Текст книги "Бог велел делиться"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Больших данных в факсе представлено не было, и стало совершенно понятно, что их нужно будет добывать на месте. Что и предстояло сделать мне. По сути дела, Мельников меня туда посылал в качестве внештатного сотрудника. Он давно привык к тому, что случаются дела, которые мы ведем как бы параллельно с его отделом. А так как у меня за всю детективную практику не было ни одного провального дела, то сами понимаете, насколько Андрею приятно и выгодно, что я нахожусь у него как бы под рукой. С одной стороны, вроде на себя работаю, с другой – результат-то моей работы все равно Мельникову в плюс! Своего рода специальный агент ФБР, который вызывается на особое задание, где остальные, обычные агенты, справиться не могут.

«Ехать непременно нужно скорее, – размышляла я, направляясь домой. – Но завтра состоятся похороны Перфильева, на которых я планировала побывать…»

Поразмыслив, я пришла к выводу, что мое присутствие на похоронах Сергея не так уж обязательно. Вряд ли там произойдет что-то, что поможет мне в раскрытии обстоятельств его смерти. Убийца-то уж точно там не появится! Собственно, о том, как там все прошло и кто присутствовал, я вполне могу осведомиться у Насти или у матери Сергея по возвращении из Самары. А поездку в Самару откладывать не следует, она сейчас гораздо важнее.

На всякий случай я бросила свои любимые кости. Выпавшая комбинация убедила меня в том, что поездка необходима: 16+26+12 – «Начнутся хлопоты, связанные с приготовлением к путешествию. Пусть ваши планы соответствуют вашим возможностям. Только смотрите в оба, чтобы пришедшая радость не сменилась огорчением».

Правда, перед тем как отправиться в дорогу, мне пришлось сделать кое-что не очень приятное, но необходимое: я позвонила Леониду Караваеву и сказала, что мне нужно срочно уехать в Самару по делу, расследовать которое он меня нанял. И следовательно, мне нужны деньги на расходы, поскольку не стану же я ездить на свои?

В трубке некоторое время слышалось какое-то посапывание – возможно, Караваев уже мысленно ругал себя за то, что пошел на не очень рациональный поступок, однако затем я услышала его голос:

– Хорошо, я сейчас в магазине, заезжайте. А вы уже купили билет?

– Нет, я поеду на своей машине, – ответила я.

Через несколько минут я была в «Туфельке». К моей радости, Караваев не выглядел угрюмым и расстроенным потерей нескольких тысяч рублей. Он даже подмигнул мне и сказал:

– Знаете, что мне пришло в голову? Давайте я поеду с вами!

– Зачем это? – изумилась я.

– Ну, понимаете, если уж я нанял вас ради острых ощущений, мне хочется получить их в полной мере! К тому же в магазине мне сейчас особо нечего делать. И потом, это ведь ненадолго?

– Ненадолго, но все же вам там нечего делать…

– Но, Таня…

– Нет! – отрезала я. – Если уж вы почувствовали такую тягу к острым ощущениям, поищите их где-нибудь в другом месте, которое не имеет отношения к моей работе. Потому что для меня это в первую очередь именно работа, а не развлечение. Я вам позвоню по возвращении.

На этом я развернулась и вышла из магазина.

Глава 3

Дорога до Самары заняла у меня около пяти часов. Можно сказать, что я даже не устала. Посещение же Самарского управления внутренних дел оказалось кратковременным, но в то же время плодотворным. Мельников связался со своими коллегами и предупредил их о моем визите. Меня принял молодой лейтенант с довольно невзрачной внешностью. Создавалось такое впечатление, что он пришел на работу в милицию прямо со школьной скамьи. Представился он, однако, мне по всей форме, назвав себя Владимиром Викторовичем.

– Мы знаем, что Артем Николаевич Березников исчез в неизвестном направлении, прихватив с собой круглую сумму денег, – начал Владимир Викторович. – Дело в принципе ясное, но непонятно, где этого Березникова искать. Здесь у него осталась квартира, которая пустует, потому что родственников у него в городе нет.

– Дело в том, что меня к вам привело убийство бывшего сотрудника этой же фирмы… – сообщила я.

– Да, мы в курсе, – прервал меня лейтенант. – Что касается этого самого Перфильева, о котором идет речь, то ничего мы сказать по его поводу не можем. Потому что он после исчезновения Березникова уехал, и мы его не допрашивали.

– То есть не стали искать? – удивилась я.

– Мы опросили Анжелу Байкалову, секретаршу. Она дала довольно убедительные показания насчет Перфильева. Что же касается другого товарища, который работал в «Волжской короне», некоего Андрея Голубкова, то он в настоящее время находится в психиатрической больнице.

– Вот как? – удивилась я.

– Да, история с этим кредитом на него сильно подействовала. Но там нет ничего удивительного, он находился на учете у психиатра еще со времен юности. Я еще удивляюсь, почему этот Голубков занимал такую ответственную должность. Зачем его держали в фирме?

– А с самим Голубковым вы разговаривали? И вообще как получилось, что он загремел в психушку?

Лейтенант ухмыльнулся и, пожав плечами, ответил:

– Дело в том, что, после того как Березников сбежал, Голубков пришел домой к секретарше, всячески ее оскорблял, дебоширил… Она вызвала бригаду, и его, так сказать… того, – Владимир Викторович махнул рукой, как бы показывая, что Голубкова вытурили из квартиры Анжелы Байкаловой одним махом, причем сразу в психушку.

– Так вы разговаривали с ним?

– Ездили в психушку, добились встречи после долгих препирательств с врачами. С ним говорить бесполезно, у него обострение, как нам сказали… А он сам говорит – ничего не помню, я как узнал, что Березников сбежал, с катушек слетел. Про дебош свой, мол, ничего не помню, ну, и так далее. Вот, собственно, и все. Выглядел он каким-то пришибленным, наверное, лекарствами напичкали его, вот он и подуспокоился. Врачи сказали, что подержат его несколько месяцев и, если все будет нормально, выпишут.

– И когда эти несколько месяцев должны закончиться? – поинтересовалась я.

– Да уже немного осталось, – подумав, ответил лейтенант. – Если выпишут, мы с ним побеседуем, разумеется… Но вообще я скажу вам – тухловатое дело. В розыск объявили, а так – никаких следов. Профессионально всех кинул этот Березников.

И лейтенант посмотрел на часы. «Это намек, – догадалась я. – Намек на то, что он сообщил мне все, что знал, и мне пора уходить».

Я не стала испытывать терпение молоденького лейтенанта. Разумеется, он с поразительным равнодушием воспринял дело Перфильева – оно его не касалось никоим образом, а своих дел, видимо, у лейтенанта было по горло. Поэтому, получив от Владимира Викторовича адрес Анжелы Байкаловой и на всякий случай Андрея Голубкова, я из милиции в первую очередь отправилась к бывшей секретарше фирмы «Волжская корона».

Это было двенадцатиэтажное здание на окраине города, в центре нового микрорайона. На звонок мне открыла довольно высокая девушка лет двадцати семи, с крашенными по последней моде в жгуче-черный цвет волосами. Сами волосы прямые, густая, очень ровно подстриженная челка, закрывающая невысокий лоб, черные брюки и золотистая блузка – такой предстала передо мной Анжела Байкалова.

– Здравствуйте, – первой начала я. – Мне необходимо с вами побеседовать в связи с одним происшествием в городе Тарасове.

– В Тарасове? – черные брови удивленно поднялись. – А… Что там… произошло? Я вообще-то там никогда не была.

– Убили одного вашего бывшего коллегу, Сергея Перфильева, – сообщила я.

– Сергея? – В карих глазах девушки промелькнул испуг. – Господи, а как? Что случилось?

– Давайте уж поговорим на эту тему в спокойной обстановке. Можно пройти?

– Да, конечно, – растерянно отозвалась Анжела. – Проходите.

Она, видимо, была поражена неожиданно свалившимся на ее голову известием о смерти Перфильева, потому что даже не спросила, кто я такая, а просто пропустила меня в прихожую. Квартира у Анжелы была отделана довольно прилично, чувствовалось, что ремонт в ней был сделан совсем недавно. О том же свидетельствовала и практически новая мебель.

Анжела пригласила меня в большую комнату, и я вскоре опустилась в мягкое кресло перед журнальным столиком. Анжела расположилась напротив и нервно закурила.

– Я – частный детектив, Иванова Татьяна Александровна, – решила все-таки представиться я. – Занимаюсь расследованием смерти Сергея Перфильева, вот поэтому и обратилась к вам. Я в курсе истории, произошедшей в фирме «Волжская корона», в которой вы работали. В курсе насчет того, что руководитель этой фирмы Артем Березников исчез в неизвестном направлении, предварительно взяв кредит на крупную сумму. Но мне хотелось бы узнать кое-какие подробности. К тому же очень многое говорит за то, что смерть Перфильева связана с той историей.

– Почему вы так думаете? – карие глаза Байкаловой, казалось, стали еще испуганней.

– Потому что больше ничего подозрительного в жизни Перфильева за последний период не просматривается.

Байкалова пожала плечами и ничего не ответила. Сделав три затяжки, она тихо спросила:

– А… как его убили-то?

– Ударили ножом в шею в тарасовском ресторане «Нирвана», куда он пришел со своей невестой.

– С невестой? – удивилась Анжела. – Никогда не знала, что у него есть невеста!

– Они совсем недавно познакомились, уже после того как он уехал из Самары, – пояснила я.

Анжела сделала глубокую затяжку и наконец заговорила:

– Ну… Понимаете, я-то что могу сказать? Действительно, нехорошая история, я сама не в восторге от того, что когда-то устроилась работать в эту самую «Корону». Но почему понадобилось убивать Сергея? Он-то здесь при чем? Даже если Артем Николаевич и кинул своих кредиторов, а соответственно, и нас, то зачем ему или этим самым кредиторам разбираться с Сергеем? Он просто один из нас, обычный рядовой сотрудник. Он также пострадал, как и мы. Я, например, до сих пор не могу найти приличное место.

– Что же, кроме Березникова, все были рядовыми? Вас там и было-то четыре человека, – недоверчиво заметила я.

– Ну… Нет, – подумав, ответила Анжела. – Андрей Голубков считался как бы заместителем Артема Николаевича. Возможно, он и был в курсе дел своего шефа. А мы с Сергеем, так сказать, среднее звено.

Анжела помолчала, потом, поймав мой пристальный взгляд, ответила не менее пристальным и, усмехнувшись, сказала:

– Я вижу в ваших глазах немой вопрос и сразу хочу на него ответить. Я действительно была просто средним звеном. Так сказать, обычного во многих конторах момента… ну, связи с шефом, неформальных отношений… ничего такого не было. Я выполняла обязанности секретарши и отчасти наблюдала за девочками, которые занимались у нас отчетностью.

– А кто был бухгалтером?

– Голубков, – ответила Байкалова. – Вот он и был фигурой, наиболее приближенной к Артему Николаевичу.

– Кстати, вот о нем давайте и поговорим поподробнее, – попросила я. – Что он за человек, что за отношения были между ним и Березниковым и чем можно объяснить его последующее поведение, весьма, на мой взгляд, странное. Я слышала, что он поднял некий бунт? Кстати, у вас дома.

Анжела нахмурилась и взяла вторую сигарету.

– Да, – со вздохом проговорила она, тряхнув волосами. – К сожалению, был такой случай. И я, знаете ли, не могу этого объяснить с разумной точки зрения. Голубков явился ко мне поздно вечером, ни с того ни с сего. Его визит был тем более странен, что раньше Андрей вообще никогда не был у меня дома. Он даже не знал моего адреса, хотя это, конечно, не проблема – в бухгалтерии есть документы…

– И что он от вас хотел?

– Вот это мне тоже непонятно, – еще протяжнее вздохнула Анжела. – Мне даже вспоминать это неприятно. Особенно если учесть, чем все закончилось. Хотя… Понять, наверное, можно. Дело в том, что Андрей всегда был неуравновешенным человеком. Хотя почему был? Наверняка и сейчас таковым остался, – оговорилась она. – Если, конечно, не подлечился. У них с Артемом Николаевичем, кстати, часто возникали конфликты на этой почве. У нас поговаривали даже… – Анжела невольно понизила голос, хотя мы с ней находились в квартире вдвоем, – что у него проблемы с психикой и он якобы состоит на учете в психоневрологическом диспансере. Это, кстати, потом подтвердилось, когда его забрали из моей квартиры.

– Вот как? – притворно удивилась я, зная об этом со слов молодого лейтенанта, но решив на всякий случай не показывать вида. – Почему же тогда Артем Николаевич держал такого человека у себя в заместителях? И как вообще Голубков попал в вашу фирму? – Я озвучила те вопросы, которые Владимир Викторович риторически задавал во время нашей с ним беседы.

– Дело в том, что они с Березниковым давно знакомы, – пояснила Анжела.

– Друзья юности, что ли? – уточнила я.

Анжела замялась.

– Ну, как бы друзья, – неуверенно проговорила она. – Хотя дружескими их отношения я бы не назвала. Казалось, что они дружат только по причине многолетнего знакомства, а так… Не было между ними того, что входит в понятие «дружба». Как бы это вам объяснить? – воскликнула она и схватила еще одну сигарету. – Начнем опять же с разногласий между ними, приводящих к постоянным конфликтам. Казалось, что какой вопрос ни возьми – у них будет различное мнение. Конечно, люди с разными взглядами могут дружить, но я все время чувствовала некую неприязнь между ними… Вернее, исходящую больше от Голубкова. Березников же, кажется, искренне считал Андрея другом.

– А на какой почве возникали конфликты? – прямо спросила я.

– Точно я вам сказать не могу, поскольку дела они обсуждали за закрытыми дверями. Но Голубков частенько вылетал из кабинета Артема Николаевича злым и раздраженным. Бегал по приемной, бурчал что-то недовольное… Когда же Артем Николаевич куда-нибудь уезжал, Андрей часто начинал кричать, что из-за него мы топчемся на месте и прозябаем в нищете, хотя здесь он явно грешил против истины: мы вовсе не нищенствовали, наоборот, дела шли хорошо. И зарплату сотрудники получали довольно высокую. А Голубков все равно чем-то постоянно был недоволен.

– А как реагировал на это Березников?

– Да никак, – пожала плечами Анжела. – Он, видимо, давно привык к манерам и выходкам своего заместителя, поэтому воспринимал их спокойно и снисходительно, как неизбежное.

– А чем же Голубков был выгоден Березникову? Почему он все-таки взял его на работу? Неужели только на почве давнего знакомства?

– Нет, конечно, – подумав, ответила Анжела. – Андрей обладал потрясающим предпринимательским чутьем, он всегда понимал, какая сделка выгодна, а какая нет. И еще – он за версту интуитивно чувствовал мошенников и авантюристов. Возможно, потому, что в нем самом есть подобная жилка. Он склонен к авантюрам. А Артем Николаевич – нет. Он осторожный человек. К тому же Андрей мог так ловко повести беседу при заключении сделки, что добивался самых выгодных условий. За это Артем Николаевич его очень ценил.

– А Артем Николаевич полностью посвящал его во все свои дела?

– Вот этого я тоже не могу сказать, – покачала головой Анжела. – Я же говорю, что они такие вещи обсуждали у себя в кабинете.

– Я имела в виду, не обстояло ли дело так, что Березников был лишь формальным руководителем, а главную роль в вашей фирме играл именно Голубков? – пояснила свой вопрос я.

– Ну, нет! – решительно не согласилась Анжела. – Такого просто не могло быть, это всем было видно! Потому так и злился порой Голубков, что Артем Николаевич сам принимал решения, и эти решения часто противоречили желаниям Голубкова.

– То есть Голубков метил на место своего шефа?

Анжела снова задумалась.

– Смотря как это рассматривать, – наконец сказала она. – В мыслях – наверное, да, метил. Но чтобы пытаться подставить Артема Николаевича или еще что-то против него совершить – нет, не могу такого сказать.

– То есть, насколько я смогла представить себе вашего шефа, Анжела, он был человеком спокойным, уравновешенным, уважающим закон, можно сказать, порядочным и заботливым по отношению к своим сотрудникам? – подвела я черту под образом Березникова.

– Ну, где-то так, – согласилась Анжела. – Во всяком случае, я ничего плохого про Артема Николаевича сказать не могу.

– Тогда как же получилось, что столь добропорядочный человек совершил такой некрасивый поступок? Да еще очень неосторожный! Кинул своих кредиторов, любимых сотрудников оставил отдуваться за себя, развалил собственную фирму, дела в которой, кстати, шли очень неплохо?

Этот вопрос поставил Анжелу в тупик, и свое недоумение она выразила, широко разведя руками.

– Мы с Сергеем Перфильевым сами были ошарашены, когда узнали, – проговорила она. – Это было настолько не похоже на Артема Николаевича, настолько не вязалось с его обликом… Мы тогда вообще перестали что-либо понимать. Поэтому, кстати, Сергей и уехал.

– Расскажите, пожалуйста, об этом поподробнее, – попросила я. – Как вы узнали об исчезновении Березникова, как вели себя остальные, что было потом?

– Как узнали… Да очень просто, – пожала плечами Анжела. – Наутро, как обычно, пришли на работу. Артема Николаевича не было, хотя он обычно никогда не опаздывал. Мы его ждали, потому что он сам заранее говорил, чтобы мы без него не начинали. Потому что теперь, после того, как он получил кредит, он должен с нами обсудить изменения в работе. Согласно его замыслу, мы должны были работать в ином направлении, у каждого в связи с расширением сферы деятельности появлялись новые обязанности – вот это и предполагалось обсудить в начале рабочего дня. Но Артема Николаевича все не было… Мы позвонили ему домой, там никто не отвечал. Мы прождали целый день, но он так нигде и не появился. На следующий день повторилось все то же самое. И тогда Сергей высказал мнение, что он, наверное, сбежал с деньгами… Я сначала была ошарашена, поскольку сама ничего подобного не предполагала. Я думала, что с ним что-то случилось – в аварию попал или что-то еще… Но, как выяснилось уже потом, ни в какие больницы он не поступал, а машина его вообще на месте, в гараже стоит. Это уже милиция обнаружила. Ну, Сергей под вечер и психанул неожиданно. Говорит, я, дескать, расхлебывать ничего не хочу, сюда с минуты на минуту кредиторы явятся, еще нас начнут трясти, а мы что можем сказать? Мол, фирма теперь все равно прекратит свое существование, и делать здесь больше нечего. После этого он написал заявление об уходе, сказал, что если Березников все-таки появится, то он сам обязательно приедет и попросит подписать его задним числом, после чего отправился на вокзал и уехал к себе домой.

– А Голубков…

– А Голубков по-прежнему находился в психушке, – кивнув, закончила за меня Анжела. – Я же еще некоторое время ходила на работу – просто так, по сути, – а потом сообщила в милицию о том, что у нас пропал руководитель. Приехала милиция, еще какие-то официальные люди, фирму закрыли, помещение опечатали. Вот так все и закончилось. Теперь я сижу без работы, Голубков вообще непонятно где, а Сергей…

Анжела не договорила, со вздохом отвернувшись к окну. В глазах ее появилась тревога, девушка сосредоточенно о чем-то думала.

– Если, как вы полагаете, Сергея убили в связи с этой историей, то все-таки почему? – вскинула она глаза на меня. – Понимаете, я уже сама начинаю бояться, хотя и ничего не знаю. Сергей ведь тоже ничего не знал, а его убили!

– Почему убили Сергея, я, увы, и сама еще не знаю, – с сожалением ответила я. – Потому и обратилась к вам за помощью. Спасибо, что вы отвечаете на мои вопросы. Давайте теперь все-таки вернемся к Голубкову. Почему он приходил к вам, с какими намерениями? И когда это было?

– Это было как раз вечером, за день до того, как мы узнали, что Артем Николаевич пропал. А вот почему… Понимаете, он вообразил себе такой абсурд, что мне даже говорить об этом не хочется.

– Анжела, но, как бы абсурдно это ни выглядело, сказать все-таки нужно, – заметила я. – Вы же понимаете, что от этого могут зависеть результаты расследования.

– Да, конечно, – кивнула Байкалова. – Я расскажу. Одним словом, Голубков, по его словам, поехал домой к Березникову, чтобы что-то там обсудить насчет дальнейшей работы. Дома он его не застал и почему-то решил, что Артем Николаевич сбежал. Якобы соседи сказали, что он уехал на какой-то чужой машине.

«А Владимир Викторович, который беседовал с соседями, ничего такого не говорил, – отметила про себя я. – Или этот Голубков в самом деле несет бред, или же… Его поведение объясняется чем-то другим».

– И что же он от вас хотел, вы так и не сказали. И как получилось, что его забрали в психушку?

Анжела покраснела.

– Психиатрическую бригаду я вызвала сама, поскольку мне ничего другого не оставалось, – призналась она. – Но, честно говоря, я не думала, что все окажется так серьезно. Я хотела только его припугнуть, думала, что психиатры его увезут в больницу, успокоят с помощью лекарств и потом выпустят! А оказалось, что он у них на учете и что отпускать его нельзя, потому что он буйный. Он, оказывается, может быть опасен для общества! И это, наверное, действительно так, если принять во внимание то, как он вел себя со мной и в чем обвинял.

– А в чем он вас обвинял?

– В связи с Березниковым, – нервно ответила Анжела, глядя в сторону. – В интимной связи, и не только, – уточнила она. – Голубков кричал, что мы с Артемом Николаевичем сговорились, что наш начальник взял кредит и решил уехать вместе со мной! Вернее, сначала уехал сам, а потом я поеду к нему – Голубков так считал. И требовал от меня сказать, где Артем Николаевич находится. Хотя я, естественно, об этом ни сном ни духом! Я вам сто раз могу повторить, что не была его любовницей – ни постоянной, ни на один раз. Между нами никогда не было ничего, что выходило бы за рамки служебных отношений. Можете расспросить наших общих знакомых, соседей – никто не сможет сказать, что видел нас вместе в нерабочее время! Это предположение тем более абсурдно, что у Артема Николаевича была невеста, и все о ней знали.

– Вот как? И кто же она? – заинтересовалась я. – Где она живет?

– Увы, этого я не знаю, – призналась Анжела. – Она откуда-то из другого города, приезжала периодически к нему сюда, в Самару. В фирме она никогда не появлялась, так что никто из нас ее не видел. Мы даже не знаем, как ее зовут. Расспрашивать же Артема Николаевича об этом я считала неудобным – с какой стати?

– И что же, Голубков, не обнаружив дома Березникова, тут же решил, что он сбежал?

– Ну я же говорю, он психопат! – с нажимом повторила Анжела. – Хотя надо признать, что он оказался прав – Березников действительно сбежал, кинув всех. Это еще раз подтверждает, какое у Голубкова потрясающее чутье на такие вещи. Но тогда я всерьез испугалась: Голубков на меня накинулся, начал трясти за плечи, ударил… Я боялась, что он меня просто убьет. Пригрозила милицией, так он только рассмеялся. А потом он сказал, что изнасилует меня… И пошел в туалет.

«Совсем хорошо», – мысленно усмехнулась я.

– И тут я позвонила, воспользовавшись его отлучкой.

– Приехали быстро? – спросила я.

– Вы знаете, да! – с радостным удивлением сообщила Анжела. – Он как вышел из туалета, вроде как немного успокоился и уже бубнил просто себе под нос, сидя передо мной, что, мол, сейчас он со мной разделается, и я ему все скажу! И вы знаете, он даже полез не то душить, не то насиловать, во всяком случае, на пол хотел повалить, и тут как раз они приехали. Начали в дверь барабанить и кричать, что сейчас сломают. Голубков дернулся сразу, испугался, а я вырвалась и побежала открывать. Он за мной, но я успела повернуть замок, они ворвались, ну и… Скрутили его. Знаете, там какие санитары? Таких бы в охранники…

– И больше вы Голубкова не видели?

– Нет. Наверное, он и сейчас в психушке. Не знаю даже, выйдет когда или нет.

– И только на основании этого эпизода его, что называется, упекли навсегда? – удивилась я.

– Я не знаю, но я же говорю, что он давно у них на учете. Может быть, определили, что у него неизлечимое заболевание? Как же его отпускать, особенно если он признан опасным для общества?

«Нужно будет уточнить, что у него за заболевание, – подумала я. – А для этого придется съездить в психиатрическую больницу. Собственно говоря, я туда и собиралась».

– Теперь я понимаю, что сделал Артем Николаевич, – продолжала тем временем Анжела.

– Что же? – поинтересовалась я.

– Он просто уехал к этой девушке, – пояснила Анжела. – К своей невесте. Представляете, как просто? Никто ее не знает – ни где она живет, ни имени ее, ничего. Очень просто! Можно уехать в ее родной город, жениться, взять фамилию жены и не волноваться, что тебя когда-то найдут.

– Да уж… – невольно проговорила я, сама удивляясь подобной простоте осуществления авантюрного плана. – Уехать, жениться и взять фамилию жены… Об этом я не думала.

– Да что толку думать? – возразила Анжела. – Вы все равно их не найдете.

– Ну почему? Можно постараться разузнать что-то об этой девушке. Может быть, остались какие-то ее следы, раз она частенько приезжала сюда? А может быть, о ней знает кто-то из близких людей Артема Николаевича – например, родители?

– Родители у него, по-моему, не отсюда, – пожала плечами Байкалова. – И потом, неужели вы думаете, что они выдадут собственного сына? А если он и от них скрывается, тогда и про невесту ничего не стал бы им говорить.

Я была вынуждена согласиться с аргументами Анжелы, но мне никак не хотелось смиряться с мыслью, что найти Березникова никак не удастся. Должен был быть какой-то выход. Интуиция подсказывала, что нужно не опускать рук и пытаться все же отыскать невесту исчезнувшего руководителя фирмы. И еще Голубков… Может быть, он что-то знает? Почему он связал Березникова с Анжелой? Нет, с этим человеком необходимо поговорить, и как можно скорее. Я поспешила завершить разговор с Анжелой, записала на всякий случай номер ее домашнего телефона и попрощалась с девушкой.

Когда я выясняла у прохожих месторасположение городской психиатрической больницы, те довольно подозрительно окидывали меня взглядом, и, видимо, только мой вполне респектабельный вид убеждал их в том, что со мной можно иметь дело. Так или иначе, но довольно скоро я оказалась обладательницей нужного адреса и от Анжелы Байкаловой прямиком отправилась в психушку.

* * *

Как это водится, данное заведение находилось на самой окраине города, только на другом конце от дома Анжелы Байкаловой, так что мне пришлось потратить немало времени на дорогу. Однако я была слишком окрылена предстоящим разговором, от которого ждала многого, поэтому не чувствовала усталости.

Естественно, здание психиатрической больницы было окружено высокими стенами и не менее высоким забором, в котором я никак не могла обнаружить ворота. Когда же мне это удалось, я, совершив длительный моцион вдоль чугунного литья, с удовлетворением нажала на кнопку звонка. Долгое время никакой реакции на мои действия не было. После неоднократного их повторения я наконец добилась того, что в приоткрывшееся окошечко высунулось сонное, равнодушное лицо женщины в белой косынке.

– Простите, мне нужно навестить одного пациента, – попросила я.

– Неприемный день, – таким же равнодушным голосом отозвалась женщина, собираясь уже захлопнуть окошко.

– Я приехала только на один день, – поспешно остановила ее я. – Мне совсем ненадолго.

– Не положено, – с непробиваемым выражением лица сказала та.

– Мне очень нужно, – продолжала настаивать я, боясь, что сейчас окошечко захлопнется и я уже никогда не добьюсь контакта с обитателями больницы.

Женщина отрицательно качала головой.

– А можно мне побеседовать с кем-нибудь из врачей? – в отчаянии крикнула я, а рука моя уже привычным движением скользнула в сумочку и выдернула оттуда довольно крупную купюру.

Я быстро просунула эту купюру в окошечко, и выражение лица женщины утратило сонное выражение. Правда, совсем ненадолго – после того, как купюра исчезла в кармане халата, оно стало прежним. Но нужный эффект был произведен: женщина чуть подумала и сказала:

– Сейчас я сообщу Анатолию Павловичу, главврачу.

Я снова осталась один на один с захлопнутым перед моим носом окошком. Ждать Анатолия Павловича, к счастью, пришлось недолго. Точнее, его самого я так и не увидела, зато услышала приглушенный мужской голос, донесшийся из динамика, расположенного с правой стороны от окошечка и на который я первоначально не обратила внимания.

– Да, слушаю…

– Простите, мне нужно встретиться с Андреем Голубковым, – отозвалась я. – Это ваш пациент.

– Это невозможно, – после короткой паузы ответствовал Анатолий Павлович.

– Но мне очень нужно, по важному делу, – не отставала я.

– Нет, не положено, – отрезал невидимый Анатолий Павлович, после чего раздался некий хриплый звук, свидетельствующий о том, что связь отключилась.

Напрасно я звонила в звонок и стучала в ворота – окошечко больше уже не приоткрылось. Казалось, жизнь за чугунными воротами психиатрической больницы совсем остановилась. Я потратила около часа на то, чтобы добиться контакта, затем, поняв, что мои попытки ни к чему не приведут, медленно развернулась и направилась к своей машине, признавая собственное поражение.

Впрочем, оставался еще один адрес. Это был банк, который ссудил Березникову тот самый злополучный кредит. Его адрес и координаты человека, которого допрашивал по этому делу лейтенант Владимир Викторович, я тоже на всякий случай выяснила. На часах было уже пять. Конец рабочего дня, но можно успеть. В конце концов, выехав из Самары в шесть, к полуночи-то я точно смогу вернуться домой. Поэтому я нисколько не раздумывала и направила свою машину на одну из центральных улиц города, где и находилось здание банка.

«Самбанк» выглядел, к моему удивлению, довольно внушительно.

Разумеется, по самарским меркам. Он располагался в одном из новых строений, был снабжен солидной вывеской и массивными, добротно выполненными дверями. Потянув одну из них, я прошла внутрь и сразу обратилась к сидящей у окошечка кассы молодой женщине:

– А как мне увидеть Драгомилова Станислава Владимировича?

– Вам нужно подняться на второй этаж, а дальше охранник вам объяснит, – приветливо отозвалась девушка, и я, кивнув, отправилась в указанном направлении.

На втором этаже меня действительно встретил охранник и поинтересовался, куда я направляюсь. Когда я объяснила, что мне нужно, охранник попросил показать документы, после чего, оставив меня ожидать в вестибюле, исчез в глубине коридора. Спустя некоторое время он вернулся и пригласил меня пройти в один из кабинетов, на котором красовалась табличка «Драгомилов С. В.».

Господин Драгомилов представлял собой очень крупного во всех отношениях мужчину. В первую очередь благодаря росту, который зашкаливал, похоже, за два метра. Видимо, несколько стесняясь таких габаритов, он слегка сутулился. А может быть, к этому его приучили дверные косяки и дверцы автомашин, явно рассчитанные на людей более стандартных размеров. Когда я вошла в кабинет, Драгомилов стоял у окна, широко расставив могучие ноги, обутые в модные ботинки где-то сорок седьмого размера, и с кем-то разговаривал по мобильному телефону. Развернувшись, он жестом указал мне на стул. Закончив вскоре разговор, он небрежно сложил мобильник и, сунув его в карман, опустился на свое рабочее место. Я отметила, что, несмотря на свои габариты, Драгомилов обладает некоей грацией, правда, напоминающей добродушного слона.