Текст книги "Становление и развитие экономической теории. Том 2"

Автор книги: Марина Шестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Природная ценность. Чтобы привлечь внимание к этим идеям, Визер сконструировал идеализированную модель стоимости в том виде, в котором она существовала бы в коммунистическом обществе. Природная ценность существовала бы там, где товары оценивались бы просто исходя из отношения между объёмом денежной массы и маргинальными полезностями. Она не была бы искажена ошибкой, мошенничеством, силой, изменением или существованием частной собственности и, следовательно, неравенством покупательной способности. Полезность, или стоимость в использовании, была бы единственным руководством для размещения скудных ресурсов при производстве товаров. Решения о производстве будут определяться оценками маргинальной полезности, а не благодаря фрагментированному распределению доходов.

Несмотря на то, что модель Визера обладает высоким уровнем абстракции, он пришёл к самому важному практическому заключению, вытекающему из рассмотрения её. Это вывод, который коммунистические страны усваивали так медленно, состоящий в том, что товары и цены на рынке рабочей силы играют решающую роль в определении оптимального размещения ограниченных ресурсов. В этом случае, важна земельная рента. Как отметил Визер в «Природной стоимости», земельная рента, возможно, определяет формирование стоимости, которое так часто является объектом критики в нашей нынешней экономике. Он доказывал, что даже в коммунистическом государстве должна существовать земельная рента. Необходимо, при определённых обстоятельствах, учитывать прибыль с земли, и должно, для некоторых участков земли, исчислять большую прибыль, чем для других. Обстоятельства, от которых зависит такая калькуляция, в основном, те же, что сегодня определяют существование ренты и её величину. Единственная разница состояла бы в том, что при существующем положении дел рента идёт к частному собственнику земли, тогда как в коммунистическом обществе она шла бы обществу в целом. Таким образом, формирование природной ценности, даже в коммунистическом государстве, требует рыночной системы распределения. Ренты и «естественные» прибыли для всех факторов производства должны быть выплачены, чтобы гарантировать экономичное распределение ресурсов. Эти прибыли, однако, не обязательно должны уплачиваться частному лицу, и налоги с них могло бы взимать государство.

В итоге, анализ Визера стоимости обнаружил тот факт, что формирование стоимости является нейтральным феноменом. Понимание природной ценности не свидетельствует ни за, ни против социалистического государства. Это было обоснованием меновой стоимости во всех обществах, независимо от того факта, что на естественную стоимость накладываются множество прочих факторов, как контроль, законодательные акты, указы, огромные различия в покупательной способности и монополии. Визер был первым экономистом, который указал на всеобщность теории оценки полезности и, совершенно однозначно, на полезность рыночной системы размещения ресурсов независимо от уклада общества.

Оценка факторов производства: теория приписывания части стоимости отдельным производственным факторам Визера

Визер восхищался более ранней трактовкой Менгера приписывания части стоимости отдельным производственным факторам, и он, что очевидно, построил свою систему оценки вложений в производство и получаемой на выходе продукции, хотя он и обнаружил критическую слабость в подходе своего учителя. Менгер возражал против того, что стоимость комплиментарного товара в производстве должна определяться путём удаления его из данной комбинации товаров, которая составляет конечный выпуск готовых товаров, в зависимости от того, где маргинальная продуктивность больше. В случае производства фиксированных пропорций, удаление одного из вкладываемых в производство ресурсов потребовало бы повторной комбинации для остальных ресурсов, чтобы можно было произвести другой продукт. Стоимость удалённого фактора, который Менгер определил как «долю, зависящую от объединения», была бы, затем, определена разницей стоимости между изначальным продуктом, вместе с удалённым фактором, и альтернативным продуктом, сделанным благодаря оставшимся ресурсам. Проблема, как Визер понимал, заключалась в том, что была возможна чрезмерно высокая оценка полученной в результате производственного процесса стоимости.

Простой пример Визера делает его критику ясной. Предположим, что общая стоимость, произведённая тремя производственными факторами, является их лучшей альтернативой (продукт наибольшей маргинальной полезности) стоит 10 единиц стоимости. Устранив один из факторов производства и по-новому объединив оставшиеся два, можно было бы произвести продукт с 6 единицами стоимости. Стоимость удалённого из производства фактора равна, в таком случае, 4. Проблема, которую сознавал Визер, заключалась в том, что все производственные факторы можно оценить одинаковым способом, при том, что 12 единиц будет суммой их отдельных стоимостей. Но их стоимость в комбинации друг с другом равнялась только 10. Следовательно, метод Менгера мог привести к переоценке вкладываемых в производство ресурсов.

Синхронное решение. В качестве альтернативного метода, Визер предложил, чтобы вклад в производственный процесс ресурсов, участвующих в производстве продукции был бы организующим принципом процесса оценки стоимости. По Визеру, решающим элементом является не та доля прибыли, что упущена в результате потери некоторого товара, но та, что была обеспечена благодаря обладанию им. Чтобы придти к этому решению, Визер предположил, что все задействованные в производстве товары действительно используются оптимальным образом. Возвращаясь к примеру Менгера, он предположил, что ресурсы скомбинированы в фиксированных пропорциях, несмотря на то, что он отчётливо сознавал, что в реальном мире существуют переменные пропорции. Охотник, например, в одинаковой степени зависит и от ружья, и от патронов, если ему необходимо убить опасного зверя. Если их оценивать вместе, доказывал Визер, стоимость ружья и патронов составляют успех выстрела. Однако, если их брать по отдельности, их стоимость невозможно определить. Как указал Визер, есть две неизвестные величины, (x и у), и одно уравнение, x = 100, где 100 – стоимость успешного исхода.

С большим числом переменных, чем в этом уравнении, данная задача не может быть решена. Но остроумным решением Визера было определить вклад комбинированных производственных факторов в каждой промышленности и представить этот вклад в виде уравнений. По Визеру, есть возможность не только разделить эти эффекты приблизительно, но выразить их точными цифрами, как только мы соберём и измерим все необходимые данные для решения этой задачи, такие как объём выпускаемых изделий, их стоимость и объём средств производства, задействованных за время их производства. Если мы точно примем в расчёт эти обстоятельства, мы получим некоторое число уравнений и будем в ситуации, когда мы сможем сделать надёжные расчёты того, что делает каждый отдельный инструмент производства. Как пример своего расчёта вклада совместно задействованных производственных ресурсов, Визер представил три уравнения для одной из промышленностей с тремя неизвестными величинами задействованных в производстве ресурсов:

x = 100

2x + 3z = 290

4у + 5z =590

Здесь х, у и z – производственные ресурсы, а правая часть уравнения является общей стоимостью данной комбинации производственных ресурсов (комбинации, конечно, фиксированные). Решив данную систему уравнений, мы определяем стоимость вкладываемых в производство ресурсов: x = 40, у = 60 и z =70. Таким образом, каждому ресурсу, который идёт в производство, приписывается определённая доля в производстве общей стоимости. Другими словами, по мысли Визера, производственный вклад – это та доля общей прибыли, которая приписывается конкретному задействованному в производстве элементу. Эти величины, в синхронной системе, описывают максимально возможный общий продукт.

Размещение ресурсов. Важно то, что синхронное решение Визера можно рассматривать в несколько отличной манере, в такой, которая может служить иллюстрацией австрийского взгляда на весь оценочный процесс. Эту проблему можно сформулировать в виде вопроса: допуская, что ресурсы размещены надлежащим образом, и что данная система находится в состоянии равновесия, как это было в рассмотренной нами ранее системе, какова величина каждого производственного ресурса, и каким образом эти ресурсы размещены? При условии, что некоторый производственный ресурс используется в производстве некоторого числа конечных или потребительских товаров, его стоимость будет определяться наименее ценным из товаров, которые он производит. Эта стоимость определяется на пределе, маргинальной полезностью последней единицы наименее ценного товара, на производство которого идёт данный производственный ресурс. Отдельному производственному фактору приписывается часть стоимости, и конкретная величина конкретного производственного фактора, которая получена таким образом, определяет цену возможности при использовании его во всех прочих промышленных производствах, которые требуют данного производственного ресурса. Если мы имеем функции производства фиксированных пропорций для всех рассматриваемых промышленностей и рациональное (максимизирующее прибыль) размещение ресурсов, будут определены объёмы предложения всех прочих товаров, для производства которых задействован данный производственных фактор. Если известны маргинальные полезности для этих прочих товаров, то их стоимости определены.

Важно отметить, что решение Визера задачи оценки исходных производственных ресурсов и выпуска конечной продукции не похоже на то, что можно найти в типичном тексте, посвящённом принципам экономики, или на то, которое изложено в «Принципах» Маршалла по данной проблеме. Вместо исследования детерминантов спроса и предложения и демонстрации их совместной роли в определении стоимости, Визер (и австрийцы в целом) подчёркивали роль маргинальной полезности конечных товаров как первостепенного детерминанта стоимости. Предложение не должно было играть независимой роли в определении стоимости. Вкладываемые в производство факторы оцениваются в процессе установления причинно-следственных связей при приписывании части стоимости отдельным производственным факторам. Благодаря цене возможности (максимально высокая доходность, которую можно получить в случае альтернативного метода использования инвестиций), определяются величины вкладываемых в производство факторов и объёмы конечной продукции для конкретной системы в целом.

В сумме, маргинальная полезность конечной продукции представлена австрийскими экономистами как источник стоимости. В дополнение к этому, они нашли совершенна особый вид теории продуктивности производственных факторов, такой, который наилучшим образом можно описать как теорию оценки производственных факторов, основанную на понятии маргинальной полезности продукта. Другими словами, стоимость дополнительной единицы выпущенной продукции определялась маргинальной полезностью дополнительных произведённых единиц продукции (MUP_i = MP_i x MU_x), а не традиционным понятием продукта маргинальной стоимости, величину которой мы получаем умножением маргинального дохода данной фирмы на маргинальный продукт, полученный в результате данных используемых для его производства факторов производства, (MVP_i = MP_i x Р_x). Независимо от мнений относительно австрийского подхода по сравнению с традиционной маршаллианской системой, ясно, что австрийская теория стоимости достигла одной из больших высот в «Натуральной стоимости» Визера. Объяснение Визером этой системы, в общем, стоит в одном ряду с высокими теоретическими достижениями австрийской школы.

«Социальная экономика» Визера

Визер предпринимал попытки объяснить существующие общественные отношения и общественные силы, которые невозможно постичь с помощью эксперимента, изучая великие всплески истории. Так сформировался он, будучи ещё гимназистом, его особенно привлекали история и социология, и большое влияние на него оказали труды Герберта Спенсера и Льва Толстого. В конце концов, он заключил, что экономические силы, более, чем что бы то ни было ещё, играли доминирующую роль в социальной эволюции. Результатом этого стала, конечно, его «Природная ценность», обсуждавшаяся в предыдущих разделах.

Мысль Визера никогда не отклонялась от его ранних интересов об экономическом детерминизме истории, и несмотря на то, что продолжительное время своей жизни он потратил на определение стоимости, под конец своей жизни он вернулся к своему первому предмету научного интереса. Более важно, однако, что он вернулся к анализу экономического общества, вооружённый сложной и утончённой теорией субъективной стоимости. Тщательно обдуманный экскурс Визера в экономическую социологию вылился в его «Theorie der Gesellschftlichen Wirtschaft» («Теорию общественного хозяйства»), которая вышла в печать накануне Первой Мировой Войны в 1914 году. Эта книга – удивительное проявление его интеллектуальной мощи, она полна в высшей степени пророческих проникновений в природу современного экономического процесса и направлений анализа, но, к сожалению, внимание большинства историков было приковано исключительно к достижениям Визера в области теории.

В этом разделе мы рассматриваем социальную экономику Визера, которая была, в своей основе, теорией экономического благосостояния общества. Теория общественного благосостояния Визера исходила из сравнения детерминант стоимости в идеальном государстве, используя его терминологию, в простой экономике, и актуальных условий, являющихся результатом исторической эволюции экономических и социологических феноменов. Эволюция экономического общества определялась, по мнению Визера, определёнными характеристиками человеческой природы и, наиглавнейшим образом, элементами власти и лидерства по мере того, как они развивались в индивидуалистических социальных экономиках. Интересным результатом этих изысканий была стратификация экономических, политических и социальных связей и, следуя принципу стратификации, фрагментации полезности и цен. Опираясь на свою теорию общественного развития, Визер смог предложить нормативные оценки и прогнозы развития конкретной экономической системы и, в особенности, поместить на центральное место «силовые блоки» бизнеса и труда.

Индивидуализм, институты и экономический процесс

Несмотря на то, что Менгер раньше Визера проявил интерес к эволюции экономических институтов (например, рынков и денег), последний направил все свои усилия на то, чтобы интегрировать теорию институтов с экономическим анализом. Несмотря на свою озабоченность коллективными целями (например, всеобщим экономическим благосостоянием), Визер принял индивидуалистический подход, недвусмысленно отвергнув коллективистский подход. Он задался вопросом о том, какую обоснованную замену мы можем предложить индивидуалистической теории общества. Визер полагал, что, в своей наивной формулировке, она стала неадекватной существующему в мире положению вещей. По Визеру, необходимо уклониться от её фундаментальной концепции о том, что индивид является субъектом социальных взаимодействий, а индивиды, составляющие общество, являются единственными обладателями всей сознательности и всей воли. По мнению Визера, «органическое объяснение» (марсистско-гегельянское), в рамках которого предпринимается попытка создать общество как таковое безотносительно к отдельным людям, к субъекту общественной деятельности, на поверку оказалось провалом. Таким образом, для Визера, отдельные люди были источником всех решений, и решения их всегда осуществлялись в условиях ограничений. Институты вступают в экономический анализ посредством определения ограничений на индивидуальное принятие решений. Менгер выразил суждение о том, что большинство наиболее полезных социальных институтов те, что эволюционируют без сознательно продуманного плана. Визер добавил, что не зависимо от того, результатом сознательного или неосознанного предварительного планирования они являются, они становятся частью экономического процесса, как только они займут своё место в экономической структуре. В конечном итоге, экономика Визера является мостом между идеями Менгера и Веблена.

По мнению Визера, индивид максимизирует свою выгоду, подчиняясь ограничениям, развившимся благодаря постоянно меняющимся институтам, являющимся коллективным результатом индивидуальных человеческих действий. В любое время своей жизни социоэкономическая система обладает динамикой, сформированной предшествующими действиями и историческими событиями. Индивиды со временем создают и разрушают институты. Долгая эволюция институтов любого настоящего общества, в противоположность «рафинированному» государству природной ценности, начинается с различий способностей и природных задатков отдельных людей. По мере того, как учреждения обретают форму, они принимают на себя часть власти для ограничения индивидов явными и неявными способами. Эти ограничения являются естественными регуляторами свободы, и последующие поколения приходят в мир, где существуют данные ограничения. Система имущественных прав, договоров, законов, морали и финансовая структура – всё это институты этого рода, равно как и поведенческие стереотипы и привычки общественных классов. Истинная свобода состоит в осознании индивидом того, что эти регуляторы ведут к его или её будущему развитию, прогрессу и безопасности.

Эти так называемые естественные регуляторы могут стать нездоровыми, если общество попадает под власть правителей-тиранов. Скажем по-другому, несмотря на то, что ограничения и институты оставляют свой отпечаток на каждой эпохе и устанавливают ограничения личной свободы, такие ограничения гибкие, они могут изменяться со временем, и они со временем изменяются. По этой причине, Визер, несомненно, обращался к осуществляющим руководство, о которых он думал как о чём-то вроде экономического, политического и морального «предприятия». Руководство предполагает изменения во всех институтах, но хорошие лидеры осуществят благоприятные перемены, а плохие – неблагоприятные изменения. Другими словами, история не является однонаправленной – она может с лёгкостью обратиться вспять, а не только двигаться вперёд.

Критическая черта экономики Визера состоит в том, что именно экономическая теория проливает свет на социологию, а не социология объясняет экономическое поведение. Проще говоря, индивиды, и это проявляется во всём, максимизируют свою выгоду в условиях ограничений. Институты устанавливают ограничения и, таким образом, косвенно определяют коллективный уровень выгоды в обществе. Мысль Визера всецело можно трактовать в рамках этого центрального, организующего принципа.

Теория общественного благосостояния Визера. Задолго до Джона Кеннета Гэлбрейта, с которым ассоциировалась эта идея, Визер доказывал необходимость учреждения трудовых союзов как компенсирующей силы на рынке труда. Монополии на рынке готовой продукции и монополии на рынке факторов производства проявляют только внешние сходства, и, принимая во внимание то, что монополии готовой продукции противопоставлены неорганизованным потребителям, союз выступает в качестве противника предпринимателям, которые, сами по себе, организованы в виде монополии, что касается спроса на труд. Неорганизованный труд, в терминах современной ценовой теории, монополистически и монопсонистически «эксплуатируется»: рабочие не получают полной стоимости их маргинальных производительностей. Визер полагал, что рабочим следует организовывать и использовать забастовку как защитное орудие против монопольно-монополоидных структур. Сопоставляя профсоюзы и их деятельность с теоретическими результатами австрийской теории стоимости, Визер обнаружил, что лучшее, на что могут надеяться рабочие, это получение платы за их полную маргинальную продуктивность. Профсоюзы необходимы там, где существуют несовершенства структур рынков готовой продукции и факторов производства. Более того, Визер отметил, что, в присутствии взаимокомпенсирующей силы, цены на факторы производства будут приближены к ценам конкурентного рынка. Он указывал, что, если союз добивается установления ставки заработной платы, включающей полную маргинальную продуктивность, то он выиграл значительную выгоду для своих членов, такой профсоюз противостоит нездоровым условиям чрезмерной конкуренции неорганизованной рабочей силы за заработок, а также наносящим работникам большой ущерб соглашениям предпринимателей по контролю заработной платы, профсоюз вынуждает предпринимателей согласиться на цену, установленную эффективным конкурентным спросом. В дополнение к активному объединению в профессиональные союзы, Визер призывал к расширенной роли государства в поощрении духа социальной экономики. Там, где ожидаемые результаты не достигаются в экономике ничем не ограниченной свободой, там, по мнению Визера, одно только государство может поднять голос для защиты слабого. Далее, государство должно быть осознано как «необходимый фактор национального экономического прогресса». Существенно для этой проблемы в целом то, что роль государства состоит в том, чтобы повышать экономическое благосостояние перед лицом власти и господства капитализма и vis-à-vis исторически оправданных прав частной собственности. Теория полезности должна служить основой для государственной оценки экономической силы. Визер выступал за поощрение энергичного государственного законодательного регулирования и/или контроля предприятий, находящихся в условиях несовершенной конкуренции, всякий раз, когда доходы «громадного капитала» были незаработанны, то есть, реализованы без усилий истинного и просвещённого руководства. Визер представил множество примеров незаработанных прибылей, таких как повышающиеся в результате роста населения арендные платы в городах и сельские земельные ренты в случаях, когда речь идёт о больших земельных владениях, и, вдобавок, злоупотребления при учреждении акционерных обществ и спекуляции на рынке ценных бумаг.

В дополнение к законодательному регулированию социальной экономики, государство должно было предпринимать некоторые проекты, которые, в результате, давали бы только небольшую маргинальную меновую стоимость, но которые – с точки зрения общественного интереса – были бы продуктивными для большей общей полезности. Большинство «социальных товаров», включая транспортные средства (такие, как железные дороги и каналы), подпадают под эту категорию. Для таких проектов, Визер предложил определённый тип анализа выгод-издержек, с помощью которых можно было бы подсчитать выгоду, произведённую внешними эффектами в частном хозяйстве. Рыночные определения стоимости, могут быть обманчивыми, и частью именно законодательной функции государства является отыскивание и поощрение с помощью субсидий или государственной собственности проектов, продуктивных в плане увеличения общей выгоды.

Визер считал, что государству не следует пытаться компенсировать все неравенства, доходов или собственности благодаря прогрессивному налогообложению, но он обнаружил, что одно из разумных оснований для прогрессивного налогообложения можно раскрыть в рамках доктрины убывающей маргинальной полезности. Другими словами, государству следует учитывать градации личной покупательной способности как выражение неравенства дохода и имущественного неравенства в своей налоговой политике. У прогрессивного налогообложения, в дополнение к этому, есть аналогия в ведении личного хозяйства в теории ценовой дискриминации, которая приближается к налогу, основанному на способности платить, каковыми являются, например, железнодорожные тарифы. Государство, в довольно незначительной степени, путём прогрессивного налогообложения, приближается к установлению социального равенства в экономике потребительской стоимости. Всё, что выходит за рамки прогрессивного налога на доход, скажем, прогрессивный налог на движимое или недвижимое имущество, противоречило бы духу частной собственности экономики Визера.

Актуальность и влияние нормативной экономики Визера. «Социальная экономика» Визера была, ни больше, ни меньше, нормативной программой экономической политики, основанной на австрийской экономической теории и на теории власти. Тогда как эволюционный характер экономической системы был одним из лейтмотивов в «Принципах» Маршала, в зрелой мысли Визера ему отводилась ключевая роль. Его недоверие к анализу статического рыночного равновесия с очевидностью появилось в его утверждении, касающемся роли теоретика. По Визеру, теоретик всегда должен начинать со статичной посылки. Она лучше всего подходит для его метода идеализации, а динамические отношения не могут быть чётко определены в его мышлении до тех пор, пока не поняты до конца статические условия. И всё-таки, классическая теория была, по существу, теорией экономического развития, и Визер, призывал к возвращению к подобной разновидности анализа, несмотря на то, что отправной точкой для его мысли была не классическая теория распределения, а, скорее, австрийская версия неоклассической теории полезности и распределения. Помимо этого, взгляд Визера на экономический процесс был дарвинистским, и он не представлял себе возможности приближения экономики к стационарному состоянию.

Разработка Альфредом Маршаллом экономики всеобщего благосостояния осуществлялась в рамках анализа статического рыночного равновесия, и он использовал кривые спроса и дополнительной выгоды потребителя как средства для измерения благосостояния. Маршалл, конечно, был хорошо осведомлён о некоторых недостатках анализа статического равновесия, и он заботился о том, чтобы обеспечить пояснения о необходимости поправок на всём протяжении «Принципов». Но отход Визера от главного направления экономической мысли был ещё более разительным, так как он отчётливо противопоставил теорию ориентированной на власть эволюции экономики структуре статического анализа полезности. Визер, поэтому, делал заключения, касавшиеся воздействия власти на всеобщее благосостояние. Существование монополий на рынках готовой продукции и на рынках факторов производства и получающаяся в результате стратификация выгод, цен и доходов могли быть им осуждены, как и прочие институты, препятствующие максимизации прибыли. Потенциал, присущий взаимокомпенсирующей власти, стал большим в его анализе переговоров о зарплате, государственном антимонопольном регулировании и внешней торговле. Визер сознавал, что в идеализированных классических и неоклассических моделях отсутствовали некоторые очень важные и фундаментальные заключения экономической науки, а именно, возникновение мощных, крупномасштабных предприятий, не обязательно являющиеся моделью чистой монополии. В противоположность прочим неоклассическим теоретикам, Визер пытался проанализировать функционирование современной экономики. Подобный метод был принят и другими экономистами этого периода, включая ранних институционистов, но только Визеру присущая оригинальность заключается в том, что он комбинировал австрийскую теорию полезности с эволюционной теорией институтов. Он создал нормативную роль для экономической теории в целом, и, в частности, для теории полезности. Результатом была теория, отличная от того типа, к которому принадлежат теории Маршалла и Пигу, но, всё же, это была теория благосостояния.

Предложения в области политики, извлечённые из анализа благосостояния Визера, были пророческими в том, что касается направлений, которые приняла нынешняя экономическая политика. Вместо того чтобы совершенствовать условия рыночного равновесия, необходимые для статической максимизации благосостояния, Визер счёл ценность очень совершенной идеальной системы меньшей по сравнению с политикой, и перешёл к тому, что можно назвать вторым лучшим решением. Релевантность поздней работы Визера для современной экономической политики повышается благодаря постоянно присутствующему у него желанию оставаться в рамках системы частной собственности. Особая важность роли, сыгранной им в развитии экономической науки, заключается в тех решениях, которые он предложил для решения парадокса частной собственности и максимизации выгоды.