Текст книги "Любовница года"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Ситуация постепенно прояснялась.

Похоже, Оксана, как стерва по призванию, не удовольствовалась тем, что нахамила мне лично, а решила распространить свой яд на широкую аудиторию.

Я даже догадываюсь, как было дело. Она позвонила Ирине Смирновой и медовым голоском сообщила, что частное расследование, заказанное ею, продвигается хорошо и даже она, Оксана, приложила к нему руку. Ну а после того, как Ирина выразила совершенно естественное изумление и сказала, что никаких расследований никому не заказывала, тон, разумеется, сменился, и в четыре руки они так хорошо перемыли мои кости, что то, что осталось, можно отправлять в анатомический музей даже без предварительной стерилизации. Думаю, досталось и Эмме.

– Вы, Танечка, только не подумайте, что я хочу вас как-то подставить, вовсе нет, – между тем лепетала она в трубку, – но войдите в мое положение. Оксана могла наговорить чего угодно, Ирина теперь думает, что за ее спиной против нее готовят какую-то диверсию, а я оказалась неизвестно в чем виноватой и теперь вынуждена оправдываться… Пожалуйста, поговорите с ней. Я ведь знаю, вы любого сможете убедить. Скажите, что все это не так, что нет никаких диверсий и все мы хотим только помочь…

Бедная Эмма! Даже голос у нее дрожал, так она была взволнована. Представляю, что пришлось ей выслушать. А что придется выслушать мне…

Впрочем, то, что Ирина Смирнова сгорает от желания со мной повидаться, не так уж и плохо. Конечно, настроение ее, как можно догадаться, сейчас не самое доброжелательное, но зато мне не придется ломать голову над тем, чтобы в очередной раз выдумывать предлог для встречи. Версия с ее причастностью к убийству не была снята с повестки дня, и рано или поздно мне все равно пришлось бы искать какой-то повод для встречи и душевного разговора с ней. А сейчас она сама нарывается, так что ж нам, отказываться, что ли, от своего счастья?

– Разумеется, Эмма, я готова поговорить с ней. Вы не должны так волноваться. Не сомневаюсь, все это очень скоро прояснится и все поймут, что здесь просто недоразумение. Где нам удобнее встретиться?

– О! Татьяна! Как я вам благодарна! Я знала, что вы не откажете мне. Давайте встретимся у нас. Я позвоню Ирине, мы вместе соберемся и поговорим. А то все время как-то так получается… без меня меня женили. Кто-то что-то говорит, кто-то другой по-своему это пересказывает… А в результате я остаюсь виноватой. Сможете вы подъехать ко мне?

– Да, разумеется, – с готовностью отвечала я. – Когда вам удобно?

– Давайте часов в восемь. Я как раз договорюсь с Ириной, думаю, к этому времени она успеет.

– Хорошо, я приеду.

– Еще раз большое спасибо вам, Танечка, вы меня очень выручили.

Эмма положила трубку, и я стала обдумывать, как лучше мне построить беседу, чтобы, с одной стороны, узнать все, что мне нужно, а с другой – чтобы Эмма не получила ненужных дополнительных сведений, которые ее совершенно не касаются.

Конечно, присутствие третьих лиц при разговоре со свидетелями и тем более подозреваемыми отнюдь не приветствовалось, но, похоже, на сей раз мне не отвертеться. Оксана наверняка наплела невесть что, и Эмма не успокоится, пока ее кристально чистая репутация снова не сделается белее снега в глазах Ирины, а вместе с ней и всей местной тусовки.

Что ж, будем действовать в предлагаемых обстоятельствах.

Пока мы разговаривали с Эммой, прошло порядочно времени, и, взглянув на часы, я увидела, что к восьми, пожалуй, только-только успеваю добраться к ней.

Эмма, как и все ее состоятельные подруги, проживала в собственном коттедже, но, в отличие, например, от Артемьевых, дом ее находился в городской черте.

Участок, доставшийся, кажется, по наследству, со временем был расширен путем покупки двух соседних. Сломав старые строения и выстроив на освободившейся площади современный коттедж, муж Эммы превратил свой земельный надел в прекрасно обустроенный оазис капитализма, ярким пятном выделявшийся среди кособоких лачуг.

