Текст книги "Алекс, или Девушки любят негодяев"

Автор книги: Марина Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Он довел ее до ванной, и только здесь Мэри поняла – она ведь дома, в их с Костей доме в Бильбао… «Ни фига себе – кто ж это провернул такое? Через границу!»

– Ты… не выйдешь? – поинтересовалась она, глядя, как Костя устраивается на длинном кафельном столе умывальника, закуривает и, похоже, собирается задержаться здесь надолго.

– Чего тебе стесняться? Я твой муж. Раздевайся.

Мэри вздохнула. Жизнь переставала рисоваться в радужных красках. Ладно, раздеться при нем она может запросто, но вот дальше-то что? Он будет унижать ее при каждом удобном случае – с него станется. И потом… где, интересно, та девица, с которой Мэри видела его на фотографиях? Разве она не живет здесь?

– Ты совсем не изменилась, – снова сиплым, чужим голосом проговорил Костя. – Повернись.

– Зачем?

– Делай, что сказано! – рявкнул Костя, и Мэри, вздрогнув, повернулась. – Красивая девочка… – внезапно он схватил ее за волосы и потянул к ванне, в которой оказалась налита вода. С размаху он окунул Мэри так, что она лбом достала почти до самого дна, и держал до тех пор, пока она не перестала сопротивляться, теряя сознание. Отшвырнув мокрую и задыхающуюся девушку на пол, Костя снова уселся на мраморный стол и спокойно произнес:

– Умывайся, дорогая, пора завтракать.

Мэри подняла голову и прохрипела:

– Костя… убей меня сразу, а? Прошу тебя…

– Слишком просто, дорогая, – рассмеялся он. – За твои проделки просто смерть – это роскошь. Нет, моя девочка, мы не будем упрощать наши высокие отношения.

* * *

Мучения повторялись каждый день. Мэри перестала спать, есть… От прежней Мэри с ее вызывающим взглядом и гордой осанкой не осталось даже тени. Костя изобретал все новые способы воздействия, от которых физическое и душевное состояние женщины становились все более нестабильными. «Душ» стал ритуалом, и Мэри боялась, что рано или поздно Костя утопит ее либо зарежет, играя «в ножички». Нож он приносил с собой всякий раз, однако в ход его не пускал. Но у Мэри постоянно по спине бежал холодок, когда она смотрела на лежащий на столе старинный кавказский кинжал. После подобных «процедур» он улыбался, как ни в чем не бывало, целовал Мэри в щеку и непременно говорил комплименты. Она не понимала, что происходит, однако четко чувствовала – Костя не совсем здоров психически. Раньше она не замечала за ним подобного. Хотя, может, просто не присматривалась…

Кроме того, каждую ночь Костя вламывался в ее спальню с вполне понятными притязаниями…

И только присутствие в доме Нади помогало Мэри держаться. Надя оказалась той самой девушкой с фотографий. Она в первую же ночь проникла в комнату, где лежала Мэри, села на кровать и зашептала, закрыв рот пленницы рукой:

– Ты только молчи, ладно? Молчи, иначе нас услышат, и тогда все… ты ведь Мария, да? Я тебя сразу узнала, как только увидела… Тебе надо бежать отсюда, иначе этот ублюдок тебя убьет. Я помогу, но и ты помоги мне…

Мэри удалось освободить рот от ее горячей ладошки, и она прошептала:

– Ты кто вообще?

– Я Надя… я… словом, я тебя играю в этом долбанутом фильме ужасов.

– Не поняла…

Рыжеволосая девушка замотала головой и зашептала, обняв Мэри за шею:

– Потом, потом объясню. Скажи, у тебя есть кто-то, кто смог бы быстро приехать сюда и помочь тебе свалить из Испании?

– Теперь уже нет…

– Так не бывает, – в отчаянии прошептала Надя, закрывая руками лицо. – Так не может быть…

– Погоди… не плачь, не надо.

– Ты не понимаешь… это был мой единственный шанс спастись… и твой тоже. А теперь… он тебя насмерть здесь замучает, а потом и меня – я уже ему не буду нужна. Ты подпишешь бумаги – и все… от нас надо избавляться…

Мэри не понимала ничего из этого несвязного бреда, но с каждым словом ей становилось ясно, что ничего хорошего не будет. Единственный человек, который мог бы ей помочь, это Алекс. Алекс, которого она никогда больше не желала видеть.

