Текст книги "Жемчужина в мутной воде"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Мордакина немедленно подхватила меня и потащила в свою гримерку.

– Кто это? – успела поинтересоваться я.

– Режиссер-постановщик.

Комнате, в которой Светлана коротала время между съемками, где переодевалась и принимала душ, могли бы позавидовать даже самые именитые актеры театра и кино.

– Это мой маленький островок. – Света не без гордости демонстрировала мне свои владения.

Огромное, во всю стену зеркало, гардеробная, душевая кабина и джакузи, большой телевизор, маленький холодильник, все для удобства и комфорта ведущей примы этого борделя.

– Тут совсем неплохо, – оценила я гримерку Мордакиной, чем очень порадовала ее.

– А то.

Прежде всего я решила проверить комнату Мордакиной на предмет обнаружения прослушивающих устройств или скрытых видеокамер. Для этого мне понадобился специальный детектор, который я всегда ношу с собой. Это нехитрое устройство было небольшого размера и висело на связке ключей, исполняя роль брелока, поэтому ни у кого оно не вызывало подозрения и бдительный охранник, осматривая мою сумку, не заинтересовался им. Пройдясь с «включенным» брелоком по комнате, я поняла, что никакой подслушивающей или подсматривающей техники в гримерке не было. Особенно долго я крутила брелоком возле вазы с роскошными бордовыми розами, ведь в цветах довольно часто прячут маячки. Но и тут было все спокойно.

– Розы от поклонников?

– Нет, это моя прихоть. Чтобы каждый день в комнате свежие цветы. – Света мило улыбнулась.

Похоже, Мордакина была здесь на хорошем счету, и вести за ней скрытое наблюдение у хозяев особняка причин не имелось.

– Это ты что делала? – зашептала Светлана, наблюдая за моими странными действиями.

– Здесь все чисто, можешь не шептаться, – ответила я.

– Думала, меня слушают? – все еще шепотом говорила Света.

– Все могло быть.

– Да ладно, – неуверенно отреагировала она, – зачем это надо? Я же своя.

– Ты же понимаешь, я не могла не проверить, мало ли кто и зачем мог установить тут прослушку. Ладно, теперь о другом. – Я убрала брелок обратно в сумку. – Твои съемки надолго затянутся?

– Думаю, до часу ночи.

– Нет, это многовато. Как только наметится хоть малейший перерыв в твоей работе, сразу иди сюда, поняла?

– Зачем?

– Затем, что голую тебя стаскивать с кровати и бежать прочь я не намерена. Как только сделаю все, что наметила, мы уедем. И, поверь мне, это случится далеко не в час ночи.

– У тебя есть план? – с улыбкой спросила Светлана.

– Разумеется.

– Ну, ладно. Пойду рассказывать всем, как весело провела минувшую ночь.

– Только не переусердствуй.

Света занялась собой, прихорашиваясь перед съемками, а я достала из сумочки мобильный телефон, подключила к нему проводок с наушниками, вставила один наушник в ухо и прикрыла его воротником кофты. Поймав нужную волну, я услышала голос того самого охранника, на воротнике которого оставила подслушивающее устройство. Мужчина живо обсуждал с товарищами футбольный матч. Его восторг от игры любимой команды изобиловал словами ненормативной лексики и сводился к одному:

– Кто учил вас так играть, козлы?

Далее следовал полный инструктаж, кто куда должен пойти и что сделать с мячом. Несмотря на то что для меня эта информация не имела никакого значения, отключать связь с охранниками я не стала, мне важно было слышать все, о чем они переговариваются, ведь мое поведение в скором времени может вызвать у них подозрение, и я должна знать, когда именно и что они намереваются делать.

Покончив с предварительной подготовкой, я пошла на разведку.

– Пойду осмотрюсь, – сказала я Светлане.

– Ну давай, – бросила она, не отрывая взгляда от своего отражения в зеркале.

Я вернулась в холл. Несколько полуобнаженных актрис расположились в креслах и мило болтали о каких-то пустяках. Еще одна крутилась перед зеркалом, поправляя прическу. Она, в отличие от остальных, была в джинсах и свитере. Именно к этой девушке я решила подойти.

– Привет.

