчас порвешь! Простите, – обратилась она к Франческе. – Попробуйте освободиться сами. У нее такая хватка!

Не без труда удалось Франческе разжать цепкие пальчики.

– Ну что вы! Она такая милая! – засмеялась девушка в ответ на извинения матери. – Сколько ей?

Они разговорились. Франческа узнала, что у полуторагодовалой Люсинды есть еще братик с сестричкой, которые с папой сейчас ждали на яхте в порту.

– К счастью, это наш дом только на время каникул. Сами посудите, плыть на яхте с тремя малыми детьми на борту, которых надо обихаживать и развлекать, – это вам не простое занятие, какие бы красоты ни вставали вокруг. А мой муж готов поселиться на воде. Слава богу, ему тоже надо работать. Так что мы каждый год зимой берем два месяца отпуска и проводим его на юге. А вы здесь тоже на каникулах?

– Нет, мы с братом живем на яхте и сейчас идем в английский порт, дальше к северу.

– Наверное, на Антигуа? А мы как раз оттуда. «Си спрей» приписана там. Когда мы в Англии, наш агент сдает ее в аренду. Так мы зарабатываем себе на отпуск. А вы с братом тоже сдаете свою яхту?

– В настоящий момент нет, но собираемся.

Франческа взяла у Харриет часть пакетов с покупками и проводила ее до порта. Харриет пригласила ее подняться на борт, и она познакомилась с отцом семейства, Сэмом Скотт-Ли, и двумя пятилетними близнецами, Уильямом и Алисой. Это была очень дружная, жизнерадостная семейка. Франческа тоже понравилась им, и Харриет пригласила ее с братом на ужин.

– Я приду с удовольствием, – обрадовалась Франческа. – А вот какие у брата планы на вечер, пока не знаю. – Она не была уверена, захочет ли Каспар пойти на семейный ужин, где под ногами вертятся трое малышей. – Я спрошу его и дам вам знать, ладно?

– Ну конечно! И предупредите вашего брата, пусть не настраивается на обед для гурмана, как выражаются американцы. Мы предпочитаем простую здоровую пищу. А как зовут вашего брата?

– Каспар.

– Каспар? Редкое имя. Знавал я одного Каспара, мы учились вместе. Но у того не было сестры, – включился в разговор Сэм. – А как ваша фамилия? Харриет представила вас только по имени.

– Извини, Сэм, их фамилия Хартли.

Внезапно Франческу посетила твердая уверенность, что Каспар и был тем самым школьным приятелем Сэма. Выглядели они на один возраст, у них были сходные манеры и интонации безупречно правильной речи. Да и весь облик Сэма напоминал гордого высокорослого владельца «Золотого дождя».

– Простите, а как звали вашего школьного друга, – невинным голосом спросила Франческа, надеясь ничем не выдать себя, если услышит то, что ожидала.

– Беррингтон. Каспар Беррингтон, но мы звали его просто «Куб», по начальным буквам его полного имени.

– Представить себе не могу мужского имени на «у», разве что Урия или Ульрих, – удивилась Харриет. – А каким было его второе имя?

– Я уже не помню, прошло столько времени, – задумался Сэм. – Но точно не эти. Куб был отличным парнем и настоящим другом. Как часто я потом думал о нем. Интересно, где он и что с ним стало теперь?

– Ну, мне пора, – поднялась Франческа. – Спасибо за кофе. Рада была познакомиться. А насчет вечера я сообщу вам как можно быстрее.

По дороге на «Золотой дождь» она погрузилась в глубокие размышления. Захочет ли Каспар встретиться с другом из школьных времен? Может, он намеренно порвал все контакты с прошлым. До сих пор он ей ничего не рассказывал из своей прежней жизни. Наверное, у него на это есть основания. Может быть, он объявлен в Англии в розыск и скрывается здесь, в водах южных морей?..

Глава 5

Каспара на яхте не было, и Франческа взялась за приготовление обеда. Руки ее были заняты, а в голове роились тревожные мысли. Может, Каспар вообще разозлится, что она заводит знакомства с посторонними?

