Текст книги "Муж легкого поведения"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Кроме того, все перечисленные квартиры находились в очень хороших центральных районах города. Среди прочих адресов я нашла даже свой дом. Оказалось, что одна старушка двадцатого года рождения когда-то проживала в моем подъезде. Я припомнила, действительно, была у нас такая бабушка – божий одуванчик, которая не так давно куда-то пропала. Я-то думала, она умерла, а она, как оказалось, просто продала свою квартиру Остапчуку Виталию Владимировичу. И теперь неизвестно, как сложилась ее дальнейшая судьба. Хорошо, если Остапчук просто переселил ее в квартиру меньшей площади.

Вставив принесенную с собой дискету в дисковод, я быстро скачала всю папку, содержащую информацию о подобных сделках. Она мне очень пригодится. Вот теперь у меня будут свидетели, которые смогут дать показания против Остапчука! Если, конечно, я разыщу этих людей.

Закончив с делами в офисе «Рубина», я выключила фонарик и осторожно выбралась из помещения. Во дворе по-прежнему все было тихо. Я не увидела никого, кто мог бы насторожить меня. Пробравшись к своей машине, я села за руль и отправилась домой. Завтра предстоял трудный и хлопотный день, поэтому мне необходимо как следует выспаться.

* * *

Ночь для меня была короткой, но отдохнуть я все же успела. Встала специально пораньше, чтобы успеть переделать все, что запланировала на сегодня.

Приняв душ и проделав несложную, но очень эффективную гимнастику, я оделась и позавтракала. Первое, что я намеревалась сегодня сделать, – это отыскать кого-нибудь из выселенных Остапчуком людей и поговорить с ними.

Просмотрев на компьютере еще раз список людей, с которыми были заключены сомнительные, на мой взгляд, сделки по продаже недвижимости, я выбрала для себя несколько кандидатур, чтобы встретиться с ними. Я не стала пока брать в расчет стариков, которые могли уже либо скончаться, либо находиться в не совсем здоровом состоянии. Решила начать с двух мужчин, возраст которых был еще не слишком внушительным.

Переписав на листочек их прежние адреса, я отправилась туда, чтобы узнать что-то об их дальнейшей судьбе. По первому же адресу мне не слишком повезло. Я приехала в квартиру, где жил указанный человек, и позвонила. Простояв несколько минут у запертой двери, я так и не дождалась, пока мне откроют. Зато из соседней квартиры вышел пожилой мужчина и с подозрением посмотрел на меня.

Я решила поговорить хотя бы с ним, раз хозяев застать не удалось.

– Простите, – начала я. – А вы не знаете, где хозяева? – Я указала на соседнюю квартиру.

– Не знаю, – недовольно буркнул мужчина. – На работе, наверное.

– А кто здесь сейчас живет, вы не знаете? – снова попробовала я разговорить соседа.

– Да кто их знает, – пожал он плечами. – Недавно въехали. Мы не знакомились.

Мужчина принялся запирать свою дверь, намереваясь уйти.

– Извините, я ищу Васильева Антона Сергеевича, – проговорила я. – Вы не знаете, где он сейчас проживает?

Сосед Васильева посмотрел на меня какими-то странными глазами, а потом недовольно проворчал:

– На том свете он проживает.

– Он что, умер? – опешила от такой неожиданности я.

– Угу, помер, – утвердительно кивнул мужчина.

– А здесь что же, теперь его родственники живут? – прикинулась я наивной.

– Родственники… – хмыкнул сосед. – Они ему такие же родственники, как корове еж. Бандиты какие-то, – мужчина покосился на дверь.

Я тоже невольно перевела взгляд на новехонькую металлическую дверь с глянцевым номером и переговорным устройством.

– А что же случилось с Васильевым?

– Что-что… – пробурчал сосед. – Спился он. Что с ним еще могло случиться?

– Спился? А он, значит, выпивал?

– Выпивал… – сосед снова принялся внимательно изучать меня. – А вы-то кто такая будете?

– А я из собеса, – нашлась я. – А вы не подскажете, давно он съехал?

