Текст книги "Черным по белому"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Что ты по этому поводу думаешь? – немного устало спросил приятный женский голосок, шелестя какими-то пакетами.

– А что я должен думать? – тут же небрежно откликнулся другой голос, показавшийся мне немного похожим на голос Стаса.

– Как что? – удивилась собеседница. – Это ведь твой брат, и он умер. Разве тебе его не жаль?

– Ну жаль… И что с того? – никак не желал продолжать разговор на эту тему Андрей.

– «Что с того»? Да как это, что с того? Я тебя не понимаю, – удивилась девушка. – Ты словно даже рад его смерти. Признайся честно, рад?

– Не знаю, – буркнул парень. – Как будто мне больше делать нечего, как думать об этом. Не приставай.

– Странно ты как-то себя ведешь, – не унималась девушка. – Ну, подумаешь, поссорились вы с братом… Но разве в такой момент об этом можно вспоминать? Нет, я просто не верю, что ты…

Дальше небольшая часть разговора у меня потерялась, так как парочка перебралась в кухню, и я не успела быстро перестроить аппарат на новую волну. Зато потом все снова стало отчетливо слышно.

– …считай, что мне подфартило, – закончил не услышанную мною полностью фразу парень. – Теперь я получу его квартиру. Все остальное не мои проблемы. Кстати, если бы умер я, со мной бы родичи так не носились.

– Тут ты не прав, – попыталась убедить его в обратном девушка. – Тебя они тоже любят, но по-своему. К тому же он младший, а младшие, как известно, всегда более опекаемые. Взять, например, мою соседку, у нее вот тоже две дочери. И ведь все больше любят младшую, так как та болезненная, о ней нужно заботиться, а о старшей уже нет. Вот представь, что вдруг – не дай бог, конечно! – умерла бы старшая. Неужели ты думаешь, родители бы не обратили на это никакого внимания? Конечно бы, обратили, потому что она им такая же дочь, как и младшая. И к тому же…

– Все, Вика, давай прекратим этот разговор, – решительно заявил Андрей. – Я уже сказал свое слово: я не пойду к ним. Если желаешь, иди сама, а я не люблю смотреть, как бабы ревут. Будет время, как-нибудь позже наведаюсь… на могилу.

– Ты эгоист и всегда думаешь только о себе, – раздраженно выпалила девица и, чем-то стукнув по столу, убежала в соседнюю комнату. Я услышала ее нервные шаги и тяжелый вздох оставшегося в одиночестве Лапина.

«М-да, парочка поругалась, – сделала я вывод из всего услышанного. – Причина этого ясна. Как ясно и то, что Виктория, сожительница Лапина, совершенно не в курсе того, как погибли молодожены и что с ними случилось, иначе бы она не задавала таких глупых вопросов Андрею и нервничала бы совсем по другому поводу – что теперь делать и как быть?

Нет, она явно не в курсе событий, тогда как сам Лапин ведет себя слишком уж озлобленно и даже вызывающе – старается показать своей девушке, что обижен родителями и братом смертельно, но при этом, похоже, он также ничего не знает о происшедшем. Если бы знал, то есть если взрыв подстроил он, то ему бы стоило хоть немного погоревать о брате, а не осуждать его, по-прежнему демонстрируя агрессию. Или таким образом он старается избавиться от возможных подозрений со стороны своей пассии, а заодно настроить ее на собственное оправдание перед лицом милиции? Мол, можете спросить у нее, я даже ничего не знал».

Еще раз все проанализировав, я решила, что раз Лапин всеми силами старается обойти в разговоре тему гибели брата, значит, он боится сболтнуть лишнее, а если так, то не такое уж он постороннее лицо в организации смерти брата и за ним не помешало бы немного последить.

