Текст книги "Муж легкого поведения"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Я напрягла слух, стараясь не пропустить ни слова из разговора мужчин, и не напрасно это сделала. Остапчук и его рябой приятель говорили очень тихо, словно чувствовали, что их могут подслушивать.

– Ну как? – спросил рябой.

– Все, – проронил Остапчук. – Все улажено. Больше никаких помех не будет.

– Точно? – недоверчиво переспросил рябой.

– Я же сказал, Колян. Все чисто, – слегка раздраженно бросил Виталий Владимирович.

Колян помолчал немного, что-то обдумывая, потом спросил:

– Ну и когда будем оформлять?

– Думаю, на той неделе, – озабоченно произнес Остапчук. – Мне еще надо уладить кое-какие формальности. После ее смерти я не успел еще окончательно вступить в права директора.

– Ты давай не затягивай. А то там тоже могут закозлиться, – проговорил Колян.

– А чего ж ты не уладил все? – презрительно спросил у него Остапчук. – Мы же договорились. Я со своей стороны улаживаю то, что связано с фирмой, с документами, а ты – с хозяевами. А теперь ты заявляешь, что там не все в порядке.

– Да все там в порядке! – начал злиться рябой. – Сказал же, не тяни. Пока все нормально, но кто знает, что эти алкаши могут выкинуть завтра… Я просто к тому, что нас могут опередить.

Мужчины помолчали немного, потом Колян спросил:

– А с бумагами точно проблем не будет?

– Не волнуйся, – решительно ответил Остапчук, – теперь уже точно не будет, – добавил он, делая ударение на слове «теперь».

– Ну, тогда все, – уже более спокойно произнес Николай. – Держи меня в курсе дела. Если что, сразу дай знать. Только домой больше не звони. Я мобильник подключу, звони на него.

– Понял. Ты тоже не рисуйся особо нигде. В офис не приезжай, на рабочий телефон не звони. Только на сотовый.

Не прощаясь, мужчины дружно поднялись со скамейки и направились каждый в свою сторону, кто откуда пришел. Я посидела еще немного в кустах, дав возможность Остапчуку удалиться, потом осторожно вылезла, встретив недоуменный взгляд какой-то старушки, выгуливающей маленькую собачку на газоне. Бабка уставилась на меня и хотела было что-то сказать, но я выпрямилась во весь рост и быстро зашагала по дорожке к выходу из парка.

* * *

Сварив крепкий кофе, я по своему обыкновению устроилась с чашкой в кресле и задумалась о последних событиях. Остапчук встречался с каким-то весьма подозрительным типом, с которым договаривался, как я поняла, о продаже квартиры. Причем в разговоре он упоминал о том, что сам он обеспечивает документальную сторону дела, а его приятель Колян занимается улаживанием вопросов с хозяевами.

Виталий Владимирович говорил о каких-то алкашах. Уж не о тех ли, к которым сегодня привозил меня? Кого-то явно намереваются выселить с законной жилплощади и попросту отобрать ее. Совершенно очевидный криминал. Надеюсь, хотя бы без «мокрухи».

Колян – подельник Остапчука в его темных делишках, это не вызывало сомнений. Еще Виталий Владимирович говорил о том, что теперь препятствий с оформлением бумаг не будет. При этом он акцентировал внимание на слове «теперь». Значит, раньше, когда была жива Мария Викентьевна, препятствия были. А сейчас, когда формально директором является сам Остапчук, никаких хлопот с поддельными документами быть не должно.

Очень интересно получается. Стало быть, все же моя версия оказалась верной, и Остапчук причастен к смерти Марии Крамер. Правда, доказательств его причастности у меня пока нет, но это временно. Если Виталий Владимирович хоть как-то замазан в организации убийства директора «Рубина», я докажу это. Переверну все вверх дном, но доказательства отыщу.

Я закурила следующую сигарету и снова задумалась. А что, если спросить совета у моих «косточек»? Что они скажут? Я достала магические двенадцатигранники и, зажав их в кулаке, мысленно задала вопрос. Потом разжала пальцы, и додекаэдры сами раскатились в разные стороны.