– Привет. – Девушка с удивлением посмотрела на меня. – Ты кто?

– Я с Мордакиной пришла. Она мне предлагает тут поработать.

– Мордакина? Она что, ориентацию сменила?

– Не поняла, – удивилась я.

– Да Светка отродясь не жаловала смазливых девчонок вроде тебя. Все норовила окружить себя страшилками, и нас, красоток, гоняла и гоняет по сей день. Все для себя путь расчищает.

– Неужели? А мне показалось, что она без всякой ревности относится к своим коллегам.

– Тебе показалось. – Девица, похоже, не настроена была продолжать разговор. – Ладно, бывай. Удачи тебе. – И она поспешно удалилась.

Я даже не успела поинтересоваться, как зовут эту девицу. Но этот пробел тут же заполнила одна из девчонок, сидящих рядом в креслах.

– Досталось тебе от Каринки?

– Ее зовут Карина? – Я немедленно обратила свое внимание на девушек и присела на подлокотник кресла. – Она так не любит Мордакину?

– Она никого не любит. Имидж у нее такой. – Моя собеседница рассмеялась. – Она в роль вживается. Это Левушка наш дал ей новую роль, женщины-вамп. И посоветовал собачиться со всеми, кто под руку попадется, вживаясь в образ. Вот она и собачится.

– А Левушка…

– Это наш режиссер, – сообщила девушка. – Кстати, я Клара, это, – она указала на свою подружку, – Алла. А ты кто?

– Женя.

– Зачем ты здесь, Женя?

– Сниматься хочу.

– В этой гадости? Тебе это нравится, что ли?

– Да я еще не знаю, нравится мне это или нет. Не пробовала пока.

– Мой тебе совет, даже не начинай. Гадость редкостная, потом не отмоешься. – Девчонки весело рассмеялись.

– А вы?

– А мы уже отмылись, мы опытные, без комплексов.

Мимо нас проскользнул уже знакомый мне Павлуша. На этот раз он накинул на себя коротенький махровый халатик.

– Девочки, не расслабляемся, – обратился он к моим собеседницам, – у нас сейчас сложная сцена.

– А мы всегда готовы, – хихикнули девчонки в ответ.

– А ты почему еще не голая? – На этот раз Павлуша обратился ко мне и по-свойски хлопнул по заднице.

Я едва сдержалась, чтобы не врезать ему как следует за такую вольность. Острые ноготки больно впились в ладонь, стиснув зубы, я процедила:

– Кастинг еще не начался.

– Я бы с удовольствием проверил тебя на прочность, – подмигнул он мне.

– Кто знает, может, тебе повезет, – ответила я кокетливо и отвернулась. Видеть эту отвратительную слащавую мордашку у меня не было желания.

Павлуше, похоже, мое строптивое настроение не пришлось по душе. Он сразу изменился, и голос его звучал уже не так сексуально.

– Еще неизвестно, кому больше повезет, – заключил он и зло выкрикнул: – Сеня, где тебя носит?

На имя Сеня отозвался молоденький худощавый парнишка лет двадцати. Он вышел из соседней комнаты и послушно подошел к Павлуше.

– Я здесь.

– Пошли работать, – довольно грубо сказал властный Павел.

Мужчины удалились, мои собеседницы потянулись за ними, из своей гримерки вышла Мордакина, кивнула мне и пошла вслед удаляющейся процессии. Актеры порноиндустрии пошли работать, я осталась в гордом одиночестве посреди хорошо обставленного холла студии. Огляделась по сторонам, мой опытный взгляд быстро обнаружил видеокамеры, сразу два стеклянных «глаза» смотрели на меня с потолка. Грохот металлического ведра заставил отвлечься от визуального изучения холла, я обернулась на шум и увидела женщину лет пятидесяти со шваброй в руках. Она отчаянно терла пол, как будто хотела довести его до блеска. Что ж, знакомство с местной уборщицей было очень кстати, и я приблизилась к женщине.

– Как вы тут работаете? – Я старалась говорить сочувственно, но уборщице мое сочувствие, похоже, было ни к чему.

– Хорошо работаю. Делаю свое дело и получаю за это хорошие деньги.

– А то, что тут постоянно голые люди бегают, не раздражает?

