Текст книги "Дневник Кассандры"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

На этом Диана замолчала, и я поняла, что она ушла в себя, вспоминая свою семейную жизнь. Я не нашлась, что ей ответить, и мы просидели в тишине почти целый час, пока наше молчание не прервал голос Василича:

– Я извиняюсь, конечно, Диана Игоревна, но я хотел бы уточнить… Во сколько мне завтра готовить катер?

– В десять часов мне нужно быть в салоне, у меня запись на это время, значит, примерно в девять часов мы должны быть уже на берегу. Там нас будет ждать Коваль, думаю, за час мы должны будем добраться, – уточнила завтрашний распорядок Диана уже спокойным голосом.

– Понял. Завтра все будет готово вовремя, – уверенно сказал Василич и, повернувшись к нам спиной, пошел к себе.

После разговора с Василичем Диана сказала мне, что идет отдыхать, и посоветовала мне тоже передохнуть, так как завтра придется вставать рано – где-то в полвосьмого утра.

Я не стала говорить ей, что каждый день на протяжении уже многих лет я встаю в шесть часов независимо от того, во сколько бы я ни легла, тем более что я еще хотела успеть поговорить с Ван Мо. Сделав напоследок несколько глотков коньяку, она пошла к себе, в овальную комнату, а я начала размышлять над ее искренним рассказом о себе. После ее откровений мое мнение о ней стало меняться в лучшую сторону. Сбросив с себя маску богатой светской львицы, Диана оказалась обычной женщиной, которая прежде всего думает о своей семье и детях, а не о каких-то красивых шмотках или бриллиантах. К тому же, показавшись мне сначала весьма недалекой особой, в действительности она оказалась весьма образованной и разбирающейся в жизни женщиной. Мне даже стало ее жаль, чисто по-человечески – было очевидно, что все далеко не так уж радужно в ее семейной жизни. Поистине, верно говорят, что первое впечатление всегда обманчиво. Размышляя обо всем этом, я почему-то передумала идти к китайцу. Не знаю, то ли Диана заразила меня своим настроением, то ли просто мне не хотелось никого видеть, но свой поход к Ван Мо я решила отложить до завтра. «Успею еще пообщаться с ним», – вздохнула я и пошла взглянуть, что творится на берегу. Просматривая береговую линию, я заметила неумело спрятанную «Ниву», в кустах, неподалеку от воды. Но, понаблюдав за ней какое-то время, я поняла, что это была всего лишь молодая парочка, пожелавшая уединиться на берегу реки. Увидев, как их поцелуи стали переходить в более интимную близость, я перевела бинокль на другую сторону пирса. Не люблю подсматривать за людьми, хотя мне часто приходиться заниматься этим делом – в силу своей профессии. Кроме этой влюбленной парочки, на берегу никого не было, и я решила пойти в свою каюту и продолжить читать начатую вчера книгу. Внизу я нашла лежавшую на диване Диану, равнодушно смотревшую на экран телевизора. По-видимому, она все еще оставалась под впечатлением собственного рассказа. Она никак не отреагировала на мое появление, да и, если честно, мне тоже хотелось просто полежать и почитать, не думая о превратностях жизни.

Зайдя к себе, я в первую очередь решила позвонить тете, я собиралась сделать это еще утром, но все никак не получалось – то одно, то другое… Набрав ее номер, я прилегла на кровать и стала настраиваться на разговор, поскольку была уверена, что тетя Мила, несомненно, обиделась на мое долгое молчание. Но я ошибалась. Первое, что я услышала в трубке, – это радостный голос тети. Она не дала мне сказать ни слова, быстро рассказала о последних событиях в ее жизни – куда она ходила, что купила, что приготовила и так далее. И только потом она спохватилась и спросила:

– А что ты там кушаешь, Женечка?

– Не переживай, тетя, у нас тут профессиональный повар – китаец, готовит так, что пальчики оближешь! Если хочешь, я у него попрошу разных рецептов для тебя, – начала было я рассказывать тете про Ван Мо, но она сразу отмахнулась от моего предложения.