Как только на палубе заслышались легкие шаги, Франческа вихрем ринулась к нему.

– Каспар, произошло кое-что, что может тебе совсем не понравиться, – начала она сходу.

– Да? Что же ты натворила, чикита? Купила вечернее платье и ухнула все наши денежки? – поддразнил он.

– Конечно, нет! – Она была обижена, что он может говорить такое, пусть даже в шутку. Напоминать ей о ее финансовой зависимости – это уж слишком!

– А что же тогда? Давай, выкладывай! – словно не замечая ее обиды, продолжал развлекаться Каспар. Он открыл банку пива и уселся.

– Натворить я ничего не натворила. Только познакомилась с женщиной, чей муж тебя хорошо знает.

Его рука с пивом застыла над стаканом. Он удивленно посмотрел на нее. Франческе в его взгляде привиделась настороженность.

– Знает меня? Откуда?

– Еще со школы. Но пока что ему невдомек, что мой так называемый брат и его друг Куб – одно и то же лицо. Я при знакомстве представилась Хартли, и он думает, что ты Каспар Хартли. – Она говорила взахлеб. – Они с женой пригласили нас на ужин, но я была осторожна, и сказала, что спрошу сначала тебя. Так что я легко могу извиниться, и мы уплывем отсюда, пока они тебя не увидели. Я не сказала, как называется наша яхта! – выдохнула наконец Франческа.

– Почему я должен от кого-то прятаться, малышка? – Он внимательно посмотрел ей в глаза. – Почему я должен впопыхах отчаливать, лишь бы меня не увидели?

– Не знаю… Я просто подумала, ну… что ты сам так захочешь, – запинаясь пролепетала она. Но набравшись духу, выложила: – Знаешь, иногда ты производишь впечатление человека, который не желает, чтобы о нем что-то знали, и держишься подальше от людей.

– Скажем лучше так: я замкнутый человек, которому приходится жить в мире, где большинство надоедает другим своим вечным недовольством и жалобами.

– И это всё? – В ее зеленых глазах промелькнул огонек озабоченности.

– А что еще? Ты испугалась, что доверилась беглому преступнику?

– Но ведь часто бывает, что человек совершит по молодости какую-нибудь глупость, а потом раскается. А другие этого не знают.

– У тебя буйная фантазия, Франческа. Успокойся, я не из них, – сухо сказал он. И, помолчав, спросил: – А того мужа зовут Сэм Скотт-Ли?

– Да, – совсем растерялась Франческа. – А как ты догадался? У тебя же, наверное, много одноклассников. Он что, был твоим лучшим другом?

– Отец Сэма научил меня парусному делу, когда однажды они взяли меня с собой на каникулы. Они оба были заядлыми яхтсменами. И я ничуть не удивился бы, встретив его где-нибудь на просторах морей. А что у него за жена? Она тебе, похоже, понравилась.

– Харриет? Да она само обаяние, и у них трое очаровательных детишек.

– Бог мой! Сэм заделался патриархом?! – изумился Каспар.

– Значит, мы принимаем приглашение? – осторожно спросила Франческа.

– Само собой разумеется! Я буду рад его видеть. Где они стоят? Я схожу к ним сам.

Франческа несмело тронула его за руку:

– А как ты объяснишь им, кто я такая?

– Скажу, как оно есть. Обедай без меня, малыш. Мы с Сэмом посидим где-нибудь в баре, раз уж на борту кишит потомство.

Такой поворот дела принес Франческе неимоверное облегчение. Она еще толклась на камбузе, как вдруг услышала, что ее окликают по имени. Выглянув, она увидела, что на причале стоит Харриет и машет ей рукой.

– Можно мне подняться к тебе поболтать? – улыбаясь, прокричала Харриет.

– Конечно, поднимайся!

Когда Харриет была на борту, Франческа спросила:

– А где дети?

– Остались с мужчинами на яхте.

– Каспар же хотел пригласить Сэма в бар.

– Нет, чуть поразмыслив, они решили остаться за нянек. А сами, как древние старички, ударились в детские воспоминания. – Харриет расположилась на шезлонге под тентом и вынула из своей корзинки моток мохера и спицы. – Не возражаешь, если я буду вязать?