Адрес мне был хорошо известен, но дорога лежала через весь город, и к знакомому забору с автоматическими воротами я подъехала без четверти восемь. Набрав номер Эммы, я сообщила ей о своем прибытии, и она открыла мне калитку.

Пройдя небольшой, выложенный узорчатой тротуарной плиткой двор, я оказалась возле крыльца, куда уже выходила встречать меня гостеприимная хозяйка.

– Танечка! Ну наконец-то! Вот кто разрешит все наши недоразумения.

За Эммой на заднем плане виднелась какая-то полная женщина, с первого взгляда показавшаяся мне похожей на размалеванную базарную бабу.

Осветленная блондинка, она, кажется, совсем не учитывала, что ее склонный к багровости цвет лица будет очень невыгодно контрастировать с волосами. И даже ярчайший и безвкуснейший макияж ничуть не сглаживал это досадное противоречие.

– Вот, Ира, позволь представить тебе, – говорила Эмма, сопровождая меня в гостиную. – Татьяна Иванова – опытнейший детектив, способный раскрыть любое, самое запутанное дело.

– Так вы, значит, ведете частное расследование? – прокурорским глазом осматривая меня с ног до головы, спросила Ира.

– Веду, – коротко ответила я.

– А по какому праву, позвольте узнать?

– Ирочка, ну что ты… прямо как на допросе. Мало ли, нашлись люди, заказали… Это ведь – дело частное. А у нас сейчас демократия, сама знаешь. Хочешь, воруй, хочешь, расследование заказывай.

Эмма пыталась шутить, но Ирина явно была настроена по-иному. Судя по ее агрессивному виду, она пришла сюда с целью устроить скандал, и начало разговора не предвещало ничего хорошего.

Вообще, в сравнении с утонченной, претендующей на интеллигентность Эммой Ирина Смирнова явно проигрывала. Не было здесь ни интеллекта во взоре, ни мягкости в речах, ни воспитанности в поступках. А было обилие плоти, непоколебимая уверенность в своей правоте абсолютно во всем и высокомерное презрение к окружающим.

– Подожди, Эмма, – командным тоном остановила она свою подругу. – Не видишь – мы разговариваем. Так на каком же основании вы вмешиваетесь в работу официальных органов и беретесь расследовать такое серьезное уголовное преступление, как убийство?

Тут следует отметить, что, поскольку Ирина не являлась моей клиенткой, соблюдать в разговоре с ней корректность я вовсе не чувствовала себя обязанной. Язык так и чесался ответить ей, как она того заслуживает.

Но Эмма! Бедная, несчастная, как лист дрожащая Эмма, рисковавшая из-за этого дела перессориться со всеми своими тусовочными подружками, она вызывала во мне искреннее сочувствие. К тому же она-то ведь была моей клиенткой. Пускай и бывшей.

Поэтому я собрала волю в кулак и призвала на помощь всю сдержанность и непрошибаемость, дарованную мне природой.

– Послушайте, э-э-э… кажется, Ирина?

– Ирина Александровна, – приняв королевскую позу, отчеканила собеседница.

– О! Надо же, как удачно! А я – Татьяна Александровна. Теперь мы точно не перепутаем. Так вот, Ирина Александровна. Должна сообщить вам, что вы находитесь в некотором заблуждении. Во-первых, я не вмешиваюсь ни в чью работу. Во-вторых, расследовать серьезные уголовные преступления, в том числе убийства – моя прямая специальность. В-третьих, основанием для расследования всегда является пожелание клиента, мы подписываем договор, и деятельность, которую я осуществляю, находится в строжайшем соответствии с существующим законодательством.

После такой отповеди Ирина не сразу нашлась, что сказать, а Эмма заметно оправилась от своих волнений и даже распрямила спину.

– А кто заказал вам это расследование? – наконец прямо в лоб выпалила Ирина вопрос, по-видимому, больше всего ее волновавший.

