Текст книги "Где сокровище ваше"

Автор книги: Марина Мозолева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

История 1. Снегурочка

Глава 1

Я вспоминаю… Небольшой городок к северу от столицы, районный центр. Много частных домов, и маленьких, и больших, двухэтажных. Сады, цветники, огороды. Лес кругом. Река… Катера, лодки. Солнечные блики на воде, вода набегает на песок мелкими волнами.

Большое дерево прямо у реки. Прохладная тень под ним. Я любила прятаться там от солнца, с книжкой или без. Любила смотреть на плывущие высоко в небе облака и представлять, как выглядят река, лес и наш городок оттуда, сверху. Мне никогда не нравились яркое солнце и жара, ни в этой жизни, ни в каких бы то ни было ещё. Всегда старалась уползти в тенёк, любила тень и прохладу. Как Снегурочка. Меня все так и звали-дразнили: Снегурка, Снегурочка. Где твой Мороз, куда подевался, где заплутал?

Дело в том, что я всегда говорила не «Дед Мороз», а просто «Мороз». Почему-то я никогда не представляла Мороза дедом. Тот, который был на новогодних ёлках, которые устраивали в клубе или ТЮЗе нашего городка – это было одно, это был действительно Дед Мороз, и он был для всех. Но был ещё один, который никак не желал соединяться в моём детском сознании с дедом. Мои братья, родители и бабушка с дедушкой много лет спустя вспоминали, что заметили они это за мной, когда мне было года четыре. Именно в этом возрасте я, по какой-то неведомой причине, начала разделять Деда Мороза и Мороза. Как мне ни пытались втолковать, что не бывает просто Мороза, я твёрдо стояла на своём. В конце концов, все решили, что это я так называю Морозко из сказки, и отстали от меня. Мама по этому поводу сказала, что я, слава Богу, в детский сад не хожу, я бы там всех воспитателей с ума свела своим Морозом.

Я вспоминаю… Я росла среди мальчишек. В основном. Так уж получилось. У меня были два брата. Один из них, Мишаня, был старше меня на четыре года, другой, Никита, на шесть. Ну а у них была своя мальчишеская компания, естественно. Примерно тех же лет, что мои братья. Когда я была маленькой, мне казалось вполне естественным, что они обо мне заботились, можно сказать, нянчились. Каждое утро меня приводили к бабушке с дедушкой. Когда родители, когда Мишаня с Никиткой по дороге в школу. После уроков они приходили к бабушке, мы вместе обедали. Ну а потом или во дворе придумывали себе развлечения, или шли на речку с друзьями братьев. Бывало, что к кому-нибудь в гости заваливались все вместе. И моя любимая тётя Дина тоже меня к себе забирала, когда могла. С бабушкой я, конечно, оставалась чаще, пока была маленькой, лет до восьми. Особо пристального внимания я не требовала, капризной не была, развлечь меня было легко. Бабулиным увлечением, даже, можно сказать, страстью были сад и огород. Чего там только не было! Особенно мне нравились пряные травы. Что-то росло в теплице, что-то в открытом грунте. Я до сих пор люблю эти запахи: вскопанной и политой земли, цветущей черёмухи и бабушкиных трав, шиповника, над которым в тёплые солнечные дни вились шмели и осы. Бабуля выращивала мяту и чабрец, тархун и розмарин, шалфей и базилик, майоран и фенхель, даже лаванду в теплице и дома, на кухне, не говоря уже о кинзе, петрушке и сельдерее с укропом. Мы с ней вместе поливали по вечерам грядки с морковкой и редиской, устраивали душ кустам смородины, малины и крыжовника, собирали в теплице помидоры, сладкий перец и огурчики в пупырышках. Она мне рассказывала, из каких стран пришли к нам пряные травы, и в какие блюда их кладут, чтобы придать вкус и аромат. И нам никогда не было скучно вдвоём.

А уж зимой, когда особо никуда не походишь, кроме как днём на санках покататься, мне с бабулей и вовсе хорошо было. Кроме книжек с картинками, которые к пяти годам я и сама читать умела, была у неё шкатулка, даже две: одна – рабочая с нитками, иголками, булавками, пуговицами, собранными на суровой нитке как ожерелье, и мелками, а другая… Просто так и не расскажешь. У меня до сих пор замирает сердце и перехватывает дух, когда я про неё вспоминаю. Вроде бы ничего особенного там и не было. Никаких алмазов-рубинов-сапфиров, но мне в детстве она казалась сказочно-волшебной.

Была там серебряная брошка, овальная, с пёстренькой яшмой и подвесками на тоненьких серебряных цепочках. Цепочек было пять, и каждая заканчивалась бусинкой из яшмы. Были бусы из горного хрусталя, речного жемчуга и розового кварца, черепаховый гребень, украшенный резьбой. Были золотые серьги и кольцо с ониксом.

Но особенно много было янтаря. К янтарю бабушка питала особую любовь. И началась она вскоре после свадьбы, когда бабушка с дедушкой поехали летом в Прибалтику, в Клайпеду. Дедушка к тому времени, то есть к свадьбе с бабушкой, уже два года работал в леспромхозе инженером по лесной технике. А бабушка год проработала в школе, преподавала химию и биологию. Оба были с высшим образованием, в областном центре учились, а встретились в нашем городке. Тогда, в начале 50-х годов, он был совсем небольшим. После свадьбы они поселились в одном из частных домов. Хозяева у этого дома были, но незадолго до войны уехали, то ли в Сибирь, то ли на Алтай, то ли ещё куда, толком никто не помнил. Какое-то время от них приходили письма соседям, в которых они просили их присматривать за домом, писали, что пока нет возможности приехать, потому что и ехать сейчас тяжело, и за стариками-родственниками ухаживать надо, не на кого их оставить. В общем, когда вернутся, сказать точно они не могут. Вскоре после войны эти родственники, ради которых хозяева дома уехали, умерли, и соседи получили письмо, в котором сообщалось, что они, хозяева то есть, собираются возвращаться. Они и вправду вернулись, только вот пожили в своём доме недолго, то ли год, то ли полтора, не больше, сделали кое-какой ремонт, привели в относительный порядок участок и снова уехали. Соседям сказали, что вроде как на юг собираются, хотят у моря домик купить и там поселиться. А когда те спросили, на кого же дом оставляют, сказали, что будто бы нашли дальнего родственника, который сейчас в Лесотехническом институте учится, а по распределению сюда приедет. И дом они на него оформили. Это, конечно, хорошо, и очень предусмотрительно с их стороны было, что они заранее о документах позаботились, а с другой – этот факт соседей очень удивил. Почему бы им не дождаться приезда этого молодого родственника и тогда уже документы ему отдать?

И дедушка потом тоже говорил, что выглядело это куда как странно. Он об этих родственниках и не слышал никогда. Почему они именно его выбрали? Неужели никого ближе не нашлось? Узнал он о них только на последнем курсе, незадолго до окончания института, когда к нему пришёл человек, назвавший себя нотариусом, показал документы, сказал, что действует по поручению таких-то (фамилию он назвал, но дедушка её не смог вспомнить). И сообщил, что в городке, куда он должен ехать, его ждёт дом по такому-то адресу и отдал ему документы. До дедушки даже не сразу дошло, что это не шутка и не розыгрыш. Ну, во время защиты дипломной работы и государственных экзаменов ему, конечно, было не до того, чтобы проверять подлинность документов. Да и не воспринял он всерьёз этот визит. Но документы на дом с собой всё-таки взял. А когда приехал в Климов и решил на всякий случай показать их в паспортном столе, куда пришёл оформлять прописку, оказалось, что всё это – чистая правда. И документы в полном порядке, нет в них никакой путаницы, и дом стоит в указанном месте, по указанному адресу.

В общем, повезло дедуле. Тогда ведь в Климов много молодых специалистов приезжало – врачей, учителей, инженеров, библиотекарей. И многим приходилось по несколько лет жить в общежитии. А тут – только приехал, и сразу дом! Это было большой удачей. Всем бы таких родственников!

Документы эти дедушка сохранил, естественно, и я не раз их видела и читала. Фамилия дарителей была Бобровы, но дедушке она была совершенно незнакома. И его родители, и другие старшие родственники тоже никогда никаких Бобровых не знали. Не было среди них Бобровых.

Так вот, бабушке с дедушкой дом достался неплохой, крепкий, с большой кухней, тремя комнатами на первом этаже и тремя на втором и застеклённой верандой. На первом этаже, рядом с кухней, была кладовка и дверь на лестницу, которая вела в подвал. Там находились, как и в каждом подвале, старые вещи, садово-огородный инвентарь, хранилась картошка и разные другие овощи. Соседи говорили, что давно, лет тридцать назад, на участке был ещё флигель, но его снесли. Почему-то прежние жильцы решили, что он не нужен. Постепенно дедушка обновил все постройки – и дом, и баньку, и сарай. На чердаке дома в процессе ремонта находились разные старые вещи, мебель. Дедушка, как мог, реставрировал их время от времени, и постепенно они занимали свои места в доме. На чердак он со временем провёл отопление и устроил там ещё одну комнату, а рядом с ней – мастерскую. Мой дедуля был вообще на все руки мастер. Казалось, не было такого дела, которого он не мог бы сделать, такой вещи, которой он не смог бы отремонтировать. Особенно любил работать с деревом. Тут с ним вообще мало кто мог тягаться. Ну, так вот, дом этот особого ремонта не требовал, и бабушка с дедушкой, взяв отпуск, со спокойной душой укатили в Клайпеду. Оба тогда в первый раз оказались на море. На бабушку море, честно говоря, особого впечатления не произвело, а вот в янтарь она, можно сказать, влюбилась на всю жизнь. Домой вернулась с целой коллекцией: дедушка подарил ей там янтарные бусы оттенка цветочного мёда, серебряные серьги с янтарём и кольцо. Да ещё несколько камешков они на берегу моря нашли. И они так и остались камешками. Бабушка с дедушкой решили оставить их так, как они были найдены, необработанными. На память о прогулках по морскому побережью. Бабушка часто подсаживалась ко мне, когда я открывала эту шкатулку и рассказывала снова и снова: как они с дедушкой поженились и приехали к морю, как увидели там чаек и песчаные дюны. И как они подолгу гуляли по берегу моря и находили там янтарь. И мне совсем не скучно было снова и снова это слушать. Дедушка потом часто дарил ей янтарь. И меня не удивляло присутствие в шкатулке украшений с янтарём – серёг, перстеньков, подвесок, пары браслетов – в серебре и золоте. Янтарных бус было ниток шесть, не меньше, разного оттенка и размера.

Все эти украшения лежали, конечно, не просто так, а каждое в своем футляре, кроме, разве что, бус, которые лежали россыпью. И это тоже было отдельным удовольствием – открывать футляр и видеть там очередное чудо, и рассматривать его как в первый, раз и любоваться им.

Глава 2

Но нет-нет, да и находилось там нечто особенное, на что я то ли просто внимание раньше не обращала, то ли этого и правда там не было. Вроде этой бусины. Откуда взялась она – крупная, тёмно-красная, как клюква и гладкая? Когда я показала эту бусину бабушке, она очень удивилась и спросила:

– Стасенька, откуда она у тебя? Где ты её взяла?

– В шкатулке, бабушка. Она в самом низу лежала, в уголке, под бусами и футлярами. Интересно, кто её туда положил? Ведь раньше её там не было.

– А вот придет дедушка, мы у него спросим. – Ответила бабушка. И надолго замолчала, занимаясь своими делами. А потом меня что-то отвлекло, и я забыла про эту бусину, а бабушка не напоминала. Вечером, когда родители, возвращаясь с работы, зашли за мной к бабушке, и я пошла за своей любимой куклой, я услышала, как бабушка спросила дедушку об этой бусине. Дедушка ответил, что нашёл её на чердаке в старом комоде, когда разбирал его, чтобы посмотреть, как его можно отремонтировать. Почему-то всё время так получалось, что до этого комода у него никак не доходили руки. То времени не было, то ещё по каким-то причинам на потом откладывал. Задняя стенка комода была растрескавшейся и покоробленной, и бусина как-то попала туда. Дедушка вытащил её из той трещины и положил на стол в кухне, а бабушке сразу сказать забыл. Бабушка, правда, призналась, что не помнит, что убирала бусину в шкатулку. Но ведь не могла же бусина сама в шкатулку попасть! Значит, её кто-то из нас туда положил, ну а кто именно – это не так уж и важно. На том и порешили. Видимо, она от прежних хозяев осталась. Как-то уж так получилось, что она или оторвалась от ожерелья, или это была серёжка, у которой отломилась застёжка, а может, она была подвеской. Что это был за камень, никто из старших тоже не знал. Дедушка предположил, что это гранат и решил показать его ювелиру, когда поедет в областной центр по делам. Ювелир дедушкино предположение подтвердил, сказал, что это действительно гранат и, судя по части сохранившегося крепления, сделанного из золота, и по способу обработки камня – вещь довольно старинная, никак не позднее середины девятнадцатого века. В общем, тайна как будто бы раскрылась и все успокоились. А дедушка с папиной помощью тот комод отреставрировал и поставил в гостиной. Очень красиво получилось.

Вообще в доме бабушки и дедушки было на что посмотреть. Ну, во-первых, у них была старая швейная машинка «Зингер» с ножным приводом, которая очень хорошо работала и не раз выручала бабушку, когда ломалась новая, навороченная, с множеством функций. Были красивые китайские веера и ширмы, расписанные цветами и птицами, которые присылал бабушке в подарок её младший брат, служивший на Дальнем Востоке. Был граммофон с большой трубой и патефон во вполне рабочем состоянии с коллекцией старых пластинок, которые мы с бабушкой часто слушали зимними вечерами. Был письменный прибор из уральского малахита, который стоял на бабушкином столе, за которым она проверяла тетради и готовилась к урокам. Сохранилось и несколько серебряных предметов – сахарница, четыре подстаканника и шесть чайных ложек. Был небольшой туалетный столик со створчатым зеркалом в резной раме. Да и сама шкатулка, в которой бабушка хранила свои украшения, тоже была не абы какая. Высокая, на изогнутых ножках, с резьбой по бокам и крышке в виде усеченного конуса, изображающей цветы, ветки с листьями, ягоды и птиц. С внутренней стороны крышки было вделано зеркало. Бабушка говорила, что эту шкатулку дедушка тоже нашел на чердаке. Похоже, это была просто пещера Али-Бабы, а не чердак!

И как же мне нравилось, сидя перед этим зеркалом, увешивать себя бусами, надевать кольца, несмотря на то, что они сваливались с моих пальцев! Прикладывать к ушам серьги! Обматывать руки браслетами! И представлять, что я – Марья-царевна или Василиса Прекрасная. И, бывало, до того заигрывалась, что видела в зеркале не то себя, не то кого-то другого.

Но стоило кому-то из взрослых позвать меня, как грёзы сразу же отлетали, и я возвращалась в привычный мне мир. Да, мне очень нравилось фантазировать, но и действовать в обычной реальности мне нравилось ничуть не меньше. Я с удовольствием откликалась на просьбы взрослых и охотно им помогала: бабушке – поливать грядки из маленькой лейки или собирать ягоды, сматывать пряжу вместе с мамой, подавать дедушке гвозди, а папе ключи или отвёртки, когда они что-то мастерили или ремонтировали.

И вот как-то раз, увешавшись всем этим великолепием и рассматривая резьбу на шкатулке, я вдруг возьми да и скажи:

– Бабушка, а когда ко мне Мороз придёт?

– Какой Мороз, Стасенька? Новый год ещё не скоро, Дед Мороз только в Новый Год приходит. – Ответила бабушка.

– Да нет, бабуль, про новогоднего-то я знаю, я про своего Мороза спрашиваю. Когда он меня найдёт?

Бедная бабушка собрала в кулак весь свой педагогический опыт и ответила как можно дипломатичнее:

– Ну, Стасенька, своего Мороза ты встретишь, когда вырастешь. Вряд ли он придет к такой маленькой девочке.

– Бабуль, а как я его узнаю?

– Узнаешь, Снегурка моя, обязательно узнаешь. – Засмеялась бабушка. На этом разговор и закончился.

Где же ты, Мороз, Морозко, Морозушко. Видно, потерял дорогу в своих скитаниях по бескрайним, неведомым мирам. И откуда появился в моей памяти этот Мороз? То ли фантазия, то ли воспоминание, то ли сон. Не помню, не знаю.

Глава 3

Я вспоминаю…

Как-то раз, поздней осенью, случилось так, что я осталась дома одна. Мы ждали дядю Германа из командировки, он должен был зайти к бабушке с дедушкой, отдать какие-то вещи, и все собрались там, чтобы его встретить: и мама с папой, и тётя Дина, и братья должны были после тренировки пойти к ним. На севере темнеет рано. В ноябре в восемь часов вечера уже ночь. Вообще-то мне и раньше приходилось оставаться одной на час-другой. Дело в том, что мама работала в поликлинике, в физиотерапевтическом кабинете, а вторая смена у них длилась до семи часов вечера. А папа работал на электростанции мастером, и у него бывали ночные смены. Братья порой задерживались на тренировках, в общем, бывали разные обстоятельства, и я не боялась оставаться одна, тем более, что мама сказала, что их не будет совсем недолго, полчаса от силы. Я была простужена и дремала в постели. Дверь была заперта на замок. И вдруг я услышала, как скрипнула половица, потом донесся звук чьих-то шагов. В доме кто-то был. Может, вернулись мама с папой? Или братья раньше пришли с тренировки? Но тогда почему голосов не слышно? Я встала с постели и вышла из своей комнаты. В гостиной стоял незнакомый мужчина. Комната освещалась только настольной лампой, и я не могла хорошо его разглядеть. Видела только, что он высокий, пожалуй, выше папы и дедушки, широкоплечий, с тёмными короткими волосами. До сих пор не понимаю, почему я не испугалась. Я подошла к нему ближе и спросила:

– Дяденька, вы кто?

Он улыбнулся, хмыкнул и сказал:

– Зови, как хочешь. И можно на «ты».

– Тогда я буду называть тебя Морозом.

– Почему Морозом? – Кажется, он слегка опешил и удивился.

– Сама не знаю, наверное, ты на него похож. Я одна дома, побудь со мной, пока мама с папой не пришли.

– Давай побуду, чего не побыть.

Мы пошли на кухню, пили чай с мёдом и вареньем, я рассказывала ему про бусину, которую нашла в шкатулке и с которой пока не знаю, что делать, потому что она вроде бы как ни от чего. Про нашего кота, который охраняет дом не хуже собаки и рычит на чужих людей. Про братьев, которые ходят на тренировки, а меня с собой не берут. Говорила обо всём, что приходило в голову. Он внимательно и серьёзно слушал, спрашивал, уточнял. Бусина его явно заинтересовала, он переспросил меня, когда и где дедушка её нашёл, и сказал, чтобы я берегла её. Про кота сказал, что раз он не рычит на него и даже не вышел посмотреть, кто пришёл, значит, считает его своим. Мне и так было это ясно. Время летело. Вдруг он повернул голову в сторону двери и прислушался.

– А вот и твои мама и папа пришли.

Тут у двери в кухню появился кот и муркнул.

– Ну, беги, встречай. – Сказал гость.

И я побежала в прихожую навстречу маме, папе и дяде Гере. На радостях я забыла про своего странного гостя и кинулась обнимать дядю, которого не видела больше месяца. Потом мы прошли на кухню, и тут мама увидела на столе две чайные чашки и вазочки с вареньем и мёдом.

– Настюша, а кого это ты тут угощала? – Мама спросила в шутку, уверенная, что я просто играла в «гостей», заскучав в одиночестве.

– Ой, мамуль, ко мне же в гости Мороз приходил! Настоящий! А вы мне всегда говорили, что его нет!

Папа с дядей Герой переглянулись, а мама засмеялась:

– Ну и фантазёрка ты, Настя! Это же надо такое выдумать! Ну ладно, Мороз не Мороз, а сейчас у нас в гостях дядя Гера, давай его угощать.

И мы сели за стол, и дядя Гера обратился к маме с папой:

– Послушайте, а ни у кого из вас ключи в последнее время не пропадали? Может, потерял кто-то, а потом они нашлись? Если Настя говорит правду, и этот человек смог войти в дом, значит, он открыл дверь ключом, и значит, он этот ключ где-то взял. А где он мог его взять? Только украсть!

– Не мог он ключ украсть! – Заявила я. – Он не вор. Он же в доме ничего не украл.

– Ну, это ещё проверить надо. Но даже если он ничего не взял, тогда что ему здесь понадобилось? – Спросил папа. – Ради чего он сюда приходил? Кстати, ни у кого из нас ключи не пропадали. А воровать ключ, чтобы сделать с него слепок, а потом подложить обратно – это детективный фильм какой-то! Не может такого быть! Что у нас красть? Секретных документов у нас нет, несметных сокровищ тоже.

И тогда дядя Гера стал спрашивать меня про Мороза, и я всё-всё ему рассказала, до самой последней мелочи. Что никуда больше, кроме кухни, он при мне не ходил. И что кот мирно где-то спал и не рычал, когда Мороз вошёл в дом, и что я совсем не испугалась, а пригласила его посидеть со мной, потому что мне было неуютно одной в пустом доме. Дядя Гера спросил меня, из какой чашки пил мой гость и положил её в целлофановый пакет. Потом родители прошли по всем комнатам, проверяя, всё ли на месте. А дядя Гера осмотрел двери и окна, обошёл вокруг дома, прошёл по тропинке от крыльца до калитки и сказал, вернувшись, что вокруг дома следов нет, а тропинка так истоптана, что чужие следы, даже если они там и есть, совсем незаметны. И что это всё очень странно – в доме ничего не пропало, со мной он просто поговорил. И если это не моя фантазия и в доме действительно кто-то был, то цель этого посещения совершенно не ясна. А самое странное и непонятное, на его взгляд, это то, что я ничуть не испугалась незнакомого человека, а даже совсем наоборот – пригласила его за стол и болтала с ним легко и непринуждённо, как с давним знакомым, как со всеми нами. А ведь подавляющее большинство детей моего возраста, увидев в доме незнакомца, попытались бы убежать и спрятаться, а не заводили бы с ним дружескую беседу.

Глава 4

Мама и папа были сильно встревожены, на следующий день об этом посещении узнали бабушка и дедушка, ну и братья, разумеется, тоже. А дядя Гера пригласил Андрея Михайловича Крымова. Я его знала, видела несколько раз у дяди Геры, когда приходила к нему в гости.

– А кстати, как он вошёл в дом, Настя? Ты слышала, как дверь открывалась? Она ведь на замок была закрыта, правильно?

– Нет, дядя Гера, не слышала. Я проснулась, когда он уже был в доме. Мне было скучно одной, поэтому я попросила его остаться. Он не сделал ничего плохого, просто побыл со мной до вашего прихода. – Твердила я. Я была абсолютно уверена, что его целью было именно это.

– Значит, не слышала. – Задумчиво сказал Андрей Михайлович, обращаясь к маме и папе. – Мы тут с Германом ещё раз всё осмотрели и предположили, что уйти он мог через заднюю дверь. Она ведь у вас только изнутри запирается, а наружного замка на ней нет. Хорошо, что вы сохранили чашку, которой пользовался этот её друг Мороз. На ней обнаружили следы, которые не принадлежат никому из живущих в доме. С соседями мы тоже аккуратно побеседовали, но посторонних возле вашего дома никто из них не заметил. А поведение девочки действительно очень странное, я бы сказал, нестандартное. Никогда не встречал таких детей. Не убежала, не спряталась, встретила как знакомого.

– Да, очень странный визит. – Подытожил дядя Гера. – Поменяйте-ка замки, вот что я вам скажу!

– Да поменять-то недолго. – Сказал папа. – Знать бы только наверняка, что это его остановит.

– Ну что ты говоришь! – Вступила в разговор мама. – Это же не супергерой из комиксов, а обычный человек. И если это вор, то он, конечно, узнает, что у нас была милиция и больше сюда не сунется. Да, неприятная история! И за Настю тревожно.

– Может, он и обычный, конечно, но мы ведь наверняка так и не выяснили, как он вошёл в дом и как из него вышел. – Сказал папа. – Никто же не слышал, как он выходил, всё равно как – в заднюю дверь ли, в окно, или ещё как-то. Ведь если судить по рассказу Насти, когда мы входили в дом, он ещё был на кухне.

Дядя Гера и Андрей Михайлович ничего на это не ответили, только переглянулись и ещё раз посоветовали поменять замки на входной двери и поставить замок на заднюю дверь.

Глава 5

Я вспоминаю…

Этот разговор состоялся через два-три дня после моей встречи с Морозом. Который я частично подслушала. Мои родители, бабушка с дедушкой и дядя Гера с тётей Диной весь вечер допоздна обсуждали это событие. Наконец, дядя Гера предложил, чтобы я вместе с братьями ходила в спортзал на тренировки. Мои братья, Мишаня с Никитой, парочка двоюродных братьев и их друзья занимались борьбой два раза в неделю и два раза в неделю ходили в бассейн после школы. Таким образом, до обеда я была бы у бабушки, а вторую половину дня находилась бы в людном месте, среди множества взрослых и детей, часть которых были одного со мной возраста. Да и для моего здоровья и физического развития это будет гораздо полезнее, чем всё время проводить с бабушкой и дедушкой. Мама, правда, говорила, что детский сад был бы ещё более полезен, но папа ей напомнил, что ей недавно отказали, сказав, что мест пока нет. И мама была вынуждена согласиться на спортзал, как на временную меру. Я поняла, что садик откладывается и спокойно уснула.

Вот так я и стала посещать спортзал. Как выяснилось, тренер по борьбе, у которого занимались мои братья, был другом дяди Геры, который рассказал ему эту историю. Дядя Гера несколько раз за время своего отпуска, который он взял после командировки, побывал вместе с нами на тренировках и в бассейне. Врач и тренер определили мои возможности и способности и пришли к выводу, что делать из меня спортсменку ни к чему, мне нужны просто общеукрепляющие и оздоровительные упражнения, по крайней мере, первые несколько месяцев, а там видно будет. Сильно меня никто не нагружал, я вместе с другими малышами под присмотром тренера играла в мячик, прыгала со скакалкой, кувыркалась на мате, ходила на беговой дорожке, делала упражнения с гантелями. Потихоньку осваивалась в бассейне.

Поначалу я не особенно обращала внимание на то, чем занимаются парни. Я была увлечена новой для меня деятельностью. Но вот как-то раз, утомившись от кувырков и прыжков, я подошла ближе к той части зала, где шли занятия борьбой. То, что я увидела, привело меня в дикий восторг, и я стала просить тренера разрешить мне попробовать. Я уже знала, как его зовут – Ярослав Викторович. Он сказал мне так:

– Стася, дорогая, зачем тебе это надо? Ты ещё маленькая, к тому же девочка. Я понимаю, что девочка тоже должна уметь за себя постоять в случае чего, но заниматься для этого борьбой совсем не обязательно. Есть такие приёмы, которые не требуют большой физической силы. И когда отпор даёт хрупкая с виду девушка, это производит куда большее впечатление, уж поверь мне. Но скажу тебе сразу – в такие ситуации лучше не попадать. Давай договоримся так: ты пока будешь заниматься общеукрепляющими упражнениями, а когда подрастёшь немного и станешь сильнее, я с тобой позанимаюсь. Ты согласна?

Конечно, я согласилась.

После тренировок мы не сразу шли домой, а какое-то время гуляли: или в парке рядом со спортклубом, или в небольшом леске возле реки. Там парни обсуждали какие-то свои дела, боролись, отрабатывая движения и приёмы, бывало, что и курили, хотя тренер строго запрещал курение. Особенно, когда стало ясно, что у братьев с друзьями есть шансы попасть на серьёзные соревнования в область. И всё-таки случалось, что они нарушали запрет. Парни могли себе позволить курить при мне, потому что никогда не было такого, чтобы я проболталась взрослым. Наверное, именно поэтому никто из парней не был против того, что я нахожусь в их компании. Даже наоборот, зная, что в наш дом забрался неизвестно кто, когда я была там одна, они считали своим долгом присматривать за мной и не оставлять одну. А вдруг ко мне подойдёт какой-нибудь незнакомец, и его намерения будут совсем не дружелюбными!

А к тому факту, что я не испугалась совершенно постороннего человека, не подняла шум и не попыталась сбежать, они отнеслись снисходительно – маленькая, мол, ещё, глупая, не понимает, что взрослые бывают разные.

– Слишком ты доверчивая, Настасья. – Солидно, как взрослый, сказал мне один из них. – Вспомни, что говорил нам тренер – что с незнакомцами откровенничать не стоит, мало ли что у них на уме. От них вообще надо держаться подальше.

Конечно, я это помнила. Я это слышала и от мамы с папой, и от бабушки с дедушкой. Но это был совсем другой случай. В том-то и дело, что этот мужчина не был незнакомым. Я собралась было возразить, но передумала. Всех не переубедишь.

Глава 6

Я вспоминаю…

В следующем году я пошла в школу. Было всё как положено: школьная форма с белым фартуком, белые банты, коричневый блестящий ранец с тетрадями и букварём, пенал с запасом ручек и карандашей. Одноклассники. С некоторыми из них я была знакома по спортклубу, были и совсем незнакомые, приехавшие из других мест. Среди них была девочка Кира, Кирюша. Нас в тот же день посадили за одну парту, и мы быстро подружились. У неё был брат, Антон, которого я первый раз увидела на тренировке в клубе. Он был на пять лет старше нас с Кирюшей.

И полетело-побежало школьное время. Я приходила из школы, переполненная впечатлениями и взахлёб рассказывала родителям и бабушке с дедушкой о том, чем мы там занимались. Нас водили на экскурсии то в Краеведческий музей, то в Художественный, то на занятия в гончарную мастерскую, а в сухую солнечную погоду выводили в парк, собирать листья для гербария, сухие ветки и шишки для поделок. Мишаня и Никита слушали меня снисходительно, а взрослые радовались моему энтузиазму. Училась я не то, чтобы совсем легко, но с большой охотой и интересом, частенько заваливая учительницу вопросами. Она, бывало, шутила, что когда-нибудь утонет в океане моих вопросов. А не совсем легко я училась потому, что наша учительница Елизавета Александровна, чтобы у меня не пропал интерес к учёбе, давала мне задания не те, что были в учебнике, а более сложные и более интересные. Например, к уроку природоведения найти что-то о каком-нибудь природном явлении, или о каком-то растении или животном, к уроку литературы – материал о писателе. И благодаря этим заданиям я научилась искать и находить информацию, научилась пользоваться справочной литературой. К четвертому классу, бывало, даже помогала братьям и их друзьям находить необходимый материал, особенно при подготовке к контрольным, сочинениям или английскому языку.

К английскому языку я начала проявлять интерес, когда мне было шесть лет. Как-то раз я увидела в библиотеке, куда уже несколько месяцев ходила самостоятельно, новую книжную выставку для детей. Среди них были книги по английскому языку – учебники и адаптированные издания для дошкольников и детей младшего школьного возраста – стихи, сказки. Об этом я узнала от библиотекаря. Я, конечно, рассказала дома маме и бабушке об этой выставке и сказала, что хочу учить английский язык, хочу читать эти сказки. Мама с папой и бабушка согласились и стали искать учителя для занятий со мной. А вскоре после этого разговора я увидела в спортклубе девочку с книжкой на английском языке, очень красочной и яркой. Я подошла к ней и попросила её почитать, а потом сказать названия предметов из этой книжки. Наш разговор услышала мама девочки, которая привела её на тренировку. И дала мне записку, чтобы я передала её маме. Там был телефон и адрес учительницы, которая занималась с малышами. Учительницу звали Ольга Леонидовна. Вот так я и начала заниматься английским языком.