– А что я, голых не видела, что ли? Да я пятнадцать лет санитаркой в больнице проработала, и не такое повидала. А ты что, тоже из этих, из голожопиков?

– Пока нет. – Я усмехнулась. – Пришла попробовать свои силы.

– Ну пробуй, пробуй. – Она продолжала натирать пол, я ее мало интересовала.

– А вы не могли бы прибраться в гримерке Мордакиной, я там крем на пол вылила случайно, – соврала я, пытаясь выяснить, насколько безграничны обязанности уборщицы в этом заведении.

– Сама вылила, сама и прибирайся, – ответила она, не отвлекаясь от привычного занятия.

– Почему я? Это же вы должны убирать.

– Ничего я никому не должна. Я тут весь дом драю, от потолка до пола. И ковыряться в ваших паршивых гримерках не собираюсь. Уйди с дороги. – Женщина грубо подвинула меня и стала натирать то место на полу, где я только что стояла.

– Вы хотите сказать, что актеры сами у себя убирают? – удивилась я.

– Еще чего, дождешься от них помощи. Я убираю.

– Так… – Я уже запуталась в показаниях этой женщины, но она, не дожидаясь вопросов, сама поспешила дать пояснения…

– Но только в присутствии хозяев. Пока они на съемках, я туда ни ногой.

– Почему?

– Да потому что раскидают шмотки свои по всей комнате, а меня потом гоняют: куда положила? Зачем трогала? Один раз даже кражу навесить хотели. Так что я теперь туда без надобности не захожу. Вот вернется Мордакина со съемок, позовет меня, я приберусь. А так нет, не просите. Мне мое рабочее место дорого.

– Какой хороший у вас подход к работе. – Маленькая доза лести этой дамочке не повредит. – А я думала, у вас тут проходной двор. Двери у всех не заперты, люди ходят, куда хотят.

– Никакого проходного двора, у нас здесь все строго.

Получив необходимую информацию, я оставила уборщицу в покое. Из наушника послышался голос охранника, теперь его увлекал не футбольный матч, а я, собственной персоной.

– Что это девка шатается одна? Захаровну нашу о чем-то расспрашивает. Может, вынюхивает?

Пока меня не вывели отсюда под белы рученьки, я решила вернуться в гримерку Мордакиной.

– Михей, иди, разберись с ней. – Охранники продолжали обсуждать меня. Я торопливо осматривала комнату Светланы, еще немного, и за мной придут.

– Ребята уже привезли новобранцев, пусть присоединяется к общей толпе и идет на просмотр, нечего ей тут ошиваться без дела. Не нравится она мне, – слышала я грубый голос через наушник.

Знал бы этот парень, как он мне не нравится. Я успела проверить шкафчики в гримерке Мордакиной, убедилась, что добраться до ее сумочки и снять слепки с ключей очень просто и сделать это мог кто угодно. За дверью комнаты уже были слышны шаги охранника, я села на стул, схватила первый попавшийся журнал и уставилась в него без всякого интереса.

Три коротких удара – и дверь немедленно открылась. Передо мной стоял громила в хорошем костюме, пиджак расстегнут, под ним виднеется кобура.

– Чего расселась?

– Свету жду, – ответила я робко.

– Нечего ее ждать, работать иди.

– Что-то вы все здесь грубые, – я медленно поднялась и пошла на выход, – я уже сомневаюсь, захочется ли мне у вас работать.

– Иди, иди. Меньше думай, больше делай. – Он заржал как конь, пропуская меня вперед. – По лестнице и наверх.

Мы пошли через холл, позади я услышала уже знакомый голос Павлуши:

– Вот гнида эта Мордакина, задолбала своими сказками. Так мы никогда работать не начнем. – Он еще что-то пробубнил себе под нос, затем его окликнул мой провожатый:

– Чего это вы, Павел Андреевич, бушуете?

Ничего себе, как охранники церемонятся с этим полуголым Павлушей. И чем это он, интересно, заслужил такое к себе уважение?

– Светка опять без умолку трещит, рассказывает, как провела минувшую ночь. Как будто кому-то есть до этого дело, – с раздражением пояснил Павлуша. – Невозможно работать, у меня через два часа важная встреча, а я еще ни одного дубля не отработал. И настроение упало.

