Текст книги "Одна на миллион"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 5

Утром, едва открылись магазины, я побежала в один из них за... огненной водицей. Нет, у меня не болела с похмелья голова, просто спросонья в эту самую голову пришла мысль – надо пойти по Машиным стопам. Скорее всего она начала свое журналистское расследование со специализированного винно-водочного магазина, расположенного недалеко от ее дома и именуемого в народе «Стекляшкой». Поскольку мы с ней жили в двух кварталах друг от друга, то я отправилась туда же.

Открывая дверь в «Стекляшку», я испытывала некоторое смущение. Что подумают продавцы, не запишут ли они меня в разряд начинающих алкоголичек? Впрочем, нет, это меня совершенно не волновало! Я отметила про себя, что ни одного явного «хроника» в торговом зале не было. Все покупатели производили вполне благопристойное впечатление, особенно те, которые покупали «жидкий» товар оптом, наверное, для банкетов или поминок.

«Таня, а зачем ты, собственно, сюда пришла?» Ясно, зачем – посмотреть на представленный ассортимент и определить, есть ли здесь фальшивая водка. «Ну, смотри и определяй, если ты такая умная!»

Я стала прогуливаться между прилавками и искать бутылки без акцизных марок. Искала, искала, но не нашла. Может, надо ориентироваться на цену? Только вот на какую – на очень низкую или очень высокую? Я взяла бутылку самой дешевой водки и стала разглядывать ее со всех сторон – осадка нет, производитель на этикетке указан, акцизная марка, разумеется, есть, только как-то криво наклеена. «Левая, наверно, – предположила я и попыталась ноготком отклеить марку, но она не поддавалась. – Да, на совесть наклеена, наверное, настоящая». Тогда я взяла бутылку самой дорогой водки и озаботилась вопросом, почему ее цена в разы превышает среднестатистическую. Перечитав этикетку от «корки до корки», я не получила ответа на свой вопрос. Те же сорок градусов, то же предупреждение для беременных женщин, водителей и людей, страдающих психическими заболеваниями... Интересно, а клей такой же? Я повторила свой эксперимент на этом дорогом образчике, снова вышел облом – акцизная марка не отклеилась.

Таня, надо делать ставку на «золотую середину»!

Едва я взяла в руки третью бутылку, рядом со мной нарисовалась продавщица. Она не произнесла вслух ни одного слова, только демонстративно уперла руки в бока и всем своим надменным видом дала мне понять, что надо либо делать покупку, либо тотчас уходить отсюда с пустыми руками. Я выбрала первый вариант и положила «пузырек» в корзину, потом добавила уже «проверенные» мною бутылки и, к вящей радости продавщицы, пошла к кассе.

Оплатив покупку, я вышла на улицу. Так, что же делать дальше? Охоты дегустировать огненную водичку, тем более в первой половине дня, не было никакой. Но других желающих наверняка можно было найти и осчастливить, вот я и пошла по дворам искать местных алкоголиков. Точно так же поступила Машенька Баранова – угостила пьяниц и узнала от них полезную информацию. Правильный ход, между прочим...

Но вот я ходила, ходила из двора во двор, но сыскать подходящей компании никак не могла. Это занятие мне очень быстро надоело, и я повернула в сторону своего дома с грустной мыслью о том, что Маша оказалась удачливей меня.

«Нет, Таня, насчет удачи вопрос спорный». Еще неизвестно, куда завело ее журналистское расследование... Возможно, оттуда уже не возвращаются.

«Танюша, а посмотри-ка на эту парочку!»

Умереть и не встать! Прямо на меня неуверенными походками шли двое страждущих мужчин неопределенного возраста и скорее всего без стабильного заработка. Более того, мне показалось, что они, как и я, находились в поиске. Мы искали друг друга, поэтому я бросилась им наперерез.

– Здравствуйте! – с этим радостным приветствием я остановилась перед ними, но угрюмые мужчины шарахнулись от меня, как черти от ладана. – Товарищи, подождите, у меня к вам есть дело...

