Текст книги "Би-ба-бо"
Автор книги: Марина Порошина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Саша, не ври. Ты просто хочешь знать, одна я еду или нет. Так?
Шкирка молчал. Ну что ж, удовлетворим его любопытство. К тому же перспектива добраться в аэропорт на машине ее очень обрадовала, она уже заранее мерзла, представляя, как трясется в промерзшей маршрутке. Хорошо еще, если маршрутка вообще придет.
– Проходи. Есть чай и кофе. А есть нечего. Ой, слушай, вот в пакете мамина пицца, на, неси в кухню, погрей сам. С меня вода капает.
Лариса домылась наспех, хорошо еще, что ее волосам никогда не требовалась укладка, лишь хорошая стрижка и качественный шампунь. Вышла, завернувшись в халат. «Неуместно эротичное появление на публике», – усмехнулась она, но Шкирка, возившийся со сковородкой (микроволновку он не признавал), к фантазиям на эту тему был не склонен.
– Я даже не обедал сегодня, – словно извиняясь за свой всегда отменный аппетит, оправдался он перед Ларисой.
– Ешь-ешь, мне мама чуть не силком засунула, не с собой же мне пиццу брать.
– Слушай, Лариса, что-то случилось за эти дни?
– Ты никогда не спрашивал, приходил, уходил, опять приходил. Я тебя, кстати, тоже не спрашивала.
– Ты изменилась.
– Заметно? Просто устала, нервничаю и хочу отдохнуть.
– Да что тебя в Турцию-то понесло?
– Грязь надоела, снег. Одиночество достало: дом – работа. Не хотела встречать Новый год с мамой.
– Могла бы мне позвонить.
– А ты бы заявил, что занят. Послушай, мы оба до сих пор были свободны, потому что ты так хотел. Правда, я своей свободой не пользовалась. Теперь ты требуешь отчета. Ты действительно считал, что я всегда буду лежать на том месте, где ты пожелаешь меня оставить? Так ведь я движимое имущество. И кстати, меньше всего мне хочется с тобой объясняться. Ешь и уходи, а я доеду маршруткой. Тем более что уже двенадцатый час.
– Лариса, ну хочешь, поженимся?
«Почему, почему все падает тебе на голову, когда тебе уже ничего не надо? – едва не завопила Лариса. – Я год бегала за тобой, не обращала внимания на твои «отгулы», терпела нравоучения, ходила на задних лапах и приносила в зубах твои тапочки, чтобы ты понял: лучше меня жены нет на свете, ну женись на мне, пожалуйста! Неужели обязательно надо выдернуть стул из-под твоей задницы, чтобы, брякнувшись на пол, ты сообразил, как удобно сидел до сих пор?»
Неожиданно Лариса рассмеялась. Она представила маму, которая приходила в ужас, слыша от дочери слова типа «задница» или «блин». «Ты филолог! С классическим университетским образованием! Ты не имеешь морального права употреблять подобные слова!» Ларисины оправдания, что так говорят все, и не только на улице, но и со сцены, и с экрана, на маму не действовали. «Ты – не все. Должны быть эталоны, носители культуры». В общем, как в анекдоте – задница есть, а слова такого нет.
Ларисин смех обидел Шкирку. Она решила отшутиться, только ссоры не хватало:
– Нет, Саша, сейчас я за тебя замуж пойти не могу. Мне нужно время. А вдруг ты намерен жениться на мне с корыстной целью, позарился на приданое? Я только что шубу купила, так ты сразу жениться. Вот выплачу кредит, тогда посмотрим.
«Интересно, предложит ли он мне по законам жанра всю сумму сразу – и замуж или смолчит?»
Шкирка достал из кармана пиджака бумажник, извлек из его недр пачку долларовых купюр. «Боже мой, только этого не хватало!» – испугалась Лариса. Но любовник отделил от пачки стодолларовую купюру – все-таки перестройка его организма шла поэтапно.
– Это тебе. Мало ли там что, у тебя вечно ни копейки, раз ты едешь одна. – Интонация была вопросительной, но Лариса предпочла этого не заметить. – И еще я положил тебе тысячу на телефон. Позвони, проверь. Будем созваниваться. И учти, что в новогоднюю ночь тарифы будут сумасшедшие, так что лучше эсэмэсками.
