Текст книги "Сестра"

Автор книги: Марио Фратти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Мать. Почему?

Сын. Это слишком сложно. Мы живем уже в другом мире. Здесь все по другому.

Мать. Расскажи мне об этом.

Сын (с трудом). Современные женщины, феминистки – а они все сегодня феминистки – знают, чего хотят, и они прекрасно осознают все свои права.

Мать. Права? Мне кажется, это справедливо…

Сын. И они часто получают в этих отношениях гораздо больше… (Затрудняется.) Чем мы получаем.

Мать. Что ты хочешь этим сказать? Ведь вы вместе, две души, которые сливаются в одну. Двое любящих друг друга, каждый дополняет другого. Они равны и составляют единое целое.

Сын. Видишь? Тебе не понять… В этом едином целом один всегда получает больше другого.

Мать. Абсурд! Даже если бы это было правдой – сегодня один получает больше удовольствия, завтра – другой. Разве не так?

Сын (смущенно). Мама, откуда такие выражения?

Мать (с иронией). Из словаря. Я получаю удовольствие от мороженого, от прогулки, от…

Сын (перебивает). Хватит, достаточно!

Мать (улыбаясь). Я хотела сказать только – от плавания. Ты же знаешь, я всегда любила купаться.

Сын. Давай вернемся к отцу. Какие еще у него были недостатки?

Мать (припоминает, с грустью). Он не любил никаких конкурсов, отборов, когда его сравнивали с другими.

Сын. Этого никто не любит. Даже я.

Мать. Его власть не могла оспариваться. Он был босс номер один.

Сын. Это старая традиция, не его вина. Они навязали ему такие правила игры.

Мать (с грустью). Да. Они навязали нам эти жестокие правила. Например, что мы должны подчиняться мужчинам.

Сын. Это устаревшая методика. Больше этому не учат.

Мать. «Методика»? Кем эта методика изобретена?

Сын (осторожно). Наверное, она появилась благодаря вашему женскому поведению.

Мать. Благодаря нашей покорности, ты хочешь сказать!

Сын. Не говори так… «Покорность». Ты нежная, мягкая, «настоящая женщина».

Мать. Что значит «настоящая женщина»?

Сын (осторожно, не хочет ее чем–либо задеть). Для нас это означает… Массу добродетелей…

Мать (с грустью). Много добродетелей… И ты хочешь именно этого?

Сын (робко). Возможно… Почему бы и нет? Каждый был бы рад найти такую женщину.

Мать (с некоторой иронией). И среди этих добродетелей… мягкость, покорность, пассивность.

Сын. Ты само совершенство! Такая, какая есть. Я люблю тебя за то, что ты такая.

Мать. У вас, мужчин, в руках ключи от мира. Отцы, братья, учителя, священники, доктора. И вашей силой вы пленяете многих женщин. Я была очарована его силой. Сила любви, его забота, ласка исцеляла мою женскую тоску. (Сын смотрит на нее, не отрываясь.) Наверное, это была моя ошибка. Вера в то, что он был на самом деле так силен.

Сын. Мужчины были сильны. Наверное, и отец тоже. В тебе есть что–то совсем другое, более важное. Инстинкт, позволяющий тебе быть мягкой и доброй.

Мать. Они научили нас тому, что завоевать любовь мужчины, его расположение, можно только будучи покорной… (Поправляется.) Мягкой и пассивной.

Сын. Это действительно помогает во взаимоотношениях.

Мать. Они научили нас тому, что мужчина – это глава семьи, защитник, образ и подобие Божие, «Господь Бог» в нашей жизни.

Сын. Не все… Мы разные. И мы так больше не считаем… Мне кажется, что я не такой, как отец.

Мать (пристально смотрит на него). Ты не такой.

Сын. Что ты видишь во мне такого, что напоминает тебе о нем? Что у меня с ним общего?

Мать. Ничего.

Сын. Вот видишь? Ты это понимаешь, твоя интеллигентность позволяет тебе проникать в суть вещей. Муж, отец – это не «хозяин». Он компаньон, друг. Ты интеллигентна. И ты должна была это видеть и понимать.

Мать. Я понимаю это сегодня. Наверное, слишком поздно.

Сын. Никогда не поздно. Ты относительно молода…

Мать. «Относительно»?

Сын. Шестьдесят – это еще не…

Мать. Пятьдесят девять.

Сын. Может, он еще жив… (Мать не реагирует на это.) Либо…

Мать. Что – либо?

Сын. Многие женщины снова выходят замуж в твоем возрасте.