– Да нет, недавно, – теперь уже сосед не смотрел на меня так подозрительно. Видимо, мой внешний вид наконец внушил ему доверие. – Продал квартиру этим… – он снова презрительно кивнул в сторону металлической двери, – а сам и спился… на радостях…

– А куда он съехал, вы не знаете?

– А никуда не съехал, – зло огрызнулся мужик. – Надули его эти предприниматели. Сказали, что дадут квартиру поменьше, в дальнем районе. А сами обманули… Э-эх, Антон, Антон… – вздохнул сосед. – Предупреждал же я, что кинут его непременно эти дельцы, а он… – мужчина с досадой махнул рукой.

– Подождите, как же так… Что же, получается, его просто выселили из квартиры?

– Получается, что так, – согласился со мной сосед. – Он же того… – мужчина сделал характерный жест, щелкнув пальцами по подбородку, – за воротник любил заложить. Вот эти барыги и прознали, что живет он один, что никто с ним не прописан и сам он алкаш… Выселили в два счета. Он им за бутылку водки все документы отдал, все, что надо, подписал. Эх, Антон… – снова вздохнул сосед. – А как выселили, он побомжевал немного, все деньги те пропивал, что ему дали. Ну, и допился…

– Понятно, – вздохнула я. – А вы не знаете, через какое агентство он продавал квартиру?

– Да через «Рубин». Приезжал тут к нему шустрый один. Все водку возил, – мужчина пробормотал что-то себе под нос, потом махнул рукой и стал спускаться по лестнице.

Я постояла еще немного на площадке, посмотрела на новенькую дверь, которую поставил явно не прежний хозяин, и тоже решила убраться восвояси. Вернее, поехала по следующему адресу, заранее опасаясь, что прежнего хозяина второй квартиры могла постичь та же участь, что и Антона Сергеевича Васильева.

Другой дом также располагался в центре города. Это была не слишком новая девятиэтажка с обычной стандартной планировкой, но зато место было значительно престижней, чем у Васильева. Здесь также проживал в одиночестве мужчина сорока семи лет. Возможно, конечно, сделка с ним была вполне законной, но после случая с Васильевым меня настораживало абсолютно все. И пока я не проверю все до мельчайших подробностей, не успокоюсь.

Поднявшись на девятый этаж, я позвонила в тридцать пятую квартиру. Как я заметила, дверь в нее вела тоже совсем новая. Видно, теперешние хозяева опасались, что могут возникнуть какие-то проблемы с прежними владельцами, и сразу же меняли не только замки, но и двери.

Мне снова никто не открыл. Но я не отчаивалась. Можно ведь опять поговорить с соседями, которые знали прежнего владельца квартиры. Однако, позвонив в соседнюю дверь, я также не застала никого дома. Ни в третьей, ни в четвертой квартире тоже никого не оказалось.

Вот незадача… Что же делать? Я спустилась вниз в надежде выяснить что-нибудь во дворе. На площадке резвилась местная ребятня, которой жара была нипочем. Мальчишки бегали в одних шортах и обливали друг друга водой. Визг стоял оглушительный, и бабушки у подъезда недовольно поглядывали в их сторону. Вот к этим самым всезнающим пенсионеркам я и решила обратиться с вопросами.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась я, приближаясь к скамейке.

– Здрасьте, – в один голос отозвались три старушки.

– Вы живете в этом доме? – указала я на единственный подъезд девятиэтажки.

– В этом, – вступила в диалог самая, наверное, словоохотливая щупленькая бабулька, цепким взглядом осматривая меня. – А вы к кому?

– В тридцать пятую квартиру, – начала я, но разговорчивая бабка перебила меня:

– Так там никто не живет. Новые хозяева ремонт покамест делают…

– А я к Борисенко, – прикинувшись ничего не знающей, произнесла я.

– К Борисенко? – старушки недоуменно переглянулись. – А он тут больше не проживает.

– Как – не проживает?

– А так. Съехал, – развела руками другая бабушка в белом платочке.

– И вы не знаете, где он теперь живет?

– А нигде он не живет, – снова вступила в разговор первая. – Бомжует. А может, помер уже.

– Да что вы! – всплеснула руками я. – Это как же так?

Мои действия спровоцировали бабулек на откровения, которые полились на меня рекой. Возмущенные нынешним положением в стране, пенсионерки принялись наперебой выкладывать мне всю информацию.