Выпавшая комбинация 17+6+30 означала: «Упорство – чудесная вещь: оно может сдвинуть такие горы, о которых вера и не смеет мечтать. Законным основанием упорства должна быть уверенность в себе».

Мне очень понравилось такое сочетание цифр, выдаваемое «косточками», оно придало мне сил и уверенности в правильности задуманных мной действий. Настроение у меня было вполне боевое, и я отправилась в кухню за очередной порцией кофе.

Глава 4

Не имея прямых доказательств вины Остапчука, я ничего не могла предъявить ему. Мне во что бы то ни стало необходимо было достать хоть какое-то подтверждение того, что Виталий Владимирович совершал противозаконные операции с недвижимостью.

Естественно, что ждать каких-либо признаний от самого Остапчука не приходилось, поэтому я решила поговорить с кем-нибудь, кто мог бы прояснить ситуацию. Таким человеком, на мой взгляд, мог явиться кто-то из сотрудников «Рубина». И мой выбор пал на секретаря – кто, как не секретарь, обладает самыми полными сведениями о сделках, совершаемых риелторами фирмы.

Я решила прямо сейчас отправиться в офис «Рубина», чтобы поговорить с секретаршей. Стрелки часов ползли к шести вечера – рабочий день подходил к концу. Лучшего времени встретиться с женщиной придумать было нельзя.

* * *

Я оставила машину за квартал от «Рубина», чтобы не привлекать внимание Остапчука. Пешком прошлась до угла дома, в котором располагался офис агентства, и увидела машину Виталия Владимировича, припаркованную неподалеку. Значит, Остапчук еще на месте, и это могло осложнить мне задачу, но я решила не отказываться от задуманного.

Устроившись на прежнем наблюдательном пункте, откуда я в прошлый раз следила за замом, я принялась ждать, когда из офиса выйдет секретарша. Чтобы не произошло осечки, я предварительно позвонила в контору и удостоверилась, что женщина все еще там. Надеюсь, у нее нормированный рабочий день, и она не станет задерживаться на работе дольше положенного.

На часах было без двух минут шесть, когда я увидела на крыльце ту самую секретаршу, с которой разговаривала сегодня. Женщина вышла не одна – с ней была ее коллега. Моя задача осложнилась, и я уже начала было придумывать варианты, как бы мне поговорить с секретаршей без свидетелей. Но проблема отпала сама собой: женщины спустились с крыльца и, постояв немного и поговорив о чем-то, разошлись в разные стороны. Проследив взглядом направление движения секретаря, я помчалась к своей машине.

Женщина уже поворачивала за угол, когда я догнала ее на машине. Притормозив возле нее, я приоткрыла дверцу и окликнула ее.

– Простите! Можно вас на минутку? – спросила я, высовываясь из окна.

– Меня? – женщина испуганно оглянулась.

– Да-да, вас, – кивнула я. – Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

– А что вы хотели? – все еще боязливо оглядываясь по сторонам, спросила она.

– Давайте поговорим в машине, – сказала я. – Здесь не самое удачное место.

– А что случилось? – Женщина явно не хотела общаться со мной.

– Я из милиции, – достав из кармана «левые» корочки сотрудника правоохранительных органов, которые я держу про запас для подобных случаев, я продемонстрировала их секретарше. – Давайте я подвезу вас.

Без лишних слов женщина покорно села в машину.

– Где вы живете? – спросила я, поворачивая на дорогу и незаметно оглядываясь на дверь офиса. В этот момент я увидела, как на крыльцо вышел Виталий Владимирович с тем агентом, с которым я сегодня разговаривала. Но они были заняты разговором, и Остапчук, кажется, меня не заметил.

Я быстро вырулила из двора и вывела авто на дорогу.

– В Ленинском районе, – проговорила секретарша, отвечая на мой вопрос и все еще с опаской поглядывая на меня. – А что случилось?