«Здраво, – отметила Лариса. – Я об этом и не подумала. Молодцы Шкирка с мамой, я вдруг стала миллионершей».
– Спасибо! Я обязательно позвоню тебе в Новый год, если не усну.
– Не уснешь, там у вас… у них будет еще девять.
Остаток ночи прошел скучно. Наевшийся Шкирка задремал у телевизора, рядом с ним приткнулась кошка, и оба дружно сопели. Лариса сидела рядом, обдумывая последние мелочи. А точнее, она просто сидела, потому что мысли в ее голове путались, и ни одну из них она не смогла додумать даже до половины. И все потому, что Лариса даже предположительно не сумела ответить на вопрос: что случится с ней уже через несколько часов и не пожалеет ли она о своем решении?
На экране сотового высветилось сообщение: «Лариса, меня просили передать, что в пять за вами заедут и отвезут вас в аэропорт. Валентина Трофимовна». На часах было четыре. Шкирка сладко сопел. Что прикажете делать? Подойти к незнакомцу вместе со Шкиркой – мол, это мой любовник, а это мистер Икс, надеюсь, вы подружитесь? Кстати, интересно, как отреагирует Шкирка, ведь до сих пор она не давала ему поводов для ревности. Мужчины приходили, уходили и возвращались, от них пахло бурными романами и застойной семейной жизнью, Лариса все прощала и терпела, потому что… так было заведено, потому что у нее в отличие от них не было вариантов. Так же было у ее подруг и у мамы. Они никогда не говорили с мамой на эту тему, мама до сих пор считает, что Лариса была тогда слишком мала, чтобы что-то понять и запомнить. А она запомнила.
В тот день в их почтовый ящик положили конверт. Ларисе было пять лет, она не умела читать, зато ее ладошка легко проходила в щель между дверцей и дном почтового ящика, поэтому она могла доставать газеты и письма без ключа. Они пришли с бабушкой с прогулки, Лариса достала конверт, и, пока бабушка возилась в кухне, разогревая обед, она решила посмотреть, что в нем. Лариса прекрасно помнила, как совсем недавно лично ей пришло письмо от Незнайки – так мама учила ее читать, но об этом Лариса узнала значительно позже. В конверте лежали записка и плохого качества любительские фотографии: папа с красивой тетей, голая тетя, вот опять папа целует тетю. Лариса отнесла конверт бабушке. Бабушка, охнув, села на стул, прочитала записку, сунула все в карман фартука, сказала, что эта тетя работает вместе с папой, и вообще, почему внучка до сих пор бегает с немытыми руками, когда суп на столе.
Что происходило дальше, Лариса не знала, мама всегда придерживалась той точки зрения, что дети не должны находиться в курсе родительских ссор. Но они с папой долго говорили о чем-то в кухне, мама плакала, папа тяжело молчал, изредка что-то произносил – сквозь сон Лариса плохо слышала, а потом и вовсе уснула. Прошло полтора года, все было по-прежнему, только они перестали ходить по выходным в лес втроем, а папа стал все дольше задерживаться на работе. А затем он уехал. Мама сказала, что в другой город, в командировку, и вернется не скоро. Но дети всегда знают больше, чем думают взрослые. Лариса слышала, как бабушка говорила маме: «Не реви, дура! Прощала, терпела, а у той, видать, характер покруче твоего, вот теперь она с мужиком, а ты с дитем. Не реви! Вырастим, девка-то какая хорошая». Бабушка умерла семь лет назад и даже перед смертью оставалась оптимисткой: «Видишь, зайка, как я вовремя. Ты уже взрослая, будет тебе отдельная квартира. Только не продавайте, живи пока тут. Это хорошие стены».
В маминой жизни больше не было мужчин. Папа исправно платил алименты, а когда Ларисе исполнилось восемнадцать, так же пунктуально платить перестал – у него росли другие дети. Мама подрабатывала репетиторством, вскоре перешла на работу в одну из первых частных школ, и жить они стали совсем неплохо. В общем, бабушка оказалась права: все преодолимо.
