Текст книги "Небо в клеточку"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Я не ответила на ее вопрос. Просто еще раз попросила:

– Расскажи мне, как все было.

– Я слышала выстрел, побежала в коридор. Смотрю: дверь открыта, он лежит…

Не в силах сдержаться, Катя вновь заплакала. Пес уже не ворчал, а только тихонько скулил. Кажется, он лизнул девочку.

– А как пистолет оказался у тебя?

– Не знаю. Схватила, наверное. Сначала он на полу валялся.

– Где именно? Далеко от… твоего отца?

Во мне появилась слабая надежда.

«Вдруг?.. Черт, а почему бы и нет?!»

Хотя в душе я сразу же отмела такую версию. Опыт подсказывал. Стреляются в висок, в рот. Реже – в сердце. В лоб – не припомню. Разве что отставные военные. Насколько я знаю, Андрей Викторович не из их числа.

«Больше чем уверена, криминалист не обнаружит следов пороховой гари на коже вокруг входной раны», – докончила я свою мысль, уже полностью убежденная в несостоятельности вспыхнувшего подозрения.

– Не помню, по-моему, у двери, – ответила Катя, и версия самоубийства испарилась окончательно.

Небо из серого стало почти белым, и девочку я видела теперь отчетливо. Пес действительно лизал ей щеку, собирая слезы, которые безостановочно лились из Катиных глаз.

К горлу неожиданно подступил комок, и я сама едва не разревелась. Честно признаться, это меня удивило, поскольку такое со мной случается крайне редко.

«К черту все эти охи-ахи! Думай, Женька, спрашивай, пока у тебя есть возможность. Скоро Катю заберут, тогда спросить будет не у кого!»

– Катя, я тебе верю и попытаюсь помочь. – Говоря это, я понимала, что дано обещание, которое придется сдержать. Может быть, тяжелое и даже невыполнимое, но по-другому нельзя. Мне нужно дать надежду этому человечку. Нужно и мне самой, поскольку Катя оказалась в беде отчасти и по моей вине.

«Отчасти?! – влепила я себе мысленную пощечину. – Да исключительно по твоей! Ты должна была стать ее тенью, а не таскаться ночью по саду, размышляя о том, что скоро тебя мужик в свою койку затащит!

Сейчас некогда сопли распускать! – одернула я себя. – Думай!»

– Катя, как быстро ты прибежала на звук выстрела? Сразу?

– Нет, – перестав реветь, мотнула головой девушка, – сначала я растерялась, не знала, что делать! Лежала некоторое время. Затем услышала…

Тут Катя замолчала и уставилась на меня широко открытыми глазами.

Воздух уже приобрел молочную окраску, и лицо девушки было видно отчетливо. Сейчас на нем отражалась напряженная борьба. Страх и желание сказать мне что-то очень важное… Что пересилит?

– Катя, кого ты видела в коридоре?

По тому, как вздрогнула девушка, я поняла, что попала в точку.

– Никого не видела, – быстро проговорила Катя, для верности замотав головой, чтобы у меня не осталось никаких сомнений. Только получилось наоборот. Теперь я могла со стопроцентной уверенностью сказать, что угадала верно! Но почему Катя отрицает очевидное? Не верит, что я хочу ей помочь? Зачем тогда вообще откровенничает со мной?

Я хотела озвучить свои мысли, но вовремя заметила, что Катя смотрит поверх моего плеча куда-то мне за спину.

– Евгения? – раздалось позади. Филипп заворчал. Сейчас, теперь уже при дневном свете, я увидела его клыки. Впечатляющее зрелище. Щелкнул затвор, и следом – негромкий голос:

– Ты что?

– Да так, на всякий случай, вдруг кинется, – последовал такой же негромкий ответ.

– Да не кинется. Тебе же сказали – на цепи!

Я медленно встала и обернулась. Так и есть – в полном составе. И Санек с ними – выглядывает из-за спины старлея.

– Катя, я тебе помогу, – невольно повторила я свое обещание.

Но девушка меня не слышала. Она сейчас никого не слышала. Катя прощалась со своим четвероногим другом. Шепнула ему что-то ласковое на ухо, затем встала и пошла к ним навстречу.

Неожиданно она остановилась и повернулась ко мне. И так же серьезно, как до этого, проговорила:

– Женя, спасибо вам. Только… только я вам все наврала. Забудьте и не лезьте в это дело.

Я даже отшатнулась. Наверное, изумление так забавно отразилось на моем лице, что девочка улыбнулась. Первой человеческой улыбкой за все время нашего с ней знакомства.

Глава 4

И все же она не заявила: «Это я его убила!» Просто сказала: «Я вам наврала».

Духу не хватило? Не хватило на что? Сказать правду или же, наоборот, соврать, повесить на себя то, чего не делала?

«Дура ты, Женька», – говорила я себе в который раз за последние полчаса и тут же с собой соглашалась. Но также знала, что никакие душещипательные внутренние диалоги ничего не изменят. Я по уши влезла в это дело. И не вылезу из него до тех пор, пока мне не будет все ясно самой.

У меня сейчас нет клиента. Вернее, клиент как был, так и остался. Заплативший авансом. Самое смешное, что я даже не могу теперь вернуть ему деньги – он мертв. И перед ним у меня осталось моральное обязательство. Плюс мое слово, данное его дочери. Возможно – его убийце. И плюс моральное обязательство перед самой собой.

«Да, с таким багажом тебе уже не отвертеться», – невесело подумала я и решительно раздавила окурок в пепельнице.

Я сидела в кафе напротив собственного дома. Кафе небольшое, чистенькое. А самое главное – кроме небольшого числа завсегдатаев, сюда редко кто заходит. Особых кулинарных изысков бармен Леня не предложит. Водка и вино в розлив не продаются. Марина – единственная официантка – усадит вас за столик и попросит сделать заказ. Потому любители «наливаек» сюда не заглядывают. Тем более что остограммиться можно через две двери прямо по улице, в рюмочной. Рюмочная принадлежит тому же хозяину, что и кафе.

В кафе меня знают хорошо, поскольку я как раз одна из немногих постоянных клиенток.

Я сидела и рассеянно смотрела на ноги прохожих, иногда появляющиеся в окне. Как ни странно, их мельтешение нисколько не мешало. Наоборот, помогало глубже сосредоточиться на собственных мыслях.

Итак, что я знаю на настоящий момент? Знаю немного, но кое-что есть…

Итак, начнем с того, что после отъезда милиции все немного успокоились, и я в том числе. Скажу сразу: после некоторых раздумий мне стала ясна причина, заставлявшая поверить Кэт, что она не убивала своего отца. Холодным трезвым умом я попыталась представить себе, как четырнадцатилетняя девчонка вскидывает пистолет и всаживает пулю в лоб родителя. Потом дико орет, хватается за голову и… тут мы ее застаем. Нет, Женя, нет!

«В истерике она бы в него пол-обоймы засадила! В туловище, а не целилась бы в лоб! – размышляла я. – Хотя Кэт могла выстрелить случайно! Но опять же, скорее всего, попала бы не в голову».

Да зачем бы ей понадобилось убивать его?! Вот вопрос!

«Ненавижу, убью!» В порыве гнева – это одно, а вскинуть пистолет и нажать курок один раз… один или два?

После того как с нас сняли свидетельские показания, я как бы случайно оказалась около милицейской машины. Пыталась подслушать, как эксперты разговаривали меж собой. Они разговаривали негромко, но все же кое-что удалось услышать. Специалисты удивлялись тому же, что и я: как это девчонка, доселе не державшая в руках оружия, влепила пулю аккурат в лоб? Могло произойти случайно, конечно. Или… «ценные» сведения о том, куда стрелять надежнее, можно почерпнуть в любом боевике. Как в импортном, так и в отечественном. И про стрельбу в голову, и про контрольный выстрел.

Но одно дело сведения, другое – реальная жизнь! В ту долю секунды, когда твой разум отдает пальцу приказ нажать курок… Словом, если бы овладение стрелковыми навыками ограничивалось только теоретическими знаниями, зачем понадобилось бы людям проводить столько времени в тире на тренировках? А тут человек, который не держал до сего момента оружия в руках. Или держала? Насчет Кэт я ничему не удивлюсь. Могла раскрутить родителя, и он ей сам организовал стрельбу по консервным банкам!

Пока я размышляла, эксперты и старлей начали подозрительно коситься в мою сторону. Я подошла под предлогом стрельнуть сигарету, попыталась завести разговор все на ту же тему. Но мой номер не прошел – люди на службе. Отвечали вежливо, но односложно. Смысл сводился к одному – чего в жизни только не бывает, но говорить об этом с вами мы не будем!

После общения с представителями закона настал завершающий момент моего пребывания на территории поместья. Оставалось лишь забрать вещи и отбыть восвояси. Что я, собственно, и сделала. Вернее, почти так.

Собрав вещи, я спустилась со второго этажа в холл и застала там Ладу с Антоном Валентиновичем. Оба встретили меня ускользающими взглядами. У Лады совершенно зареванное лицо. У Антона тоже в глазах стояли слезы. На столе, рядом с оставшимися с ночи бутылками, валерьянка и корвалол. Интересно, для кого – для Антона или для его сестры? Или для обоих сразу? Во всяком случае, в руках у хозяина поместья была рюмка. Пустая.

Когда я приблизилась, Антон машинально наполнил ее водкой и проглотил. Затем покосился в мою сторону.

– Женя, присоединяйтесь. – Он красноречиво кивнул в сторону бутылок.

Не отказалась я не только для того, чтобы задержаться и поговорить с Антоном и его сестрой. Мне и в самом деле необходимо было выпить.

– Да как же так?

На этот вопрос я не могла ему ответить при всем желании. Да и незачем: он, по-видимому, спрашивал самого себя.

Но все же я сочла это поводом начать разговор.

– Антон Валентинович…

– Не надо, Женя, – поморщился он. – Мне после разговора со следователем… Вчера мы были Антон и Женя, давай так и оставим!

– Хорошо, Антон, – согласилась я с ним. – Вы вчера, когда ходили за курткой, ничего подозрительного не слышали?

– Что ты имеешь в виду? – Он оторвался от своих горестных размышлений, но еще не до конца. Глаза смотрели на меня с полным недоумением.

– Хорошо, скажу прямо. Когда я осталась одна, то от нечего делать побрела по дорожке и дошла почти до самых ворот. И услышала разговор двух людей.

Я перевела взгляд на Ладу. Интересно, как она отреагирует? Но на лице ее читался только тупой испуг. И слезы. Похоже, сестра Антона тоже еще не поняла, куда я клоню.

Я продолжала:

– Один, как мне показалось, это ваш сторож. Второй голос мне незнаком.

– Ну и что?.. – Антон вскинул на меня внимательный взгляд. – Ты хочешь сказать, что… Ничего не понимаю! Катя фактически призналась, что стреляла она. К чему ты клонишь?

– Клоню я к тому, что не верю, будто Андрея Викторовича убила его дочь.

– Почему? – поинтересовалась Лада.

– Потому, что уж больно не похоже на то, что это сделала она.

Я привела им те же доводы, что и себе пять минут назад.

– Ну и кто же, по-вашему?..

– Не знаю, – отвечала я Антону. – Если бы знала, сказала бы следователю.

– Мы зашли, и у нее пистолет был в руках, – тихо, словно разговаривая сама с собой, заметила Лада. Глаза ее при этом смотрели мимо нас.

– Такое бывает. Человек в шоке иногда хватает совершенно неожиданные предметы, – пожала я плечами.

Подумав, налила себе еще из бутылки. Вопросительно посмотрела на Антона. Но он совершенно не желал встречаться со мной взглядом и сосредоточенно изучал пол под ногами, тщательно обдумывая услышанное.

– Лада, а что вы хотели сообщить нам, когда мы с вашим братом вернулись из парка?

– Я поднялась к себе и легла в кровать. Уже почти уснула, как неожиданно раздался звук сигнала. Я подумала, что Аня вернулась. Потом все стихло, а сон пропал. Взяла книжку, а потом мне показалось, что дальше по коридору что-то сильно бабахнуло. Думаю, может, с газом что? Я испугалась. Вас встретила, а там уже Катя закричала…

Не закончив свою мысль, Лада неожиданно опять разревелась и схватилась за сердце.

– Лада, Лада! – кинулся к ней брат. Сразу же повернулся ко мне: – Женя, давайте не будем сейчас говорить об этом. Я знаю, вам жалко девочку. Мне тоже жалко… что так все получилось… Хотя я Андрея предупреждал, что нужно больше о семье думать, чем о деньгах! Пусть всем этим следователь занимается! Я так понимаю, это не ваша работа?

– Нет, не моя, – согласилась я с ним и поднялась, чтобы уйти. Мне ясно дали понять, что больше разговаривать со мной не желают. А допрашивать их я не имела никакого права.

Я миновала бассейн и подошла к дому сторожа. Дверь была открыта настежь. Ключи от въездных ворот на столе. Санька, понятное дело, пропал и след. Поскольку расспрашивать мне было некого, просто осмотрела комнату. Диван, письменный стол у окна, шкаф у стенки, тумбочка. Пара стульев. Есть в этом доме еще и кухня, но туда я даже не заглянула.

Я вышла на улицу и хотела уже покинуть негостеприимное поместье, но вспомнила еще об одном. Лопата так и стоит у стенки. Там, где Санек ее и оставил вчера днем. Я обследовала территорию и легко нашла место, где он копал. Некоторое время я ковырялась в земле и убедилась, что ничего там нет.

«Может, он, наоборот, что-то выкапывал?» – поставила я вопрос по-другому. Такой вариант мне нравился больше.

«Киреевскую расписку? – продолжала я размышлять на ту же тему. – Которую должен был отдать тому человеку, с кем ночью разговаривал в парке. Тогда почему не отдал?»

Я прислонила лопату к дереву и пошла к гаражу. Он также был открыт. Вернее, ключ торчал прямо в скважине.

Я открыла дверь, на всякий случай огляделась. А вдруг Санек с ломом притаился? С него, пожалуй, станется!

Выгнав машину, я вновь затворила зеленые створки металлических ворот. Словом, все оставила так же, как и было до моего появления.

Новый день выдался облачным, и в воздухе ощутимо пахло дождем. Совсем под стать моему настроению…

* * *

«Итак, что же мы имеем?» – спрашивала я себя, потягивая ароматный кофе.

Что-что, а кофе здесь готовить умеют. Кроме кофе, Марина приготовила мне двойную порцию пельменей, но с ней я разделалась в одночасье – после ночного лазанья по кустам голод меня прошиб просто волчий. И самое обидное, что домой мне идти сейчас никак не хотелось. Друг юности моей тетушки еще не уехал, а я была не в том настроении, чтобы общаться с типом вроде него. Нервы на пределе. Не дай бог, взорвусь! Потом сама себе в жизни не прощу. Потому, с тоской посмотрев на окна собственного дома, и подкатила к «Веселому огоньку» – так называется это заведение.

Я сделала еще глоток и потянулась к пачке. Закурила и вновь посмотрела в окно.

Если принять за основу то, что Катя не убивала господина Киреева, тогда возникает вопрос – кто мог это сделать? Да любой из тех троих, кто оставался в поместье, кроме меня и Кэт: Лада, Антон, сторож.

«Плюс еще четвертая, – поправилась я, – та женщина, что приезжала среди ночи. Подтверждение тому – их странный разговор! Из того обрывка, что я невольно подслушала, совершенно ясно, что Санек должен был спереть для другого человека что-то из сейфа Киреева. Что? Расписку, про которую мне говорил Андрей Викторович?»

Стоп! Незадача! Нарушается хронологическая последовательность. Разговор-то ты слышала, но убили Киреева уже после него!

«Почему ты так решила?» – Я перевела взгляд на кончик своей сигареты.

«Да ясно как белый день! Сейф вскрыли до убийства. Иначе как бы у убийцы в руках оказался пистолет Киреева? А неизвестная явно сама не открывала сейф, иначе зачем бы ей пытать Санька?»

Сделав этот глобальный вывод, я глянула на пустую чашку. Голова после вчерашнего выпивона и последующей бессонной ночи была чугунная, и мысли ворочались с трудом. Одной чашки оказалось маловато, чтобы привести себя в нормальное состояние. Марина поняла мой взгляд и подошла к столику.

– Сделай еще кофе, – попросила я ее. – Покрепче, пожалуйста.

– Двойной?

– Можно даже тройной, – усмехнулась я в ответ. Но, глядя на мои покрасневшие глаза и взъерошенную прическу, официантка не восприняла мою просьбу как шутку. Через пять минут я получила свою чашку и по вкусу определила, что кофе по насыщенности действительно близок к тройной порции.

Но сейчас мне чем крепче, тем лучше.

Я продолжала разгадывать шараду.

«Итак, Санек своей заказчице, скорее всего, наврал», – пыталась я подцепить последнюю мысль.

И неожиданно до меня дошло, что совершенно не важно, наврал Санек или нет. Нет, может, как частность эта деталь важна. Но в целом из их разговора следует, что неизвестной женщине, собственно, и незачем было идти самой в особняк. Рисковать, чтобы быть застуканной хозяевами, одним или вторым, лезть в сейф – зачем?! Зачем, если она платила за это сторожу!

«Н-да! А вдруг?..»

«Да как ты себе это представляешь?» – задала я себе вопрос.

После второй чашки мысли в голове бегали живее, и воображение сразу нарисовало абстрактную фигурку в коридоре второго этажа. Вот она идет, останавливается…

Стоп!

«Ни один человек не полезет воровать в комнату, если в открытую дверь выбивается полоска света. Становится ясно как белый день, что там кто-то есть!»

Ну что, опять тупик?

«Не полезет, если только… если только кто-то не подсказал, что хозяин вдрабадан пьяный и его пушкой не разбудить!»

Правильно! Санек впускал женщину, он и подсказал ей.

«Хотя это не факт, что убийца посторонний. Просто так выгоднее думать!»

Я закончила с кофе и заодно с мыслями об участи бедолаги Киреева.

Голых теорий не люблю – не моя стихия! И поэтому, когда я оторвалась наконец от стула и попрощалась с Мариной и Леней, душа настоятельно потребовала действия.

«Итак, с чего начнем?» – встал вопрос ребром, едва я оказалась за дверью «Веселого огонька».

Начать пришлось с того, что на рекордной скорости я помчалась к своему «фольксу». Дело в том, что как только я оказалась на улице, в небе жутко ухнуло. Не пугайтесь! Никакого криминала – обычный гром! Просто следом за этим звуком небо обрушило на грешную землю поток воды, и, чтобы не проникнуть до нитки, пришлось спасаться бегством.

Лишь забравшись на водительское место в свое авто, я подумала, что холодный душ, в общем-то, мне как раз и не помешал бы. Решительно выжала сцепление и включила скорость.

«А нужно ли твое участие в расследовании самой Кате? Что ж, в одном ты можешь быть уверена, что этим ей не навредишь!»

Под «ей» подразумевалась, конечно, дочь Киреевых. На остальных обитателей славного домика в Волжских Заводях мне было наплевать.

Действовал ли убийца с тонким расчетом или же, наоборот, спонтанно, под давлением обстоятельств? Скорее всего, второе. После прекращения действия клофелина Андрей Викторович внезапно очнулся и застукал его (или ее) за неприятным занятием. Убийца выстрелил…

Потом, чтобы не быть застигнутым с поличным, пришлось бежать. А пистолет бросить тут же на пол, поскольку в коридоре можно было наткнуться на кого-то другого. На меня, например. Или на ту же Катю.

Условия для совершения преступления, прямо скажем, не из лучших. На что надеялся (или надеялась) убийца? Наверное, ни на что – просто не было другого выхода.

И вдруг случается чудо: помогает Катя! Тем, что нежданно-негаданно хватает в свои ручонки ствол. И убийца тут же прячется за детской спиной!

Поэтому он мне заранее омерзителен.

* * *

Начать я решила с самого простого: выяснить наконец, чем же занимался Андрей Викторович. Что за долларовая скважина у него была на самом деле? Что собой представляет фирма «Данко»? В общем, все, что связано с деятельностью покойного.

Для этого существовало несколько путей. Один из них, самый тяжелый, на мой взгляд, – это через справочные службы выяснить адрес офиса, затем приехать туда и попытаться завести с кем-нибудь знакомство. Именно так я и поступила бы лет пять назад, в самом начале своей частной практики на тарасовских улицах. Но сейчас… Простите, я уже заматерела!

Информация о людях, сколько-нибудь значимых в жизни тарасовского общества, бывает мне порой весьма необходима. И не обязательно это член правительства или депутат областной думы. Это может быть и известный уголовный авторитет, и крупный бизнесмен. Человек, чье имя на слуху. Или же, наоборот, неизвестно широкой публике, но знающие люди сразу скажут, что реально этот субъект может сделать о-о-очень многое!

Кроме категории значимых людей, о которой зашла речь, есть другая, неизменно ей сопутствующая. Это те, что знают все о людях. Тех, которые в свою очередь что-то могут! Вот так сложно и запутанно, зато очень верно по существу!

К одному из таких «знатоков» я сейчас и направляюсь.

Семен Матвеевич Коган – очень занимательная личность. Начиная с внешности.

Представьте себе невысокого кругленького еврея под шестьдесят, с вечной скептической улыбкой на лице и живыми выразительными глазами. Это – Коган.

В золотое социалистическое время Семен Матвеевич жил весьма недурственно, причем никогда не занимал высоких должностей. А уж если быть совсем точной, то должность он занимал лишь одну – товаровед. Товароведом Семен Матвеевич был не простым. Вернее сказать, место, где он работал, было не простым. Тогда в разговоре подобные учреждения называли «блатными». Еще бы – «Тарасовоблторг»!

Главное, что требовалось от Семена Матвеевича, – это знать.

Знать, что в магазин к Федору Львовичу привезли четыре польские «стенки». А у Артура Гарибяна появились югославские костюмы. А вот у Якова Лукича скоро день рождения, и ему как раз нужно…

Коган имел исключительно важную особенность появляться всегда вовремя и всегда кстати. И всегда с тем, что нужно человеку, к которому он пришел.

Кстати, он был первым, кто рассказал мне анекдот про «нового русского» и старого еврея. Было это так.

Мы спорили о первоначальном накоплении капитала и – как следствие этого – разворовывании страны.

– Женя, вы еще слишком молоды и, простите, наивны! – со спокойной мудростью глядя на меня, заметил тогда Семен Матвеевич. – Все давно поделено! Поделено еще в то время, когда я был молод. «Новые русские», «новые русские». Ха! Женя, хотите анекдот?

– Конечно, хочу, – ответила я недолго думая.

– Так вот, приходит «новый русский» к старому еврею и говорит: «Папа, одолжи мне денег!»

К этому человеку я сейчас и ехала. Остановилась у Крытого рынка и нырнула в ливень. Купила букет цветов для его жены и бутылку водки для нас с ним. В этом вопросе хозяин тоже оригинал: никаких тебе сухих вин, коньяков – только водка!

Потом вновь лавина водных струй – и я в машине. Закурила сигарету и достала сотовый. В голове мелькнула умная, но не своевременная мысль: сначала нужно было позвонить Когану, а уж затем нырять под дождь. Вдруг его нет дома? Но Семен Матвеевич находился дома и ждал меня. Коган всегда ждет. Еще ни разу я не слышала от этого человека, что ты не вовремя и он занят. Для гостей Семен Матвеевич всегда свободен. Конечно, в три часа ночи я ему ни разу не звонила, а в дневное время – всегда пожалуйста!

Моя машина, как та амфибия, выплыла навстречу потоку воды. «Дворники» работали так энергично, словно я могла выписать им премию. Небо периодически напоминало о себе раскатами грома.

Плыла не только я одна – плыл весь город. Ливень был такой, что струй дождя даже не видно – все сливалось в единый фон белесого цвета.

Я знала, что такое буйство не может быть продолжительным. Правда, сверху еще пару раз шарахнуло, словно молотком по жестяной крыше. В назидание нам, грешным. Чтобы помнили о вечности. Затем водяная стена стала распадаться на отдельные струи. Равномерный клекот от падающих капель сменился шелестом, затем постепенно стал стихать.

Когда я подъехала к дому Семена Матвеевича, туча выжимала из себя жалкие остатки. Посидела в машине еще пару минут, и дождь совсем сошел на нет.

«Ну не дура ли? Нужно было лезть?!»

Дура не потому, что купила розы и водку – к Семену Матвеевичу с пустыми руками ходить не принято. Не поймет. Дура потому, что можно было подождать минут двадцать, пока дождь закончится.

«Ладно, что уже теперь!» – отмахнулась я от очевидного факта и подошла к подъездной двери. Пока вспоминала код, рядом оказалась женщина. Она торопливо сложила зонтик и набрала номер. На меня она и не посмотрела.

Семен Матвеевич был такой же, как и всегда, – в меру приветливый, в меру заинтересованный.

– Рая, тебе цветы! – объявил он, пока я снимала кроссовки.

Хозяйку увидеть мне не удалось, я только краем уха слышала ее голос. Но меня нисколько это не огорчило – голова была занята совершенно другим. Семен Матвеевич все прекрасно понял и осторожно подтолкнул меня в сторону комнаты, служившей ему кабинетом.

Он оставил меня сидеть в кресле, а сам вновь ненадолго исчез и вернулся с двумя тарелками в руках. На них – сыр, колбаса, хлеб. Выпивка у нас планировалась чисто символическая, потому большого внимания закуске хозяин дома не уделил.

– Ну, чему обязан пожилой человек вашим визитом? – Коган наконец налил в малюсенькие рюмки производную спирта и воды.

Первым делом мы выпили, затем закусили. И только тогда я перешла к делу, ради которого приехала:

– Киреев Андрей Викторович.

– Хм, это тот, с которым этой ночью произошел, хм… несчастный случай?

Коган не случайно делал небольшие паузы между словами. Это смягчало фразу, но передавало точный смысл произошедшего. Я поразилась другому – насколько быстро распространилась информация. Хотя в отношении Когана удивляться излишне – ведь человек живет этим.

– Да, тот самый.

– Да-а!.. Чего человеку не хватало?

– А ему чего-то не хватало? – сразу же поинтересовалась я.

– В определенной среде ходили упорные слухи о том, что Андрея Викторовича последнее время одолевали неприятности. Неприятности… и крупные денежные затраты на их улаживание.

– Даже так? – изогнула я дугой бровь, выказывая тем самым немой вопрос.

– Слухи, слухи! – развел руками Семен Матвеевич. В его глазах читалось недосказанное: «Женечка, большего я вам не скажу! Потому и живу на свете шестой десяток лет, что знаю: это говорить можно, а это – нельзя!»

– Ладно, бог с ними, с его неприятностями. А вот насчет поместья и его совладельца?..

– Ах! – На лице Семена Матвеевича появилось мечтательное выражение. – Сказка! Вы там, я полагаю, уже побывали?

– Да, была, – не стала я скрывать очевидный факт.

– Вершинин Антон Валентинович сам проектировал это чудо…

«Надо же! – мысленно поставила я себе двойку. – Пинкертон новоявленный! Не могла распознать тарасовскую знаменитость! Фамилию, видите ли, тебе назвать забыли!»

Тут я спохватилась, что не слушаю Когана, и поспешила переключиться на него.

– …так вот, – продолжал он, – денег у него самого в то время не хватило бы на подобное строительство…

– В то время?.. – перебила я Семена Матвеевича, нисколько не смущаясь этого. Это – обычная наша практика делового общения: ему незачем повторять то, что я и так знаю, а мне – слушать. Время – деньги. Кстати, не только в переносном смысле, но и в самом прямом. Потому, что, кроме цветов и водки, в зависимости от того, сколько продлится наша беседа, предполагается еще и конечная сумма оплаты разговора.

– В то время – да. Это сейчас у Вершинина налажено дело за рубежом и он такой же дворец может легко построить, скажем, где-то в Италии или во Флориде.

Я кивнула. Вопрос о пятидесяти тысячах долларов, которые Антон якобы занял у своего друга и не мог отдать, вертелся на языке, но я его не озвучила. Решила, что в силах обмозговать это самостоятельно.

– Фирма «Данко», которой руководит Киреев, – выдала я следующее направление.

– Руководит и владеет! – уточнил мой информатор, значительно тыча пальцем вверх.

– Значит, дела в фирме обстоят не блестяще… – задумчиво потянула я. На этот раз перебил меня сам Коган:

– Я этого не говорил! Я сказал: есть слух, что у господина Киреева неприятности. Личные! Это вовсе не означает, что его бизнес стал вянуть.

– А чем он занимается?

– Газ.

– Понятно. А я думала, что знаю всех «газовиков».

– Ну, газ не совсем в том понимании! Не труба с газом. Оборудование, промышленное и бытовое, сопутствующие товары.

– Все равно круто, – думая над услышанным, заметила я негромко.

«Пока хватит!» – поставила я точку в нашем общении.

– Сколько я вам должна?

– Ну, с учетом того, что я вам ничего особенного не сказал… Женя, можно предложить вам бартер? – наконец проговорил Коган.

Что ж, я понимала его стремление узнать подробнее о событиях минувшей ночи в поместье на Волжских Заводях из первых рук. Что может быть дороже информации, полученной из первоисточника?! В рукаве у меня появился своего рода козырный туз, но вытаскивать его на свет божий я пока не спешила.

– Можете, Семен Матвеевич, – улыбнулась я одними уголками губ. – Только, кроме самой общей информации, пока я вам ничего сказать не могу!

Слово «пока» я выделила, тем самым указывая на возможное развитие событий. Семен Матвеевич понял меня правильно.

– Ну, давайте тогда денежные расчеты оставим на потом. Возможно, вы еще заглянете ко мне?

– Вполне возможно, – подтвердила я правильность его догадки. – Ну, а то, что там произошло…

Скупо, казенным языком я изложила официальную версию. Изложила быстро, буквально в паре предложений.

Коган внимательно слушал, впитывая буквально каждое мое слово. Но нового я ему, скорее всего, ничего не сообщила. Еще не пришло время, Семен Матвеевич, для откровений! Он это тоже понимал, потому не задал ни единого вопроса.

Умытая улица встретила меня остатками былого водяного изобилия, от потоков остались только тоненькие ручейки. Солнце сияло, словно радуясь всему происходящему.

Я села за руль и вновь вернулась к тому же вопросу, что и до визита к Когану, – а что, собственно, делать дальше?

Прежде всего решила систематизировать всю накопившуюся информацию.

Размышления привели меня к следующему выводу. Покойный Киреев что-то прятал в сейфе на даче. Расписка – это, скорее всего, только для меня. Это самое «что-то», что должно подстегнуть интерес у определенных людей или человека. Меня взяли… например, в качестве постороннего свидетеля, для чего-то нужного Кирееву. Итак, он собирался устроить скандал Антону, и ему помешали сначала его жена, потом – его же дочь. Чего он мог добиться?

Вернее, не так – чего он хотел таким образом добиться?

Невольно я вспомнила слова Когана: «У него были неприятности». Связанные с деньгами. Причем в фирме дела шли нормально. То есть, если я правильно поняла старика, на Киреева оказывали какое-то давление, и ему нужна была наличка. Причем продавать собственную фирму он не хотел. Или не мог. Что в данной ситуации, собственно, и не важно.

«А могла ли та посторонняя, с которой разговаривал сторож, и быть тем прессом, что давил на Андрея Викторовича?»

Размышляла я недолго, и ответ получился отрицательным. Людей, с которых собираешься поиметь деньги, не убивают! Какой смысл тратить время на человека, чтобы в шаге от результата его просто прихлопнуть? Логики нет совершенно! Конечно, можно сделать поправку на форсмажорные обстоятельства.

«Хотя, – опять напомнила я себе, – «пресс» и убийца могут быть попросту двумя разными людьми. Скорее всего, так и есть на самом деле!»

Ладно, я оставила эту тему и вновь возвратилась к тем загадочным действиям покойного, в результате которых я и оказалась на «дачке».