– Данные клиента – конфиденциальная информация, – был стандартный ответ.

– Но дело касается моего мужа.

– Нет, дело касается господина Артемьева, который на днях был убит, о чем вы, наверное, знаете.

– Погодите-ка… – в замешательстве тормозила Ирина, – я что-то ничего не понимаю… То есть кто-то решил выяснить, кто же это прикончил Ваню, и заказал расследование? Так, что ли, получается?

– Ну конечно, Ирочка, я ведь именно это и пыталась тебе объяснить!

Эмма светилась от счастья. Развернув все на сто восемьдесят градусов и дав понять, что главная фигура для моего заказчика – Артемьев, а не Смирнов, я сразу убивала несколько зайцев.

Во-первых, такой поворот далеко уводил от Милы. Ведь если заказчику интересен Артемьев, значит, это человек из его окружения, а не из окружения Смирнова. Во-вторых, получала по носу подлая интриганка Оксана, стремящаяся всех поссорить. Ну и в-третьих, если организатор преступления – сама Ирина, пожелавшая таким способом освободиться от ненавистного супруга, такой ход должен успокоить ее, дав понять, что скорейшее освобождение господина Смирнова из мест заключения вовсе не является основной целью расследования.

Между прочим, если все это затеяла действительно Ирина, нужно признать, план довольно остроумный. Заказав непосредственно своего мужа, она, как главная наследница, рисковала попасть в число подозреваемых. А убедив широкую общественность в том, что это сам он, жестокий, из мести за то, что его телка не получила приз на конкурсе, заказал своего друга, она таким образом и себя освобождала от малейших подозрений, и муженька закрывала на неопределенный срок.

Между тем Ирина постепенно собиралась с мыслями и вскоре выдала новый гениальный вопрос.

– А почему же тогда Оксанка говорила, что ее хотели заставить… – тут она мельком взглянула на меня, – что ее уговаривали пойти в ментовку защищать Игоря?

– Потому что Оксана неверно поняла некоторые фразы, прозвучавшие в нашем с ней разговоре, – ответила я. – Ей было известно, что подозрения официальных следователей базируются на случае, происшедшем на конкурсе красоты, где и господин Артемьев, и господин Смирнов выступали как спонсоры, а поскольку в качестве непосредственной участницы конкурса Оксана лучше всех была осведомлена о происшествии, я и предложила ей рассказать следователям подробности. Из этого она почему-то сделала вывод, что ее кто-то хочет заставить что-то сделать за других, хотя предложение мое было сугубо предположительным и возникло спонтанно.

Но Ирина уже не слушала. Что-то в середине моей речи настолько приковало ее внимание, что у нее остановился взгляд и она даже перестала моргать.

– Случай? Какой случай? – спросила она, когда я закончила говорить.

После этой фразы дальнейшая наша беседа потеряла для меня всякий смысл. Да, конечно, наверное, я допустила оплошность, упомянув об интимной подробности, которую от Ирины, как жены «спонсора», возможно, скрывали, но зато эта оплошность полностью снимала с нее все подозрения.

Если она не знала о прыщах, то не могла и выстроить в уме комбинацию, в результате которой возникала уверенность, что Смирнова обязательно арестуют после убийства Артемьева как главного подозреваемого. А это означало, что даже если она очень хотела упечь своего муженька, данный случай – совершенно не из этой серии.

Пока вновь взволнованная Эмма беспокойно лепетала что-то о том, что каждый из спонсоров «совершенно естественно» желает выставить на конкурс кого-то из «своих», например, племянницу или сестру, а охваченная яростью Ирина вопила, что никаких сил человеческих не хватит, чтобы жить с таким неисправимым кобелем, я старалась собраться с мыслями и определить, что же у меня остается после лопнувшей версии с Ириной.

Оставалось немного. В сущности, кроме причастности жены Смирнова, серьезно можно было рассматривать только версию с биатлонисткой Кристиной, и столь невеликое количество вариантов весьма меня удручало.

