Текст книги "Наполеончик. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Марина Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Всё совершающееся казалось бессмысленным и напрасным, как и само бытие – бессмысленно и напрасно, потому что вызывало чувство душевной пустоты и отчаяния. Шло отрешение и осуждение деятельности.

Клеветники, интриганы, сомневающиеся во всём разрушители вызывали скепсис, распутство мыслей, порчу нравов, что вело к дегенерации людей.

Дегенерат – следствие противоестественной морали. Чувствительность дегенерата болезненная и не естественная, отсюда соответствующие реакции на раздражители. Дегенераты и убогие люди давали ещё более выродившееся потомство, чем они сами.

Неестественность существования, голод и переизбыток, отсутствие весёлости, чувства прекрасного, ясности ума приводили к распаду семей. Сильная половина человечества из страха потерять кусок хлеба, из корыстных побуждений отрекалась от жён и детей, от любимых, от друга, от родителей.

Мужчины сводили свою жизнь к вопросам удовольствия и неудовольствия, привыкая к животному существованию, они были не способны мыслить, пускались в бродяжничество, половую похотливость, что вело к неврозам.

Измельчание, беспокойство, торопливость, суета возрастали. И люди от этой сутолоки приходили в уныние и покорялись року.

Пропадало желание жить: какой смысл?

Таков был образ мышления.

Что таилось в душе подростка тогдашнего смутного времени?

Из этих подростков вырастали будущие поколения. И какое оно могло получиться?

Трудно было в молодости, которая пришлась на период упадка и распада страны. Неопределённость того времени привела к тому, что жили одним днём, ибо завтрашний день был сомнителен.

На пути становления личности молодого человека всё было скользко и опасно. Были не обдуманные и произвольные попытки и огромное количество неудачных опытов, которые приводили к упадку духа, к помрачению сознания, к суициду.

Молодые люди были испорчены и соблазнены дурными установками, глупостью, пустой болтовнёй, нежеланием что-то делать. Они слепо подчинялись среде. Им казалось, что в жизни нет смысла, что всё напрасно.

И молодёжь окуналась в мир тяжёлой музыки, омрачала своё сознание алкоголем, табаком и наркотиками. Стремилась к состоянию опьянения – тупому поддержанию, трусливому и тщеславному приспособлению к жизни.

У молодых людей были одни осуждающие оценки и ничего больше!

В результате слабые люди гибли.

Более сильные молодые люди уничтожали то, что ещё оставалось целым.

И только сильнейшие преодолевали осуждающие оценки, извращение ценностей, становились личностями.

Наполеончик не стал личностью. Он – продукт общества, имеющий условную цену. Ему не хватило ума, чтобы получить образование.

И даже кто мог учиться, большинство не закончили обучение – за всё нужно платить. Отныне в условиях дикого капитализма нет ни бесплатного образования, ни бесплатной медицины, ни бесплатных квартир.

Воспользовавшись смутным временем в разбойные девяностые годы, Наполеончик купил диплом. Глубоко убеждённый в том, что мужчинам образование и развитие достаётся страданиями и опытом всей жизни, а женщинам их совершенство достаётся даром, он страшно возмущался подобной несправедливостью. И это обстоятельство ещё больше настраивало его против женщин.

– У баб ума недостаёт: их голова меньше, чем у мужика. Они берут своей усидчивостью, потому что у них зад больше, – оправдывал себя Наполеончик.

Преодолеть внутреннюю пустоту Наполеончик пытался наслаждениями и сладострастием, одурманиванием себя алкоголем и табаком. Но распутство убивало наслаждения, а дурман – ум.

И как результат – слабость воли, крайняя гордость и унижение других людей, то есть возвышение себя на контрасте.

Наполеончик стал реагировать сразу и внезапно на то, на что не следовало и тогда, когда не следовало бы, и тем вредил себе своим саморазрушением и компрометировал себя.

Пока нет пищи тщеславию, пока нечем кичиться, оно молчит. Но стоит тщеславию найти пищу, оно заговорит во весь голос, внушая необыкновенную самонадеянность.

