Текст книги "Кто первым бросит камень"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– А вы не очень-то любите своего подопечного, верно? – догадалась я.

Пингвин криво усмехнулся.

– Если бы вы его знали поближе, то тоже не очень бы любили… Артем – редкостный поросенок. Совершенно не привык ни с кем считаться. Не думает ни о чем, кроме своих желаний. Родители постарались…

– Но ведь мальчик болен! – заикнулась я.

Пингвин сардонически расхохотался.

– Болен? Да парень здоровее нас с вами! Исключительно хитрый тип! Ему в армию пора, а они его к папочке отправляют!

– Позвольте, в какую армию? Он же подросток. Сколько ему – лет тринадцать-четырнадцать?

– Артему Киприанову на прошлой неделе исполнилось пятнадцать, чтоб вы знали, – с удовольствием проговорил толстяк. – Это он просто в папку пошел – тот тоже до десятого класса на физкультуре последним стоял, это он уже потом стал красавец, разбиватель девичьих сердец…

В голосе Пингвина звучала неподдельная горечь.

– Вы что же, учились вместе? – сочувственно поинтересовалась я, увлекая толстяка на стоящую в коридоре банкетку. Ура! Наконец-то я нашла дивный источник информации! Этот толстяк только и ждет момента, когда сможет вылить на меня все тайны семейства Киприановых! А мне только того и надо…

Пингвин уселся, глаза его затуманились мыслями о прошлом.

– И в школе учился, специальной математической, и на мехмате все пять лет вместе. Эх, сколько было выпито! Георгий был, конечно, душа компании, любимец юных дев! Особенно он нравился красавицам с филфака. Еще бы, сын гроссмейстера Киприанова! А я так уж, при нем. Кстати, позвольте представиться: Федор Иванович Белобородов, профессор математики Тарасовского государственного университета. Долгие годы преподавал на кафедре…

– А как же вы стали учителем Темы? – поинтересовалась я.

– Как-как… Из-за денег, конечно! – взорвался Пингвин. – Я всегда был умнее Жорика. Он на зачетах у меня списывал! «Не хочу, – говорил, – загружать свою голову бесполезными знаниями. Она у меня слишком для этого ценная!» Ну а я пошел в аспирантуру, потом преподавал. Получал, сами понимаете, копейки. Мечтал наукой заниматься – но какая тут, в Тарасове, наука? Студенты с каждым годом все глупее и глупее… И тут Жорик объявился. Он занялся программным обеспечением, патент получил… Ну и понеслось. Так что он меня сманил. Деньги, которые я получаю в качестве учителя этого маленького умника, это четыре мои университетские зарплаты, между прочим. И для Жорки это копейки!

– И как давно вы занимаетесь с Артемом?

– Шесть лет. Когда мы начали, ему было девять. Как сейчас помню, Жорка меня привел и сказал: «Мой сын – гений. Я тебе точно говорю!» Каково самомнение, а?

– И что же, Артем действительно обладает способностями?

Федор Иванович скривился, точно у него болел живот:

– Мальчишка талантливый, не спорю… Но вы тоже были бы гением, если бы по восемь часов в день занимались математикой с университетским профессором, я вас уверяю!

Да, ничего себе змею пригрело на груди семейство Киприановых!

– Ему просто повезло! – мрачно произнес Пингвин. – Сначала папа-гроссмейстер… У меня вот не было папы! А потом эти патенты… Сколько он сейчас зарабатывает – вам такие деньги даже не снились!

Я подумала про себя, что не имею привычки видеть во сне чужие деньги. И ничуть об этом не жалею.

– Счастливчик Жорка. Женился на самой красивой девушке филфака, сын у него – гений, денег – куча. Так теперь он еще бросает Лизу и женится на молодой израильтянке! Вы бы ее видели, эту Дебору, – просто царица! Двадцать четыре года, размер груди третий! А Лиза ему оказалась нехороша!

Лицо Федора побагровело, он уронил голову на руки и сжал виски, точно у него болела голова.

– Послушайте, Федор. Зачем вы занимаетесь этой работой, если так ненавидите этого мальчика и всю его семью? – напрямик спросила я.