Кое-как вклинившись в эмоциональный разговор двух подруг, я осведомилась о том, все ли вопросы, связанные с расследованием, мне удалось прояснить, и, получив утвердительный ответ, стала прощаться. Теперь у женщин имелась новая тема для проявления эмоций, и я могла спокойно уйти, уверенная, что без меня им не будет скучно.

Глава 4

Приехав домой, я загрузила в микроволновку какой-то полуфабрикат, первым попавшийся под руку в холодильнике, и стала обдумывать планы на завтра.

Впрочем, учитывая печальную немногочисленность версий, обдумывать особо было нечего. Завтра, часам к десяти утра, мне нужно будет подъехать в загородный тир и, под предлогом желания еще раз «стрельнуть» на прощание, постараться если уж не наладить контакт, то хотя бы получить представление о том, как выглядит меткая биатлонистка Кристина.

Потом надо будет проследить за ее передвижениями, а дальше действовать по обстоятельствам.

Кстати, нужно придумать что-то с машиной. Совсем не обязательно, чтобы вся округа знала, на чем я езжу. Вдруг Кристина сама за рулем. На чем она ездит туда каждый день тренироваться? Вряд ли Ашот возит. Кстати, помнится, и сам он, сетуя на чрезмерную эмансипацию, упоминал не только о стрельбе, но и говорил, что нынешние девушки «на машинах гоняют». Может, это он как раз Кристину и имел в виду.

Решено, на базу еду на такси, а там, познакомившись с Кристиной и, желательно, выяснив, когда она собирается уходить, строю дальнейшие планы.

Свою машину тоже надо будет припарковать где-нибудь… в удобном месте.

Но, восстанавливая в памяти маршрут, по которому ехали мы с Ашотом, я все больше склонялась к мысли, что такого «удобного» места ближе, чем на въезде в город, не найдешь.

Дорога к туристической базе шла по открытым пространствам, и бросать машину в степи было бы, конечно, верхом легкомыслия. А ставить где-нибудь в районе базы тоже рискованно, место и там было довольно открытое, и незнакомая машина наверняка не осталась бы без внимания, вызвав множество совершенно ненужных мне вопросов.

Щелкнула микроволновка, сообщив, что моя незатейливая пища готова к употреблению, и, перекусив, я продолжила свои размышления.

Значит, придется оставлять свое транспортное средство на окраине города. Далековато, конечно, от базы, но… конспирация превыше всего. Если эта Кристина в дополнение к своей необычайной меткости еще и водит машину, кандидатка в подозреваемые она очень вероятная. Поэтому последить за ней нужно будет обязательно, а заметить эту слежку она ни в коем случае не должна.

Постараться найти с ней контакт – вот что должно быть моей главной целью, а вовсе не парковка у всех на виду своей машины. Этим я и займусь. Завтра.

А сегодня, пожалуй, пора и отдохнуть. День оказался длинным.

Я приняла теплый, расслабляющий душ и с удовольствием растянулась в кровати. Нажав кнопку на пульте, минут десять посмотрела новости и, чувствуя, что засыпаю, поспешила выключить телевизор.

Ничего там нет интересного, в этих новостях. Смотреть сны гораздо занятнее…

* * *

На следующее утро в десять часов я уже звонила в службу такси, сидя в своей машине на окраине Тарасова. Объяснив, куда нужно прислать такси, я приготовилась терпеливо ждать неопределенное время, но машина с шашечками подъехала через десять минут.

На выезде находилась заправка, и я припарковалась под ее, так сказать, сенью, постаравшись встать так, чтобы с трассы машина была не слишком заметна. Но поскольку, сидя в ней, и сама я не бросалась в глаза, то, заприметив подъезжающее такси, решила выйти навстречу.

Водитель оказался парнем веселым и разговорчивым. В машине у него стоял видеорегистратор, и всю дорогу он рассказывал мне забавные случаи, которые удавалось с его помощью запечатлеть.

Эта болтовня навела меня на мысль и самой использовать видеокамеру. Мне ведь придется сейчас объяснять, с какой это стати я снова приперлась в тир, и хотя некоторые наброски будущей речи я сделала еще вчера, небольшое дополнение в виде моего желания снять себя, стреляющую, на видео, думаю, совсем не помешает и прибавит достоверности.