«Впрочем, сегодня-то он вряд ли уже куда отправится, – подумала было я, но тут же сообразила, что как раз наоборот: если Лапин-старший является заказчиком убийства и лично забирал у Стаса его телефон, то он может сейчас отправиться к тому человеку, кто ставил в сотовый капсулу со взрывчаткой. Должен же он поблагодарить за работу или же отнести оставшуюся часть денег в оплату труда, ведь вряд ли рискнул отдать всю сумму, не зная, удастся ли покушение. – Пожалуй, придется мне пока остаться тут и немного последить за домом Лапина. А там видно будет».

Обреченно вздохнув, я завела машину и перегнала ее поближе к дому Андрея, чтобы увидеть подозреваемого, если он вдруг выйдет на улицу. Ну а чтобы не скучать, оставила включенным прослушивающее устройство. Правда, толку от него теперь было мало, учитывая то, что пара совсем не разговаривала между собой. Мне были слышны только отдельные шорохи и шумы.

Но моя интуиция меня и в самом деле не подвела – уже через полчаса я увидела, что Андрей покинул-таки свой дом и медленно направился в сторону остановки. Обрадовавшись тому, что больше не придется бездействовать, я завела свою «девяточку» и тронулась вслед за парнем, который сел в маршрутку с номером одиннадцать и поехал в центр города. Я пристроилась позади автобуса и, превратившись в хвостик, неотступно следовала за ним.

Так мы добрались до улицы Кутякова. Андрей Лапин вышел из маршрутки и все тем же спокойным шагом направился в один из совершенно не освещенных проулков. Мне не оставалось ничего, как оставить машину на обочине и поспешить за ним следом, стараясь не отставать и не потерять объект преследования из виду, что очень легко могло случиться из-за очень плохой видимости в округе.

С большим трудом передвигаясь по сплошь перекопанному и заваленному всевозможным мусором проулку, я едва сдерживала себя, чтобы не выругаться и тем самым не выдать себя. Наконец-то Лапин остановился у какого-то забора, и я поняла, что цель его похода на данный момент достигнута.

Осторожно подкравшись поближе, что вполне позволяла мне сделать моя не слишком светлая одежда, я спряталась за каким-то сильно разветвленным кустом и стала наблюдать за действиями парня. Лапин же продолжал стоять у калитки, не пытаясь ни зайти во двор, ни хотя бы постучать камешком в окошко. И все же хозяин дома почему-то вышел ему навстречу, словно у них на это время была назначена встреча. Я замерла, стремясь хоть краем уха уловить суть их разговора.

К сожалению, мужчины разговаривали слишком уж тихо – я ни слова не разобрала из их короткого разговора и терялась в догадках, что тут к чему. Мне оставалось лишь продолжать следить за действиями обоих. Как ни странно, хозяин дома снова в него удалился, но уже через несколько минут вышел на улицу, как я поняла, переодевшись. Затем парни закурили и, что-то еще друг другу сказав, куда-то направились неспешной походкой.

Я быстренько вылезла из кустов и, все так же выдерживая допустимое расстояние между мной и объектами слежки, пошла следом. Парни покинули жуткую ухабистую улочку, вышли на проезжую часть чуть в стороне от моей машины и стали ловить такси. Я порадовалась, что не придется и дальше шастать пешком, и поспешила занять место за рулем своей красавицы «девяточки». Через пару минут я уже висела на хвосте какой-то светло-серой «Лады», водитель которой согласился подбросить куда-то Лапина и его друга, а может быть, и сообщника, с которым он решил отметить успех предприятия. Как выяснилось немного позже, ребятки поехали в работающий до утра бар под названием «Лунатик», чем еще больше подогрели мою мысль насчет празднования успеха.

Бар находился в полуподвальном помещении, работал раньше почти круглосуточно, но ощутимую прибыль давал исключительно ночью, тем самым подтверждая свое название. Днем же открывалось расположенное недалеко уличное кафе и отбивало всех его посетителей, а потому руководство бара, насколько мне было известно, решило переключиться на ночной режим работы. И, как я могла судить по явно недавно подремонтированной вывеске, решение оказалось правильным и прибыльным.