Однако товарищи не стали ждать, когда я изложу им суть своего важного дела или хотя бы раскрою пакет и покажу три заветных пузыря, а ускорили шаг. Я остановилась в растерянности, а потом побежала вслед за мужчинами. Надо сказать, я никогда не бегала за представителями противоположного пола, а вот они за мной – тысячу раз. Только эти особи мужского пола не знали, какая им выпала честь и остановились лишь тогда, когда в моей авоське громко звякнули бутылки. Это, можно сказать, был магический звук. Дяденьки, не сговариваясь, но, вероятно, по одному и тому же внутреннему позыву остановились и оглянулись. У обоих загорелись глаза и потекли слюнки.

– Мужчины, у меня к вам есть выгодное коммерческое предложение, – начала я, слегка запинаясь.

– Какое? – шепеляво уточнил высокий седой в стоптанных ботинках.

– Я хочу задать вам несколько вопросов и в знак благодарности за ваши откровенные ответы вручить небольшой презент.

Не знаю, что на меня нашло, почему я стала так изящно изъясняться, наверное, из-за волнения другие слова забылись.

– Вась, ты понял, что она сказала?

– Нет, – мотнул головой его товарищ, низкий брюнет в рваных кроссовках, и бросил на меня злобный взгляд, от которого меня бросило в дрожь.

Припадок преувеличенной любезности мгновенно прошел, и я задала простой вопрос:

– Короче, мужики, выпить хотите?

– Хотим, – ответили они в один голос и благодушно улыбнулись.

– Водка будет вашей, если...

Я не успела договорить, потому что позади меня раздалась гневная тирада, начало которой стоит опустить из этических соображений.

– ... Тебе что надо от моего Васька? – стала качать права неопрятно одетая женщина. – Иди своей дорогой, старая ты кошелка!

Последнее замечание, слетевшее с уст разъяренной тетки лет пятидесяти, было настолько нелепым, что я даже на нее не обиделась.

– Шур, ты это самое, не кипятись, она тут предлагает...

– Да что она может предложить?! – Тетка с презрением оглядела меня с головы до ног и повторила: – Как есть, старая кошелка!

– Ну почему же старая? – робко уточнила я. – Мне еще и тридцати нет.

– А потому что ты классом старше меня училась, – с усмешкой ответила мне Васина подружка.

Я ей не поверила. Неопрятно одетая женщина с лицом, изъеденным глубокими морщинами, была старше меня, как минимум, лет на двадцать.

– Что смотришь? Не узнаешь? А я тебя, Иванова, наглую такую, на всю жизнь запомнила! Ты в школьной столовой пролезла вперед без очереди, а потом еще и липким компотом меня облила. – Тетка поморщилась от брезгливости.

Такой случай вроде бы был в моем прошлом. Но неужели эта законченная алкоголичка и есть та самая девятиклассница, посмевшая сделать мне замечание и даже толкнуть меня?

– Ну что глаза вытаращила? – осведомилась Шура. – Память короткая? Бывает... Ну так чего тебе от них надо, особенно от моего Васька?

– Шур, она выпить предлагает, – сказал Вася, облизнувшись.

– В честь какого праздника, интересно? – Во взгляде моей старой новой знакомой было столько злобы и ненависти ко мне, что я просто-напросто растерялась.

Праздника никакого сегодня и правда в календаре не значилось. День был будничный, серый, вот-вот мог пойти дождь, и настроение было тоже серым, а фантазии вовсе никакой.

– Ну, я хотела...

– Вот-вот, что именно ты от них хотела? Давай, выкладывай, иначе тебе не поздоровится! Старая кошелка!

Вспомнив наконец про свое расследование и про Машу Баранову, я сказала:

– Я журналистка, мне надо написать одну статью...

– Тю, ненормальная! А мы-то тут при чем?

– Дело в том, что я хотела дать знатокам продегустировать эту продукцию, чтобы потом описать их впечатления, – раскрыв пакет, я показала Шуре его содержимое.

Наверное, для «знатоков» устоять перед этим предложением было невозможно, и они не устояли. Даже Шура повелась на халявную выпивку и спросила:

– А закуска? Иванова, ты об этом не подумала, да? Как же мы без жрачки столько водки выпьем? Здоровье наше хочешь угробить?