Надя здорово поддерживала ее после «визитов» Кости, жалела, приносила обезболивающие таблетки и смывала кровь. Мэри казалось, что она вся теперь – сплошной синяк, сгусток боли и слез. Надя же проявляла сострадание. Как Марго…

Ее телефон Мэри и дала Надежде, боясь умереть однажды во время Костиных упражнений. Надя сумела улизнуть из дома и позвонить, а потом два вечера возбужденно пересказывала Мэри короткий разговор с подругой.

– Вот увидишь, она придумает, как тебя отсюда вытащить.

– Почему только меня? Мы должны сбежать вместе. Я не оставлю тебя тут, – возражала Мэри, не в силах пошевелить затекшими руками, но Надя отрицательно качала головой:

– Нет, Мария, я должна еще наказать Костю за все…

– Ты маленькая дурочка. От него нужно бежать – и пусть потом горит в аду за все, что сделал.

– Нет уж! Буду я Страшного Суда ждать! Я сама! – раздувая ноздри тонкого носика, шипела Надя. – Если бы я сразу знала…

– Ты так и не рассказала мне толком, о чем речь.

Надя только сверкнула глазами, но промолчала, перевела разговор на другую тему и вскоре убежала к себе – Костя вот-вот должен был откуда-то вернуться.

* * *

Странный телефонный звонок застал Марго в душе. Она схватила трубку, но номер не определялся. Так мог позвонить Алекс, и она решила ответить. В трубке что-то щелкнуло, а потом раздался высокий женский голос с истеричными нотками:

– Марго? Вы – Марго?

– Да.

– Я звоню по просьбе Мэри… – при этих словах Марго сползла по стене и схватилась за сердце – кольнуло так, что перехватило дыхание. – Если можете, помогите ей. Она в Испании, в Бильбао… – Это совершенно добило Марго, она разрыдалась и сквозь слезы спросила:

– Кто… кто вы?! Что с Мэри?!

– Неважно, кто я. Мэри пока жива, но если вы не поторопитесь, он ее убьет. Пожалуйста, сделайте что-нибудь! – выкрикнула незнакомка и бросила трубку.

Марго прорыдала под душем еще немного, потом решительно выключила воду и, накинув халат, пошла в кухню, сварила кофе и, усевшись на любимое место Мэри между окном и столом, позвонила Алексу. Тот долго не брал трубку, а когда ответил, в тоне было столько недовольства, что в другое время Марго пожалела бы о своем звонке. Но не сейчас.

– Что тебе нужно, Марго?

– Выслушай меня. Я ее нашла. Вернее, она меня… ай, черт, неважно, кто кого нашел – главное, что Мэри жива. Алекс, ты должен ее вытащить. Она у Кости, в Бильбао.

Повисла пауза, и Марго испугалась, что связь прервалась, а во второй раз она может и не дозвониться, но тут Алекс ответил:

– Откуда ты знаешь?

– Мне сейчас позвонила какая-то девица…

– Марго, тебя развели, – категорично бросил он, и Марго окончательно вышла из себя:

– Ты что – не слышишь меня?!

– Я слышу. Но этого не может быть. Мэри не выезжала из Москвы, я точно знаю это.

– Ты… ты мне не веришь?! – поразилась Марго. – Приезжай, я отдам телефон, ты сможешь посмотреть звонки.

– Мне это не нужно. Твой телефон прослушивается, и запись разговора я буду иметь через полчаса.

– Так чего ты ждешь?!

Он усмехнулся, щелкнул зажигалкой:

– Жду, когда истекут полчаса. Но даже когда я увижу запись – что я должен, по-твоему, делать? Должен бросить все и снова нестись куда-то, чтобы спасти твою ненормальную Мэри? Марго, может, для ее же блага ей стоит уже умереть по-настоящему?

– Ты… ты… – задохнулась Марго. – Ты сволочь! – Она бросила трубку и расплакалась.

Надежды рухнули. Алекс зол на Мэри за ее исчезновение, за то, что он пережил после ее ухода, за то, как искал ее по всей Москве. Она так пнула его, как никто… Он не простит. Отыграется.