Пингвин поднял лицо. На его щеках виднелись дорожки слез, которые терялись в бороде.

– А кто вам сказал, что я всехКиприановых ненавижу?

И тут я поняла.

– Вы любите Елизавету, да? И давно?

– С первого курса, – вздохнул Федор. – И я ей поначалу нравился, но разве у меня были шансы, когда рядом крутился такой блестящий мажор, как Киприанов? Заморочил девушке голову, а потом бросил с сыном-идиотом на руках… Кстати, Георгий теперь никакой не Жора! Он теперь Йегуда!

И Пингвин захихикал, точно сказал что-то смешное.

Я поднялась. Теперь я смотрела на Федора сверху вниз, и мужчина призадумался. Только что он выложил мне, малознакомому человеку, всю подноготную семьи Киприановых.

– Послушайте, – откашлявшись, неуверенно произнес Пингвин, – вы ведь не будете… откровенничать с Лизой? Не расскажете ей о нашем разговоре?

– Я подумаю, – кивнула я. – Пока я не решила, как поступлю в этой деликатной ситуации… Но на будущее – не стоит так открыто демонстрировать свою неприязнь к ребенку, если ваша цель – завоевать сердце его матери. И еще. На месте Лизы я бы хорошенько подумала, стоит ли давать вам второй шанс…

ГЛАВА 3

Я сидела на месте «Б», поэтому шансов увидеть внизу землю у меня не было. Иллюминатор загораживала голова Артема Киприанова. Парень прилип к иллюминатору сразу же после взлета и не был намерен никого к нему подпускать. Со стороны прохода рядом со мной сидела молодая женщина с пятилетним мальчишкой. Тот рвался «посмотреть домики» и совершенно извел всех окружающих уже к середине полета, но Артем не обращал на это никакого внимания. Парень впервые летел на самолете и хотел получить от жизни все удовольствия, что ему причитаются.

Мне было очень неудобно перед пассажирами, и особенно перед матерью малыша. Ну как им объяснишь, почему такой великовозрастный увалень не желает пустить к окошку ревущего дошкольника?

– Извините его, он болен, – негромко произнесла я.

В это время как раз принесли обед, и Артем с удовольствием умял пюре с сосисками.

– Болен он, как же! – во весь голос прокомментировала мамаша и демонстративно пересела подальше от нас.

– Вот посмотри, что ты наделал! – сказала я Теме. – Нельзя же так!

Киприанов-младший, как обычно, посмотрел сквозь меня, сыто откинулся в кресле и запустил плеер, предоставив мне собирать его поднос. Я сжала зубы. Гений ты там или нет, но я начала понимать Пингвина. У меня было ощущение, что мальчишка надо мной попросту издевается.

Кстати, пюре и сосиски полагались одному Артему – все остальные пассажиры получили по выбору: курицу или рыбу. Сосиски были спецзаказом, потому что Елизавета уверила меня – мальчик не ест ничего другого начиная с девяти лет. На завтрак, обед и ужин Тема ест только картофельное пюре и к нему две сосиски. И полоска кетчупа «Хайнц». Если сосиска будет одна, Тема не будет есть. Если кетчуп будет не «Хайнц», мальчик понюхает и отодвинет тарелку. Если сосиски лежат не параллельно друг другу, Артем не притронется к еде. Причем голода он вроде бы не ощущает – если мальчика не кормить, сам он никогда не попросит. Если еда ему не нравится, Артем может голодать трое суток, поэтому, подавая ему пищу, следует быть очень осторожным. Вот и сейчас, в самолете, я сначала проверила, параллельно ли лежат сосиски. А потом подозвала стюардессу и уточнила, какой кетчуп они положили. Стюардесса смерила меня изумленным взглядом и поджала накрашенные губы. Зато, похоже, я все сделала правильно – Артем все съел, правда, механически, без всякого удовольствия.

Честно говоря, вчера вечером, ознакомившись с длинным списком Теминых причуд и потребностей, я едва не отказалась от задания. Теперь оно уже не казалось мне таким простым, как накануне. Остановили меня только слезы несчастной матери. Я стиснула зубы и пообещала доставить чадо к папаше в целости и сохранности.