– Ну что вы! Тогда я тоже возьму рукоделие.

Франческа сходила за своей вышивкой, и они, занятые каждая своим делом, немного поболтали о моде. Потом обе помолчали, считая свои петли и стежки, и вдруг Харриет сказала:

– Сэм часто вспоминал о Кубе, я хотела сказать – о Каспаре. И его мать тоже. Она очень переживала за него. Надо будет обязательно написать ей, какой он милый и обаятельный, ни капельки угрюмости или заносчивости. Настоящий джентльмен. Я думаю, моя свекровь все время боялась, что вся его жизнь полетит псу под хвост, как выражается их поколение. Она так обрадуется, что у него все хорошо.

– А почему она этого боялась?

– У него были все условия, чтобы пойти по кривой дорожке. Отец – пьяница, лишенный наследства собственным отцом. Из-за того, что совершил мезальянс. Да еще, говорят, выбрал себе такую женщину, что ее не признали бы и в менее благородном семействе. Как-то свекровь зашла к ним, не из любопытства, она вообще ничего не знала о ситуации в семье Каспара – он был всегда молчаливым мальчиком, – просто принесла свитер, который Каспар забыл у них во время каникул. Отец валялся в стельку пьяный, мать выглядела не лучше, шастая по дому в неряшливом виде – растрепанная, в башмаках на босу ногу. Да и сам дом был такой же неухоженный, неуютный. Если бы не бабушка, которая могла оплачивать образование Каспара, скорее всего, он повторил бы судьбу отца.

– Боже, а я и не знала! – потрясенно прошептала Франческа.

Так вот в чем была причина того, что он не хотел связываться с ее отцом! Он напоминал ему о его собственном отце и тяжелом детстве.

– А его отец еще жив? – спросила притихшая Франческа.

– Нет. Примерно через год после нашей с Сэмом свадьбы мы прочитали в газете о его смерти. Там сообщалось, что лорд Лэньон, наследник Лэньона, известный как мистер Беррингтон, погиб под колесами автомобиля. Так что титул теперь перешел Каспару.

Франческа недоверчиво посмотрела на Харриет:

– Лорд Лэньон, наследник Лэньона?

– А вы не знали? Ах, что я, конечно же, не знали. Каспар наверняка и сам об этом никогда не думал. Отвергнутый собственным дедом из-за несоответствующего положения его матери, он тоже не стремился к сближению. Он всегда жил так, словно того вообще не существует. А сейчас, после стольких лет скитаний, Каспар, верно, и не знает, что его отец умер.

Франческе потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. Каспар – потомок английских аристократов?! Но как похожи их с Каспаром судьбы! Оба отца алкоголики. Его отец заключил брак ниже своего общественного положения, и ее мать тоже.

– А как отец Каспара мог стать лордом, если его собственный отец еще жив? – недоумевающе спросила Франческа.

– Потому что старый маркиз носит титул лорда Лэньона и передает его по наследству. Два его старших сына погибли на Второй мировой войне. – Харриет кашлянула. – Лорд Лэньон всегда слыл эксцентричным, а теперь, когда лишился всех своих сыновей, впал в полный маразм. За стариком ухаживает только один, такой же старый, как и он, слуга. А когда-то Лэньоны были одной из самых богатейших фамилий и вели роскошную жизнь.

– Каспар должен вернуться, когда умрет дедушка? – озабоченно спросила Франческа.

– Он никому ничего не должен. Да и кто может его принудить? Мне кажется, все зависит от того, как составлено завещание и что там осталось от состояния. – Харриет ласково посмотрела на ее обострившееся личико и ободряюще улыбнулась. – Каспар сообщил нам, как вы к нему попали. Не волнуйтесь, он не из тех, кто уедет и бросит вас здесь. Могу поспорить. А вы не хотите рассказать мне немного о себе?

Франческа, тронутая ее вниманием, поведала ей свою историю.

