Текст книги "Месть Гиппократа"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Как и научили меня обитатели свалки, я не стала пробовать проникнуть через проходную, а двинулась вдоль забора. И вскоре, проехав шлагбаум, оказалась на территории какого-то предприятия.

Ее освещали неоновые фонари. Похоже, я заблудилась. Кирпичное здание ядовито-зеленого цвета оказалось депо. Перед открытыми воротами стоял тепловоз.

Я вышла из автомобиля и двинулась вокруг депо. Вскоре я набрела на офис.

Как я и предполагала, ЖБК тут и не пахло. Неоновая лампа освещала вывеску: «ТЖП, г. Тарасов».

В офисе горел свет, но окна были зашторены.

Я постучала в дверь.

Мне открыла брюнетка с распущенными длинными волосами и выразительными глазами.

– Здравствуйте. Можно мне вас спросить?

– Здравствуйте. Можно, конечно. Только вы войдите, а то очень холодно.

Я вошла в помещение. Очень уютный офис, если эту комнату можно было так назвать.

– Девушка, я ищу ЖБК-2. Мне объяснили, как добраться. А что-то, я смотрю, это совсем другая организация.

– Это ТЖП. Но оно находится на территории ЖБК-2, – она указала рукой в сторону другого окна. В помещении было два окна, расположенных друг против друга.

– Мне сказали, что где-то в цехе живет Валера, которого тут все знают. Не подскажете, где именно?

Девушка улыбнулась:

– С теми, кто живет в цехе, мы дружбу не водим. Откуда мне знать? Вообще-то в четвертом цехе какие-то товарищи обосновались. – Брюнетка отодвинула штору на окне и объяснила мне: – За угол когда повернете, возьмите правее.

Я поблагодарила ее и вышла.

Теперь я нашла пресловутый цех без труда. Однако пробиралась к нему, преодолевая многочисленные препятствия в виде бетонных блоков и плит. Ворота в цех не были заперты. Заходи кто хочешь. Я вошла. В дальнем углу цеха горел тусклый свет. Туда я и двинулась. Мои шаги гулко отдавались в тишине.

Пробравшись к освещенному углу цеха, я увидела трогательную картину.

У отопительных труб сидели на ватниках два гражданина. Граждане были без рубашек, только в майках и брюках. Обитатели цеха мирно покуривали, прислонившись к трубам, на которых были развешаны постиранные шмотки. Одним словом, полная идиллия.

– Привет, бойцы! Курим?

– А то! – отозвался один из них, ни капельки не удивившись моему появлению.

– Я Аякса ищу, Венчика.

– А он в душе моется, сейчас придет, – ответил один из сидящих.

Я подошла к ним и прислонилась к трубе, намереваясь ждать Венчика сколько понадобится.

– Хорошо тут у вас. Не гоняют?

– Не-а, – покрутил головой седой. Я подозревала, что это и есть тот самый Валерка.

– Директор сам разрешил. Хоть за добром присматриваем.

Слева от меня послышались шаги. Я повернула голову на звук. По лестнице, ведущей в бытовые помещения, спускался Аякс, разомлевший и с мокрой шевелюрой. Через плечо у него было перекинуто нечто непонятного цвета, что, вероятно, служило ему полотенцем.

Увидев меня, он расцвел:

– Танюха! Ну ты даешь! Откуда же ты, сердешная, нарисовалась? Вот здорово!

Я пожала плечами и улыбнулась:

– Здравствуй, Венчик! Кто ищет, тот всегда найдет. А я тебя уже целый вечер ищу.

Венчик подошел ко мне, дружелюбно ткнул меня кулаком в плечо и взъерошил свою шевелюру:

– Ну ты даешь! Вот удивила! Дело, что ли, ко мне какое?

– Ага. Давай немного посекретничаем. Ты как? Не против?

– Да ты что!

Мы отошли в сторонку. Я объяснила ему ситуацию.

– Должна же я кого-то предъявить в качестве дядьки. А ты заодно отъешься, отоспишься, насладишься домашним уютом.

Венчик вытянул губы в трубочку, смешно ими подвигал, как жующий кролик, ненадолго задумался.

Одним словом, принимал важное решение.

– Что ж, Танюх. Надо, значит, надо, – и он обреченно вздохнул.

