Текст книги "От греха подальше"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 3

Все столики небольшого, но уютного бара «Словакии» были заняты. На крохотной сценке в лучах прожектора симпатичные полуголые девочки приносили в жертву неведомому языческому божеству свою невинную красавицу-подругу. Они постепенно, в процессе танца превращались, по замыслу постановщика, в злобных бесстыжих тварей, в упоении срывающих с ангелоподобного создания один за другим все покровы его невинности.

Надо сказать, что порок в этом действе выглядел довольно привлекательно, а добродетель, доведенная до последней грани отчаяния и обнаженности, обретала вдруг невиданную силу. Недавняя жертва теряла всякий стыд и сострадание к своим бывшим подругам и повергала их ниц к своим красивым длинным ногам.

Я вынуждена была признаться самой себе, что танец производил сильное впечатление. Поэтому я попыталась найти Александра, чтобы сообщить ему об этом.

Но Александр куда-то запропастился. Как я ни старалась напрягать зрение, в полумраке зала я не могла разглядеть лиц сидевших вокруг меня людей. Но я была почти уверена, что их взгляды были обращены в мою сторону. Я это чувствовала. И мне было очень неуютно.

Красивая музыка сменилась звенящей тишиной. Мне казалось, что я слышу стук собственного сердца.

И вдруг я поняла, чего ждут от меня все эти люди. Они ждали моего выступления.

«Неужели я вчера обещала это Александру?» – с ужасом подумала я.

Красивый брюнет в белоснежном костюме делал мне со сцены какие-то знаки, их смысла я никак не могла понять. Мужчина в белом проявлял все признаки нетерпения. Теперь я чувствовала себя уже полной дурой.

Чьи-то сильные руки буквально вытащили меня из-за стола. Я оказалась на сцене. Зазвучала знакомая музыка. Это была завораживающая мелодия, сопровождавшая «Поцелуй змеи». Как я могла забыть! Я ведь договаривалась с Александром, что заменю в его шоу Марину! Но почему он даже не репетировал со мной?

Деваться было некуда, и я начала какую-то нелепую импровизацию, на ходу придумывая замысловатые коленца. Руки и ноги плохо слушались меня. Находясь в полуобморочном состоянии, я даже не заметила, как сняла с себя практически всю одежду.

За ближним столиком я вдруг заметила Германа. Он смотрел на меня с отвращением. Мне хотелось объяснить ему происходящее, и, не прекращая своего безумного танца, я направилась в его сторону. Музыка становилась все громче, все пронзительнее и, наконец, превратилась в какой-то душераздирающий звон… от которого я проснулась.

Я лежала в своей кровати. За окном ярко светило солнце. Громко и настырно звонил телефон. Взяв трубку, я услышала добродушное ворчание Мельникова:

– Ты куда пропала? Вчера весь вечер тебе звонил.

– Извини, Андрюша, – не своим голосом ответила я, – ты на работе? Я тебе сама перезвоню попозже.

– У тебя все в порядке? – с тревогой спросил он.

– Все хорошо, не волнуйся.

Я повесила трубку и откинулась на подушку. Холодный пот покрывал все мое тело. Сердце трепыхалось, как птичка в клетке. Усилием воли я заставила себя вылезти из-под одеяла.

– Горячий душ, чашка кофе и только потом сигарета, – сказала я себе самым строгим из моих голосов.

Душ смыл с меня остатки ночного кошмара, чашка кофе «согрела мне душу», а сигарета окончательно вернула к жизни.

Отложив толкование сна, так сказать, «на сладкое», я набрала номер телефона Мельникова.

Андрей был скрупулезен и дотошен. В своих изысканиях он расширил возрастные границы, заданные мной, и рассказывал теперь о результатах вчерашней работы. Я вынуждена была выслушать статистические данные о пропавших без вести за последние десять лет, причем как женского, так и мужского пола.

Проанализировав эти данные, он уже придумал целую теорию о возрастных группах риска, наиболее склонных к бесследному исчезновению. Потом сам же эту теорию раскритиковал, не оставив от нее камня на камне. Объяснялось все просто: такими словопрениями он мстил мне за мое вчерашнее хамство.

– А теперь слушай сюда, – наконец сменил он гнев на милость.

Я прильнула к телефонной трубке и затаила дыхание.

– Насколько я понял, тебя не интересуют всякие панки, хиппи и прочие неформальные меньшинства. Они всегда гуртом убегают в Петербург, и мы их отлавливаем в течение недели.

– Не интересуют, – подтвердила я решительно.

– Жмурки, как я понимаю, тебя тоже не волнуют.

– Не волнуют, – согласилась я, теряя терпение.

– Бомжих, алкоголичек не желаете? Могу предложить пяток.

– Не желаем, – выдавила я сквозь зубы.

– Скучный ты человек, Иванова. Никакой в тебе романтики!

– Послушай, в конце концов… – я не находила слов от ярости. – У тебя есть совесть?

Мельников добился своего. Сумел вывести меня из себя, чего ему до сих пор ни разу не удавалось.

– Что с тобой, Иванова? О какой совести ты говоришь? Разве не поняла, что я вкратце пересказал тебе тот путь, который вынужден был пройти, выполняя твое поручение. А я ведь не рассказал тебе еще и десятой доли.

Я все поняла. Это не было местью. Это была законная гордость профессионала, сумевшего перерыть кучу информационного навоза и в ее недрах обнаружить жемчужину – единственно важный для меня факт. И за это я наорала на него, как последняя дура. Мне хотелось провалиться в преисподнюю от стыда.

– Мне стыдно, Мельников. Прости меня. Пожалуйста.

– Да ладно, с кем не бывает, – окончательно убил он меня своим великодушием.

После чего с чисто профессиональной лаконичностью сообщил мне, что заданные мною параметры: юность, внешняя привлекательность и внезапное исчезновение, позволили сократить круг его поисков до нескольких десятков дел. Молодые красивые девушки пропадают в Тарасове часто. Но обычно ненадолго. Чаще всего их находят живыми или мертвыми довольно быстро. Ненайденными остаются единицы. За истекший период было два таких случая, но он надеялся, что «его милый частный детектив» не занимается ни одним из этих дел, так как полагает их абсолютно «гиблыми».

– Я бы мог тебе подробно рассказать, почему считаю их таковыми. Однако думаю, что тебе будет гораздо легче сходить к почтовому ящику и забрать оттуда копии этих дел, поскольку они дожидаются тебя там со вчерашнего вечера.

– Подлец! – гаркнула я, бросая трубку, забыв о своем недавнем покаянии, и помчалась к почтовому ящику.

Через полчаса я почувствовала себя агентом Малдером. Так как оба дела оказались действительно гиблыми, и легче всего было спихнуть все в них написанное на действия летающих тарелок.

Честно говоря, я скорее напоминала себе агента Скалли, несмотря на то что ее непроходимая тупость всегда выводила меня из себя. Я так же, как и она, не верю в летающие тарелки и предпочитаю земные объяснения любых происшествий.

Я еще раз перечитала оба дела, благо это не заняло у меня и пяти минут. Их и делами-то можно было назвать с натяжкой. Заявление родственников, фотография, куцые сведения о недолгой жизни каждой из «пострадавших» и протоколы допросов свидетелей. Совершенно бесполезные бумажки, так как свидетелей-то как раз никаких и не было.

Первая девушка, студентка пединститута двадцати трех лет. Отсидев две пары, она сослалась на недомогание, ушла с третьей, села на частника и укатила в неизвестном направлении. Ее однокурсницы, выходившие на перемене покурить на крыльцо института, запомнили, что в машине находился еще один пассажир, но имел ли он отношение к их подруге – сказать не могли. Она училась на заочном отделении, в Тарасове появлялась два раза в год. На место постоянного жительства она не возвращалась.

О второй девочке – ей только что исполнилось восемнадцать, было известно еще меньше. Отправившись на занятия в училище культуры, студенткой которого она была, до училища не дошла и домой не вернулась.

И той и другой были даны характеристики с места учебы. Однако обе были настолько безликие, что их вполне можно было поменять местами.

Первая пропала год назад, вторая – сразу после Нового года. Никаких сведений о них с тех пор не поступало.

С точки зрения милиции эти два случая были сходны только в одном: обе девушки бесследно пропали, и вряд ли кто-нибудь подозревал, что они могут стать двумя звеньями одной цепочки. Два звена – еще не цепочка.

Я, в отличие от милиции, располагала информацией о третьем звене. И я не могла отделаться от мысли, что эти три случая каким-то образом связаны между собой. Почему?.. Попробую разобраться.

Для большей наглядности я положила перед собой все три фотографии. Такая коллекция заинтересовала бы отборочную комиссию любого конкурса красоты. Охотники за фотомоделями, окажись они сейчас рядом со мной, без сомнения, разделили бы мое мнение.

Девушки были совершенно разными, но в каждой из них было нечто, объединяющее их в одну «команду». И я наконец поняла, что именно. Они были в одном вкусе.

Я осознавала недоказуемость подобного утверждения, но прелесть моей работы в том и состоит, что я не обязана никому ничего доказывать. От меня ждут результата. А мои методы никого не волнуют.

У меня по коже пробежали мурашки. Некоторые называют это ощущение по-другому: «Мороз по коже». Но не в названии дело. Наверное, любому человеку, так или иначе связанному с поиском истины, с разгадкой каких бы то ни было тайн, известно это чувство.

Пробежал «мороз по коже» – и появляется уверенность, что ты на верном пути. Что впереди тебя ждет открытие. Что «истина где-то рядом». Еще один вопрос интересовал меня. На каком отделении училась младшая из моих новых подопечных? Милицию это не интересовало, поэтому в графе «Место работы, учебы» стояло просто «Училище культуры».

Позвонить в учебную часть и получить нужную информацию было делом одной минуты. Когда я услышала «Хореографическое отделение», кровь прилила к голове, и, чтобы немного успокоиться, я отправилась на кухню. Мне просто необходима была чашка горячего крепкого кофе. Я выпила ее почти залпом, даже не почувствовав вкуса.

Это было почти невероятно: за год в Тарасове пропали три молодые красивые девушки, причем две из них профессионально занимались танцами. Это не могло быть простым совпадением!

У меня крепло ощущение, что для того, чтобы разгадать эту головоломку, мне не хватает какой-то мелочи. Я схватила кости, и мне показалось, что они сами выскочили из моей руки.

34+10+18 – «Против вас действует тайный противник, но, если вы будете осторожны, он разоблачит себя сам в самый неожиданный момент».

Все верно! Это слово вертелось у меня на кончике языка. Тайный противник! Есть совершенно конкретный человек, который так или иначе связан с исчезновением всех трех девушек. Это именно его вкусу соответствует их красота. В его вкусе красивые, безукоризненно сложенные чувственные девушки, имеющие отношение к хореографии. Я бы не удивилась сообщению, что студентка пединститута в прошлом была балериной. Во всяком случае, ее сложение вполне соответствовало такому предположению.

Ну а что касается осторожности… Спасибо вам, милые косточки, – это уж как получится.

Я явственно ощущала, что решение уже созрело у меня в голове. Что нужная информация в той или иной форме уже присутствует в тех фактах, которые мне удалось собрать за два дня. Но мне никак не удавалось ухватить это решение и вытащить на свет божий. Оно дразнило меня, корчилось, но не желало покидать глубины сознания. Хотело оставаться в области дневного сознания, предпочитая ему область предчувствий и снов. Снов?

Ну конечно! Что-то очень важное подсказывала мне моя подкорка в сегодняшнем ночном кошмаре. Кошмар – это сигнал неблагополучия. И если его правильно понять, расшифровать, то можно решить многие проблемы!

Не случайно я с голой задницей вытанцовывала всю ночь! Там было что-то очень важное! Что? «Поцелуй змеи»? Герман? Красивый брюнет? Стоп!

Я бросилась к столу и схватила лежавшие на нем бумаги. В них было какое-то важное слово, на которое я не обратила внимания. И это слово как-то связано с моим сном!

Я чувствовала это, была уверена! Я даже знала, в каком месте и на какой странице искать это слово… Вот!

Свидетельские показания одной из подруг студентки пединститута: «Когда мы вышли на крыльцо, машина тронулась с места. Рядом с Галиной (так звали пропавшую) на заднем сиденье я заметила мужчину в белом пиджаке…» Вот оно!

Белый пиджак! Если бы там было написано «белый костюм» – я сразу бы обратила внимание на эти слова! В конце концов, мы живем не в Рио-де-Жанейро. И не каждый день встречаем мужчин в белых костюмах. Редкие пижоны позволяют себе эту роскошь в нашем пыльном загазованном городе.

И в моем сне присутствовал не просто красивый брюнет. Это был брюнет в кипельно-белом костюме!

– Господи! Какая я дура! – хлопнула я себя по лбу изо всех сил. – У меня же есть его…

Я не договорила. Схватив сумочку, со вчерашнего вечера валявшуюся на столе, я выхватила из нее видеокассету и одним движением сунула ее в черную щель видеомагнитофона.

Я отмотала пленку назад.

– Так. Это «Поцелуй змеи»… Опять «Поцелуй змеи»… Марина говорит с залом. Вот он!

Я остановила запись. На экране моего телевизора в неестественной позе замер тот самый брюнет в кипельно-белом костюме! Тот самый монстр из ночного кошмара, что делал мне во сне непонятные знаки и проявлял все признаки нетерпения…

Цепочка замкнулась. Недостающее звено было найдено!

Я с облегчением откинулась на спинку кресла и сделала глубокий выдох. Я чувствовала себя молодой гончей, которая, взяв след, повизгивает и рвется с поводка от нетерпения. Приведя в порядок свое дыхание, я попыталась сосредоточиться.

– Итак. Что мы имеем на сегодняшний день? – размышляла я вслух. – Некий красавец, предпочитающий в одежде светлые тона, а среди противоположного пола – молодых эффектных танцовщиц, вступает в контакт с этими красотками, после чего те бесследно исчезают. В течение года ситуация повторяется, по меньшей мере, трижды. Кто знает, сколько их было на самом деле? Ведь о Маринином исчезновении, например, в милиции ничего не известно.

Я с трудом удерживала себя на месте, хотя план действий уже созрел в моей голове. Мне хотелось очертя голову приступить к его реализации. Однако я заставила себя без суеты привести свой внешний вид в соответствие с нормами человеческой морали и лишь тогда позволила себе выйти из дома.

Стараясь не превышать скорости, я добралась до привокзальной площади. Не без труда припарковалась между двумя «Мерседесами» на стоянке и направилась к соседнему зданию, в котором помещался выставочный зал солидной компьютерной компании.

Я надеялась застать там молодого человека по имени Женя. С непомерно длинными тонкими ногами, широкими бедрами и впалой грудью, он производил впечатление карлика на ходулях. Большая фиолетовая родинка на щеке и редкая щетина вокруг капризного рта раздражали меня не меньше, чем его фигура. Но во всем, что касалось электроники, он был настоящим волшебником.

Я не понимала и половины того, что он говорит на немыслимой смеси русского, английского и компьютерного сленгов, и плохо представляла, чем он занимается в этой компании. Но в его распоряжении была небольшая комнатушка, полностью забитая компьютерами, принтерами, сканерами и прочими электронными «прибамбасами» всех моделей. В окружении всего этого Женя чувствовал себя как рыба в воде.

Не было случая, чтобы я не застала его на рабочем месте. Создавалось впечатление, что этот человек не покидает его никогда и в результате сам стал неотъемлемой частью «компьютерного обеспечения». Я бы не удивилась, узнав, что и ночует он где-нибудь на задворках Интернета. Неизвестно, чем бы он вообще занимался, если бы ко времени его рождения не был изобретен компьютер. Скорее всего он бы тогда не родился.

Помимо компьютера у Жени была одна-единственная слабость – «фирменные» алкогольные напитки. Эту его слабость я и эксплуатировала по мере необходимости. Сегодня я прихватила с собой маленькую сувенирную бутылочку «Блэк энд уайт». При виде этого действительно неплохого шотландского виски Женины глаза потеплели, а губы растянулись в улыбке, изменив свое привычно-капризное выражение.

Небрежным жестом я поставила свой презент на заваленный японскими рекламными проспектами столик и в двух словах объяснила хозяину комнатушки задачу. Мне нужны были качественные снимки с качественной видеозаписи. Несомненными достоинствами Жени были его понятливость и абсолютное равнодушие к содержанию материалов, которые я приносила ему для обработки. Будь на кассете НЛО или расчлененный труп – он не заметил бы разницы.

Его странное тело уже передвигалось от прибора к прибору, длинные смуглые пальцы с невероятной скоростью бегали по клавишам, кнопкам и тумблерам. Одновременно язык произносил загадочные фразы, а глаза ни на секунду не отрывались от черной и белой собачек на «фирменной» этикетке бутылки.

– По капельке виски? – предложила я с невинной улыбкой.

И в ту же секунду рядом со мной оказались два стерильно чистых высоких стакана. Другой посуды Женя не признавал.

Пока я разливала содержимое бутылки по стаканам, Женя закончил работу, и компьютер, как я поняла, уже не нуждался в его помощи. Сделав первый глоток, Женя блаженно закатил глаза, всем своим видом олицетворяя состояние блаженства…

Садясь в машину, я положила рядом с собой пакет со снимками, качество которых превзошло все мои ожидания. На каждом из них в том или ином виде присутствовал мой «тайный противник»!

Следующим пунктом назначения был, по моему плану, театральный институт.

* * *

Светлана, удобно устроившись на переднем сиденье, закурила предложенную мной сигарету и сообщила, что в ее распоряжении полчаса. Мы отъехали пару кварталов от института и остановились на тихой безлюдной улице.

Я протянула ей пакет с фотографиями. Склонив голову набок, Света рассматривала их с интересом, доставая одну за другой. Изучив последний снимок, она, повернувшись ко мне, спокойно ожидала вопроса.

– Ты знаешь этого человека?

– Он приезжал к Марине в институт.

Я вздохнула с облегчением – мои надежды меня не обманули.

– Кто он такой?

– Не знаю, – ответила Света и, немного подумав, добавила: – Марина мне не объяснила. Сказала, что предлагал ей работу – и все.

– Какую работу?

– Я же сказала – не знаю! – неожиданно окрысилась Света.

Однако она не спешила покидать меня. Уже без предложения достав из моей пачки сигарету, она прикурила ее от своего окурка. Казалось, девушка не осмеливалась о чем-то спросить у меня. Я не торопила ее. Дожидаясь, пока она соберется с духом, я рассматривала в зеркале дальнего вида ее профиль. Только теперь я заметила желтые разводы на ее маечке и не смогла подавить желания впустить в салон свежую струю воздуха. Для этого я приоткрыла дверцу со своей стороны.

– Она сказала, что работа ее не устраивает, – наконец сообщила мне Света. – А вы не можете одолжить мне пятьдесят рублей?

Честно говоря, я не ожидала такого вопроса. Девочка, видимо, увлекается зарубежными детективами и воспринимает их как своеобразную школу жизни.

Улыбнувшись, я открыла «бардачок» и достала оттуда пятидесятирублевую бумажку. Увидев там несколько крупных купюр, Света поняла, что явно продешевила.

Она даже покраснела от волнения.

– Лучше я возьму сто рублей, – поправилась она и тут же обменяла купюру на более крупную. – Мне очень нужно.

Я не стала возражать. Спрятав деньги в карман и, видимо, удовлетворившись этой суммой, она вновь заговорила:

– Мне кажется, я видела этого человека… в другом месте.

Я поняла, о каком месте она говорила.

– Ты видела его на Астраханской? – спросила я напрямик, вспомнив место ее ночного промысла.

– Да. Он появлялся там два раза.

– Он разговаривал с тобой?

– Нет. Его вообще не интересовали девочки. Он говорил с одним человеком.

– С сутенером? – назвала я вещи своими именами.

Она испуганно посмотрела на меня и молча кивнула головой.

Я не стала отвозить ее в институт и сразу же вернулась домой. Мне необходимо было как следует отдохнуть. Ночью мне предстояла серьезная работа.

* * *

Я люблю ездить по ночному городу. Иногда без всякого дела я завожу свою «девятку» и разъезжаю по пустынным улицам и площадям. Особенно когда кругом прохладно или даже накрапывает дождь, а в салоне тепло, уютно и звучит тихая спокойная музыка. Иногда я оставляю позади городскую черту и качусь в традиционно сказочном направлении: «Туда – не знаю, куда». Если начинается сильный дождь, останавливаюсь на обочине дороги, выключаю музыку и слушаю, как дождевые капли барабанят по крыше моего автомобиля.

Но сейчас моя цель была далеко не столь романтичной. На одном из перекрестков Астраханской улицы, рядом с бывшим гастрономом, а теперь супермаркетом, постоянно или от случая к случаю, как моя сегодняшняя собеседница, тусуются по ночам молоденькие девочки.

Время от времени они подсаживаются в не слишком шикарные автомобили и уезжают, иногда на всю ночь, но чаще на час-другой. И возвращаются иногда веселые и нетрезвые, а иногда и с фонарем под глазом вместо гонорара.

И чтобы такое не случалось слишком часто, им нужен был сутенер, которому шла часть заработанных девочками денег. Сутенер обычно связан с «крутыми парнями», которые при случае могли наехать на провинившегося клиента. Поэтому обижать девочек было не безопасно. Одиночки же рискуют значительно больше и чаще становятся жертвами садистов и извращенцев всех мастей.

Отправляясь туда, я не сильно опасалась за свои здоровье и жизнь. Мой черный пояс по карате чаще всего не уступал в надежности «поясу верности» средневековых дам. Но, как говорится, береженого бог бережет, и я на всякий пожарный захватила с собой газовый пистолетик «беретта», вполне безобидную копию своего убойного тезки. Большинство киллеров предпочитают «беретту» другим видам смертоносного оружия. Но и моя «газовая зажигалка», как ее называет Мельников, не раз выручала в тяжелых ситуациях, производя сильное впечатление на потенциальных обидчиков.

Я сразу нашла нужное мне место. Однако вынуждена была сделать несколько кругов, прежде чем остановиться у гастронома, так как, видимо, попала на «час пик». Машины подъезжали одна за другой, а лишние свидетели мне были сегодня ни к чему.

К моей машине сразу подошел лысоватый крепыш в зеленом спортивном костюме и, не увидев во мне потенциального клиента, собрался было вернуться на место, но не успел этого сделать.

– Молодой человек, – позвала я его нежным голосом, – можно вас на минуточку?

Наклонившись, он попытался рассмотреть мое лицо. Но тень от дерева падала прямо на лобовое стекло, и это ему не удавалось.

– Вы не могли бы сесть ко мне в машину? – продолжила я свою игру.

Тем временем две девочки, сильно навеселе, обратили на нас внимание. Они стояли под самым фонарем и хорошо были видны издалека.

– Ты смотри, Толяна кадрят! – сказала одна из них, показывая пальцем в нашу сторону.

– Толян, ты не бойся, – подхватила подруга, – это только в первый раз страшно.

И они громко рассмеялись.

Толяна тем временем терзали сомнения. Он никак не мог меня классифицировать. Обойдя мою машину кругом, он попытался рассмотреть ее номера и заодно убедился, что в машине, кроме меня, никого нет.

Девчонки продолжали отпускать соленые шуточки. Авторитет Толяна явно был под угрозой.

– А ну заткнулись там! – припугнул он своих зарвавшихся подопечных.

– Да вы не бойтесь… – мягко уламывала я его.

Сомнений в его смелости он допустить не мог и тяжело опустился на кресло рядом со мной.

Притихшие девочки продолжали пялиться на нас.

– Здесь не очень удобно разговаривать. Если можно, отъедем немного? – попросила я и, не дожидаясь его согласия, тронулась с места.

– Ты куда поехала? – заподозрив неладное, попытался он остановить меня.

Но мы были уже на другой стороне улицы, и, чтобы не испытывать его терпения, я остановила машину. Мы находились всего в ста метрах от его девочек. Между нами был скверик, разбитый посреди Астраханской улицы и разделяющий ее на две половины.

– Я вас слушаю, – перешел он снова на «вы», но в его голосе я услышала плохо скрытую агрессию.

Пора было переходить к делу. Рядом с девочками стояли какие-то машины, и я допускала, что в одной из них могли находиться те самые «крутые парни», встреча с которыми не входила сегодня в мои планы.

– Спокойно, – уже своим нормальным голосом сказала я, – у меня к тебе один вопрос. Ответишь – выйдешь из машины на сто баксов богаче. Это деловое предложение.

Некоторое время он соображал, что к чему.

– Ты кто? – спросил он.

Это был вполне резонный вопрос, но я не собиралась на него отвечать.

– Ты согласен поговорить?

И опять минута молчания.

– А если я пошлю тебя? – задал он не менее резонный вопрос. Этот парень был положительно не глуп.

– Тебе не нужны сто долларов?

Тут я заметила, что через скверик быстрым шагом к нам направились несколько дюжих парней. Видимо, девочки, взволнованные судьбой своего «патрона», поделились с ними своими опасениями.

Я не собиралась применять свою «беретту», но ситуация грозила выйти из-под контроля. Перебросив пистолет из левой руки, в которой он находился с самого начала, в правую, я довольно больно ткнула своего соседа дулом в левую подмышку.

– Быстро убери своих мальчиков, – шепотом, но очень убедительно потребовала я.

У него хватило ума согласиться с моим предложением.

– Есть проблемы, Толян? – спросил первый из приблизившихся «мальчиков». Остальные не торопясь окружали машину.

Я увеличила давление оружия на грудную клетку Толяна.

– Да вы что, мужики? Какие проблемы? Ко мне подружка приехала, – довольно правдоподобно ответил он.

– Да девки чего-то дернулись, – объяснил свое появление все тот же «мальчик».

– Пусть не дергаются – я сейчас приду, – добавил Толян и даже зевнул, я думаю, на нервной почве.

Лениво перекидываясь непечатными соображениями, «мальчики», не торопясь, побрели обратно.

– Ну все, что ли? – устало спросил Толян. – Убери дуру-то.

– Давай отъедем подальше, – предложила я, – так будет лучше для нас обоих.

Я демонстративно сунула пистолет к себе за пазуху.

– Поехали… – согласился Толян.

У него пропало всякое желание ругаться.

Я поехала прямо по улице в направлении Детского парка. Закурив, предложила сигарету Толяну. Он не отказался. Я заметила, что руки его подрагивали. Нормальная реакция здорового организма на выброс в кровь адреналина.

– Ты извини, так получилось, – искренне сказала я, останавливая машину.

– Так что за вопрос? – пропустив мимо ушей мои извинения, спросил Толян.

С ним положительно было приятно работать.

Я достала заветный пакет и вынула из него пару снимков.

– Кто этот человек?

Быстро глянув на одну из фотографий, Толян вернул их мне.

– Неприятностей на свою задницу ищешь? – спросил он с искренним сочувствием. – Не советую. Там и твоя пушка не поможет.

– Чем он занимается?

– В основном бабами. Кому их поставляет – не знаю. Но лучшие уходят к нему.

Я достала фотографию Марины.

– Эта у него?

– Маринка? Не знаю. Но она ему понравилась. Слушай, ты кто?

– А зачем тебе знать?

– Не хочешь, не говори. Но я тебя предупредил. Это не просто круто. Ты понимаешь?

– Где его можно найти?

– Казино «Братислава». По пятницам.

– Домашний телефон? Адрес?

– Ты шутишь?

Задавая последний вопрос, я была почти уверена, что не получу на него ответа. Но я и так узнала очень много. Достав сотню долларов, я протянула их понурому сутенеру.

– Получи.

Толян не торопился взять деньги. Что-то его беспокоило. Я подумала, что он чего-то боится. И не ошиблась.

– Я не знаю, что ты задумала и кто за тобой стоит…

Он опять замолчал. Слова давались ему с большим трудом. Оглянувшись по сторонам, парень наконец взял деньги и продолжил:

– Хуже всего, что тебя видели наши ребята. Если он узнает, у меня будут большие неприятности. Договоримся так. Я ничего не знаю, а ты, – он посмотрел на меня оценивающим взглядом, – приезжала узнать, где найти богатого клиента. Я иногда посылаю к нему красивых девочек…

– Он тебе платит за это? – догадалась я.

– Но лучше, чтобы он вообще ни о чем не знал, – оставив мой вопрос без ответа, закончил Толян.

– Можешь не беспокоиться, – заверила я его. – Меня этот вариант вполне устраивает. Тебя подбросить до «работы»?

– Обойдусь.

Засунув стодолларовую купюру в карман зеленых штанов, он приоткрыл дверь и щелчком выбросил на дорогу окурок.

– Его зовут Вольдемаром, – сказал он, не поворачиваясь ко мне, и вышел из машины.

Моя работа на сегодня была закончена. Больше всего на свете мне хотелось спать.