Текст книги "Чернокнижник"

Автор книги: Марина Суржевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ловцы?

– Возможно. Хорошо зачистили, ни крови не осталось, ни ауры. Только след магии и то слабый.

– Что они искали?

Я пожал плечами.

– Думаете, в Круге узнали, что это Лекс открывал портал в моем доме?

– Если бы у ловцов были доказательства, нас бы ждали с кандалами, – возразил Армон. – Они перевернули весь дом, но потом ушли. Уверен, что это дело рук Круга?

– Сейчас посмотрим. Помоги мне.

Я пнул остатки банкетки, и она отлетела через всю комнату, разлетевшись острыми, как иглы, щепками от вложенной мною темной силы. Одри отшатнулась в сторону, Армон рыкнул. Скрипнув зубами, я поднял ладони. Очень хотелось кого-нибудь убить, но пришлось обойтись без жертвы. Грань времени без ритуала мне не открыть, но я мог отмотать ленту событий по-другому. Этот способ был слишком опасным, чтобы прибегать к нему часто, но моя злость требовала действий. Мне нужно было знать, кто за этим стоит.

Резанул себе запястье, выкрикнул заклинание и откинул голову. Черная тварь на моем плече ожила, пробила кожу и поползла вниз, отпущенная на свободу. Она похожа на червя-паразита, давным-давно мертвая, но все еще слишком сильная. Я зову ее Ши, по имени первой девчонки, разделившей со мной койку. Они похожи, та тоже была худой и извивалась, словно змеюка. Мне было тринадцать, и я ее терпеть не мог. Так же, как и эту тварь, что живет у меня под кожей. Ши сунула узкую безглазую морду в теплую кровь, присосалась жадно. Перед глазами потемнело, но я смотрел внимательно, ловя образы на внутренней стороне век. Тварь разбухала от моей крови, становясь слишком тяжелой, запястье ныло, а я все смотрел…

– Время, Лекс, – Армон сильно встряхнул меня, возвращая в действительность. Ши разрослась до ртутного блестящего сгустка размером с мою руку, черный хвост теперь касался моего загривка. Треугольная башка попыталась укусить и напарника, но я вздохнул и выкрикнул слова, вновь загоняя ее под кожу. Рука сразу онемела так, что пальцами я не смогу пошевелить пару дней. Голова кружилась, и внутри разлилась слабость, мертвая Ши способна вытянуть всю кровь и завладеть телом, если ее не остановить вовремя. Но она живет во всех реальностях и временных гранях одновременно, и, сливаясь с ней, я могу заглянуть в прошлое.

Правда, терпеть не могу этот способ.

– Что ты увидел? – поторопил напарник.

– Ничего, – я выдавил смешок и покачал головой. – Ничего. Пусто. Плохо дело, мой ненаглядный, потому что тот, кто решил разорить меня на уборщиках, отлично владеет силой.

– Светлой?

– Не знаю, – я сел на пол, прямо в кучу какого-то тряпья. – Ничего не увидел. Все стерто, – окинул взглядом гостиную. – Подчистую. Я так не умею и даже не представляю, как это делается. И это наводит на нехорошие размышления.

Армон покачал головой.

– Думаю, нам лучше отсидеться в другом месте, Лекс. Пока все не… выяснится.

Я лег, потому что слабость не давала мне даже сидеть. И скривился. На потолке висел голый крюк, даже люстру содрали, сволочи.

– Ты прав, надо уходить…

– Я соберу все, что нам понадобится, – Армон пошел к двери. – Ну или то, что уцелело…

Одри метнулась следом за оборотнем, я хмыкнул и закрыл глаза. Правильно метнулась. Сообразила, за счет кого я намереваюсь пополнить свой резерв. Снова посмотрел на потолочный крюк. Вот теперь я точно найду того, кто это затеял. И проведу над ними самый ужасный ритуал, какой смогу вспомнить. Может, превращу в нежить и заставлю мне служить. Или буду по капле выдавливать кровь, растягивая агонию на долгое время. Или просто хорошенько набью морду. Для начала.