Я засмеялась:

– Ты, Венчик, не бойся. Квартиру ремонтировать я тебя не заставлю.

Мы договорились с ним о встрече завтра в моей квартире. Условились на шесть вечера.

Тогда я планировала лишь предъявить Венчика в качестве дядьки. Я еще не знала, какую важную роль он сыграет в моем расследовании. И не подозревала, что открою в нем незаурядные актерские данные.

В центр Тарасова я вернулась уже в районе девяти. Улицы к этому времени уже становятся пустынными. Я имею в виду, что толпы всяких пешеходов под ногами, то есть под колесами, не путаются.

Фонари на улицах. Светящиеся окна домов. И быстрая езда. С ветерком, так сказать. И классная музычка. Обожаю ночные путешествия. Романтика.

Романтика романтикой, однако я собиралась еще успеть до ночи посетить Наташу с Валеркой. У них ведь маленький ребенок.

И я нажала на газ. Благо было где разгуляться на воле.

В девять я уже звонила в их дверь.

Мне открыл Валерка. Я поприветствовала его и вошла. У них так вкусно пахло, что у меня аж слюнки потекли. И я только теперь вспомнила, что после скромного обеда в кафешке у меня во рту, как говорится, маковой росинки не было.

Семья ужинала, разместившись в тесной кухоньке за столом.

Валерка, приняв пальто, провел меня именно туда.

– Садитесь, Танечка, с нами. Наташа сегодня плов сготовила.

Наташа сразу вскочила, засуетилась.

Я хотела было отказаться из-за своей природной скромности, да еще из-за желания похудеть. Но мой желудок запротестовал. И я сдалась.

– Ладно, уговорили. Кстати, вот ключ, – я положила его на холодильник.

Валерка принес из комнаты стул и усадил меня. Наташа поставила передо мной тарелку с пловом, который источал восхитительный аромат.

Юлька восседала на высоком детском стульчике с ограждением и улыбалась, глядя на меня.

– Мяся на, тота. – И, взяв ручонкой со своей тарелки кусочек мяса, протянула мне.

– Ешь сама, Юля. У тети есть мясо, – сказала Наташа, вытирая полотенцем ее перепачканную мордашку.

Юлька отправила кусочек себе в рот.

– Ешьте, Таня. Не стесняйтесь, – Валера положил хлеб около моей тарелки.

Я сразу вспомнила, что хотела задать им вопрос про хлеб.

Поблагодарив хозяев за внимательность, я принялась за еду.

– М-м, как вкусно.

Плов действительно удался.

– А я весь день моталась и забыла, что голодная как зверь. Спасибо, что не дали умереть.

– Ешьте, Таня. Может, вам еще подложить?

И хотя моя тарелка опустела, а желудок еще не наполнился, я энергично покрутила головой:

– Нет-нет. Спасибо. Я спросить вас хочу прямо сейчас. А то забуду и уйду.

– Что? – в один голос воскликнули Наталья с Валеркой.

– Алевтина Васильевна употребляла хлеб или же избегала его? Диету, может, какую соблюдала?

Они оба пожали плечами.

– Да нет. Ела даже с макаронами. Говорила, что в молодости напостилась, хватит, мол, себя ограничивать.

Валерка согласно закивал.

– А что? Почему вас это интересует, Таня? – спросил он.

– Просто в деле, которое я сегодня просмотрела, ничего не говорится о хлебе. На столе только суп и ложка в руке.

Наташа оживилась:

– Вы тоже, Таня, в повторный инсульт не верите?

– Теперь нет. Но доказать, что это убийство, практически невозможно. А я, как и вы, считаю, что это убийство. Мне это подсказывает интуиция. Но зацепок пока никаких.

– Таня, аванс мы приготовили. Мы заплатим вам все, что положено. Помогите восторжествовать справедливости.

– Я постараюсь. Сделаю все, что смогу.

– Тота, на тяй, – Юлька стала двигать ко мне бокальчик, стоявший возле нее.

Я взяла бокальчик, сделала вид, что пью, поцокала языком:

– М-м, вкусно. Спасибо, Юленька, – и поставила бокальчик около нее.

Малышка счастливо рассмеялась.

– Кушай, умница. Вот как хорошо Юля кушает. Молодец.