– Не надо мне никаких рецептов заморских блюд, разве я сама плохо готовлю? – спросила меня тетя обиженно.

«Ну, что за день сегодня? – подумала я. – Все нервничают по пустякам, обижаются непонятно на что, прямо наказание какое-то мне! Может, сегодня полнолуние? Это бы все объясняло. Надо проверить обязательно», – решила я, но тете сказала, естественно, не о том, что подумала:

– Да разве кто-то спорит, дорогая тетушка, я же не сказала, что он лучше тебя готовит, просто хотела, чтобы ты не переживала. Кормят меня здесь нормально, но я все равно скучаю по твоим пирожкам и блинчикам. Знаешь, как мне их хочется, особенно утром, с кофе?

– Так давай я тебе привезу, ты только скажи куда, я все привезу и сразу уеду, мешать тебе не буду.

Вот тебе раз – из огня да в полымя! Переборщила я с комплиментами тете насчет ее пирожков и блинов.

– Никак не получится, тетя, я не в городе, ко мне не доедешь на автобусе. И на выходные у меня тоже не получится приехать. Зато, когда я закончу работу, думаю, что мы смогли бы начать ремонт, о котором ты мне говорила, – постаралась я обрадовать тетю, и у меня это получилось.

– Ты имеешь в виду всю квартиру или только кухню? – стала развивать эту тему тетя Мила.

– Посмотрим, посмотрим, не будем пока загадывать. Хорошо?

– Ладно, ладно, Женечка, не будем загадывать, а то и вправду сглазим.

– Больше я не могу разговаривать, тетя, извини, мне надо работать, – попрощалась я с Милой, иначе бы наш разговор мог продолжаться до утра. Она бы начала строить планы насчет ремонта, потом мы постепенно перешли бы на тему, какая у меня не женская работа и что мне пора уже подумать о семье и детях. Все это мы уже проходили не раз, поэтому, сославшись на работу, я быстренько закончила разговор.

– Понимаю, понимаю, Женечка. Звони мне почаще, я скучаю по тебе.

– Как только выдастся свободная минутка, сразу позвоню, тетя. Целую. Пока! – И я выключила соединение. Поговорив с Милой, я успокоилась, узнав, что у нее все хорошо, и, закрыв глаза, не заметила, как задремала.

Мне почему-то приснился Павел, хотя я о нем совсем не думала. Он бежал ко мне по песку пляжа, на котором я загорала, по пути подхватывая ладошкой воду и фонтанчиком подкидывая ее вверх. Он бежал, улыбаясь мне, а я все не могла понять – почему он никак не может приблизиться ко мне, как будто бежит на одном месте? Резкий звук зуммера эхолота разбудил меня среди ночи, и, подскочив от неожиданности, я стукнулась локтем о стенку. Посмотрев на экран, я увидела, что это Ван Мо, наш бесстрашный влюбленный Ромео. Не на шутку разозлившись, я пошла на верхнюю палубу. В бинокль я увидела, как от яхты удаляется маленькая фигура китайца, и если днем я решила не говорить с ним о своей осведомленности о его ночных вылазках, то сейчас, поглаживая ноющий локоть, я решила больше с Ван Мо не сюсюкаться. Как только он переоделся на берегу и скрылся из виду, я пошла к себе. У меня было как минимум часа четыре, не меньше. Переодевшись в купальник, я приступила к своему плану. Расстояние до берега я преодолела за десять минут и, оказавшись на берегу, почти сразу же нашла в темноте ласты и шапочку, оставленные китайцем. Забрав их, я не поспешила обратно, решив кое-что проверить, а именно: если наемный киллер захочет с берега поразить цель, где бы он мог залечь? Не спеша обойдя весь берег, я, представив себя в роли киллера, с разных точек пыталась поймать в бинокль неприкрытые места на яхте, но все оказалось напрасно. Вся верхняя палуба была повернута таким образом, что с любой части берега ее закрывала корма яхты. Забрав вещи Ван Мо, я вернулась на яхту и, положив их рядом с собой, расположилась в кресле, укрывшись пледом. Ночной прохладный ветер шевелил мои волосы, пытаясь залезть под плед, но это не помешало мне снова уснуть. Не знаю, сколько прошло времени, но я проснулась от чувства внутреннего беспокойства: так бывает, когда я, ложась спать, знаю, что мне нужно будет проснуться в определенный отрезок времени. Вот и сейчас я открыла глаза и, прислушиваясь к тишине, подошла к борту яхты. Все было спокойно. Ночной ветер и плеск волн лишь слегка нарушали ночную тишину. Взяв бинокль, я посмотрела на берег, и мне стало ясно, чем была вызвана моя тревога. На берегу по всем кустам шарил Ван Мо. Когда он, ничего не найдя, вошел в воду, я вновь села в кресло и взяла в руки речной фонарь с очень сильным отражателем. Через какое-то время послышался звук, характерный для действий человека, пытающегося взобраться куда-нибудь и хватающегося за все, что попадет ему под руку. Буквально через минуту я увидела, как через борт перевалилась фигура китайца. Как только он выпрямился, я включила фонарь, и яркий луч света ударил ему в глаза. От неожиданности он закрыл лицо рукой и попятился, хватаясь свободной рукой за бортовое ограждение. Убрав в сторону фонарь, я спросила у него:

– Любишь купаться по ночам?

Ван Мо был очень бледен, он пытался скрыть свое волнение. Увидев меня в отражении света, он как-то замялся и, не зная, что ответить, просто по-идиотски закивал головой. У меня не было желания продолжать этот спектакль, и я сказала ему, указав на соседнее кресло:

– Садись и внимательно слушай! Постарайся уяснить то, что я скажу, в противном случае у тебя появятся очень серьезные проблемы. А тебе ведь не нужны проблемы? Так ведь, Ван Мо? – спросила я.

Он опять замотал головой, словно проглотил язык от неожиданности.

– С этого дня и до того момента, пока я не закончу свою работу и не покину вашу яхту, ты будешь решать свои амурные дела только днем, а ночью ты будешь спокойно отдыхать, не нарушая мой сон, – сказав это, я показала ему светившийся экран эхолота. Вначале он лишь с удивлением посмотрел на экран, где от центральной точки, пульсируя, концентрическими кругами, расходились электронные волны. Потом, видимо, поняв, что все пути на берег для него отрезаны, Ван Мо как-то сразу весь обмяк и еле слышно произнес:

– Я все понял. Можно, я пойду к себе? – И, когда я молча кивнула, он, ссутулившись, побрел в свою маленькую каюту. Посмотрев ему вслед, я даже пожалела его: из-за своей работы я разлучила его с любимой на какое-то время. Но я не могла рисковать: под видом Ван Мо на яхту мог проникнуть и кто-то другой. А этого я допустить никак не могла, поэтому, перестав терзаться угрызениями совести, пошла спать.

Проснувшись без пяти шесть, я открыла глаза и пару минут полежала, собираясь с мыслями. Круглый иллюминатор моей каюты был расположен низко, и, проснувшись, нельзя было увидеть, какая погода на улице. Одевшись, я осторожно, чтобы не разбудить Диану, сладко спавшую после вчерашнего нервного стресса, прошла наверх. Там меня встретило солнышко, оно уже поднялось над горизонтом и отражалось в воде, играя своими лучиками в волнах. Сделав дыхательную гимнастику, я почувствовала, как кислород, проникая в каждую клеточку моего организма, полностью разбудил меня, и я почувствовала, как у меня поднимается настроение, несмотря на ночные разборки с Ван Мо. Выполнив свои обычные утренние процедуры, я решила посмотреть, что делает Диана, и если что – разбудить ее, так как было уже семь тридцать утра. Спустившись, я увидела Диану. Она сидела у зеркала и наводила макияж. Мои шаги заставили ее оторваться от этого занятия и повернуться в мою сторону. Она успела причесаться и накрасить ресницы и выглядела отдохнувшей и посвежевшей: никаких следов вчерашних слез и трех полных бокалов коньяка. Увидев меня, она искренне обрадовалась моему появлению и, почти как близкая подруга, сказала:

– Привет, Женя! Я уже заканчиваю, сейчас мы с тобой позавтракаем и поедем в люди, а то что-то засиделась я на этой яхте. Тебе так не кажется? – спросила она, нанося последние штрихи.