– Совсем упало? – с похабной улыбочкой спросил охранник и снова заржал. – Может, попросить девочек, чтоб подняли?

– Да пошел ты, Миха, – Павлуша махнул рукой и направился к себе.

– Ну иди, чего встала. – Охранник вспомнил обо мне.

– А это кто? – Я кивнула на дверь, за которой только что скрылся Павел.

– Это, девочка, гигант большого секса. Неуемный и безумно талантливый. – Глупая улыбка не сходила с лица громилы.

– Вы его поклонник? – спросила я с издевкой.

– Чего? – улыбка вмиг слетела с губ. – Хочешь сказать, что я пидор? Да я тебя за такое…

– Нет, нет, что вы. – Я отрицательно замотала головой и отвернулась. Теперь на моем лице застыла глупая улыбка. Возмущенное и в то же время удивленное лицо охранника выглядело так потешно, что не рассмеяться было невозможно.

– Поговори мне еще, – зло процедил он, подталкивая меня к лестнице.

На первом этаже я присоединилась к девицам, жаждущим прославиться на сомнительном поприще порноиндустрии. Все как одна были вычурно одеты, размалеваны и производили не самое лучшее впечатление. Не знаю, как зрителям, но мне на них не то что на голых, на одетых противно было смотреть. Рядом с девчонками крутились охранники, тщательно проверяли сумочки, щипали за попки и восторгались их прелестями:

– Просто супердевочки, киношечка будет отпад.

В этой толпе я обратила внимание на одного парня, чем-то отличающегося от откровенно тупоголовых охранников. Этот парень меня тоже заметил и немедленно приблизился.

– Ты, что ли, с Мордакиной приехала?

– Я.

Незнакомец придирчиво оглядел меня с ног до головы и вынес свой вердикт:

– А ты классная. На фотках в Интернете как-то иначе смотрелась.

– Спасибо. – Я глупо улыбнулась и опустила глаза. – А вы режиссер? – Я предполагала, что это Борис, и решила таким примитивным способом проверить его личность.

– Нет, я тут что-то вроде директора. Меня Борис Николаевич зовут. Можно просто Борис.

Хорошую себе должность определил этот Боренька. Светлана его не иначе, как агент, называет, мальчик на побегушках. А он, оказывается, директор.

– Женя. – Я едва успела представиться, как нас позвали наверх.

– Все поднимаемся, сейчас будем работать, – сообщил невысокого роста мужичок, появившийся откуда-то сверху. – Не толкаемся, поднимаемся.

Я пошла со всеми, размышляя, как потом буду отсюда уходить. Нет, сама-то я уйду, это не проблема, не из таких мест приходилось вырываться, а вот как мне Мордакину вытащить? Нас разъединили, и я все дальше и дальше, а точнее, выше и выше, ухожу от своей подопечной.

– Смотри за ними в оба, – доносилось из наушника. – Не нравится мне там одна красотка, в фиолетовом.

Я уж точно была не в фиолетовом, значит, не я вызываю подозрения у охранников. Это уже приятно. Оглядевшись, я обнаружила девицу в широкой фиолетовой кофточке и короткой, едва прикрывающей стройные ноги, юбочке. Признаться, она и у меня вызывала подозрение. Все здесь немного волновались, нервно сжимали кулачки, теребили края своей одежды или задавали глупые вопросы директору Борису, но эта девушка нервничала больше всех. Она опасливо оглядывалась по сторонам и все время прикладывала руку к животу, как будто проверяла что-то. Поймав мой любопытный взгляд, девушка попыталась улыбнуться, но у нее это получилось как-то неумело, словно она никогда раньше не улыбалась.

– Вы когда-нибудь снимались в подобных фильмах? – Я решила завести разговор с этой странной девушкой.

– Нет.

– Нервничаете?

– Нисколько. А вы?

– Я тоже спокойна.

– Женя! – Меня окликнул Борис. – Подойди.

Я отделилась от общей толпы и подошла к Борису. Он с важным видом просматривал какие-то бумаги в папке, на меня почти не поднимал глаз.