Замечание было по существу, поэтому я поспешила сразу же исправить свою ошибку.

– Будет закуска. А вот как насчет помещения? Не на улице же дегустацию проводить?

– Нет, на улице не надо, сразу другие охотники найдутся, – испугался Васек.

– Можем пойти ко мне, – лениво предложила Шура и подмигнула мужикам.

Я не поняла, что означает это подмигивание, достала из сумки кошелек, открыла его и вынула сторублевую купюру. После чего заметила, что все трое «дегустаторов» жадно уставились на сторублевку. Я испытала некоторое чувство неловкости за свою состоятельность и вынула еще одну купюру. Шура без особой радости взяла у меня деньги, отдала их своему ненаглядному Ваську, и тот трусцой побежал в ближайший продуктовый магазин.

– А говорят, где-то здесь неподалеку левую водку разливают. Вы что-нибудь об этом знаете? – спросила я, чтобы чем-то заполнить время до возвращения Васька из продуктового магазина. Но на лицах моих новых знакомых была такая смертельная скука, что меня постигло сомнение, расслышали они вопрос или нет. Тогда для наглядности я показала им фотографию барака и поинтересовалась: – Вы случайно не знаете, где это место?

– Иванова, не загружай раньше времени! – зашипела на меня Шура, даже не взглянув на фотку. – Подкрепиться надо.

А вот ее приятель проявил к фотографии интерес и сказал:

– Знакомое местечко, но так сразу не вспомнишь...

Вскоре вернулся Василий с полной сумкой провизии, и Шура, подхватив его под руку, повела всех к себе на квартиру. По дороге они о чем-то шептались, но я не придала этому особого значения. Перед обшарпанным подъездом пятиэтажки они остановились и как-то нехорошо посмотрели на меня. Шура протянула руку за сумкой, в которой лежала водка. Мне не понравились их взгляды, тем не менее я послушно отдала спиртное. Затем, услышав, что надо идти в полуподвал, стала смело спускаться вниз. Потом на мою голову обрушился удар, он был таким сильным, что я потеряла сознание. Последнее, что мне запомнилось, – это улыбающаяся физиономия Шуры и чей-то пронзительный свист...

Я открыла глаза, огляделась по сторонам и поняла, что нахожусь у себя дома, в своей собственной постели. И приснится же такое! Нет, так глупо, как в этом сне, я себя наяву не поведу. А вот с Машей вполне могла приключиться подобная история. Но она не приключилась. Ей алкаши помогли выйти на подпольный «Спиртпром». Везет же рыжим!

Потянувшись, я неторопливо встала и отправилась в душ. После завтрака я на всякий случай позвонила своей клиентке.

– Алло! – ответила Баранова.

– Здравствуйте, Кира Леонидовна!

– А, это вы, Татьяна? Здравствуйте!

– Да, я. Маша не объявилась?

– Нет, я бы сразу вам позвонила. Надо полагать, что у вас новых сведений о моей дочери тоже нет?

– Пока нет. Кира Леонидовна, вы пойдете сегодня в милицию?

– Таня, – сказала клиентка и сразу же замолчала. Она долго тянула с ответом, а потом призналась: – Понимаете, мы с мужем уже однажды заявляли об исчезновении дочери, а она нашлась... Очень неудобно получилось, второй раз оказаться в таком же положении, сами понимаете, не хочется. Тем более у Семена Петровича сейчас такой период... он в центре внимания прессы... А уж если быть с вами совсем откровенной, то мы действительно с Машей немного поссорились...

– По какому поводу, если не секрет?

– Да и повода особого не было, так, проблемы житейские... Таня, – вкрадчивым тоном продолжила Баранова, – если у вас появилась стопроцентная уверенность в том, что Маше угрожает опасность, вы не молчите, не жалейте меня, я сразу сделаю официальное заявление...

– Нет, Кира Леонидовна, у меня такой уверенности нет. Я продолжу расследование.

– Да, Таня, звоните мне в любое время.

– Хорошо.

Поговорив с клиенткой, я немного подумала и решила связаться со своим давним приятелем, подполковником Кирьяновым.

– Здравствуй, Владимир Сергеевич!