– А так! – подбоченясь, начала словоохотливая. – Выселили его бандиты какие-то! Пришли, увидели, что один живет. Квартира хоть и небольшая, однокомнатная, но зато в центре города. А сейчас такие квартиры ох как ценятся… Вот и предложили ему продать квартиру, а он-то, дурак, и согласился. Спился он совсем после смерти Натальи.

– Да-да, – поддакнула в белом платке. – Как Натальи не стало, так он совсем покатился под горку. Она-то его держала немного в руках. Но потом померла от рака, вот он и запил. А эти местные деляги прознали, что родственников у него нет, ну и давай его окучивать. Дескать, мы тебе найдем квартиру поменьше да похуже, да еще денег в придачу дадим много. А ты нам эту хату продай. А чего ж ему еще надо было? Нигде он не работал, выпивать стал часто. А денег-то нет. Так, подрабатывал кое-где… Сантехником он был. А тут дармовые денежки посулили, вот он и клюнул.

– И куда же его выселили?

– А никуда! – зло проговорила первая старушка. – На улицу выкинули, да и все тут!

– Да, – подтвердила слова товарки третья пенсионерка. – Пришли новые хозяева. По виду – бандиты бандитами. Сказали: мол, выметайся. У нас документы на эту квартиру есть. А Степану куда было идти? Обманули его агенты из фирмы. Как, бишь, ее? – Бабка посмотрела на подруг, ища поддержки.

– «Рубин», – подсказала одна.

– Ну да, «Рубин». Вот они-то и сулили Степану денег и другую квартиру. А потом просто продали его квартиру каким-то… – она брезгливо поморщилась. – А его самого выкинули на улицу.

– А что же он в суд на них не подал? – спросила я. – Ведь это же незаконно.

– Да какое там, в суд! – махнула рукой самая активная. – У него и денег-то нет на адвокатов. Да и потом, там как раз все законно было. Они ж его как-то подпоили, а потом дали какие-то бумажки подписать. Он все и подписал, что надо было… Так что потом чего же было делать, – вздохнула она.

– А вы не знаете, где мне его найти? – задала я вопрос.

Вместо ответа старушки как по команде замолчали, провожая взглядом рослого молодого человека, вышедшего из подъехавшей к самому подъезду иномарки и вытащившего из нее какую-то коробку, как мне показалось, с керамической плиткой.

Парень не спеша прошел мимо нас, даже не посмотрев в сторону бабулек, и скрылся в подъезде.

– Вот, – кивком указала на парня старушка в белом платочке. – Новые хозяева. Ремонт затеяли.

– Это новый жилец тридцать пятой квартиры? – уточнила я.

– Да, – в один голос подтвердили бабуськи. – Бандит чистой воды…

– И с ним такие же приезжают. Рэкетиры какие-то, ни дать ни взять, – заохали другие старушки.

– Так где же мне разыскать Борисенко? – снова напомнила я свой вопрос.

– А тут он где-то обретается, – махнула рукой в неопределенном направлении бабка.

– Где – тут? – не поняла я.

– Да тут где-то. С местными алкашами.

– Да ты у Пашки своего спроси! – толкнула в бок одна бабка другую. – Они тут везде бегают. Знают наверняка.

– А вам очень нужно его разыскать? – спросила озабоченно старушка.

– Да. И желательно поскорее.

– Сейчас я у внука спрошу.

Пенсионерка поднялась со скамейки и принялась высматривать внука, резвящегося, очевидно, с приятелями где-то во дворе. Минуты две она глазела по сторонам, приложив руку ко лбу козырьком на манер впередсмотрящего. Потом наконец обнаружила запропастившегося внука и зычным голосом, совершенно неожиданным для такой тщедушной бабульки, рявкнула:

– Пашка! Стервец! А ну, поди сюда!

Стайка мальчишек, носившихся по двору, мгновенно замерла на месте, обратив свои взоры в сторону дома. От группы отделился худой долговязый парнишка с копной рыжих волос и трусцой направился к нам.

– Ну, чего? – загундосил он, приблизившись к скамейке и, видно, ожидая взбучки.

– Говорят тебе, поди сюда. Спросить чего надо, – строго проговорила бабка, для пущей убедительности нахмурив брови.