– Давайте для начала познакомимся, – игнорируя ее вопрос, сказала я. – Как вас зовут?

– Анна, – робко произнесла женщина. – Анна Владимировна.

– Очень приятно. А меня – Татьяна Александровна, – представилась и я. – Анна Владимировна, я хотела поговорить с вами о вашем новом директоре. Я имею в виду Виталия Владимировича Остапчука.

Анна молчала, ожидая следующего вопроса.

– Вы давно работаете в «Рубине»?

– Да. Уже несколько лет. А что такое? Что-то случилось?

– Понимаете, мне нужна информация о некоторых сделках.

– Я ничего не знаю, – испуганно заговорила Анна Владимировна. – Я ведь всего лишь секретарь. Я не оформляю договоры…

– Но вы же обладаете кое-какой информацией относительно купленных или проданных через вашу фирму квартир, – не сдавалась я.

– Только самой поверхностной, – смущенно отвела глаза Анна.

– Скажите, а случалось так, что продавцами квартир являлись пожилые одинокие люди? – попыталась я сразу повернуть разговор в нужное мне русло.

– Ну да, – нехотя ответила Анна Владимировна. – А что в этом странного?

– Да нет, ничего странного. А «Рубин» занимался продажей квартир людей, которые могли бы вызвать подозрение? Вы же наверняка общались с продавцами?

– Что значит «люди, вызывающие подозрение»? – не поняла или сделала вид, что не поняла, Анна.

– Я имею в виду людей, которые страдают алкоголизмом, – прямо сказала я.

– Ну, у нас бывают разные продавцы. Ведь квартиры продают самые разные люди, – все еще не желала говорить со мной начистоту женщина.

– Но ведь часто случается, что агентства по недвижимости обманывают таких продавцов.

– Мы никого не обманываем! – запальчиво воскликнула Анна Владимировна. – На что вы намекаете? Я не понимаю! Что странного в том, если алкоголики продают свои квартиры? В конце концов, это их жилплощадь, и они имеют право делать с ней все, что пожелают. Да, я согласна с вами, что они, скорее всего, пропьют большую часть вырученных денег. Но, думаю, это никого, кроме них, не касается.

– Совершенно с вами согласна, – постаралась успокоить я разошедшуюся секретаршу. – А когда фирмой руководила Мария Викентьевна, случались подобные сделки?

– Ну да. Случались. И сейчас случаются. Что тут такого? Что же нам, по-вашему, отказывать всем одиноким старикам и пьяницам, желающим продать квартиры? Тогда мы просто останемся без работы.

– Ну, это вы утрируете, – покачала головой я. – Разве через вашу фирму оформляют только такие сделки? Разве нет обычных продавцов или покупателей?

– Есть, конечно, – смутилась Анна Владимировна. – Просто вы так говорите…

– Анна Владимировна, а вы не знаете таких людей, которые продали свои квартиры через вашу фирму и которые жили бы одни или были бы алкоголиками?

– Я не могу помнить всех наших клиентов, – произнесла женщина и отвернулась.

– Но ведь у вас есть такие данные?

– Конечно. Но я не могу предоставить их вам.

– Почему?

– Во-первых, именно у меня этой информации нет. А во-вторых, я думаю, что подобные сведения являются коммерческой тайной агентства, и мы не можем давать их всем подряд.

– Но я не «все подряд», – вкрадчиво начала я, прекрасно понимая, что заставить Анну Владимировну выдать мне сведения о проданных квартирах я не могу.

– И все же – нет! – настойчиво повторила женщина. – Если у правоохранительных органов возникли к нашей фирме какие-то вопросы по работе с клиентами, то вы вправе изъять всю документацию по сделкам на основании юридических санкций. Извините, я не очень разбираюсь в таких тонкостях…

«Слов-то каких понахваталась… – подумала я. – Такое впечатление, что она сама по уши завязла в противозаконных сделках. Надо будет проверить саму секретаршу».