Рано утром я забрала Артема из квартиры на Лесном бульваре и повезла в аэропорт. Мальчик вел себя прилично, жаловаться было вроде бы не на что. Это до тех пор, пока мы не сели в самолет. А потом стюардесса наклонилась, чтобы поправить Теме ремень. Вот тут и началось! Артем орал так, что я побоялась, что нас выкинут из самолета, который уже начал разбег по рулежке. Я долго объясняла стюардессе и испуганным пассажирам, что все в порядке, все под контролем. Кажется, мне не поверили. Потом Артем узурпировал иллюминатор. Скандал номер два удалось погасить. Но ведь мы еще даже не долетели!

Самое смешное, что мы пока всего лишь летели в Москву. Там нас ждали заказанные Теминым отцом билеты – ночью мы должны были вылететь из Домодедово. А пока я проклинала свое решение везти неспокойного подопечного самолетом. Может, надо было взять билеты на поезд? Но выдержать сутки в одном купе с юным гением я была не в силах. Как, скажите на милость, мне водить его в туалет? Елизавета строго-настрого наказала мне каждые полтора часа напоминать подростку о необходимости облегчиться. Следовало подвести его к двери туалета, а уж дальше парень сам сообразит. За пару часов в самолете мне придется сделать это один раз. А за ночь в поезде?! И вообще у меня было полное ощущение, будто у меня на руках младенец. Только такой, за которым вдобавок ко всему нужен глаз да глаз…

Пока Артем затих, повторяя иностранные слова, я перебирала в памяти наставления его матери. Так, главное – не забыть и ничего не перепутать… Мальчик не выносит музыки. Любая музыка вызывает у него припадки ярости. Интересно, как мне оградить его от музыки, которая непрерывно играет на вокзалах, в самолетах, в аэропортах и тому подобных местах? Я решила, что единственный способ – заткнуть уши парня плеером. Пусть себе слушает. Правда, иногда Артем принимался вслух выкрикивать латинские фразы, но по сравнению с остальным это была такая мелочь, на которую и внимания обращать не стоило.

Мать мальчика сообщила мне, что иностранными языками Артем увлекся около года назад. Он учит их днем и ночью, в любую свободную минуту, и уже овладел французским, арабским, ивритом и португальским – это не считая английского и немецкого, которые он знал раньше. Теперь вот Тема принялся за латынь. Понятия не имею, зачем мальчику латынь. На ней и поговорить-то не с кем…

Еще Киприанов-младший не переваривает красный цвет. Красные обои, кресло, занавески могут привести к таким же последствиям, как и музыка. Не знаю даже, что опаснее.

Еще Тема не терпел кошек. Ну это, положим, меньшая из всех наших проблем. В самолетах кошки встречаются нечасто…

Я покосилась на мальчика. Похоже, парень и вправду болен. Какая сложная штука человеческая психика! Какая-то мелочь разладилась – и вместо красивого мальчишки, которому пора за девочками бегать, рядом со мной маленький инвалид, для которого надо создать специальные тепличные условия, а не то мир его попросту раздавит… Елизавета предупредила меня, что если мальчик останется один в незнакомом месте, или услышит музыку, от которой некуда скрыться, или кто-то его схватит и ограничит свободу, это может вызвать у Темы шок. Вероятно, с непредсказуемыми для психики последствиями. А, возможно, и со смертельным исходом…

Так что я чувствовала себя как герой фильма Тима Бертона «Эдвард-Руки-ножницы». Тому парню, помнится, приходилось здорово подумать перед тем, как кого-нибудь погладить…

Но все на свете кончается, и наш самолет благополучно приземлился в Москве. Я дождалась, когда все пассажиры покинут лайнер, и только после этого вывела Артема из самолета. Теперь нам предстоял переезд до Домодедово. Я заказала такси, и все прошло благополучно. Мы приехали в гостиницу при аэропорте. Я внимательно проверила, нет ли в номере чего-нибудь красного, и попросила скатать и поскорее унести коврик. Кажется, обслуга решила, что я с приветом, но щедрые чаевые сгладили эту небольшую неловкость.