– Ну? – Шмыгнув носом, мальчишка подошел к нам и исподлобья уставился на меня.

В это время из подъезда вышел тот самый спортивного вида молодой человек, новый владелец квартиры Борисенко.

– А ну, скажи нам, Пашка, – начала бабка, – где тут дядя Степан из тридцать пятой квартиры ошивается? Ты ж таскаешься по всяким помойкам да свалкам, небось видал его.

– Не видал! – снова обиженно шмыгнув носом, пробормотал мальчишка. – И не таскаюсь я вовсе по помойкам…

Проходя мимо нас, парень бросил подозрительный взгляд в сторону старушек, потом оценивающе осмотрел меня.

– А ну, говори, стервец! – бабулька отвесила «любовный» подзатыльник непослушному внуку. – Это не мне, а вон тетеньке надо знать, – она указала на меня.

– Паша, – спокойно проговорила я. – Если ты знаешь, где мне найти Степана Борисенко, скажи, пожалуйста. Мне очень нужно с ним поговорить.

Парень спортивного вида тем временем сел в свою иномарку и из окна продолжал пялиться в нашу сторону. Я тоже бросила на него внимательный взгляд. Парень тут же завел двигатель и медленно отъехал от подъезда.

Пашка утер рукой нос и посмотрел на меня недоверчиво. Бабка еще раз легонько ткнула его в рыжий затылок, и Пашка сдался.

– Ну, он там живет, – кивнул он головой куда-то в сторону.

– Где – там? – спросила я.

– Да там, на свалке, за пустырем, – пояснил парнишка, испуганно посмотрев на бабушку.

– Чего, опять костры там жгли? – взвилась старушка.

– А ты не мог бы показать мне, где это? – попросила я Пашку, отводя его немного в сторонку от разбушевавшейся бабушки.

– Мог бы, – кивнул он и покосился на строгую родственницу.

– Вы позволите, Павел покажет мне то место? – вежливо осведомилась я у старухи.

– Да пусть покажет, – пожала плечами она. – Не жалко. Только потом сразу ко двору! – она обратилась уже к Пашке.

– Ну, пойдем, – я слегка подтолкнула паренька к тропинке.

Пашка оглянулся на стайку товарищей и громко свистнул.

– Я сейчас! – крикнул он. – Сейчас приду!

Мальчишки махнули руками и снова побежали резвиться на небольшой лужайке под деревьями. А Пашка важно зашагал впереди меня, уверенно петляя между домов и киосков. Я едва поспевала за ним.

Наконец мы достигли какого-то пустыря, за которым виднелась местная помойка. Сюда сносили мусор из частных домов, расположенных неподалеку. Запах стоял отвратительный, и я невольно поморщилась.

– Дядя Степан где-то здесь, – бросил Пашка, указывая рукой в сторону свалки. – Тетя, дай сигаретку, а! – неожиданно попросил он. – Только бабушке не говори!

Я усмехнулась и протянула парню сигарету. Давать деньги не было смысла. Все равно он купит на них целую пачку, что будет еще хуже.

Схватив у меня из рук сигарету, Пашка даже присвистнул, увидев, что его угостили «Мальборо». И сразу опрометью помчался к приятелям похвастать такой неожиданной удачей.

Глава 5

Я осмотрелась. Небольшой пустырь, заваленный различным мусором, производил унылое впечатление. Вокруг не было видно ни души, и я решила совершить обход территории помойки, чтобы разыскать хоть кого-нибудь.

Пройдя несколько шагов, я заметила мужичка, ковыряющегося в куче мусора. В руках у него был старый полиэтиленовый пакет, в который он складывал находки. По виду в мужчине безошибочно угадывался человек без определенного места жительства, проще говоря – бомж.

Увидев меня, бомж распрямился и уставился изумленным взглядом. Он никак не ожидал увидеть в своих владениях прилично одетую девушку.

– Здорово! – поприветствовала я его.

– Ну, здорово, коли не шутите, – подозрительно осматривая меня, произнес дядька. – Как это вас, дамочка, занесло в такие места? Иль ищете кого?

– Угадал, – кивнула я, подходя ближе. – Ищу. Мне нужен Степан Борисенко. Не знаешь его?