Юлька отодвинула тарелку. Наталья вытерла ей лицо и руки и опустила малышку на пол.

Та ушлепала в зал и притихла там.

А мы, поболтав еще немного, попив чаю, поднялись из-за стола.

– Идемте в комнату, – позвала нас Наташа.

Мы прошли в зал и дружно ахнули. Юлька распотрошила Наташину сумочку и, разложив ее содержимое вокруг себя, деловито мазюкала губы материнской помадой. Щеки, лоб и руки она уже успела накрасить.

– Юля, ах ты, хулиганка! Ну что ты наделала!

Пока Наталья бранила свою маленькую дочку, Валера вручил мне аванс.

Пообщавшись еще немного с этой семьей, я их покинула.

Усевшись в машину, я включила в салоне свет и достала кости.

– Мне необходимо установить контакт с Ильей. Стоит ли это делать сегодня, косточки?

30+15+12 – «Вас будет мучить неудовлетворенность собственными действиями».

Я сложила кости в мешочек.

– Видите, косточки, вы меня заставили философствовать.

Потом передумала и снова высыпала их на пассажирское сиденье:

– Еще один вопросик. Уж вы не обессудьте. Мне необходимо установить контакт с Ильей. Стоит ли делать это сегодня, косточки?

30+15+12 – «Вас будет мучить неудовлетворенность собственными действиями».

– Ага. Вот так, значит. И что бы я ни сделала, положение вещей, конечно же, не изменится. Тогда не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. А теперь отдыхайте. Уж ближайшие пару часов я вас точно не трону.

Я убрала кости и, достав сотовый телефон, набрала номер Ильи.

– Говорите. Слушаю вас, – ответил мне приятный мужской голос.

– Здравствуйте, Илья Николаевич.

– Здравствуйте. Кто говорит?

– Мы сегодня с вами в кафе обедали.

– А-а! Да-да-да! Помню, конечно. Еще помню, что мы с вами так и не успели познакомиться. Вас…

– Таня. Таней меня зовут.

– Очень приятно, Танечка. Очень приятно. У вас ко мне какой-нибудь вопрос имеется?

– Да, имеется. Вы говорили об опытной сиделке, вашей хорошей знакомой.

– По правде сказать, Танечка, это моя сестра. Она давно работает в этой сфере. Все довольны ее работой. Она – опытная медсестра. Как мы с вами договоримся? Может, дать вам ее координаты?

Моей целью было совсем другое. Мне надо было установить спецаппаратуру. А для этого необходимы личная встреча и более тесный контакт. Я начала мести хвостом. Голос мой зазвучал кокетливо:

– Ах, Илья Николаевич, если бы вы только знали, как сложно мне угодить дядьке. Это такая клизма. Я ему уже несколько кандидатур предлагала, и все бесполезно. У вас это лучше получится. Ведь меня вы уговорили в два счета. Вы такой приятный мужчина, обладаете даром убеждения. Вот если бы нам его втроем посетить. Это было бы гораздо лучше. Да еще детально бы все обсудить. Сегодня уже поздновато немного. А впрочем, вы заняты сейчас?

– Да нет. Смотрю телевизор.

– А вы не будете против, если я вам назначу свидание? – Мой голос стал прямо-таки медовым.

– Разве может отказаться одинокий мужчина во цвете лет от свидания с такой обворожительной дамой! С удовольствием. Где мы встретимся?

Пусть этот тип думает обо мне все, что хочет, но мне очень надо попасть к нему домой. И поэтому глубоко наплевать, как он расценит мое предложение:

– Я могла бы приехать прямо к вам домой, если вы, конечно, не против.

– Вот и чудненько. Лучше и не придумаешь. Пишите адрес.

* * *

Я поставила машину в гараж, основательно затарилась спецоборудованием и прихватила из холодильника бутылку вина для ослабления бдительности.

Илья Николаевич жил на третьем этаже кирпичной девятиэтажки на улице Рахова. Рукой подать от моего дома. Поэтому отправилась пешком.

Илья Николаевич встретил меня при полном параде: в костюме и при галстуке. От него приятно пахло дорогой туалетной водичкой.

Основательно подготовился, типчик. В его планы входило, по-моему, произвести на меня должное впечатление.