Мать (пристально смотрит не сына). И ты бы не ревновал?

Сын. Нет. С чего бы?

Мать. Ты так ревнуешь свою сестру.

Сын. Это другая история.

Мать. Какая другая?

Сын. Ты знаешь… (Короткая пауза, он смотрит на нее, говорит с осторожностью.) Ты ведь не сестра…Ты не ищешь… приключений.

Мать (поправляет его). Любви.

Сын (игнорирует ее замечание). Она ищет… чего–то еще.

Мать. Чего еще?

Сын. Ты знаешь.

Мать. Нет. Скажи.

Сын. Да ты знаешь, знаешь! Этого самого.

Мать. «Это» тоже любовь.

Сын (пытаясь сменить тему). Отец тебя любил?

Мать (размышляет). Думаю, да… У меня было такое впечатление. Мне нужно было только его одобрение.

Сын. Какое одобрение?

Мать. Чтобы он мне посочувствовал, похвалил меня… Чтобы видеть, что он ощущает мое присутствие, что он видит во мне свою женщину. И чем больше он отдалялся, отсутствовал в мыслях, тем сильней я боролась за его внимание.

Сын. У него была трудная и полная забот жизнь. Не каждый мужчина имеет столько времени, чтобы постоянно уделять внимание. Сотни дел, которые нужно сделать. Жизнь – это борьба. Ни у кого нет времени, чтобы повторять до бесконечности: «Я люблю тебя, я тебя люблю…» Это было бы просто смешно.

Мать. Тот, кто утешает, поддерживает, боготворит, не может быть смешон. А как ты реагируешь, когда женщина признается тебе в любви?

Сын. Конечно, мне это приятно.

Мать. А если она дает тебе почувствовать, что ей хочется любви?

Сын. Временами это приятно.

Мать. Потому что ты человечен и тонко чувствуешь.

Сын. Я сказал «временами». Потому что она дает мне почувствовать, что я ей необходим.

Мать. Необходимость… Это как раз то, чего я хотела от твоего отца. Почувствовать это. А вы разные, видишь? Тебе нравится искренность женщины, которая ищет твоего расположения.

Сын. Не всегда. Никто не хочет постоянно быть занятым удовлетворением ее потребностей.

Мать (с подозрением). Каких потребностей?

Сын. Тех, о которых ты говорила. Что тебе нужно было от отца?

Мать. Так тебе все–таки не нравится искренность женщины?

Сын. Да нравится, нравится! Но не всегда. Не во всем! Постоянно ощущать, что от тебя требуют сочувствия, расположения, поддержки – от этого можно рехнуться.

Мать. Так, а женщина, которая всего этого просит, таким образом…?

Сын. Она просто слаба. Мы допускаем, чтобы женщина была слабой. (Смотрит на нее.) Может быть, ты… (Колеблется.)

Мать. Может быть, я…?

Сын. Была слабой женщиной в глазах твоего мужа…

Молчание. Смотрят друг на друга. Возможно, он сказал что–то не то.

Мать. Он много раз ставил мне это в вину.

Сын. Извини.

Мать. Однажды он сказал: «С тобой у меня все время такое впечатление, что ты вот–вот утонешь. Учись плавать.» Как раз поэтому я и научилась плавать.

Молчание. Сын смотрит на мать со слезами на глазах, он понимает, какая она замечательная женщина.

Сын. А он когда–нибудь показывал свою слабость?

Мать. В определенном смысле, он был… сильный. Но в некоторых случаях – нет.

Сын. Он был просто человек, видишь? Когда–то сильный, когда–то слабый.

Мать. Человек.

Сын. Что ты понимаешь под словом «сильный»?

Мать. Он все время ощущал потребность командовать. Последнее слово всегда должно было быть за ним. Он оставил нас.

Сын. А что такое «слабый», по–твоему?

Мать. Ему нравилось отдавать приказы. Это признак слабости. Последнее слово всегда должно было быть за ним. Это признак слабости. Он оставил нас. Только слабый мужчина бросает свою семью.

Сын. Ты никогда не рассказывала мне, что случилось в тот… последний день.

Мать. Есть вещи, которые как бы не существуют, если о них не говорить. Я никогда не говорю о смерти моей матери. Никогда. Поэтому для меня она жива, я ее вижу такой, какой видела в последний раз. Я никогда не говорю о последнем дне с ним. И этого как будто не было.

Сын (с любопытством). Что–то случилось в этот день? Какая–нибудь ссора?

Мать. Нет. Он просто вышел… И в любой момент может опять появиться.

Сын. Он тебя в чем–то обвинял?