Успокоив себя такими мыслями, я встал и поплелся к двери.

ГЛАВА 9

Для начала мы поругались с Армоном, потому я категорически не хотел тащить Одри в наше тайное логово.

– Какое оно тайное, если показывать его… всяким? – злился я.

– Я не всякая! – взвилась девчонка.

– Да ладно? А кто ты? – уставился ей в лицо, подначивая, чтобы проболталась. Но нет, смолчала, прикусив язык. Я хмыкнул.

– Всякая, значит.

– Здесь оставаться опасно, – напарник принюхивался тревожно. – И мы лишь теряем время! А идти нам больше некуда. Или ты предпочитаешь ближайшую подворотню?

– У меня есть домик на окраине Кайера, – сердито бросила Одри. – Можете пока пожить там.

– Какая неслыханная щедрость! Особенно после того, как из-за тебя мой дом превратился в помойку!

– Я не виновата в этом! – заорала Одри.

– Заткнитесь оба и залезайте на лошадей! – прошипел Армон. – Где этот дом?

– На северной окраине, – хмуро бросила девушка и отвернулась.

– Значит, решено, – подытожил напарник и тоже пошел к лошадям.

– А мое мнение не надо спросить? – обозлился я.

– Лекс, или ты идешь с нами, или оставайся здесь!

Я подумал, а не швырнуть ли в спину Армону файер, но решил не тратить силу. Швырну потом, когда немного отойду. Впрочем, силы возвращались ко мне довольно быстро. Но пока я лишь залез в седло и дернул поводья.

* * *

Домик на окраине оказался маленьким, тесным и пыльным. Всего две комнатки, похожие на чулан, сырой подвал и чердак, на котором было невозможно стоять в полный рост.

– Отвратительно, – осмотрелся. – А куда я буду девочек приводить?

Одри презрительно фыркнула и ушла в тесную и неудобную купальню, в которой вместо нормальной каменной чаши для омовений стояла деревянная кадушка. И даже водопровода здесь не было, Армон молча прихватил ведро и отправился к колодцу. Вдвоем с хозяйкой этого гнусного местечка, которое и домом-то назвать язык не поворачивался, они навели относительный порядок. Я в процессе уборки не участвовал, хотя и не удержался от раздачи ценных указаний.

– Там пыль осталась, – указал я Одри на древний трухлявый комод, развалившись в таком же доисторическом кресле. Девушка махнула тряпкой. – Ниже. Еще ниже. Детка, ты ослепла? Там все в паутине.

– Нет здесь паутины, – возмутилась она. И все-таки сообразила, что стоит, склонившись и отставив зад, обтянутый серым платьем. Выпрямилась и бросила на меня злой взгляд. Потом швырнула тряпку в мою сторону, правда, не попала.

– И с прицельностью у тебя проблемы, – съязвил я. – Или вернее сказать… с цельностью? Особенно в некоторых местах?

– Может, хватит ко мне цепляться? – прошипела она, даже губы побелели от злости.

– Так я только начал, – уверил, закинув ногу на подлокотник. – Это называется семейная жизнь, малышка.

– Чтоб ты сдох, Лекс! – выплюнула она, я весело рассмеялся.

– Становись в очередь из желающих.

– Не сомневаюсь, что эта очередь очень длинная!

– Не очень. Большинство из стоящих в ней уже покойники, – ласково уверил я.

– Ты мне угрожаешь?

– Что ты, милая. Я обрисовываю перспективы.

– Ты меня не тронешь, – она вскинула голову. – Не сможешь.

– Всегда есть лазейка, – я улыбался, с удовольствием рассматривая ее бледнеющее и краснеющее лицо. – Кстати, я не против слегка развлечься. Начнем?

– О чем это ты? – она попятилась к двери.

– О супружеском долге. Собираюсь честно и ответственно его исполнить.