– Проходите, Танечка. – Улыбаясь, он помог мне снять куртку. – Я очень рад вас видеть.

Я тоже улыбалась. Мне тоже хотелось произвести на него впечатление.

Молодой человек провел меня в комнату и усадил в кресло.

Обстановка в его однокомнатной квартире была совсем недурственной. Дорогая мебель и дорогая аппаратура, со вкусом подобранные портьеры. Верхний свет был отключен. Комнату освещали бра.

Боковое освещение делало обстановку более интимной.

– Очень мило тут у вас. Мне нравится.

Он кивнул.

– Стараюсь. Правда, это с трудом удается старому холостяку. Сегодня вы так поспешно скрылись от меня. Я, честно сказать, огорчился.

Я изобразила самую обворожительную улыбку, на которую только была способна, и, кокетливо погрозив пальчиком, томно сказала:

– О-ля-ля! Так уж и огорчились. А по-моему, та приятная девушка, которая к нам подсела, не дала вам возможности загрустить.

Илья рассмеялся:

– Светка, что ли? Так это моя одноклассница. Она вместе с Галей в «Мама-плюс» работает.

Мне, конечно, до фени, кем она ему приходится, но лично я своих одноклассников котятами не величаю.

А он, словно прочитав мои мысли, добавил:

– Просто у нее такая манера разговаривать. Все у нее котята, кисоньки и лапоньки.

Он включил музыку и спросил:

– Чаю или кофе, Танечка?

Тут я раскололась, что у меня совершенно случайно оказалась с собой бутылка вина:

– Вы не против выпить за то, чтобы мне наконец-то удалось уважить своего «мухоморного» дядьку? Ничего умнее я, к сожалению, не придумала. Но это не так уж и важно. Я думаю, что в данной ситуации он не отказался бы от вина даже в том случае, если бы я предложила отметить двухсотлетие граненого стакана.

– Как мило, Танечка. Я хотел вам предложить то же самое, но побоялся, что вы неверно это истолкуете и снова исчезнете, как мираж.

Илья поднялся с кресла и отправился на кухню. А я под предлогом того, что мне надо подправить косметику, принесла из прихожей свою сумочку.

Для того чтобы подольше задержать его на кухне, я заказала ему еще и кофе. Поэтому имела время достать все необходимое.

И пока варился кофе, в сотовом телефоне, оставленном хозяином на журнальном столике, мирно поселился «клоп».

Главное было сделано. Теперь можно было бы обойтись и без вина. Цель моего визита достигнута, но не уходить же сразу, если уж напросилась.

Пообщались мы с ним классно. Ничего такого, что было бы лишним для первого свидания, не произошло. Но кокетничала я напропалую и надежду на более тесный контакт в недалеком будущем ему оставила. Уж если вести двойную игру, то необходимо добиться полного доверия со стороны очаровашки. Мы условились, что вместе пойдем к Галине Николаевне с утра пораньше: он об этом договорится заранее. Наша с ним утренняя встреча должна произойти на нейтральной территории – в кафе на Московской.

На вечер был запланирован визит Галины Николаевны к моему «мухоморному» дядьке. Я буду ее сопровождать.

Илья, как «истинный джентльмен», собрался меня провожать, но я попросила вызвать такси.

Глава 6

До своей постели я добралась далеко за полночь. Заснула мгновенно, но не более чем через час проснулась вся в поту. Мне опять приснилась сумасшедшая старуха. Я снова была в той квартире у подруги детства. Мы сидели на кухне с Надей – так звали подругу – и пили чай.

Старуха ворвалась в комнату, словно вихрь. Халат распахнут, а ночная рубашка разорвана на груди.

– Там змеи! Они меня кусают, – прохрипела она.

– Какие змеи? Что ты, бабуля, загоняешься?

– Змеи. Видишь, кровь. – Она вытянула вперед левую руку. – Забинтуй.

Надя порылась в аптечке, достала бинт. Забинтовала ей пальцы.

– Ты сядь лучше, покушай. Успокойся. – Она обняла старуху за плечи.

Надя налила ей суп. Старуха села за стол и принялась есть, прижимая левую, «искусанную змеями», руку к груди.

Я сидела ни жива ни мертва. Мне было страшно. А старуха, отложив на время трапезу, схватила со стола нож правой рукой и, бросившись на меня, замахнулась со словами:

– А ты опять пришла, ведьма!