Мать. Нет. Он ругался на весь мир. Иногда и на меня тоже. Поскольку я при этом присутствовала и молча слушала. Он никогда прямо меня не обвинял. А я бы предпочла, чтобы он показал, что ему не нравится, и сказал: «Я хочу того–то и того–то от тебя.»

Сын. И что ты тогда думала? Ты чувствовала свою вину за что–то?

Мать. Первое время я тщетно пыталась понять, в чем я виновата… Страдала от мысли, что делаю что–то не так. Что именно? Я обдумывала каждое произнесенное мною слово, каждый совершенный поступок, которые могли бы быть неверными.

Сын. И как сегодня ты можешь объяснить все это?

Мать. Все еще теряюсь в догадках. Что вы, мужчины, хотите от нас? Больше любви или меньше любви? Много ласки, или почти без нее? Общения или тишины? Воодушевления или утешения?

Сын. Ты все еще думаешь о нем?

Мать. Когда я думаю о нем, о его доброте, у меня слезы наворачиваются на глаза.

Сын (удивлен). Доброте?

Мать. Это трудно объяснить… Есть мужчины, очень сильные – крутые парни – которые в тоже самое время и добры, очень добры. Они не переносят страдания других людей. Он часто водил меня в кафе–мороженое, и когда видел нищего, отдавал ему последние деньги.

Сын. И лишал тебя мороженого!

Мать. Когда видел голодного котенка, брал его домой.

Сын. И ты должна была за ним ухаживать!

Мать. Настоящий джентльмен.

Сын (с иронией). Настоящий… Ты до сих пор любишь его?

Мать. За те годы, что я с ним провела, было столько прекрасных мгновений, в самых разных местах… Я была с ним счастлива…

Сын. У него были… другие женщины?

Мать (решительно). Не знаю. И никогда не хотела знать.

Сын (после паузы, меняет тему). Он ревновал парней Розанны?

Мать (рассеянно). Да, конечно… Хотел защитить ее…

Сын. Защитить от чего?

Мать. Он боялся, что они заберут ее от него, наверное… Что они «используют» ее, как он обычно говорил. (Она пристально смотрит на сына, который избегает ее взгляда… Он думает так же, как отец.)

Сын. Он любил ее, и хотел защитить.

Мать. Да.

Сын (осторожно). Покинув вас, перестав защищать… Это значит, что он не…

Мать (перебивает). Много чего значит, конечно.

Сын. Тебе легко было привыкнуть к его… отсутствию?

Мать. Я всегда приспосабливалась ко всему. (С нажимом.) И я никогда никого ни в чем не обвиняла. Я все еще думаю «В чем была моя ошибка?» До сих пор ищу ее, составляю список моих прегрешений.

Сын. Прегрешений? Да ты святая!

Мать. Я могла бы дать ему больше. Традиционно роль женщины – это роль лекаря, бальзама на раны, наносимые жизнью. Я могла бы любить его больше.

Сын. Ты слишком его любила, наверное. И слишком от него зависела!

Мать (смотрит на него с удивлением). Слишком… (Размышляет.) Возможно, я раздражала его тем, что была все время рядом, молчала, и создала у него впечатление, что слишком от него завишу.

Сын. Быть слишком зависимым – это ошибка. Быть слишком слабой и слишком ранимой – было твоей единственной ошибкой…

Мать (робко). «Ошибкой»?

Сын. Раз уж мы хотим назвать это так назвать… Хотя и не следовало бы…

Мать (поражена этим, смотрит на него вопросительно). Он бросил меня, и, таким образом…

Молчание. Звонит телефон, мать возвращается к действительности, снимает трубку.

Мать. Да… (Внимательно слушает.) … (Встревожена.) Где? Где она сейчас? … Это серьезно? … (Сын заинтересован, что лучилось.) Хорошо… Спасибо… (Кладет трубку.)

Сын. Что случилось?

Мать. Розанна…

Сын. Что с ней?

Мать. Несчастный случай.

Сын. Опять?

Мать. Ничего серьезного, но она в больнице… Нам надо ехать.

Сын (с раздражением, нервно). Зачем? Почему мы должны мчаться помогать ей, вызволять ее из беды, в которой она сама виновата?

Мать. Потому что мы любим ее.

Она выходит, почти бегом. Сын следует за ней медленно и неохотно.

Конец первого действия

Второе действие

Дочь сидит в кресле на колесах. Один глаз у нее скрыт под повязкой, нога в гипсе, видны другие раны. Она слушает поп–музыку, покачиваясь в такт музыке. Мать вяжет и посматривает на нее.