– У вас с Каспаром много общего, – задумчиво сказала Харриет, когда Франческа умолкла. – Вы должны хорошо понимать друг друга. По крайней мере, лучше, чем те, у кого было счастливое детство.

– Возможно. Но у нас есть и огромное различие. Он получил отличное образование, а у меня нет никакого. А где они учились, ну, ваш муж и Каспар?

И ее нисколько не удивило, что это была одна из самых престижных школ Англии.

Тут показался Каспар, и Харриет поспешно попрощалась.

– До ужина! – сказала она с сердечным рукопожатием.

Встреча с давним другом повергла Каспара в задумчивое настроение. Франческа не приставала к нему. Ей тоже было о чем подумать.

За ужином на Си спрей Франческа еще раз убедилась, как много было у всех троих общего и каким изгоем была она, хоть они изо всех сил и старались вовлечь ее в свою беседу.

Сэм и Каспар наслаждались обществом друг друга. Годы оказались не властны над их дружбой, уходящей корнями в общее детство. Они по-прежнему были близки как братья, которых судьба разнесла по свету, но не разрушила их родство.

Семейство Скотт-Ли только начало свой вояж и поэтому могло надолго задержаться на Доминике. Почти все время все четверо проводили вместе.

Как-то, проснувшись ранним утром, Франческа увидела на полочке перед кроватью большую коробку. Должно быть, Каспар поставил ее сюда, пока она спала. Поднявшись, она обнаружила рядом конверт с ее именем. В нем лежала открытка с поздравлением ко дню рождения. Наверное, Каспар подсмотрел эту дату в паспорте ее отца, который за всю жизнь не поздравил ее ни разу. День рождения всегда был для нее обычным днем в череде многих других. Ее руки дрожали от нетерпения, когда она развязывала ленточку и открывала коробку.

Из ее груди исторгся восхищенный возглас, когда она увидела, что там внутри.

– Каспар! Каспар!

В мгновение ока проскочив узкий переход, она уже чуть было не ворвалась в его каюту. Но тут открылась дверь душевой, из которой выглянул Каспар. Одна его щека была тщательно выбрита, другая – в мыльной пене.

– Ты здесь! – обрадованная Франческа бросилась к нему, но он быстро закрыл дверь, оставив только щелочку.

– Спасибо! Ух, какое спасибо тебе! – прыгала у двери Франческа.

– Погоди, малышка, я не одет, – он захлопнул дверь, и Франческа едва дождалась, когда она снова откроется.

Он вышел завернутый вокруг бедер большим полотенцем и со смехом сказал:

– Мои поздравления, малыш!

Еще минуту назад она бросилась бы ему на шею, но ожидание слегка поумерило ее пыл, и она стояла перед ним как глупый ребенок, который не знает, как выразить свою радость и благодарность. От растерянности ком встал у нее в горле и на глазах выступили слезы.

– Господь с тобой, что случилось? – испугался он, когда слезы полились по ее щекам.

Франческа только помотала головой. Ну как объяснить ему, что просто она бесконечно счастлива. Не в состоянии произнести ни слова и испугавшись, что он неправильно поймет ее, она развернулась и бросилась назад, в свою каюту. Каспар последовал за ней. Он показался на пороге, когда она, отвернувшись, сморкалась в его большой красный платок.

– Прости меня, – еще всхлипывая, проговорила она. Наверное, я сумасшедшая. Но я плачу из-за лучшего подарка в своей жизни.

Каспар развернул ее к себе, положив свои сильные руки на ее обнаженные хрупкие плечи – она выскочила прямо в ночной рубашке на тонких бретельках.

– Ничего себе, ну и странная же у тебя реакция! – Он понапрасну старался быть ироничным.

Тогда он привлек ее к себе и обнял. Франческа прильнула к его груди и закрыла глаза, вдыхая свежий аромат его кожи. И ничего на свете не было восхитительнее этого объятия.

Оно длилось недолго. Но за это время она сумела понять, как счастлива должна быть Харриет, что может найти утешение в объятиях своего мужа, когда чувствует себя несчастной или подавленной. Эти мужские объятия были убаюкивающими и успокаивающими… но и возбуждающими.