Наполеончик открыл для себя истину, что богатые презирают того, у кого нет денег. Поэтому он скрывал свою бедность, как позор.

Наполеончик выставлял себя напоказ, пуская пыль в глаза людям мнимым состоянием и положением в обществе. Он создавал ни на чём не основанную легенду о своих успехах, живя на кредиты, взятые в сомнительных банках под баснословные проценты, скрытые под манящей надписью "всего два процента в день". Он не понимал разницы между двумя процентами в день и двумя процентами в год – процентной ставкой в советском сбербанке.

Перебиваясь случайными заработками, работая без удовольствия и живя в кредит, Наполеончик говорил:

– А зачем вообще работать? Я лучше тех, годных лишь на то, чтобы наживать деньги и протирать штаны в продажных парламентах. Люди действия, вроде меня, не прибегают к ужимкам ложной скромности.

Наполеончику, и без того не блиставшему умом, было свойственно ребяческое самодовольство, для которого притворство – вторая натура.

Он отупел от привычки к повиновению, жить по команде. В детстве Наполеончик повиновался родителям и учителям, в училище – воспитателям и преподавателям, в армии – командирам, на флоте – бою склянок.

Он не привык к ответственности – всё решали за него. Существовал, не заботясь о куске хлеба. Еду принимал по расписанию, жил без интереса в замкнутом пространстве, в однообразном грубом матросском сообществе.

В нём с детства жила большая обида на людей, желание доказать им, что он сильнее, лучше их.

Разыгрывая из себя значимую личность, на поверку Наполеончик оказался пустоцветом и фразёром. Он стремился выдать свои эгоистические побуждения за проявления высоких чувств. За пышными тирадами скрывал неблаговидные поступки. За сентиментальными речами прятал своё равнодушие к близким людям.

Из него выпирала гордыня, властолюбие и презрение к женскому полу.

Люди бывают разные: хорошие, не очень и подлецы.

О хороших людях говорить всегда сложно, потому что они хорошие во всех отношениях.

О не очень хороших людях – не хочется. Жизнь их похожа на волны: на гребне волны – они хороши, в противном случае могут оказаться подонками и даже подлецами.

Речь пойдёт о подлецах, потому что повествование идёт о Наполеончике.

Есть подлецы наивные: свою подлость они считают благородством. Таким Наполеочик был в детстве.

Есть те, которые стыдятся своей подлости, но всё равно делают гадости исподтишка. Такая подлость была свойственна ему в юности.

Позднее из Наполеончика вырос чистокровный подлец, которого ничто не могло заставить действовать иначе, потому что так ему было выгоднее. Ему не было дела до других – он жил один раз и хотел жить для себя. Ему не интересно, что будет с теми, кому он сделал гадости: пусть все проваливаются в тартар.

Время безжалостно, но справедливо.

Недовольный своей бездеятельностью и бессилием, Наполеончик терзался от скуки. Развратная жизнь его больше не возбуждала, алкоголь не согревал душу. Наполеончика охватывала ярость от той жизни, в которой он жил. Всё сделалось омерзительным.

Он жаждал личной свободы, свободы от кредиторов и коллекторов. Больше Наполеончик не хотел ничего знать. Его устраивало спокойствие сытой коровы, чтобы никто ничего не требовал с него, не заставлял что-либо делать.

Для осуществления мечты Наполеончику нужна была состоятельная жена, а лучше богатый, с положением тесть.

Наполеончик слишком долго добивался любви Наташи, и его любовь превратилась в болезнь, в манию. Но лишь она ответила на его чувства, вернее согласилась за него выйти замуж, у Наполеончика появилось отвращение, ненависть, желание унизить, растоптать её. Он возненавидел жену – ему нужна свобода, а не рабство семьи.

Но он зависел от Наташи, от положения и авторитета её отца – бывшего бандита по кличке Батя, к тому времени ставшего высокопоставленным чиновником.

С женитьбой перед Наполеончиком открылась новая жизнь, новый путь, на котором слишком много искушений.