* * *

Хорошо, что Марго не видела его в тот момент, когда произнесла фразу «Мэри жива, я нашла ее». Хорошо, что не видела, как он побледнел и часто задышал. Он не должен дать погибнуть еще и ей – иначе просто нет оправдания. Вокруг него все горит огнем, рушится и умирает. Вот только Марго… Но и ее жизнь он ухитрился искалечить. Как, зачем он живет? Ради чего? Ради того, чтобы одним своим появлением загонять несчастных дурочек на тот свет? Что за миссия по тотальному уничтожению? Алекс – истребитель женщин! Сюжет для боевика – или для фильма ужасов. Нет, Мэри должна выжить, он все для этого сделает. Он не допустит еще одной смерти.

* * *

– Так и знал, что лежишь тут и ревешь, как соплячка. Когда ты уже вырастешь, Марго? – Она с трудом открыла распухшие от слез глаза. Нос покраснел, подушка насквозь промокла, волосы растрепаны – тот еще вид. Алекс присел на корточки перед диваном, подал ей платок, в который та вцепилась, как в спасательный круг. Всхлипывая, начала тереть кулаками глаза – совершенно как ребенок, так делала Марго-младшая, когда плакала, ударившись коленкой.

– Марго, хватит.

– Ты… ты зачем… пришел? – еле выговорила она, пытаясь справиться с рыданиями.

– Не должен был? – Он вдруг поймал себя на том, что отвечает вопросом на вопрос, совсем как Мэри.

– Ну… я подумала…

– Не надо думать за меня, это вредно. Давай, иди в ванную, умойся и приходи в кухню. Надо поговорить.

Пока Марго, всхлипывая, шумела водой, он успел сварить себе кофе, закурить и проверить свой телефон. Джеф по-прежнему не звонил. Если Мэри действительно в Бильбао, то нельзя терять времени – каждый час может оказаться для этой строптивой сучки последним. Все, что Алекс знал о ее муже, позволяло в это верить. Он дал себе слово, что если сейчас ему удастся вытащить Мэри из передряги, то первое, что он сделает, это как следует отхлещет ее чем-нибудь – для профилактики. А потом решит, как поступить дальше. Лишь бы была жива…

Он снова и снова прослушивал запись телефонного разговора Марго и неизвестной девушки, пытаясь понять, в чем суть, однако девица казалась искренне озабоченной судьбой Мэри. Джеф должен был уже улететь в Бильбао, сам Алекс отправлялся туда же ночью, собственно, он заехал к Марго попрощаться. Как знал, что лежит тут и ревет от бессилия и жалости к Мэри и к себе – это в ее духе. Ее слезы могли убедить в чем угодно даже камень, и в последнее время Алексу все чаще приходилось отказываться от каких-то своих решений именно по этой причине.

Вот она вернулась из ванной, села боком за стол и умоляюще уставилась на него.

– Ну что ты так смотришь? – не выдержал Алекс. – Да, поеду вытаскивать из очередного дерьма твою обожаемую Мэри! Можно подумать, у меня нет других дел, своей жизни – ничего нет, кроме вас двоих! Когда, где я вас выкопал, таких? Не скажешь?

Марго грустно улыбнулась:

– Меня – давно… а ее…

– Марго, я разве об этом спросил? Я пытаюсь понять, как именно я ухитрился вляпаться дважды?

– А тебе просто неинтересны женщины без прибабахов. Тебе с ними скучно, даже если при этом они адски красивы.

Алекс расхохотался. Марго сказала сущую правду – неземной красоты женщины не притягивали его дольше, чем на пару ночей, если в них не было ничего, кроме этой самой глянцевой красоты. Как выражаются: «а поговорить?» А чтобы кругом все клубилось и дымилось? Не-е-ет, жить без этого он не мог и не хотел. Проблемные женщины увлекали его мгновенно, притягивали как магнитом, лишая сна и покоя.

– Ох, Марго… Женщин с такими проблемами, как у твоей Мэри, надо держать от себя подальше, – отсмеявшись, заявил Алекс, но Марго шутку не приняла:

– Давно ты стал так о ней думать? С тех пор, как силком затащил в постель, да?

Алекс помрачнел.

– Зачем ты так? Ты ведь знаешь – я хотел по-другому. Я ждал, я делал все, чтобы она сама захотела этого. Парадокс – захотела ведь! Я же не вчера родился, прекрасно разбираюсь в женщинах! Но она…

– Конечно! – перебила Марго. – Конечно – она! Она виновата, еще бы! Как была виновата я, Мадлен – и еще толпы женщин!