Мать (после долгого молчания, когда музыка кончилась). Он звонил.

Дочь (с удивлением). Кто? Тот мерзавец, который со мной это сделал? Откуда у него мой номер?

Мать. Нет… Он звонил… Он.

Дочь. Кто он?

Мать. Ты прекрасно знаешь…

Дочь (нервно, с раздражением). Нет. Объясни. Кто?

Мать (поколебавшись немного). Твоя первая любовь…

Дочь (с раздражением). Что ему надо?

Мать. Он хотел узнать…

Дочь. Что он хотел?

Мать. Спрашивал о тебе… Как ты себя чувствуешь… Нужно ли тебе что. Тебе что–нибудь нужно?

Дочь. Нет.

Мать. Он действительно очень волновался. Предложил любую помощь… Дал понять, что может помочь и деньгами.

Дочь. Мы не нуждаемся в деньгах.

Мать. Он хотел бы… (Не решается сказать.)

Дочь (с иронией). Чего он хотел бы?…

Мать….Увидеться с нами…

Дочь. Нет!

Мать. Сейчас самое время… простить его. Твоя жизнь не…

Дочь (перебивает). Моя жизнь – это моя жизнь, и я живу так, как хочу! Это касается только меня!

Мать (осторожно). Это не правильно… Ты должна трезво оценить ситуацию и…

Дочь. Я сказала нет. Нет! Между нами все кончено.

Мать. Это неправильно, что ты…

Дочь (перебивает). Смени тему. Ты меня знаешь. Если я что–то решила, то никогда не передумаю.

Мать. Ты безжалостна.

Дочь (с гордостью). Да, я безжалостна!

Мать. Это всегда было твоим недостатком. Что у тебя на месте сердца? Кусок железа?

Дочь. Да, оно стало железным. Стало. Это их вина. Один другого хуже.

Мать. Может быть, и капля твоей вины тоже есть…

Дочь. О, конечно! Ты так защищаешь свою дочь? Моя вина?

Мать. Нужно быть гибче и человечней…

Дочь. Человечней? Ты думаешь, я не человечна? Посмотри на эти раны! Я превратилась в кусок мяса, полный боли! Я человечней тебя, которая учила никогда не плакать!

Мать (не обращает внимания). Хватит ждать, хватит этих твоих амбиций. Гораздо лучше, если он все узнает.

Дочь. Что узнает?

Мать. Все. Ты не сможешь держать это в секрете всю жизнь.

Дочь. Я сказала нет, значит, нет! Ты мне в этом поклялась, помнишь? Мы вместе поклялись, на папиной могиле!

Мать (взволнована, она надеется, что он еще жив). На какой могиле? Где? Ты что–то знаешь? Что случилось? Когда? Где?

Дочь. Успокойся. Я ничего не знаю. Разве ты не помнишь? Ты сама выбрала это слово. «Могила». Когда он нас оставил, ты решила, что он умер для всех нас.

Мать. Это неправда.

Дочь. Истинная правда! Ты так сказала. Я прекрасно помню свои слова: «…Я клянусь на его могиле, что это навеки будет нашим секретом. Мы никогда никому не расскажем!» И ты согласилась со мной. Полностью согласилась.

Мать. Я никогда не думала о том, что он… мертв. Если бы он завтра вернулся…

Дочь. Ты бы его простила? Ты бы позволила ему опять жить с нами?

Мать. Конечно. Если кого–то любишь по–настоящему, то можешь все простить.

Дочь. Прощают только слабые духом. Предательство не может быть прощено, не должно быть прощено.

Мать (с надеждой). О, нет! Если он вернется…

Дочь. Мы всегда были слабы духом. С ним, со мной, с Карло.

Мать. И с тобой тоже?

Дочь. И со мной.

Мать. Вот видишь? Ты не можешь быть терпимой и человечной. Ты меня сейчас укоряешь, а что я должна была сделать? Выгнать его из дома? Не принимать твой образ жизни? Я этого не смогла бы сделать. Ты… слишком крепкий орешек для меня. И посмотри, как парадоксально… Я потеряла мужчину, которого любила, потому что была, видимо, чересчур мягка. А тебя… потому что ты чересчур сильна и агрессивна.

Дочь. Я не была такой. Я такой стала.

Мать. О, нет! Ты уже ребенком была сильна и упряма! Прямо, как сейчас. Почему бы тебе на дать ему еще один шанс? Он раскаивается, он просит, умоляет нас..

Дочь. Все кончено.