Преодолеть искушения требовалось большое мужество и выдержка. Наполеончик не имел твёрдой воли и не рассуждал, желая жить на широкую ногу.

Когда-то в детстве Наполеончик в тайне взлелеял мечту возвыситься над всеми и стал смешон, проявляя своё тщеславие. Он верил только в то, что знал, а знал он слишком мало. Неясное повергало его в сомнение, а неизвестное отвергалось им.

Наполеончик, случайно родившийся, да ещё в неблагополучной семье, не получил должного старта. Перестройка вышибла почву из-под ног.

И надежда на удачную женитьбу тоже не оправдала ожиданий Наполеончика.

Нравственно не сложившийся он жаждал любви женщин. Хотел, чтобы его любили, а не он. Люди, которые не уверены в себе, предпочитают быть любимыми, чем любить, для того, чтобы хоть раз, хоть на минуту поверить в себя.

Желание быть любимым свидетельствует о том, что человек желает и ищет самого себя, хочет получить себе в подарок самого себя.

Наполеончик не хотел испытать любовь, боясь ответственности за любимого человека. У него никогда не было ни возвышенного порыва, ни фанатического упорства, способного сохранять в любви постоянство и добродетель.

Он смеялся над чувствами, над тем, чего не понимал. Внешне, мыслями и своими повадками Наполеончик представлял собой пародию на мужчину, руководствуясь в своём поведении животными инстинктами мужского превосходства.

Убеждение в мужском превосходстве вошло в кровь и плоть его с детства. Расстаться с ним Наполеончик не смог даже после жестоких уроков, преподанных ему судьбой.

В пучине страстей гибнет не каждый, кто к этому стремится.

По натуре Наполеончик был не страстен. Он предпочитал женщин пошлых, потому что только с ними мог завязать отношения, но их Наполеончик презирал. Однако других женщин ему было нелегко найти.

Любви не находят, когда ищут хладнокровно и преднамеренно. Чтобы полюбить, надо понять, что такое женщина, и с какой заботой и уважением должно к ней относиться.

Женщина – это тайна. И тот, кто мнит, будто знает её, просто глуп.

Но кто постиг святость взаимных обязательств, равенство полов, тому любовь открывается во всём своём величии и красоте.

Наполеончик пропускал шансы, даруемые ему судьбой.

Выскочки вырастают из нищеты. Их душа поглощена страстью к наживе, парализована эгоистическим честолюбием.

Наполеончик восхищался всем, что могло его поднять и возвысить. И в мелочах ему это удавалось. Когда обстоятельства требовали лёгких жертв, характер и привычки он мог пересилить, но когда приходилось поступиться своим тщеславием, тогда преувеличенное самолюбие, неуместная заносчивость, грубая натура давала себя знать.

Своими кратковременными успехами Наполеончик был обязан не уважением к его должности, не участию к его надеждам, а силе протекции тестя. Однако Наполеончик возомнил, что положение он достиг, благодаря своей "неоспоримой гениальности".

Неспособность Наполеончика к серьёзному делу обозначилась ещё тогда, когда он был доверенным лицом депутата.

Его не блестящие задатки не помогли ему стать тем, кем он мечтал. Однако Наполеончик не расстался с мечтой, взлелеянной в его душе сестрицей. Им по-прежнему владела гордыня. Наполеончик чувствовал своё величие, не подозревая, что его звезда вступила в фазу потускнения.

– Не тот масштаб, – вздыхал Наполеончик. – Негде развернуться моему "гению".

Наполеончик был в разладе с самим собой. Он полон горечи, разочарования во всех и вся.

Иногда он начинал вдруг испытывать отвращение к своему образу жизни. И в то же время отталкивал от себя всё, что сделало бы его чище, приятнее.

Он презирал науку, ибо прошло его время учиться, а купленные дипломы и звания, не добавили ему ума и знаний.

Наполеончик презирал благоразумие, ибо погряз в пороках. Распутство и корысть, угодничество и низкопоклонство, предательство и позор, низость и мерзость человеческого рода стали его сущностью.

Наполеончик ненавидел людей, без которых не мог обойтись.