– Ты будешь по отдельной программе работать. Сейчас поднимешься к Льву Петровичу, это наш главный.

– А что это за отдельная программа? – Я изобразила встревоженность. – Я, между прочим, не проститутка.

– Женечка, ты вообще понимаешь, куда пришла? – Теперь встревоженным выглядел Борис. – Это тебе не публичный дом, это единственная в нашем городе киностудия с доходом больше… – тут он осекся, – ну, это тебе не надо знать. В общем, мы солидное предприятие, а ты про какую-то проституцию. Как у тебя язык повернулся? – Последние слова он произнес почти шепотом. – Лев Петрович выделил тебя из толпы, обратил, так сказать, особое внимание. А ты?

– А он меня уже видел, что ли?

– А как же, конечно.

– Ну ладно, – согласилась я. – Раз уж мне оказана высокая честь, пойду по другой программе.

– Вот и молодец. Значит, – Борис засуетился, – эти мартышки сейчас быстро покажут, на что способны, потом я тебя позову.

– А что мне делать?

– Жди здесь. – Он поспешил к остальным, а я пошла вслед за ним.

– А можно, я пока посмотрю, как Света работает? Она же сейчас как раз снимается.

– Нет, это исключено. – Он замотал головой. – У нас так не принято. Когда снимают фильм, никому постороннему наблюдать нельзя. Исключено. Девочки, все за мной, – скомандовал Борис и указал будущим актрисам, куда идти.

– Миха, у нее что-то под рубашкой, – снова услышала я голос в наушнике. – Будь внимателен.

Я поняла, о ком говорят охранники, девушка в фиолетовой кофточке еще больше занервничала и попыталась отстать от общей процессии.

– Бегом, бегом, – подгонял всех низкорослый мужичок.

Я наблюдала за девушкой, когда к ней неожиданно подошли два бугая из орды охранников, взяли под руки и со словами:

– А ну, дорогуша, пошли, – повели куда-то в сторону.

– Что вы делаете? – Девушка попыталась вырваться, но это было непросто сделать. – Отпустите, мне больно.

Ее не повели, ее практически понесли, она отчаянно извивалась и била ногами охранников. Вскоре они скрылись за поворотом, я уже не могла их видеть, но все еще слышала, как вопит девушка.

– А ты чего встала? – За моей спиной вырос уже знакомый охранник с подслушивающим устройством на воротнике.

– Борис сказал – ждать здесь.

– Здесь тебе делать нечего, пошли вниз. – Он потянул меня за руку, но я сразу вырвалась.

– Но Борис сказал…

– Борис тут ничего не решает. – Он проявил настойчивость и снова потянул меня за руку, теперь уже с большей силой. В этот момент у него сработала рация, скрипучий голос сообщил:

– У нее тут целый арсенал под кофточкой: какие-то заточки, дымовухи. Хорошо подготовилась девочка, поднимись-ка сюда.

– Серый, возьми ее. – Меня передали в руки другого охранника. Молодого и довольно хлипкого с виду.

Этот молокосос не придумал ничего лучше, как посадить меня в комнате охранников, где находился пульт и мониторы со всех камер в доме. Я видела, как по коридору бежит Михей, как Захаровна натирает плитку в туалете, как три здоровых мужика склонились над несчастной девушкой в фиолетовой кофточке. Наблюдать с монитора, что они там собираются с ней делать, я не собиралась. Необходимо было действовать, причем действовать аккуратно, чтоб меня никто не заподозрил. Знакомство с Львом Петровичем придется перенести, сейчас надо спасать девчонку. Лучше всего уходить, не вызывая особых подозрений, в момент всеобщей паники, беспорядка и хаоса, и создать такой хаос можно с помощью простой вещи – пожара!

Я оценила обстановку, рядом со мной зевающий охранник, на крыльце еще один, остальные потянулись на расправу с пойманной девушкой, которая скрывала под своей кофточкой какой-то арсенал.

– А в туалет можно сходить? – робко спросила я, обращаясь к своему надзирателю.

– Давай, только быстро, – нехотя согласился он. – Направо вторая дверь.

– Спасибо. – Я вышла из комнаты охранников и поспешила в туалет, где уборщица в этот момент надраивала раковины.

Захаровна даже не повернулась в мою сторону, когда я вошла. Она откручивала крышку пластиковой бутылки, на которой красовалась этикетка «Чистодом». Похоже, средство закончилось, и экономная уборщица активно трясла бутылкой, пытаясь выдавить еще хотя бы каплю чудодейственного геля.

Я подняла голову и увидела ту самую камеру, которая транслировала происходящее в туалете на монитор в комнате охранников. Прикинув, куда мне лучше встать, чтобы максимально сузить обзор с камеры, я зашла за спину уборщицы и спросила:

– Вам плохо?

– С чего ты взяла? – удивилась женщина и вопросительно посмотрела на меня.

– У вас такой болезненный вид. – Хорошо, что наш диалог нельзя было слышать. Я положила руку на шею уборщицы, она вздрогнула от неожиданности и попыталась оттолкнуть меня, но я уже нащупала нужную точку в районе шейного позвонка и резко надавила на нее подушечкой указательного пальца.

Захаровна быстро обмякла. Она еще успела бросить на меня тревожный затуманенный взгляд, потом ее веки опустились, она потеряла сознание.

– Помогите! – заорала я во все горло, аккуратно опуская женщину на кафельный пол. – Помогите! – Выскочив из туалета, я сразу побежала к охраннику. Он по монитору увидел, что произошло с уборщицей, и уже бежал ко мне.

– Что там?

– Ваша уборщица, похоже, надышалась какими-то химикатами, сознание потеряла.

– Жди здесь, – скомандовал парень и неспешно отправился к Захаровне.

Мне нужно было всего тридцать секунд, чтобы провернуть одно важное дельце. Прежде всего, я выдернула шнур из розетки, вырубив все мониторы. Затем открыла свою сумочку, которая все это время болталась у меня на плече, достала зажигалку и упаковку противозачаточных таблеток. Эта упаковка служила контейнером для проноса на вражескую территорию очень эффективного средства для организации пожара. Работало безотказно, еще ни один охранник не решился проверить упаковку с противозачаточными средствами. Это словосочетание действовало на мужчин как-то по-особенному, они считали ниже своего достоинства копаться в чисто женских штучках. Такой подход к делу был мне только на руку, и вот сейчас из упаковки с чисто женскими штучками я достала две большие, с двухрублевую монету, таблеточки. Это была своеобразная спрессованная зажигательная смесь неприятного желтоватого цвета. Основное преимущество этой смеси – замедленное действие, а еще много дыма, едкого дыма. Я успела поджечь обе таблетки, распаляются они долго, сначала шипят и пенятся и только потом начинают выделять неприятный густой дым. Я к тому моменту окажусь уже в другом месте и буду так же искренне напугана неожиданно возникшим пожаром, как остальные. Одну тлеющую таблеточку я положила прямо на стол, на кипу бумаг. Бумага поможет пожару быстрее разгореться. Вторая таблетка полетела на пол и застряла в ворсе ковра.

Проделав все это, я устремилась в туалет, вслед за охранником. Он сидел на полу и тряс уборщицу Захаровну.

– Э, вставай давай, э! – Необычный способ оказания первой медицинской помощи.

– Может, нашатырь? – Я подошла сзади, присела рядом с охранником и пару раз легко ударила уборщицу по щекам. – Или «Скорую» вызвать.

– Какая там «Скорая», сама очухается.

– Нет, все-таки лучше позвать врача.

– Я сейчас. – Парень попытался уйти, но я крепко схватила его за руку и потянула на себя. – Нет, не уходите. – Таблетки еще не успели как следует разгореться, надо было выиграть еще хотя бы минутку. – Лучше помогите мне поднять ее, пол холодный, она застудится.

– Ты чокнутая, что ли. Думаешь, мне есть дело до ее простуды?

– Вы не можете оставить нас! – Я продолжала цепляться за парня, а он, растерянный, пятился назад.

– Да ты точно больная.

В тот момент я услышала мужской крик:

– Пожар!