Нам предстояло провести в гостинице шесть часов – это было гораздо разумнее, чем болтаться по аэропорту с таким взрывоопасным грузом, как Артем.

Когда за горничной закрылась дверь, я подвела мальчика к туалету, а потом предложила принять душ, если он хочет. Подросток скрылся в ванной. Примерно полчаса вода мирно журчала, а потом я увидела, как веселые струйки просачиваются под дверь. В ужасе я рванула хлипкую створку и вынесла ее вместе с задвижкой. Артем смирно сидел на краю ванны, полностью одетый, и смотрел в глаза своему отражению в зеркале. Вода переполнила заткнутую ванну.

Я выдернула затычку и принялась собирать воду с пола. Артем безмятежно наблюдал за моими действиями.

– Нет уж, дружок! – сказала я. – Пусть тебя папа моет. А пока и так походишь, ничего с тобой не сделается.

В аэропорт я приехала с существенно полегчавшим кошельком. Кстати, мне никто еще ни копейки не заплатил за работу! Елизавета объяснила мне, что мои услуги оплатит ее муж. Что ж, включу стоимость затопленного номера в счет, только и всего!

До рейса было целых два часа, но я решила приехать пораньше. Во-первых, мне не хотелось оставаться в гостинице – отдохнуть там все равно не получалось. Пока собрали воду, пока вынесли испорченные ковры, пока я улаживала финансовые проблемы…

К тому же я хотела заранее пройти регистрацию. Кто знает, как поведет себя мой непредсказуемый подопечный, когда у стойки соберется толпа? Нет уж, я не могу так рисковать.

Регистрация должна была начаться с минуты на минуту. Ночной аэропорт был полупустым. Я мысленно поблагодарила Теминого отца за то, что он заказал билеты на рейс в половине второго ночи. В дневной сутолоке мне было бы гораздо труднее держать ситуацию под контролем.

Мне часто приходилось сопровождать людей. Эта работа оплачивается гораздо лучше, чем охрана. Тот, кто нуждается в сопровождении, обычно находится в ситуации, которую я про себя называю «две минуты до выстрела». Это значит, что накопившиеся проблемы в жизни клиента достигли критической точки и что-то вот-вот рванет – и хорошо, если в переносном смысле. Клиент спешит покинуть опасный город или даже страну, а я ему в этом помогаю. Поэтому он готов отдать любые деньги за гарантию собственной безопасности. Клиент находится в стрессовой ситуации, часто в панике, иногда вообще в полувменяемом состоянии… Однажды за трехдневную поездку в Новую Зеландию мне заплатили миллион рублей. Я не злоупотребляю сложным положением клиента, но и не отказываюсь от гонорара. Если кто-то ценит свою жизнь так высоко, это его право. К тому же такая работа действительно опасна. Того человека, что ехал в Новую Зеландию, мне пришлось вывезти, разыграв целый спектакль. На глазах у потрясенных партнеров по бизнесу, явившихся на разборки, несчастного окровавленного бизнесмена трое жуткого вида братков – прямиком из «лихих девяностых» – загнали бейсбольными битами в багажник огромного джипа, черного, как вуаль вдовы. Причем бизнесмен протягивал руки к бывшим партнерам и призывал помочь ему. Те не тронулись с места и досмотрели спектакль до конца. «Он нам первым должен!» – прокомментировал происходящее детина с перебитым носом. Крышка багажника захлопнулась над бизнесменом, как крышка гроба. Джип отъехал.

Бывшие партнеры посчитали, что их вероломный друг заплатил достаточно высокую цену за некоторую вольность в обращении с чужими деньгами, и предоставили несчастного его судьбе.

Джип привез бизнесмена в заранее оговоренное место, где он смог стереть грим с лица, переодеться в свежую сорочку и выпить чашечку «эспрессо», после чего щедро расплатился с «похитителями» – моими знакомыми из федерации кикбоксинга, отличными, кстати, ребятами. Дальнейшая поездка прошла без приключений – мы путали следы и летели с пересадками, но все закончилось благополучно. Кстати, тот миллион, что мне заплатили, я перевела родителям больного ребенка – ему срочно требовалась дорогостоящая операция в Германии.