Презирал тех, кто не признавал его гением.

Он вымещал свой стыд, который испытывал перед тестем и женой, на всех.

Беспорядочный и завистливый, без чести и долга, Наполеончик испытывал алчную радость от права на бесчестие другого человека, издеваясь над слабостью других, пытаясь поколебать в них уверенность в себе, он отрицал добродетели, которых не было у него самого.

Он стал всё чаще распускать руки – ругань и дикие крики будоражили его, доставляли удовольствие. Слёзы обиженных им людей приносили радость. Наполеончик считал, что их страх есть проявление любви к нему.

В Наполеончике пробуждался зверь, человеческое же – умирало.

Откуда это в нём?

Исходная точка – заблуждения. И как следствие, испорченность и вырождение – в этом главные причины.

Наполеончик, заражённый гордыней, не смог к чему-то или кому-то привязаться. Он не хотел ничего, кроме славы, богатства, признания его "гениальности во всём".

Он перестал видеть мир в истинном свете и верил только в своё "высокое предназначение", а меж тем был самым обыкновенным, даже заурядным человеком.

Тщеславие съедало его ум, мешало трезво оценить ситуацию, вникнуть в суть происходящих событий.

Наполеончику была ненавистна даже мысль о том, что кому-то лучше, чем ему. Он становился врагом каждого, кто преуспевал в жизни больше, чем он.

Наполеончик не был человеком своей эпохи. Он, как неандерталец, был до крайности ограничен, пуст, ничтожен, бесчеловечен. В его груди лишь гордость, муки самого заурядного честолюбия и грязь его пороков.

Что мешало ему идти вперёд? Головокружение от гордости или измождение от усталости?

Когда человек идёт по краю между отрицанием и утверждением, когда думает, что достиг мудрости, он близок к безумию, вывести из которого может только дальнейшее самосовершенствование. Но в случае Наполеончика самосовершенствование уже не возможно, ибо мысли его превратились в бред сумасшедшего.

Если человек глуп, он не меняет своих привычек, мыслей, вкусов, потому что не желает приобрести знания и опыт, которые меняют человека, его привычки и мысли.

И в один прекрасный день пропасть разверзлась под его ногами.

Самое простое понимается всегда под конец, когда уже перебрано всё. Хотя оно известно было раньше, задолго до всего случившегося.

Муж и жена так ли это много значит, если жизнь у каждого своя?

Жизнь Наташи с Наполеончиком стала не сносной. Его тупость, легкомыслие и жестокость возмущали её. Оно и понятно, невоздержанность и распущенность свойственная пошлым, грубым, не умным людям всем будет не по нраву.

К тому же Наполеончик нигде не работал, а кормить тунеядца ей надоело. Наташа, сменив замки, выставила вещи Наполеончика за дверь.

Вернувшись, как всегда поздно и навеселе, Наполеончик озверел, увидев чемодан за дверью. Он начал ломиться в квартиру.

Наташа вызвала милицию. Наполеончика скрутили и, подталкивая в спину со словами:

– Топай, убогий!

Заставили Наполеончика пройти к машине, загрузив туда же его чемодан.

Выйдя через 15 суток из "обезьянника", Наполеончик оказался без вещей и денег.

Он поплёлся домой, надеясь вымолить прощения у жены.

Чтобы отвязаться от Наполеончика, Наташа дала ему денег, с условием, чтобы он исчез из её жизни.

Разобиженный на всё и всех, Наполеончик побрёл своей подпрыгивающей походкой, куда вели его кривые ноги. Так он оказался на вокзале.

Наполеончик вспомнил Дашу – 15 летнюю девочку чистого сердца, твёрдой воли, предельно честную, неравнодушную к людям, и при этом красивую.

Горько стало на его душе. Наполеончик никак не мог понять, почему он с ней расстался? Сначала он думал, что она виновата во всём, а через минуту – винил себя.

– Зачем я был с нею горд, высокомерен? Зачем?

И ни разу не пришло ему в голову, что так должно быть. Его разрыв с Дашей не превратности фортуны, а его низкое намерение – желание выбиться в люди за счёт богатой наследницы.