Мать. И с Карло ты тоже так упряма. Тебе бы надо помочь ему.

Дочь. Помочь ему?

Мать. Правда помогает. Она дает надежду… Пришло время рассказать ему всю правду. Хватит лгать. Ложь приносит только вред и ему, и всем нам…

Входит сын. Очевидно, он слышал последние слова.

Сын (повторяет услышанное). «Хватит лгать!» Отличная мысль! О какой лжи вы тут говорили?

Мать молча выходит. Она предпочитает оставить их одних.

Сын (садится рядом с Розанной). Как ты себя чувствуешь?

Дочь. Все в порядке.

Сын. Это твоя лучшая черта.

Дочь. Какая?

Сын. Даже если тебя разрежут на тысячу кусков, ты все равно ответишь «Все в порядке».

Дочь. Это на самом деле так. Я себя хорошо чувствую.

Сын. Это единственная твоя черта, которая мне нравится.

Дочь (с иронией). Единственная?

Сын. И самая главная в тебе, самая неподдельная… Ты сильная женщина, гордая и упрямая… (После короткой паузы.) О какой лжи вы говорили? Это неправда, что ты попала в автомобильную аварию? Это неправда, что ты была со своей подругой Анитой? Какую правду ты должна мне открыть?

Дочь (смотрит на него, разражается гневом). Ту, что я ненавижу всех мужчин!

Сын (берет ее руку, успокаивает). Я знаю это… И еще я знаю, что ты не очень хорошо себя чувствуешь. Ты выглядишь усталой…

Дочь. С такой ногой? Кто бы не устал на моем месте? Я не могу пойти туда, куда хочу. Я прикована к этому месту!

Сын. Это и к лучшему. У тебя есть возможность отдохнуть немного.

Дочь. Я не нуждаюсь в отдыхе! У меня тысяча дел!

Сын. Мама позаботиться об этом.

Дочь. И говорю о делах на работе!

Сын. Они как–нибудь переживут без тебя. Незаменимых нет…

Дочь. Есть! Я! Без меня там все остановится!

Пауза. Ему не нравится ее реакция.

Сын (не реагируя на ее последние слова). Тебе нужно научиться сдерживаться, принимать жизнь такой, какая она есть.

Дочь. Ну да, конечно! Смирись со всем, что бы ни случилось. А когда это случается, то так случается, как будто тонна кирпичей рушится на мою голову! Мне нужно выбраться отсюда, уйти, улететь!

Сын. Обычная патологическая тяга к независимости.

Дочь. Именно она! Я не хочу ни от кого зависеть! Я хочу быть одна, на своих обеих ногах, без чьей–либо помощи! Именно так я хочу жить и умереть! Независимой! (Молчание.)

Сын. Так о чем говорила мама? Она сказала «Хватит лгать, расскажи ему правду»… Какую правду?

Дочь (опять взрывается). Ту, что я ненавижу мужчин – я тебе уже сказала! Всех их. Ты это знаешь.

Сын. Всех? И меня?

Дочь (гладит его по голове). Не тебя… (Смотрит на него с нежностью.) Ты… (Не решается.)

Сын….Славный маленький братишка. Ты называла меня «любимый», я помню. Тебе нравилось меня обнимать и целовать.

Дочь. Ты был очаровашка.

Сын. А теперь?

Дочь. Большой грубый парень. Противный эгоист, как и все остальные.

Сын. Откуда ты это знаешь?

Дочь. Все мужчины эгоисты.

Сын. А скольких ты знала? Двоих, троих? Ты уверена, что мы все такие ужасные? (Настойчиво.) Скольких?

Дочь (уходит от прямого ответа). Гораздо больше. Все одинаковые.

Сын. Сколько?

Дочь. Я тебе никогда не скажу. Ты ревнивый тип, прямо как…

Сын. Как?

Дочь. Как папка. Он никогда меня не выпускал из дома.

Сын. Правильно делал. Эти трое мужчин, которые у тебя были, что с ними у тебя не получилось?

Дочь. Ты становишься похож на маму – такой же настойчивый. Она задает такие странные вопросы…

Сын. Она и мне их задает.

Дочь. А что она хочет от тебя?

Сын. Всяких интимных подробностей. Что с ней случилось? Неужели она думает об… этом?

Дочь. Ее время уходит… Так о чем она тебя спрашивала?

Сын….Что я думаю о тебе.

Дочь (удивлена). Обо мне? Что ей нужно? Почему бы ей не спросить прямо меня?

Сын (неуверенно, лжет). Она хочет знать… мнение мужчины.

Дочь. Какое мнение? Что она хочет узнать «обо мне»?