– Да, вы правы, – понимая, что ничего более от Анны Владимировны мне добиться не удастся, сказала я. – Ну что ж… Вот мы и приехали, – я притормозила у дома, на который указала мне женщина. – Спасибо, что согласились побеседовать со мной. Думаю, нет необходимости предупреждать вас о том, что наш разговор строго конфиденциален и нет надобности оповещать о нем кого бы то ни было.

– Да, конечно, – ледяным тоном проговорила Анна Владимировна и открыла дверцу машины. – Спасибо, что подвезли. До свидания.

– До свидания, – задумчиво отозвалась я, провожая ее взглядом.

* * *

Разговор с Анной Владимировной прибавил мне вопросов и сомнений в том, что в «Рубине» все чисто. С одной стороны, я, конечно, могла понять секретаря. Во-первых, дела фирмы никого не касаются, а во-вторых, даже если секретарша и считала, что Остапчук поступает неправильно, то не могла рассказать мне об этом из страха потерять работу. Но Анна вела себя слишком уж откровенно. Мне стало ясно, что в фирме далеко не все гладко, и женщина об этом знает.

Я надеялась, что секретарша поможет мне прояснить некоторые моменты и найти доказательства противозаконных действий Виталия Владимировича, но она наотрез отказалась как-либо содействовать мне, и теперь передо мной стояла гораздо более сложная задача – нужно было раздобыть доказательства виновности Остапчука без помощи сотрудников агентства, а как это сделать, я пока не представляла.

Домой не хотелось, и я решила отправиться на берег Волги, чтобы подумать на досуге, как мне действовать дальше. Миновав пляж, все еще забитый отдыхающими, я проехала немного в сторону от Тарасова и оставила машину на обочине. Слева от меня на пригорке возвышался небольшой живописный лесок, а справа находилась Волга. Открыв в машине все дверцы, чтобы не было так душно, я закурила и задумалась. Нужно каким-то образом достать доказательства вины Остапчука, поскольку теперь я окончательно перестала сомневаться в том, что он причастен к смерти Марии Крамер. Вот только как достать эти самые доказательства?

Существовало, конечно, несколько способов. Можно было подкупить кого-то из сотрудников фирмы, чтобы получить нужную информацию. Однако здесь было несколько «но». Во-первых, если все работники «Рубина» будут вести себя так же, как Анна Владимировна, то мне там ловить нечего. А во-вторых, в данное время я была несколько стеснена в средствах, и тратить деньги на подкуп было бы неосмотрительно. Значит, придется избрать другой путь – самой попытаться добыть нужные сведения.

Все, что мне необходимо, находилось в офисе, в виде компьютерной информации либо в виде документов. Следовательно, мне придется тайно проникнуть в офис «Рубина» и найти все то, что могло бы помочь обвинить Остапчука. Я, разумеется, предполагала, что там не будет того, что мне нужно больше всего, то есть чистосердечного признания Виталия Владимировича в убийстве Марии Викентьевны. Но зато я могла обнаружить сведения о незаконных сделках с недвижимостью, а это уже было бы кое-что.

Имея на руках подобные документы, я бы изыскала способ заставить Остапчука признаться, то есть вынудила бы его рассказать все о смерти Марии Викентьевны путем элементарного шантажа. По крайней мере, иного выхода из сложившегося положения я не видела. Подумав еще немного, я приняла окончательное решение.

Сегодня же вечером, вернее, ночью необходимо раздобыть информацию. Действовать надо срочно: завтра ее в офисе «Рубина» может просто не быть. Еще неизвестно, как поступит Анна Владимировна. У меня, например, не было никаких гарантий того, что она завтра же утром не расскажет Остапчуку о нашем с ней разговоре. И тогда Виталий Владимирович, если он не окончательный идиот, быстренько уничтожит все доказательства своей противозаконной деятельности.

Решив так, я села за руль и вставила ключ в замок зажигания. Первым делом надо съездить домой подкрепиться и переодеться для предстоящей вылазки. Да и время еще не настолько позднее, чтобы можно было легко проникнуть в офис «Рубина» и остаться при этом незамеченной.