Наполеончик, лишённый щепетильности, воспользовался обстоятельствами и женился на Наташе. Но его пренебрежение, не откровенность, ревность, жажда мести оттолкнули жену.

В результате женитьба по расчёту вылилась удивительным образом в цепь нелепых событий в жизни Наполеончика.

– Ну, Серёга, – пророк чёртов, чтоб гореть тебе в аду! – злился Наполеончик.

Купив билет на поезд, Наполеончик поехал к Даше.

Наполеончик – маленький, плюгавенький мужичонка на каждой остановке выходил и пил водку. Под конец пути вокруг него собралась компания весьма дрянная, ужасно глупая, много говорившая. Наполеончик большую часть молчал, слушал, что говорят другие, и ухмылялся.

Приехав к месту назначения, он брёл по городу, отыскивая нужный ему адрес. Увидев какую-нибудь девушку, Наполеончик пристраивался рядом и шёл с нею, говоря пошлости. Девушка убыстряла шаг, он тоже. Так Наполеончик развлекался.

По известному ему адресу Наполеончик не нашёл Дашу. Новые жильцы сказали, что она вышла замуж и уехала.

– Тварь! Я же приехал! Не дождалась! Ещё и замуж выскочила!

Его самолюбию был нанесён сокрушительный удар. Он мечтал найти Дашу несчастной, одинокой. Узнав, что она устроила свою личную жизнь, что Даша счастлива, Наполеончик невыносимо страдал. Он был подавлен, впал в смертельную тоску.

С горя можно умереть только тогда, когда человек знает, что такое случилось только с ним, что судьба, благосклонная к другим, выбрала его единственной жертвой. Но то, что произошло с Наполеончиком – это правило, а не исключение.

В глубине души Наполеончик признавал, что Даша "победила", и это для него было не выносимо.

– Баба никогда не может взять верх над мужиком! Ни-ко-г-да!

Наполеончик думал о Даше с чувством горькой обиды, пробудившейся в нём с новой силой при мысли, что она без него счастлива, богата. Он стал завидовать, расценив это, как её месть ему и утешил себя мыслью, что ей это дорого обойдётся.

Наполеончик вернулся на вокзал в полном смятении чувств и хаосе ощущений, в которых он сам ничего не мог понять. В голове его роилось множество планов мести, один сумасброднее другого.

– Я не какой-нибудь развратник, и не обманщик, не подлец. Да, я живу с распутными бабами и не высокого мнения о добродетелях остальных. Но я не обманул и не соблазнил ни одной. Если Дашка воображает, чё задела меня за живое, то жестоко ошибается.

Наполеончику вдруг ужасно захотелось напиться, но денег оставалось только на обратный билет. И он решил вернуться к жене.

Неожиданно для себя Наполеончик увидел Наташу, выходящую из церкви.

– С чего это вдруг ты стала верующей? – насмешливо спросил он. – Ты ещё привлекательна, хотя раздобрела, и в волосах появилось седина.

Наташа сердито взглянула на Наполеончика. Её привлекательность близилась к закату, остроты по этому поводу её раздражали. Благочестивые порывы души не могли омолодить её сердце, изнурённое пороками и эфемерными желаниями.

Наташа ходила в церковь, следуя моде и в то же время, чтобы показать бывшим её поклонникам, почему она перестала пользоваться успехом у мужчин, то есть объяснить им так, чтобы её тщеславие не пострадало.

Она пыталась показать свою набожность, но у неё плохо получалось. И эта жестокая насмешка вызвала поток слёз. Наташа почувствовала себя побеждённой.

Наполеончик же вместо утешения съязвил:

– Религия создана для людей ограниченных. В загробную жизнь верят только дураки. Впрочем, народ в религии нуждается – веру-то в светлое будущее вышибли, потому как обещанный коммунизм крякнулся. Советую молиться по утрам, а вечером – развлекаться.

Наташа с Наполеончиком разругалась.