Так что сопровождение для меня не в новинку. Конечно, таких клиентов, как Артем, у меня еще не было, но, думаю, я справлюсь. Пока все идет по плану.

Впрочем, мне только казалось, что я контролирую ситуацию. Не прошло и пяти минут, как мой продуманный план полетел вверх тормашками.

Кто-то отменил заказ на наши билеты.

– Как это могло случиться?! – в третий раз спрашивала я сотрудницу авиакомпании – хорошенькую сердитую девушку.

– Пять часов назад ваш заказ отменили. Причем с того же самого электронного адреса, с которого он был сделан. И мы продали билеты другим людям, – терпеливо объясняла мне сотрудница компании.

– Понимаете, сейчас высокий сезон, – извиняющимся тоном проговорила вторая, постарше. – Наши самолеты полностью заполнены, нам пришлось сделать дополнительный рейс. И все равно билеты «улетают» вмиг. Ваши были забронированы за сутки, и когда вы отменили заказ, тут же нашлись желающие лететь этим рейсом.

– Но я ничего не отменяла! – попыталась объясниться я. – Понятия не имею, кто мог такое сделать. Это какая-то ошибка! Нам просто необходимо улететь этим рейсом!

Сотрудницы переглянулись.

– К сожалению, самолет заполнен. Вы можете подождать, пока закончится регистрация – возможно, кто-то опоздает или не явится к назначенному времени. И мы сможем разместить вас. Присядьте, пожалуйста.

Артем стоял рядом и изучал свое отражение в стекле. Там, за стеклом, уже виднелся освещенный фонарями бок самолета, который улетит сегодня без нас. Так, похоже, мы влипли… Кто же мог аннулировать заказ?! Девушка за стойкой сказала, что это было сделано с того же самого электронного адреса, с которого билеты заказали. Получается, это сделал отец Темы, Георгий Киприанов?! Но зачем? И почему он ничего не сообщил мне?

Я велела Артему не стоять столбом у стойки, где уже начинала собираться толпа пассажиров, а присесть на скамейку, а сама принялась набирать номер Киприанова. Сейчас он мне все объяснит…

Но трубку долго не брали. Наконец мне ответил женский голос.

– Позовите Георгия Киприанова! – попросила я. Женщина быстро проговорила что-то, но я не поняла ни единого слова. Кажется, это иврит, которого я не знаю. Ничего, кроме «Шалом!» – здравствуйте!

– Вы говорите по-английски? – спросила я, но женщина, кажется, меня не понимала.

Пришлось нажать отбой. Елизавете Киприановой я звонить не стала – незачем расстраивать больного человека.

– Ты представляешь, какая незадача? – вздохнула я, обращаясь к Теме.

– Акта эст фабула! – сообщил мне мальчик. Понятия не имею, что это означает.

– Ну, спасибо за мудрый совет…

Мы подождали, пока закончится регистрация на рейс, но только понапрасну потеряли время. Все пассажиры явились на борт, и нам ничего не светило. Лайнер улетел без нас, и я проводила его грустным взглядом. Хорошо еще, что я не поддалась на тетушкины уговоры и не взяла «пару посылочек» для многочисленных израильских знакомых Милы! Хороша бы я была сейчас с проблемным подопечным на руках, с банкой малинового варенья и связкой сушеной рыбы! Да, и еще с еловым веником для пенсионера из Эйлата!

– Чем вы можете нам помочь? – обратилась я к усталой девушке за стойкой. – Нам необходимо срочно вылететь в Израиль.

– Сейчас посмотрим, что можно сделать! – ответила девушка.

Вскоре выяснилось, что шансов вылететь в Израиль прямым рейсом у нас с Артемом нет. Все билеты раскуплены на неделю вперед.

– Высокий сезон! – извиняясь, пожала плечами администратор.

– Но я не могу ждать неделю!

Я покосилась на Артема. Мальчик вел себя на удивление спокойно. Спасибо хоть на этом…

– Можем отправить вас во Франкфурт, а оттуда вы сможете вылететь в Тель-Авив рейсом в семь утра. Таким образом вы потеряете всего четыре часа. Регистрация на Франкфурт заканчивается через десять минут.