– Как же не знать, – усмехнулся мужик. – Знаю. А зачем он тебе?

– Поговорить мне с ним надо.

– А чего с ним разговаривать? – спросил оборванец, пряча в пакет бутылку из-под пива. – С него и взять-то нечего.

– А мне ничего и не нужно. Так как мне его найти?

– Ишь какая скорая! – усмехнулся снова бомж. – Найти его… Он не любит гостей, – мужичок выжидательно уставился на меня.

– Я заплачу, – поняв его намек, с готовностью ответила я.

Достав из сумочки полтинник, я помахала им перед носом бомжа. Мужик впился жадным взглядом в купюру и кивнул головой.

– Ну, пойдем, проведу тебя. Только деньги вперед, – он протянул грязную руку к бумажке.

– Э, нет, – покачала я головой. – Знаю я вашего брата. Сначала проводи к Степану, потом получишь деньги.

– Как скажешь, – недовольно пожал плечами собрат Борисенко и, закинув пакет на плечо, пошагал в сторону гаражей. – Пошли, что ли…

– Пошли, – отозвалась я и последовала за своим провожатым, стараясь не пачкаться в помойной грязи, валявшейся под ногами.

Пройдя мимо свалки, мы вышли к металлическим гаражам, неровными рядами стоявшим сразу за помойкой. За гаражами показался овраг, в котором я заметила небольшую лачугу, построенную из картонных коробок, заржавевших листов жести и прочего ненужного хлама.

– Вон там он, – махнул в сторону шалаша бомж. – Там и проживает. Эй! Степан! – крикнул он, поняв, что не получит денег, пока я не удостоверюсь, что действительно найду здесь Борисенко. – К тебе гости! – Потом повернулся ко мне и добавил: – Пьяный, наверное, опять. Да ты не бойся, ступай туда. Он смирный, не обидит.

В этот момент из шалаша показалась косматая и бородатая личность – его хозяин на четвереньках выползал из своего жилища.

– Степан! – снова закричал мой провожатый. – Тут к тебе явились!

– Чего надо? – еще не выбравшись наружу, спросил бомжа Степан.

– Деньги! – коротко потребовал у меня плату бомж-провожатый.

Я протянула ему купюру, которая тут же исчезла в недрах его необъятной куртки. Несмотря на жару, мужик носил на себе кучу самой разнообразной одежды, очевидно по принципу «все свое ношу с собой».

Бомж, проводивший меня до шалаша Борисенко, тут же исчез, а я стала осторожно спускаться по склону оврага к жилищу Степана. Сам хозяин наконец-то выбрался из лачуги и с трудом поднялся на ноги.

Тут он увидел меня, и глаза его удивленно округлились.

– Тебе чего? – буркнул он.

– Ты Степан Борисенко? – спросила я вместо ответа.

– Ну, я… – недоверчиво проворчал он. – А чего надо-то?

– Поговорить надо, – сказала я и полезла в карман за деньгами. С такой публикой лучше всего разговаривать за деньги, это я уже поняла. Достав сотенную купюру, я показала ее Степану, и тот сразу же отреагировал.

– Ну, пойдем, поговорим, – смягчился он, – раз надо… А если еще и сигареткой угостишь…

– Угощу, Степан, – пообещала я, следуя за ним.

Мы прошли за его хибарку. Оказалось, что там, на заднем дворе, даже имеется кое-какая мебель. Я увидела старый полуразвалившийся диван с выскочившими кое-где пружинами и грубо сколоченный из подручных средств стол.

– Садись. Давай потолкуем, – проговорил Степан и уселся на диван.

Я предпочла остаться стоять, достала из сумки пачку сигарет, одну взяла себе, а другую протянула Борисенко.

– Ух, какие… – довольно причмокнув, произнес Степан. – Давненько таких не курил.

Он прикурил от предложенной мной зажигалки и со вкусом затянулся. Выпустив клуб дыма, Степан посмотрел на меня.

– Тебя как величать-то?

– Татьяна, – представилась я. – Мне нужно поговорить с тобой по поводу твоей квартиры. Той, что ты не так давно продал агентству «Рубин».