Я проснулась, когда нож вот-вот должен был в меня вонзиться.

Сердце неистово колотилось. Я села на постели:

– Фу, елки-моталки. Да что же это такое?

Сон как рукой сняло. Я решила подогреть себе молока.

Попив молока, я закурила.

– Странный сон. Уже вторую ночь не могу спать спокойно. Наверное, старею. Надо бросить кости.

Я поднялась и принесла вещие кости на кухню.

– Не спится мне, милые. Побеседуйте со мной, косточки. Подскажите, что происходит, – обратилась я к своим верным помощникам, перемешивая их.

Кости клацнули о пластиковую крышку стола:

20+25+8 – «Не позволяйте себе забыть прошлое, в противном случае вы совершите ошибку еще раз».

– М-м-м, – задумчиво пропела я. – Дело ясное, что дело темное. Вспомнить прошлое.

Я сложила кости в мешочек и задумалась.

Навязчиво повторяющийся сон, рекомендация костей не позволять себе забыть прошлое заставили мое серое вещество активизироваться. И я вспомнила. Это было так давно, что выветрилось из моей памяти.

Я знала эту сумасшедшую старуху. Она была бабушкой моей подруги Нади. Ее парализовало. Правая рука ее висела, как плеть. Но это тогда, когда она, что называется, была в себе. В эти моменты она меня обожала и очень приветствовала нашу с Надей дружбу.

Временами у бабы Жени, как говорится, ехала крыша. И вот тут начиналось. В такие моменты она меня считала ведьмой, которая приводит за собой в ее квартиру змей.

Я, как создание любознательное, пыталась найти к ней подход и в моменты помутнения ее рассудка. Иногда мне это удавалось. Уж очень интересно мне было знать, каким в эти моменты бабушка видит мир. Надя присоединялась ко мне. И мы, пряча улыбку, выспрашивали у старухи про ее видения.

Она поведала нам о змеином гнезде под ее кроватью:

– Там их тьма. Вишь, как руку покусали. Это все молодые змеи. А вот там есть одна старая змея – она меня никогда не трогает. Жалуется мне постоянно, что молодые ее замучили. А вот когда Хромой приходит, они все за ним – за ним по лестнице вниз так и покатятся… – Старуха говорила это с самым серьезным видом. А мы с Надей едва сдерживались, чтобы не расхохотаться.

Хромым баба Женя называла друга старшего Надиного брата, Саши. Тот действительно слегка прихрамывал.

А самым потрясающим в этой истории было то, что в моменты сдвига по фазе у старухи действовала парализованная рука! Она спокойно держала в ней ложку, потирала «искусанную змеями» левую руку.

Тогда все это волновало мое воображение. Мне до невозможности хотелось увидеть мир ее глазами, ощутить то, что она ощущает.

Потом баба Женя умерла. Я смотрела на сухонькую старушку, лежавшую в гробу, и меня сковывал ужас. Казалось, что она вдруг поднимется и с безумным взглядом бросится на меня.

Такая вот история. С Надей наши пути разошлись. События эти со временем забылись. Почему мне начала вдруг сниться баба Женя, я не знала.

– Чертовщина какая-то. Не представляю, что и думать.

У бабы Жени правая рука начинала действовать в моменты помутнения разума. Ангелина Васильевна, перед тем как захлебнуться в тарелке с супом, ела правой рукой. Во всяком случае, создается такое впечатление. А дальше ни тпру ни ну, как говорится. Ни одной светлой мысли. Хотя какие могут быть светлые мысли во втором часу ночи? Единственное, что могло прийти в голову, так это что у Ангелины Васильевны на момент смерти был непорядок с головой.

Ничего умнее я не придумала и отправилась спать.

Молоко сделало свое дело. Покрутившись немного в постели, я все же заснула.

* * *

Утром, конечно, подниматься было тяжело. Но мы с Ильей договорились встретиться в восемь. Встала я за полчаса до встречи, мигом собралась, решив, что позавтракаю в том самом кафе.

Он ждал меня у входа. Я пришла пешком. Светиться с машиной мне не хотелось, чтобы не осложнить себе жизнь в период слежки за Ильей.

– Привет.