– Доброе утро, Танечка!

– Володя, у меня к тебе есть парочка маленьких вопросиков.

– Задавай! – очень уж радостно воскликнул Киря. – Хоть сто вопросов задавай, на все отвечу!

Такой энтузиазм меня несколько удивил, но я не стала интересоваться, что именно так вдохновило подполковника, а задала вопрос, напрямую касающийся моего расследования:

– Володя, скажи, пожалуйста, не мелькала ли в сводках за последние пять дней Баранова Мария Семеновна?

– С налету не скажу, пересмотреть сводки надо. Сейчас запишу... Погоди, а это случайно не...

– Да, Володя, это дочь того самого Семена Петровича Баранова, который все время мелькает по местному телевидению.

– А в связи с чем ее имя может появиться в сводке? – По голосу Кирьянова я поняла, что мой вопрос его насторожил.

– Да с чем угодно! Понимаешь, она пропала, но не исключено, что никакого криминала нет, просто крутит амуры или, хуже того, из вредности характера нервы всем треплет. Такое уже бывало, и Барановы не хотят пока делать заяву...

– Ясно, проверю. Что-нибудь еще? – услужливо спросил Кирьянов.

– Да, меня интересует, кому принадлежит «Газель», – я назвала Кире ее номерной знак.

– Что-то знакомый номер, ладно, выясню. Что-нибудь еще?

– Володя, ты сегодня такой добрый... С чего бы это?

– Можно подумать, я когда-нибудь злой бываю, – усмехнулся Володька. – А если честно, то есть повод. Вчера такое дело свалил...

– Поздравляю.

– Ну так еще вопросы есть?

– Я бы подпольным производством водки у тебя поинтересовалась, но ты ведь не скажешь мне ничего по этому поводу...

– Таня, ну почему ты такая язва! Я к тебе со всей душой, а ты меня обидеть хочешь...

– Даже не думала! Володя, ты это о чем? – искренне удивилась я.

– Таня, ну откуда ты только узнала, что вчера на Одесской накрыли подпольный цех «Спиртпрома»? Мы все по-тихому сделали, без прессы...

– Володя, дорогой, я без понятия! Просто Машка занималась журналистским расследованием подпольного производства водки, вот я и спросила...

– Значит, не знала, но попала? – недоверчиво осведомился мой давний приятель. – Ну, конечно, и «Газель» вчерашняя... Как это я сразу не понял! Таня, колись, откуда слух пошел?

– Володенька, честное пионерское, я про вашу вчерашнюю операцию ничего не знала. Слушай, а рыженькая девушка там случайно не мелькала?

– Что?! – вскричал подполковник. – Так эта рыжая бестия дочка Баранова?

– Наверное, а вы и ее арестовали, да? – спросила я с замиранием сердца.

– В том-то все и дело, что нет. Нам даже не удалось установить ее личность. Интересный поворот событий! Таня, нам надо с тобой встретиться. Срочно!

– Хорошо, – мгновенно согласилась я. – Прямо сейчас прыгаю в машину и через десять минут буду около горуправы.

– Жду, – сказал Кирьянов и отключился.

Конечно, я погорячилась, когда ляпнула, что прямо сейчас готова выйти из дома. Минут пятнадцать ушло только на переодевание и легкий макияж. Потом еще простояла в дорожной пробке, так что к городскому Управлению внутренних дел я подъехала минут через сорок. Мое опоздание лишило Кирьянова утренней жизнерадостности. Он подсел ко мне в «девятку» с самым хмурым видом.

– Володенька, прости, что заставила тебя ждать. Я не специально...

– Ладно, хорошо, что все-таки приехала. Давай быстренько выкладывай все, что тебе известно об этой рыженькой нахалке, а то у меня совещание скоро, опаздывать не могу.

Чувствуя свою вину, я не стала торговаться, кому первым раскрывать свои карты, и скороговоркой изложила Володьке все.

– Короче, с позволения мамаши, я поковырялась в ее компьютере и выудила кое-какие любопытные фотографии. Смотри, – я показала Кире распечатки.

– Знакомое местечко, – усмехнулся Владимир Сергеевич. – Именно там вчера и накрыли «Спиртпром». Только один грузчик сбежал вместе с рыжей девицей.

– Володя, давай теперь ты выкладывай все по порядку.

– Ладно. Официально по этому адресу числится склад оптово-закупочной фирмы «Раздолье». Его один раз уже проверяли, но все документы в порядке были. Не буду говорить, как мы вышли на эту базу, – Киря замялся, но я не стала настаивать на том, чтобы он выложил, откуда у ментов появилась оперативная информация.

– Володя, давай ближе к делу, сам же говорил, что времени в обрез...

– Да, времени практически уже не осталось, – сказал Киря, взглянув на часы. – В общем, спирт, поступающий с Кавказа, там водой прямо из-под крана разбавляли, разливали по бутылкам, закупоривали, шлепали этикетки, акцизные марки... Воды в кране много, поэтому у теневиков настоящее раздолье было. Градус иной раз выше двадцати не поднимался. Операция готовилась несколько дней, а вчера был ее заключительный этап...

– С «маски-шоу»? – поинтересовалась я.

– Нет, брали своими силами, – задумчиво произнес Володька и замолчал. Мне показалось, что он мысленно отлучился куда-то.

– Эй, – позвала я. – Ты сказал, что какая-то рыжая девчонка сорвала операцию.

– Что? Нет, не то чтобы сорвала, но и сама удрала, и Антипова с собой утащила. Ну этот парень не такая уж фигура, чтобы расстраиваться из-за него... Главное, вся верхушка у нас в руках... Мы ведь с утра вчера операцию провернули, когда все начальство там было.

– Володя. Не томи, расскажи, как это ей удалось вас обхитрить?

– Сам до сих пор удивляюсь, как мы ее сразу не обнаружили, наверное, она за ящиками спряталась, а потом сработал эффект неожиданности. – Киря немного помолчал, то ли раззадоривая мою фантазию, то ли о чем-то размышляя, но все-таки раскололся: – Мы уж всех там повязали и уложили рядком на пол. И тут слышим женский крик из подсобки: «Помогите! Здесь бомба! Мы сейчас все взлетим на воздух». Короче, она прикинулась заложницей, мы поверили, а она... заманила нас в комнату без окон и закрыла там, а потом сняла наручники с одного парня и удрала вместе с ним...

Да, такого я от Барановой-младшей никак не ожидала!

– Прямо-таки киношный вариант какой-то, – изумилась я. – Ну, Машенька, опыта нет, а вот изобретательности... А может, это не Маша?

– Вот и я сейчас подумал, лучше бы это не Баранова была. Семен Петрович сейчас в гору идет. Думаю, он скоро станет нашим новым...

– Володя, – прервала я, – а ты ее сам в лицо видел?

– Конечно, видел.

– Это она? – Я достала из сумки фотографию Барановой, которую также скачала с ее компьютера.

– Она, – подтвердил Володька и вздохнул. – Терпеть не могу, когда в уголовщину подмешивается политика! Папаша торговлю курирует, а дочка, похоже, ему на месте помогает... А знаешь, что этот Баранов стоял у истоков тарасовских супермаркетов? Это он открыл сеть продуктовых магазинов «Корзинка», но сейчас вот перешел на работу в комитет по торговле... Ходят слухи, что он метит в мэры. Интересно, на кого он свой бизнес переписал? Не на дочурку ли?

– Владимир Сергеевич, а ты не перемудрил? Машка – начинающая журналистка, хотела писать о культуре, но редактор одной газеты бросил ее на криминал и даже сам алкогольную тему подсказал.

– И она сразу нашла этот цех? – изумился Кирьянов.

Я рассказала про пьяниц, которые за халявную выпивку выложили Барановой ценную информацию.

– И ты в это веришь? – спросил Володька не без скепсиса в голосе.

– Да, осведомленность тех алкоголиков, конечно, удивляет. И где только Машка их выискала, – говорила я, вспоминая свой сон, – но дуракам и новичкам везет.

– Нет, в свете твоего рассказа, я думаю, что она сама в «Спиртпроме» не последнюю роль играла, а грузчик тот вовсе и не грузчик... Иначе зачем сбегать? Ну ничего, будем искать и найдем их.

– А как хоть этот грузчик выглядит?

– Слишком интеллигентно для грузчика. Оно и понятно, он же в колледже учится, в индустриальном, еще не успел совсем опуститься. Так, мальчик крепкий, но невысокого роста. Надо объявлять его в розыск...

– Володя, прошу тебя, повремени с этим. А уж имя Маши Барановой тем более не надо пока трепать в вашем учреждении. Я ее сама искать буду и ее приятеля тоже.

– Хорошо, займись этим ты. – Володька еще раз взглянул на часы и сказал: – Таня, извини, я побежал.

– Напомни мне фамилию этого грузчика, – крикнула я ему вслед.

– Антипов, – сказал Киря, открывая дверцу, – Михаил Михайлович. Живет в общаге индустриального колледжа, но вчера ночевать туда не приходил.

– Ясно, Маша и Миша подались в бега, – сказала я вслух сама себе, немного подумала и поехала в сторону индустриального колледжа. Где находится его общежитие, я забыла уточнить у Кирьянова.

Глава 6

Оказалось, что общежитие располагается прямо через дорогу от учебного заведения. В нем полным ходом шел ремонт, причем силами самих учащихся. Так сказать, был третий трудовой семестр. Угостив хорошими сигаретами ребят, которые без особого энтузиазма красили фасад, я попыталась завести с ними дружескую беседу.

– Мне бы Мишу Антипова найти, – сказала я, пустив пачку по кругу.

– Всем что-то сразу Миха понадобился, – пробурчал паренек невысокого роста и окинул испуганным взглядом своих приятелей.

– А кому он еще нужен? – кокетливо осведомилась я.

– Да вчера Миху тут милиция с собаками искала, но не нашла, – проговорился другой паренек, в бейсболке, надетой козырьком назад. – А вы тоже из ментуры?

– Прикалываетесь, да? Я – из милиции! Смешно!

– Нет, ну почему прикалываемся, просто его вчера искали, а что случилось, мы так и не поняли, – стал оправдываться парнишка. – А если вы не из милиции, то зачем его ищете?

– Я, собственно, не его ищу, а его девушку, Машу.

– Рыжую, что ли?

– Да.

– А вы ей кто? – осведомился самый высокий и, наверное, самый сообразительный парень.

– Старшая сестра.

– Что-то не очень похожа, – усомнился он же.

– У нас отцы разные, – брякнула я первое, что пришло в голову. – Маша уже несколько дней дома не ночует, а скоро родители из отпуска приедут, сами понимаете, я виноватой окажусь...

– Да, она здесь несколько ночей ночевала, – подтвердил наконец парень в бейсболке. – Общага почти пустая, все по домам разъехались, а кому податься некуда, здесь остались, как мы. Вот нам работку подкинули... Кто красит, кто сантехнику меняет. По мне, уж лучше красить...

– И что же, у вас вот так запросто посторонние заночевать могут? А как же пропускной режим? – спросила я и по смешливым взглядам поняла, что задала вопрос для детского сада.

– Кому надо остаться, так вахтеру на лапу дают, – прояснил ситуацию самый высокий.

– Ясно, а они сегодня появятся?

– Вот это вряд ли, ему Тихонов вчера документы втихаря из комнаты вынес, в бегах Миха теперь, а ваша Маша, наверное, с ним.

Я сделала испуганные глаза и спросила:

– Ну что же все-таки заставило их бежать и куда?

– Миха грузчиком на каком-то складе работал, – стал размышлять вслух парень в бейсболке. – Может, упер там чего...

– Нет, Миха до жути честный, он не мог, – возразил самый низкорослый пацан.

– Вы все так думаете? Моя Маша точно не с уголовником связалась? – спросила я, выказывая опасения за судьбу «младшей сестры».

– Какой уголовник! Он в армии отслужил, самый старший у нас на курсе. А вообще Антипов еще тот правдоискатель, от этого у него и все его проблемы. Наверное, его хозяин подставил, вот Миха и дал деру.

– А вы не знаете, откуда он родом? Может, он к родителям поехал, а Машка с ним увязалась?

– Из Калиновки. Но у него с предками нелады, он вряд ли к ним поедет.

– У Михи в Тарасове двоюродный брат живет, – вспомнил низкорослый паренек.

– А где, не знаете?

– Нет, – протянули ребятки и продолжили вяло мазюкать фасад общежития мрачной серой краской.

Последний ответ меня сильно разочаровал, однако уходить я не собиралась, а снова закурила. Заметив жадные взгляды горе-строителей, я отдала им на растерзание пачку сигарет, а потом еще пообещала угостить пивком, и тогда один паренек вспомнил, что какой-то Серега однажды был с Михой у его брательника.

– А ты можешь найти этого Серегу и узнать, где это?

– Серега домой уехал, в Николаевск. Конечно, можно попробовать ему на мобилу позвонить, но у меня баланс вот-вот обнулится...

– А я дам денег на карточку, – сказала я и сразу же полезла в кошелек. – Сам понимаешь, мне Машку найти скорее надо, а то мне мать голову оторвет. Вот, возьми!

– Как-то неудобно, – парнишка замялся, но, когда его приятель выразил готовность позвонить Сереге по своему телефону и пополнить потом баланс за мой счет, согласился и взял деньги.

Ему удалось дозвониться до Сереги, и тот объяснил, где живет двоюродный брат Антипова. Я дала ребяткам денег на пиво, села в машину и поехала искать третий дом от угла на второй улице, если считать от заднего двора Сенного рынка. Ориентировка, надо сказать, была весьма приблизительная, но другой у меня не имелось.

Впрочем, нужный дом я нашла, но там никого не оказалось. По словам одной соседки, Антиповы обычно возвращаются только к семи часам вечера. Мишу и Машу соседи ни вчера, ни сегодня не видели, поэтому мое расследование пока не продвинулось.

И вот когда я уже ехала к себе домой, мне позвонила Кира Леонидовна.

– Таня, обнаружились кое-какие малоприятные факты, – с тревогой в голосе сообщила клиентка. – Давайте с вами встретимся, это не телефонный разговор.

– Хорошо. Куда мне подъехать?

– Подъезжайте к моему офису и позвоните, я к вам спущусь.

Мне пришлось развернуться и поехать в противоположную сторону. Я терялась в догадках относительно того, что стало известно клиентке и о чем она решила мне незамедлительно сообщить. Возможно, Машенька поняла, что заигралась, и надумала закончить свои приключения, пока они не зашли слишком далеко? Нет, Кира Леонидовна сказала, что факты обнаружились малоприятные, значит, девочка не образумилась. Кто знает, на какие подвиги она еще пошла после того, как вырвала из рук милиции своего приятеля? Вариантов было много, и я едва не сломала голову в попытке предугадать развитие событий. Забегая вперед, скажу, что все версии оказались мимо истины.

Итак, подъезжая к офису, я уже издалека заметила свою клиентку. Она металась по тротуару вдоль парковки и всматривалась в каждую подъезжавшую машину. Наверное, ждать меня в офисе было ей невмоготу.

– Кира Леонидовна, – позвала я и открыла дверцу машины.

Баранова села в «девятку» и разрыдалась. Самообладание покинуло ее. Стойко переносить тяготы семейные Баранова уже не могла, сдалась. Я не нашла слов утешения, но предложила клиентке раскрытую упаковку одноразовых носовых платочков. Она не стала использовать их по назначению, но принялась энергично мять их в руках. Мало-помалу Кира Леонидовна обрела способность говорить.

– Таня, Маша ушла от нас навсегда, – сообщила она. – Я больше никогда ее не увижу, никогда...

Формулировка была довольно-таки странной. Так говорят о мужьях и женах, которые уходят из семьи, но о детях... О детях так говорят разве в случае их смерти. Неужели Маша умерла? Мне в это как-то не верилось.

– Что значит навсегда? – уточнила я.

Клиентка, нервно вздрагивая, смотрела в лобовое стекло и трагически молчала. Казалось, она была не столько ошарашена уже свершившимся событием, сколько боялась грядущих несчастий.

– Кира Леонидовна, прошу вас, расскажите мне, что случилось? – мягко попросила я.

– Маша прислала мне эсэмэску, в которой написала, что уходит от нас навсегда, что мы больше никогда не увидимся. Еще она извинялась за то, что взяла пластиковую карточку, но оправдывалась тем, что больше мы никогда на нее не потратим ни рубля, – еле договорила Баранова и снова разрыдалась.

– Кира Леонидовна, не стоит принимать это близко к сердцу. Я выяснила, что у Маши новая любовь. Его зовут Миша, он учится в индустриальном колледже, перешел на последний курс. Они влипли с ним в небольшую историю, но вскоре пыль осядет, и они поймут, что не стоило никуда убегать...

– Таня, вы же ничего не знаете, ничего, – утирая платочком слезы, выдавила Баранова. – Маша нам не родная дочь. У нас с Семеном не было детей, и мы взяли годовалую девочку из дома ребенка.

Вот уж поистине, искренность – блюдо порционное! Нет чтобы сразу быть со мной откровенной, так клиентка выдавала мне правду частями. Утром сказала по телефону, что все-таки перед командировкой она поссорилась с Машей, а теперь призналась, что дочь вовсе и не родная, а приемная! А ведь это обстоятельство многое меняет! Интересно, это вся правда или на десерт будет что-то еще?

Упрекать клиентов я не имею привычки, поэтому спросила:

– Кира Леонидовна, наверное, Маша недавно узнала об этом?

– Нет, эта тайна раскрылась много лет назад, причем так глупо... Мы жили раньше в соседней области, а после удочерения переехали в Тарасов, чтобы никто ничего не знал. Когда Маше было четырнадцать лет, мы отдыхали на Кипре и, на беду, встретили там Сидорову, мою бывшую одноклассницу, с семьей. У нее тоже была дочь, Машина ровесница. Так вот Сидорова страшно удивилась, что Маше тоже четырнадцать, и стала уверять, что этого не может быть. Я кое-как выкрутилась из этой неприятной ситуации и думала, что Маша не придала инциденту особого значения, но не тут-то было! – Баранова снова расплакалась, но без патетики. Она быстро взяла себя в руки и продолжила: – На Кипре червячок сомнения в том, что мы ненастоящие родители, зародился в ее душе, и дома она начала его усердно взращивать.

– Каким образом?

– В общем, Маша занялась настоящим следствием. Сначала она учинила нам допрос, почему нет фотографий, на которых ей меньше года. Мы сказали, что фотографии были, но альбом куда-то пропал. Она, естественно, не поверила. Тогда стала часами смотреть в зеркало, пытаясь найти с нами сходство. Но не находила. Знаете, в раннем детстве Машенька была очень похожа на Семена, такие же светлые волосы, белая кожа, зеленые глаза. Это даже предопределило выбор ребенка, но с возрастом девочка стала рыжеть, черты лица изменились...

– Но отсутствие внешнего сходства – это еще не доказательство, – вставила я слово в образовавшуюся паузу.

– Вы правы. Но вот на Машином свидетельстве о рождении стоит штамп – выдано повторно. Объяснение, что метрика была случайно порвана и ее пришлось восстановить, разумеется, Машу не удовлетворило, и девочка пошла в своих расследованиях дальше – взяла в поликлинике наши медицинские карты. Сначала сверила группы крови, но тут все было нормально, у всех, и у нее в том числе, вторая с положительным резус-фактором. Но она не поленилась полистать мою карту и обнаружила запись о заболевании, из-за которого я не могу иметь детей... Маша в корне изменилась, стала нам дерзить, все делать наперекор. Даже школу музыкальную за год до окончания бросила, стала в художественную ходить, но и ее бросила... Она вела себя так, будто мы были в чем-то перед ней виноваты... Если уж на кого и надо было злиться и обижаться, так это на настоящих родителей... Не понимаю, почему от нее отказались, девочка была совершенно здоровая...

– То есть вы не знаете, кто ее настоящие родители?

– Без понятия. Зачем нам это? Мы воспитывали Машу, как родную дочь, души в ней не чаяли. И, откровенно говоря, до той встречи на Кипре даже сами забыли о том, что в ней течет чужая кровь. А потом забыть об этом уже не удавалось.