Степан поднял на меня изумленные и даже, как мне показалось, испуганные глаза и спросил:

– А чего тут разговаривать-то? Продал и продал.

– Тебя ведь обманули с квартирой. Пообещали денег и другую квартиру, а обещание не выполнили. Денег дали мало, а квартиру ты вообще не получил.

– А ты кто? – насупившись, спросил Степан. – Из милиции, что ли?

– Нет. Я не из милиции. Я частный детектив и занимаюсь совсем другим делом. Мне нужно найти доказательства виновности некоего Остапчука Виталия Владимировича. Знаешь такого?

В глазах Степана промелькнул страх, но он тут же отвел взгляд и равнодушно проговорил:

– Ну, знаю. Он в том агентстве работает. Он сделку и оформлял.

– Послушай, Степан, – начала я. – Если ты поможешь мне, то я тебе хорошо заплачу. И это еще не все. Я попробую помочь тебе вернуть твою квартиру, ведь тебя выселили незаконно.

– А чего незаконно? – пробурчал Борисенко. – Я все сам подписал.

– Но ведь они специально напоили тебя, – настаивала я. – Адвокат сможет доказать, что сделка является недействительной.

– Адвокат! – насмешливо присвистнул Степан. – Откуда у меня деньги-то на адвоката? Мне столько за всю жизнь не заработать.

– Я же говорю, что помогу тебе. Ты не один такой. Остапчук выселил подобным образом много людей. Некоторые из них даже умерли, когда оказались на улице.

Я кратко изложила Степану историю с Васильевым, который скончался, оказавшись в таком же положении, что и Борисенко. Степан внимательно выслушал меня, потом покачал лохматой головой и проговорил:

– А чего делать-то надо?

– Мне нужно, чтобы ты дал показания в суде против Остапчука. Чтобы рассказал все, как было на самом деле.

– Тю! – презрительно скривил губы Степан. – У них деньги. А у кого деньги, у того и власть. На их стороне и правда будет.

– Я же сказала, что постараюсь помочь тебе. У меня тоже есть деньги, есть связи. Так что еще неизвестно, на чьей стороне окажется правда. Мне нужно доказать, что Остапчук и его подельники мошенничают, и тогда им не помогут никакие деньги. Но я ничего не могу сделать одна. Мне нужны свидетели. Я, конечно, поговорю и с остальными выселенными на незаконных основаниях, но они в большинстве своем очень пожилые люди. И возможно, уже не все могут давать свидетельские показания в суде.

– Из ума, что ль, выжили? – уточнил Степан.

– Ну, вроде того. Просто суд может не признать их показания. А ты – нормальный взрослый и не старый еще человек, с ума не съехал. Отмыть тебя, и будешь выглядеть очень убедительно.

Степан задумался. Попросив у меня еще одну сигарету, он закурил и молча затягивался. Это длилось несколько минут, и я не выдержала.

– Что тут раздумывать? Терять тебе все равно уже больше нечего. Так что соглашайся. Тебе вернут квартиру. А я тебе еще и заплачу.

Мои слова о деньгах напомнили Степану об обещанной сотне. Он покосился на меня и сказал:

– Деньги-то отдашь?

– Держи, – я протянула ему купюру. – Будет еще, если ты мне поможешь.

– Остапчук тоже обещал, – проворчал Степан.

– Черт возьми! – не выдержала я. – Остапчук у тебя квартиру отнял. А мне что с тебя взять? Чего ты раздумываешь-то?

– Боязно, – поежился Борисенко. – Я уж так привык… – он обвел взглядом свой «участок» с хибарой.

– Господи! Ну, хуже уж точно не будет!

Борисенко вздохнул и выбросил окурок. Потом поднял на меня усталый взгляд и кивнул:

– Ладно, Татьяна батьковна! Помогу. Только ты мне все как следует растолкуй, чего мне надо делать, где чего говорить.

Я выдохнула с облегчением и опустилась на грязный диван рядом со Степаном.

* * *

Сразу после разговора с Борисенко я отправилась к Кире, чтобы рассказать ему о том, что у меня есть свидетель, готовый дать показания против Остапчука.

– Вот, значит, как… – протянул Кирьянов, выслушав меня. – А ты уверена, что его показаний будет достаточно, чтобы предъявить обвинение в незаконных сделках с недвижимостью?

– У меня есть координаты еще нескольких человек, которых тоже можно было бы привлечь к этому делу, но боюсь, что они старики, уже наполовину выжившие из ума. Суд может просто не принять их показания.

– Да. Возможно и такое, – согласился со мной Киря. – И что ты думаешь делать дальше?

– Думаю предъявить Остапчуку свидетеля и посмотреть, как он начнет метаться, будто помойный кот.

– Танюха, ты рискуешь, – недовольно покачал головой Кирьянов. – Если этот тип не остановился перед убийством своей начальницы, он может и…

– Я знаю, о чем ты думаешь, – остановила я Володьку. – Я буду начеку. Ты же меня знаешь. Я себя в обиду не дам.

– Кстати, а это у тебя откуда? – Киря указал на синяк у меня под глазом, который он увидел, как только я сняла солнцезащитные очки, и на разбитую губу.

– А, это… – беспечно махнула я рукой. – Бандитская пуля. Ничего, до свадьбы заживет.

– Что, заступилась за обиженную девушку? – пошутил Кирьянов.

– Вроде того, – уклонилась я от ответа, не желая обсуждать эту тему.

– Послушай, а может, лучше оформим все официально? – неуверенно проговорил Володька, зная, что я не соглашусь на этот вариант, так как предпочитаю всегда действовать самостоятельно.

– Оформим, Володька. Я для этого к тебе и пришла, – проговорила я. – Давай я привезу его к тебе.

– Привози, – согласился Киря. – Когда?

– Когда ты сможешь?

Киря в задумчивости уставился на наручные часы.

– М-м-м… Через полчаса у меня совещание. Давай к концу дня. Сможешь?

– Конечно, – кивнула я.

– Ну, вот и ладно.

– Только смотри, Танюха, – покачал головой Кирьянов. – Сама ничего не предпринимай. Не ровен час…

– Да ладно тебе, – отмахнулась я. – Я еще разберусь с Остапчуком.

– Так это он? – спохватился Киря.

– Не он лично, конечно, – качнула я головой. – У него для этого есть исполнители.

– Так чего ж ты молчишь? Давай оформим и это, – тут же засуетился Кирьянов.

– Остынь, Володька, – охладила я его пыл. – Мне совершенно нечего ему предъявить. На меня напали в моем же собственном подъезде, лица нападавшего я не видела – он был в маске. Свидетелей, как сам понимаешь, тоже не было. Так что… – я развела руками. – Ну, да ничего. Я сама поквитаюсь с ним и за это, и за все прочее.

– Татьяна, – Киря строго постучал указательным пальцем по столу, – смотри, допрыгаешься!

– Ну что ты пристал? – усмехнулась я. – Первый раз, что ли?

– Как скажешь, – вздохнул Кирьянов. – Тогда давай работай пока со своим свидетелем, а там видно будет. Приезжайте ближе к вечеру. Между прочим, мы и сами можем заняться твоим Остапчуком.

– Вот и славно, – проговорила я, поднимаясь. – Значит, если что, ты знаешь, кого трясти на предмет моей внезапной смерти, – мрачно пошутила я.

– Танька! – грозно взглянул на меня Киря. – Типун тебе на язык!

– Ладно, пока, – махнула я Кире рукой на прощание и покинула его рабочий кабинет.

* * *

У Кири я пробыла недолго. Сразу от него решила заехать домой пообедать, а уж потом отправиться за Борисенко. Мы же с ним договорились, что я приеду вечером, а он тем временем постарается привести себя в божеский вид. Понятно, конечно, что помыться и побриться ему вряд ли удастся, но он хотя бы переоденется. Я лишь надеялась на то, что на те деньги, что я дала ему, Степан не напьется. Только этого мне не хватало – везти его в невменяемом состоянии к Кирьянову. Тогда от него проку мало будет.

Оставив машину в том же месте, что и в первый раз, я пешком прошлась до свалки, свернула на пустырь и пошагала к гаражам. Еще издали я увидела, что рядом с лачужкой Борисенко никого нет. У меня внутри екнуло: я решила, что случилось то, чего я так боялась, – Степан на радостях решил отметить скорый возврат квартиры и надрался до бессознательного состояния.