– Здравствуй, Танечка. Ну что, едем к Гале?

– Илья, если ты не против, может, сначала перекусим? Я не успела позавтракать дома.

– Ах ты сонька-засонька, – улыбнулся он. – У меня идея получше. Мы позавтракаем у Гали. Хорошо?

Я согласно кивнула. А что? У Гали так у Гали. Деньги целее будут.

У Ильи тоже была «девятка», только вишневого цвета. Илья пояснил мне, что автомобиль нам лучше оставить на автостоянке у вокзала.

– Там дорога мерзкая. Только машину гробить.

– Понятненько, – горестно вздохнула я, не уточняя, что дорога тамошняя мне уже знакома, а заодно и паскудная собачонка во дворе. Маленький монстр, так сказать.

* * *

У калитки я остановилась и спросила Илью:

– А собаки у Гали нет?

– Да есть, кнопка. Но ты, Танечка, ее не бойся. Она ласкушка такая.

Ставить Илью в известность, что эта ласкушка вынудила меня тратиться на новые джинсы, я тоже, разумеется, не стала. Я просто сказала Илье:

– Тогда ты лучше придержи ее. С детства собак боюсь.

Он открыл калитку и вошел. Я шагнула за ним.

Псина опять вынырнула из ниоткуда, по всей видимости нацеливаясь на мои новые джинсы. И я, пытаясь упредить новый материальный ущерб, лопухнулась. Совершенно неожиданно для самой себя подхалимским голоском я пропела:

– Му-у-нечка, – и тут же прикусила язык.

Собачонка, видно, сочла, что друг ее хозяина – ее друг. Она завиляла хвостом и закружилась под ногами.

– Ах ты, умница. Умница. – Илья потрепал собаку по спине. А меня спросил: – Как ты догадалась, что ее Мунькой зовут?

Я сделала глаза ноликами:

– Ты же только что сам это сказал. У калитки. Забыл, что ли?

– Разве? – удивился Илья. – По-моему, я не говорил.

Я надула губы:

– Ну, не говорил так не говорил. Значит, я обладаю даром провидения.

Аргумент был веским, а инцидент исчерпанным.

* * *

Галя уже была готова идти на работу. На ней были те же брюки, в которых я ее вчера видела, и длинный черный свитер с малиновыми розами на груди. В доме вкусно пахло кофе и чем-то жареным.

– Привет, Галя. Это мы, как и обещали, – весело сказал Илья. – И мы не прочь у тебя позавтракать.

Женщина, улыбаясь, жестом пригласила нас к столу:

– Садитесь. Вы очень вовремя. Я еще тоже не завтракала.

Домишко состоял из двух комнат: прихожей, которая одновременно выполняла функции кухни, и зала, комнаты, которую обитатели частного сектора величают горницей.

Мы сели за массивный круглый стол у окна. Галя подала нам омлет и налила кофе.

Знакомство наше состоялось во время завтрака. Илья по-простецки представил нас друг другу, поочередно указав на обеих:

– Это – Таня, а это – Галя.

Мы с Галиной Николаевной заверили друг друга в том, что нам несказанно приятно.

Илья вкратце изложил мои проблемы.

Галя ненадолго задумалась, потом спросила:

– А где живет ваш дядя?

– На Московской.

– Тогда это несколько упрощает дело. – И пояснила: – У меня на Московской живет клиентка. Пока придется совмещать. А в «Маму-плюс» вы не обращались, Таня?

– Обращалась. Только на моего старика угодить очень трудно. Это совершенно невозможный человек. А уж болезнь еще ухудшила его и без того скверный характер. Я и раньше с ним с трудом ладила.

– А чем болен ваш дядя?

Поскольку в моих мыслях и во сне и наяву последнее время кружились проблемы, связанные с инсультом, то и Венчика я, разумеется, определила в парализованные. Придется бродяге постараться.

– А он одинокий, как я поняла?

– Да. У него, кроме меня, – никого. А я постоянно занята. В школе работаю.

– Думаю, Таня, все будет в порядке. Я постараюсь поладить с вашим дядей.

Я кивнула, а Галина Николаевна, размешивая сахар в кофе, добавила:

– В случае чего Илья поможет, он у нас тоже медик. Правда, несостоявшийся.