Мы уже подъезжали к базе, и, прервав очередную веселую историю, я стала объяснять таксисту, что уезжать ему никуда не нужно, а нужно стоять на месте и ждать, пока я вдоволь настреляюсь.

Да, конечно, ожидание у них не бесплатное. Но что мне оставалось? Своя машина была далеко и до нее еще надо было добраться. Надо было узнать, когда собирается уезжать интересующая меня девушка, уехать раньше и поджидать ее на въезде в город, благо дорога здесь только одна. А если этой Кристине взбредет в голову уехать пораньше и окажется, что ничего этого я не успеваю, спрашивается, как смогу я за ней проследить в таком случае? Бегом, что ли, побегу? А если она не водит машину и ее приезды-уезды осуществляются каким-то иным способом?

В общем, ситуация была неопределенной и машину отпускать нельзя было ни в коем случае. Очень кстати заплатила мне немного вперед добрая Мила.

Осмотревшись, я указала таксисту место парковки, такое, чтобы посреди этой открытой местности машину не было видно хотя бы со стороны тира, и, расплатившись за проезд и дав немного вперед за ожидание, отправилась стрелять.

Приблизившись к зданию тира, я невольно обратила внимание на стоящую рядом белую «Ниву», далеко не первой свежести, местами ржавую и всю как будто слегка помятую. Вчера этой машины не было, и, резко контрастируя своим брутальным внешним видом с остальными транспортными средствами, стоящими возле тира, она поневоле привлекала внимание.

Неизвестно, какие причинно-следственные связи сработали в моем мозгу, но почему-то я сразу подумала, что машина эта должна принадлежать именно Кристине. По крайней мере, войдя в тир, я сразу поняла, что все, кто мне нужен, уже на месте, и в предположении этом не было ничего сверхъестественного.

Спиной ко мне стояла высоченная деваха с пистолетом, и обтягивающий тренировочный костюм красноречиво демонстрировал все бицепсы и трицепсы, какие только можно было себе вообразить.

Появление мое заметил лишь Сергей, сидевший лицом к двери. Кристина в это время разряжала обойму в одну из мишеней, и гром от выстрелов заглушал все остальные звуки.

«Вот это я понимаю… – думала я, оглядывая мускулистую фигуру девушки. – Какого тут, на фиг, коня… тут стадо мамонтов вспять оборотится. Да, Ашот, непросто тебе…»

Между тем канонада стихла, и я поняла, что пришел мой черед.

– Добрый день! – радостно обратилась я к Сергею. – А я вот решила перед отъездом еще раз побывать здесь. Так уж мне у вас понравилось…

Кристина недоуменно обернулась в мою сторону, и я увидела волевое лицо с резкими, больше подходящими для мужчины чертами, глубоко посаженными глазами, тонким ртом и тяжелым подбородком.

В это время Сергей нажал какую-то кнопку, и мишень, в которую только что стреляла Кристина, подъехала ближе.

– Вот это да! – восхищенно говорила я, глядя на множество дырок, сосредоточенных в центре. – Вот это я понимаю… вот это меткость. Мне в жизни так не научиться.

Кристина, ничего не говоря, переводила высокомерно-вопросительный взгляд то на меня, то на Сергея, но он молчал, по-видимому, не зная, как представить друг другу двух подружек Ашота. Я поспешила прийти ему на помощь.

– Меня зовут Таня, – доверчиво глядя в лицо Кристине, сообщила я. – Я была здесь вчера… первый раз в жизни попробовала пострелять. Вы, я смотрю, и из пистолета вон как ловко – в самый центр попадаете, а я из ружья, все мимо да мимо. С пистолетом мне даже попробовать не разрешили…

Я игриво взглянула на Сергея, и тот натянуто улыбнулся.

Мне вдруг пришло в голову, что ведь он-то не знает, что я догадалась, что эта девушка – та самая Кристина, подружка моего вчерашнего кавалера, и что это незнание в целом мне на руку. Продолжать разыгрывать из себя безмозглую дурочку, не понимающую, где лево, где право, и под этим соусом вызнать все, что меня интересует, – вот моя главная задача сейчас.

– А вы, наверное, каждый день тренируетесь? – не умолкая тараторила я, во исполнение намеченных планов.

– Ну да, – наконец осчастливила Кристина.

– Завидую вам. А вот мне-то… кажется, не судьба. Сегодня нужно уезжать, так я хотела… Сергей, вы не поможете мне? Хочу запечатлеть этот исторический момент – я с винтовкой. Покажу родственникам, пусть удивляются. Камеры, правда, нет, так вот хоть на телефон… снимете меня?

Застенчивый Сергей бормотал что-то неопределенное, но я уже доставала трубку.

– Вот… вот сюда нажмете, и камера будет снимать. А потом вот так, раз! Она и выключится. Хорошо?

– Хорошо.

– Ну, вот и отлично. Только сначала… можно я еще раз попробую?

– У нас, вообще-то, вход платный, – наконец озвучил Сергей главную мысль, так, по-видимому, смущавшую его.

– А-а… Да? А вчера… Хотя… разумеется, я заплачу. Сколько это стоит?

Разъяснив мне все нюансы оплаты, Сергей зарядил патроны, и я приготовилась целиться.

– Вы не так… вы неправильно держите.

По-видимому, высокий профессионализм Кристины не позволял ей равнодушно смотреть, как неумелые лохушки вроде меня обращаются с оружием, и она решила преподать мне краткий мастер-класс.

Слушая объяснения, я отмечала про себя, что девушка действительно имеет опыт и консультирует вполне профессионально.

– Вот так держи, вон туда смотри… поняла? В середину смотри… и туда направляй.

Она слегка поправила ствол винтовки, и общими усилиями мы добились того, что первым же выстрелом я выбила «тройку».

– Вот… видишь? Попала. Теперь сама попробуй.

Я попробовала сама, и хотя в «тройку» на этот раз не попала, но все-таки пуля не улетела в пространство, и дырочка образовалась ровнехонько на границе «единички» и «молока».

– Ничего, научишься, – снисходительно улыбалась Кристина.

– А вы, наверное, давно уже тренируетесь? – по-детски восхищенно смотрела я ей в лицо.

– Давно.

– И каждый день, да?

– Почти.

– И сколько времени? В смысле, сколько времени в день приходится тренироваться, чтобы научиться вот так вот… по-снайперски стрелять?

– Не знаю… утром… до обеда. Иногда вечером.

– Здорово! Поэтому и стреляете так хорошо. Ой! Заговорилась я! А ведь меня там такси ждет. А что, сюда транспорт никакой не ходит? – обратилась я к Сергею. – Я хотела было узнать, да вот что-то… не узнала. Пришлось такси брать.

– Нет, маршрутки сюда не ходят, – ответил Сергей.

– А на чем же вы ездите? – простодушно спросила я у Кристины. – Я вот один раз приехала, и то, мне кажется, дорого ужасно, а каждый день, это… это разоришься, такси-то каждый день брать.

– У меня машина.

– О, так вы еще и машину водить умеете?! Ну, это для меня вообще недостижимый предел. Ладно. Попробуем хоть вид сделать. Что и мы тоже крутые. Готовы, Сергей? Нажимайте кнопочку.

Я приняла картинную позу с винтовкой в руках и, как будто тщательно прицелившись, нажала на спусковой крючок.

– Татьяна – чемпионка по стрельбе! – с идиотским выражением лица прокричала я в камеру телефона и на этом исторические съемки закончились.

Еще раз восхитившись способностями Кристины и поблагодарив всех, я попрощалась и вышла на улицу.

Ободранная «Нива» стояла на том же месте, удручая своей непрезентабельностью, и я решила рискнуть. Конечно, не было гарантии, что здесь, где все свои и все знакомо, где пространства открыты и все на виду, что здесь Кристина будет оставлять машину на сигнализации. Но… попробовать стоило.

Отдаляясь от тира и уже почти вплотную подойдя к «Ниве», я неожиданно споткнулась и всей тяжестью с размаха налетела на крыло.