Оставив машину во дворе дома, я направилась к своему подъезду и удивилась: время еще не позднее, а во дворе почему-то нет привычных старушек на лавочках. И только потом вспомнила, что сегодня в девять часов по одному из центральных каналов начался столь широко разрекламированный концерт Анатолия Васкова, весьма любимого женщинами, особенно преклонного возраста. Наверное, все представительницы прекрасного пола в возрасте от десяти до семидесяти лет сейчас торчат перед своими телевизорами и млеют от томного тенора этого белокурого красавца. Вот только я – исключение.

Войдя в подъезд, я первым делом чуть не вляпалась в какую-то лужу неизвестного происхождения. Выругавшись, перешагнула через нее и стала подниматься по лестнице. С тех недавних пор, когда в нашем подъезде сломался кодовый замок на двери, в доме наступила полная разруха. Сразу же выкрутили все лампочки на этажах, да вот теперь еще стали гадить на лестничной площадке.

Преодолев первый лестничный пролет, я с сожалением обнаружила, что лифт не работает. «Одно к одному», – подумала я и, вздохнув, стала неторопливо подниматься пешком.

Между вторым и третьим этажом я услышала какой-то шорох, который еще больше разозлил меня. Вот, теперь еще и малолетки начали собираться в подъезде. Хорошо, если просто целуются, а то, может, наркоманы какие-нибудь решили заторчать…

Решив сейчас же разогнать всех с площадки третьего этажа, я изобразила на лице гневное выражение и решительно шагнула на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей к его площадке.

И тут случилось нечто для меня совершенно неожиданное. Как только я достигла площадки третьего этажа, сверху на меня со страшной силой что-то обрушилось. Повалив меня на грязный пол подъезда, это «что-то» начало молотить почем зря кулаками, не целясь никуда конкретно, но доставляя ощутимую боль.

От неожиданности я растерялась, но только на несколько секунд. Потом правой рукой нанесла удар, целясь в живот нападавшему. Кажется, удар получился немного смазанный, но цели все же достиг. Однако моего противника это не только не остановило, но, казалось, лишь разозлило еще больше. Надо отметить, что удары мужчина наносил хотя и беспорядочно, но весьма умело и сильно. От пары его хуков у меня помутилось в глазах, и я принялась бить его куда придется. Но мои удары, к сожалению, не достигали цели, а вот его попадали прямиком мне в лицо и в область живота.

Я попробовала закричать, но в тот же миг почувствовала, как сильные цепкие пальцы сдавили мое горло, и вместо истошного крика у меня получился лишь хрип. Потом горло сдавило еще сильнее, и я закашляла.

Противник тем не менее не отставал от меня, продолжая месить мое тело пудовыми кулаками. Я сопротивлялась, как могла, но наши силы были явно неравны, причем нападения я совершенно не ожидала и растерялась, так что инициатива оказалась целиком на стороне противника. И теперь мне оставалось только защищаться, чтобы по возможности уберечь лицо. Наносить удары было чрезвычайно сложно, но я все же умудрилась пару раз вмазать бугаю по печени и в пах.

Но, казалось, он был сделан из железа. Ни один из моих ударов не нанес ему существенного вреда. Не знаю, сколько бы еще продолжалась схватка, если бы где-то на верхнем этаже не открылась дверь. Это моментально заставило моего противника подскочить на месте, хотя он не забыл дать мне ногой по почкам.

Скорчившись от боли, я застонала, но все же попробовала найти в себе силы подняться. Понимая, что дать отпор я не смогу, я хотела хотя бы рассмотреть лицо нападавшего. Но он и это предусмотрел.

Когда я подняла глаза, то увидела лишь силуэт в черном с черной же маской на лице. Мужчина, бросив быстрый взгляд наверх, туда, откуда доносились какие-то звуки, тихо прошипел:

– Еще раз сунешься в «Рубин», тебе крышка. Это было всего лишь предупреждение, – и исчез, как привидение.