Сын (осторожно, медленно, именно он хочет это узнать). Причину, по которой ты… постоянно рискуешь.

Дочь. Чем рискую?

Сын. Из–за чего ты все время ищешь… новых знакомств, новых поводов для каких–то ссор, рискованных ситуаций.

Дочь. Каждый рискует постоянно. Но почему она тебя об этом расспрашивает?

Сын. Она хочет узнать, не в биологии ли тут дело.

Дочь. Другими словами… здорова ли я.

Сын (игнорирует ее слова). Почему ты попадаешь в положения, чреватые опасностью? Ты ведь знаешь, чего хотят мужчины… И знаешь, что если ты говоришь «нет», они готовы сделать тебе больно. Кто этот негодяй, который тебя избил?

Дочь. Я не знаю, я его не знаю. Я не хочу его знать, не хочу его больше видеть. Что еще она тебя спрашивала?

Сын. Начала спрашивать о том, что хотят женщины. Почему женщинам нужны мужчины. Сказала, что никогда не ощущала такой потребности.

Дочь. Никогда? Может быть, она этого не знает и не понимает. И неправильно понимает причину своих страданий.

Сын. Она начинает понимать и догадываться… Открыла для себя слово «оргазм».

Дочь (с улыбкой). Знаю. Она и меня спрашивала. Я ей все объяснила.

Сын. Все?

Дочь. А почему бы и нет? Ей только шестьдесят…

Сын. Пятьдесят девять.

Дочь (продолжает)…. Она еще молода.

Сын. А ты не будешь ревновать, если…?

Дочь. Если она найдет себе мужчину? Нет. Она тоже имеет право жить.

Сын. «Жить». Что ты под этим подразумеваешь?

Дочь. Сам знаешь. Просыпаться утром рядом с мужчиной… Но я не думаю, что она на это отважится. Мы с ней пришли к заключению, что у нее в жизни был только один оргазм. Когда она зачала меня.

Сын. А когда меня?

Дочь (поправляется). Ну, конечно! Когда она зачинала нас обоих. Этот миф живуч среди женщин. Они якобы помнят все яркие моменты тех девяти месяцев, когда были беременны. (Молчание, смотрят друг на друга.)

Сын. Вот видишь, мама спрашивала меня, как мужчину, о моем мнении. А ты, напротив…

Дочь. Я, что напротив?

Сын. Ты не спрашиваешь, никогда не спрашивала меня…

Дочь. А что я должна была спрашивать?

Сын. Мнение мужчины, мое мнение.

Дочь. Да тебе еще двадцати нет!

Сын. Ты мне однажды рассказывала, что уже в четырнадцать лет уже все знала и понимала. И я тоже.

Дочь. Мужчины созревают позже.

Сын. На пару лет… Так что к шестнадцати и я все знал.

Дочь. Все о чем?

Сын…. О жизни, любви, женщинах.

Дочь (с иронией). В шестнадцать–то лет! Ты прямо, как… папка!

Сын. Ну, не в шестнадцать ровно, а там плюс – минус…

Дочь. Что же ты знаешь о женщинах?

Сын. Много чего… Но это все не важно… Интеллигентная женщина вроде тебя не сделала бы столько ошибок, если бы…

Дочь. «Столько ошибок», если что?

Сын. Я говорю не только о тебе. И другие женщины тоже… Им бы надо поинтересоваться у своих отцов, братьев, близких друзей, что мы думаем.

Дочь. Так расскажи, что ты думаешь?

Сын. Общение – это важно, очень важно… Ты никогда не пыталась поговорить… откровенно.

Дочь. Потому что я всегда смотрела на тебя, как на ребенка, на безусого юнца… (Карло поглаживает себя по тому месту, где должны быть усы.) Ты на двадцать лет меня моложе.

Сын. В двадцать лет уже все понимают.

Дочь. Да я знаю, знаю, что ты умный, интеллигентный и любознательный. Может быть, мы никогда об этом не говорили, потому что мы – одна семья. В семье никогда ни о чем не говорят.

Сын. И это большая ошибка.

Дочь. Так давай начнем прямо сейчас! Я тут прикована к месту, мне нечего больше делать, так давай поговорим. Что ты хочешь мне рассказать?

Сын. Почему люди никогда не разговаривают в семье. Потому, что думают, что знают все друг о друге. Они полагают, что им известно все, что может сказать другой – мать, жена, муж, брат.

Дочь. Видишь, какой ты умный! Ты абсолютно прав. Как только папа открывал рот – он еще не успевал произнести ни звука – я уже знала, что он собирается сказать. То же самое и с мамой… (Смотрит на него.) С тобой не совсем так… Ты как–то отчужден и загадочен… Мне не догадаться, что у тебя на уме… Дай–ка я попробую. (Пристально смотрит на него.) Ты сейчас влюблен в кого–нибудь?

Сын. Нет.

Дочь. Даже если ты не влюблен, тем не менее ты хочешь на ней жениться?

Сын. Нет.

Дочь. Ты хочешь сбежать из нашей сумасшедшей семейки?

Сын. Нет. Я хочу здесь остаться, и… что–нибудь исправить. Я хочу исправить наши отношения. Мама этого заслуживает. (Короткая пауза.) Ты… заслуживаешь этого. Тоже.

Дочь (с легкой иронией). Спасибо! Это для меня сюрприз. Что ты можешь сделать для нас обеих? Для двух одиноких женщин, двух… безнадежных женщин.

Сын. Мама спрашивала, почему я не понимаю женщин. Она заставила меня обдумать это… Да, правильно… Трудно понять женщину.

Дочь. А мужчин легче?

Сын. Готов согласиться, что и это трудно, очень нелегко понять и мужчин.

Дочь. Истинная правда!

Сын. До тех пор, пока муж, друг или брат не откроются, не исповедуются, не обнаружат своих чувств.

Дочь. Говори, братишка, говори и удивляй меня.

Сын. Видишь? Ты всегда иронична. И пытаешься обратить все в шутку! А я серьезно… Я хочу объяснить, какие мы, какая наша природа, что мы думаем и чего мы хотим.

Дочь. Без шуток… Я слушаю тебя. Честно… (Нежно смотрит на него.) И я хочу тебе сказать, что… я очень тебя люблю… Я чувствую, что я тебя очень–очень люблю… Ты замечательный, как и раньше… Как и тогда, когда у меня было больше времени для тебя.

Сын (тронут). Я тоже… Я всегда был в тебя влюблен и полон восхищения твоей энергией, стойкостью и интеллигентностью.

Дочь (счастлива, с легкой иронией). Сколько комплиментов сегодня от моего любимого! (Она берет его голову и легко целует его в губы.) Расскажи–ка мне, непослушный мальчик… Что ты говорил своим женщинам, перед тем, как… В чем твой секрет, твой метод?

Сын (серьезно). Хорошо… Давай начнем со слова «метод». Это ложная концепция и неверная идея. Мужчины не следуют никакому «методу».

Дочь. У них у всех определенный стиль поведения, особый подход для того, чтобы убедить и покорить.

Сын. Но это не метод.

Дочь. Ладно. Это новость для меня, но… Я предполагала, что мой братик знает, как быть оригинальным. Продолжай.

Сын. Это происходит бессознательно – это наша природа, биологический инстинкт. Каждый из нас, когда видит красивую женщину, хочет произвести потомство.

Дочь (удивлена). Потомство?

Сын. Сделать ребенка.

Дочь. Я знаю, что это означает. Но тебе придется при этом стать отцом.

Сын. В теории. Я имею в виду, что бессознательно мы хотим, чтобы наш сын, наш наследник, был таким же красивым, как эта женщина. У красивой женщины дети часто очень красивые!

Дочь. А что насчет «некрасивой женщины»? Ты хотел бы иметь «некрасивого» ребенка?

Сын. Это естественный отбор. Мужчина, который ощущает себя не очень привлекательным, ищет женщину в этом смысле равную себе, которая его не отвергнет.

Дочь (пытаясь следовать за мыслью Карло). Таким образом, каждый раз, когда… ты имеешь дело с женщиной, ты хочешь иметь ребенка.

Сын. Теоретически, бессознательно. Хочется обладать женщиной, которая произведет для нас потомство, мы хотим совокупляться с наилучшей из возможных матерью наших детей!

Дочь. Тогда почему вы все смываетесь после… «совокупления»?

Сын. Тому сотня причин.

Дочь. Назови мне пять.

Сын. Почему только пять?

Дочь. Основные. Мы всегда должны отбирать самое существенное.

Сын. Видишь? Это в тебе говорит материнский инстинкт. Материнство – это суть, корень и движущая сила любой женщины.

Дочь. Спасибо за комплимент. Скажи наконец мне эти пять причин.

Сын (в растерянности). Какую же мне выбрать из такого количества?

Дочь. Выбирай.

Сын….Страх. Страх заиметь ребенка, которого придется опекать в нашей трудной жизни.

Дочь. Сначала они хотят ребенка! Потом они его больше не хотят! Вы, мужчины, сплошные Гамлеты! Любить иль не любить, давать иль не давать, сбежать сегодня или смыться завтра! (Пристально смотрит на него.) И что после «страха»?

Сын (в размышлении)….Вторая причина… Осознание того, что эта женщина – не то.

Дочь. Не то? Как это человек может быть «не тем»?

Сын (не обращает внимания). Это было физическое влечение – только физиология, но она не разделяет его идей, его взгляда на вещи.

Дочь. Детская отговорка. Дайте время им развиться вместе с вами!.. Третья.

Сын (перебирает в уме). Скука. Она всегда одна и та же. Ты верно сказала: ”Она не развивается вместе с тобой». Она ленива. Единственное, что ей нужно – мужчина при ней.

Дочь (с иронией). Это серьезно! Четвертая причина.

Сын. Жадность.

Дочь (с удивлением). Жадность? Что она может от тебя хотеть, с твоей смехотворной зарплатой?

Сын. Жадность ныне правит миром. Либо она имеет слишком много, и хочет мужчину, который имеет столько же. Либо у нее ничего нет, и она ищет кого–то, у кого все есть. Первый вопрос всегда «Чем занимаешься? Где работаешь? Сколько получаешь?»

Дочь. У всех есть свои слабости, все мы люди… Пятая причина.

Сын. Самая серьезная – это… разочарование.

Дочь. Разочарование? Чего же вы хотите? Акробатики?

Сын. Нет, мы ничего невозможного не хотим…

Дочь. Тогда чего же?

Сын. Отсутствия этой… этой самой сексуальной акробатики, на которую ты намекаешь.

Дочь. Ты хочешь сказать, что вам… не нужен секс?

Сын. Не нужна женщина, которую интересует только «это», и ничего, кроме этого. Женщина, которая слишком много знает и у которой чересчур богатый опыт. (Она смотрит на него с недоверием.)

Дочь. Невероятно…

Сын. Это кажется тебе невероятным, потому что ты никогда не интересовалась мнением того, кто тебя любит и хочет тебя защитить.

Дочь (не обращает внимания). По–твоему, так они все хотят неопытную маленькую девственницу, которая ничего не знает, абсолютно ничего! Так, чтобы они могли ее обучить всему, чему захотят, безо всяких ограничений!

Сын. Женщину, которая интересуется тобой романтично, как личностью, как другом, женщину, которая умеет общаться, говорить, смеяться, понимать тебя.

Дочь. И никакого секса?

Сын. Это приходит позже. Мы предпочитаем ее получше узнать до того. Вы должны для начала понять друг друга и понравиться друг другу. Она должна стать твоим другом на всю жизнь.

Дочь (все еще с недоверием). Так ты вообще не занимался любовью со своими женщинами?

Сын. Я предпочитаю женщин, которые говорят «нет», которые знают, как сказать «нет» и которые умеют ждать. «Целомудренных» женщин. Это старомодно, но верно и в наше время.

Дочь (недоверчиво). А ты своим женщинам говорил об этом?

Сын. Нет, конечно! Такие вещи можно рассказать только сестре или дочери.

Дочь. Естественно! Мать, сестра и дочь – это святое! (Заглядывает ему в глаза.) Но каждая из нас – чья–то дочь, сестра или мать!

Сын. Видишь ли, Розанна… (Впервые называет ее по имени.) Природа нас заставляет кого–то завоевывать, получать удовольствие, производить потомство… Но после занятий любовью наступает сожаление и разочарование… «Post coitum, fletum», как говорили римляне. «Слезы после совокупления».

Дочь. Теперь я понимаю, что сделала ошибку, отдав тебя в церковную школу.

Сын (удивлен). Так это ты выбирала школу для меня?

Дочь (поправляется). Мама, отец и я. Это было решение всей семьи. А я не от тебя первого слышу такие откровения. И ты знаешь, от кого первого? Догадаться очень просто. От кого?

Сын. От кого?

Дочь. От отца… Ты и отец, вы мыслите одинаково. Единственные мужчины, которые так ревниво со мной говорили… (Пристально смотрит на него.) Ты меня ревнуешь?

Входит мать с большим букетом цветов. Оставляет дверь открытой. Позади ее, за сценой, мы видим яркий свет. Подходит в молчании к дочери и кладет букет около нее. Показывает на конверт, который виднеется среди цветов. Дочь не обращает внимания. Мать берет конверт и вкладывает его ей в руку, затем выходит, не произнеся ни слова. Молчание. Дочь кладет конверт.