И – о чудо! – мне удалось. Раздолбанное корыто тревожно запищало на все лады, а в открывшуюся дверь тира высунулось обеспокоенное лицо Кристины.

– Ой! Какая же я неуклюжая! А это ваша машина, да? Простите, пожалуйста. Честное слово, я не специально.

Увидев, что это всего лишь я и что не о чем волноваться, Кристина нажала кнопку на брелоке и вернулась к своим делам. Я тоже не стала мешкать и поспешила к томящемуся в ожидании таксисту.

Первая часть плана была выполнена. Теперь мне известно и то, как выглядит интересующая меня меткая биатлонистка, и то, когда она, предположительно, уедет из тира, и то, на чем она, скорее всего, уедет. А главное, я выяснила, что стреляет девушка вполне профессионально и действительно очень метко.

Оставались пустяки: проследить, где она бывает кроме тира, и выяснить, что она могла делать той ночью, когда застрелили Артемьева.

Сев в машину и дав понять, что хорошая скорость приветствуется, я достала телефонную трубку и начала просматривать только что отснятое видео. И здесь ожидания мои тоже вполне оправдались.

Дело в том, что, принимая картинные позы и всячески кривляясь перед камерой, я старалась расположиться так, чтобы в объектив попала стоящая на заднем плане Кристина. И теперь, просматривая запись, видела, что мне это вполне удалось. Качество, конечно, не впечатляло, лицо девушки, по причине удаленности от камеры, вырисовывалось несколько смутно, но тем не менее было узнаваемым.

«Отлично! – думала я, глядя, как мимо проносятся окрестные пространства. – Теперь у меня есть вполне приемлемое изображение подозреваемой».

Между тем послушный таксист и впрямь гнал как подорванный, и уже очень скоро мы оказались рядом с автозаправкой, где стояла моя машина.

Рассчитавшись с таксистом и поблагодарив его, я села за руль своего авто и приготовилась ждать.

Кристина сказала, что будет в тире до обеда, значит, максимум через час белая «Нива» должна была появиться в поле моего зрения. А поскольку заняться в течение этого часа мне было абсолютно нечем, я решила проанализировать имеющиеся на сегодняшний день данные и оценить вероятность того, что это преступление совершила подкачанная биатлонистка.

Начнем с того, что по росту девушка подходила идеально. Стоя рядом с ней в тире, я так и видела перед глазами обломанные ветки прямо на уровне ее лица. Потому что именно на такой высоте она должна была обломать их, чтобы получить лучший обзор.

Что касается меткости и знакомства с короткоствольным оружием, тут тоже вопросов не возникает. Стреляет девушка хорошо, тренируется каждый день, причем, вполне возможно, не только на неподвижных мишенях. Ведь эпизод, который застала я в тире, лишь малая толика тренировочной программы. Изо дня в день палить по одним и тем же разрисованным бумажкам соскучишься. Наверняка есть какие-то еще… тесты.

В общем, с Кристиной все понятно, если бы Ашоту вздумалось убрать из поля зрения кого-то, кто был ему неприятен, причем так, чтоб никто не догадался, лучшей кандидатуры для исполнения этого деликатного поручения просто не найти. А судя по тому, как резко отвечал он Люде на намеки по поводу того, что босс увел у него девушку, тот и впрямь вызывал у него весьма негативную реакцию. Как он там сказал: «Свое получил»? Так, кажется, выразился он в отношении «молочного короля»?

Да, Артемьев получил по полной. Вот только стоила ли того сама Василиса Прекрасная, из-за которой поднялся такой сыр-бор. Я ведь пока не разговаривала с новоиспеченной королевой красоты, и мне трудно судить о том, насколько весомым мог быть здесь мотив. Действительно ли эта девушка производит такое неотразимое впечатление?