– Вместо того чтобы ненавидеть меня, подумала бы, как исправить, – примирительно попросил Наполеончик.

– Стоит ли на это тратить силы и время? Горбатого только могила исправит! – зло проговорила Наташа.

Наполеончик не любил, когда последнее слово оказывалось за женщиной.

– Знаешь ли ты, глупая баба, чё учёные оправдывают капризы, желания, причуды тем, чё человек руководствуется инстинктами.

– А я-то думала, отчего от твоего ума не осталось и следа? Оказывается, вместо ума у тебя одни инстинкты, – презрительно ответила Наташа.

– Я не сумасшедший!

– Ну, если не сумасшедший, то вконец испорченный тип. И я не желаю больше с тобой говорить.

– А ты-то? Потаскушка! Постоянно изменяла мне! Почему?

– Потому, что ты не из тех мужей, о чьей нравственности пекутся жёны.

Наполеончик сорвался и наговорил Наташе гадостей.

Фыркают и срываются люди, чтобы отомстить за своё ничтожество, ибо больше им нечем мстить.

Остаток дня Наполеончик кружил по городу. Поздно вечером он пошёл на вокзал, сел на скамейку и не заметил, как уснул.

– Эй, проснись, – услышал Наполеончик и почувствовал, как кто-то тряс его за плечо.

Он вытаращил глаза. Перед ним стоял милиционер.

– Документы!

Наполеончик стал хлопать себя по карманам. Вытащив паспорт, протянул милиционеру. Тот полистал, посмотрел на Наполеончика, сверяя фото с физиономией мужичонки и, отдавая назад, проговорил:

– Иди домой ночевать.

Наполеончик поднялся, нехотя поплёлся из вокзала. В животе урчало: хотелось есть, но ещё больше выпить. Он пошарил в карманах – пусто. Тяжело вздохнув и грязно выругавшись, Наполеончик поплёлся к дому, ставшему уже чужим для него.

Во дворе дома он пристроился на лавке и вскоре уснул.

Рано утром его разбудил дворник. Он тыкал в Наполеончика метлой и ругался:

– Вставай! Пшёл отсюдова! Счас милицею вызову! Ишь, разлёгся пьянчуга подзаборная.

– Сам пьянчуга подзаборная! – разозлился Наполеончик.

Дворник покраснев от злости, начал свистеть в свисток.

Наполеончик, соскочив со скамейки, кинулся бежать.

Наполеончик подкараулил Наташу у магазина.

– Привет!

Его приниженность, заискивающая улыбка раздражали, вызывали досаду. Наташе показалось, что лицо его – маска: выражение чувств было ненатуральным.

– Чего тебе? – спросила Наташа.

– Я хочу вернуться к тебе.

– А я не хочу иметь с тобой ничего общего!

– Но ты же любила?!– не-то спрашивая, не-то утверждая, проговорил Наполеончик.

– Любовь ушла, а козёл мне не нужен.

– А при чём здесь козёл? – спросил недоуменно Наполеончик.

– А при том, что есть поговорка: любовь зла, полюбишь и козла.

– Дай хотя бы денег, – канючил Наполеончик.

– С какой стати? Я дала тебе денег, чтобы ты исчез из моей жизни. Иначе за воровство сядешь, – угрожающе проговорила Наташа.

– Ладно, понял.

– Если понял, проваливай, пока тебя "воронок" не подобрал, – сказала она, показывая в сторону приближающейся милицейской машины.

Наполеончик, выругавшись, пошёл прочь.

Маленький, тщедушный, угрюмый, не бритый, со щетиной, которая сделала бы честь любому хряку, Наполеончик выглядел смешным и жалким. Он казался гораздо старше своих лет – излишества и бездомная жизнь изнурили его, наложили неизгладимую печать.

Как бездомный щенок, не умеющий постоять за себя, он брёл по берегу моря, никого не замечая.

– Никак это Наполеончик? – спросил бомж своего приятеля.

– Он, он! Сморчок! А то кто же?

– Наполеон! Ха-ха.

– Не! Он – "гений"! Только "гении" так подпрыгивают.