– Хорошо, – решительно сказала я. – Пусть будет Франкфурт, только поскорее.

В пять утра мы приземлились во Франкфурте. Полет прошел без эксцессов – то ли Артем начал привыкать ко мне, то ли попросту устал. Все время, пока мы находились в воздухе, мальчик мирно спал. Я же не сомкнула глаз, гадая, что это пришло в голову Георгию Киприанову. Может быть, обстоятельства изменились? Может, он вовсе не ждет сына?! Что ж, в таком случае придется везти мальчика в Россию к матери.

Мы вошли в зал прилета аэропорта. Я отвела Артема в туалет и велела умыться. Потом напоила подопечного кофе. До регистрации на рейс Франкфурт – Тель-Авив оставался час.

Артем смирно сидел на скамейке и с деловитым видом рылся в своем рюкзачке. Сейчас мальчик выглядел как самый обычный подросток.

– Слушай, я одного не понимаю, – обратилась я к Артему. – Ты же вроде математический гений, так?

Артем искоса глянул на меня и едва заметно кивнул. Да, от скромности кое-кто явно не страдает. Мальчик просто констатировал давно известный факт, вот и все. Да, он гений. Кто-то скрипач, кто-то француз, вот я – женщина, а Артем Киприанов – гений. Нормально.

– А чем ты собираешься заниматься? Ну, кем работать? Математиком станешь, как Федор Иванович? – я не особенно рассчитывала на осмысленный ответ.

При упоминании Пингвина Артем поморщился и вдруг произнес:

– Нет, конечно. Кому в современном мире нужна эта математика?

– Ну как же! Твоему отцу, к примеру.

– Отец – специалист по компьютерной безопасности. Это очень востребованный сегмент рынка, в ближайшие десять лет серьезные деньги будут крутиться только в этой области. Нефть рано или поздно закончится, а вот компьютеры… они будут вечно.

Тема говорил разумно и осмысленно, но смотрел прямо перед собой. У меня создалось впечатление, что он повторяет чьи-то слова. Скорее всего, своего отца.

– Значит, ты собираешься заниматься именно этим? Компьютерной безопасностью, как твой отец?

– Сначала я окончу Технийон, – сообщил мне Тема. – Или Калифорнийский технологический. Потом буду работать с отцом. Ну, или в Силиконовой долине. И буду жить совсем один!

– Ух ты, как у тебя все продумано! – восхитилась я, незаметно разглядывая мальчика. Тема слегка оживился, на бледных щеках проступил румянец. Надо же!

– А как же школа? – поинтересовалась я.

Тема снисходительно глянул на меня и сообщил:

– Я окончил одиннадцатый класс в мае этого года. Экстерном, само собой.

Ничего себе! Хотя, возможно, школа, в которой обучается мальчик, коррекционная. А все его разговоры про Силиконовую долину – просто мечты. Из разряда «Вот вырасту – стану космонавтом»…

– А чего ты еще хочешь? – продолжала допытываться я, радуясь, что удалось наладить хоть какой-то контакт с подопечным. – О чем мечтаешь?

– Я никогда не мечтаю, – нахмурился Артем. – Бессмысленное занятие.

– В твоем возрасте я мечтала о многом, – задумчиво проговорила я. – Например, прыгнуть с парашютом. Увидеть Венецию и поплавать по каналам. Влюбиться. Поискать сокровища на дне моря. Выучить множество языков… Кстати, теперь я вижу, что почти все мои мечты сбылись. Так что не такое это уж бесполезное занятие…

– А вам приходилось когда-нибудь убивать человека? – вдруг спросил Артем. Я посмотрела на мальчика. Он сидел, глядя прямо перед собой, его лицо было абсолютно спокойным, красивым и гладким и ровным счетом ничего не выражало.

– Приходилось, – сказала я.

– Это трудно?

Я задумалась, потом помотала головой, тяжелой от бессонной ночи, и ответила однозначно:

– Да.

Тема помолчал, потом спросил:

– Вам было страшно?