«Молчунья», сказал про нее Миша. Хм… в тихом омуте…

Катя, как человек, постоянно контактирующий с Артемьевым, могла знать очень много интересного и, вполне возможно, имела представление (или хотя бы догадки) о возможных мотивах этого убийства. Она, как никто другой, могла вполне обоснованно подтвердить или опровергнуть возможное участие во всем этом Ашота, могла вывести на других вероятных подозреваемых…

Да, с Катей надо поговорить в самое ближайшее время. Вот только как говорить с ней, чтобы она не молчала со мной, возымела бы ко мне доверие? Убит ее, скажем так, близкий человек. Вроде бы вполне удовлетворительная причина, чтобы в некоторых вопросах проявить откровенность. А между тем протокол допроса, причем официальный, наполнен ничего не значащими фразами. Что это, естественная скрытность характера, или здесь кроется что-то еще?

Размышляя обо всем этом, я понимала, что беседа с Катей необходима, но каким образом сделать так, чтобы она не стала копией официального протокола, никак не могла придумать.

Возможно, здесь помогла бы чья-то рекомендация, такого человека, которому доверяет сама Катя и через которого она, возможно, стала бы доверять и мне. Но кто он, этот человек?

Правда, если я все правильно поняла, они коротко знакомы с Милой через своих «друзей». Если Артемьев со Смирновым общались и даже вместе проводили время со своими подружками, наверняка девушки, если уж не дружат, то по крайней мере «знаются». При упоминании о Кате Мила вроде бы агрессии не проявляла… Попросить, что ли, ее порекомендовать меня? Других-то вариантов на горизонте не видно. Конечно, у Кати, наверное, есть и другие знакомые девушки, кроме Милы, но я для них – такой же посторонний человек, как и для самой Кати. А Мила все-таки клиент…

И потом, горе – общее. У одной любимый убит, у другой – в камере. Причем по подозрению в том самом убийстве. Все переплетено, все связано в этом мире. Глядишь, и найдется какая-нибудь эмоциональная струнка, на которой можно будет сыграть…

Решено, звоню Миле и договариваюсь насчет встречи с Катей.

Но едва лишь успела я вытащить трубку, чтобы осуществить свое намерение, как на дороге показалась белая «Нива».

Бросив телефон на сиденье, я судорожно повернула ключ в замке зажигания и с места в карьер рванула следом.

Водила Кристина резко. Выжимая все возможное и невозможное из раздолбанного драндулета, гнала она так, будто знала, что я еду следом. Обгоняла, подрезала на поворотах и вообще вела себя на дороге по-хамски.

Несомненно, девушка была волевая, и если в деле наказания чересчур бойкого короля йогуртов и могла возникнуть какая-нибудь заминка, то уж точно не по ее вине.

Изо всех сил нажимая на педаль газа, непрестанно объезжая кого-то, я на всех парах летела за неудержимой биатлонисткой, каждую секунду опасаясь, что вот-вот потеряю ее из виду.

А что бывает, когда она становится на лыжи? Даже подумать страшно.

Мы миновали центр по относительно свободным боковым дорогам и вскоре оказались в одном из районов с преобладанием частного сектора. Здесь «Нива» наконец-то сбавила обороты и, малым ходом двигаясь вдоль одноэтажных домов, остановилась перед старым деревянным домиком с деревянными же воротами и калиткой.

Когда Кристина выходила из машины, я находилась в самом начале улицы, и она даже не глянула в ту сторону. Девушка скрылась из виду, войдя во двор, а я, медленно проехав мимо и внимательно рассмотрев внешний вид дома, остановилась на противоположном конце улицы. Заехав за угол, я встала так, чтобы Кристина меня не заметила, а я могла бы проследить за ней, независимо от того, в какую сторону она собиралась направиться.

Время было обеденное, и что-то подсказывало мне, что Кристина скрылась за воротами не навсегда и я еще увижу сегодня интересующую меня девушку.

Между тем мой собственный организм тоже посылал весьма красноречивые сигналы, о том, что пора принимать пищу. Страшно сосало под ложечкой, но, к сожалению, я ничем не могла ответить на этот пламенный призыв. О том, чтобы захватить с собой съестные припасы, я как-то не подумала, а напроситься в гости к Кристине не рискнула. Мало ли, еще не так поймет…