Приподнялся, и, придушенно пискнув, Одри вылетела за дверь. Ее шаги простучали по лестнице, кажется, девчонка металась в панике, не зная, куда от меня спрятаться. Я упал обратно. Как будто мне заняться больше нечем, отлавливать в этой лачуге перепуганную девчонку. В другой раз развлекусь, когда скучно станет.

Я вновь задумался о том, что искали в моем доме. И, похоже, не нашли. Беспокойство грызло изнутри, подталкивая проверить мою догадку и убедиться, что книга на месте. Конечно, я не дурак, чтобы хранить талмуд там, где живу. Это слишком опасно, и не только потому, что ее могут найти. Такие артефакты надо держать как можно дальше от живых, мертвое всегда норовит завладеть жизнью.

Солнце уже опускалось, а значит, самое время для прогулки. Когда я вышел из дома, Армон добросовестно устанавливал ловушки вокруг нашего убогого пристанища.

– Далеко собрался? – он окинул меня взглядом, посмотрел на мешок за плечом.

– Прогуляюсь.

– Моя помощь нужна?

– Нет.

Армон кивнул и вернулся к своему занятию. Напарник у меня понятливый.

По дороге я несколько раз менял направление, путал след, растекался туманом и тьмой. Делал все, чтобы сбить со следа преследователей, если бы такие оказались. Мое чутье молчало, но лучше проделать все эти сложности, чем привести врага в свое логово. Так что на кладбище я оказался лишь в полночь, когда погрызенный с одного бока месяц уже завис над старым погостом. Жальник был старый, давно недействующий, решетка на кованых воротах покрылась ржавчиной. Я присел, внимательно осмотрел свои руны. Не тронуты, что меня порадовало. Значит, гостей в мое отсутствие не было. Через ворота не пошел, обошел ограду и перелез через каменную кладку. Вздохнул полной грудью. Каменные изваяния скорбно смотрели на меня в свете звезд, провожали взглядами, пока я шел по дорожке. В глубине возле засохшего дуба стоял склеп. Заколоченные двери щетинились железными штырями и осиновым крестом, прибитым на створку. Такие отпугивают обычных кладбищенских воришек, а мои руны отворачивают заезжих некромантов. Впрочем, последним на этом погосте делать нечего, здесь слишком давние трупы, сгнившие, даже поднимать нечего. Истлевшие кости не годятся даже в качестве учебного материала для новичков, так что некроманты предпочитают жальник на другом конце города.

Каменная горгулья, что стояла у входа в склеп, смотрела с ожиданием. Я приложил разрезанную ладонь к ее лицу и прошептал заклинание. Горгулья шевельнулась, лизнула мне кожу раздвоенным языком.

– Но-но, не увлекайся, – буркнул я. – Ты нежить, тебе ни к чему столько крови.

– Жжжадный… – проскрипела горгулья.

– А то, – хмыкнул я. – На вас кровушки не напасешься. Открывай.

– Ещщще?

– Обойдешься. Я дань отдал, открывай.

– Обижжжаешшшь…

– Разрушу, – пообещал я.

Горгулья клацнула зубами и медленно повернулась вдоль своей оси. Осиновый крест на створке склепа тоже начал вращаться, все ускоряясь и сливаясь в новую фигуру круга, в котором железные штыри вырисовывали знак бесконечности. Я смотрел внимательно, чтобы не пропустить момент. И когда вращение достигло необходимой скорости, резко впечатал в дверь ладони, останавливая его. Выдохнул. Если не рассчитать момент, то штыри пробьют руки – не слишком приятное развлечение. К тому же на них споры ядовитого гриба, вызывающего медленное и неотвратимое разложение тканей.

Створки дрогнули и медленно разъехались в стороны, а я шагнул в плесневелое нутро склепа.

– Ну здравствуй, учитель, – насмешливо отвесил поклон, когда во тьме вспыхнули злобные алые глаза. – Давненько не виделись.

– Еще бы столько же… – голос его ударил по ушам. Мой наставник все еще пытается причинить мне боль.