И почти в унисон ему сработала противопожарная сигнализация. Оглушительный рев сигнализации известил всех обитателей роскошного особняка о пожаре. Мы с охранником выскочили из туалета, едкий дым валил из комнаты охранников, два подоспевших сотрудника службы безопасности уже скинули с себя пиджаки и, размахивая ими во все стороны, пытались затушить пока еще небольшие языки пламени. Воспользовавшись замешательством парней, я, перепрыгивая через ступеньки, поспешила на второй этаж. На ходу достала еще одну таблетку, подожгла и бросила на ковер в угол коридора, чтобы обезумевшие охранники, которые, как мыши, вылезали из всех щелей особняка, случайно ее не затоптали. Я спешила в ту комнату, где издевались над несчастной девушкой в фиолетовом. Навстречу мне уже несся бугай с прослушкой на воротнике. Завидев меня, он грозно рявкнул:

– А ты что здесь делаешь?

– А куда бежать-то, внизу огонь… – Я выглядела такой перепуганной.

– Вниз давай! – Он подтолкнул меня, я упала на пол. – Поднимайся, дура! – Охранник схватил меня за воротник и попытался поднять, я нарочно долго копалась, пытаясь подняться. Облокачивалась и снова падала, увлекая за собой разъяренного охранника. Мимо нас пробежали его коллеги, в руках они держали оружие. Все спешили вниз, к месту событий. – Вставай, – снова рявкнул мой противник и попытался встать на ноги.

На лестнице уже послышался топот, несостоявшиеся актрисы с криками и визгами спускались вниз.

– Сергей, что происходит? – кричал кто-то с третьего этажа.

Обстановку нагнетала орущая противопожарная сигнализация, третья таблетка уже начала действовать, второй этаж стало постепенно заволакивать дымом.

Наконец-то мой мучитель сдался, пытаясь оторвать меня от пола, и поспешил к своим, на подмогу. Я же немедленно вскочила с пола и побежала в комнату, где оставалась несчастная девушка. Дверь комнаты была открыта настежь, на полу сидела она, уже без кофточки и без юбки. Колготки порваны, на животе кровавые царапины. Лицо девушки перепачкано дешевой косметикой, глаза красные от слез, губы дрожат, взгляд, как у перепуганного котенка. Левой рукой она осторожно придерживала свою правую руку, которая была неестественно изогнута, что говорило о переломе.

– Быстро, уходим! – Я помогла ей встать. – Уходим, уходим.

Она была растеряна и ужасно напугана. Шла неспешно, постоянно оглядываясь на меня.

– Вы кто?

– Я твое спасение.

На первом и втором этажах уже творилось что-то невообразимое, девушки в панике сбивали с ног растерянных охранников и спешили выскочить на улицу. Клубы едкого дыма заволокли все вокруг, дышать было тяжело, глаза слезились, видимость пропала, я сама уже с трудом различала фигуры мечущихся в панике людей. Кто-то открыл входную дверь, разбил окно, грохот падающего стекла многих напугал, кого-то даже ранило.

– У меня кровь, у меня кровь, – услышала я женский крик.

Свежий воздух медленно разгонял серый дым, я на ощупь спускалась по ступенькам вниз, толкая впереди себя раненую девушку.

– Старайся не дышать, – шепнула я ей на ухо, сама при этом глотнула немного дыма, в ушах сразу загудело.

Мы были уже на первом этаже, поток свежего воздуха из открытых настежь дверей ударил в ноздри, здесь видимость была получше. Я стянула с себя рубашку и накинула на плечи своей полуголой спутницы. Сама осталась в кружевном лифчике.

– Беги со всеми на улицу. Там, за воротами, стоит моя машина, красный «Фольксваген». Спрячься за нее, я скоро приду.

В ответ она только кивнула и, прикрывая лицо краем моей рубашки, поспешила вместе со всеми на улицу. Я же резко развернулась и устремилась вниз, на цокольный этаж, где оставалась моя подопечная Мордакина. Тут, в полуподвальном помещении, где окна под потолком и свежего воздуха катастрофически не хватает, творилось что-то страшное. Видимости практически не было, глаза заливало потоками слез, ноздри горели, в голове гудело. Мне по лицу кто-то сильно заехал, пробираясь в клубах дыма. Сквозь слезы я разглядела Павлушу, он, как слепой крот, стремился к лестнице, расталкивая всех на своем пути. Наткнувшись на диван, я поняла, что добралась до холла, значит, через два метра будет гримерка Мордакиной.

– Света, – заорала я и тут же закрыла рот рукой. Потом повторила свой призыв: – Света! – Вторая попытка оказалось более удачной.

– Я тут, – Мордакина закашлялась, – я у себя.

В комнате Светланы не было еще такого задымления. Сквозь щели под дверью дым пробирался медленно, хотя тут уже было трудно дышать. Пока еще была достаточно хорошая видимость, я подлетела к вазе с бордовыми розами, выбросила цветы на пол, схватила полотенце, висящее рядом, на спинке стула, окунула его в вазу с водой и протянула Светлане:

– Вот, закрой нос и рот.

Она послушно выхватила влажное полотенце из моих рук и сразу приложила его к лицу. Прикрыть обнаженную грудь она не додумалась, зато свою сумку-саквояж с силой прижимала к себе.

Я достала из кармана носовой платок, точно так же окунула его в воду и закрыла рот.

– Теперь бежим, – скомандовала я и потянула Мордакину за собой.

Мы двигались на ощупь. Я, задержав дыхание, поспешно шла к выходу, по памяти обходя препятствия на своем пути. Светлана несколько тормозила наше движение, натыкаясь на что-то, и все время кашляла.

– Всем спокойно, без паники, – послышался мужской голос где-то над головой.

Мы уже поднимались вверх по лестнице. Прохладный свежий воздух вперемешку с едким дымом щекотал ноздри. Я шла на холод, чем ближе мы были к спасительному выходу, тем прохладнее становилось. Кружевной лифчик мало спасал от осенней прохлады. Наконец-то мы вышли на крыльцо. Здесь было довольно многолюдно, девушки беспрерывно кашляли. Охранники пытались продемонстрировать свою состоятельность и полный контроль над ситуацией. Борис бегал по двору с мобильным телефоном и зло размахивал руками, разговаривая со своим невидимым собеседником. Ворота были заперты, с территории особняка никого не выпускали.

– Света, нам надо немедленно уезжать отсюда, – сказала я Мордакиной и закашлялась.

– Хорошо. – Она кивнула и зашагала к Борису. Ее обнаженная грудь плавно покачивалась при каждом шаге. Только сейчас я обратила внимание, что, кроме сумки, на Мордакиной ничего не было. – Боря, мне надо срочно к врачу, – сказала она властно.

– Лев Петрович велел, – начал оправдываться он, но Мордакина его быстро перебила:

– Меня не волнует, что он велел. Мне надо срочно к врачу. – Не дожидаясь ответа, Светлана резво зашагала к воротам, я поспешила вслед за ней.

Путь нам преградил охранник.

– Не велено, – каменным голосом сообщил он.

– А ну живо открывай! – Света толкнула парня в плечо и прижала своей мощной грудью к воротам. – Открывай, или я тебя вот этими сиськами придушу, даже пикнуть не успеешь.

Я взглянула в безумные глаза Мордакиной и сама испугалась ее боевому настрою. Взгляд ее был полон решимости, красные от дыма глаза, как у разъяренной тигрицы, наводили страх.

– Сама будешь с Петровичем объясняться, – сдался парень и открыл калитку.

– Он знает, где меня найти. – Мордакина пошла на выход, я за ней, но меня остановила мощная рука охранника.

– А ты куда?

– А я за рулем.

– Она со мной, – сообщила Мордакина.

– Я с ней. – Парень не намерен был сдаваться, поэтому пришлось применить силу. Мы были уже на полпути к свободе, и свой шанс я намерена была использовать по полной.

Резкий удар ребром ладони в шею, тут же второй, коленом в пах, и вот уже мой противник раскис, закатил глаза и медленно пополз вниз.

– Уходим, – сказала я и выскочила со двора, прикрывая за собой калитку. Во дворе особняка все еще голосили бабы и орали мужики, пытаясь навести порядок. На нас, похоже, никто не обратил внимания.

Мы устремились к моей машине. Света подлетела к дверце пассажирского сиденья и ждала, когда я открою. Щелчок, и машина открыта, я хватаюсь за ручку двери и в этот момент слышу жалобный женский голос: