Текст книги "Имидж шарлатана"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Продолжить размышление о сходстве Корольковой с только что увиденной особой мне не позволили водители стоящих позади машин: так как давно загорелся зеленый свет, они принялись яростно давить на сигнал, и я едва не подпрыгнула на месте от подобного оглушительного звука. Пришлось поторопиться и тронуться в путь, освободив дорогу нетерпеливым автолюбителям.

Сосредоточившись на дороге, я быстро добралась до нужной улицы, свернула под небольшую арку и оказалась в очень уютном дворике. Там весело бегала ребятня, развлекая себя какой-то забавной игрой. Чтобы не мешать, я замедлила ход машины и отогнала ее в сторону. Затем вышла, заперла дверцу и прошла под другую арку, представляющую собой очень узкий проход, не способный пропустить ни одной машины. Теперь я оказалась в другом дворе, который занимало всего одно здание, выстроенное квадратом. Это и была ветеринарная клиника, специализирующаяся на оказании помощи редким видам животных.

«Не маленькое сооружение, – подумала я про себя, рассматривая здание. – Тут не только клинику, а много еще чего устроить можно. Видимо, неплохо Алла Викторовна тут развернулась, в полную силу».

С надеждой выяснить все, что произошло в этом учреждении, и разобраться, могло ли это стать причиной убийства ее владелицы, я подошла к двери и, решительно толкнув ее от себя, прошла внутрь. Там все оказалось вполне стандартно, что встретишь в любой больнице: кафельные светлые полы, выкрашенные в один цвет стены, несколько расставленных вразброс декоративных растений в горшках, ну и кое-что из примитивной мебели. В углу за небольшим пластиковым столом сидела молоденькая девушка в светло-розовом костюмчике и листала журнал. Завидев меня, она сразу оставила свое занятие и дружелюбно защебетала:

– Добрый день. Чем мы можем вам помочь? Если у вас заболел питомец, то наши врачи окажут ему помощь и вернут вам и ему радость. Прошу, присаживайтесь. Вам нужно заполнить небольшую анкету, а потом я провожу вас к специалистам.

– Боюсь, что мне не понадобится помощь ваших специалистов, – так же вежливо ответила я. – У меня вообще нет питомцев.

– Нет? Тогда что же вас привело к нам? – удивившись, переспросила девушка, но тут же взмахнула руками и продолжила тараторить: – Ах, так вы, наверное, пришли к кому-то из персонала? Родственница? Назовите, кто вам нужен, я вызову по телефону.

– Пожалуй, я бы не отказалась пообщаться с вашим главврачом. Но это чуть позже, – едва сдерживая улыбку от чрезмерной любезности девушки, произнесла я. – А пока покажите мне, пожалуйста, журнал регистрации.

– Какой журнал? – все еще не понимая, что, собственно, мне нужно, повторила девица и беспомощно захлопала длинными ресницами. – Но он не для посторонних посетителей, нужно сначала спросить разрешения.

– Считайте, что я его уже спросила, – демонстрируя девушке свое незаменимое в большинстве случаев липовое ментовское удостоверение, ответила я. – Давайте журнал!

Теперь девица не стала со мной спорить и достала из запирающегося на ключик ящика большую толстую тетрадь. Сверху на ней был приклеен листок с надписью «Учетная книга». Я пододвинула этот гроссбух к себе и принялась его пролистывать. Еще не зная, что именно я ищу, но все же надеясь, что, если в журнале есть что-то подозрительное, я наверняка это замечу. По крайней мере пока я считала, что проблемы в клинике, тем более такие, какие следовало бы разбирать в суде, о котором упомянула Виктория, могли возникнуть либо из-за неправильного заполнения документов, либо из-за оказания некачественной помощи очень редким животным. Может, их хозяева подали в суд или пригрозили чем-то?

Пока в журнале ничего подозрительного я не заметила. Там были сведения о хозяевах заболевших питомцев, включая адреса и телефоны, а также давалось описание самого животного, диагноз заболевания и результат лечения. Между самыми первыми записями в журнале были промежутки в несколько дней, что говорило о том, что не сразу дело пошло гладко. Зато потом количество записей увеличилось, а результат почему-то ухудшился. Даже я, не сведущий в этих делах человек, заметила, что ближе к концу журнала в графе «итог», значилось: «умерщвлен». Причина же умерщвления не указывалась, но о ней несложно было догадаться.

«Похоже, врачи в этой больнице не так уж и компетентны, как хотелось бы, – сделала я вывод. – Интересно, почему так стало?»

– У вас часто меняется персонал? – обратилась я с вопросом к девушке.

– Нет, все врачи работают очень давно, – ответила девица.

– Значит, давно, – задумчиво повторила я.

Затем попросила секретаршу позвать главврача клиники. Девица торопливо сняла с телефона трубку и принялась бегать своими маленькими пальчиками по кнопочкам-цифрам. Я отошла в сторону и стала разглядывать висевший на стене плакат. На нем была дана информация о том, какие болезни чаще всего посещают редких животных, таких, как крокодильчики, обезьяны, лисы и даже ежи. Рассказывалось также и о том, как важно вовремя обратиться к специалисту, ну и о многом еще в том же роде.

Пока я рассматривала плакат, в приемную вышел пожилой мужичонка ужасно маленького роста. По крайней мере мне он дышал в пупок. Голова у мужичка давно уже была лишена волос и блестела от пота, на носу небрежно сидели круглые очочки, а в руке была какая-то папка. Одет он был в белый халат, из-под которого выглядывал довольно-таки дорогой костюмчик. Со стороны этот субъект напоминал профессора института, читающего лекции студентам.

– Здравствуйте, это вы из милиции? – не глядя на секретаршу, сразу обратился ко мне мужчина.

– Да, именно я.

– Могу я узнать, чем вызвано ваше посещение? Кто-то подал в суд за то, что мы не смогли спасти его питомца, и вас попросили все проверить? – взялся излагать предположения заместитель Корольковой.

– Вряд ли вы угадаете, – не желая тянуть резину, заявила я. И тут же добавила: – Мы можем поговорить наедине?

– Да, конечно. – Главврач пригласил меня пройти к нему.

Преодолев длинный коридор, мы вошли в маленький кабинет, обставленный мягкой мебелью. Единственным рабочим предметом здесь был заваленный бумагами стол, все остальное непосредственно располагало к полноценному отдыху: тут тебе и телевизор, и магнитола, и настольные игры – прямо какой-то игровой зал.

– Прошу вас, присаживайтесь, – пригласил главврач. – Да, позвольте представиться – Климов Антон Григорьевич.

– Иванова Татьяна Александровна, – в свою очередь представилась и я.

– Ну так что вас к нам привело? – сев за свой стол, снова спросил Климов. – Честно сказать, вы меня немного озадачили.

– К сожалению, приход мой не ознаменован ничем хорошим, – вздохнула я. – Скажите, вы давно видели свою начальницу, я имею в виду Аллу Викторовну?

– Вчера, а что? – с интересом переспросил Климов. – Она что, в чем-то обвиняется? Ее ищут?

– Нет, ее нашли, но только мертвой, – коротко пояснила я.

– Мертвой, – глухо повторил главврач. Затем на минуту замер, как бы осознавая сказанное, а потом резко обхватил голову руками и начал причитать едва ли не по-бабьи:

– Господи, какой ужас! Этого просто не может быть! Почему? За что? В голове не укладывается. Алла Викторовна, эта добрая живая женщина, эта…

Дальше всех перечислений положительных качеств Корольковой я уже не слушала, и без того поняв, что главврач человек хитрый, предусмотрительный и делает все так, как от него ждут, но непременно учитывает и собственную выгоду. Такой запросто может не только убить, но еще и потоптаться по телу. Нужно с ним поосторожнее.

Дождавшись, когда поток не прекращающихся скорбных излияний из уст Климова закончится, я слегка кашлянула и обратилась к нему с вопросом:

– Скажите, Антон Григорьевич, какие у вас были отношения с начальницей?

– Самые положительные, – как я и ожидала, не моргнув глазом, ответил Климов. – Мы друг другу полностью доверяли.

– Замечательно! В таком случае вы наверняка знаете о тех проблемах, которые возникли в клинике? – поймав мужчину на слове, продолжила я.

– Не понимаю, что вы имеете в виду? – немного напрягаясь, ответил Климов.

– Как же не понимаете, – прикинулась я удивленной. – А как же едва не подсудное дело, которое имеет место быть у вас? Или вы не в курсе? – прикинувшись осведомленной, спросила я. – Что вы об этом скажете?

– Ах, это, – равнодушно махнул рукой Климов. – Да, действительно, у нас был суд, но это так, мелочь, даже не стоит разговора. Просто одна дамочка почему-то посчитала несправедливым, что мы усыпили ее животное, тогда как она могла бы еще попробовать его отнести в другие клиники. Суд, конечно же, признал нашу правоту, когда мы представили документы о том, что у животного было бешенство. Не понимаю, почему вас это вдруг заинтересовало?

– Попросту просмотрела ваш журнал…

– И заметили, что слишком много производится усыплений? – закончил за меня мужчина.

– Угадали. Действительно заметила, – призналась я.

– Да, приходится идти и на такие меры, – озабоченно вздохнул Климов. – Случаи бешенства среди домашних питомцев сегодня почему-то участились, и сделать с этим ничего нельзя. Пока лечению это не поддается, вот и идем на крайние меры.

– Понятно, – ответила я, не веря ни единому слову Климова, слишком уж предсказуемо все описывающего.

Что-то мне в нем не нравилось: не тем он был, кем хотелся казаться.

Понимая, что от этого человека так ничего и не узнаешь, я решила для начала осмотреть клинику и обратилась к Климову с просьбой показать мне здесь все. Услышав это, мужчина снова внутренне напрягся, но все же выдавил из себя дружелюбную улыбку. Мы оба поднялись и направились по коридору в глубь здания. Климов, не закрывая рта, рассказывал мне о том, как у них тут все хорошо, современно, какие новые аппараты приобретены для лечения животных. Я слушала вполуха, внимательно рассматривая все по сторонам.

Сначала мы побывали в помещении, где больное животное осматривают, затем там, где работали врачи, специализирующиеся на грызунах. Как объяснил Климов, в свободное от лечения время они проводили опыты на обычных серых мышах, проверяя на них действие разного рода лекарств и препаратов. После этого мы прошли в операционную, из нее в комнату для купания питомцев, а потом перешли в другое крыло клиники.

– А что здесь? – видя, что мы почему-то пропускаем одну дверь, поинтересовалась я.

– Это… Там ничего интересного, поверьте, – запнувшись на первом слове, все же нашелся Климов.

– А я все же хочу посмотреть, – не сдавалась я. – Что там?

– Там обычная живодерня, если вас это успокоит. Там мы снимаем с усыпленных животных шкурки и передаем их на память хозяевам, иногда делаем чучела. Но сейчас там идет уборка, поэтому смогу показать это помещение чуть позже.

«Когда все лишнее из него уберут, – добавила я про себя, заподозрив, что как раз в этой комнате есть что-то, к чему меня допускать никак не желают. – Что ж, сделаю вид, что поверила».

Как ни странно, помещений, в которые для меня доступ был закрыт, оказалось три. И каждый раз Климов придумывал новую версию о том, что там находится, высасывая из пальца причину, по которой осмотр не может быть совершен. Я натянуто улыбалась всему этому, согласно кивала головой, а сама уже искала способ попасть именно туда, куда меня так не желали пускать.

– Ну вот и все, – подводя меня снова к своему кабинету, расплылся в улыбке Климов. – Надеюсь, вам понравилась экскурсия?

– Очень, я многое узнала, – вежливо ответила я.

– Значит, вы довольны? – не унимался Климов.

– Абсолютно, – попытавшись быть убедительной, ответила я. – Вижу, что случившееся однажды судебное разбирательство вряд ли могло послужить причиной смерти владелицы клиники. Кстати, а что теперь с ней будет, с клиникой-то? Как вы думаете? – решилась полюбопытствовать я.

– Полагаю, что ничего не изменится, – немного подумав, ответил Антон Григорьевич. – Частью акций клиники владею я. Думаю, что муж Аллы Викторовны не будет против, если я продолжу работать здесь, а он будет получать свою законную прибыль.

– Ясно, – откликнулась я и направилась к выходу.

– Вас проводить? – заискивающе спросил Климов.

– Нет, спасибо, – откликнулась я. – Благодарю за беседу. Было очень приятно с вами познакомиться.

«И намного приятнее будет уличить вас в ваших грязных делишках и доказать, что именно вы убили свою начальницу, дабы стать единственным владельцем клиники, – тут же добавила я про себя. – Похоже, что Алла Викторовна что-то накопала на тебя, вот ты ее и грохнул второпях. Но меня тебе обвести вокруг пальца не удастся. Не на ту напал», – пообещала я мысленно и, выйдя из клиники, громко захлопнула за собой дверь. Пока шла к арке, спиной чувствовала, что меня провожает чей-то очень недружелюбный взгляд, и я точно могла сказать, кому он принадлежит.

Глава 4

Покинув клинику Аллы Викторовны Корольковой, я, недолго думая, направилась домой, чтобы наконец-то перекусить первый раз за весь день, а вечером заняться поиском улик против главврача Климова, который стал моим новым подозреваемым. Я была почти уверена, что этот тип много чего незаконного творил за спиной своей хозяйки, а когда та все узнала, поспешил избавиться от нее, надеясь, что теперь он станет полноправным владельцем клиники и никто не помешает его планам. Никто, кроме меня.

Быстренько отварив себе пельменей, я не спеша поела, вымыла посуду и, перейдя в свою гостиную, принялась обдумывать способ проникновения в это учреждение. Хорошо помня, что на всех окнах здания стоят решетки, я поняла: скорее всего, придется воспользоваться отмычками и идти через двери. А раз так, нужно эти самые отмычки подготовить.

«Так, первый мой подозреваемый оказался ложным, – разбираясь в своей сумочке, подумала я. – Косточки меня об этом в какой-то степени предупреждали. Может, и сейчас спросить у них, насколько правильный путь я выбрала? Возможно, они подскажут, что именно стоит, а чего не стоит делать сегодня ночью. Как-никак, а только им известна моя дальнейшая судьба».

Закончив с перебиранием содержимого своей сумочки, я сходила в машину за косточками, а когда вернулась в квартиру, удобно расположилась в кресле и высыпала содержимое мешочка себе на колени. Двенадцатигранники образовали комбинацию 30+15+4. Я напряглась, стараясь вспомнить точную расшифровку этого редко выпадающего сочетания. Когда смогла это сделать, повторила ее про себя: «Ждите скорого обмана. Верьте не тому, что вам говорят, а тому, что видите».

«Интересно, что хотели этим сказать мои предсказатели? Что Климов меня обманывает? Так это я и без них уже поняла. Или, может, они смотрят чуточку дальше, чем я, в настоящий момент? Вполне возможно и такое. Что ж, буду настороже».

Убрав свои магические косточки назад в мешочек, я посмотрела на часы и решила, что наступивший вечер – время вполне пригодное для того, чтобы прямо сейчас отправиться к клинике. Там уже наверняка никого нет, а это мне как раз и надо. Быстренько переодевшись во все темное и набросив ремень сумки на плечо, я покинула квартиру. Спустившись вниз, загрузилась в свою старенькую «девяточку» и сразу тронулась в путь. Через двадцать минут я была на месте.

Поставив свою машину туда же, куда и первый раз, я осторожно прошла во второй дворик и крадучись достигла входной двери. Взявшись за ручку, слегка потянула ее на себя. Дверь оказалась заперта, хотя свет внутри здания все же горел.

«Похоже, там есть сторож», – догадалась я, сразу как-то не предусмотрев наличие охраны в помещении. Впрочем, сторож для меня особой помехи не представлял, так как я иной раз ухитрялась проникать в помещение, пройдя мимо нескольких людей и не засветившись. Будем надеяться, что и на этот раз все пройдет так же гладко.

Достав из сумочки отмычку, я присела у замочной скважины и взялась за работу. Замок оказался не слишком сложным, мне и не такие приходилось вскрывать, а потому я справилась с ним в считаные секунды. Зато дальше предстояло самое сложное. Осторожно, чтобы не привлечь ненужного внимания, я толкнула дверь и сразу же заглянула за нее. В хорошо освещенной комнате, где днем сидела смазливенькая секретарша, теперь, составив стулья в рядок, дремал какой-то старикашка.

Никак не ожидая увидеть сторожа именно в этой комнате и уж тем более спящего, я в первую минуту испугалась, но потом, быстро справившись с испугом, решила попробовать пройти мимо него на цыпочках, не разбудив. Чтобы не производить шума, я сняла свои мягкие кроссовки и, взяв их в руки, засеменила к двери, ведущей в длинный коридор. При этом краем глаза поглядывала на мужчину, моля бога о том, чтобы он не проснулся.

И тут, чтоб ей пусто было, откуда ни возьмись, мне под ноги выскочила маленькая, но жутко лохматая псина и, завертевшись вокруг, как юла, принялась омерзительно тявкать. В тот момент я могла бы убить ее за эту пакость, если бы не одно «но»: пробудившийся сторож. Теперь уже у меня возникла проблема поважнее – вскочивший спросонья мужчина зашарил руками по крышке стоящего рядом столика, пытаясь нащупать оставленный на нем сотовый телефон. О том, чтобы напасть на меня, старик даже и не думал, прекрасно понимая, что раз я влезла сюда, не испугавшись его, значит, уверена в том, что справлюсь и с ним. Рисковать же собой он явно не хотел.

– Стоять, – схватив наконец телефон, закричал дедок. – Ни с места! Иначе натравлю на вас собаку!

Я мельком глянула вниз. Лохматое отродье неизвестной породы все еще нарезало круги вокруг моих ног, даже не пытаясь укусить. Поняв, что эту собаку я ничуть не боюсь, старик еще больше перепугался и трясущимися руками стал набирать какой-то номер.

– Не стоит этого делать, – спокойно предостерегла я. – Если вы звоните в милицию, то только зря тратите время, я уже здесь.

Старик непонимающе поднял на меня глаза и сделал шаг назад, не зная, чего дальше ожидать, при этом буркнув в ответ:

– Знаю я вас, воров. Меня не проведешь!

– Могу удостоверение показать, – все так же спокойно предложила я.

– Незачем, – отмахнулся дед. – Наверняка поддельное.

Затем поднес трубку ко рту и собрался было открыть рот, да только не успел, так как я резко рванулась с места и повалила деда на пол. Сама же выхватила у него трубку и, поднеся ее к уху, наигранно пьяным голосом спросила:

– А Колю можно?

– Какого Колю, вы что, рехнулись, это милиция! – взревел в ответ недовольный мужской голос. – Проверяй номер, милочка, – буркнул он напоследок и отключился.

Я облегченно вздохнула и, отбросив трубку в сторону, посмотрела на молчаливо лежащего и даже не пытающегося шевельнуться деда. Мне стало его жалко. Дедок явно нанялся в клинику сторожем, никак не подозревая, что в нее вообще кому-то придет в голову залезть. По этой причине спокойно ложился каждую ночь спать, а утром получал деньги и шел домой. Таких, как он, у нас в Тарасове через одного.

– Извините, что я с вами так грубо обошлась, – вставая с пола и подавая старику руку, произнесла я. – Но вы сами меня к этому вынудили. Да, разрешите представиться, частный детектив Татьяна Иванова. Может быть, слышали обо мне?

– Нет, – с опаской пожимая мою руку, ответил дед. А встав, схватился за спину и закряхтел.

– Спина? – испугавшись, что что-нибудь сломала деду, уточнила я.

– Нет, позвоночник. Но теперь, после вашего массажа, я его даже не чувствую, а ведь он у меня все время болит.

Я облегченно вздохнула и еще раз извинилась. Дедок приветливо улыбнулся и, сев на стул, спросил:

– Так что ж тебя сюда-то принесло-то, красавица? Тут и взять-то нечего.

– А мне ничего и не надо, – призналась я. – Хочу только выяснить, действительно ли в клинике производятся запрещенные опыты или процедуры, из-за которых была убита ее владелица.

– А она что, убита? – очень удивился сторож.

– Убита, и, скорее всего, из-за чего-то такого, что здесь творится. Я была здесь утром, осматривала клинику, но в некоторые кабинеты главврач меня попросту не пустил. Именно их я бы и хотела сейчас осмотреть.

– Так что ж вы раньше не сказали, что только осмотреть? Постучались бы, я и сам вас пустил.

– Не знала, что тут кто-то есть, – соврала я. И тут же спросила: – Так я могу осмотреть комнаты? Если желаете, пойдемте со мной. Так вы хоть будете знать, что я ничего не взяла.

– Пожалуй, и впрямь пойду, – согласился сторож. – Я ведь и сам тут ничего не знаю, мне ключи не дают. А вы, по всему видно, отмычками неплохо орудуете.

Я улыбнулась в ответ, и мы со Степаном Макаровичем, а именно так представился мне дедок, достигли первой двери, которую я принялась открывать. Замок оказался немного сложнее того, что был на входе, так что пришлось чуточку повозиться. Зато когда он поддался, дверь легко отошла в сторону, и мы увидели заставленную клетками различной величины комнату. Встав с корточек, я шагнула внутрь и замерла: со всех сторон на меня глядели десятки глаз всевозможных кошечек, грызунов и иной живности. Разнопородного зверья здесь было столько, что глаза разбегались.

– Вот так-так! – удивленно воскликнул Степан Макарович. – Вот так живность! Я такой и в зоопарке не видывал. Их что, всех тут лечат?

– Боюсь, что нет, – вспоминая, что большинство из увиденных тут питомцев в просматриваемом мной журнале отмечены как умерщвленные. – Насколько мне известно, все эти звери числятся усыпленными.

– Их что же, будут убивать? – не понял меня дед.

– Скорее продадут, – высказала я вслух предположение и полезла в сумочку за фотоаппаратом. Завтра этих животных тут могло уже не быть, так что не мешало подстраховаться.

– То есть как это продадут? – снова отвлек меня Степан Макарович. – Я что-то не понимаю. Они что, отбирают всех этих животных у их хозяев и продают, а тем говорят, что зверушки умерли?

– Угадали, – делая снимки, ответила я. – Так, наверное, оно и есть. Интересно, что находится в двух других помещениях?

– Нет, это ж надо, – продолжал негодовать дед. – Я что ж, на преступников, получается, работаю?!

– Преступник тут только один, остальные к нему наверняка никакого отношения не имеют, – успокоила я старика и направилась к двери. – Его я и выведу на чистую воду, а вас попрошу делать вид, что ничего не знаете.

– А я и не знаю, – ответил мне сообразительный дедушка и последовал за мной.

Я мило ему улыбнулась и, преодолев часть коридора, снова взялась за работу, чтобы распахнуть следующую вскрытую дверь. За ней мы обнаружили пернатых собратьев: редких попугаев, павлина, двух куропаток и нескольких даже неизвестных мне по названию птиц. Их я также сфотографировала, а Степан Макарович только еще больше завздыхал, молча осуждая нарушителей закона. Когда мы вышли отсюда, я захлопнула дверь, заперев ее на замок. Потом отыскала третье помещение, но в нем ничего не обнаружила, за исключением пустых клеток. Похоже, отсюда все уже было убрано.

Мы вернулись назад, в приемную, и сели. Я стала натягивать кроссовки, а Степан Макарович закряхтел:

– Ироды, это ж надо, такую прелесть мучить! Чай, с настоящими-то хозяевами зверушкам намного лучше.

– Не спорю, – откликнулась я, перематывая пленку в фотоаппарате.

– Что вы теперь собираетесь делать? – полюбопытствовал сторож.

– Еще не знаю, но к завтрашнему утру точно решу, – ответила я. – До свидания и спасибо за помощь.

– Это вам спасибо, – вздохнул Степан Макарович и пошел провожать меня до двери.

У самого выхода я еще раз попросила его делать вид, что все идет так, как и раньше, и направилась к своей машине. Сев в нее, я оставила дверцу открытой и закурила. Теперь мне стало ясно, почему Климов мог решить убрать свою начальницу: ведь ей наверняка не было ничего известно о подобных махинациях. Вот Алла Викторовна, скорее всего, и выяснила, что один из ее врачей занимается обманом. Говорит хозяевам животных о том, что те безнадежно больны и их нужно усыпить, те уходят восвояси, а он потом продает товар другим. Схема проста и очевидна. Осталось только решить, что делать с Климовым дальше: сразу сдать подполковнику Кирьянову в милицию или заставить признаться во всем сначала мне.

«Хотя что это я раздумываю над таким глупым вопросом, – осеклась я. – Мое правило – всегда доводить дело до конца самой и сдавать преступников милиции лишь после полного их признания. Так не следует отходить от этого правила и сейчас. Поеду-ка я пока домой, а завтра вернусь сюда и заставлю этого горе-врача во всем сознаться. А уж там и до Кири доставлю».

* * *

– Постойте, я же должна сначала доложить, – испугалась секретарша, увидя, как я решительно направилась в кабинет к Климову.

– Не стоит, – отмахнулась я от девицы. – Думаю, меня в любом случае будут рады видеть.

Уверенным шагом дойдя до двери кабинета Антона Григорьевича, я тихонько стукнула по косяку и, не дожидаясь приглашения, распахнула дверь и вошла внутрь. Отвлеченный от своего занятия – а он играл в кубик Рубика, – Климов испуганно вытаращился на меня и даже слегка привстал, явно желая высказать все, что он о таком моем поведении думает. Да только я его немного опередила.

– Не стоит тратить время на поучения, – по-хозяйски усаживаясь в кресло, уверенно произнесла я. – Я и без вас знаю, как следует себя вести. А вы присядьте пока, уважаемый, а то вдруг еще плохо станет, голова закружится. И она у вас обязательно закружится, когда я сообщу, что узнала. Хотя, думаю, вы и сами уже догадываетесь. Так, может, все и расскажете?

– Не понимаю, о чем вы… И вообще, что это за тон?! Я… – став серьезным, недовольно начал Климов. – Разве я позволял вам входить сюда без стука и…

– Нет, но только потому, что на ваше позволение мне плевать, – огрызнулась я, чтобы поставить этого шпунтика на место. – Кричать-то все умеют, не один вы такой. А теперь послушайте, Антон Григорьевич, у меня очень мало времени, и я хочу, чтобы вы сами рассказали мне, что все это значит.

После этих слов я вытащила из сумки бумажный конверт с фотографиями и высыпала его содержимое перед Климовым.

– Надеюсь, вам все это хорошо знакомо?

– Да, это животные, которых мы лечим, – произнес Климов, лицо которого вдруг побелело.

– Лечите или продаете? – язвительно переспросила я. – По вашим документам все они числятся умерщвленными. Как это получилось?

– Значит, вы уже в курсе всего, – вздохнул Климов и устало плюхнулся в свое мягкое кресло. Затем откинулся на его спинку и, посмотрев на меня, неожиданно спросил: – Вы любите деньги?

– Не увиливайте от вопроса, – догадываясь, к чему он клонит, бросила я. – Так что все это значит?

– Только то, что вы сами только что сказали, – признался Антон Григорьевич. – Я продаю тех животных, которые числятся умерщвленными, и получаю за них такие бешеные деньги, что вам, наверное, и не снились. Все эти блохастики вместе стоят целое состояние, и оно мое. А может также стать еще и вашим, если вы согласитесь войти со мной в долю.

– Войти в долю? – усмехнулась я. – Вы вообще-то думаете, о чем говорите?

– Я-то думаю, а вот вы, похоже, нет. Я предлагаю вам левый заработок, и даже делать ничего не нужно, а вы так легко от него отказываетесь. Подумайте хорошенько: клиника теперь моя, я делаю в ней все, что захочу. Вы просто прикрываете меня, да и то лишь в тех случаях, если это вообще вдруг понадобится. Все же остальное время спокойно получаете денежки и ни о чем не беспокоитесь. Вы прикиньте, такая удача не многим выпадает.

– Даже и думать не стану, – уверенно ответила я. – Я не беру грязных денег.

– Деньги не пахнут, – прищурившись, добавил Климов.

– Возможно, но и не спасают от наказания. А вам оно грозит не маленькое.

– Господи, женщины, какие же вы все-таки глупые! – вздохнул Климов. – И одна отказывается, и другая.

– Так, значит, вы с этим предложением и к Корольковой подступали? – догадалась я.

– Подступал, – вздохнул Климов. – Но она, как и вы, сказала, что грязными деньгами не пользуется. Впрочем, ей что, у нее муж богат, а мне семью кормить надо, больную мать лечить, думаете, это так просто?

– Неужели вы убили Аллу Викторовну только из-за этого? – не дослушав, перебила я Антона Григорьевича.

– Что? – Климов даже привстал. – Вы сказали, что я ее убил?

– А разве это не так? – удивилась я.

– Боже упаси! Я далеко не ангел, но и не убийца. Делать мне, что ли, больше нечего, кроме как свои руки марать! Я ей предложил, она отказалась войти в долю и собиралась уволить, как только найдет замену. Я не сильно расстроился по этому поводу, решил свою клинику открыть, там бы и развернулся. А вы – убил… Чушь какая-то!

– Думаете, я поверю в то, что вы этого не делали? – усмехнулась я. – Вы вчера мне тоже во многом наврали, почему я обязана верить теперь вам, когда стало известно столько всего интересного?

– Я не убивал Аллу Викторовну, – со злостью повторил Климов. – Ее убил кто-то еще, я даже не знал до вчерашнего дня, что ее уже нет. А когда вы сообщили, посчитал, что этим можно воспользоваться и прибрать клинику к рукам. Сейчас время такое: кто не ленив, тот вертится. К тому же Алла вообще не дала ответа на мое предложение, точнее, сначала очень разозлилась, орала на меня, а когда я объяснил ей все поподробнее, обещала все-таки подумать над моим предложением. Честно.

– Ну эти сказки вы следователю будете рассказывать, – не сдавалась я. – И мы проверим, что к чему. А теперь, будьте добры, пойдемте в мою машину.

– Вы что, отвезете меня в милицию? – напугался Климов.

– Совершенно верно. Туда и отвезу, а там уж решат, что с вами дальше делать, – ответила я и открыла дверь.

Климов медленно встал, вышел из-за своего стола и так же медленно побрел ко мне. Мы молча вышли на улицу, я посадила Антона Григорьевича на переднее сиденье, сама заняла место рядом и сразу тронулась в путь.

– Ну, может, все же подумаете еще? – прорезался голос у моего заключенного. – Мне нужен для прикрытия знакомый в милиции, и вы вполне для этого подходите. А вам наверняка для чего-нибудь понадобятся деньги. Мы можем совместить наши интересы.

– Могу я дать вам совет? – не поворачиваясь к Климову, спросила я.

– Давайте, – вздохнул тот.

– Попробуйте предложить то же самое судье. Посмотрите, что он на это скажет.

– Издеваетесь? – вздохнул Климов и отвернулся к окну.

Остаток пути до отдела Кирьянова мы проделали в полной тишине. Зато когда оказались уже у самого входа, Климов снова взялся за старое и принялся умолять меня не сдавать его. Причем теперь давил на мою жалость.

– Танечка! Вы жалеете каких-то вонючих животных, тогда как человека – нет. Я ведь не из плохих побуждений все это делал…

– Ага, из самых добрых, – усмехнулась я.

– Да, из добрых. Я думал о том, как прокормить свою семью. У меня четверо детей, жена, больная мать. На одно ее лечение требуются такие деньги, какие мне вовек не заработать честным трудом. А вы… вы лишаете меня последней надежды. И даже больше, вы отбираете у матери сына. Это может убить ее окончательно, подумайте над этим.