– Ты говоришь так, словно я серийный маньяк, насилующий женщин.

– Ну, прости – преувеличила, – признала Марго, подошла к нему и обняла, уткнувшись лбом в плечо. – Но согласись – зря ты так с Мэри.

Он погладил ее по макушке, прижался щекой к каштановым волосам, знакомо пахнувшим нежными духами «Белый лен». Даже после стольких лет, что они были не вместе, Алекс помнил какие-то мелочи вроде этого запаха, привычки грызть яблоки или звука голоса по телефону.

– Ты права. Наверное, зря. Ладно, Марго, мне пора. Не звони мне.

Он мягко отстранил Марго и встал. Она проводила его, закрыла дверь и неожиданно для себя расплакалась.

* * *

Жизнь Мэри в доме Кости все больше напоминала кошмарный фильм. Если бы не Надя, она давно уже сделала бы что-нибудь с собой, чтобы прервать этот бесконечный ужас. Девушка явно что-то знала о причине Костиного поведения, знала истинные мотивы, но молчала. И Мэри просто из любопытства терпела издевательства – в конце концов, умирая, неплохо бы понимать, за что. Ее постоянно мучила мысль о смерти отца – она давно подозревала, что Костя приложил руку к внезапной и странной гибели тестя, только случая утвердиться в этом мнении у нее пока не было.

Однажды Костя уехал по каким-то делам на целых три дня, и это явилось для Мэри настоящим праздником – не хватало только воздушных шаров и торта… Хотя вместо торта Надя принесла в ее комнату целое блюдо зефира в шоколаде, почти русского, как выяснилось – из крохотной кондитерской, где его делали маленькими порциями. Ради отъезда Костя заменил веревки наручниками, которые надевались исключительно на ночь, и позволил даже ходить по дому, но только под присмотром старого приятеля Мэри – Гоши. Этот самый Гоша в бытность Мэри женой Кости неотлучно находился рядом с ней, сопровождал везде и всюду, и именно его Мэри ухитрилась обвести вокруг пальца и сбежать в Москву.

Неизвестно, как именно наказал его за этот проступок Костя, но что-то подсказывало Мэри, что с Гошей теперь лучше повежливее.

Надя провела у нее все три вечера Костиного отсутствия, они лежали в кровати и разговаривали. Мэри все время пыталась понять, чем же именно так расположила к себе эту девушку, ведь по логике Надя должна бы хотеть ее исчезновения, чтобы остаться с Костей. Но все оказалось не так просто.

В один из вечеров Надя вдруг разговорилась. Возможно, причиной стало ее весьма приличное опьянение – где и с кем пьет, Надя не говорила, но Мэри уже неоднократно замечала за ней пристрастие к алкоголю. Вот и в этот вечер хмельная девушка улеглась на кровать рядом с Мэри и, прижавшись к уху губами, зашептала:

– А хочешь, я тебе расскажу, как я тут очутилась?

– Хочу.

– Дура была. Дважды дура – когда в Испанию приехала и когда потом на Костю повелась.

Надя села и спросила, глядя на Мэри:

– Курить хочешь?

– Смертельно.

– Сейчас…

Надя сорвалась с места и убежала куда-то, постукивая каблучками домашних туфель. Мэри медленно поднялась, подошла к полукруглому окну, расположенному почти под потолком – все-таки это был полуподвал – и открыла его, впуская в комнату свежий ночной ветер. Девушка обхватила себя за плечи и зажмурилась, чтобы не заплакать. Где-то там, за окном, далеко отсюда в России были Марго и Алекс, бальные танцы, кафе и ночные прогулки по Москве. Где-то там, далеко отсюда, она могла быть счастлива. Но теперь ничего этого нет – и уже вряд ли будет. Есть только вот эта кровать с парой наручников, Костя, непроходящая боль – и постоянный страх. И еще – желание смерти как самого чудесного подарка. Все. Больше ничего.

Стук каблучков заставил Мэри встряхнуться – вернулась Надя, держа в руках поднос с фруктами, кувшином сангрии и маленькой бутылочкой коньяка. Поставив все на кровать, она улеглась и похлопала по покрывалу, приглашая Мэри присоединиться.

– Давай хоть маленький пир закатим, раз уж такое дело.