В ответ я пожала плечами, мол, я-то особо не засиделась, но, видя, какое хорошее настроение у Дианы, я ничего не ответила, а просто сказала, улыбнувшись:

– Погода сегодня классная! – И, немного подумав, добавила: – И настроение тоже.

Она кивнула мне в ответ, продолжая краситься и постукивать ногой в такт музыке, лившейся из телевизора по музыкальному каналу.

От природы у меня длинные ресницы и тонкие аккуратные брови, поэтому, переодевшись, я лишь несколькими движениями подчеркнула разрез своих глаз и направилась к Диане. Она уже сидела возле накрытого столика. Почувствовав приятный аромат кофе, я еще раз порадовалась наступившему дню. А увидев на столике свежие эклеры, я поняла, что Ван Мо так, наверное, и не смог уснуть после нашего с ним разговора. «Ну, что ж, каждому свое», – подумала я, надеясь, что, прикинув все «за» и «против», он поймет, что я поступила правильно. Поймав себя на мысли, что я в очередной раз словно бы пытаюсь оправдаться перед китайцем, я отбросила все мысли об этом и принялась завтракать. По Диане было видно, что она уже мысленно находится в поездке, и поэтому, когда появился Василич, она его даже не заметила. И только после того, как он поздоровался с нами, она повернула голову в его сторону.

– Доброе утро всем! – сказал Василич, вытирая руки куском какой-то тряпки.

Когда Диана посмотрела на него, он обратился уже именно к ней:

– У меня все готово, Диана Игоревна, жду вас на катере. Вы одна поедете или с Женей?

– Конечно, с Женей. Мы с ней походим по магазинам, развеемся, а вы тут пока порядок наведете к нашему приезду. Так ведь, Василич? – спросила Диана таким дружелюбным тоном, что я сразу сделала вывод – Диана сегодня в ударе.

Когда через час мы неслись на катере к берегу, она подставила лицо встречному ветру, разрешив своим волосам развеваться по их собственному желанию. Когда мы спустились с катера на берег, то увидели – вернее, не увидели никакой машины, присланной банкиром, которая должна была отвезти нас с Дианой в город. Я ожидала чего угодно: взрыва эмоций, скандала по телефону с мужем, но то, что сделала Диана, заставило меня сначала удивиться, а потом улыбнуться. Когда она, покрутив головой, не увидела машины, она решительно достала телефон и, подмигнув мне одним глазом, выставила вперед ладошку, как бы говоря: будьте спокойны, сейчас я все решу! Но не успела она набрать номер, как, словно бы неизвестно откуда, появился белоснежный джип. Шурша шинами по гальке, он медленно подъезжал к нам.

– Странно, – как-то удивленно сказала Диана.

– Что-то не так? – спросила я ее, нащупывая в своей сумке холодную рукоятку «беретты».

Посмотрев на меня, она поняла мою реакцию и, помахав рукой, как на прощание, сказала:

– Да ничего страшного, просто на этой машине мой муж постоянно ездит на разные заседания, и странно, что он прислал именно ее. Но я думаю, что нам сейчас все разъяснит Коваль.

Джип остановился, и из него вышел молодой парень, а вовсе не Коваль, которого я видела на яхте, когда он привозил документы. Брови Дианы поползли вверх, и не успел этот парень закрыть дверь, как она спросила:

– А где Коваль?

– У него поднялась температура, и Дмитрий Иванович отпустил его на два дня домой, отлежаться. Сегодня я вас повезу в город, – объяснил парень, с интересом посмотрев в мою сторону. – Зовут меня Венцеслав. Прошу! – показал он на джип, открывая перед нами дверь.

– Вы – румын? У вас такое интересное имя, – спросила Диана, садясь в машину.

– Нет, я поляк, но родился в России.

– Ясно, – сказала Диана и, положив сумку на колени, повернулась к боковому окну, дав понять, что разговор окончен.

