Текст книги "Вояж с восточным ароматом"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Затем послышался еще один хлопок, от которого Некрасов буквально прилип к полу. Следом прозвучали поспешно удаляющиеся шаги и тихий звук закрывшейся двери.

Антон лежал ни жив ни мертв.

«А может, это шутка такая? – пронеслось в его голове. – Может, Серый, козел, так чудит? Где они вообще? Наверняка приколоться решили, уроды! А где этот? Как его там… Челидзе?»

Антон, позабыв о данном незнакомцу обещании, приподнялся с пола и первым делом посмотрел в сторону кровати, на которой расположился Олег Амвросиевич. Даже в полумраке комнаты он увидел, что вместо лица у Челидзе кровавая маска. На шутку это совсем не походило.

Голова Антона закружилась, и он, едва не теряя сознания, рухнул на пол.

«Выходит, Челидзе заманили в номер, напоили и убили, – рассуждала я, продолжая вести машину по улицам Антальи. – Но кто это сделал? Сутенер? Сговорился с Косинцевым? А тот действовал по чьему-то заказу? Кто сделал заказ? Сплошные вопросы получаются. Но, похоже, этот шалопай Некрасов действительно ни при чем».

С горем пополам примерно через полчаса мы въехали в новый район города, сплошь застроенный многоэтажками. Руслана всматривалась в ночную темноту и наконец показала рукой:

– Вот. Эти три дома.

– Какой из них?

– Кажется, средний.

Я припарковала машину и приказала Руслане вылезать.

– Кто находится в квартире?

– Обычно Метин и еще двое. Они меняются.

– У них оружие есть?

– Не знаю. Наверное, есть, – пожала плечами Руслана. – Они все здесь повязаны. И полиция, и сутеры, и бизнесмены, и вообще все. Отсюда не выберешься.

– А ты хочешь выбраться?

Руслана вдруг замялась.

– У нас в Кишиневе я столько не заработаю. А так вроде работаю пока. А там видно будет.

Антон не спешил выходить из машины. Журналист не горел желанием принимать участие в оперативных действиях. Да и я не хотела, в общем, привлекать парня к этому делу, справедливо рассудив, что он будет только мешать. Если он захочет сбежать… Да бог с ним, пускай бежит. Вряд ли он виновен в смерти Челидзе. Такой человек не способен на убийство.

Я подтолкнула Руслану к подъезду многоэтажки и указала на домофон.

– Нажимай, говори, что ты явилась, что сумела ускользнуть из отеля и так далее. Как договорились.

Руслана кивнула и нажала на кнопку. Вскоре ответил мужской голос. Руслана начала, причитая и сбиваясь, говорить. Мужчина что-то гневно заорал, но тем не менее тут же послышался электронный сигнал, и дверь можно было открывать. Мы вошли внутрь.

Нужная нам квартира находилась на пятом этаже. Я подумала, что турки наверняка захотят встретить Руслану прямо на лестничной клетке, у лифта. И решила подняться по лестнице пешком. Мои предположения оказались верными. В тот момент, когда разгневанный турок в позе палача, готового казнить свою жертву, стоял перед раскрывающимися дверями лифта, ожидая Руслану, я подлетела сзади и с силой ударила турка рукояткой пистолета по затылку. Мужчина медленно осел на пол. Я показала Руслане кулак, так как она собиралась по своей привычке завизжать.

На шум открылась дверь квартиры, и передо мной тут же возникли двое усатых мужчин лет тридцати с крайне недоуменными физиономиями. Бросив тело потерявшего сознание турка в объятия одного из усачей, я наставила на другого пистолет.

– Тихо! Гоу! – на такой смеси русского и английского языков я приказала ему проследовать в комнату.

Но турок вздумал оказать сопротивление. Однако не успел этого сделать, так как получил удар ногой в солнечное сплетение. Сутенер согнулся пополам и, осев на пол, на некоторое время затих. Зато очнулся другой. Он налетел на меня сзади, пытаясь выбить пистолет. Это ему, разумеется, не удалось, я резко распрямилась и локтем саданула усатого в челюсть. И сделала это, прямо скажем, вовремя, так как из рук турка выпал нож.

Руслана, ни жива ни мертва, застыла у косяка входной двери. И вскоре к стонам поверженных мужчин присоединились женские визги – подружки Русланы повылазили из комнат и с испугом глазели на все происходящее. Я тем временем обыскала турок и выудила из кармана одного из них пистолет.

– Заткнулись все живо, немедленно! – отдала я приказ орущим девицам и, размахивая пистолетом, прошла в большую комнату.

Я ощутила себя этаким товарищем Суховым, неожиданно захватившим гарем. Впрочем, гарем меня интересовал мало. Гораздо больше мне были интересны мужчины, которых я столь блистательно повергла на пол. Наведя на них пистолет, я приказала им переместиться в комнату. Мужчины повиновались и поползли в требуемом направлении.

– Кто из них Метин? – спросила я у Русланы.

– Его здесь нет, – тихо ответила девица.

«Что ж, и это в принципе ожидалось», – подумала я.

– А ты чего стоишь, проходи к коллегам, – кивнула я Руслане и показала на дальнюю комнату.

Руслана вдруг вскрикнула и мелко-мелко затрясла головой. Потом всплеснула руками и бросилась вон из квартиры. Догонять ее не стала. Пусть бежит, куда хочет. Мне нужно разобраться с ее работодателями.

Очухавшиеся турки требовали моего внимания.

– По-русски кто понимает? – спросила я.

– Плохо русски говорит, – выдал в ответ один из моих пленников.

– Барышни, – крикнула я в сторону «женской» комнаты. – На выход, переводчик требуется!

На мой зов с опаской высунулась носатая грудастая мадам, не то армянка, не то грузинка.

– Спроси у них, где находится Метин, – приказала я.

Женщина спросила. Турки залопотали, перебивая друг друга. Я поняла, что Метин еще не явился и вроде как они не знают, где он, и вообще ни при чем. Обычные отмазки. Ничего, подождем, если нужно будет, поднажмем на «задержанных», не впервой. Тут я подумала про оставшегося в машине Некрасова. Итак, он сказал, что убийца что-то говорил, и говорил по-русски. И это означает, кстати, что Метин и вообще турки тут ни при чем. Может, и вообще я зря затеяла историю с преследованием сутенера? С другой стороны, даже если он ни при чем, у него можно узнать какие-то детали, которые, возможно, помогут что-то прояснить. Так или иначе, нужно дождаться Метина. Если турок ничего не скажет, можно спокойно возвращаться в отель и начинать параллельное с турецкой полицией расследование. В том, что Савельев меня об этом попросит, я не сомневалась.

Я решила позвать Некрасова, так как его показания были нужны на случай появления Метина. Позвать Антона было, с одной стороны, очень просто: подойти к окну и крикнуть. С другой, делать это было опасно, так как таким образом я выпускала из поля зрения турок, с которыми все-таки не стоило расслабляться.

– Эй, ты, как там тебя зовут… Переводчица! – крикнула я.

Девица высунула свой нос и робко и вопросительно уставилась на меня.

– Подойди к окну и позови парня вон из той машины, – приказала я. – Назовешь его Антоном. Заодно и объясни ему, как войти.

Женщина часто закивала в знак уважения ко мне и послушания – видимо, на нее произвели впечатление приемы, с помощью которых я разобралась с ее «руководством», – и покорно подошла к окну. Открыв его, женщина окликнула Антона. Вскоре раздался звонок домофона.

– Отопри! – приказала я, и носатая пошла к двери открывать.

Вскоре в прихожей, испуганно озираясь, появился Некрасов. Всем своим видом парень показывал, насколько лучшего мнения был бы обо мне, если бы я разрулила всю ситуацию, не привлекая его к этому делу.

– Садись, – я указала Некрасову на диван.

Некрасов бочком-бочком прошел мимо сидевших на полу турок и, поежившись, опустил свой зад на краешек дивана.

– А… Чего мы ждем? – сглотнув слюну, спросил Антон, оглядываясь по сторонам.

– Ждем Метина, – пояснила я. – Будем сверять ваши показания.

Некрасов только вздохнул, провел ладонью по волосам и пробормотал что-то типа «ну и баран!». Потом он посмотрел на поверженных турок, и вдруг челюсть его отвисла.

– Что такое? – насторожилась я.

Антон ткнул пальцем в одного из сутенеров и вдруг завопил:

– Да вот же он!!!

– Кто? – подобралась я.

– Тот, кто в номере был! Он меня убить хотел, специально вернулся! – Некрасов вопил не слабее Русланы. – Голову мне хотел прострелить, я знаю! Если бы я не закричал в тот момент, он бы меня точно грохнул! Его самого мочить надо!

Некрасов даже привстал с дивана и попытался ногой дотянуться до одного из турок, но те залопотали, перебивая друг друга, а тот, на кого указывал Антон, даже попытался встать и чуть не схватил Некрасова за ногу. Этим он сильно поумерил пыл журналиста. Некрасов заорал еще громче и с завидной прытью заскочил обратно на диван, поджав под себя ноги.

– Сидеть! – заорала я, направляя ствол на обоих турок. – Молчать! Не двигаться! Это относится ко всем! Убью!

Честно говоря, в тот момент мне действительно хотелось перестрелять всех вместе с этими шлюхами, которые соврали мне насчет личности Метина и заставили потерять время. А заодно и дурака Некрасова, который вздумал тут проявлять инициативу.

Я подошла к туркам, маленькие черные глазки которых синхронно горели злобным огнем.

– Значит, ты и есть Метин? – приподнимая одного за подбородок, ласково спросила я. – Чего ж ты раньше не сказал? Поговорили бы спокойно, и бить бы никого не пришлось. Ну что, будем разговаривать?

– Не будем говорить, не могу говорить, плохо говорить, совсем плохо русский, – затараторил Метин.

– Ты мне мозги не пудри, – поморщилась я. – Этого парня знаешь? – Я кивком указала на Некрасова.

– Не знаю, совсем не знаю, не понимать ничего! – продолжал лопотать турок.

– Ты уверен, что это он заходил в номер? – спросила я у Некрасова, не поворачивая головы.

– Уверен, – из угла дивана ответил Антон. – Он это, точно!

– Пистолет был у него?

– Пистолет? – Антон задумался. – Кажется, нет…

– А говорил, что он тебя убить грозился! – напомнила я.

– Я же говорю, их двое было… Сначала один зашел, по-русски говорил, с пистолетом… Потом этот пришел.

– Что говорил?

– Говорил… По-турецки говорил…

– А папиросы не курил? – съязвила я.

Некрасов молчал. Я подавила глубочайший вздох.

– Подойди-ка сюда, – позвала я носатую, которая по-прежнему не решалась покинуть комнату без моего указания.

Женщина подошла и остановилась шагах в двух от меня.

– Тебя как звать?

– Натэла, – с легким кавказским акцентом ответила проститутка.

– Сейчас тебе снова придется побыть переводчицей. Но пока поговорим по-русски. Это действительно Метин?

– Да, – чуть слышно ответила Натэла.

– А чего же вы тогда мне лапшу вешали, девоньки? Не поняли разве, что со мной шутить не рекомендуется?

– Поняли, – еще тише проговорила Натэла.

– Тогда давай, мы сейчас поговорим, а ты переведешь, если что будет непонятно.

Натэла кивнула.

– Так, Некрасов, – устало проговорила я. – Еще раз, четко, с самого начала, как все было. Иначе я и тебя отделаю, настолько ты мне надоел.

– Короче, – начал журналист, поминутно заикаясь, – я задремал в номере, в кресле… Потом вошел кто-то, лица я его не видел, он в маске был, кажется… У него был пистолет, это точно. И он из него выстрелил в Челидзе. Два раза. Потом мне велел по-русски лечь на пол, что я и сделал. Он вышел…

– С пистолетом? – перебила я.

– Да… Нет… Не помню, может… – заметался Антон, и я махнула рукой, боясь, как бы Некрасов снова не запутался с перепугу и не нагородил ерунды.

– Ладно, дальше, дальше!

– Дальше… Прошло несколько минут… Я не знаю точно, сколько, может, совсем мало, я в шоке тогда был. Только помню, что боялся, как бы он не пришел и меня не добил как свидетеля. И тут впрямь шаги, дверь снова открылась, и вошел вот этот, – Некрасов кивнул на Метина. – Я начал кричать…

– Что кричать?

– Ну… Чтобы он не стрелял…

– А у него был пистолет?

Антон молчал.

– У него был пистолет? – с нажимом повторила я.

– Не помню! – в отчаянии выкрикнул журналист и чуть не заплакал. – Вы себя представьте на моем месте! Я же только о том и думал, чтобы в живых остаться!

– Так, ладно, дальше!

– Он тоже начал что-то кричать, я еще сильнее испугался, совсем прижался к полу и голову закрыл. А потом он убежал… Девки визжать начали, топот послышался… Потом Серый с Максом пришли, а дальше вы знаете.

– Дальше я знаю, – вздохнула я. – Теперь давай с Метином разговаривать. Зачем пришел в номер? – обратилась я к турку, жестом показывая Натэле, чтобы переводила, если что.

– Как зачем? Их привез, – кивнул Метин в сторону Натэлы. – А там человек мертвый лежит, совсем мертвый.

– И ты сразу ушел?

– Ушел, бежал, как собака бежал! – затараторил Метин.

– Пистолет у тебя был?

Метин, вытаращив глаза, уставился на меня. Я перевела взгляд на Натэлу. Она сказала несколько слов по-турецки, причем оказалось, что напрасно, потому что Метин после ее фразы тут же заголосил по-русски, естественно, со своим неподражаемым акцентом:

– Нет, нет, какой пистолет, зачем пистолет? У меня нет никакой пистолет, знать не знаю про пистолет, пистолет – плохо, очень плохо!

– А проституток возить хорошо, – усмехнулась я про себя. – Что ты еще видел?

– Его видел, – Метин метнул злобный взгляд на Некрасова. – Он там на пол лежать, кричать стал, шум поднимать… А зачем шум поднимать? Зачем Метин шум? Зачем лишний неприятность? У меня бизнес свой, я честный человек, меня все знать! Я увидел мертвый человек и сразу понял, что надо бежать! И им велел уходить, – он кивнул в сторону Натэлы. – Вы эту дура не слушайте, она вам зря наговорит! Не понимает ничего, совсем не понимает! Увольнять надо!

Я поняла, что он говорит про Руслану, которая исчезла в неизвестном направлении.

Наступила некоторая пауза, в течение которой я пришла к выводу, что Метин и вообще турки, наверное, действительно в этой истории ни при чем. Пора было менять и дислокацию, и декорацию. А проще говоря, сваливать отсюда в отель, где наверняка уже начались разборки.

Посчитав разговор с Метином исчерпанным, я велела Некрасову подниматься, но тут дверь в прихожей распахнулась и на пороге появились трое мужчин. В руках первого из них я заметила пистолет и сразу среагировала, вскинув свой ствол. Я уверена, что мне удалось бы с ними справиться, если бы ситуацию не испортил все тот же Некрасов. Вконец ополоумевший журналист вдруг вскочил со своего места и с диким криком кинулся в сторону двери, пытаясь на ходу сбить новоприбывших турок и вырваться на свободу из этого злачного места.

Естественно, Антону это не удалось, потому что один из мужчин моментально подставил Некрасову подножку и тот грохнулся на пол. Турок поднял Антона за волосы и приставил ствол к его виску. Несчастный журналист опять оказался под дулом пистолета.

Стрелять я уже не могла. Просто не имела права рисковать жизнью даже такого придурка, как Некрасов.

Стоило попытаться разрешить ситуацию миром.

– Что вы хотели? – обратилась я к людям с оружием. – Нам нужно было только поговорить с Метином, мы уже уходим… У нас нет к вам никаких претензий.

Я просительно посмотрела на Натэлу, и та, как робот, заговорила по-турецки. Но, как оказалось, напрасно, поскольку ее услуги не потребовались.

– Зато у нас к вам есть претензий… – заговорил один из мужчин на русском, – и просто так вы отсюда не уйдете.

За спиной турок мелькнула знакомая фигура, юркнувшая в дальнюю комнату. Я узнала Руслану, и мне все стало ясно. Пока я разбиралась с Метином, совершенно о ней забыв, эта дрянь сгоняла за подмогой. Вот и жалей после этого несчастных! Видимо, девица всерьез опасалась за свою дальнейшую судьбу, боялась гнева своих хозяев и, чтобы хоть как-то реабилитировать себя в их глазах, обратилась к приятелям Метина.

Один из турок резко шагнул ко мне и занес руку для удара. Я инстинктивно перехватила ее, но тут же услышала зловещий голос:

– Будешь рыпаться – прострелю ему башка!

В подтверждение своих слов приятель Метина, державший Некрасова на прицеле, изо всех сил саданул пистолетом по его бедной глупой башке. Стоявший напротив меня турок криво ухмыльнулся, молча выдернул из моих рук ствол и резко ударил меня в живот. Что было дальше, я помню смутно – ко мне подлетели озверевшие Метин с другом и, сбив с ног, принялись с остервенением пинать меня до тех пор, пока я не потеряла сознание.

Глава 4

Очнулась я на грязном сиденье какого-то фургона, от ощущения боли во всем теле. Рот мой был заклеен скотчем, руки связаны. В машине было довольно темно, но сквозь щели пробивался дневной свет.

Неожиданно из угла послышались стоны, сопровождаемые матерными высказываниями. Я поняла, что моим попутчиком в этом крайне некомфортабельном путешествии оказался журналист Антон Некрасов.

Я замычала. Некрасов тут же откликнулся:

– Машка, ты что, очнулась?

– Угу, угу, – еще сильнее замычала я и попыталась дать Антону понять, чтобы побыстрее развязал меня.

Некрасов понял не с первой попытки, но все же понял. Однако помочь он мне ничем не мог – его руки тоже были связаны. Антону оставили свободным хотя бы рот. Меня же решили упаковать по полной программе.

Поскольку освободить Некрасов меня не мог, то сосредоточился исключительно на матерных причитаниях. Досталось всем – и Савельеву, и Челидзе, и туркам, и проституткам, и даже Серому с Максом. Временами Антон сбивался и на самокритику, обзывая себя «бараном» и «кретином». Короче, никакого позитива не наблюдалось.

А фургон все ехал и ехал. Причем в машине становилось довольно холодно.

Изнуряющая дорога кончилась где-то часа через два, когда из щелей фургона перестал биться свет. Трясучка стала вообще невыносимой, скорость движения упала, и вот наконец машина остановилась. Я подумала, что наконец нас выведут, но мы провели еще минут пятнадцать в ожидании. Наконец створки фургона открылись, и прямо мне в лицо ударил свет фонаря.

Следом послышались восторженные восклицания на незнакомом мне языке. Антон подобострастно осведомился у того, кто открыл фургон:

– Вылезать?

Русский язык, впрочем, здесь вряд ли кто понимал. Меня подхватили под руки и вытащили из фургона. Следом, более грубо, то же самое проделали с Антоном, который мог ответить на это только отборным матом. У машины стояли трое бородатых мужчин, поразительно похожих на чеченских террористов, которых показывали по телевизору.

«Только этого мне еще не хватало», – подумала я. И следом закралась бравая мыслишка – а что, если это действительно террористы и, обезвредив их, можно заслужить орден и вообще войти в историю? Тут же я осекла себя за абсолютно глупые и неадекватные мысли – в моем-то положении, со связанными руками и заклеенным ртом! Нет, никакой бравады. Нужно забиться в оборону и ждать удобного момента для проведения резкой контратаки. Если, конечно, такой момент предоставит противник. Положение усложнялось еще и тем, что я лишилась своего пистолета.

Бородатые мужчины были веселы, лопотали между собой, светили в лица фонариками и окидывали нас с Антоном взглядами. Содержание взглядов и фраз, несмотря на незнание языка, угадывалось – а что еще может испытывать горец-мужчина по отношению к таким, как мы? Естественно, к Антону – полное презрение, ко мне – интерес как к сексуальному объекту.

Наконец первоначальный «осмотр» закончился, и нас потащили в помещение. Антона в одну сторону, меня – в другую. За себя я особо не беспокоилась. Убивать меня вряд ли будут – стоило ли для этого везти черт знает куда. Наверняка у этих людей на мой счет какие-то другие планы. А вот за Антона я побаивалась. Впрочем, пока что мне нужно было помочь самой себе, а там, даст бог, помогу и Антону. Нужно действовать строго по ситуации.

Сарай, в который бросили меня, был довольно теплый. Меня кинули на старый диван и, закрыв дверь, оставили в полном одиночестве.

С одной стороны, это радовало. По крайней мере я могла привести мысли в порядок. С другой стороны, я не знала, сколько меня здесь продержат. Все же я не робот, а человек, и мне нужно питаться. И ко всему прочему, у меня был заклеен рот и связаны конечности…

Вокруг стояла тишина, только где-то далеко слышались приглушенные голоса.

Прошло примерно полчаса. За это время я успела немного ослабить веревки на руках – не зря же этому меня учили в спецшколе. Сложнее было с ногами. Но на это не хватило ни времени, ни сил.

Дверь отворилась, и в сарай вошел бородатый человек среднего возраста.

– Рус кызы? – произнес бородач, ухмыляясь и заглядывая мне в лицо.

Выражением глаз я показала мужчине, что если бы даже я хотела ответить, то не смогла бы, ибо рот мой несвободен. Бородач вроде понял мои знаки, снова ухмыльнулся и начал отклеивать скотч.

«Слава богу, партия началась», – подумала я. Только сыграть ее надо на пять с плюсом. Менее яркая игра на этой сцене не прокатит. Зритель больно взыскательный.

Как только рот мне отклеили, я тут же спросила:

– Где я?

И на всякий случай повторила этот же вопрос по-английски.

Мужчина ничего не ответил. Он начал ощупывать меня во всех местах, словно хотел убедиться, что товар ему был поставлен качественный и заплатил он не зря. Я подозревала, что нас с Антоном просто продали. Я читала об этом в газетах и даже смотрела парочку телевизионных передач про наших соотечественниц, которые уезжали на заработки в восточные страны, а там их продавали из гарема в гарем. Здесь, однако, гаремом вроде не пахло, а воняло старым сараем.

Мужчина, ощупав меня, заулыбался. И тут же начал расстегивать ширинку. «Господи, ну и тупые же они!» – с ужасом подумала я, уже предчувствуя, что произойдет дальше.

Бросив меня поперек дивана, бородач попытался пристроиться сзади, но в то же мгновение получил сильный удар в пах, а следом я резко откинула голову назад и нанесла своему обидчику ощутимый удар в нос. Турок охнул и обмяк. Я тут же перевернулась на спину и рукой, которую мне удалось наконец высвободить из веревок, врезала бородачу в челюсть. Турок был нокаутирован – задача была с успехом решена. Оставалось развязать ноги, и все. Шума вроде бы особого я поднять не успела. А бородач вырубился капитально.

Собственно, через некоторое время он очухался, но тогда я уже была с освобожденными конечностями. Я быстро обыскала карманы мужчины, правда, оружия не нашла, и связала руки турка той веревкой, которой была связана сама, а скотчем заклеила рот.

После этого я почувствовала себя готовой к дальнейшим подвигам. Еще бы мясца навернуть да чайку горяченького, но… с этим я слишком размечталась.

Я распахнула дверь и выглянула на улицу. Там было темно, но, приглядевшись, я увидела белое пятно. Это был тот самый микроавтобус, на котором нас с Антоном привезли. Видимо, на нем же нам придется уносить отсюда ноги.

Я осторожно приблизилась к белому пятну, и тут меня окликнули:

– Абдалла?

От белого пятна отделилась тень, и тут же вспыхнул фонарик. Я успела совершить движение влево, и фонарик осветил лишь пустое место, где я была секундой раньше.

Собрав силы, я прыгнула на человека с фонариком – моя нога впечаталась ему прямо в шею. Человек выронил фонарик и отлетел в сторону, ударившись головой о микроавтобус. Приземлившись на левую ногу, я развернулась и, не теряя ни секунды, снова правой ногой, уже с разворота, как заправский нападающий в центре штрафной площадки, зарядила второй удар, направляя его уже прямо в лицо мужчине. Как сказал бы тренер Стаканыч, я сыграла в одно касание. Во всяком случае, человек с фонариком был обезврежен.

Самое интересное, что фонарик не разбился, и я тут же подняла его с земли и осветила лицо своего врага. Это был один из бородачей, которые нас встречали. А имя Абдалла, которым он меня окликнул, скорее всего носил тот самый мужик, что валялся сейчас связанным в сарае.

Я обыскала мужчину, на мое счастье, в его кармане был найден пистолет. Ударив бородача для верности пару раз рукояткой по голове, я подняла с земли фонарь и осветила окрестности.

Справа от меня находится дом с глухой стеной. Скорее всего именно там находилась «база» всей банды.

Я нашла вход в дом довольно быстро. Однако дверь оказалась заперта.

Что происходило внутри дома, понять было сложно. Из-за двери слышалась едва уловимая заунывная восточная музыка.

Некоторое время я раздумывала, а потом все же решилась постучать. Не открывали долго. Но потом все же открыли, причем, на мою радость, никто ничего спрашивать не стал. Просто на пороге двери вырос бородатый мужчина, который тут же был отправлен в нокдаун двумя ударами – в живот и в лицо.

Проскочив коридор, я оказалась в просторной комнате, по-восточному пестро украшенной. Однако интерьер богатым я бы не назвала. Были диваны, подушки, стол с яствами, но главное – в воздухе отчетливо витал аромат гашиша. Ко всему прочему, я увидела еще и кальян. В комнате были двое мужчин, и оба находились в состоянии релаксации. Это мне несказанно помогло.

Я не стала церемониться и разводить с бородачами душеспасительные беседы. Прозвучало два выстрела, один за другим, и пули легли каждому из мужчин точно в лоб. Но тут на меня набросился очнувшийся от нокдауна человек, открывший дверь. Завязалась борьба, но итог ее был предрешен моей боевой подготовкой. В довершение всего я воспользовалась лежавшим на скамейке автоматом Калашникова. Сбросив с себя противника, я прикладом отправила турка на пол. Как я надеялась, уже совсем надолго – у бородача была практически размозжена голова. И тут я услышала шорох в дальнем углу. И только реакция спасла меня.

Ох, уж эти восточные штучки, с их обожествлением силы холодного оружия! Клинки, сабли, ятаганы, ножи… В данном случае нож пролетел мимо меня, поскольку я сделала движение влево. Да, хороши горцы в метании ножей, но и моя фамилия Охотникова, а не Лосева. И не Кабанова, и даже не Слонова. На себя охотиться я, как правило, не позволяю.

Парень вывел меня из себя, и я даже хотела уже изрешетить его из родного русского оружия, называемого «АКМ». Но, видя, что турок достаточно обкурен и справиться с ним можно и без оружия, подскочила и слегка оглушила парня прикладом. Спустя несколько секунд я приступила к допросу.

– Антон, где Антон? – был единственный мой вопрос.

Оглушенный парень, помедлив, показал на помещение в глубине дома.

– Ползи туда, приведешь его сюда, – приказала я. – Быстро!

Поскольку парень не понял, я пнула его ногой и показала дулом автомата на комнату. Турок что-то успокаивающе заговорил и двинулся в сторону соседней комнаты. Парень открыл дверь. В помещении было темно. Я на всякий случай отпрянула в сторону. Однако вскоре в комнате загорелся свет, и я увидела лежавшего на полу Антона. Взгляд Некрасова был полон отчаяния и страха, но когда Антон увидел меня с автоматом в руках, то заметно повеселел.

– Машка! Ну ты даешь!

– В угол! – скомандовала я турку, не обращая внимания на восторги Некрасова. – Лежать!

И угостила аборигена еще одним ударом приклада.

– Вставай, и мотаем отсюда! – бросила я Некрасову. – Ты первым, я за тобой. Вперед!

Видя, что Антон колеблется, я, не церемонясь, пнула его ногой.

– Да быстрее же ты, баран!

Некрасов поспешно принялся выполнять приказание. Я заглянула в комнату – оба бородача по-прежнему оставались недвижимыми.

Некрасов чуть замешкался перед входной дверью. Я отстранила его, рывком открыла дверь и отпрянула в сторону. Нет, все нормально. Можно выходить. Я кивнула Антону, и тот, помявшись, вышел.

– Беги к машине и садись внутрь. Около машины лежит полутруп, ты его не бойся, он не опасен.

Некрасов кивнул и побежал к микроавтобусу. Я же поспешила в сарай. Напоследок я решила «побеседовать» с главарем. В том, что в сарай приходил начальник поверженных мною парней, у меня и сомнений не было. Весь этот обкурившийся молодняк с автоматами – лишь шестерки. Может, племянники его, сыновья, мужья дочерей… А этот – вроде как главный орел. Вот его-то я и решила взять с собой в качестве заложника и чтобы он под дулом автомата показывал дорогу.

Абдалла злобно вращал глазами и мычал, как спятивший старый бык, которого ведут на скотобойню. Турок попытался даже ударить меня ногами, которые я решила ему развязать, но я быстро отбила у этого бугая всякую охоту лягаться.

После терапевтической процедуры (два мощнейших удара в живот) турок уже не сопротивлялся и спокойно дал погрузить себя в микроавтобус. Краем глаза я отметила, что водитель так и не пришел в себя.

Я уже намеревалась сесть в машину, как услышала приближающиеся со стороны дома быстрые шаги, родное русское бабье причитание:

– Не стреляйте, родные мои! Не стреля-а-йте!

Я невольно опустила автомат. А Некрасов совершил единственное за все время полезное действие – направил в сторону женщины луч фонаря, осветив худую, довольно замызганную особу лет двадцати пяти в пестром халате, носках и тапках.

– Ты кто такая? – закричала я.

– Я Марианна, я из Тамбова, меня сюда продали, возьмите меня с собой, спасите, не могу я больше! – запричитала навзрыд девушка.

– Ты на них работаешь? – уточнила я.

– Нет, я в Анталье работала, меня продали сюда, возьмите меня с собой, ну вазь-ми-ите! – И Марианна грохнулась передо мной на колени, не переставая причитать, охать и ахать.

– В машину, живо! – Я подняла девушку на ноги и подтолкнула к двери машинного помещения, где уже находился связанный турок…

Марианна оказалась очень полезным человеком. Она просветила нас, что находимся мы в довольно глухом горном месте, называемом Курдистан. И что, в общем-то, это не совсем Турция. Живет здесь достаточно дикий народ, который хочет быть независимым от Турции. Примерно так же, как у нас Чечня. И законы тут вообще не действуют. А взятый нами в заложники Абдалла – здешний пахан.

Хуже всего, что я не представляла, куда ехать. Вокруг были горы, а горные дороги опасны и в нормальной-то обстановке, а сейчас была ночь. Уже первые километры дороги показали, что путешествие нам предстоит не из приятных. Во всяком случае, мне, находящейся за рулем.

Вокруг не было ни души. Мы уже выехали из курдского села и двигались сейчас вперед наугад. Куда вела эта дорога, мы не знали. Вокруг темнели только силуэты гор, светила луна над головой и звезды. И еще было очень холодно.

Я решила выяснить дорогу у Абдаллы. Для этого пришлось на время остановиться. Из допроса с пристрастием выяснилось, что Абдалла является представителем курдской преступной группировки, что он занимается наркотиками и приторговывает оружием. Меня и Антона турку «сбагрили» сутенеры, державшие «бизнес» в Анталье. Курды регулярно покупали у них девчонок из СНГ и привозили к себе в деревню.

Метин и Тургут, захватив нас с Антоном, тут же решили сделать на нас бизнес. И не нашли ничего лучше, как созвониться с курдами. Они расписали меня как воинственную амазонку, и курды воспылали сексуальным желанием. Эта страсть к экзотике их и подвела. Антона же просто решили продать в рабство. Но теперь именно Абдалла был жалок в своем положении заложника.

– Сейчас выезжаем на трассу и едем в самый большой город в округе, откуда можно уехать в Анталью, – сказала я. – Какой это город?