Мэри присела на край кровати и взяла сигарету. Она вдруг поняла, как не хватает мундштука, к которому успела пристраститься в Москве. Марго очень нравилась эта ее новая привычка, она часто усаживалась напротив и завороженно наблюдала за тем, как Мэри прикуривает сигарету, подносит длинный мундштук к губам, потом держит правую руку чуть на отлете, выдыхая дым. Мэри тогда подтрунивала над подругой – мол, смотришь, как будто влюбилась… Сейчас ей не хватало этого взгляда, как не хватало и самой Марго – ее голоса, ее присутствия, ее разумных слов и даже слез…

Надя тем временем налила в один стакан сангрию, а в другой – сангрию и коньяк, и Мэри удивленно уставилась на девушку, но та только улыбнулась:

– Меня давно уже «ерш» не берет.

– Слушай, ты ведь молодая совсем. Чего ж пьешь-то так? Не боишься цвет лица испортить?

Надя залилась звонким смехом:

– Ой, ты меня насмешила! Цвет лица! Тут без головы недолго остаться, а ты про цвет лица спрашиваешь!

Мэри докурила, взяла стакан с вином и сделала большой глоток. Она не любила сангрию – как вообще не любила «легкое» спиртное, но сейчас и оно годилось. Пить коньяк она побоялась – мало ли, вдруг Костя вернется раньше, а в опьянении она себя совсем плохо контролировала, могла спровоцировать его на более жестокие меры, хотя куда уж еще-то…

– Ну, так чего ты мне там рассказать хотела? – как можно небрежнее спросила Мэри, стараясь не выказывать интереса. Она в глубине души не очень доверяла Наде, хотя тот факт, что Костя до сих пор не знал о звонке Марго, говорил в ее пользу.

Надя, уже успевшая опрокинуть два стакана своего «коктейля», раскраснелась и начала чуть заплетающимся языком:

– Понимаешь, Маш… я ведь сюда, в Испанию, по объявлению попала… Знаешь, такие – типа, требуются девушки для работы за рубежом, не интим и все такое… Ага – хрена с два это «не интим»! Тааакой интим, как у негров на плантации – с рассвета до заката. Паспорт отобрали, понятно, денег не давали, чуть что не так – били, как овец. Мне сутенер как-то голову проломил, думала – сдохну на фиг, но ничего… отлежалась три дня – и дальше «на станок».

Мэри взяла еще одну сигарету. Рассказ Нади ее не то чтобы удивил или шокировал – таких историй сотни, тысячи. Никого, похоже, не учит чужой опыт, все предпочитают набивать собственные шишки.

– Тебя зачем понесло-то сюда? Работы не было?

Надя похлопала ресницами, сделала еще два больших глотка из стакана и беззаботно улыбнулась:

– С отцом поругалась. У меня отец мэр города, небольшого, правда, но все же. Я замуж собиралась, а он никак не пускал. Сам меня вырастил, мама умерла, когда мне семь лет было…

Мэри вздрогнула – даже это было похоже в их биографиях… Разве что ее отец был тихим алкоголиком-охранником, а не мэром.

– А… дальше?

– Дальше… – Надя помолчала пару минут. – А дальше, Маш, папа моего Валерика в армию сдал. Так сдал – не приснится. Угодил Валерка в Чечню, и в первом же бою его ранили.

– Ужас… – тихо пробормотала Мэри, передергивая плечами.

– Да… – эхом отозвалась Надя, уставившись прозрачными глазами в стену. – Его привезли домой… я пришла… – Она вдруг всхлипнула, закрыла руками лицо и разрыдалась.

Мэри обняла ее, прижала к себе, укачивая, как маленькую – так часто успокаивала Марго, когда та бывала чем-то расстроена.

– Не плачь…

– Надо же… – вытирая кулаками глаза, проговорила Надя. – Мне казалось, я уже все выплакала – а вот и нет… – Она всхлипнула и продолжила: – Я пришла к нему домой, а он… у него не было ног и руки, Маша… И глаза не было… я испугалась, закрыла лицо руками, а потом мне стало так стыдно, словно я его предаю. Я убрала руки… Он смотрел на меня своим единственным глазом и плакал. Я тогда сказала – Валерик, я сегодня же перееду к тебе, плевать, что кто скажет… и он только головой покачал, но я видела – согласен, будет ждать… Я ушла домой, собрала вещи и на пороге столкнулась с отцом. Он все понял. И запер меня в комнате. Я всю ночь пыталась отогнуть решетку на окне, не смогла. Потом уговорила домработницу выпустить меня, и убежала. Только… Валера той ночью повесился… ремнем себя задушил, когда я не пришла…