– Конечно. Не верь тому, кто скажет, будто это легко и не страшно. Человек – не животное. И наше отличие находится именно здесь. Ни навыки вождения автомобиля, ни умение пользоваться компьютером, ни полеты в космос. Главное отличие, как мне кажется, – это свобода воли и то, что, убивая кого-то, ты каждый раз убиваешь себя. Понимаешь?

– Нет, – ответил Артем и равнодушно отвернулся.

Я взглянула на часы.

– Скоро посадка.

– Мне нужно в туалет, – поднялся мальчик. – И от кофе у меня болит голова.

– Пойдем, я тебя провожу.

– Не надо, я сам!

Я уже начала вставать, но тут медленно опустилась на стул.

Это был первый случай, когда Артем проявил инициативу и напрямую высказал хоть какое-то, но собственное желание.

– Ладно, иди. Я подожду здесь.

С моего места была хорошо видна дверь туалета.

– Темпора мутантур, эт нос мутамур ин иллис, – сказал Артем.

– Я не говорю на латыни, знаешь ли, – сообщила я. – Это что-то про мутантов?

Губы мальчика дрогнули в улыбке – впервые на моей памяти.

– Нет, это не про мутантов. Это про нас. «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними».

– Красиво, – я покачала головой. – Ну давай, нам надо поторапливаться, скоро посадка.

Артем ничего не ответил и скрылся за дверью с изображением ботинка.

Я задумалась. Странно, мальчишка мечтает работать в Силиконовой долине, а у самого даже нет мобильного телефона. Любой современный подросток из более-менее состоятельной семьи должен быть весь обвешан различными гаджетами. Ну или иметь один, но мощный – такой, который объединяет функции множества устройств. А Тема Киприанов нянчится со старинным плеером… Что ж, это не мое дело.

Минуты бежали, и я начинала нервно поглядывать на часы. Посадка на рейс Франкфурт – Тель-Авив уже началась, а Артема все еще не было.

Я подошла к двери. На редкость оживленное место… Мимо меня проехал мальчишка-араб с какой-то тележкой. Я поймала за рукав пожилого немца и объяснила, что я сопровождаю больного мальчика. Попросила поторопить Тему, но не в коем случае не дотрагиваться до него. Немец дико покосился на меня, но кивнул – права «людей с особенными потребностями» в Германии уважали.

Минут через десять немец появился на пороге. Лицо его было багровым, усы гневно топорщились. Он злобно уставился на меня и сообщил, что если это шутка, то очень низкопробная. Никакого мальчика там нет, а я поставила его, уважаемого человека, в крайне неудобное положение.

Я рванула дверь и вошла. Артема Киприанова здесь не было, зато было человек пять мужчин, которые попросту онемели от моего вторжения.

Я проверила кабинки. Двенадцать оказались пусты, в остальных на полу виднелись ноги, обутые в сверкающие ботинки, потрепанные кеды, сандалии, вьетнамки и тому подобное. Но белых кроссовок фирмы «Найк», какие только и признавал Артем Киприанов, среди них не было.

– Полиция! – тоненько вскрикнул юноша, судорожно прижимая к боку портфель. Бриллианты у него там, что ли?

– Полицию я вызову сама! – громко сказала я. – Всем оставаться на местах.

Служба безопасности аэропорта работала отлично, и уже через пару минут прибыла на место.

Вначале за нарушителя порядка, само собой, приняли меня. Я чувствовала себя как лиса, забравшаяся в курятник. Никогда не думала, что мужчины такие нервные и ранимые существа! Никому не хотела наносить моральную травму, но ведь ситуация у меня была экстраординарная! Я объяснила, что произошло. При словах «подросток-аутист» безопасники все поняли верно. Они еще раз обыскали помещение и допросили всех, кто находился в туалете. Но никто из присутствующих понятия не имел, о чем речь. Каждый клялся, что и в глаза не видел Артема Киприанова – подростка в джинсах, белой футболке и кроссовках, с плеером в ушах и желтым рюкзаком на спине. Поскольку каждый из мужчин торопился на свой рейс, приходилось отпускать допрошенного. Пассажиры возмущались и грозились подать в суд на службу безопасности аэропорта.

Сначала у меня оставалась надежда, что мальчик случайно забрел не туда и заблудился. Аэропорт обыскали. Сняли записи с камер наблюдения. Ни на одной из них не было Артема Киприанова. Прошло не меньше часа, прежде чем стало ясно, что Артем бесследно исчез.

Мало того: столик, за которым мы пили кофе, тоже не попал в поле зрения камеры – единственный из всех, он стоял чуть в стороне. Мы вышли из зала прилета и сразу отправились в кафе. Получалось, ни на одной камере не было изображения Артема. К концу беседы с начальником службы безопасности я начала ловить на себе странные взгляды. Я поняла, что это значит. Начальник службы безопасности мне попросту не верил.

Появляется сумасшедшая русская туристка, ведет себя неадекватно – вот, ворвалась в мужской туалет, перепугала пассажиров… Теперь еще утверждает, что с ней был больной ребенок, хотя никакого ребенка на камерах нет. Напрашивается вывод – а был ли мальчик?!

Что, если туристка попросту врет, преследуя какие-то темные цели – к примеру, дестабилизировать работу службы безопасности аэропорта Франкфурта? Отвлечь на себя внимание службы безопасности, а тем временем ее – то есть мои – сообщники подложат бомбу, провезут контрабанду или вообще полоний распылят…

Да, Охотникова, вот теперь ты влипла. Простейшее дело – отвезти мальчика к его отцу – превратилось в сущий кошмар. Больной ребенок пропал. Похищен? Или все-таки потерялся?

Если Артем заблудился в незнакомом месте, полном чужих людей, надо поскорее найти его. Ведь Елизавета предупреждала, что нештатная ситуация может вызвать у мальчика шок… Что же я натворила! Зачем отпустила Артема одного!

Мне плевать, что моей репутации конец. Теперь у меня только одна задача – найти мальчика до того, пока с ним не случилось ничего ужасного…

А если все-таки второй вариант? Если Артема похитили? Его отец, насколько я понимаю, человек небедный. В списке «Форбс» его нет, но Киприанов-старший вполне состоятельный. Тогда Артема могли похитить ради выкупа. Версия, конечно, правдоподобная… только есть одно большое «но». Несколько часов назад я сама понятия не имела, что мы с Темой окажемся во Франкфурте! Нам предложили на выбор – лететь через Париж, Франкфурт или Варшаву. Я выбрала Франкфурт.

Похищения не происходят спонтанно. Такие преступления готовятся долгие месяцы – нужно собрать информацию о предполагаемом объекте, о его маршруте, привычках. Необходимо подготовить пути отхода, место, где спрятать похищенного и держать до тех пор, пока не получат выкуп. Нужен транспорт, люди – не менее трех-четырех человек, один из которых обычно ведет переговоры с родственниками похищенного, другой – «попка», болванчик – едет забирать деньги, а двое остальных держат объект где-нибудь в заранее подготовленном месте.

К тому же в Европе жители не боятся полиции. Они знают, что в случае чего она их защитит. Граждане Германии необыкновенно законопослушны. Стоит им заметить что-то подозрительное – и в полицию немедленно поступит звонок, что какие-то взрослые сунули в машину мальчика и увезли. Да и сам Тема не позволил бы тихо увезти себя. Он ведь не выносит прикосновений – а припадок ярости и громкие крики немедленно обратили бы на себя внимание… Нет, эту версию я даже рассматривать не стану.

Будем исходить из того, что мальчик попросту потерялся. Несмотря на свои таланты, Тема не вполне адекватен. Будем искать!

Я отправилась в полицейский участок писать заявление о пропаже человека. Заявление, конечно, приняли, но весьма нелюбезно посоветовали мне не покидать гостиницу при аэропорте до дальнейшего выяснения обстоятельств. Я поняла, что меня подозревают в причастности к исчезновению Артема. Что ж, на их месте я думала бы точно так же…

Я сидела в номере гостиницы и раздумывала, что я скажу отцу мальчика. Вопрос о том, звонить ли Елизавете, отпал сразу. Если Киприанова узнает, что ее драгоценный ребенок пропал, я не поручусь за ее жизнь и рассудок. К тому же Лиза прикована к постели и помочь все равно ничем не сможет.