Текст книги "Кровавый коктейль"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Так вот чо я говорю-то. Еще двое таких вот со сломанной шеей да с прибором во рту было лет семнадцать, похоже, тому назад. Ну, в начале восьмидесятых – это точно. И подряд прям. Вослед друг за дружкой. И вот чо интересно-то – оба с одного района, с Трубного. Только те двое молодые были. Парнишки лет по двадцать.

Ну, милиция тогда убийцу серийного искать стала. Но не нашли никого, такие измывательства больше не повторялись. А нонче, вишь, опять начал дураковать старый знакомый.

В коридорах захлопали двери, стали раздаваться шаги, голоса.

Дед, профессиональным жестом слив остатки благоухающей жидкости в свой безразмерный желудок, поднял вверх указательный палец.

– Во, кажись, Михалыч пришел. Это – наш потрошитель, – пояснил мне дед, направившись к двери, чтобы встретить уважаемого Михалыча.

В мои планы встреча с Михалычем не входила. Поэтому со словами:

– Ой, дедуль, я ж вспомнила, где студенческий свой оставила, – я ломанулась к двери. – В другой раз приду позанимаюсь.

– Это, дочка, твоя воля. А то б оставалась. Поглядела. Ведь и взаправду не каждый день таких привозят.

Но я уже выскользнула в дверь и стала спускаться по лестнице, очень тщательно выполняя наказ двенадцатигранничков сдерживать свое настроение.

Все еще завтракающий студент удивленно взглянул на меня:

– А ты чей-то так быстро? Там Михалыч пришел. Наоборот бы, оставалась. Тут сейчас целая толпа зрителей придет.

Я махнула рукой:

– Вспомнила, где свой студенческий оставила. Пойду заберу, пока не подобрали. Попозже приду. Пока, – сделала ему ручкой и вышла на улицу.

Если вы, дорогой читатель, считаете, что чистый уличный воздух ничем не пахнет, то вы глубоко ошибаетесь. Он имеет совершенно неповторимый, необыкновенный запах. Как говорят, вкус воды познаешь с похмелья. Так и здесь. Такое ощущение, словно иголочки мелкие в легких покалывают.

Я остановилась у порога, глубоко вдохнула несколько раз, блаженно прикрыв при этом глаза и выдыхая со стоном, похожим на рычание.

– Н-да, – философски произнесла я и направилась к своей «девятке».

Погода еще больше испортилась. Под ногами чавкала жижа, состоящая из песка, грязи, соли и остатков снега.

Моя «девятка», заляпанная со всех сторон, имела сейчас непрезентабельный вид. Я достала тряпку, чтобы протереть хотя бы стекла и забрызганные номера.

Выполняя эту процедуру, я напряженно думала над тем, что услышала от дедули и что увидела своими глазами.

Села в машину, откинулась на сиденье. Задавленная грузом «ярких впечатлений», я никак не могла решиться вставить ключ в замок зажигания. Мне предстояла весьма неприятная миссия – сообщить Вере Ивановне о смерти ее мужа.

А еще меня очень волновала судьба Ани. У того, кто так зверски расправился с ее отцом, несмотря на отнюдь не карликовый рост Николая, явно больная психика. Жизнь девочки в большой опасности. И все-таки интуиция женщины и опыт частного детектива слаженным дуэтом подсказывали мне, что не все еще потеряно. Надо действовать стремительно. Вот уж действительно, «промедление смерти подобно».

И тем не менее момент встречи с Верой Ивановной я пыталась оттянуть как могла. Я вздохнула и достала мешочек с костями.

– Ну, что, коллеги, пара минут не очень-то повлияют на ход событий? Поговорим? Скажите мне, а не бесполезны ли все мои действия? – И бросила кости на пассажирское сиденье.

7+36+17 – «Пока вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают».

Вот как! За будущие удачи спасибо, а тайным неприятельским замыслам попробуем не дать времени для возмужания. Все, еду немедленно.

Все-таки гадание на костях всегда оказывает мне существенную помощь: если на путь истинный не направит, так хоть расшалившиеся нервы угомонит.

Я повернула ключ зажигания. Вперед! «Ничто нас в жизни не может вышибить из седла».

Но поскольку ключ от архива УВД Трубного района лежал на дне бутылки хорошего коньяка, то путь мой должен пролегать строго через супермаркет. Я припарковалась у «Ракеты». Тарасов усиленно готовился к Новому году: разноцветные гирлянды, развешанные на улицах, елочки в магазинах, Деды Морозы и Снегурочки, нарисованные на стеклах. Праздничное настроение, улыбающиеся продавцы и покупатели, несмотря на заоблачные, не соответствующие зарплате цены.

«Странно как все в этом мире, – думала я, выбивая чек, – в одной семье радость праздника, а в другой, за тонкой кирпичной стенкой, – горе».

Философствуя таким образом, я вернулась в машину и тронулась, направившись в сторону Трубного района.

Итак, что мы имеем? Три одинаковых убийства. Причем два – в начале восьмидесятых, третье в преддверии девяносто девятого года. И все в Трубном районе. Кроме того, двое первых – двадцатилетние. Третий – около сорока.

О-ля-ля! Очень может быть, что все трое – одного года рождения. И вполне возможно, что они были знакомы. И какие-то события очень даже могут их связывать.

Я ехала, машинально переключая скорости, машинально останавливаясь на красный свет. И из-за этого чуть-чуть не поддала резко тормознувшую шипованную «Ниву», прокомментировав этот факт эмоциональным «блин горелый».

* * *

Старушки у подъезда девятого дома встретили меня, как старую знакомую, приветливо поздоровавшись и потом, как это принято всемирными старушечьими законами, пошептавшись у меня за спиной.

В подъезде предпраздничными переменами не пахло. Веника, наверное, ни у кого нет – дорогостоящая вещь.

Вера Ивановна открыла дверь мгновенно после моего звонка, как будто она ждала у порога.

– Здравствуйте, Вера Ивановна!

Я постаралась произнести фразу как можно бодрее. Но вышло как-то обреченно. Похоже, народной артистки из меня бы не получилось, хотя талантом я не обделена – это однозначно.

– Здравствуйте, Танечка. Я уже заждалась вас, все глаза проглядела. Уж не знаю, что и думать.

– Вера Ивановна, я тут кассету привезла. – Я еще пыталась оттянуть начало разговора о трагедии. Достала кассету, протянула ее женщине, глядевшей на меня с немым вопросом, надеждой и мольбой.

– Вы узнали, Таня, что-нибудь про Колю или про Аню?

«Пока вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают».

Я, решившись, вывалила все разом.

– Собирайтесь, Вера Ивановна. Нам надо в отделение милиции. Я нашла вашего мужа в судмедэкспертизе. Он мертв, его убили. Мне очень жаль, что так вышло, и жаль, что он не поделился своими догадками ни со мной, ни с вами.

Мне показалось, что она сейчас рухнет замертво, но этого, к счастью, не случилось. Она прошла в зал, села на диван, отрешенно глядя в никуда бессмысленным затуманившимся взглядом, и беззвучно заплакала.

Я подошла, погладила ее по плечу.

– Ну, успокойтесь, Вера Ивановна, милая. Слезами горю не поможешь. Вам надо взять себя в руки и помочь мне. Только так мы найдем вашу девочку.

– Да чем же, кроме слез, я помочь-то могу?

– Очень многим, если постараетесь. Где у вас валерьянка или корвалол?

Вера Ивановна неопределенно махнула рукой.

– Там, на кухне, в навесном шкафу.

Найти медикаменты в чужом доме под руководством хозяйки – несложное дело для хорошего детектива.

Я накапала в рюмку, извлеченную из того же шкафа, тридцать капель корвалола, разбавила водой из-под крана, налила в кружку чистой воды и все это принесла хозяйке.

Она послушно выпила, вернув мне посуду.

Около дивана сиротливо стояла опустевшая литровая банка, оставленная вчера Николаем и еще хранившая на себе следы его прикосновений.

– Полегче?

– Да разве ж теперь будет легче? – разрыдалась женщина.

– Ну, все, все. Соберитесь с силами и расскажите, что вы знаете о детстве своего мужа.

– Ой, да что воду в ступе толочь? Ничего я не знаю. Я даже не знаю, с кем он дружил, в какой школе учился.

– Ну хоть где жил, знаете?

– Это, конечно, знаю. Родители его и сейчас там живут.

– Где «там»?

– На Южной. Тут же, в Трубном районе.

– Скажите мне хотя бы их адрес.

Женщина назвала адрес.

– Ну вот хоть что-то. Вы извините, Вера Ивановна, время не терпит. Мы должны с вами ехать в милицию. Необходимо написать заявление о пропаже дочери и мужа.

Охая и всхлипывая, женщина стала одеваться. Ее гардероб, как и гардероб мужа, был беден. Все, вероятно, весьма скромные доходы семьи тратились на единственную дочь, которая была смыслом существования этих простых людей. Вера Ивановна, не глядя в зеркало, натянула серую вязаную шапку и, застегнув видавшее виды пальто из плащевки, открыла дверь.

– Кассету не забудьте.

– Да уж забыла. Свалилось все разом. В чем только я перед Богом провинилась? Люди к празднику готовятся, а у меня горе какое. Правду в народе говорят: «Пришла беда – отворяй ворота, беда одна не ходит», – причитала она по дороге в зал за кассетой.

– Ничего, Вера Ивановна, будет и на вашей улице праздник, – продолжала я ее утешать, ощущая себя при этом бессовестным горьковским Лукой.

Наш путь к моей «девятке» лежал сквозь строй сочувствовавших и любопытствующих.

Вера Ивановна с опущенной головой, пробормотав «Здрасьте», быстро села в машину, не дав старушкам ни малейшего шанса прояснить для себя обстановку. Бабушки, наверное, этого не одобрили.

Здание милиции находилось на проспекте Тружеников в пятнадцати минутах ходьбы от дома Калининых. Поэтому через пять минут мы с Верой Ивановной вошли через парадный вход. У меня под мышкой в цветном пакете уютно разместилась бутылка отличного, если судить по цене, коньяка.

Дежурный в стеклянной «конуре» тормознул нас около вращающейся калитки.

– Вы куда, гражданочки?

– У нас встреча с полковником Григорьевым в одиннадцать часов.

Я взглянула на наручные часы. Наше посещение укладывалось во временные рамки, обозначенные моим давним знакомым Кирсановым.

– Полковник Григорьев сейчас занят: у него оперативное совещание.

– У нас к нему срочное дело, – попыталась я возразить.

– Я же сказал, вам придется подождать. Присядьте пока.

– Вера Ивановна, подождите на стульчике, я сейчас.

Я подошла к окошку, прильнула к нему и поделилась полушепотом имеющейся информацией с дежурным. Мои знания, как я и предполагала, произвели на него должное впечатление. Поэтому он кивнул, набрал номер местного телефона и, переговорив с кем-то, разрешил нам пройти на третий этаж в кабинет номер тридцать два. Нам пришлось немножко поблуждать, пока мы вышли к цели, поскольку отделение милиции Трубного района размещалось в двух зданиях, сообщавшихся меж собой лишь посредством второго этажа. Но на то я и детектив, чтобы при этом заранее предугадать то, что находится за углом, вне поля зрения.

Однако последний угол меня предательски подвел, и я, шедшая впереди Веры Ивановны, лоб в лоб столкнулась с подтянутым коренастым капитаном.

– Ой, пардон. Здрасьте, – скороговоркой выпалила я.

– Здравствуйте. – Он оценивающе окинул меня взглядом. – Вы к кому?

– К Григорьеву.

Он кивнул и указал на дверь, из которой только что вышел.

– Пройдите, он вас, вероятно, ждет, судя по телефонному звонку.

Я постучала и вошла, попросив Веру Ивановну остаться пока в коридоре.

Она, посеревшая от горя и бессонной ночи, как зомби выполняла все мои указания, имевшие, как я считала, стратегическое значение.

В небольшом кабинете было накурено так, что топор птичкой мог парить в воздухе. Сквозь едкие облака я с трудом рассмотрела лица людей, сидящих за столом с полковником Григорьевым во главе.

Несколько чадящих пепельниц и папки с деловыми бумагами – все свидетельствовало о творческом процессе, который я беспардонно нарушила.

– Здравствуйте, я – Иванова Татьяна Александровна, частный детектив. – И чуть не брякнула по инерции то, что привыкла слышать от своих знакомых и друзей: «Лучший в городе Тарасове».

Кто-то из сидящих неопределенно хмыкнул.

– Присаживайтесь, госпожа детектив, – с издевкой произнес хозяин кабинета, жестом указывая на свободный стул. – Насколько понял из разговора с дежурным, вы предлагаете нам плодотворное сотрудничество?

Я пропустила иронию мимо ушей. Ничего, когда рассеется дым в кабинете и когда я поделюсь имеющейся информацией, оставив кое-какие соображения для себя, они оценят меня и как женщину, и как специалиста.

И они оценили.

Я рассказала им о похищении Ани в красной машине, умолчав по неизвестным даже мне причинам о Корявом, о кассете, о посещении морга и необычном трупе. Но при этом я ни словом не обмолвилась о том, что два идентичных преступления, канувших в Лету, наверняка имеют прямое отношение к смерти Николая. Тут мной двигали корыстные цели: я не хотела, чтобы сотрудники УВД путались у меня под ногами; пусть ищут свою дорогу.

Мое пламенное выступление оставило глубокий след в сердцах присутствующих и внесло весомый вклад в расследование необычного зверского убийства.

Через несколько минут после моего вторжения в означенное помещение с Верой Ивановной беседовал следователь, а я попросила у полковника рандеву тет-а-тет.

Содержимое моего пакета перекочевало в сейф, а я получила возможность побыть некоторое время «конторской крысой».

В качестве гида Григорьев выделил мне капитана Андреева, того самого коренастого, подтянутого, светловолосого, которого я безуспешно попыталась протаранить в коридоре.

– Андреев Руслан Андреевич, перспективный сотрудник, приятный человек, – рекомендовал мне Григорьев.

– Спортсмен, активист и, наконец, просто красивый мужчина, – съязвила я.

– А что? Действительно симпатичный. И спортсмен, тоже верно. Он Афган прошел. Восточными единоборствами владеет.

– Ну, я вообще-то драться с ним не собираюсь, а бумажки перекладывать и любому очкарику под силу.

Капитан молча, с улыбкой выслушивал нашу словесную баталию.

– Уточните, пожалуйста, что мне могут понадобиться дела, которые находятся в работе, – попросила я.

– Уточняю. Посодействуйте очаровательной даме.

Андреев молча кивнул.

Уж не знаю, по какой причине в мое распоряжение выделили сотрудника с таким званием: то ли Григорьев был очарован моим невинным, ни к чему не обязывающим презентом, то ли был сражен моими безупречными внешними данными и решил оказать высокую честь, то ли хотел подчеркнуть свое недоверие ко мне и опасался, что я в своей миниатюрной дамской сумочке уволоку в неизвестность какое-нибудь пухлое дело о похищении или зверском убийстве, или же капитану было нечем больше заняться.

Закончив взаимные расшаркивания, мы расстались с Григорьевым: он пошел руководить, а я в сопровождении Андреева – изучать бумаги.

Когда мы шли по коридору, я постучала в кабинет следователя и заглянула. Он продолжал беседу с Верой Ивановной.

– Извините, пожалуйста, я хотела только сказать, что вечером я обязательно заеду к вам, Вера Ивановна.

Заплаканная женщина кивнула.

Андреев Руслан Андреевич, надо сказать, вежливый до тошнотиков малый, был действительно ладно скроен и хорошо накачан.

Форма сидела на нем идеально. Короткая стрижка была настолько безупречна, что закралось подозрение: не посетил ли он салон красоты с утра пораньше перед работой.

А вот глаза мне его почему-то не понравились: светло-голубые, совсем не отражающие перемен настроения, короче, в душу не заглянешь. Но детей мне с ним не крестить. К тому же первое впечатление обманчиво.

– Какие дела вас интересуют, Таня? Можно, я буду вас так называть? Вы все-таки на добрый десяток лет помладше меня.

– Называть так можно. Я и сама всем так представляюсь. А вот дела, пожалуй, в первую очередь о похищениях детей и подростков, причем те, которые сейчас в работе.

Глава 6

Я просмотрела все дела о похищениях лишь на всякий случай, для порядка. Я почему-то была абсолютно уверена, что эта информация мне не пригодится. Ведь именно в этом меня на каждом шагу убеждали магические косточки, которым я безгранично доверяю. Я знала, что разгадка тайны кроется в двух старых «висяках» об убийствах с надругательством над телами.

– Все, похищениями больше не интересуюсь. Перейдем к убийствам.

– Каким конкретно? – Капитан был явно обескуражен таким резким поворотом дел.

– Канувшим в Лету, коллега, – вздохнула я.

* * *

Архив находился в полуподвальном помещении с зарешеченными окнами. Металлические стеллажи от пола до потолка были забиты пухлыми и не очень папками.

– Да, – вздохнула я, – тут одной жизни не хватит все пересмотреть. Кому здесь было бы вольготно, так это авторам детективных романов. Сиди только, срисовывай, добавляя личные впечатления, и стриги купоны.

– Это точно. Но вы-то, Танечка, по другому поводу здесь, и я в вашем распоряжении, – улыбнулся Руслан Андреевич. – Командуйте.

– Меня интересуют два убийства в начале восьмидесятых. Были убиты два парня в возрасте ориентировочно двадцати лет. Над телами надругались, а именно: отсечены и помещены в рот половые органы. Причина смерти – перелом шейных позвонков.

Капитан странно как-то посмотрел на меня во все глаза, в них промелькнул чуть ли не мистический ужас. Он даже онемел на какое-то время.

– А… А откуда вам это известно? И почему именно эти?

– А вот это, – я подняла вверх указательный палец и загадочно улыбнулась, – профессиональная тайна.

Частные детективы обязаны работать безупречно, иначе зачем людям денежки выкладывать. Я уж не стала его разочаровывать и рассказывать, что информация попала ко мне совершенно случайно от пьяненького болтливого старикашки. Главное – результат, а он произвел на моего коллегу должное впечатление. Вон как обалдел, даже дар речи утратил.

– Так, сейчас посмотрим. По-моему, вот здесь, – указал он на стеллаж у окна.

Я стала перебирать папки, а на капитана напала чрезмерная словоохотливость.

– Таня, меня всегда работа частных детективов интересовала. Вот по каким, интересно, причинам вы похищение девочки с убийствами многолетней давности связали?

– По костям, – загадочно сказала я.

– По каким костям? – совсем офонарел мой собеседник.

– Если будете паинькой и принесете пользу в поисках, может, и посвящу вас в эту страшную тайну в обеденный перерыв, если до часа дня не управимся.

– Тогда я заинтересован не управиться. – Мой собеседник улыбнулся, но глаза его оставались бесстрастными. – Таня, а сроки расследования вы для себя определяете?

– Как вам сказать, – я листала одну из папок, – иногда. Но вообще-то это творческий процесс. Во всяком случае, я мечтаю завершить это дело к Новому году. Не люблю встречать Новый год со старыми проблемами.

– Так до праздника три дня осталось. А вы, по-моему, занялись тем, что совсем не относится к делу. Там орудовал маньяк какой-то. При чем здесь ваше расследование о похищении? – настойчиво допытывался коллега, начинавший напоминать мне услужливого зайца.

– Для расширения кругозора, – отрезала я. – И вообще вас направили мне помочь, а не тормозить мое продвижение к цели.

– Извините.

Он замолчал, и почти пять минут я наслаждалась этим. Но потом все началось сначала.

– А вот интересно, план оперативно-розыскных мероприятий вы составляете?

– Руслан Андреевич, миленький, вы меня уже достали. План, как вы изволили выразиться, оперативно-розыскных мероприятий рождается у меня спонтанно. Бумаготворчество – это ваш удел, поэтому и зарплата соответствующая.

Я к тому времени просмотрела с десяток пухлых папок. Голова уже начинала раскалываться, желудок стал напоминать о своем существовании все громче, а тут еще этот болтун.

– А вы, наверное, неплохо зарабатываете. Квартирка небось не слабая, и тачка крутая.

Я уже чуть не перешла на пронзительный визг:

– Две у меня квартиры в центре города, машина, правда, могла бы быть и получше: «девятка» беж, зато шипованная резина, сигнализация… Что еще интересует? У вас тут все такие приставучие?

– Все, я молчу.

– Помогите лучше посмотреть наверху. И вообще, что-то вы слишком хило в собственных владениях ориентируетесь.

Это, вероятно, произвело на моего мучителя впечатление, а может, просто Бог услышал мольбы уставшей женщины. Но папки с интересующими меня делами моментально нашлись. Они стояли почти рядом. Преступления были совершены с перерывом в полмесяца.

Первое датировалось двадцать восьмым мая восемьдесят первого года. Был убит Рожков Виктор Николаевич, шестьдесят первого года рождения. Тело пострадавшего было найдено в районе станции «Примыкание», у водонапорной башни, за воинской частью. Место там, конечно, глухое и, главное, укрытое от людских глаз зелеными насаждениями.

Протокол осмотра места происшествия гласил: «Труп мужчины в возрасте девятнадцати-двадцати лет, удовлетворительного питания, роста сто восемьдесят – сто восемьдесят три сантиметра, массы тела около семидесяти – семидесяти пяти килограммов лежит на спине. Правая рука согнута в локтевом суставе, левая – вытянута вдоль тела. Ноги полусогнуты в коленном суставе. Левая нога ротирована внутрь, правая – кнаружи.

Трупное окоченение. Феномен кошачьего зрачка. На лице следы удара тупым предметом».

Далее было описание одежды, которое я опускаю. А потом – зловещие строчки, от которых, несмотря на бесстрастный язык протокола, мороз тем не менее пробирал по коже:

«Брюки окровавленные, разорваны по среднему шву. Гульфик разорван. Половой член отсутствует. Рот пострадавшего открыт. Половой член находится во рту жертвы. Смерть наступила в результате перелома первого, второго и третьего шейных позвонков».

Я пролистала папку от начала до конца. Внимательно ознакомилась со всеми фактами, свидетельскими показаниями, выписала для себя в блокнот адрес, по которому проживал Рожков Виктор Николаевич. «Огородная, десять, квартира пять».

Второе убийство такого же характера произошло десятого июня восемьдесят первого года. Убит Ханин Вячеслав Васильевич, шестьдесят первого года рождения, проживавший по адресу Омская, четыре, квартира три.

Труп найден там среди хозпостроек.

Поскольку в Трубном районе мне приходилось работать не раз, я ориентируюсь в нем неплохо. И я представила, где приблизительно все произошло. Тоже в районе станции «Примыкание». Есть там «змеиное гнездо», как я называю это место. Там несколько двухэтажных бараков, построенных когда-то временно. Но все временное, как известно, остается навечно. Во дворах бараков – деревянные сарайчики. Там, наверное, это я осмотрю все попозже.

Протокол осмотра, почти как две капли воды похожий на предыдущий. Разница лишь во внешности убитого и в описании одежды.

Эту папку я тоже добросовестно изучила, записала адрес. С бумажной волокитой было покончено.

– Все, Руслан Андреевич. Амба. Беру тайм-аут, – сказала я, томно потянувшись.

Он убрал папки на место.

– Я надеюсь, вы не забыли про свое обещание? – спросил он, закрывая дверь архива.

– Какое? – искренне удивилась я.

– Пользу в поисках я принес, а как насчет посвящения в страшную тайну во время обеденного перерыва?

– А, – рассмеялась я, польщенная мужским вниманием. – Это у вас такой хитрый тактический ход? Хотите пригласить меня на обед?

– Да, Таня. Вы такой интересный собеседник и такая очаровательная женщина. Не откажите в любезности старому холостяку.

«Ишь ты, – промелькнуло у меня, – уже и точки над i расставил: про семейное положение доложил, так, между прочим».

– Ладно, – смилостивилась я, – только свой обед я оплачиваю сама. Мои гонорары позволяют мне быть независимой женщиной, тем более от малознакомых мужчин.

– Заметано. Вы всегда такая колючая?

– Роза должна иметь шипы. В этом главная прелесть – для розы, разумеется.

– Вы на каждое слово десять в ответ находите, – рассмеялся капитан.

– Такой уж у меня характер, очень подходящий для моей работы. Где мы будем обедать?

– Я всегда в кафешке обедаю, в десяти минутах ходьбы.

– Я на машине.

– Жаль.

– Это почему? Поклонник спортивной ходьбы?

– Да нет. Коньячку нельзя заказать, раз вы на машине.

– Так вы ж сами, можно сказать, на боевом посту. Жалеть, по-моему, не о чем.

Мы поднялись на второй этаж, который, как я уже упоминала, объединял два здания.

– Встречаемся внизу, на крылечке, я забегу к полковнику Григорьеву на минутку.

– Он, наверное, ваш хороший знакомый?

– Очень. И очень старый, – сама не зная зачем, соврала я и помчалась вверх по лестнице.

Его я не застала. Он уже ушел обедать. Кабинет следователя тоже был закрыт.

Ладно, полковник, обойдемся без благодарственной речи. Я застегнула шубу, нахлобучила шапку и вышла на крыльцо, где Андреев, поджидая меня, курил «Мальборо».

Ишь ты! А я-то думала, что они на свою зарплату только «Астру» и водку осилить могут!..

– Где ваша птичка, Таня? – улыбнувшись одними губами, спросил он.

– Идемте, увидите.

Я подошла к машине, открыла дверцу.

Капитан осмотрел мою заляпанную грязью «девятку» так, словно собирался ее покупать. И, уже сев в машину, спохватился:

– Ой, Таня, простите. Мне позвонить надо было в одно место, а я забыл совсем. Подождете?

Я кивнула, уже досадуя на себя, что связалась с ним. Взглянула на часы. Было половина второго.

Но капитан явился довольно быстро. Он позвонил из телефона-автомата на углу соседнего здания.

– Так быстрее, – пояснил он, садясь в машину и заметив вопрос в моих глазах. – Пока на третий этаж поднимешься…

Я пожала плечами. Мне-то какая разница. Мы проехали через мост и остановились у кафе. Припарковавшись, вышли на воздух. Мелкий противный дождик не спешил прекращаться.

По этой причине выхлопные газы и смог огромного количества предприятий Трубного района стелились вдоль земли.

– Да, тут озоном не отравишься, – пошутила я. – Как вы тут живете?

– Нормально живем. Не замечаем даже. Я тут, например, с детства живу, с семьдесят четвертого года примерно. До этого в Дальнем районе жил. Там чем лучше? Тоже свои проблемы.

– Понятно. Каждый кулик свое болото хвалит.

Мы вошли в небольшой зал кафе, уселись за столик.

Я была голодна как волк, а вы, дорогой читатель, уже знаете, как это влияет на мой кошелек, поэтому я сказала своему спутнику:

– Выбираете вы, а платит каждый за себя.

Но оказалось, что Андреев при таких обстоятельствах мало чем отличается от меня, тем более я не учла уникальные свойства мужского желудка. В итоге, просмотрев меню, он заказал обед, достойный варваров: салаты из капусты, щи с бараниной, бифштексы, картошку, два стакана сметаны, четыре пирожных и четыре стакана компота.

Я была готова хвататься за голову, но менять решения не в моем характере. Придется смириться. Но после обеда ему, похоже, придется выкатывать меня из кафе. Началось томительное ожидание поступления провизии на стол, и я достала свои кости.

– Что это?

– Это мой главный источник информации. – И высыпала их на стол.

– И каким же это образом они информируют?

– Таинственным и загадочным. Я беру эти кости и бросаю, задав главный в данный момент вопрос. Комбинации чисел дают ключ к истине.

– И это все? Ха-ха, – рассмеялся капитан, – а я-то думал, про какие кости вы речь ведете? Это же мурня. Я думал, у вас более совершенные методы: спецаппаратура, подглядывание, подслушивание, подкуп. А это же средневековье, ёкарный бабай.

– Можете не верить. Это ваши личные трудности. А я верю. – И обиженно надула губы, перемешивая кости. – Попробуйте. Сами убедитесь.

– Ладно, Танечка, ради вас. – Он взял кости. А я достала из сумочки свернутые в трубочку толкования.

– Сконцентрируйте свое внимание, – замогильным голосом произнесла я, – задайте самый волнующий вас вопрос.

Он взял кости в руки и, перемешав, бросил на стол.

– А вопрос?

– Я его задал мысленно.

– Ах, вот какие мы скрытные. Тогда толкования сами ищите.

Я не стала посвящать его в то, что знаю их наизусть.

Выпала комбинация 23+1+32.

– Ладно, подскажу вам: «Ваше прошлое даст о себе знать. Вы всего видели по чуть-чуть: горе и радость, неприятности и удовольствия. Появятся ваши старые враги».

Я изучающе смотрела на Андреева, а он как будто к змее гремучей прикоснулся. По-моему, побледнел даже. Хм, барышня кисейная. Похлеще меня суеверный.

– Ну и как? Ответ получен?

– Фигня это. Мистика. Если вы руководствуетесь в своей работе только этим, то я сочувствую людям, которые тратят на вас свои деньги.

– С чего это вы, сударь, грубить начали? Кости вам не угодили?

– Да я не грубил вроде. Извините, Таня.

Для себя в такой обстановке гадать расхотелось. Я спрятала кости в сумочку, отложив таинство на некоторое время.

Нам принесли наши обеды, над которыми предстояло изрядно потрудиться.

Чтобы облегчить истребление продуктов, полстакана сметаны я вылила в щи. И все-таки лишнее осталось. Часа через три, когда я снова буду по уши в работе, я вспомню об этом изобилии с сожалением. Поколебавшись, я все же решила забрать с собой несъеденное пирожное.

Мы вышли на улицу.

– Могу вас подбросить. Мне все равно мимо ехать.

– Спасибо, с удовольствием, Таня.

Подошли к машине. Рядом с моей «девяткой» стояла «Audi» вишневого цвета с тонированными стеклами.

– Таня, вы, наверное, и на старый Новый год гадаете: всякие там свечи, зеркала?

– Не угадали. Я боюсь смотреть в зеркало в темноте, особенно в то, которое со створками. Да садитесь же вы, наконец, в машину. – Меня начинала раздражать его медлительность.

– Сейчас, докурю сигарету.

Наконец он выбросил окурок и сел в машину, уже почти насквозь промокший.

Я завела автомобиль и слегка начала подгазовывать, давая возможность движку прогреться, поглядывая в зеркало заднего вида на «Audi». Чем-то она мне не понравилась. Мое шестое чувство упорно настаивало обратить на нее внимание, и мне показалось, что капитан тоже посматривал на нее подозрительно.

– А почему вы боитесь зеркала в темноте, Таня?

– Кто его знает. Это у меня с детства. Так и кажется, что увижу там нечто сверхъестественное.

Пока мы вот так ни о чем точили лясы, «Audi» вырулила на дорогу и уехала в сторону химического производства на окраине города.

Мне нужно было ехать в ту же сторону. Проспект Тружеников имел в этом месте двустороннее движение, а посередине проходили трамвайные пути. Место разворота находилось примерно в полукилометре от кафе.

Наконец мы двинулись в путь. Развернувшись в положенном месте, я повела автомобиль через мост в сторону районного отделения милиции.

– Танечка, а может, вы не откажете и поужинать со мной?

– Откажу, – отрезала я, увлеченная тем, что опять увидела так не понравившуюся мне «Audi». И уже мягче добавила: – Я сегодня занята, Руслан Андреевич. В другой раз как-нибудь.

– А Новый год вы где отмечаете?

Мне, конечно, приятно мужское внимание: это греет душу и тешит самолюбие. Но планировать праздничное застолье, неся на плечах груз незавершенного дела, я считала просто кощунством, поэтому, улыбнувшись, ответила:

– Потом придумаю.

– А то можно было бы встретиться на нейтральной территории. Может, я бы вам в вашем деле помог. – Холодные глаза капитана смотрели на меня изучающе.

– Не люблю, когда у меня путаются под ногами, да еще сотрудники милиции, да еще в новогоднюю ночь.