– Звёзды хватает! Ать – одна, ать – вторая...

– Ха-ха. Кривые дорожки ведут во мрак.

– Не! Прямые извилины привели его во мрак.

– Ха-ха.

Бомжи вдруг развеселились. Должно быть, редко попадал им в жизни человек, над которым даже эти двое считали вправе посмеяться.

– Ха-ха. Снова "домой" вернулся. Видно ни у одной бабёнки не нашёл себе угла, – продолжал бомж.

– Да! Мала для него оказалась земля! Ха-ха, – вторил ему собрат по несчастью.

Наполеончик подошёл к ним, поздоровался. Он знал этих спившихся бродяг – когда-то они вместе бражничали, будучи матросами. Это из-за его, Наполеончика, аферы с флотом они остались без работы, а потом и без дома.

Один из бомжей, продолжая смеяться, поклонился Наполеончику, водевильным поклоном:

– Наше вам!

– Я рад за тебя! – воскликнул второй

Наполеончик не понял его, но промолчал. Можно было, конечно, задать вопрос и выяснить, но, как говорится, осторожность лодки не опрокинет. Может он не то имел в виду? Лучше не спрашивать, чтобы не подсказать ему невзначай, то неприятное, что и без того тревожило Наполеончика.

– Похоже, что скиталец решил угомониться? – спросил первый бомж.

Наполеончик промолчал, пожав плечами. Ему нечего было сказать. Да и толк-то, какой говорить? Допустим, и желал бы он покончить со своими "странствиями", но где было приготовлено место для его остановки? Вот что хотел бы знать Наполеончик.

Здесь на скалистом берегу, в пещере он оборудовал себе жилище. Обставил, чем мог, натаскав с помоек мебель и прочее. Теперь здесь его "дом".

И Наполеончик шёл "домой".

Куда же идти человеку в трудные минуты жизни, как не домой? Только дома он находит утешение от ударов судьбы. Дома залечивает всякую боль, потому что дома всё близко сердцу человека.

Несмотря на свои пятьдесят лет, Наполеончик остался ни взрослым, ни ребёнком: такой же неуклюжий, тщеславный недоделок семнадцати лет. Изменить сознание детских униженных лет он не смог.

Проигрыш в жизни унижал Наполеончика перед всеми. Его мелочное самолюбие страдало. Он был раздражён тем, в какое жалкое существо обратился.

Он водился с людьми, которые нигде не работали, но у них всегда хватало денег, чтобы угостить его. Наполеончик тупел от пьянства и безделья. Единственное его занятие было воровство: на что взглянет, то и тянет.

Он был запойным: несколько месяцев пил умеренно, а потом срывался и беспробудно пьянствовал недели две. Когда выныривал из запоя, неделю приходил в себя. Войдя в штопор, Наполеончик превращался в зверя.

Со временем светлые промежутки становились всё короче, а период буйства – длиннее.

Но с тех пор, как отсидел за хулиганство, Наполеончик не любил напиваться. По-видимому, исправительная система ушибла его на всю жизнь: он вёл себя сравнительно тихо, но страсть как любил поговорить "за жизнь".

Его напыщенная болтовня, множество дутых правил, хвастливая добродетель в сочетании с легкомысленным нравом лишь подчёркивали несоответствие между его словом и делом.

Наполеончик был довольно глупым, весьма надменным и ничтожным человеком. Все его таланты, возвещаемые им столь громогласно, ограничивались весьма скромными результатами.

Не зная ничего, Наполеончик обольщался, что во всём сведущ. Он ожесточённо препирался по любому поводу. Самонадеянный спорщик любил блеснуть своими "познаниями", вместо того, чтобы внести ясность в спор противоречил, получая удовольствие от глумления над человеком, постоянно задевал чужое самолюбие.

Это обижало окружающих, и Наполеончик терял их дружеское расположение.

Его присутствие было неприятно даже опустившимся на дно людям. Нужно обладать чёрствым сердцем и холодным умом, чтобы не заметить этого.