Я сразу решила про себя посетить учебные заведения, в которых они учились. Поэтому развила эту мысль дальше. И вообще, за время завтрака я очень многое узнала об их жизни.

Домишко-развалюха им остался от рано умерших родителей. Галина Николаевна, закончившая к тому времени медучилище, пошла работать. Она хотела дать брату возможность получить образование.

– Горя мы с Илюхой, конечно, хватили. Я на него, можно сказать, лучшие годы угробила, а он, стервец, бросил институт.

Илья взглянул на часы и попытался перевести разговор в другое русло:

– А тебе, Галя, не пора?

– Ничего, я предупредила, что немного задержусь. Видите, Танечка, он об этом даже слышать не хочет. А у меня из-за того, что пришлось ему быть вместо матери, и личная жизнь не сложилась.

Галине Николаевне явно хотелось излить душу. Илье этот разговор не нравился. А я, мечтая поселить в этом доме «клопа», с вожделением поглядывала на сумочку Галины Николаевны на вешалке вместе с одеждой. То есть наши интересы разошлись. Разговор постепенно иссяк.

Я поднялась и поблагодарила хозяйку за завтрак.

– Где нам лучше встретиться, Татьяна…

– Александровна, – подсказала я Галине Николаевне. – Думаю, что лучше всего прямо у дядиного подъезда.

И я назвала адрес своей конспиративной квартиры, той самой, что осталась мне в наследство от бабушки. Она у меня пустует, но обменивать две квартиру на одну двухкомнатную я не собираюсь. Очень удобно человеку с моей профессией иметь жилплощадь, где можно укрыть клиента, к примеру, от несправедливого преследования. Или же самой, при необходимости, залечь на дно.

Галина с Ильей тоже поднялись из-за стола. Хозяйка принялась убирать посуду, а ее брат закурил, приоткрыв дверь и облокотившись на косяк.

Я лихорадочно вентилировала в мыслях способы внедрения «клопа».

Меня выручила Мунька. Умница собачка. Точнее, для меня хорошая, и именно на данном этапе. А для пушистого белого малыша, пожаловавшего в гости на Мунькину территорию, вряд ли.

Мы обратили внимание на эту катавасию лишь тогда, когда ворвавшаяся во двор женщина принялась истошно ругаться на Муньку. Оказалось, что это соседка Галины Николаевны.

Галина Николаевна опрометью бросилась во двор.

Женский галдеж, яростный лай Муньки и истеричные кошачьи вопли заставили Илью влиться в процесс восстановления порядка.

А я получила доступ к сумочке Галины Николаевны.

Ох и благодарна же я была в этот момент Муньке за ее паскудный характер!

Провернув задуманное, я тоже вышла посмотреть, в чем дело.

Женщина прижимала к себе белого котенка. Шерсть его была мокрой и взъерошенной, а необычные для семейства кошачьих голубые глаза – испуганными. Котенка била дрожь. Соседка возбужденно рассказывала сочувственно кивающим Илье и Галине о варварском поступке их собаки.

Оказалось, что незаметно выскользнувший из дома соседский котенок Маркиз пробирался через дырку в заборе во двор Юрченко. Мунька, разумеется, гостю не обрадовалась, зато обрадовалась возможности лишний раз показать хозяевам, что недаром ест свой хлеб. Она кинулась на незваного гостя с лаем. Котенок принял доступные ему меры по спасению собственной шкурки и мухой взлетел на ветку яблони, не очень высоко от земли.

Муньку это еще больше раззадорило. Она лаяла как ошалелая, а котенок, истошно мяукая, звал на помощь.

– Хорошо, я хватилась сразу. «Маркиз, Маркиз», – взволнованно рассказывала соседка, – а его нет нигде. Во двор выскочила, а он уже к вам через дырку отправился. Только хвост мелькнул. Я сюда скорей. Нельзя, Муня, маленьких обижать, – добавила она, уже обращаясь к собаке.

А Мунька, потеряв интерес к происходящему, спокойно отдыхала от нервного потрясения, положив голову на передние лапы. Взгляд ее был безразличен. А что, собственно говоря? Хозяева ее работой довольны. На остальное можно хвост положить, если мыслить по-собачьи.