Ну да ничего. До встречи с Кирей у меня еще оставалось время, которое можно будет использовать, чтобы привести Борисенко в чувство. Ну или хотя бы постараться сделать это.

Спустившись в овраг, я осторожно приблизилась к шалашу. Заглянув на всякий случай на «задний двор» – не там ли мой свидетель? – я увидела картину, которая меня совсем не обрадовала.

На облезлом диване полулежал Степан Борисенко. Рядом с ним валялась почти опустошенная бутылка из-под водки. Невооруженным взглядом было видно, что водка паленая.

Я вздохнула. Значит, мои худшие ожидания оправдались: Степан не выдержал и напился. Теперь мне предстояло еще и нянчиться с этим алкоголиком, чтобы он мог более или менее членораздельно давать показания.

«Черт бы побрал проклятого алкаша!» – выругалась я про себя и подошла к дивану.

Степан даже не пошевелился при моем приближении. Еще бы – выпить такое количество «левой» водки… Будешь тут мертвецки пьяным…

Наклонившись к Борисенко, я ткнула его в плечо.

– Степан! – грозно произнесла я. – Степан!

Но Борисенко не подавал никаких признаков жизни. Он лежал в неловкой позе на боку, склонив голову на грудь. Я разозлилась на пропойцу и чувствительно ударила его в бок.

– Черт бы тебя побрал! – выругалась я на сей раз вслух. – Вставай, алкаш несчастный! Степан!

Но Степан по-прежнему никак не реагировал на мои попытки докричаться до него. Как же надо напиться, чтобы вообще ничего не слышать и не чувствовать?

Я схватила мужика за плечи и принялась трясти что было мочи. Но и на этот раз мои усилия не возымели должного действия. Лишь голова Борисенко безжизненно моталась из стороны в сторону.

– Степан! – принялась я с остервенением трясти его. – Очнись же, мать твою!

Но ни один мускул даже не дрогнул на физиономии этого опустившегося человека. Голова продолжала по-прежнему мотаться, словно у младенца, который еще не может самостоятельно держать ее.

И тут меня кольнуло. В груди откуда-то взялся ледяной комок и принялся обжигать холодом все вокруг.

Я нервно сглотнула и отпустила Степана. Вдруг возникло очень нехорошее чувство и стало быстро расти. Я почувствовала, как мое сердце усиленно забилось, что не предвещало ничего хорошего.

Когда я отпустила Степана, он, точно мертвый, рухнул на диван. Руки безжизненно раскинулись в разные стороны, а голова вновь упала на грудь.

«Нет, нет, не может такого быть! – стала успокаивать я сама себя. – Да нет… Не может быть», – приговаривала я и все больше и больше верила в свою догадку.

По спине пробежали мурашки, и я тихо опустилась на корточки перед диваном. Осторожно взяв руку Степана в свои, я сжала ее. Рука была еще теплая, но пальцы холодными. И это несмотря на то, что жара стояла еще та…

Дрожащей рукой я постаралась нащупать пульс. Но как ни пыталась, ощутить вибрацию артерии так и не смогла. Попробовала проделать то же на другой руке мужичка, но получила тот же результат.

Степан был мертв. Причем смерть наступила совсем недавно – тело еще не успело остыть. Я покосилась на бутылку, валявшуюся рядом, и по спине снова пробежали мурашки. Вытащив платок, я аккуратно подняла бутылку с земли и поднесла к носу. Вместе с запахом сивухи в нос ударил еще какой-то запах. Принюхавшись, я без особого труда определила, что это яд.

Не так давно мне случилось расследовать одно дело об отравлении мужем жены. Он отравил ее с помощью того же яда, и этот запах я запомнила хорошо и надолго…

Снова понюхав горлышко, я убедилась, что не ошибаюсь, и положила бутылку снова на землю, на то же самое место. У меня не оставалось сомнений: Степана отравили. И я даже знала кто.

Наверняка доказать я ничего не смогу. Хитрый и жестокий Остапчук постарался сделать все без свидетелей. Да и отпечатков его на стекле бутылки наверняка нет. Даже если и были, то теперь бутылку так основательно залапал сам Степан, что найти какие-либо другие следы, кроме его, будет просто невозможно.