Обида и гнев клокотали в нём. Наполеончик не отдавал себе отчёта ни в том, что у него на сердце, ни в том, что у него на уме. Он стал считать ничтожествами всех людей, не сумевших оценить его "по достоинству".

Из-за сложившегося у него предубеждения к людям он мстил им. В нём говорила предвзятость, ущемлённое тщеславие. Его недоброжелательность и месть питалась безмерной гордыней.

Вот такой необычный, противоестественный сдвиг произошёл в его мозгах.

На берегу неумолкающий рокот прибоя, крики чаек. В море катера и рыбачьи посудины. Наполеончик смотрел на них и не видел. В его глазах таилось безволие. В нём самом чувствовалась апатия.

Отныне Наполеончик не жил. Он вспоминал – много чего накопилось за его жизнь. Но чем дольше он думал, тем сильнее донимала его тоска.

– Почему? Почему так всё произошло?– думал Наполеончик.– Ведь я же гений высокого предназначения! Надежда, как сирена пела мне свои песни, но тут же, как вода, ускользала из рук. Почему? Почему моя жизнь – одни разочарования и муки?

Наполеончика с раннего детства направили по неверному пути. Его духовное и умственное развитие желало лучшего. У него не было абсолютно никакого понятия о правилах личного поведения. В Наполеончике отсутствовали глубокие чувства, которые побуждают в человеке самое лучшее, способное выдержать все испытания.

И это не давало ему выйти из тупика заблуждений и предрассудков.

Наполеончик не смог принять жизнь такой, какой она была ему предназначена, и почувствовал беспокойство, терзание честолюбия, прихотливого желания, которое не возможно было осуществить. Хотя он делал всё от него зависящее.

Зависть, низость, эгоизм точили Наполеончика. И он уже не жил, а играл в жизнь, разыгрывал спектакль. Иногда его спектакль казался трагическим, иногда комическим, но чаще пошлым.

То, что занимало его ум, было не похоже на то, что занимало умы других людей. Наполеончик не признавал никаких обязанностей. Грубый, невежественный, дикий человек руководствовался в жизни эгоизмом, знал лишь один закон – право сильного.

Когда инстинкты управляются побуждениями сердца, впечатлительность – велениям рассудка, этого достаточно, чтобы дикарь превратиться в общественное существо.

Но Наполеончик жил животными страстями, был совершенно чужд любви к людям, относился к ним с презрением.

Наполеончик, презирающий людей тип, вдруг поверил в бога. Это была патологическая потребность найти кого-то или что-то, перед кем преклониться, потому что ему трудно переносить свои пороки.

И Наполеончик выбрал бога, чтобы не преклоняться перед человеком: преклониться перед богом не обидно. Но это не вера, а желание веры, которое он принял за веру.

Он выбрал себе покровителя из святых под стать себе – святого Петра.

Святой Пётр был плохим другом и трусливым учеником Иисуса. Он отрёкся от учителя, боясь разделить его участь. Вот и остался у врат рая: пожалел его учитель в ад спустить, но и в рай невозможно было Петра поместить.

Петру вручили ключи от рая. Но у врат поместили двух церберов, которые разорвут всякого нечестивца, вздумай Пётр пропустить его в рай.

Те, кто боится опасности и отступает, похожи на Петра – они не мужчины, не христиане. Они – пародия на человека.

Но Наполеончик не думал об этом, он надеялся на "пропуск" в рай:

– Святой Пётр – мужик умный. Он поймёт меня! Каяться? Дудки! У меня есть "факты", которые я ему предъявлю.

Врата рая закроются, как только человек примет близко к сердцу своё личное, подумает о спасении своей души за счёт кого-то, решив, что он душой стоит выше остальных людей.

На протяжении всей жизни у Наполеончика не было истины, истинных чувств. Все понятия, которыми он оперировал, – фикция, все его "факты" – подделка, а его логика – ложь. Это полное отсутствие интеллектуальной чистоплотности и выдержки недалёкого человека, нарушившего абсолютно все заповеди божии.

При таком раскладе только трус думает, что он избежит небесного отмщения.

(Продолжение следует)