Я села на переднее сиденье, наш шофер, Венцеслав, приосанился в своем кресле и при каждом удобном случае принялся выписывать на дороге разные пируэты. То он подрезал кого-то, то на светофоре резко брал с места, и так до самого салона красоты. Я никогда не боялась скорости, даже если за рулем сидел кто-то другой, а не я, но наблюдала за реакцией Дианы: она вела себя спокойно, не обращая внимания на кульбиты Венцеслава. Только когда мы остановились на парковке и он сказал: «Приехали», – она отвлеклась от своих мыслей и посмотрела по сторонам. Убедившись, что мы приехали, она предупредила шофера:

– Ты остаешься здесь и будешь ждать нас столько, сколько нужно. Понял?

– Конечно. Дмитрий Иванович сказал мне, что машина целый день будет в вашем распоряжении.

После того как он закрыл за нами дверь джипа, Диана спросила, беря меня за руку:

– Ну что, Женя, вперед, и пусть все мужики сойдут с ума от нашей красоты!

– Вперед! – решительно сказала я, и мы шагнули на выложенный красивой плиткой тротуар.

Сказать, что я устала ждать Диану, значит – не сказать ничего. Поначалу мне было не скучно: пока Диане делали массажи, пилинг и т. д., я смотрела журналы и разглядывала посетителей, пытаясь понять о них что-то по их одежде, аксессуарам и просто жестам. В психологии таким практическим занятиям отводится много времени, так как человек, думая, что за ним не следят, начинает вести себя естественно, не прячась за всевозможными масками. Но когда прошло четыре часа и мое хорошее настроение уже начинало съедать утомительное ожидание, из какого-то кабинета вышла благоухающая Диана, вся светясь, улыбаясь. Она помахала мне рукой издали, а подойдя, стала крутиться передо мной, никого не стесняясь и спрашивая при этом:

– Ну, как, оцени, Женя! Тебе нравится?

Со стороны могло показаться, что Диана впервые в жизни посетила салон красоты, хотя, конечно, это было не так. Просто ее хорошее настроение поднялось еще больше, и она, забыв обо всех своих проблемах, почувствовала себя счастливой. Ее настроение передалось и мне, готовые уже пропасть утренняя бодрость и желание жить полной жизнью загорелись во мне с новой силой, и я, искренне радуясь и за Диану, и тому, что все уже кончилось, сказала и повторила:

– Классно! Нет, ну правда классно!

Когда мы с ней вышли из салона и подошли к джипу, Венцеслав ожидал нас у пассажирской двери. Увидев Диану, он застыл как вкопанный, и даже когда мы приблизились вплотную к нему, шофер продолжал смотреть на нее во все глаза. Конечно, этот момент еще сильнее подстегнул Диану, и она, повернувшись ко мне, сказала:

– Смотри, Женя, а вот и первый обезумевший от нашей красоты. – Потом, громко засмеявшись, она привела парня в чувство: – Поехали, пан Венцеслав! Вперед!

Очнувшийся шофер, извиняясь, быстро открыл перед нами двери.

Проехав несколько кварталов, мы оказались перед огромным рекламным щитом, который приглашал всех желающих посетить гипермаркет «Метро», конечно, при наличии у них специальной карточки покупателя. У Дианы такая карточка была, так как их раздавали в первую очередь всем богатым и уважаемым людям города. Пройдя через турникет, мы оказались в огромном холле, выполненном в современном стиле модерн и украшенном всевозможными яркими цветами и изящными стройными деревьями. Эскалатор, бегущий наверх непрерывной лентой, как бы приглашал всех посетителей подняться и посмотреть, что скрывается на верхних этажах. Здесь можно было найти буквально все – от пуговицы до бриллиантового колье. Отделов было столько, что, останься мы здесь до конца дня, не успели бы обойти и половины, поэтому я предложила Диане сразу отправиться туда, где она хотела посмотреть новые поступления. Она охотно согласилась, видимо, тоже, как и я, притомилась в салоне. В течение часа мы ходили по отделам, где она что-то примеряла, что-то покупала, что-то просто смотрела. Когда мы, нагруженные ворохом разноцветных пакетов, вышли из «Метро» и подошли к стоянке, где нас дожидался Венцеслав, я обратила внимание на группу подростков, катавшихся на роликах позади нашего джипа. Выполняя разные прыжки и повороты, они привлекали к себе внимание, но наш шофер спокойно сидел в машине, не обращая на них никакого внимания. Увидев нас, идущих с пакетами в руках, он выскочил из джипа и, открыв багажник, стал помогать укладывать туда наши покупки. Я, глядя на роллеров, спросила у Венцеслава:

– Ты выходил из машины?

– Нет, – как-то неуверенно сказал он, посмотрев на Диану.

– Ни в туалет, ни за хот-догами? – еще раз уточнила я, посмотрев ему прямо в глаза.

– Да нет же, говорю вам! Я все время был здесь.

Мы сели в машину и тронулись с места. Меня не покидало чувство приближающейся опасности, и я пыталась проанализировать, откуда бы она могла исходить. Предчувствие, выработанное годами, никогда меня не подводило, и поэтому я лихорадочно прокручивала все варианты, вспоминая последние события, произошедшие с нами за время поездки. Вроде бы не было ничего особенного, кроме подозрительных роллеров на парковке, но если шофер никуда не отлучался, то это всего лишь навсего подозрения. Нет. Это не то. Здесь что-то другое… Но что? Я никак не могла понять.

Тем временем, кроме меня, никто и не собирался загружать себя тревожными мыслями по поводу какой-то возможной опасности. Диана смотрела в окно, и на ее губах блуждала улыбка человека, предвкушавшего радостный момент примерки новых вещей. Венцеслав, включив музыку и выставив руку в открытое окно, глядел на дорогу. Изучив их спокойные лица, я стала немного успокаиваться, сосредоточившись на дороге. Когда мы выехали из города, трасса оказалась пустой, и только где-то впереди маячил прицеп груженого «КамАЗа». Венцеслав, обрадованный тем, что у него опять появился шанс продемонстрировать нам свое лихачество, прибавил газу, и наш джип за считаные секунды набрал скорость. Я машинально посмотрела на спидометр. Стрелка постепенно приближалась к отметке 160 километров.

– Не гони, – сказала я шоферу, – мы никуда не торопимся.

Он посмотрел в зеркало на Диану и, увидев, что она не обращает внимания на скорость, как бы отмахнувшись от меня, сказал:

– Да ладно вам, трасса пустая, машина в порядке, только вчера гоняли ее на СТО к Завадскому, да и за рулем я не первый год, что плестись-то как черепахи?

Я увидела, как стремительно приближается к нам прицеп «КамАЗа», вновь стало нарастать мое чувство опасности. Я повернулась к Венцеславу и крикнула на него со злостью в голосе:

– Га-аз сба-авь, я сказала!

Он не ожидал такой реакции и, посмотрев на меня с явным удивлением, ответил:

– Ну, хорошо, хорошо. Зачем так кричать?

Следующие события происходили очень быстро: время превратилось в стремительные мгновения, когда человек ничего не может сообразить и делает все автоматически, повинуясь только инстинкту самосохранения.

Отпустив педаль газа, шофер попытался нажать на тормоз, но педаль провалилась в пол, а машина по-прежнему неслась навстречу ехавшему впереди прицепу. Растерявшийся Венцеслав посмотрел на меня испуганным взглядом и, ничего не соображая, почти выпустил руль. Еще не поняв толком, что произошло, я сообразила: если не остановить несущийся джип, мы все через минуту окажемся в багажнике собственной машины, смятые в лепешку, откуда нас потом по кускам извлекут спасатели. Шансов остаться в живых не было ни у кого. Груженный плитами «КамАЗ» впереди выглядел как бетонная стена, врезавшись в нее, мы бы превратились в трупы. Скорость была такая, что нам бы не помогли никакие подушки безопасности, у нас имелся только один способ попытаться остаться в живых – это съехать с трассы, уведя машину от столкновения.

Поворачивая руль вправо, я одновременно лихорадочно переключала рычаг коробки передач, заставляя джип отрывками снижать скорость. Пролетев буквально в десяти сантиметрах от края борта «КамАЗа», мы выскочили на обочину, засыпанную мелким гравием. Уходя от столкновения с «КамАЗом», мы чуть не врезались в бетонный столбик, обозначавший километраж на дороге. До следующего знака оставалось меньше километра, и за этот промежуток мне во что бы то ни стало требовалось остановить нашу машину, иначе без жертв бы не обошлось. Когда мы выехали на обочину, под нашими колесами зашуршал гравий. Венцеслав вышел из ступора, но, все еще не придя в адекватное состояние, попытался помочь мне исправить положение. Только он вовсе не помог мне, но собственными руками поставил роковую точку в этой аварии. Он вцепился в руль так, что его никто бы не смог оторвать, и принялся давить на все педали, попадавшиеся ему под ноги. Джип ехал уже на сброшенной скорости, но тут он снова рванулся вперед, выбрасывая из-под колес камни. В какой-то момент я поняла, что столкновение неизбежно, увидев прямо перед своим носом бетонный знак. Отпустив руль, я повернулась к Диане и крикнула:

– Ложись на пол и закрой голову руками! – и, сгруппировавшись, я уперлась ногами в лобовое стекло.

В момент столкновения я закрыла глаза, чтобы в них не попали осколки стекла или еще что-нибудь, но, почувствовав, что от удара меня выбросило вперед, я, открыв глаза, успела повернуться, чтобы не врезаться головой в землю и не сломать себе шею. Удар был так силен, что, когда я, упав на землю и несколько раз перекувырнувшись, приподнялась и взглянула на джип, он оказался в пяти метрах от меня. Я с минуту посидела на земле, приходя в себя и оценивая ситуацию. Я видела перед собой смятый передок джипа, который очень точно, словно бы все рассчитав, въехал водительским местом прямиком в бетонный столбик. Из-за разбитого лобового стекла виднелась голова Венцеслава, неестественно повернутая набок.

Кое-как встав на ноги, я направилась в его сторону, на ходу набирая номера ГИБДД и «Скорой помощи». От удара все двери джипа заклинило, и мне пришлось залезть в него через смятый капот. Оказавшись внутри, я прощупала пульс у Венцеслава и поняла, что подтвердились мои самые худшие предположения. Он был мертв. От мощного удара практически весь мотор джипа «уехал» в переднюю часть салона. Между рулем и водительским сиденьем нельзя было просунуть даже руку, и если бы мне не удалось вылететь наружу, я тоже оказалась бы раздавленной, как наш шофер. Скорее всего, влетевший на его место мотор сломал ему позвоночник, и смерть наступила мгновенно.

Первое, что я увидела, заглянув за переднее сиденье, были широко открытые глаза Дианы, которая почему-то лежала на спине, буквально окаменев и не произнося ни звука. Прощупав пульс на шее и поняв, что она, по крайней мере, жива, я решила вывести ее из этого состояния. Взяв ее за руку, я начала спокойным голосом повторять:

– Все нормально. Все уже кончилось. Мы живы. Посмотри на меня. У тебя ничего нигде не болит?

Услышав мой голос, Диана посмотрела на меня, не поворачивая головы, и я продолжила:

– Попробуй пошевелить сначала пальцами рук, а потом пальцами ног, если боли не будет, скажи мне. Хорошо? – спросила я Диану, поглаживая ее по руке.

Она посмотрела на меня уже более осмысленно и медленно кивнула головой. После этого она поочередно пошевелила сначала пальцами, потом – руками и ногами, и, поняв, что с ней ничего не случилось, попыталась подняться, цепляясь за меня. Я продолжала успокаивать ее, понимая, что на нее нахлынули запоздавшие чувства испуга и опасности. Так часто бывает со многими людьми: когда все уже позади, они пугаются и впадают в истерику. А я боялась только одного: если она попытается встать и увидит мертвого Венцеслава, с которым она говорила – с живым – всего лишь десять минут назад, она может двинуться рассудком. Поэтому, когда я поняла, что с ней все в порядке, у нее нет никаких серьезных травм, я, закрыв собой тело шофера, принялась аккуратно помогать ей выбраться наружу. Из остановившейся рядом машины выбежал какой-то мужчина. Усадив Диану на траву подальше от дороги, я дала ей бутылку с водой, которую мне сунул в руку кто-то из собравшихся водителей или пассажиров, остановившихся на шоссе. Попросив одну из женщин посидеть немного с Дианой, я вернулась к джипу. Вокруг него уже ходили кругами прибывшие на место аварии инспекторы ГИБДД. Я остановилась возле одного из них. Старший лейтенант вертел по сторонам головой, пытаясь понять, кто из всех присутствующих является свидетелем этой аварии.

– Меня зовут Евгения Охотникова. Я ехала в этом джипе и могу дать показания по поводу всего произошедшего.

– И что же произошло? – надменно спросил лейтенант, который и так чувствовал себя здесь чуть ли не богом, а увидев перед собой женщину, вообще раздухарился.

Я никогда не любила заносчивых идиотов, а стоявший передо мною лейтенант был именно таким представителем власти. Я решила немного сбить с него спесь, начав свой рассказ и отчеканивая каждое слово:

– Итак! Мы ехали со скоростью сто пятьдесят километров в час. Впереди нас ехал груженый «КамАЗ», примерно со скоростью сто километров в час. Наш шофер решил сбросить скорость, но педаль тормоза провалилась, ушла в пол, и ему пришлось совершить сложный маневр, чтобы избежать столкновения. Выехав на обочину, он не справился с управлением и врезался в дорожный знак. В момент столкновения у него, скорее всего, был сломан позвоночник, что и послужило причиной его смерти. Кроме меня, в машине ехала еще одна пассажирка… – Я нарочно сделала паузу: тут должна была последовать моя коронная фраза, после которой великий старший лейтенант непременно превратится в обычного законопослушного инспектора ГИБДД. – Ее зовут Диана Игоревна Баринова! Думаю, вам должна быть знакома эта фамилия, – спросила я инспектора, заглядывая ему в глаза.

Ничего не ответив, он обошел джип сзади и посмотрел на номер, так как передняя табличка полностью вмялась в радиатор. Минуту подумав, по-видимому, перебирая в памяти номера, которые он должен был знать как таблицу умножения, он вдруг изменился в лице и, подскочив ко мне, испуганным голосом стал спрашивать, где Диана.

– С ней все в порядке! Травмы, переломы есть? Где она?! Мне нужно убедиться, что с ней все в порядке, и позвонить своему начальству! – затараторил инспектор.

В это время подъехала «Скорая помощь», и молодая женщина в белом халате, расталкивая столпившихся зевак, подошла к окровавленному Венцеславу. Быстро констатировав смерть, она громко спросила:

– Товарищ инспектор, еще пострадавшие есть? – Показав на нашего шофера, она продолжила: – Этому молодому человеку уже не поможешь, смерть наступила мгновенно.

Когда она задала свой вопрос насчет других пострадавших, инспектор вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая: а где же Диана Игоревна – жена банкира?

Показывая на сгорбившуюся фигуру, сидевшую на пыльной траве, я сказала, обратившись к женщине в белом халате:

– Пройдемте сюда, доктор. Здесь еще одна пострадавшая, нужно ее осмотреть.

Обработав мелкие ссадины и ранки на руках и коленях Дианы, врач дала ей успокоительное и, посмотрев на меня, сказала, что Диане необходим немедленный отдых после перенесенного ею стресса, так как от госпитализации она отказалась. Пока врач оказывала помощь Диане, приехавшие спасатели извлекли тело Венцеслава и, уложив его в черный полиэтиленовый мешок, отправили в морг. Я позвонила Баринову и, объяснив ситуацию, попросила его приехать и отвезти нас с Дианой на яхту. Он сказал, что выезжает, так как ему уже обо всем сообщили милиционеры, и что он переживает – как там Диана? Я успокоила его, заверив, что с Дианой все в порядке, что она пострадала больше морально, чем физически. И действительно, не прошло и получаса, как на обочине рядом с разбитым джипом остановился уже знакомый мне «Мерседес» банкира.