Я осталась лежать на полу, прижимая руки к ноющему животу. Хотя, кроме живота, ныло и все тело, трудно даже было сказать, где не болит… Возня на верхнем этаже вроде бы прекратилась, и я поблагодарила бога за это – совсем не хотелось представать перед соседями в таком плачевном состоянии.

С трудом поднявшись на ноги, я оперлась рукой о стену и попыталась сделать глубокий вдох. В груди заныло, но я почувствовала, что ребра целы. Это уже хорошо. Вот так, потихоньку, держась за стеночку, я добрела до своей квартиры, благополучно избежав встречи с кем бы то ни было из соседей.

Пока я открывала дверь ключом, слышала, как из соседней квартиры доносились звуки громко работающего телевизора. Естественно, там соловьем заливался Орфей российской эстрады – Толя Васков. Если бы не этот чертов певец, то, возможно, мне бы удалось избежать нападения в собственном подъезде. А мужик словно нарочно подгадал – ждал меня, зная, что все будут торчать перед телевизором. Ни во дворе никого не было, ни в подъезде. В другое время можно было бы опросить старушек у подъезда и составить хотя бы примерный словесный портрет этого подонка. А так…

Я снова вздохнула, и мои ребра отозвались глухой болью. Дверной замок наконец поддался, и я толкнула дверь. Надеюсь, здесь-то меня никто не поджидает. На всякий случай я постояла некоторое время в прихожей, прислушиваясь. Но понятно было, что больше нападений на меня сегодня не ожидается. Хватит и одного.

Все тело болело и ныло, но я ощущала, что это всего лишь последствия побоев. Никаких переломов и серьезных травм я не получила, знала по опыту. И одно это обстоятельство уже придало мне сил.

Первое, что я сделала, – разделась и отправилась в душ. Вся одежда, что была на мне, тут же отправилась в стиральную машинку – блузка и юбка запачкались в грязи и в крови. Взглянув в зеркало, я увидела, что разбита правая бровь, кровь течет из носа и изо рта. Проверив зубы и убедившись, что все они на своих местах, я ополоснула лицо прохладной водой и залезла в ванну.

* * *

После душа мне немного полегчало, по крайней мере, тело перестало ныть и не болела каждая его клеточка. Лицу, конечно, досталось больше всего – разбита бровь, нижняя губа, подбит левый глаз.

«Ну да ничего, до свадьбы заживет», – успокоила я себя. А поскольку замуж я пока не собиралась, то, даже если заживать будет долго, все равно к свадьбе успеет.

После душа, еще не одевшись, я снова тщательно ощупала себя, проверяя, нет ли переломов. К счастью, все оказалось в целости, правда, не очень в сохранности, но это пройдет.

Свой план относительно ночного похода в офис «Рубина» я не оставила, несмотря ни на что. Теперь тем более я не намеревалась предоставлять Виталию Владимировичу возможность уничтожить доказательства своей вины. В том, что они у него были, я уверилась на сто процентов.

Интересно только: откуда Остапчук узнал о моем разговоре с Анной Владимировной? Неужели она сама, придя домой, тут же сообщила ему о том, что я пыталась выведать у нее кое-какие сведения? Или же он все-таки видел, как женщина садилась в мою машину?

«Хотя это уже не имеет принципиального значения», – решила я. Главное теперь – достать доказательства. И сегодня ночью они у меня будут. Я вполне осознавала опасность ночного проникновения в офис «Рубина», но иного выхода у меня просто не было. Законным путем я просто не смогу ничего доказать. Ни свидетелей, ни улик против нападавшего у меня не было. Я даже не смогу описать его. А если слова относительно дел «Рубина» – это всего лишь слова? Я как юрист не могла не понимать, что они также не являются основанием для обвинения Остапчука.

Виталий Владимирович теперь наверняка думает, что нейтрализовал меня хотя бы на некоторое время, и уж никак не ожидает, что сегодня же ночью после побоев я полезу к нему в офис. На это-то я и рассчитывала, собираясь наведаться в «Рубин».

Дождавшись, когда на улице окончательно стемнеет, я переоделась во все темное и, прихватив с собой набор отмычек, которыми обзавелась для подобных случаев, вышла из дома. Теперь я была готова к любым неожиданностям, хотя мое чутье подсказывало, что ничего подобного сегодня не произойдет. Но уж лучше быть готовым к тому, чего не случится, чем позволить кому-то застать себя врасплох. Я даже прихватила с собой пистолет, мой неизменный и верный «макаров», который почти всегда носила с собой. Вот теперь пусть только кому-то придет в голову напасть на меня – спуску не дам.

Соблюдая все возможные предосторожности, я вышла из квартиры и спустилась вниз. «Девятка» была припаркована недалеко от подъезда, но, прежде чем выйти, я осмотрела весь двор из двери подъезда. Не заметив никого и ничего подозрительного, я осторожно направилась к своей машине.

Кроме моей машины, других автомобилей во дворе не наблюдалось, и это вселяло в меня надежду, что за мной не следят. Я, конечно, могла бы легко оторваться от преследователя, если бы таковой объявился, но лучше было все же не привлекать к себе внимания.

Сев в машину, я завела двигатель и немного постояла во дворе, осматриваясь по сторонам. Но на горизонте так никто и не появился. Оно и понятно – время-то было уже позднее. Надавив на педаль газа, я выехала на улицу.

До офиса «Рубина» я добралась быстро – пробок на дороге не наблюдалось, и я спокойно проехала весь маршрут. Машину решила оставить за пару кварталов от интересующего меня здания, из предосторожности. Когда я выключила двигатель, то для пущей убедительности решила все же проверить наличие сотрудников в офисе.

Маловероятно, конечно, чтобы какой-то трудоголик торчал на работе до столь позднего часа, но теперь я решила все перепроверять по сто раз. «Излишняя предосторожность не помешает», – подумала я, набирая номер офиса.

Прослушав семь длинных гудков и удостоверившись, что в офисе пусто, я вышла из машины. Прихватив с собой набор отмычек и все необходимое, вдоль стены здания я пробралась к дверям офиса. Поднявшись на крыльцо, осмотрелась. В округе никого не было, лишь откуда-то издалека до меня доносились крики и смех подвыпившей молодежи.

Приготовив отмычки, я осмотрела замок. Да-а, с таким придется повозиться. Мне не раз приходилось без разрешения хозяев проникать в чужие квартиры и офисы, поэтому с большинством замков я справлялась без особого труда, но на сей раз замок попался какой-то новый, с таким мне еще не приходилось сталкиваться.

Ковырялась я с ним довольно долго, и уж было совсем потеряла надежду, что удастся вскрыть его, как вдруг внутри механизма что-то щелкнуло, и отмычка легко повернулась в замке.

Я слегка дернула за ручку двери, чтобы проверить, правда ли открыла ее, и дверь послушно отворилась, не издав при этом ни звука.

Еще раз воровато осмотревшись, я убедилась, что никто не видит меня, и только после этого проникла в помещение. В ту же секунду у двери замигала красная лампочка, оповещая меня о том, что сработала сигнализация. Если я не отключу ее в течение нескольких секунд, то скоро сюда прибудет наряд милиции.

Подойдя к пульту с сигнализацией, я нажала на единственную кнопку на нем, предположив, что именно с ее помощью и отключается сигнализация. Так и вышло. Лампочка перестала мигать, и я спокойно вздохнула.

Свет, разумеется, включать я не стала, воспользовавшись карманным фонариком. Пошарив его лучом по приемной, я решила не задерживаться здесь, а сразу пройти в кабинет директора, ныне занимаемый Остапчуком.

Дверь его кабинета была также заперта на ключ, но здесь с замком мне повезло значительно больше. Он оказался весьма примитивным, и я справилась с ним в считаные секунды. Открыв дверь, я прошла в маленький кабинетик.

Сейфа нигде не было видно, и я не стала отвлекаться на его поиски, а сразу же приступила к обследованию компьютера. Усевшись за рабочий стол Виталия Владимировича, я увидела и сейф. Он оказался вмонтированным в тумбочку под столом. Я бегло осмотрела замок и решила пока не трогать его. Приступлю к взлому сейфа в случае крайней необходимости, если ничего не найду в компьютере. Но скорее всего, нужная мне информация окажется на жестком диске.

Включив компьютер, я несколько секунд подождала, пока он загрузится, боясь только одного: вход в систему может быть запаролен. Но этого, к счастью, не случилось, Остапчук не был грамотным и предусмотрительным пользователем.

Без труда отыскав папку с именем Виталия Владимировича, я открыла ее. Моему взору предстало огромное количество разнообразных папок, каждая из которых имела кодовое цифровое значение.

Я щелкнула по первой попавшейся и открыла ее. В папке оказались данные по прошлогодней сделке с недвижимостью. Мне повезло, и я сразу же напала на то, что нужно. Здесь-то господин Остапчук и хранил материалы по сделкам. И я принялась открывать все папки подряд, пытаясь найти улики. Но, просмотрев добрую половину информации, пришла к выводу, что все сделки, сведения о которых хранились здесь, были вполне законными.

Черт побери! Я негромко выругалась. И где же теперь искать незаконные сделки? Видно, Виталий Владимирович не такой уж и простачок, каким я его себе представляла. Я задумалась. Надо было обязательно каким-то образом найти документацию о сделках! Если у него хранятся даже прошлогодние сведения, то уж последние наверняка еще не уничтожены.

Хорошо бы, конечно, сейчас сюда какого-нибудь хоть самого захудалого хакера, чтобы взломать к чертям собачьим всю базу данных этого проклятого компьютера… А я, к сожалению, не сильна во всех тонкостях компьютерных технологий.

Закрыв «окна», я вернулась на «рабочий стол», задумавшись о том, как отыскать нужные мне файлы. Можно было, конечно, перелопатить все, что было на винчестере этого компа, но на это уйдет уйма времени… И тут мне в голову пришла гениальная, на мой дилетантский взгляд, идея. Я решила по поиску найти все файлы с расширением документов. По адресу я сразу пойму, представляют ли эти файлы какой-то интерес. А вот все интересное можно будет и пролистать. Не думаю, чтобы их оказалось так уж много.

Пощелкав по клавишам, я выполнила необходимую операцию и принялась ожидать, пока компьютер выдаст мне все необходимые файлы. Таковых оказалось достаточно много. Как я и задумала вначале, я сразу отмела все те, которые уже просмотрела, и осталось не так уж и много. Я начала просматривать их по порядку.

Некоторые из них содержали обыкновенные бланки различных договоров и прочих документов. Они меня не интересовали. А вот оставшиеся несколько с длинным адресом меня привлекли больше.

Оказалось, что найти их просто так было бы весьма затруднительно. Папка, в которой они хранились, находилась в другой папке, а та, в свою очередь, еще в какой-то и так далее… Я насчитала цепочки из десятка различных папок, в которых была запрятана информация.

Раскрыв первый же файл, я обнаружила, что в нем хранятся документы по сделке с недвижимостью. «Но почему здесь, а не в общей папке? – сразу же возник у меня законный вопрос. – А потому, что именно здесь Виталий Владимирович хранил секретные материалы по сделкам, о которых никому не положено было знать».

Я поняла это почти сразу, как только прочитала списки прописанных на жилплощади людей. Во всех случаях, кроме одного, ответственный квартиросъемщик являлся и единственным проживающим в квартире.

Меня этот факт сразу же насторожил. А посмотрев на годы рождения некоторых квартиросъемщиков, я утвердилась в своих сомнениях. Большинство людей были очень преклонного возраста, пенсионерами, не имеющими родственников, иначе в их квартирах была бы прописана еще куча разнообразных племянников, племянниц и внуков.