Зайдя в этот самый бар, преследуемые мною мужчины сели за самый дальний столик, заказали себе пиво и погрузились в беседу. Я же, мышкой прошмыгнув мимо них, стащила со стола одного спящего типа газету и, прикрывшись ею, уселась поблизости. Тут же подлетела молоденькая официантка в ярком костюмчике и елейным голоском поинтересовалась, что я желаю. Чтобы от нее отвязаться, пришлось пожелать натурального сока, так как ничего другого я сейчас бы просто не смогла употребить. Пока девушка выполняла мой заказ, я прислушалась к разговору своих соседей.

– Так как у тебя дела? Что нового? – поинтересовался Лапин у своего собеседника, которого только сейчас я смогла более или менее нормально рассмотреть.

Он был примерно моего возраста, довольно высокий, с редкими светло-русыми волосами, глубоко посаженными глазами и густыми бровями. Нос имел крупный, даже, можно сказать, орлиный, и именно нос сильнее всего привлекал к себе внимание и просто подчеркивал свою собственную несуразность на этом лице. Зато вот губы у парня были очень красивой формы, крупными и четко очерченными, но не волевыми, а скорее жеманными. Подбородок оказался двойным, с маленькой ямочкой посередине, так что отличительных черт у парня было хоть отбавляй, такого вряд ли с кем спутаешь.

– Ну как дела? Как и всегда, – отпивая глоток пива из своей стеклянной кружки, ответил субъект, имени которого я пока еще не знала. – Новостей пока нет, разве что надоел мне до ужаса этот чертов завод.

– Надоел? – почему-то удивился Андрей. – Ты же раньше в нем души не чаял! Так хотел на него устроиться, а теперь что? Понял совсем, что не это тебе надо?

– Да как сказать… – вздохнул парень. – Сначала-то и в самом деле хотел там работать, а теперь, когда во все окунулся, уже нет. Не то чтобы мне не нравится, дело совсем не в этом, просто… Я куда больше могу на частных заказах заработать, сидя дома, чем там, целыми сутками сваривая и спаивая всякие детальки. Это только смотреть легко, как кто-то в аппаратуре копается, а когда сам попробуешь, поймешь, что за каторжный труд, эта электротехника. Короче, решил я до отпуска доработать и уйти. Не стоит эта зарплата того, чтобы за нее держаться.

– Ну, как знаешь, твое право, – откликнулся Лапин и лениво принялся закуривать сигарету.

Пока ребятки молчали, я про себя подумала примерно следующее: «Так, значит, друг Лапина работает где-то, где занимаются ремонтом электротехники. Насколько мне известно, такой завод у нас в Тарасове только один, и носит он название радиоэлектротехнического. Ну, даже если парень трудится и не на нем, ясно, что в технике он разбирается неплохо. Следовательно, с легкостью мог оказать соответствующую помощь своему другу и установить капсулу с взрывчаткой в телефон Стаса. Тем более что только что сам сказал, что на частных заказах может срубать куда больше денег, чем на заводе. Не интересующее ли меня занятие он имел в виду? Данную информацию следует проверить».

В этот момент разговор ребят возобновился и затронул еще более интересную для меня тему. Друг Лапина тихонечко спросил:

– Ты и в самом деле не пойдешь на похороны брата? Прикинь, как про тебя тогда будут думать. Ведь только лишний повод для сплетен дашь и…

– Нет, не могу я все эти погребальные процессии переносить, сразу всякие паршивые воспоминания всплывают, от которых отделаться все время пытаюсь, – со вздохом ответил Андрей и с удвоенной активностью отпил изрядный глоток пива.

– Ты Чечню имеешь в виду? – тут же полюбопытствовал друг и сразу же получил утвердительный ответ.

И снова мужчины замолчали, погрузившись каждый в свои воспоминания. Мне ужасно интересно было, о чем каждый из них думал. Но, к сожалению, паранормальными способностями, такими, как чтение мыслей на расстоянии, я не обладала, а значит, могла лишь догадываться, кто и о чем думает.

«Интересно, что имел в виду друг Андрея, говоря о том, что если Лапин не пойдет на похороны, он только подаст лишний повод для сплетен? Считал ли он, что того могут заподозрить в организации взрыва, или же подразумевал что-то совершенно другое? И потом, если он помогал Лапину, почему же он тогда не интересуется, что теперь следует делать ему: затихнуть, спрятаться или что-то еще? Хотя, может, они уже обговорили все заранее, например, пока шли до остановки, а здесь ни о чем таком условились не беседовать, понимая, что кто-то может услышать, а потом и проболтаться. М-да, запутанная история».

Вскоре друзья вновь заговорили, но выбранная ими тема была для меня настолько неинтересной, что я предпочла подумать над тем, каким образом можно проверить друга Лапина и выяснить, имел ли он отношение к убийству Станислава или же нет. Идей было много, но пока ни одна из них по той или иной причине мне не подходила. Выпив весь свой сок и даже заказав еще один, в конце концов я все же смогла принять решение и определилась с дальнейшими действиями. Оставалось только дождаться, когда ребятки расстанутся и каждый отправится по своим делам.

Случилось это довольно-таки скоро, так как, допив пиво и выкурив по паре сигарет, мои мальчики посмотрели на часы и решили, что пора разбредаться по домам, иначе их будет ожидать прехорошенький скандал, устроенный их прекрасными половинами. Единодушно приняв такое решение, ребята вышли из бара, вместе дошли до остановки, там пожали друг другу руки и расстались. Лапин остался ждать своего автобуса, а его друг предпочел дойти до дома пешком, тем более что идти было не так уж и далеко, всего каких-то пару кварталов.

Порадовавшись такому удачному стечению обстоятельств, я оставила на время в покое Лапина и последовала за его дружком. Причем на этот раз я шла не позади него, а весьма спешно обогнала его на своей машине, поставила ее под каким-то деревом, сама распустила волосы, достала из заднего кармана своего сиденья бутылку с минеральной водой и стала смачивать ею лицо и маленький носовой платочек. Сейчас мне предстояло сыграть ужасно сентиментальную и плачущую навзрыд дивчину и попытаться разжалобить этого товарища.

Дождавшись, когда друг Лапина появится в поле моего зрения, я торопливо, но стараясь не быть замеченной, перебежала на другую сторону улицы и уже оттуда пошла ему навстречу. В конце концов мы должны были столкнуться, и к этому моменту мне следовало если не выдавить из себя пару слезинок, то хотя бы добиться видимости этого. Вспомнив, что мои глаза слегка подкрашены, а потому вряд ли похожи на заплаканные, я принялась обоими кулаками тереть их. Потом заставила себя во всех красках представить всю картину сегодняшнего взрыва и буквально завыла от жалости к бедным погибшим молодоженам.

Не знаю уж, насколько все это выглядело правдоподобно, но друг Лапина сначала резко притормозил, затем минутку постоял на месте, вглядываясь перед собой, и лишь после того, как понял, в чем, собственно, дело, ускорил шаг и направился в мою сторону. Я мысленно поблагодарила провидение за то, что разыгрывала свое представление ночью, а потому можно было не заботиться об очень уж большой достоверности спектакля, и снова вдалась в плач, содрогаясь от рыданий и непрестанно утирая щеки смоченным предварительно минералкой носовым платком.

– Девушка, извините, я могу вам чем-то помочь? – едва мы оказались на расстоянии трех шагов друг от друга, сочувственно поинтересовался доверчивый парень.

В ответ я зарыдала с еще большей силой и прямо-таки упала в его объятья. Друг Лапина немного растерялся, но все же обнял меня за плечи и стал гладить ладонью по волосам, шепча какие-то нелепые успокоительные слова. Я несколько минут совершенно не реагировала на них, затем стала немного сбавлять обороты и утихать, а потом совсем отстранилась от мужчины и убитым голосом произнесла:

– Простите, извините, я… я не хотела вас отвлекать от ваших дел, я…

– Ничего, ничего, – отказался от моих извинений парень. – Я все понимаю. У вас наверняка случилось какое-то горе.

Я кивнула и снова всхлипнула.

– У вас украли деньги? – наивно предположил парень.

– Нет.

– Вас, простите… изнасиловали? – продолжил расспросы друг Андрея, явно заинтересовавшись моей персоной.

Я снова отрицательно замотала головой и, чтобы не мучить своего собеседника, сама во всем призналась, сказав:

– Меня лишили брата.

– Брата… – как-то глухо повторил парень. – Его что, убили?

– Хуже, – ответила я и снова взялась за старое, то есть завыла навзрыд.

Совершенно к этому моменту поверивший мне парень снова подошел ко мне поближе и, осторожно обняв за плечи, спросил:

– Хотите выговориться? Я согласен вас выслушать. Я понимаю, как тяжело бывает человеку, если ему некому поведать о своем горе, я и сам однажды такое испытал. И если бы не один старичок, то меня бы, наверное, сейчас уже не было на белом свете. Давайте пройдем с вами вон в тот бар, там и поговорим.

Я несколько раз всхлипнула носом и согласно кивнула. Друг Лапина взял меня под руку и повел в какое-то расположенное в подвале помещение. Я не упорствовала, радуясь, что все получилось даже намного легче и проще, чем я сначала себе представляла. Мы спустились по лестнице в подвал и оказались в очень просторной комнатке, в обе стороны от которой шли коридоры. В центре же располагался прилавок, за которым стоял какой-то кавказец в сравнительно белом фартучке, если так вообще можно было выразиться.

Кавказец тот имел интересную внешность. Кожа у него была совсем светлой, волосы жгуче черными, а глаза голубыми. Именно глаза в первую очередь и привлекали внимание при взгляде на него. Такие контрасты в лике человека не часто доводится увидеть. Мне невольно захотелось пообщаться с ним на тему о его родителях и выяснить, как же так вышло, что с практически кавказской внешностью он унаследовал и совершенно не свойственные восточным людям черты внешности. Ведь обычно кавказские гены более стойкие и проявимые, нежели европейские. Но, видно, бывают исключения и из этого правила.

– Что желаем, дорогие? – прямо с порога спросил у нас ясноглазый кавказец, явно намеренно говоря с очень типичным акцентом.

Вот так же Гарик Папазян иногда вдруг вспоминает о своих армянских предках и вдруг начинает говорить с акцентом. Шутит вроде бы.

Кавказцу-бармену акцент тоже совершенно не был свойствен, и я могла поспорить, что говорит он на русском не хуже меня. Просто, по всей видимости, он не желает причислять себя к нам, русакам. Видно, родня с Кавказа его устраивает больше.

Пару минут мы с моим спутником почти неотрывно рассматривали необычного бармена, и я едва не позабыла о том, что должна изображать из себя убитую горем девушку и периодически всхлипывать. Хорошо еще, что какой-то паренек, также заглянувший в кафе, сильно задел меня плечом, и я моментально очнулась, опустила глаза в пол и снова принялась утирать их носовым платком.

Совершенно не заметивший моего кратковременного выпадения из роли друг Лапина попросил кавказца устроить для нас не слишком шумное местечко и заказал по чашечке крепкого горячего кофе с булочками. Бармен кивнул и принялся объяснять, куда следует пройти.

– Сейчас идете по этому коридору, за ним будет дверь. Вам надо пройти в нее. Там несколько комнат, выбирай любую и садись. Кофе сейчас будет.

Несколько минут спустя мы уже сидели в небольшой комнатенке, обитой ковровым покрытием до середины стен. Этим же самым покрытием были покрыты и полы, а потолок и верх стен оказались крашенными обычной серой краской поверх деревянной обшивки. В самой комнате размещалось всего три деревянных столика и шесть прибитых зачем-то к полу лавок. Посетителей же пока не было вовсе. Друг Лапина усадил меня за центральный стол, сам сбегал за кофе, не дожидаясь, когда нам его принесут, а когда наконец все доставил и сам сел, представился:

– Не знаю, как вас зовут, а меня величать Романом.

– Татьяна, – не став врать, тут же откликнулась я.

– Ну так что же у вас стряслось, Татьяна? – делая глоток из своей чашки, полюбопытствовал Роман. – Вас всю просто трясет. Сразу видно, что-то у вас серьезное случилось.

Меня и в самом деле трясло, но скорее от холода, так как вечером температура заметно понизилась, а я оказалась на улице одетой не совсем по погоде. Правда, пока признаваться в этом совсем не стоило, пусть Роман думает, что трясусь я из-за своего горя, мне же играть роль.

Несколько минут помолчав, как будто решая, стоит ли рассказывать какому-то постороннему человеку о своих проблемах, я с трудом выжала из своих глаз две сиротливые слезинки и, подняв очи на Романа, сказала:

– Моего брата посадили в тюрьму.

– Да? – с непонятной интонацией переспросил парень. – Могу я узнать, за что? Если не хотите, конечно, можете не говорить, я не настаиваю. Просто интересно и…

– Якобы за зверское убийство двоих школьников, – не дослушав парня, ответила я. – Но… – я сделала вид, что невероятно возбуждена, и продолжила свое дальнейшее повествование в довольно быстром темпе: – Но дело в том, что он никого не убивал. Его подставили, жестоко подставили! В тот день он был со мной в кинотеатре, мы ходили смотреть фильм, а когда вернулись домой, на нас налетели менты и забрали его. Только потом утром я узнала, в чем его обвиняют. И я знаю, кто на самом деле совершил это убийство, и брат знает, но нам не верят. А тот тип, этот… ублюдок, он ведь уже не раз убивал и не раз сидел… он живет в нашем подъезде… и теперь я должна буду смотреть на его ухмылки каждый день, тогда как мой брат будет сидеть в тюрьме. Разве это справедливо, скажите, разве справедливо?

– Нет, конечно, нет, – попытался успокоить меня Роман. А я не унималась, продолжая свой занимательный рассказ, сопровождаемый периодическим пусканием слез и вздрагиванием:

– Вы не представляете, как я ненавижу этого типа! У него есть деньги, есть связи, поэтому его и не трогает милиция, он ее всю купил давно. А у нас, у нас нет ни того, ни другого… Так что же, значит, на нас можно вешать чужие преступления? Нет, я не допущу такой несправедливости, я лично убью этого гада, я его…

– Но ведь вы сами только что сказали, что убийство – это плохо, и тут же утверждаете, что кого-то решили убить, – немного резко перебил меня Роман. – Я думаю, вы просто чересчур возбуждены сейчас и расстроены, а потому не способны мыслить справедливо и правильно. Лучше вам сейчас пойти домой и отдохнуть, а уже завтра, все хорошо обдумав, вы поймете, что убивать никого не стоит и нужно придумать какой-то иной способ вызволения вашего брата из тюрьмы. Вот это-то и будет справедливо.

– Справедливо? – вскочив, возмутилась я. – Да о какой справедливости вы говорите? Вы что, на стороне того гада, который подставил моего Митеньку? – на ходу выдумала я имя несуществующему братцу и изобразила на своем лице такое злобное выражение, что Роман невольно напугался, принялся усаживать меня на место и успокаивать.

Но я упорно продолжала свои гневные излияния:

– Справедливо будет отомстить за брата. Я не считаю, что сделаю что-то плохое, лишив общество такого отвратительного монстра, как этот гад. Разве я не права? Скажите, разве не права?…

– Да. Отчасти, – не совсем уверенно ответил Роман и тяжело вздохнул, видимо, уже жалея, что взвалил на себя столь непосильную ношу, предложив меня выслушать. Лучше бы шел себе домой и ни о чем не думал, а теперь вот он вынужден мучиться со мной.

Я поняла, что слегка переборщила, и сразу же немного успокоилась. Мы с Романом пару минут посидели молча, а потом я совершенно спокойным голосом продолжила:

– Знаете, я ведь даже придумала, как его убить, чтобы меня никто потом не смог ни в чем обвинить. Хотите скажу?

– И как же? – с некоторым интересом спросил Роман, внимательно вглядываясь мне в глаза.

– Я видела однажды по телевизору передачу о взрывных устройствах, – начала объяснять я. – Так в ней сказали, что в любой сотовый телефон с легкостью можно поместить взрывчатку. И как только потом на этот самый телефон позвонят, прогремит взрыв, и его обладателя разнесет на куски. По-моему, идеальный способ убийства. Как вы думаете?

– Я думаю, что любой способ убийства нельзя назвать идеальным, ведь он лишает жизни человека.

– Жаль, что у меня нет знакомых, понимающих в аппаратуре и взрывчатке, – сделав вид, что не слышала его слов, продолжила я. – Я бы заплатила ему любые деньги, продала бы все, что у меня есть, только бы он поставил взрывчатку в телефон. А там уж я добралась бы до этого урода.

В ответ на мои слова Роман только усмехнулся, а когда я посмотрела на него, слегка сомкнув вместе брови, пояснил:

– Вы слишком легко себе все представляете. На самом деле ничего такого просто невозможно сделать.

– Это почему же? – переспросила я, слегка нахмурившись.

– Ну, хотя бы потому, что тот гад, как вы его называете, ни за что не даст вам свой телефон, даже на время. Как же тогда вы сможете поместить в него взрывное устройство?

– Просто куплю точно такой же телефон, помещу взрывчатку в него, а потом поменяю трубки местами. Он и заметить ничего не сумеет, – не задумываясь, выдала я. – Это-то легко. Главное – найти того, кто все сделает, остальное уже мои заботы.

– И все же я считаю, то, что вы задумали, полнейшей глупостью, – продолжал настаивать на своем Роман. – Я разбираюсь в электронике, но все же, имея даже тысячу врагов, не стал бы бороться с ними таким вот путем. Это же просто негуманно. И вообще отвратительно!

– Почему вы не стали бы так мстить? – пропустив последнюю часть сказанного, с интересом переспросила я.

– Хотя бы потому, что я законопослушный гражданин своей страны. И если я считаю, что в чем-то наши органы власти не правы, то попытаюсь доказать им это вполне законным путем, – стал объяснять мне друг Лапина. – Например, наняв хорошего адвоката или людей, которые бы провели по делу свое собственное расследование. Сейчас ведь довольно много в Тарасове и адвокатов, и опытных частных детективов. Почему бы вам не обратиться за помощью к ним? Вы же сами сказали, что заплатите любые деньги тому, кто поможет брату. Вот и заплатите, но не за новое преступление, а за совершенно правовые действия. Так будет более правильно.

«И это мне предлагает человек, который только что устроил подобный придуманному мной взрыв? – невольно удивилась я про себя. – Или он и в самом деле не при делах и не имеет никакого отношения к убийству брата Андрея? А может, просто раскусил меня и теперь старается убедить в том, что он ни при чем? Нужно как-то заставить его рассказать правду».

– Не верю я всем этим адвокатам, – отмахнулась от данного предложения я. – Деньги бешеные дерут, а потом говорят, что сделали, мол, что смогли, даже при нулевом результате. Нет, я все равно найду того, кто мне поможет с взрывчаткой. Вы же наверняка знаете кого-то, кто это может сделать, но не говорите. Ясно, вы мне не желаете помогать…

– Я не сказал, что не хочу помочь вам, – немного раздраженно произнес Роман. – Напротив, очень хочу. Но еще я хочу, чтобы вы не загубили жизнь и себе, вы ведь еще так молоды. Давайте я лучше подыщу вам хорошего адвоката. У меня есть один друг, так вот у него был брат, адвокат. И хотя этот брат сегодня умер, я все же думаю, что можно найти кого-то из его знакомых, кто вам поможет, – предложил Роман и сразу спросил: – Вы согласны попробовать?

– Не знаю, – отмахнулась я и тут же полюбопытствовала: – Вы сказали, что у этого вашего друга сегодня умер брат. Что с ним случилось?

– Точно не знаю, я в подробности не вникал, – вроде бы вполне правдиво ответил мне Роман. – Мой друг не любит обсуждать с посторонними свои семейные проблемы, я и не лезу.

– Какой же вы посторонний? – не уходила я от темы, понимая, что это единственный шанс выяснить все подробности. – Вы ведь его друг, вам он может доверять. Будь я на вашем месте, то обязательно бы его расспросила. Да и высказаться человеку наверняка нужно было, а вы его не поддержали в этом.

– Вот именно, вы бы расспросили, – с усмешкой произнес Роман, прищурившись глядя на меня. – А я нет. И все потому, что мы разные люди. Знаете, этот мой друг считает, что подобного рода беседы, то есть на темы семейных отношений и всего подобного, – это удел женщин и сплетников, а так как он к ним не относится, то мы уже давно решили, что сор из своих домов не будем выметать даже друг перед другом. И тут я с ним совершенно солидарен, потому и не спрашиваю ни о чем. Захочет, сам все расскажет.

– Странные вы оба какие-то, – отставляя пустую чашку в сторону, ответила я. – О чем же тогда вообще можно разговаривать, если не о делах семейных?

– Ну, о многом, – развел руками мой собеседник. – Например, о политике, о женщинах, о погоде, об общих увлечениях. Да тем – море, главное, их видеть и не пропускать, – пояснил мне Роман. А потом снова спросил: – Ну так как, вы согласны, чтобы я попробовал найти для вас хорошего адвоката? Выбор за вами.

– Пожалуй, да, – ответила я и, понимая, что больше мне уже разговаривать с Романом не о чем, учитывая, что все необходимое я уже выведала, посмотрела на свои часики. Заметив мой жест, парень поинтересовался:

– Куда-то торопитесь?

– Да, я должна была быть дома еще час назад, мама, наверное, уже волнуется. Тем более что она еще не в курсе всего случившегося. Представляю, как она начнет плакать. Мне заранее жалко.

– Хотите, я вас провожу? – предложил свою помощь Роман, хотя по нему было видно, что сделал он это из чисто джентльменских соображений, так как сам был бы не прочь поскорее добраться до собственной хаты и завалиться спать.

– Нет, спасибо, – отказалась я, не желая больше мучить бедного парня.

К тому же мне и самой хотелось остаться наедине с собой и подумать над тем, что я только что узнала и выяснила. А в соседстве с кем-то сделать это практически невозможно, следовательно, нужно побыстрее остаться одной и спокойно подумать.

– Вам в какую сторону? – поинтересовался Роман, едва мы оказались на улице.

Я зябко поежилась от прохладного ветерка, слегка коснувшегося моей спины, и указала в сторону, противоположную той, где жил Роман. Сделала я это, конечно, специально, так как иначе мне пришлось бы еще какое-то время идти рядом с Романом, а так я могла спокойно вернуться в свою машину и отправиться к себе домой. Как назло, Роман оказался бо?льшим джентльменом, нежели я ожидала. Выяснив, куда именно мне нужно, парень вызвался проводить меня до остановки, заявив:

– Сейчас уже слишком темно, чтобы такая привлекательная женщина гуляла по темным улочкам одна. Не хватало еще, чтобы на вас напали какие-нибудь хулиганы. Давайте уж лучше я вас провожу до остановки, так мне будет спокойнее.

Я попыталась было сначала возражать, но быстро поняла, что это бесполезно, и вынуждена была, взяв парня под руку, направиться к автобусной остановке. В сторону от своей-то машины! Добравшись до остановки, мы минут двадцать выстояли на ней, так как время уже было действительно позднее, когда транспорт ходит не часто. Я успела окончательно промерзнуть, но все же упорно делала вид, что чувствую себя вполне нормально. Наконец якобы нужный мне автобус подошел, Роман посадил меня в него и, крикнув вслед свой номер телефона, попросил позвонить, если я и в самом деле хочу найти хорошего адвоката. Я согласно кивнула и порадовалась, что наконец осталась одна.