И вот теперь опять в жизни Ларисы появился конверт. И снова он должен изменить ее жизнь. Ну-ну, «Папиллон-зюгма», пять звезд. Пять звезд – символично. До сих пор в ее жизни все было на три, изредка – на четыре. Хотя, может, мама права? Вот он, Шкирка. У него много достоинств, а кто без недостатков? И он уже предложил ей выйти за него замуж. Распаковать сумки и остаться, и пропади все пропадом. Ага, и она сама в роли мадам Шкирки, то есть новой статьи расходов. Осчастливив Ларису по гроб жизни, Шкирка станет лепить ее на свой вкус, учить готовить, краситься и одеваться, будет помнить наизусть все ее блузки и сумочки. Он постоянно поучал Ларису, ей никогда не было с ним интересно, даже просто весело, будто они уже прожили вместе сто лет и надоели друг другу. Внимательно всмотревшись в радужные картины, которые рисовало перед ней услужливое воображение, Лариса взяла авторучку и листок бумаги, набросала несколько слов, положила на журнальный столик. Стараясь не шуршать и не замечать укоризненного взгляда кошки (Сетка, как и мама, почему-то всегда симпатизировала Шкирке), Лариса оделась, перекинула через плечо ремень сумки и тихо прикрыла за собой дверь. Почти неслышно щелкнул замок. На часах было пять утра.
Внизу, у подъезда, стояла какая-то машина – Лариса не разбиралась в марках. Когда она вышла на крыльцо, дверца распахнулась, и водитель вышел навстречу. Сердце, гнездившееся где-то у горла, стремительно провалилось в живот. Захотелось немедленно вернуться домой. Такого Лариса не ожидала: ей вопросительно улыбался невысокого роста тусклый мужичок неопределенного возраста, в потрепанной куртке и мятых брюках.
– В аэропорт? Садитесь!
Лариса заставила себя забраться в салон. На панели перед водителем стоял счетчик. Выше была прикреплена карточка с фотографией мужичка и фамилией: «Заворовский Роман, номер машины О 865 ВП».
– Вы что, правда такси? – поинтересовалась Лариса.
Водитель понял ее по-своему:
– Не волнуйтесь, самое настоящее, только частная фирма. Мы с фирмами часто по безналу работаем, у нас с ними договор. Подписывают потом путевой лист, и все, очень удобно.
В салоне было тепло, мотор мягко урчал. Кстати, именно об этом она и мечтала днем, и тогда не было ни одного варианта, а сейчас сразу два – вспомнила Лариса сопящего на диване Шкирку. Но еще один вопрос придется задать:
– И сколько стоит доехать до аэропорта?
– За вашу поездку уплачено, еще днем оформлен заказ, мне диспетчер в два звонила.
– А кто заплатил?
– Я не в курсе, нам ведь без разницы, там своя бухгалтерия, нам два раза в месяц выдают зарплату и аванс. Еще и премия бывает. Да вы не волнуйтесь, все будет в порядке.
– Что, заметно, что волнуюсь?
– А как же! Все волнуются, особенно когда в аэропорт едут. Дорога – кому радость, кому горе. И вообще – перемены.
«Сейчас накаркает», – поежилась Лариса.
– Вам – радость, – продолжил словоохотливый дядечка. – Вы же в Турцию летите отдыхать.
– Вы-то откуда знаете?
– Сегодня с утра только два самолета – в Бишкек и в Анталию. Вам ведь не в Бишкек?
– Нет, слава богу, мне не в Бишкек. Вот туда бы я точно не полетела, – развеселилась Лариса.
– Туда такие красивые и не летают. А на этот самолет часто вот так вожу, особенно не в сезон: он отдельно, она сама по себе, на стоянке встречаются. Обычно просят, чтобы дня через два-три к обратному самолету приехал. Тогда опять по разным машинам, и домой. Которых, бывает, мужья встречают, жены.
– А какая у вас машина? – прервала Лариса говорливого мужичка.
– Что? А… «Дэу». Многие ругают, а мне нравится, подвеска у нее, например…
Такой поворот разговора устраивал Ларису, и она откинулась на спинку сиденья, погрузившись в размышления. Не он. Значит, он встретит ее на стоянке. Надеюсь, его не будет провожать жена, это было бы примитивно для подобной интриги. Хотя наверняка сказать ничего нельзя, ситуация не просчитывается абсолютно. Значит, не стоит и дергаться, раз уж решила ехать…
Навстречу машине сквозь ночь летели фонари и крупный снег, дорога была пуста, в общем, лучших декораций для начала новой жизни и придумать невозможно. Впереди показалось здание аэропорта, засыпанные снегом автомобили на стоянке походили на замерзших зверей, брошенных хозяевами. Машина притормозила возле ярко освещенного входа. Лариса смотрела в окно. Люди выходили из автомобилей в легких курточках, спешили в тепло, смеялись и переговаривались.
– Наверное, запаздывает… вон, гололед какой, время еще есть, – попробовал успокоить ее водитель.
– Я лечу одна, – отрезала Лариса.
Поставив росчерк в путевом листке, она выдернула сумку с заднего сиденья и выбралась из салона, хлопнув дверью, будто водитель был виноват в том, что ее никто не встретил. Болтун, не наплети он этих историй, она и не пялилась бы в окно, как дура. Лариса даже обрадовалась своей злости. Часто именно она придавала ей силы и позволяла не раскисать, решаться на какие-то действия, отбросив противное и не доводящее до добра самокопание. Что ж, если он так хочет, поиграем в прятки. Наплевать! И даже по сторонам смотреть не станем, много чести. За все заплачено, «олл инклюзив», вот и отдохнем на все это «олл», а начнем прямо сейчас.
Регистрация уже шла полным ходом, но Лариса не спеша проследовала в кафетерий, заказала кофе – чашечка стоила сто рублей, и она никогда не позволила бы себе подобного безобразия, но отдых так приятно начинать с того, что не положено в будни. Зазвонил сотовый, номер незнакомый, а мамы, подруги и коллеги были записаны поименно. Лариса сняла трубку, опять едва успокоив дыхание, потому что весь ее «злобный» аутотренинг мгновенно пролетел к черту.
– Как это понимать? – завопила трубка голосом Шкирки. – «Не смогла тебя разбудить, вызвала такси. Просто захлопни дверь, кошку заберет мама»? Да мне плевать на твою чертову кошку! Утопить ее мало! Что, нельзя было сразу сообщить? Надула, как щенка, и рада, да? Нашла себе, наконец, богатого и нежадного? Вам всем одно подавай – девушки, понимаешь, тургеневские! Ну, флаг вам в руки!
Ошарашенная Лариса даже не догадалась прервать разговор, поэтому обманутый в лучших чувствах Шкирка высказывался долго, вопреки обыкновению не думая о тарифах… Кофе остыл. Лариса почувствовала, что щеки ее пылают, наверное, она похожа на матрешку. Меньше всего с этакой рожей хочется выходить на люди. Рядом стоял газетный киоск. Лариса купила глянцевый журнал, теперь будет чем занять руки, да и глаза, чтобы удержаться от соблазна лишний раз посмотреть по сторонам в поисках таинственного незнакомца. И отправилась к стойке, над которой был указан номер рейса на Анталию.
Наблюдавший за ней мужчина незаметно кивнул. Что ж, все действующие лица в сборе. А она волнуется. Кофе почти не тронула. И журнал купила явно для того, чтобы не смотреть по сторонам. Напрасно. Пока личный контакт не входит в его планы, а все пойдет именно так, как он хочет. Наверное, она немного боится. Все боятся неизвестности. Вот это ему и надо выяснить: насколько она может владеть собой, как действует в непредвиденных обстоятельствах. От этого зависит очень многое. Почти все.
В самолете Лариса почти сразу уснула – сказались бессонная ночь и волнение. Стюардессы, разносившие конфеты, журналы, подносы с завтраком и кофе, ее не будили, тем более что в самолете отсыпались многие, предновогодняя суета измотала всех. Проснулась Лариса от того, что объявили посадку. Заплатив на таможне за визу долларами, предусмотрительно положенными в конверт заботливым незнакомцем, который и в самолете себя никак не обнаружил, Лариса вышла из здания аэропорта. Вышла будто в другую реальность. Там были ночь, снег, холодный ветер. Здесь воздух был прозрачен, небо – забытого за зиму голубого цвета, кругом трава, цветы и пальмы. Люди улыбчивы и предупредительны, автобус, на котором следовало ехать в отель, сиял чистотой. Лариса почувствовала азарт: если незнакомец намерен и дальше играть в прятки, то как ему удастся избежать опознания в автобусе, ведь вряд ли они будут отдыхать в разных отелях.
Она огляделась по сторонам. Отправления автобуса ждали несколько семейных пар с детьми, три или четыре романтические парочки, несколько девиц поодиночке и парами, одна разношерстная компания и двое одиноких мужчин. Один, помоложе, походил на официанта в неуместных здесь черных брюках со стрелкой, белой рубашке и жилете с атласной спиной, второй – весьма в летах, вполне респектабельный и с хорошими манерами. Оба находились в приподнятом настроении, шутили с дамами, курили с мужчинами, но на Ларису внимания не обращали. Ей больше понравился тот, что постарше, но, в общем, на роль волшебного принца не подходил ни тот ни другой. Улыбчивая девушка-гид, отнюдь не блестяще говорившая по-русски, пригласила всех в автобус, смешно коверкая фамилии, устроила перекличку.
Отель «Папиллон-зюгма» был вторым на пути следования, вместе с Ларисой здесь вышли пожилые супруги, две девушки и… молодой человек в наряде официанта. Все. Что ж… Не Ивар Калныньш. Размечталась! Долго он еще будет продолжать эту клоунаду? От разочарования Лариса снова разозлилась: «Штирлиц на мою голову! Ну тогда я сама, я не гордая».
– Здравствуйте! – Она подошла к молодому человеку. – Вам не кажется, что нам пора познакомиться? Я – Лариса.
– Очень приятно, Павел. Я еще в аэропорту, когда прилетели, хотел к вам подойти, да все как-то… – Новый знакомый оторвался от анкеты, которую надо было заполнить. – Черт, вы английскими буквами умеете писать? Я, честно говоря, не очень.
Лариса взяла бланк и карандаш, Павел раскрыл свой паспорт на нужной страничке и пододвинул к ней.
«Умно, – оценила маневр Лариса. – Теперь мы знакомы по-настоящему. Что дальше?»
Павел проводил Ларису до дверей ее номера. Они договорились встретиться за ужином, Павел пообещал за ней зайти в семь часов. Его номер располагался напротив.
Лариса с изумлением обошла свои владения – роскошные двухкомнатные апартаменты с двумя балконами (один выходил на море, другой – на сосновый лес), двумя телевизорами и джакузи. Огромная кровать, зеркала, приглушенный свет торшеров и бра. В ванной комнате висел белый махровый халат, на полу стояли белые тапочки. Нет, Лариса примерно представляла, что такая роскошь бывает на свете, но себя к этим обстоятельствам никогда не примеряла. Окончательно ошалеть от восторга мешало беспокойство: почему Павел так странно встретил ее? Не хотел заводить разговор на людях? Или не желает ей навязываться? А может, она ему просто не понравилась при ближайшем рассмотрении? Кстати, он ей тоже не очень понравился. Явно не обременен интеллектом, шустрый, но какой-то провинциальный. То, как все было обставлено до их пор, позволяло Ларисе представлять мужчину старше себя, умного, сдержанного, решительного, привыкшего получать все. «Если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца», – именно эта гадкая песенка привязалась к Ларисе, когда она осваивала джакузи, распаковывала вещи и приводила себя в порядок. Поскольку Лариса знала только эту строчку, то, спев ее раз сорок, она развеселилась. В конце концов, поступил он как настоящий герой ее романа, а внешность обманчива. Да и это не худший из возможных вариантов. К тому же к ужину он наверняка переоденется. И ее задача – выглядеть на все сто.
Ровно в семь часов раздался стук в дверь. За порогом стоял улыбающийся Павел в том же странном одеянии, правда, рубашка была свежей, а брюки – отглажены. Уж не привез ли он с собой утюг? Впрочем, у богатых свои причуды.
– Вы пунктуальны, – стараясь скрыть разочарование, улыбнулась Лариса. – Я готова, идемте.
В ресторане играла тихая музыка, народу было немного, в основном немцы пенсионного возраста – они проводят здесь всю зиму: тепло, недорого, чисто, прислуга, бассейн и зимний сад. Чего еще желать на старости лет? Лариса и Павел нашли свободный столик в углу. Официант разлил в бокалы красное вино.
– Ну, за знакомство! – Павел опустошил бокал, с восхищением огляделся по сторонам. – Здорово здесь, правда? Я ведь первый раз за границей. Все работа-работа-работа, с утра до ночи, устал как собака.
– А кем вы работаете?
– Давай на «ты», ладно? Нам ведь тут три дня жить да Новый год встречать, что выкать-то? Завод у нас. Трубопрокатный. А ты?
– А я корректор в издательстве. Ты же знаешь.
– Корректор… А может, ты супермодель по совместительству? Я тебя сразу выделил из всех. Все-таки мне ужасно повезло, что мы с тобой встретились. Я вообще собирался тут один бродить, по сторонам глазеть. Поел-выпил. Может, искупался бы, наши купаются, говорят. А что, водки махнуть – и запросто. Завтра искупаюсь. Нет, о таком Новом годе можно только мечтать – лето, море, ресторан и красивая девушка! И платить ни за что не надо – уплачено! Давай потом на море пойдем, а?
«Он славный, – кивая и улыбаясь, уговаривала себя Лариса. – Да, манеры у него не очень. А что жизнерадостный через край, так я и сама бы повизгивала от счастья, окажись тут не при столь странных обстоятельствах».
– Павел, а зачем ты в агентство пришел? Ведь можно же и так найти.
– Нет, у меня принцип – работать только с профессионалами. Будет к кому претензии предъявить, если что.
– Какие претензии?
– Нет, ну, это я так сказал. Все отлично, просто супер! Давай выпьем за тебя!
– Спасибо тебе! Мне здесь тоже очень нравится. Я никогда в жизни не бывала зимой на море. Смотри – у нас минус двадцать, у них – плюс. Четыре часа полета и сорок градусов разница. Просто чудо.
– Лариса, а почему ты одна приехала?
– Что ж мне, маму с собой тащить?
– У таких красивых женщин, как ты, всегда есть мужья, любовники, приятели, компании всякие. А ты вот тут со мной. То есть я, конечно, счастлив, но…
– Хочешь спросить, есть ли у меня кто-то. Нет. Сейчас нет. Я всегда мечтала, чтобы было серьезно. Но не получалось до сих пор.
– А у меня знаешь мечта какая? Съездить за границу – это уже есть. А еще заработать миллион. Долларов, миллиона рублей ни на что не хватит. Чтобы свой дом. Жена красивая, вот как ты. И дети. Мальчик и девочка обязательно. Муж чтобы деньги зарабатывал, а жена не работала, бегала бы себе по парикмахерским, детей бы по всяким кружкам водила. Ей, конечно, машина своя нужна. А в городе с гаражами проблема. Поэтому надо коттедж на окраине, видел я такие. Но это для семьи, одному не надо. Я ведь сам деревенский. По хозяйству все могу, ну, кроме огорода, – это я только поливать. Или жене садовника нанять.
– Лучше домработницу.
– Да. Чтобы жена всегда дома была, красивая и не уставшая. А то у меня мать на своем хлебозаводе наломается, а дома еще корова, свиньи, куры. Руки у нее теперь болят, никакие врачи не помогают, изработалась, говорят. Я ее уж и на курорт возил, и грязи всякие – нет. Даже в город переезжать не хочет. Хорошо хоть корову больше не держит, говорю ей: мать, я тебя что, не прокормлю?
– Заметно, что ты деревенский.
– Это одет я так? Мне сказали – классика, не ошибешься, мало ли какая там погода, да еще и Новый год. Нет, я пиджак привез, завтра надену.
– Нет, просто руки у тебя… рабочие.
– А что? Я любую машину без всякого сервиса могу, батя у меня механик – во!
Скованность, испортившая первые минуты, исчезла. То ли вино тому причиной, то ли обстановка, то ли просто понравился Ларисе этот парень. Нормальный, простой и не дурак. И мать любит. То, что одет он ни к селу ни к городу, так это даже и к лучшему. Если мужчина плохо одет, это означает лишь то, что никто его гардеробом не занимается, за галстуками-носочками, чтобы все в тон, не следит. Конечно, это обязанность жены. Лариса это делать умеет. Она разбирается и в моде, и в правилах хорошего тона. А Павел, судя по обстоятельствам их знакомства, не жмот, просто руки не доходят или подсказать некому.
Павел закурил. Лариса решила отправить эсэмэску маме, она наверняка там сходит с ума. Маму надо успокоить: «Все в порядке. Павел очень славный. Целую».
Потом они пошли на море. Огромное и страшноватое, оно жило в темноте своей жизнью, сдержанно рокотали волны, ветер трепал фонарь на пирсе. Очень захотелось обратно, к свету и теплу, в уют цивилизации. Но Павел обнял ее за плечи – ненавязчиво, только чтобы согреть, и они простояли так минут пять, затем Лариса все-таки запросилась домой. В баре выпили по коктейлю. И она вдруг страшно захотела спать. Усталость навалилась как снежный ком, и сопротивляться не было сил. Павел проводил ее до дверей номера. Поцеловал не то в щеку, не то в уголок губ, но в конце коридора появилась мужская фигура, они отпрянули друг от друга, как нашкодившие школьники, рассмеялись.
– Если я сейчас не усну, то умру у порога, – пожаловалась Лариса.
– Намек понял! Кругом – шагом марш! – скомандовал сам себе Павел и, шутовски печатая шаг, отправился восвояси.
Лариса, войдя в номер, упала на кровать, скинув только туфли. Так счастливо и блаженно она давно не уставала. И давно не спала так сладко, как в эту ночь.
В шесть утра ее разбудил крик муэдзина из далекой мечети. Она вскочила, прошлепала к окну, отодвинув штору, убедилась, что вчерашняя сказка не исчезла, сосны и море на месте, – и бухнулась обратно в кровать с твердым намерением спать до последней возможности. Это мечту Лариса лелеяла давно, а перед Новым годом, как всегда, валом шли халтуры, надо было подбирать всякие «хвосты», и работала она без выходных. Поэтому проснулась без десяти двенадцать и еще час лежала в кровати, с наслаждением бездельничая и играя телевизионным пультом. Лариса с какой-то щенячьей радостью предвкушала начало чудесного дня и оттягивала это удовольствие. Ей давно не было так хорошо, спокойно и комфортно. И этим она обязана Павлу. «Сегодняшняя ночь будет необыкновенной и сказочной», – подумала Лариса, и эта мысль наконец подняла ее с постели.
Ей немедленно захотелось увидеть море. Море – это ведь тоже чудо из детства, оно, радостно переливавшееся зеленым и бирюзовым до самого горизонта, было так созвучно ее настроению, что Лариса решила отправиться на пляж немедленно, тем более что завтрак она все равно проспала, а до обеда оставалось полтора часа. Открыв дверь, Лариса едва не споткнулась о стоявший у порога поднос. На нем были булочки, сыр, йогурт, вазочка с мюсли, апельсиновый сок. И записка: «Я не знаю, что едят утром принцессы, может, это подойдет? Жду на пляже! Павел». Лариса, стоя на пороге, выпила сок и, прихватив с собой булочку и сыр, отправилась на пляж. Она была счастлива. Завтрак почти в постель ей никогда не приносили.
Царило лето, пальмы были зелеными, розы – розовыми, небо – синим, море – зеленым. Все как положено, но если вспомнить, что сейчас декабрь и еще вчера она пробиралась на работу по снежным тоннелям, то картина получалась совершенно неправдоподобной. Павел грелся на лежаке, прикрыв лицо полотенцем. Прежде чем подойти, Лариса оценила его фигуру. В общем, не бодибилдер, но все на месте, а если добавится загар, то будет совсем неплохо. Лежак по соседству был занят для нее – на нем лежали все те же официантские брюки Павла. Лариса тихонько потянула их к себе. Павел мгновенно проснулся.
– Ну ты и горазда дрыхнуть!
– Спасибо тебе! Только зачем ты мюсли принес, их же надо молоком заливать, а молока нет.
– Что я принес?
– Ну мюсли, хлопья такие, с изюмом, орешками. В вазочке.
– А я думаю, что за гадость? Но все немцы набирали, и я тебе взял. Про молоко недосмотрел. Извините, ваше величество!
Они болтали, будто были знакомы сто лет. Гуляли у моря, рассказывая анекдоты и смеясь всякой чепухе, которую Лариса иногда записывала на работе и по случаю вспоминала. Анекдоты всегда вылетали у нее из головы, а вот перлы авторов застревали намертво. Да такое и не скоро забудешь: «В черный день и в любую погоду, чтоб раскрасить обычную серь – не губите, жалейте природу! На нее вся надежда теперь». Или вот: «Сцепивши зубы, скулы аж хрустели, перед глазами искры и круги, покойник нес бесчувственное тело, как привиденье в саване пурги». Павел хохотал, хотя Лариса и заподозрила, что он не вполне разделил ее филологическое ликование. Просто настроение у него было отменное.
Потом они плавали в бассейне, играли в настольный теннис, заказывали в баре коктейли и кофе, опять сидели на берегу, любуясь закатом. Вечер подкрался незаметно. По согласованию с Павлом Лариса надела не черное платье, а подаренный Катериной топик – им обоим хотелось хихикать и дурачиться. К тому же Павел решил пиджак не надевать, а к ее вечернему платью требовался мужчина, более тщательно одетый. Новогодняя вечеринка их разочаровала: теснота, громкая музыка, сигаретный дым, разноязыкий шум старающихся докричаться друг до друга людей, взмокшие от суеты официанты.
– Давай сбежим отсюда, а? – предложил Павел. – Возьмем шампанское и пойдем встречать Новый год сами по себе. Я с тобой хочу его встретить, а эти все нам по барабану.
И за четверть часа до двенадцати по-русски – а было еще по-турецки и по-немецки – они с бокалами в руках отправились к Ларисе в номер. Включили Первый канал, с неподдельным интересом, который россияне проявляют к официозу лишь раз в году, выслушали речь главы государства (над Кремлем падал крупный, будто бутафорский снег), выпили шампанское. Павел пересел к Ларисе поближе, поцеловал волосы, освободил от тяжелых блестящих прядей ухо, шепча что-то глупое и нежное… И тут, как всегда не вовремя, зазвонил сотовый.
– Паша, погоди, я его выключу, а то не дадут покоя, будут поздравлять, – мягким движением высвободилась Лариса.
Он ласково попытался удержать, обняв сзади, нежно водил губами по шее. На экране телефона горели буковки сообщения: «Лариса, поздравляю вас с Новым годом! Льщу себя надеждой, что мой подарок вас порадовал и вы хорошо отдохнете. До встречи!» Номер не определялся. Лариса отшатнулась. Она стояла с телефоном в руке и смотрела на Павла глазами размером вдвое больше обычного. Это не он! Не ее таинственный незнакомец!
О боже! Она второй день навязывается ему в подружки, кокетничает, старается понравиться, едва в постель не затащила, а ему что, он и рад. Мужик приехал один, собирался поскучать, а тут ему на шею такая фифа! Идиотка! Но он же сам сказал про агентство.
– Паша, послушай… нет… зачем ты мне сказал, что в агентство обращался?
– А где мне путевку-то покупать? Не на оптовом же рынке. Да что с тобой?
Так. Он имел в виду туристическое агентство, а она, дура, хитро все так расспросила. Сама себе лапши на уши навесила – про золотые ручки, и про дом с прислугой, и про деток, и про мамочку. Мысли в голове путались, Лариса лихорадочно соображала, как ей немедленно отделаться от Павла. Может, раз в жизни поступить, как Катерина? Та всегда безмятежно ляпала, как оно есть на самом деле, и это всегда сходило ей с рук. Идиотство, конечно, полное, но другого выхода нет, иначе Павел сразу не уйдет, а Ларисе хотелось избавиться от всего этого немедленно.
– Паша, три дня назад мне кто-то положил в почтовый ящик конверт, а в нем путевка и авиабилеты. И ни записки, ни полслова. Я думала, что мы познакомимся здесь, и решила, что он – это ты. Что он хочет красиво со мной познакомиться. А кроме тебя, в автобусе никого не было, я и подумала… Но раз ты – не он… Извини…