– Это как получится, – обрадовал я, зажигая факел.

Нутро склепа озарилось дергающимся пламенем, и я прошел к установленному внутри гробу.

– Никчемный, жалкий воришка! – прошипел наставник. – Не смей ее трогать! Она тебе не принадлежит!

Существо, некогда бывшее моим учителем, оскалилось, показав два ряда черных, но острых зубов. Ветхие куски одежды не скрывали гниющей плоти и сочащихся язв на тщедушном, скрюченном тельце. Когда-то его звали мэтр Кархан, сейчас это была регенерирующая нежить, все никак не желающая подыхать. Наставник оторвал от своей руки кусок плоти и сожрал его. Черная дыра медленно начала затягиваться красным мясом. Я оттолкнул его ногой.

– Ничтожество, не смей!

Кархан завизжал, давясь липкой слюной и остатками гнилого мяса.

– Отвали, не то получишь, как в прошлый раз, – предупредил я, сдвигая крышку гроба.

Наставник отпрыгнул, памятуя о том ударе, который размазал его по стенке. Но, как я уже говорил, умереть он не мог. Смешно, но это не я сделал его таким, а он сам. Наставник привязал себя к книге еще при жизни, только я об этом не знал, когда воровал ее. И самое странное, что артефакт признал нового хозяина в моем лице. Ну а Кархан остался вечным слугой возле нее, не мертвым и не живым, но по-прежнему злобным. Он сыпал проклятиями, но не приближался.

Из-под тяжелой крышки показалось бледное лицо. Кожа словно лепесток лилии, прозрачная, ровного молочного цвета. Черные ресницы на этом лице кажутся перьями ворона. Ее губы полные и всегда чуть изогнуты, словно в насмешке, а волосы иссиня-черные и шелковые на ощупь. Она прекрасна так, как не может быть живая женщина. И иногда я понимаю, почему Кархан пожертвовал жизнью, чтобы служить ей.

Даже меня всегда тянет на поэтические сравнения при виде ее.

Книга никогда не была рабой чернокнижников, это темные во все времена преклонялись перед ней. Рано или поздно это случается со всеми, может, поэтому я надеюсь на «поздно» и прихожу сюда, как можно реже.

Ее зовут Лантаарея.

Я привычно полюбовался на нее и провел ладонью по нежной коже.

– Просыпайся. Мне нужны ответы.

Веер ресниц приподнялся, являя взгляду темноту под ними. Глаза без белков, сплошная тьма – бесконечность, в которую лучше не заглядывать.

– Мой повелитель, – в ее голосе ни капли почтения, лишь насмешка. Лантаарея прекрасно знает, кто кому служит. – Я ждала тебя. Но ты так редко меня навещаешь… – она села, и полупрозрачная ткань соскользнула с точеных плеч.

– Смени облик, – приказал я, чувствуя, как желание лишает способности думать. Она слишком красива, темнота в женском обличье.

– Разве я не нравлюсь тебе такой? – ее голос ласкает слух и успокаивает. – Разве я не красива? Посмотри на меня…

Черные волосы спадают в истлевшее убранство гроба блестящей волной. Губы наливаются цветом, а грудь бесстыдно дразнит рубиновыми сосками. Я почти забываю, зачем пришел сюда, я забываю даже о том, кто я, я не слышу проклятий наставника, давно утратившего человеческий облик, я думаю лишь о жестком и продолжительном…

Бам!

Ловушка, что я бросил, когда вошел, взорвалась как раз вовремя. Гнилой запах коровьей требухи, что я прикупил у мясника, отвлек от сладкого запаха разложения, исходящего от Лантаареи. А мелкие осколки довольно чувствительно впились мне в шею и спину, возвращая в реальность.

– Смени облик! Приказываю! – я вскинул руки, повелевая ей. И со смехом Лантаарея подчинилась. Я вздохнул с облегчением, когда на желтых кружевах гроба оказалась толстая книга в черной обложке. На миг она натянулась, являя оскалившееся женское лицо, но тут же вновь разгладилась. Я выдохнул. Самое сложное позади.

Правда, вновь заголосил Кархан.

– Ты обидел ее! Обидел мою красавицу! Ничтожная тварь! Поганый вор! Сдохни!

– Да что ж за день такой, – пробормотал я, расставляя камни для ритуала. – Все мне сдохнуть желают.

– Урод! Поганец! Кусок вонючего…

– Но-но, угомонись, – я швырнул в нежить файер. Кархан заверещал, катаясь по полу, чтобы погасить тлеющую плоть.

– Ты слаб! Ты не имеешь права на Лантаарею!

– Она считает по-другому, – хмыкнул я, проверяя круг. Мне совсем не хотелось оказаться втянутым во тьму древних знаний.

– Ты плакал, как девчонка, когда я резал твоих собак! – Кархан погасил пламя и сменил подход. Теперь его голос приобрел знакомые презрительные нотки, а слова обрели унизительный смысл.

– Мне было семь лет, – я знал, что если ему не отвечать, он вновь перейдет на визг, который меня бесит.

– Ты слабак, Лекс… Всегда им был. Ты ничтожество… Ты ничего не умеешь… Ты никогда ничего не достигнешь… Духи говорят, а я слышу… Ты пьяница и урод, ты худший чернокнижник в истории, ты позоришь темных, ты жалок, жалок, жалок…

– Я знаю, учитель, – повернул голову, хмыкнул, заметив недоумение в алых глазах Кархана. Дурак. Я научился соглашаться со всеми его оскорблениями, когда мне еще не исполнилось и десяти. А он думает, что меня это задевает.

Широко улыбнулся и открыл черную обложку книги. Тьма вырвалась из-под нее черным облаком, обняла, застилая глаза. Тьма тянула меня к себе, соблазняла голосом Лантаареи. Но я вновь приказал повиноваться, и с шипением книга подчинилась. Желтые, исписанные рунами и буквами страницы я листал торопливо. Книга тоже забирает часть силы и жизни, в этом проклятом мире за все приходится платить.

Но я все же нашел то, что искал. И внимательно вчитался в строки. Прочитал три раза, осмысливая. Сухой лист повествовал о том, что Изнанка всегда рядом. Она прячется в мелочах: в синих глазах, в светлом камне, в рогатом дереве и пламени. В бесконечности и в отчаянии. В злости и боли. За каждым поворотом сна для того, кто видит этот сон. Изнанка придет к тому, кто зовет ее. А зовет ее тот, в ком есть Изнанка.

Я захлопнул книгу. Посмотрел на затихшего Кархана.

– И что это за муть? – поинтересовался я. – И ради этого бреда я отдал столько сил?

– Лантаарея знает суть, – зашипел наставник.

– Было бы неплохо, если бы она еще и изъяснялась понятнее, – я методично собирал свои камни, строго соблюдая порядок. Конечно, я разжился парочкой новых заклинаний, которые мне не терпелось испробовать, но вот ответов на свои вопросы так и не нашел.

Кархан засмеялся, хотя его смех больше напоминал кряхтение рассохшейся деревяшки.

– Лантаарея умнее глупого Лекса… она показала лишь то, что ты можешь осмыслить! Твой разум слишком убог для большего!

Я молчал, складывая свой мешок. Вот это правда. Строчки в книге появляются независимо от моего желания, каждый раз новые. Или я просто не управляю книгой до конца. Но продолжать я уже был не в силах, слишком устал.

Уходил под злобный визг Кархана, кажется, он вновь вспоминал тех собак, что тогда прирезал… И дались они ему? Думает, что для меня это имеет значение. Это было слишком давно, я и не помню. Наставник всего лишь пытался вдолбить в мою голову мысль, что нельзя привязываться к живым, однажды они умирают.

Кстати, я был ему за это благодарен.

Правда, тогда попытался Кархана убить.

Лантаарея вновь лежала в гробу и улыбалась, когда я закрывал крышку.

Я усмехнулся и поплелся в сторону дома, мечтая, наконец вытянуться на постельке.

К домишку на окраине дополз нескоро. Пришлось снова путать следы и менять направление, хотя устал я, как собака. Но проделал все с завидной педантичностью.

Окно лачуги слабо светилось, и я даже удивился, что мои «друзья» не спят. Растянул губы в гаденькой ухмылке, намереваясь спросить: неужели вы так беспокоились о старине Лексе, что вас замучила бессонница? Ловушки Армона на меня, понятно, не отреагировали, так что вошел я тихо. Постоял, прищурившись. Никто тут бессонницей не страдал и о моей скромной персоне не тревожился. Парочка самозабвенно целовалась, ладони напарника гладили рассыпавшиеся золотые волосы, а тело придавливало Одри к обеденному столу. Я подумал, что теперь точно не смогу за ним есть – побрезгую.

Развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Кайер накрыл мелкий дождик, в столицу приходила осень.

Я накинул капюшон и пошел в сторону старых таверн, раздумывая, сколько у меня в кармане денег. И рассмеялся. Полуистлевший и жрущий сам себя Кархан даже не представляет, насколько он был прав.

ГЛАВА 10

Не помню, как оказался у дверей, выкрашенных в ярко-красный цвет, но подумал, почему бы и нет. К дорогому гостю, то есть ко мне, вышла самолично госпожа Хлыст – худая, как палка, затянутая в черное монашеское одеяние с неприятной растительностью над верхней губой. Она присела, выказывая почтение, правда, особой радости на ее лице я не заметил. Тоже ожидаемо, как ни полезен чернокнижник, но он везде персона нон грата, так же, как и ночные фиалки.

– Мне комнату и ужин, – буркнул я после приветствия.

– Кого из девочек прислать? – осведомилась мадам.

– Никого, – я пошел к лестнице с истертым бордовым ковром.

– Но… – госпожа Хлыст за моей спиной скривилась недовольно. Я нутром почувствовал желание возразить, что у нее не гостиный дом с койками. Но она промолчала, доказав в очередной раз, что не глупа. Со мной, действительно, лучше не сориться.

Я поднялся в комнату, которая нравилась мне здесь больше других, и упал на кровать, не снимая сапог. Закрыл глаза и почти уснул, когда дверь тихо распахнулась. Я лениво приоткрыл веки. У столика в центре комнаты плавно двигалась одна из близняшек, расставляя тарелки с едой. На ней был наряд этого заведения: красный корсет с неким подобием юбочки, ничего не прикрывающий, туфли на высоких каблуках. Она улыбнулась, заметив мой взгляд.

– Привет, Лекс. Помнишь меня?

– Ты – Терри.

Она похлопала голубыми глазищами.

– Как ты узнал? – в ее голосе было столько удивления, что я даже хмыкнул. – Нас с сестрой всегда путают!

Я пожал плечами и перевернулся на бок.

– Вы разные.

Она соблазнительно отставила бедро.

– Хочешь, я тебя покормлю, Лекс?

– Новая услуга для дорогих клиентов?

Терри слегка смутилась, потом сверкнула улыбкой.

– Я сделаю все, чтобы ты был доволен, Лекс! Просто позволь мне это!

Я вздохнул. Честно говоря, ничего не хотелось. Я желал просто закинуть что-нибудь в свой пустой желудок и поспать. Без снов, без мыслей, без воспоминаний и без похода на Изнанку. Снова вдохнул.

– Тащи сюда свой зад, Терри. И еду.

Она радостно подхватила поднос на ножках и поставила его на кровать. Деловито и привычно стащила с меня сапоги, развязала плащ и аккуратно сложила. Потом села рядом, поджав под себя ноги, обмакнула кусок мяса в острый соус и протянула мне. Я съел, рассматривая ее лицо.

– Так как ты нас с сестрой различаешь? – фиалка смотрела с любопытством. – Мы же одинаковые. Даже наши девочки путаются. Это из-за того, что ты… – она не договорила, но я и так понял.

– Нет здесь никакого колдовства, – я дожевал и потянулся к вину. – Вы просто разные. Двигаетесь по-разному, говорите. Ты смелее, смотришь в глаза с вызовом. Твоя сестра мягче и нежнее, любит медленные ласки и в жизни такая же.

– Хло – младшая. Я привыкла ее защищать, всю жизнь так, – Терри чуть улыбнулась, в ее взгляде скользнула нежность. Я промолчал, просто двигая челюстью. Мне неинтересны слезливые истории из жизни фиалок. По моему взгляду девушка это поняла и заученно широко улыбнулась. Провела пальчиком по моей груди, стирая каплю соуса. Потом засунула его в рот, облизала. Я поморщился.

– Я не в настроение, красотка.

– А если я сделаю так? – игриво протянула она и наклонилась, облизывая уже меня. – Может, ты передумаешь?

Я дожевал мясо, размышляя, как сильно девчонке влетит от мадам, если не передумаю. Меня это не волновало, с другой стороны, могу и уделить немного своего внимания. Я выпил еще, ощущая желание напиться до блаженного забытья. Пожалуй, так и сделаю. После. А пока… перевернул девушку.

– Я предпочитаю так, – ее юбочка оказалась на спине.

– Я помню, – она тихо рассмеялась и охнула. Стоны Терри наполнили комнату, я послушал их, потом склонился к девичьей шее, испытывая желание вцепиться в кожу зубами.

– Нас больше не слушают, можешь так не орать, – негромко сказал я.

Она затихла и перевернулась, поправила свой наряд.

– Откуда ты знал, что нас слушают? – тихо осведомилась она.

Снова пожал плечами, молча налил стакан и протянул ей. Сам выпил из горлышка. Объяснять, что я лично установил в этом заведении кучу магических ловушек, которые слышу, как их хозяин, не стал. Ей эти сведения ни к чему. Девушка отпила вина, не спуская с меня глаз.

– Лекс, почему у тебя такие волосы?

Этот вопрос я не раз видел в глазах людей, правда, задавать его мне мало кто решался.

– Увидел в детстве страшный сон и поседел с перепуга, – усмехнулся я.

– Ты не любишь говорить о себе, да, Лекс? – слегка заплетающимся языком протянула Терри. Я подвинул ей тарелку с мясом. Судя по тому, как быстро девчонка опьянела, наверняка голодная.

– Ешь. Разве вас не учат, что когда рот женщины занят делом, а не болтовней, она гораздо привлекательнее?

Фиалка рассмеялась и с аппетитом накинулась на еду.

– Ты только притворяешься злым, – с набитым ртом протянула она. – А на самом деле не такой.

Я хмыкнул. Ну да.

– Нет, правда, – она взмахнула рукой с зажатым в ней куском. Капли соуса упали на смятое покрывало. – В тебе нет желания причинить боль, я бы почувствовала! У многих оно есть… У некоторых больше, у других меньше… вот у тебя все эти знаки, а мне с тобой не страшно. Знаешь, я сама попросила у мадам, чтобы она отправила меня к тебе. Увидела, что ты пришел… – девушка вдруг покраснела. И сделала большой глоток вина. Я откинулся на подушку, слушая ее вполуха. Обычный треп фиалки о том, какой клиент уникальный и восхитительный. Ублажение мужского самолюбия – залог щедрой оплаты. Я это слышал неоднократно.

– Нет, правда! – Терри бросила мясо. Потом подумала и схватила его снова, пачкая пальцы и облизывая их. – У нас ведь разные люди бывают, иные просто звери… а ты нет. Хотя и грубый… Некоторых я ужасно боюсь. Вот был тут один, у него такой рисунок на коже… Как у тебя, – она ткнула пальцем в мою шею, промахнулась и чуть не попала мне в глаз. Я перевернулся и забрал у фиалки бутылку, из которой она пила. Новость была занимательной.

– Какой знак ты видела, Терри? Этот?

Я показал на свернувшуюся возле шеи змею. Девушка кивнула. Я насторожился и снял рубашку.

– Какие еще? Ты была с ним? Можешь показать?

Она залезла на меня сверху, оседлав бедра и водя пальцем по коже. Щекотно!

– Вот такой был. И еще этот треугольник. Только не на животе, а на боку. И вот такая морда…

– Морда? – я скосил глаза на руну подчинения.

– Ну да, похоже… и вот этот еще. – Она старательно тыкала пальцем, перечисляя. И чем дальше, тем больше я хмурился. – А еще у него были другие… каких у тебя нет!

– Ты уверена? – я спихнул ее с себя и быстро разделся, отбросив штаны. – Смотри внимательно, Терри.

Она хихикнула, но уставилась и обстоятельно изучила мою спину, ноги и даже внутреннюю поверхность бедер. Я даже стопы ей показал и кожу между пальцев, на которых тоже были рисунки. И затылок под волосами. Именно потому они у меня сзади довольно длинные, чтобы закрыть черные и красные символы на шее.

– Нет, у тебя таких нет, – объявила она. – Я хорошо запомнила. Два круга с точками. И еще что-то вроде спирали. И какие-то линии… вот такие.

Она провела рукой по покрывалу, рисуя невидимую руну. Я напрягся сильнее.

– Как этот человек выглядел?

– Высокий. Примерно твоего роста. Только ты шире и мощнее… Он худой. Сутулый. И старше тебя, хотя волосы черно-синие, и лицо без морщин. Но мне показалось, что старше… – она запнулась. – Он страшный, Лекс. Очень страшный…

Я нахмурился. Значит, в Кайере новичок. Всех чернокнижников столицы я знал, хотя мы традиционно и не общались, но никто под описание не подходил. И знаки, что показала Терри…

– Ты сможешь нарисовать то, что видела?

Она уверенно кивнула. Я вытащил из своего мешка уголь и бумагу. Фиалка старательно вычертила линии, высунув от усердия кончик языка.

– Когда он к вам приходил? Назвал свое имя?

– Недавно, часа три назад. Имени не назвал, велел называть его просто «господин». Он не разговаривал, просто… сделал то, зачем пришел, заплатил и ушел.

Я, не отрываясь, смотрел на черные руны, нарисованные на желтом листе. У меня остался лишь один вопрос. Поднял голову.

– С ним была ты, Терри?

– Нет, Хло, – рассмеялась она. – Но пока он мылся в купальне, я ее заменила. Сестра сказала, что почувствовала себя плохо, а клиента упускать нельзя… Вдруг он захочет продолжения? Мы так иногда делаем, с особо… выносливыми. Хло вышла, а я легла в кровать. Он стоял у окна, я успела рассмотреть многие знаки, пока он одевался… Знаешь, когда-то я мечтала стать художницей… А потом тот мужчина ушел, даже мадам кинул монету молча, не прощаясь.

Я отвернулся, прикрыл глаза. Потом лег на кровать и потянул Терри к себе, прижался губами к ее губам. Она вздохнула изумленно, поцелуи здесь не приняты. А потом с жаром ответила, обняла меня за шею, устраиваясь на моей груди. Я целовал ее, не переставая размышлять над услышанным, прошелся пальцами по выпуклым косточкам хребта. Меня давно не беспокоят человеческие жизни, но все же я был благодарен Терри за сведения. Может, почистить ей теперь память, правда, не уверен, что она останется после этого разумной. Этот трюк у меня выходит через раз.

С другой стороны, память сейчас не самая большая ее проблема. На этот раз я даже постарался доставить ей удовольствие и не взял ни капли женской силы. Она ей понадобится, когда ее сестру найдут мертвой. А в том, что это произойдет, я уже даже не сомневался.

И еще меня занимало странное совпадение – появление чужака в Кайере и настойчивые поиски в моем доме.

И самое отвратное, что поспать мне так и не удалось!