Текст книги "Error 403"

Автор книги: Марина Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

никчёмная сказочка про царевну Несмеяну и дурачка добра молодца

Он открывал всем известные страшные тайны

развязывал странные войны

сотворял знамения

разгадывал знаки

одною лишь силой взгляда

делал беременными аквариумных рыбок…

Она молчала

Она не смеялась

Он брал её за руку

и выводил на прогулку в открытый космос

срывал как ромашки кометы

и астероиды как шампиньоны

бросал ей к ногам

пачкая новые туфли…

Она молчала

Она не смеялась

Он побеждал в Её честь Саблезубого Тигра

Он укрывал Её плечи

его ещё тёплой

еще кровоточащей шкурой

рыл во имя Её тоннели

распахивал древнюю сельву

сажал для Неё томаты –

плоды их похожи на сердце…

Она молчала

Она не смеялась

и даже когда Он споткнулся

нелепо упал и убился –

Она ничего не сказала

и только когда поутихли немного оркестры

когда последняя горсть земли отгремела

Она улыбнулась нежно

портрету на первой странице:

«Знаете, Вы были милый…»

май 2002

сучья песенка

если б ты был собакой

я могла бы позволить тебе сторожить мою дверь

если б ты был собакой

я готова поспорить, ты вёл бы себя как зверь

если б ты был собакой

даже из-под асфальта взял бы мой след

вдыхал бы мой странный запах

впадал в непонятную ярость, срывая звонкую цепь

где я была?

я ходила смотреть Короля

верности-ревности…

сложно держать кобеля

каждая карта в этом раскладе

грозит испортить мне роль

но когда ты достанешь меня в королевской спальне

мне будет отчаянно пофиг

что там со мной за король…

и я несу моё «пофиг»