* * *

Я вышла из автомобиля Юрченко на Московской. Брат с сестрой отправились по своим делам. Распорядок их дня я уже приблизительно знала благодаря своему умению вытряхивать информацию из словоохотливости Галины Николаевны. Она была просто очарована моими способностями слушать и сочувствовать. Мы условились на восемь вечера, и я с ними рассталась.

И сразу помчалась в гараж. У меня была запланирована масса дел.

Прежде всего я отправилась в ЖКО к паспортистке.

Я знала, что Илья Николаевич (если он, конечно, тот, за кого я его принимаю) обязательно проверит, кто прописан в квартире. Мне пришлось выложить ей все начистоту и заинтересовать материально. Ну и, разумеется, припугнуть с помощью удостоверения на тот случай, если Илья заплатит ей больше.

Женщина в очках, с седыми, собранными в пучок на затылке волосами заверила меня, что закон она уважает и сделает все как надо.

– Не волнуйтесь, Татьяна Александровна. Я найду способ убедить молодого человека.

Я поблагодарила ее за чуткое отношение и на всякий случай напомнила, что она теперь является главным действующим лицом и что мои сотрудники, охотящиеся за преступниками, будут негласно наблюдать за ее действиями.

Блеф, разумеется. Но женщина поверила, что и требовалось.

После ЖКО я отправилась в медучилище, чтобы получше узнать Галину Николаевну. Там, правда, ничего особенного я для себя не почерпнула.

А вот в мединституте я узнала кое-что интересное. Правда, до меня не сразу дошло, какую ценную информацию я раздобыла. Сначала, конечно, была рутина. Отдел кадров, где я потеряла массу времени. Там мне сказали, когда учился Илья и когда был отчислен из института.

Самым паршивым было то, что учиться в мединституте – вовсе не значит ежедневно ходить на занятия в одно и то же здание. Кафедры разбросаны по многим больницам Тарасова. И мне, чтобы встретиться с его бывшими преподавателями, которых я вычислила с помощью деканата, пришлось весь день колесить по Тарасову.

Я осталась без обеда и еле управилась с намеченными делами до момента встречи с Аяксом.

К вечеру я была уставшей как черт, голодной как зверь, но довольной своей бурной деятельностью.

Я выяснила, за что отчислили Илью.

– Безусловно, очень талантливый мальчик, – говорил мне лысый толстячок в очках, – но продувная бестия. Понимаете, Татьяна Александровна, бог щедро одарил его талантом. У него были незаурядные способности. Студенты-однокурсники величали его Кашпировским. Он умел воздействовать на психику. Приступ мигрени, к примеру, снимал запросто. Способности свои просто обожал демонстрировать. Казалось, что в медицине ему самое место. Но парень был излишне меркантилен. Ему необходимо было все, и желательно сразу. Занялся каким-то бизнесом. Лекции начал прогуливать. В итоге Илья оказался в рядах самых злостных хвостистов. Медицина такого не признает. Регулярно неуспевающий медик – это будущий преступник. Ведь профессия врача – это прежде всего чувство ответственности за жизнь человека. Он этим качеством не обладал. Для него клятва Гиппократа была бы просто пустым звуком. Вот, собственно, и все, что я могу вам о нем рассказать.

Коротышка, сцепив пухлые ручки на животе, покрутил большими пальцами.

С этого момента мне уже стало ясно, что Илья каким-то образом причастен к смерти старушки. С помощью гипноза многое можно сделать. Но это надо еще доказать. Вот что главное. Предположить можно все, что угодно.

Я поблагодарила Бориса Андриановича:

– Спасибо вам большое, что потратили на меня время. Вы мне очень помогли.

Хотя, чем именно он мне помог, я пока не знала. Пока. Я еще не проанализировала полученные сведения. Это во-первых. А во-вторых, в тот момент, конечно же, я и не вспомнила о бабе Жене.

Попрощавшись с пухлячком, я села в автомобиль и помчалась в родную обитель, где меня уже должен был поджидать Аякс.

* * *

Венчик сидел на лавочке и мирно лузгал семечки. Слава богу, шелухи вокруг него на асфальте я не заметила. Оказалось, что ими изобиловала стоящая у подъезда урна.

«Молодец, Венчик», – отметила я про себя.

– Привет, бродяга, – весело поприветствовала я его.

А он, сердешный, обиделся: