Текст книги "Задачи из учебника"

Автор книги: Марина Елькина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

Ночью Алик долго не мог уснуть. Раз за разом он прокручивал в памяти последний разговор с Татьяной, вслушивался в каждое слово и старался понять. Что-то произошло сегодня, что-то изменилось в их отношениях. Но что?

Исчезла ее насмешливость, ее снисходительность? Да, но лишь на какой-то момент.

Он проявил излишнюю напористость? Наверное, но она мастерски отбила все его атаки.

Что же тогда произошло?

И все-таки на следующее утро Алик был твердо уверен, что встретится с ней, что она, так же как и он, будет ждать вечера и их встречи. От понимания этого немножко кружилась голова, хотелось петь, прыгать, орать от радости. Он считал часы и минуты до встречи и в конце концов не выдержал.

Спрятав хрупкие стебли белых гвоздик под теплой полой куртки, он нетерпеливо прогуливался у подъезда уже в пять часов.

Может, пойти ей навстречу?

Чем раньше он ее встретит, тем дольше будет продолжаться их короткая прогулка.

Зачем цветы? Вдруг это ее рассердит? Нехорошо пользоваться тем, что муж вернется только через две недели, когда тебя уже не будет в городе?

Ерунда! Нашелся тоже герой-любовник! А цветы… Пусть расценивает их как хочет. Может быть, это просто благодарность от бывшего ученика.

Благодарность от отпетого двоечника? По меньшей мере странно.

Алик почти дошел до самой школы, когда заметил наконец знакомую тоненькую фигурку.

– Это вам. – Алик неловко протянул Татьяне цветы.

– Ты уже не боишься моего ревнивого мужа? – лукаво усмехнулась она.

– Ну, во-первых, он на работе, вернется через две недели. А во-вторых, у него нет привычки ревновать вас к ученикам. Даже к бывшим.

Татьяна рассмеялась и взяла гвоздики.

– Благодарю. А почему ты вчера не позвонил?

– Зачем?

– Уточнить насчет классного часа.

– Я же все уточнил. – Алик постарался сказать это равнодушно, а сердце предательски громыхало внутри.

Что стояло за ее вопросом? Желание поддеть? Провокация? Или она почувствовала, что он весь вечер болтался вокруг телефона, снимал трубку, но никак не решался набрать ее номер? Как бы перевести разговор в другое, менее опасное русло?

– А ваш муж в командировке? – Он спросил первое, что пришло в голову.

– Нет. Он работает в выездной ремонтной бригаде вахтами. Двадцать дней работа, двадцать дней дома.

– Тяжело. А разве он рабочий?

– Да. Почему это тебя удивляет?

– Почему удивляет? – Алик пожал плечами. – Мне казалось, что муж такой… умной и интеллигентной женщины должен быть каким-нибудь профессором.

Татьяна улыбнулась:

– Стараешься придумать оригинальный комплимент? Да нет, Игорь никогда не хватал звезд с неба, а я никогда не считала это главным. Я ему просто очень благодарна. Когда-то давно он спас меня. Можно сказать, спас от смерти. После одного предательства мне не хотелось жить. Мне казалось, что все кончено… А он заставил меня вернуться к жизни, доучиться, дал мне возможность по-другому взглянуть на все.

Татьяна не знала, почему рассказывает мальчишке то, что не рассказывала и близким подругам. Но Алик слушал молча и не перебивал. Лишь тогда, когда она замолчала, он серьезно спросил:

– Он вас намного старше?

– Нет. Всего на пару лет.

– Значит, мудрее?

– Может быть.

– Извините, что я вызвал вас на откровенность.

Татьяна со смешанным чувством удивления и уважения взглянула на него. Впрочем, чему она удивляется? Его взрослости? Но он же действительно уже не школьник. Или его деликатности? По крайней мере сейчас он вел себя не как задиристый юнец, а просто как умный человек. Ей даже показалось, что он смог понять все то, что осталось невысказанным, недоговоренным.

Они стояли у ее подъезда и молчали.

– Мне пора, – наконец улыбнулся он.

– Прости, Алик, я вчера не хотела тебя обидеть, – вдруг сказала она. – Ты и вправду хотел подняться ко мне на чашечку чая?

– Нет. – Он поспешно отвел глаза. – Конечно, нет. Я пошутил. Я вовсе не собирался напрашиваться к вам в гости. Извините, если мои слова можно было так истолковать. До завтра. Вы еще не забыли про классный час?

– Конечно, нет. Я жду.

– Я приду обязательно. Всего хорошего!

Возможно, Алик ретировался с излишней поспешностью, но он не хотел сегодня казаться ей навязчивым. Похоже, она и так сказала ему слишком много. Зачем же давать ей повод раскаиваться в этом?

А может, он все-таки зря отказался от приглашения? Это порыв души или просто вежливость?

Какая разница, если это было настоящее приглашение? Он правильно сделал, что отказался. Не стоит превращать себя в пошлого донжуана, которому любое слово на руку.

Он все прекрасно понял. Он и не собирался рушить их крепкую семью. Ему в общем-то и не важно, на чем она держится: на благодарности за спасение или на страстной любви.

Его любимое рациональное начало бунтовало и отказывалось принимать противоречивые порывы последних дней. Объяснение было одно: с кем не случается? Отдых, каникулы, красивая молодая женщина и просто какая-то чертовщина. Вот уедет он в следующий вторник, и все забудется, все пройдет. Вспомнит он это когда-нибудь со снисходительной улыбкой, как о случайном развлечении.

Интересно, а какой он все-таки, ее муж?

Тьфу, черт! Ну какая разница?

– Алька! Ну наконец-то! – Галка нетерпеливо крутилась перед зеркалом, накрашивая губы. – Где ты ходишь? Я же уйти не могу, у тебя ключа нет.

– А где родители?

– Ушли в гости к какому-то из папиных сослуживцев. А ты откуда?

– А ты куда? – в тон ей спросил Алик.

– Я на свидание, разве не заметно?

– А я со свидания, это тоже не заметно?

– Ты признался ей в любви? – Рука с помадой замерла.

– Нет, – с досадой ответил Алик. – А ты помирилась с Генкой?

– Нет.

– Тогда на какое свидание ты собралась?

– С другим мальчиком. Из параллельного класса. Назло Генке. – На ее глазах заблестели слезы.

– Ты никуда не пойдешь. – Алик решительно вырвал помаду из ее рук.

– Кто ты такой, чтобы командовать? – закричала Галка.

– Твой старший брат. Ты никуда не пойдешь. Я не пущу тебя. – Он говорил спокойно, но очень твердо.

Галка смотрела на него со злостью.

– Я не прошу твоих советов!

– А я никаких советов тебе и не даю. Я просто запрещаю тебе в таком состоянии выходить из дома.

– В каком состоянии?

– Вот в таком. Сначала успокойся и подумай как следует.

– Я уже обо всем подумала!

– И считаешь, что свидание назло может быть полезным?

Галка молчала.

– Раздевайся. Давай лучше спокойно обо всем поговорим. Отложи свое свидание. Если оно тебе необходимо, перенеси.

– Я не хочу с тобой ни о чем разговаривать!

– Зря. Мне кажется, нам есть о чем поболтать. Мне нужен твой совет, а тебе нужен мой. Разве нет?

Галка задумалась.

– Хорошо. Но учти, я остаюсь только из-за того, что тебе нужна моя помощь!

– Договорились. – Алик весело рассмеялся. – Пошли в комнату, советчица. А то, пока будем препираться, родители вернутся, поговорить не успеем.

Глава 11

Второй день подряд Алик метался по своей комнате, как зверь по клетке, до изнеможения, до тупой боли в ногах. На несколько минут присаживался на край кровати, снова вскакивал и снова мерил шагами комнату.

К нему никто не входил. Может быть, чуть резковато, но он сообщил всем, что работает над диссертацией и просит не мешать. Галка, кажется, обиделась, она-то ожидала, что Алик будет держать ее в курсе своих любовных дел. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.

Мама, видимо, тоже о чем-то догадывалась или просто чувствовала, что с сыном творится что-то неладное. Она ни разу не потревожила Алика, но он знал, что она подолгу стоит у дверей комнаты и прислушивается к его шагам. Алика это немножко раздражало, но он был благодарен, что его хотя бы оставили в покое.

Господи! Как глупо, как банально все закончилось!

Воспоминание об этом приносило какую-то физическую боль, сгибало Алика пополам, лишало сил двигаться, а самое страшное – он не знал, как выйти из этого состояния, что решить, что предпринять.

…На классный час Алик вновь пришел с цветами. Белоснежные гвоздики стояли в высокой тонкой вазе на столе Татьяны, и Алик гордо любовался ими, отвечая на вопросы ребят.

Класс у Татьяны оказался непростой. У Валентины Васильевны было легче: Алик сам рассказывал о том, о чем хотел, о чем считал нужным. А эти восьмиклассники завалили его вопросами, и каждый второй вопрос – с подковыркой. Алик все сорок пять минут чувствовал себя вратарем, на которого одна за другой обрушивались атаки. Татьяна почти не вмешивалась в ход классного часа, но Алик несколько раз встречался с ней глазами и видел искреннее сочувствие, а не привычное холодное любопытство. Может быть, именно это, а может, приподнятость настроения и желание казаться победителем помогли Алику – он с честью вышел из всех щекотливых положений, в которые его яростно загоняли восьмиклассники.

– Устал? – с участливой улыбкой поинтересовалась Татьяна, когда наконец прозвенел спасительный звонок и толпа маленьких мучителей с визгом и шумом покинула класс.

– Ничего, – пожал Алик плечами, но тут же открыто улыбнулся: – Дали мне прикурить ваши ребята!

– Что-что, а это они умеют, – согласилась Татьяна.

– У вас сейчас еще урок? – поинтересовался Алик, намереваясь ждать сколько угодно.

– Нет. Можем идти домой. Подождешь, пока я соберусь? Нам же все равно по пути.

– Конечно, – торопливо согласился Алик.

– Ты не из вежливости? Может, у тебя дела?

– Нет! Что вы! Я совершенно свободен. Я подожду, собирайтесь, не торопитесь. Я пока стенгазету почитаю.

Стенгазета, висевшая в другом конце класса, оказалась очень забавной. Смешные рисунки, остроумные подписи.

– У вас талантливые ребята, – сообщил он Татьяне.

– Не жалуюсь. Хотя математиков из них не получится.

– Вас это беспокоит?

– Конечно. Хочется, чтобы хоть кто-нибудь когда-нибудь сказал мне спасибо.

– Ну, спасибо скажут многие.

– Я неточно выразилась. Очень приятно сознавать, что вырастила какого-нибудь знаменитого ученого. Наверное, это голубая мечта любого учителя.

– А вы тщеславны, – с усмешкой заметил он.

– Что поделаешь, Алик, – улыбнулась она.

Когда она перестанет называть его Аликом? Пусть лучше по фамилии. И почему его имя звучит так по-детски, когда произносит именно она?

Алик поморщился. Ему всегда нравилось, что его имя отличается от тысяч других Александров, что его не называют ни Сашей, ни Саней. Но сейчас… Было бы лучше, если бы она называла его хоть так, хоть эдак, только не Аликом.

– Да, конечно, выучить знаменитость – это приятно, – спохватившись, ответил он. – Вот, может, я в ученые выбьюсь. Будете гордиться?

– Валентина Васильевна будет гордиться, – засмеялась Татьяна. – История – ее предмет.

– А если я стану великим математиком?

– Вряд ли. Ты до сих пор синус от косинуса отличить не можешь.

– Каюсь. – Алик шутливо склонил голову.

– Ну, а если серьезно, любые успехи учеников радуют. Это не беда, что математики из них пока не выходят.

– Значит, и мои скромные успехи вас радуют? – снова спросил Алик.

– Радуют. Хотя, сказать честно, только с недавнего времени.

– А до этого вы мою фамилию без содрогания слышать не могли?

– Это точно. Ну, идем домой?

Перемена давно закончилась. В соседнем классе шел шестой урок, оттуда доносился чей-то монотонный голос. В коридоре воцарилась тишина.

– Выходи, я закрою класс.

Татьяна щелкнула выключателем, а Алик не успел открыть дверь. В темноте он растерянно искал ручку.

– Давай помогу, – засмеялась Татьяна.

Он встретил и тихонько сжал ее маленькую ладонь. А потом, повинуясь какому-то слепому, мгновенному порыву, нашел ее мягкие теплые губы. На короткий миг Алику показалось, что ее губы дрогнули и раскрылись, отвечая на поцелуй, но уже в следующую секунду она распахнула дверь, и резкий голубоватый свет школьного коридора отрезвил его.

– Выходи, – повторила она и первая выскользнула из класса.

Они молча прошли по коридору, спустились по лестнице и вышли из школы. Алик понимал, что он что-то должен сказать, как-то должен выйти из этого неловкого положения. Понимал, но ничего не мог придумать. Она ни разу не встретилась с ним взглядом.

– Иди домой, – сказала она.

– Я провожу… вас… – хрипловато выдавил Алик.

– Нет, – твердо и совершенно бесстрастно сказала она.

Алик немного опешил.

– Но нам же все равно по пути…

– Нет, – повторила она. – Нам не по пути. Я иду на автобус, мне нужно к родителям заехать.

– Тогда я завтра приду, – почти умоляюще произнес Алик.

– Нет. Завтра приходить не надо.

– Но почему?

Она смерила его насмешливым взглядом:

– Потому что я не хочу. Ясно?

Да, все было предельно ясно. А чего он, собственно, хотел? Того, что она бросится в его объятия? Но это же глупо!

Что теперь? Извиняться? Говорить, что не хотел обидеть? Что все получилось случайно?

Детский сад какой-то! «Извините, я не хотел вас поцеловать, но поцеловал. Больше не буду».

Он вспомнил движение ее губ навстречу. Нет! Все это показалось. Что ж, вполне объяснимо. Ему хочется верить, что она ответила на его поцелуй, вот и все.

Но нельзя же, нельзя вот так нелепо порвать все отношения! Он никогда не простит себе этого. Все-таки нужно объясниться, извиниться.

Придя домой, он тут же набрал ее номер телефона. Никто не отвечал.

Значит, действительно поехала к родителям.

А может, просто не берет трубку? Или вообще отключила телефон?

Но телефон она не отключала. Чуть позже ответил ребенок, и Алик положил трубку, не решился позвать Татьяну к телефону.

Вот если возьмет трубку она, то он сразу все ей объяснит, он так загадал.

Она не брала трубку ни в тот вечер, ни на следующий день.

В пятницу он снова караулил ее у подъезда, дошел до школы, ждал у крыльца, но так и не встретил. Она не хотела с ним встречаться, не хотела с ним разговаривать, не хотела слушать его объяснения.

В субботу все были дома: и мама, и папа, и Галка, но Алик за весь день только вышел два раза на кухню – к завтраку и к обеду. Даже ужин в семейном обществе был уже выше его сил. Ужинал он поздним вечером, когда все улеглись спать, в полном одиночестве.

В воскресенье приходил Лешка, звал в гости, но Алик вежливо отказался, свалив все на жуткую головную боль и массу работы по диссертации.

Неумолимо с каждым часом приближался день отъезда, и Алик знал, что он уедет во вторник во что бы то ни стало. Независимо от того, поговорит он с Татьяной или нет.

А если не поговорит?

Может, это даже к лучшему.

Глава 12

Методично, каждые полчаса, звонил телефон. Тревожный, бередящий душу, заставляющий вздрагивать звук. Долгий и настойчивый.

– Женька! Возьми трубку! – в сотый раз просила Татьяна.

– Ма-а-ам! Я уже устала! Все равно ничего не слышно. У нас, наверное, сломался телефон. Алло! Алло! Опять положили трубку. Да отключи ты его.

– А вдруг это межгород? Тетя Клава, наверное, дозвониться не может.

Татьяна знала, кто звонит. И уже давно бы отключила телефон, но вдруг позвонят о чем-то важном? Вдруг позвонит Игорь?

Откуда ему звонить? Еще десять дней он с бригадой будет мотаться с объекта на объект.

Да, честно говоря, сейчас она бы и не хотела разговора с ним. Сама не знала почему. Вину какую-то чувствовала.

Какую вину? В чем она виновата? В том, что глупый мальчишка влюбился в нее?

Зачем оправдываться? Зачем сваливать все на этого мальчишку? Дело не в нем. То есть, конечно, в нем. И с его влюбленностью все понятно. Ему простительно. Сколько ему? Двадцать два? Двадцать три?

А что делать с собой? Господи! Это даже смешно – влюбиться в своего ученика! Хотя, конечно, он уже давным-давно не ученик.

Какая разница? Она на десять лет старше. Она замужем. Она должна быть умнее. Вообще она должна была прервать их встречи в первый же день, сразу же, как только почувствовала его отношение к себе. А она не только не прервала, она позволила себе ответить на его поцелуй.

Это получилось механически, помимо ее воли! Он даже не заметил ее движение навстречу! Не мог заметить. Она сразу распахнула дверь и отстранилась.

Бедный мальчик! Сам себя поставил в такое неловкое положение.

Татьяна усмехнулась, услышав вновь телефонные звонки. К телефону она не подходила.

Из принципа?

Конечно! Нужно дать понять этому мальчишке, что между ними все кончено. Да и не начиналось ничего, если уж так разобраться.

В том, что она просто боялась разговора с Аликом, не знала, как повести себя, не знала, что будет говорить он, в этом Татьяна себе не признавалась.

В пятницу ей едва удалось незаметно выскочить из школы и добежать до автобусной остановки. Все выходные Татьяна боялась, что Алик придет к ней домой, но он на это не решился, делая бесконечные попытки поговорить по телефону.

Придя в понедельник в школу, Татьяна была абсолютно уверена, что к концу дня Алик появится снова. И не ошиблась. Закончив уроки, она выглянула в окно. Алик топтался у крыльца.

Что делать?

Лучше подождать, может, он уйдет.

Нет, Данилин не из тех, кто уходит. Он будет ждать до победы.

Все равно лучше пока не выходить. Даже если объяснение между ними сегодня неизбежно, пусть оно произойдет попозже, не на глазах у любопытных коллег. Сделаться поводом для пересудов! Только этого не хватало!

Она потушила в классе свет и наблюдала за Аликом из окна.

Из школы вышла Валентина Васильевна. Радостно кинулась к Алику, завела с ним разговор. Он отвечал на вопросы коротко и нервно, то и дело поглядывая, не откроется ли школьная дверь, не выйдет ли Татьяна. Беседа с Валентиной Васильевной заняла не менее получаса.

Химичка, ботаничка, физкультурник. Алик вежливо раскланивался со всеми, курил одну за другой сигареты и упрямо ждал.

Вышел Влад. На лице у Алика почти гримаса отчаяния. Снова продолжительный разговор. Вместе покурили… И тут произошло невероятное – Алик развернулся и пошел домой. Вот тебе и будет ждать до победы!

Татьяна была этим сильно задета и в то же время почувствовала облегчение – объяснение по каким-то неясным причинам сегодня не состоялось. Она оделась и вышла из класса.

– Ой, Татьяна Евгеньевна! Добрый вечер! А я Данилину сказал, что вы уже ушли. – Навстречу с виноватой улыбкой поднимался Влад.

– Данилину? – Татьяна сделала удивленное лицо.

– Ну да. Он вам книгу какую-то принес. Ждал вас внизу, а я возьми да и скажи, что вы уже ушли. Я почему-то был твердо уверен… И свет в вашем кабинете не горел… Вы уж извините.

– Ничего страшного, Влад, ничего страшного. Книга мне не к спеху. Завтра принесет.

– Да в том-то и дело, что завтра он уже уезжает.

– Куда?

– В Москву. Учиться.

– А-а… Ну да. Он мне говорил. Я забыла совсем. Ну ладно, не беда. До свидания, Влад.

Уезжает завтра? Значит, приходил попрощаться?

Против всякого здравого смысла где-то в голове забились тревожные обиженные молоточки. Татьяна растерялась. Она проиграла тысячи вариантов разговора с Аликом, она придумала тысячу отказов – от обидного, хлесткого, как пощечина, до вежливого, матерински ласкового. Она могла предположить что угодно, только не его отъезд. Нет, конечно, она знала, что в конце концов он все равно уедет, вернется в свой ритм жизни и забудет ее. Но почему так скоро? Почему завтра?

Он струсил! Да, струсил! Испугался их разговора и решил уехать.

Ну да! Поэтому сегодня весь вечер провел у школьного крыльца!

А может, просто пожалел ее? Да, наверное, именно так. Он уезжает, чтобы прекратить все разом.

Но он же все равно когда-то приедет, ведь родители остаются здесь.

Конечно, когда-то приедет. Может, через полгода. Может, через год. За это время все уляжется, он поймет, что это было мимолетное увлечение, он встретит другую. У него все будет хорошо. Ему уже не понадобятся объяснения с ней. Он будет избегать даже случайных встреч.

Татьяна пошла домой пешком, мимо пятиэтажек. Нет, видно, Влад умеет хорошо убеждать: Алика у подъезда не было.

Дома Татьяна устало плюхнулась в кресло. Женька смотрела какой-то фильм с погонями и стрельбой, и этот шум назойливо лез в уши.

– Мне никто не звонил? – на всякий случай поинтересовалась Татьяна.

– Минут пятнадцать назад кто-то звонил, но опять не было слышно. Мам! Ты мне мешаешь смотреть кино!

Татьяна поднялась. Нужно готовить ужин. А потом спать. Этот вечер вымотал ее вконец.

Снова звонил телефон.

– Женька! Ты что, не слышишь?

– Мам! Я смотрю кино! Ответь ты.

Легко сказать: «Ответь». Татьяна вздохнула. Звонки не прекращались, и она наконец решилась. Все равно он завтра уезжает. Ну, попрощается, только и всего.

– Да. Говорите, я слушаю.

На том конце провода молчание. Растерялся? Или собирается с духом?

– Алло! Я слушаю тебя, Алик!

Снова молчание. На этот раз, точно, растерянное.

– Да, это я, – наконец произнес он. – Татьяна Евгеньевна, я звоню, чтобы сказать… Чтобы поговорить… Вы только выслушайте меня до конца… – Он говорил сбивчиво, сумбурно. – Я приходил сегодня к школе, но вас не застал. Вы ушли раньше. Я хотел поговорить с глазу на глаз, но по телефону, может быть, даже лучше… Я смогу все сказать, только вы не перебивайте. Выслушайте! Я же все равно завтра уеду. Но я вам должен сказать… Я люблю вас… Вы слышите?

Теперь молчала она.

– Вы меня слышите?

– Да…

– Извините, если опять обидел. – Его голос стал увереннее, тверже. – Теперь вы, конечно, хотите, чтобы я навсегда исчез из вашей жизни? Да? Я могу пообещать вам, что никогда больше не появлюсь в этом городе. Хотите?

Его последний вопрос прозвучал почти утвердительно, и она, несмотря на все заранее заготовленные речи, вдруг сразу ответила:

– Нет. Давай поговорим при встрече. Ты можешь зайти ко мне завтра утром?