Надя расплакалась, как ребенок над сломанной любимой игрушкой. Мэри молчала. Но что тут скажешь – разве можно вернуть назад время? Ведь наверняка Надин отец, зная такой финал, поступил бы иначе. Был бы жив мальчик Валера, девочка Надя жила бы с ним в счастливом браке и, возможно, растила бы уже ребенка, а не сидела бы в Испании в доме карточного шулера Кости, пройдя перед этим все круги ада.

Надя плакала все тише, плечи ее вздрагивали реже, дыхание становилось ровнее. Она вытерла глаза рукавом тонкого халатика, накинутого на ночную рубашку, и взяла стакан.

– Может, не стоит, а? – Мэри положила руку на ее запястье, но Надя затрясла головой:

– Мне так легче, разве ты не понимаешь? Я так хотя бы не думаю ни о чем – живу на автопилоте… – Она залпом проглотила жидкость и продолжила: – Ну вот… я до похорон Валеры жила у его родителей, а потом… потом отец своих охранников прислал, они меня силой забрали. Ну, а я на следующий день нашла объявление и свалила. Вот и все. Да, Маш, глупо – назло отцу себе жизнь испортила… Но я в тот момент иначе не могла, не нашла выхода. Я ведь ему письмо из Москвы написала – мол, до свидания, папочка, уезжаю за рубеж проституткой работать. Наверное, его паралич разбил после этого… не знаю…

– И… тебе не жаль?

– Чего? – удивленно переспросила Надя.

– Того, что ты сделала?

– Маш, ты нормальная? Он ведь Валерку убил! Его не должны были в армию брать, у него родители старенькие совсем! Так нет – отец договорился в военкомате, уладил все! – выкрикнула Надя, вскакивая, но Мэри ухватила ее за полу халата и с силой дернула, усадив обратно.

– Послушай меня. Какой бы ни был – он твой отец, Надя. А у меня вот вообще никого теперь нет. И я подозреваю, что это наш с тобой общий… ха-ха – муж! Он меня всего лишил – отца, любовника, партнера по танцам, самих танцев. Теперь вот и свободы, а скоро, похоже, и жизни… сволочь… Но я не об этом. Как только ты отсюда сбежишь – езжай к отцу. Поверь мне, он тебя примет и простит. И ты его прости – так будет легче… я знаю.

– А ты? – вдруг спросила Надя, забираясь на кровать с ногами. – Ты простишь?

– Кого?

– Того, кого ты зовешь, когда засыпаешь. Этого, как его… Алекса? Его – простишь?

Мэри помолчала, глядя в стену. Значит, она все-таки продолжает разговаривать во сне, продолжает звать его…

– Мне не за что прощать его. В пору самой просить прощения…

– Ты… любила его?

Глаза Нади жадно впились в лицо Мэри, но та молчала. Это было слишком личное, слишком «ее», чтобы делиться с кем-нибудь. Да и однозначного ответа на этот вопрос Мэри, увы, не знала.

– Неважно, – уклонилась она. – И потом – скорее всего, я отсюда не выберусь. Костя слишком долго меня искал и ловил по всему свету, чтобы выпустить. Ты мне главного не сказала – почему ты очутилась у него и почему он пытается выдать тебя за меня?

Надя покрутила в пальцах пояс халатика, помолчала, словно раздумывая, говорить или нет, вздохнула и пробормотала, глядя на расшитое цветами покрывало:

– Если бы знать… Понимаешь, он ведь меня в борделе нашел. Приехал как-то с друзьями, заказали девочек. Ну, меня сутенер вытолкал. И я попала как раз к Косте. Он меня когда увидел – в лице переменился, я испугалась даже – ну, думаю, Надька, все, вот он, конец… А он только взял меня за руку, к окну подвел и шторы раздвинул, чтобы света больше было. Рассматривал лицо, как будто сличал с чем-то, а потом вдруг выпустил и сутенера позвал. Дал ему денег и велел немедленно привезти рыжие парики. Я блондинка вообще-то, здешним такие нравятся… – словно оправдываясь, пояснила девушка, и Мэри нетерпеливо кивнула – мол, знаю, продолжай. – Ну, вот… Игнасио привез парики, и Костя стал их на меня примерять. Потом говорит – мол, со мной поедешь, выкуплю тебя отсюда, жить будешь нормально, ездить со мной везде как жена. Только условия выдвину, которые исполнять нужно непременно, иначе, мол, башку тебе отрежу. Ну, я-то и рада от Игнасио сбежать – там вообще ужас, что было… Привез Костя меня сюда, дал отоспаться несколько дней, вообще не прикасался ко мне. Потом привез парикмахера, стилиста какого-то… Они из меня сделали то, что ты сейчас видишь. И звать меня все вокруг стали почему-то Марией. Я не спрашивала сначала – какая разница, главное, что живу свободно, никаких клиентов, ничего. Костя меня с собой везде возил, на приемы какие-то, на встречи. А потом я случайно подслушала его разговор по телефону. Он кому-то говорил, что, мол, нельзя, чтобы кто-то узнал меня и заявил, что я – не Мария. И вот тут мне стало страшно – выходило, что он меня выдает за кого-то, – Надя перевела дыхание, снова схватила стакан, на дне которого еще оставалось немного «коктейля», осушила его и продолжила: – Я стала потихоньку прислушиваться, все обрывки разговоров запоминать и ночами как мозаику складывать. Так и узнала, что была у него раньше жена Мария, которая сбежала от него и много шума наделала. А Косте она до зарезу нужна живая, потому что документы какие-то без ее подписи недействительны. Что за документы – я так и не узнала, зато вот узнала, что эту самую Марию нашли где-то в России, пытаются поймать – и никак. А потом ты появилась…

Мэри задумчиво курила, безуспешно пытаясь уложить полученную информацию в какую-то более-менее логичную конструкцию. Ни о каких документах в бытность женой Кости она не слышала и не знала, в дела его не вникала, да и зачем. И теперь никак не могла представить, что же именно нужно Косте, зачем он затеял такую сложную комбинацию. Но стало очевидно, что и отец, и партнер по танцам Иван, и бывший любовник Максим Нестеров были убиты людьми Кости и по его прямому указанию. Он уничтожал людей, которые могли узнать в новой Марии Кавалерьянц самозванку. И это значило только одно: Марго – следующая в этом списке. Потому что осталась только она… Ее не убили раньше только потому, что через нее надеялись найти саму Мэри. Теперь, когда она здесь, Марго тоже стала не нужна.

– Надя, мы можем как-то раздобыть телефон? Мне нужно срочно позвонить Марго.

Надя только головой покачала:

– Вряд ли… у меня нет своего телефона, да и звонить некому, а больше тут взять негде – Костя запретил.

– Но ведь есть Гоша…

– Да? – усмехнулась Надя. – Ты хочешь попросить его об услуге?

– Я не думаю, что он с радостью согласится… но попробовать можно. Мне нужна всего пара минут, несколько слов – иначе я никогда потом себе не прощу…

Мэри в отчаянии ударила кулаками по кровати. Конечно, можно пойти на риск и украсть телефон, позвонить Марго, предупредить – а потом будь что будет. Но ведь зачем-то Косте нужна живая Мария, живая! Это просто необходимо узнать, а, следовательно, глупо погибать впустую.

– Мы можем сделать по-другому… – нерешительно проговорила Надя, снова возвращая Мэри в реальность. – Тут есть один охранник… он… ну, в общем, он давно на меня посматривает с интересом…

– Сдурела? – поинтересовалась Мэри. – Посматривать он может, конечно, но, если не совсем идиот, то и близко к тебе не подойдет – Костя никому никогда не простит попытки прикоснуться к его вещи.

– Я не вещь… – слабо возразила Надя, но Мэри только отмахнулась:

– Я тебя умоляю! Можно подумать, ты сама этого не знаешь! Мы для него – вещи, как этот дом, как его машина, зажигалка или пачка сигарет.

– Все равно, – упрямо настаивала девушка. – Если я попробую отвлечь внимание Карена, ты сможешь позвонить.

– Надя, это очень рискованно. Костя, если узнает, убьет его. И тебя – за компанию.

– А то я вот так возьму и признаюсь! Все, я пошла, жди. – Она спрыгнула с постели и побежала к двери. Спиртное придало ей храбрости и уверенности в своих силах, но начисто лишило инстинкта самосохранения…

Прошло около получаса, за которые Мэри успела измучиться от страха перед неизвестностью. Дверь снова открылась, и на пороге появилась порозовевшая Надя с мобильником в руке:

– На! Только быстро, пара минут. И звонок сотри.

– Спасибо! – задохнулась Мэри, глядя на телефон так, словно это было восьмое чудо света.

– Потом, все потом… звони быстрее! – Она вышла, плотно прикрыв дверь.

Мэри защелкала клавишами, набирая номер. Гудки… Марго не отвечала. Мэри едва не плакала – гудки шли, а ответа не было. Наконец связь прервалась… Недолго думая, Мэри набрала номер Алекса, и тот ответил почти мгновенно:

– Да! Кто это? – Голос звучал сухо и отрывисто.

– Алекс… это я, Мэри…

– Мэри?! Откуда ты звонишь, что это за номер?

– Алекс, у меня очень мало времени… выслушай меня. Марго… спаси Марго, ее убьют! Она знает, что я жива – это опасно! Я прошу тебя – сделай что-нибудь, увези ее, спрячь!

– Погоди, где ты?

– Это уже неважно, Алекс… мне ты ничем не поможешь, спаси Марго!

– Я тебя спрашиваю – где ты? В Бильбао?

– Да… но…

– Мэри, постарайся не умереть до моего приезда, хорошо?

– Не надо, не приезжай, не поможешь. Сделай что-нибудь, спаси Марго… – не сдержавшись, Мэри заплакала.

– Успокойся. Не надо плакать. Я все понял. И, Мэри… – Он хотел сказать еще что-то, но тут на пороге снова возникла Надя, и Мэри быстро захлопнула крышку телефона.

– Все? Успела? – Надя взяла телефон и выбежала.

Мэри легла на кровать, закинула руки за голову и уставилась в потолок. Слезы продолжали течь по щекам, но она не обращала внимания, прокручивая в голове разговор с Алексом. Он все понял, все сделает… С Марго ничего не случится. В конце концов, это и его Марго тоже. В первую очередь – егоМарго.

* * *

Алекс убрал телефон в карман и со злостью пнул попавшуюся под ногу пустую банку из-под колы. Вот уже дважды рейс отложили по погодным условиям, Джеф три раза звонил из Бильбао, он уже успел найти нужный дом и сообщил, что хозяина нет. Момент просто прекрасный – заходи, нейтрализуй охрану и забирай Мэри, но в одиночку Джеф не сможет, конечно… И тут звонок Мэри… Она что-то узнала там, что-то такое, что заставило ее рискнуть и позвонить. Теперь нужно решать что-то с Марго. Оставался только Айван – или как там его зовут, этого напарника Джефа…

Алекс вытащил телефон и набрал номер:

– Джеф? Ты можешь связаться со своим приятелем? Пусть срочно берет Марго в охапку и везет сюда, в порт. Да, я еще здесь – рейс снова отложили. Не знаю, пусть прямо на улице сгребает ее – и сюда. Паспорт у нее с собой, я точно знаю – она всегда носит в сумке. Да, я жду.

Дав указания Джефу, Алекс направился к стойке швейцарских авиалиний, за пару минут обаял сидевшую там девушку и забронировал два билета до Цюриха на ближайший рейс, пообещав принести документы буквально «вот-вот». Осталось только дождаться Марго.

На всякий случай он решил позвонить ей, сообразив, что исполнительный Джеф и впрямь может приказать похитить Марго и привезти силой. К чему лишние стрессы?

Марго долго не брала трубку, и Алекс занервничал. Наконец она ответила:

– Да, Алекс… – И он с места в карьер забросал ее словами, не давая опомниться и подумать:

– Так, Марго! Ты где? Дома? Прекрасно! Сейчас к тебе приедет человек, ты ничего не спрашивай, возьми паспорт и поезжай с ним. Я жду тебя в аэропорту. Здесь все объясню. Только, ради бога, Марго – быстро!

Она ничего не успела ни спросить, ни сказать – он положил трубку.

Ждать пришлось долго. К счастью, его рейс снова отложили, и Алекс уселся в кафе. Три чашки кофе, несколько сигарет, пара сломанных в пальцах зубочисток… Как медленно тянется время… телефонный звонок ударил по нервам – Марго.