как прозрачное черное знамя

а следом идет собака

и плачет

человечьими слезами

Отвратительный Бэби

      Любовь зла – полюбишь и козла

           Народная мудрость

Отвратительный Бэби делит со мной подушку

А в улыбке его – безнадежность расстрелянной твари

Он ленив, будто кошка, он – лучшая в мире подружка

Он глядит свысока – Безымянный Воздушный Шарик

А за окнами темень и дождик чернильного вида

А вдоль окон скользят одинокие блудные фары

Мы живем в пирамиде, и призрачна та пирамида

Мы не спим никогда, потому нам не снятся кошмары

Отвратительный Бэби тщится казаться хуже

Ломает последнюю спичку в стеклянных пальцах

Он ни вне, ни во мне, ни в себе, ни внутри, ни снаружи

Он слишком стар, чтоб уйти,

Я слишком star, чтоб остаться

Этот заговор спящих меня ни к чему не обяжет

Наступает весна, и боюсь, что это надолго

Отвратительный Бэби не вспомнит,

не дрогнет, не скажет

И устало умрет

Не изведав чувств голода, пола и долга

А как только наступит холодное влажное утро

Я, одевшись вчерне, и с лицом надлежаще печальным

Допью свой холодный чай

Допою свое баюшки-bye

И еще одно прошлое похороню

В парке под чахлою пальмой

эйси-диси

я женщина-поток

весёлых электронов

гулящий спелый сок

в тугих весенних почках

я колкий нервный ток

в цветастых оболочках

он знает

я кошмар его разъёмов

он знает

я звездец его защите

полтыщи мегабайт

и ничего не лечит

я влюблена в его автоответчик

я ток

я в проводах

и не ищите

виниловый вальсок для вечеринки Клуба Анонимных Ал

и ничего нет задушевней вальса

исполненного с механическим упорством

безжалостно ломающего кольца

на спровоцированных клавишами пальцах

так со стола убрав посуду, скатерть

сидят напротив и мечтают друг о друге

так силой мысли гасят свет по всей округе

чтоб отвернувшись к стенке тихо плакать

так нарядившись в новые одёжки

из чёрной кожи и серебряной бумаги

мы всей толпой записывались в маги

нас уводили заповедные дорожки

и вот среди пустыни побережья

где ветер и практически безлюдно

мы неподвижны

разговариваем трудно

и смотрим без особенной надежды

бескровных лиц неровные изломы

застывших поз статическая хищность

из-под неё сквозит неустановленная личность

мы так комичны в нашей глупой коме

необратимо обрастаем мхами

так долго и нелепо длится вечер

так бесконечен каждый человечек

с пустыми и несчастными глазами

без вариантов

и без вариаций

мы сочинили и сыграли это сами

мы так винилово твердеем голосами

прощаемся до лучших инкарнаций

так трогательно…

так не понарошку…

Радио одиночество

Захлебнувшись бессмысленным шепотом

Многоточие стало пророчеством

Растекаются волны по комнатам

С вами снова –

Радио Одиночество

Никому не нужная музыка

Заполняет собой мироздание

Развлекает безумного узника

Непонятное наказание

А ведь знали

Доподлинно знали

Всё равно уходили к рассвету

Из сердец с кровью корни рвали

Отдавали бродячему ветру

Оставляли себя собою

Гордо шли, сколько было силы

Целый день готовились к бою

Ночь пришла – и всех помирила

По домам отпустила – простила

Смерть пришла – и всех уморила

Дрянь сознание расширяла

Да судьба по земле расшвыряла

Все ушли в безутешное творчество

Стынет сердце

Пустеет эфир

С нами Радио Одиночество

Наше Радио Одиночество

Только Радио Одиночество

Отчуждение сонных квартир

Только музыкой полная ночь

Беспросветная одиночь

отдыхающим в славном посёлке архипо-осиповка

они здесь оставляют столько денег

их солнце прожигает жадным жалом

июль, как помешавшийся священник

кропит их лица плавленым металлом

угрюмый краб пугает их клешнею

морская соль давно им съела глазки

и местный житель грозною ступнею

обутою в большой башмак солдатский

крушит их жалкие песчаные строенья

когда бывает в скверном настроеньи

а я работаю официанткой в баре

задроченая матерь-одиночка

за прелести меня хватают даром

зато уж чаевых оставят точно

а утром старый друг с мотоциклетом

не очень трезвую меня дежурно встретит

Майн Гот, я ненавижу это лето

мон шер, Вам на бензин и сигареты

поедемте

нет сил послать Вас к чёрту

ах, лето это тяжкая работа

Тварь два в одном

Изнутри меня прорастает

Чужая наглая тварь

Ай-яй-яй, я скоро растаю

Я её собою питаю

Я себя в неё превращаю

И уже не видно меня

Из-под этого существа

Чья улыбка на вкус как малина

Лапки будто из пластилина

Бусинки-глазки

Всё шепчет вам сказки

И песни поёт

Как классический кот

(В зависимости от того, в каком направленьи идёт)

Я хотела себе свободы

Я хотела проткнуть её спицей

Но я боюсь боли

А она не боится

Она только грмко смеётся

Шепчет на ухо: "Глупышка, самоубийца!

Ну-ка постой в сторонке

Я с этим справлюсь, сестрёнка"

Я могла бы скормить её птице

Я могла обратиться в милицию

Уложиться в больницу

Но страшно признаться

Мне нравится то

Что творят с ней порой вечерами дрянные мальчишки

И где я теперь?

Я твой ласковый зверь

Поиграй-ка со мной в кошки-мышки

остаться

окончен дождь

и город отгорел

измученный трамвай

увез меня из дома

из дома в дом

из года в год

я всё еще никто

и всё почти сложилось

но Боже

мне здесь слишком хорошо

спасибо

и прости

новогодняя открытка от женщины-камикадзе

растреплю на клочки, отпущу вдоль по ветру тетрадку

разлетайтесь, стишки, ну вас к черту, пустые страницы

пристрели моё сердце – чего там, заездил лошадку

я горю в проводах, я твоя недолётная птица

в паутине кончаюсь бессмысленной взбалмошной мухой

над обрывом стою и давлюсь недопетою песней

становиться женщиной больно, ежедневно, без слёз, насухую

оставаться женщиной сладко, но при этом так сложно быть честной

с головой всё в порядке, мне просто, наверное, нужен

выбор, где правильней сдохнуть, дурацкий, но вечный:

от скуки и омерзения под нелюбимым мужем

или при столкновении где-то на встречной

я уже очень близко, узнал чёрный шелковый шелест?

а любовь моя – чем тебе не самодельная бомба?

я – накал, я – террор, я – непреодолимая прелесть

с новым годом любимый

ну, всё

будем счастливы

оба

Медитация на фольклорные темы

одному в поле волков бояться

вышивать по живому крестики-нолики

удивить народ песной безголосою

диковинной папиросою

с дикою трын-травой

босым лицом по трамвайным рельсам

пустой головой из пушки по воробьям

с кувшинным рылом в Собор Парижской Богоматери

без денег счастливым без мыла в петлю

в танке без башни близнеца искать

к утру найти уже непохожего

простого прохожего

ни свет ни заря вышел за куревом

с латинским профилем мемфисским акцентом

ночью в черный квартал

откуда ноги туда и приключения

за что боролись оттуда и рыба гниет

остатки сладки съел и порядок

на душе кошки а лицо Мики-мауса

а ну-ка дружно свистнули Санта-клауса

добрый Санта идет всем подарки несет

кому Сантану кому Нирвану кому Френка Заппу

за маму "Агдаму" "Анапу" за папу

а за милого дедушку – "Джонни Уокера"

а скверным мальчишкам подарочков не положено

cry, cry, baby, бэби это – край света

безымянной звездой догорит здесь твоя сигарета

здесь по пояс в снегу ты сто лет не дождешься лета

РЕЖИМ ДНЯ ДЛЯ ТЕБЯ И МЕНЯ:

завтрак-обед – ее родимую будем кушать

на ужин – один хрен и тот отдай врагу

вот такие эвридэйные празднички

такие блин катеты с гипотенузами

такая американская трагедия

про то как любить по-русски

И НИ РАЗУ НЕ ПРОМАХНУТЬСЯ

Бывшая Золушка

Я – бывшая Золушка

Кукла с резиновым сердцем

Глупейшая гейша в кедах

Наяда в потрепанной коже

Чьи волосы пахнут дешёвым дымом

Дешёвым домом

Чужими руками

На моей повседневной маске

Надпись губной помадой

«Осторожно! Злая собака!»

Я – бывшая Золушка

Клянчу деньги у граждан

Под грохот убитой гитары

В руках смешного уродца

Голос стал слишком хриплым

Я – бывшая Золушка

Я возвращаюсь с бала

Несу на плечах

Смертельно пьяного принца

С разбитым в щепки лицом

Я только что изменила ему

На лестничной клетке

С придворным шутом

Вычурным призраком

Многоэтажного замка

Который прощаясь со мною

Швырнул на площадку

Свой окровавленный шприц

Усмехнулся сказал: «Вот и славно

Теперь у тебя родится

Гениальное в общем дитя»

Сказал и растаял

Но он так смешно заблуждался

Ведь это дитя родится

У одной из моих сестер

У меня будет что-то другое

Похожее на меня

Я – бывшая Золушка

Моя тетушка-фея спилась

Мои сестры канули замуж

А я осталась

Но вспомните

Это же я

Сказка из вашего детства

Просто теперь я в кедах

Просто я больше не жду никакого чуда

Но мои руки все еще пахнут золой

Ностальгическим пеплом

Бренчи веселей, уродец

Народ, а послушай песню

Мы всё ещё как-то светим

Я – бывшая Золушка

Жаль, что

Все сказки кончаются этим

Святки

(Луна… Скрипка… Джаз…)

Нет, пожалуй, здесь красиво

Потолок немного низок

Темной зелени наплывы

Там в углу клубится призрак

Терпкий, искристо-иглистый

Густо-хвойный запах ели

Шар стеклянный серебристый

Серпантины… Канители…

Так витиевато вьются …

Догорающая свечка

И горящие на блюдце

Два картонных человечка

Слишком глупо, слишком жалко

Никакой не символ вовсе

Глянь, как елка станет палкой

Скоро полночь, приготовься

Если трезвой мысли зерна

Вдруг в себе не обнаружу

И языческие корни

Разом выползут наружу

Я с утра смотрела в сонник

Я читала в нем примету –

В пыль рассыплется наш домик

И развеется по ветру

Лишь пробьют часы двенадцать

Ты исчезнешь, я исчезну

Спиритизмом заниматься –

Что глядеть с обрыва в бездну:

Рано или поздно прыгнешь

Как дрожит на пальцах пламя

Но погаснет – и привыкнешь

Навсегда остались с нами

Наши праздничные маски

(Боже правый, ну и рожи!)

Глянь, как больно станут глазки

Прорезаться из-под кожи:

Тает сгусток мглы под бровью

Зыбкость в профилях медальных

Глянь, как водка станет кровью

На моих губах нахальных

У Луны есть миллионы

леденцовых стразов – даром

Вкус их мятный и лимонный

Чудно усыпляет разум

Лунный свет в бокалы каплет

И на кубик рафинада

Лунный демон нас отравит

Только я тому и рада

Только я гадаю в святки –

Глянь, как воск в воде застынет

Не играй со скрипкой в прятки –

Заморочит, сердце вынет

Будем зомби, будем нежить

Канем, порченные, в омут

Прилетай меня утешить…

Обещай меня запомнить…

святки 1995

Куриный бог

в чашке – чуть теплый кофе

слезы – суть едкая щелочь

рядом не знает проблем спокойная сволочь

полночь

(Фиолетово накрашенный рот оставляет на оконном стекле фальшиво улыбающееся фосфорическое пятно – ожидание: до отчаяния, до невменяемости…)

что же не спится

птица

бледная грустная птица

тихо вплывает в окно

светом Луны изъеденное давно

смирная сволочь спит – сволочи все равно

что там со мной творится

что птица

что тихо вплывает

чего там… бывает… вплывает…

(Как пыльный музырь на сельдьей спине сквозняка, как облачко злого дымка)

как милая сердцу подружка

садится на угол подушки

на краешек самый

и мягким таким баритоном

рассказывает о том

как глупо и скучно прошли день неделя

что доллар опять подскочил на 11 пунктов

что вряд ли кому-то нынче нужно искусство

а дети выросли

разлетелись в жаркие страны

(ПОЗВОНИТЕ РОДИТЕЛЯМ!

ПЕРЕДАЙТЕ ПРИВЕТ ОТ КУРИНОГО БОГА РАЗЛУКИ

ПЛАЧЕВНОЙ РАЗЛУКИ С ПРОШЛЫМ)

в трубке шуршатся резвистые мыши

(проворные лапки прелестных карманниц, проворные зубки карманных прелестниц процарапываются сквозь судорожно сокращающуюся стылую манную кашу ночного эфира)

они же просто играют

и напевают

«Пип… пип…»

отбой

Куриный Бог не боится ни мышек ни кошек

клюет с ладони загадочный желтый горошек

(в каждой горошине прячется успокоение)

отмирающей кожей почувствовать освобождение

облетающей лоскутами кленовых листьев

отцветающей лепестками малиновых лилий

почувствовать кожей: горошин все меньше и меньше

успокойся упокойся упакуйся

къедренефенезируйся

ПЕРЕДАВАЙТЕ ПРИВЕТ

Если не любовь

а если не любовь

то почему бы не позволить

некоторую вольность

такое маленькое отступление от стиля

прикинуться приличной

без сожаленья выползти из джинсов

из уха вынуть глупую серьгу

волосья укротить изысканной прической

напялить неудобный кринолин

скривиться в изощренном реверансе

за веерок упрятав злой смешок

и чувствуя себя слегка по-идиотски

чуть слышно томно выдохнуть "люблю"

и ведь поверит…

Оглавление

vol. 0

что меня блябесит в современной поэзии

Оговорюсь сразу, дабы предупредить откаты «сама такая, дура» а-ля детский сад №49 «Журавушка»: чтобы отличить суп от помоев – не нужно быть шеф-поваром элитного ресторана, не так ли?

Всё, что я собираюсь вам сказать – это, как нынче принято говорить, совершеннейшее имхо. Имею-мнение-хрен-оспоришь, ага. Просьба принимать нижеизложенное как личное оскорбление. В час по чайной ложке. Лучше ректально. После приёма – пищать.

Также хочу выразить безграничный респект и уважуху отцам-основателям сайта стихи.ру за предоставленную площадку для самовыражения, где я вытанцовываю уж года три как, депонирование моих авторских прав, которые нафиг никому кроме меня не нужны, и возможность общаться с себе подобными; и попутно столь же безграничное «пфуй» авторам, которые наполняют сайт своим с позволения сказать контентом. Не спорю, среди тонн здешней словесной руды™ можно откопать пару-тройку кристаллов сваровски, только мы ж тут с вами не шахтеры какие собрались, некогда нам шлак лопатить, право слово. Чукча не читатель, да и траффик нынче дорог. Впрочем, я вовсе не старушку-стихиру тут обосрать намереваюсь, это без меня делали и сделают еще неоднократно, я женщина на расправу мощная, ежели обосрать – так сразу о глобальном, о тенденциях. Довелось мне надысь, к примеру, побывать ридером в ходе некого поэтического конкурса… Также книжек бумажных множество прочесть довелось… Что вам сказать, дорогие мои детишечки, стихира – она не в интернете, стихира – она в мозгах человеческих.

На этом лирическое вступление предлагаю считать оконченным и перехожу собственно к оглашению всего списка того, что же именно меня, Гадкую Лебедеву, не удовлетворяет в прекрасном и многогранном явлении, которое у некоторых поворачивается язык обозвать современной поэзией.

Первое. Собственно, само слово «поэзия». Попробуйте слово «поэзия» на вкус. Что вы чувствуете? Сахар, соль и ароматизаторы, идентичные натуральным. Поэзия – суть гнилое, лживое и буржуазное явление. Втиснуть в жёсткие рамки условности рифмы и размера нормальные человеческие слова и ощущения под силу только гениям, гениев у нас, признаться честно, немного, вот и получается, что общаешься с человеком – вроде нормальный индивид, вменяемый, даже где-то адекватный, говорит разумно и здраво, а как только начнет поэзию делать, слушаешь и думаешь печально: во дебил-то, а… Поэтому мне больше нравится термин «паезия». Я с удовольствием надену на себя майку с надписью «ПЕШУСТЕХИ», но попробуйте заставить меня примерить лозунг «Я – ПОЭТ!» Да я лучше выйду на улицу голая и без макияжа! Да и не поэт я, к чему общественность обманывать. А стехи… пешу, да, имею такой грешок…

Второе. Пафос. Бля, господа, пафос – это же невыносимо. Тоже, бывает, смотришь – ну нормальный же человек, взгляд осмысленный, речь связная, а вдруг как влезет на пьедестал, да как давай вещать «о вы, презренные рабы», «ты мою душу в грязь втоптал, мои крыла все обломал» или там «воспрянь, воспрянь, великая Россия, проснись, проснись, великий наш народ». Сразу хочется ему ноль-третью маршрутку вызвать и в одну палату с Наполеоном и княжной Таракановой. И аминазином его, аминазином. Ибо нехуй, как теперь модно говорить.

Третье. Логически вытекает из второго. У меня для этого даже особый термин есть – Словеса. О, любители навесить Словес – это особые люди. Это жуткие маниаки и извращенцы. Они на нормальном живом разговорном языке не могут. У них поэтический орган эрегирует только на Словеса. У них на «глаза» не встает. Только на «очи». А лучше на «вежды». Еще они страсть как любят те же пресловутые «крыла» и прочие «ланиты» и «погосты». Их муза, «взирая» на себя в «зерцало», должна непременно «узреть» «лоно» и «перси», в крайнем случае «сосцы». Хотя в нормальной непоэтической жизни они как все здоровые люди интересуются сиськами. Ну, и каком веке живем, господа? Где дыхание времени? Где злоба дня? Где мерчандайзер, сервер и карбюратор? Я прощу вам радиошансонную феню, я готова аплодировать обесцененной лексике, но если я наткнусь в вашем шедевре на Словеса, употребляемые на Полном Серьёзе – я не буду читать его дальше. Не буду, господа. Потому что бесит. Вымораживает. Изыдите, выражаясь вашим языком. Изыдите нах.

Четвертое. Полный Серьёз. Поговорим о Полном Серьёзе. Хуже Полного Серьёза может быть только полный пиздец – бессмысленный и беспощадный. Я понимаю. Автор, родивший монументальные строки типа «я гордо называюсь Человеком и я шагаю в ногу с новым веком», уже вправе почувствовать себя творцом с большой буквы тэ и полностью осознать своё величие и нетленность в веках. Я понимаю, осознание своей причастности к процессу созидания русской словесности накладывает на человека отпечаток избранности и исключительности (в его собственных глазах). Однако с точки зрения вечности этот дивный креатив стоит столько же, сколько трагическое и прекрасное «о, бэйби, бэйби, засунь мне в жопу огурец» (с), и даже дешевле. Потому что самый неподдельный трагизм, начисто лишенный хотя бы капельки иронии автора по отношению к непревзойденному себе – это пафос. А пафос, как мы уже выяснили, – это то, что меня бесит. Господа, ну нельзя быть серьёзным, когда имеешь отношение к паезии. Смешно превращать глупую игру словечками в смысл и предназначение. Смысл и предназначение – в другом. Не знаю пока в чем, но точно не в этом. Может быть, в кулинарии. Или в онанизме.

Пятое. Нытьё. Нытьё общими фразами. Ах, как несправедлив этот мир. Ах, всё катится в пропасть и грядёт Армагеддон. Ах, как жестоки люди. Ах, никто меня не любит, «пойду я на болото, наемся жабынят» (с). Ну и пойди, ну и наешься. Потому что не любит. И не полюбит никогда. И если любил, то непременно теперь разлюбит, главное – продолжай нудить и стенать, мазохист хренов. Ну что, хорошо тебе теперь? Ага, чувствуешь себя поэтом, несчастным страдальцем, жертвой, блять, чувствуешь себя? Поздравляю. Пойди и убейся пыльным тапком. Ты же хотел Армагеддон? Получи и распишись, это персонально тебе, а я пойду выпью за благополучно выживших всех остальных и, может быть, даже спляшу на столе, а потом, возможно, возьму твою музу, о которой ты так долго дистанционно вздыхал, и трахну её в сортире. И ей понравится, не сомневайся. А ты хоть знаешь, в каком месте у твоей музы точка G, несчастный?

Поэзия, знаешь ли, это как ни крути литература, в ней должна быть реалити, должна быть жизнь, интрига и экшн, всё-таки наша задача заинтересовать читателя, а не усыпить.

В живых стихах не бывает занудного «уууууууууууу», в них бывает «рррррррррррр», здоровая весёлая злость, позитивная эдакая злость, созидательная. Преодоленческая и наперекорная. Так что ваши картинные депресняки можете с чистой совестью свернуть в трубочку и засунуть себе, допустим, в ноздрю. А мир – он прекрасный и удивительный, если кто этого не видит – так есть один доктор. Допустим, окулист…

Шестое. Даже не знаю, как обозвать. Когнитивный диссонанс эсхатологического раблезианства, повергающий мою гладковыбритую экзистенцию во фрактальную пропасть дефлорации животворящей энтропии. Я скорблю, поэт! Мне мучительно жаль твоих «зелёных конвергенций»(с). Я не знаю, что ты курил, когда писал СИЕ, но в следующий раз позови меня с собой, я тоже хочу это курить. Звони в любое время. 01, 02, 03 – не ошибешься. Слава не понятого современниками гения ждет тебя.

Седьмое. Не последнее, но «рука бойцов колоть устала» (с). Процедурные вопросы.

Рифма. Бывают такие рифмы, что хоть стой, хоть падай. Да-да, прямо такая рифма стой – падай. Про то, что она глагольная, я промолчу, глагольной рифмой вон сам Пушкин не гнушался. Но, граждане, имейте совесть, последнее и краткое в этих словах – еще не повод. Есть же другие прекрасные рифмы. Стой – постой. Стой – отстой. Стой – с той. Идти – прийти. Ходить – находить. Ботинок – полуботинок™. Розы – слёзы. Кровь – любовь, в конце концов, а что, я тоже ей пользуюсь. Ей все пользуются. Уже много веков. Проверено временем, рекомендации лучших собаководов.

На крайняк можно верлибры писать. Ага, про когнитивный диссонанс раблезианства. Это ж какой простор для полёта пера! Небось, к раблезианству рифму не всяк придумает. А когда верлибр – так вороти что хошь, сервер всё стерпит, жалко пикселей что ли?

А размер? Кому вообще нужен размер? Спросите любого обладателя маленького пениса, имеет ли значение размер. Потом расскажете мне, что он вам ответил. А то у меня иногда тоже с этим проблемы. В смысле с ритмическим рисунком, а не с пенисом. Пениса у меня нет совсем по причине гендерной принадлежности. Но это мне не мешает.

«Твои зелёные глаза

Настолько красивы и прекрасны,

Что если ты предложишь мне сегодня погулять в парке – я буду только за.

И это сейчас мне предельно ясно»

По-моему гениально получилось, нет? Вот и я говорю, что нет.

И напоследок, господа. Совсем напоследок, ежели кто до этого момента дочитал. Поаккуратнее как-то с русский езыка нельзя ли? Это же наш с вами рабочий орган, наше единственное изобразительное средство. Помните же об этом, мать вашу. Ну, там жы-шы пишем известно с какой буквой. Не с глаголами вообще непишем, чтоб ненароком непромазать. На извечный вопрос «что делать?» отвечает глагол «повесится», а на вопрос «что делает?» – наоборот. Сол, фасол, аэрозол пишется (ой, пишеться, конечно же) с мягким знаком. Не «лажыть» а «ложить», ага. С ударением на о. Вот вы смеётесь, а я своими глазами видела тут стихи… эх, не хотела переходить на личности… но не могу удержаться. «Когда ты ноги ложишь мне на плечи…» (с) Реально такой стих есть, не верите – шукайте яндексом, пока его не отменили. Яндекс – это наше всё. А еще есть сайт грамота.ру. Орфографический словарь, на худой конец. Для тех кросафчегов, кто не юзает олбанскей. Я юзаю, поэтому такого словаря у меня нет, попросите у соседа. У соседа тоже нет? Куда катится мир! Не иначе, грядет Армагеддон. О, вспомнила. У соседей есть ребенок-пятиклассник, купите дитю пачку презервативов и чупа-чупс, одолжите на вечер учебник грамматики. Одолжили? А теперь идите и пишите ваши стихи. Бегом марш. Вечность ждет. Флаг вам в руки, господа поэты. И помните, каким бы ни был стих, главное, чтобы он вштыривал.

На этой оптимистической ноте откланиваюсь.

Best regards,

Гадкая Лебедева.

PS.:Всё, что не отмечено знаком копирайта, является плодом воображения автора, который не несёт ответственности за совпадения его измышлений с реалиями. Без ссылки на автора просьба не цитировать.

Оглавление