Текст книги "Мой жених из другого мира? (СИ)"

Автор книги: Марина Комарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Я села на табуретку, задумчиво уставившись в окно. Бонапарт заметил мой скучающий взгляд и, завиляв хвостом, подбежал к окну. Уселся и начал преданно смотреть в глаза, искренне надеясь, будто я понятия не имею, что его кормили завтраком.

– Я хочу его взять с собой, – вдруг брякнула я и тут же поразилась, что сказала это вслух.

– Кого? – насторожился Лёшка, поправив очки на носу.

– Боню, – сказала я, как нечто само собой разумеющееся. – В Норвегии он мне будет очень нужен.

– Хм, думаешь, придётся отгонять ухажёров в таком количестве, что Арне не справится? Кстати, ты же фотки показывала, у него там котяра живет. И если это не фотошоп, то он размером почти как Бонапарт. Если закрыть глаза, то на ощупь то же самое, только пахнет поприятнее.

– Вот так ты любишь нашего питомца, – фыркнула я.

Хотя, конечно, поспорить сложно. Кошечки в этом плане более… чистоплотны. У нас просто сейчас такой период, без котика. Но просто так получилось. Поверьте, люди, которые спокойно реагируют на шныряющих по двору ежей, никогда не будут против кота.

На кухню вошла бабуля, поправляя яркий фиолетово-жёлтый платок, закрученный на голове элегантной чалмой. Стиль «косыночка обыкновенная» её никогда не привлекал, поэтому бедным платкам всегда доставалось.

– Доброе утро, наследники, – поздоровалась она, направляясь к кофеварке. – Что с утра такие задумчивые? Куда делись Вика и Вероника?

– А также Арне и папа, – добавил Лёшка для полноты картины. Хотя так же прекрасно, как и я, был в курсе.

– Мужчины поехали за продуктами, Вика и мама – забрать наши путевки, – ответила я, поднимаясь, чтобы поставить перед бабулей завтрак.

Вообще-то мы планировали в августе всей семьёй грандиозно заехать в отпуск на Закарпатье. Конечно, для последнего это испытание ещё то, но отдыхать по одному – это явно не для нас. Не зря же выбрали место покрепче – горы, горы и ещё раз горы!

Очень надеюсь, что к этому времени на маму не свалится какой-то мегасрочный заказ, Вика успеет удовлетворить всех заказчиков, но повременит с постоянной работой, а Лёшку не нагрузят какой-то отработкой.

Касаемо нас с папой я уверена. Пожалуй, это единственные люди в деревне Пожидаево, которые властны над своим досугом и рабочим временем. Нет, у нас тоже заказы, но всё же как-то план расписан заранее, не приходится работать с таким творческими и внезапными натурами, как маме и Жоржу.

– Я тут подумала, – вдруг начала бабуля и внимательно посмотрела на меня.

И взгляд зелёных глаз был настолько пронизывающий, что невольно захотелось обернуться, хоть и знала, что за спиной никого нет. В воздухе повисло едва ощутимое напряжение. Лёшка безмолвно сел. За стол, не отводя взгляда от бабули. Несмотря на его острый язык и неумеренную болтливость, он всегда знал, когда стоит помолчать и подумать.

– Да? – осторожно уточнила я, позабыв, что надо ещё добавить порции себе и брату.

– Тебе этот норвежец нравится? – без обиняков спросила она, беря вилку.

– Ну-у… – протянула я, уставившись на носки своих тапочек с медвежатками.

Вот терпеть не могу эти душевные разговоры! Как-то мне с рождения забыли встроить функцию романтики и «Ах, какой мужчина!» То есть это не значит, что я не могу очароваться и влюбиться, но всё это происходит быстро и четко, без лишних сантиментов. И надо сказать, всегда спасало от душевного расстройства. Иначе бы я страдала по Кабычинскому и парочке других мелких уродцев, с которыми в своё время разорвала отношения.

И тут такое. Беда в том, что признаваться оказалось неожиданно… неловко. Редко у меня такое бывает, но всё же порой я превращаюсь в нормальную женщину. Ну или хотя бы такую, какую принято считать нормальной.

Лёшка деликатно молчал, чем заставлял ещё больше нервничать. Сказал бы что-то не в тему и с подколом, мигом бы переключилась, вернула остроту и немного выдохнула. Но нет, мироздание жестоко. Время шло, собеседники начинали скучать и строить доводы, а я…

– Нравится, – наконец-то ответила без всякого выражения.

– Не ощущаю радости, – ехидно прокомментировал Лёшка.

– Мал ещё, чтобы ощущать, – неожиданно резко сказала бабуля, и от неожиданности брат примолк. Потом она вернулась ко мне: – Нравится – это хорошо. Мне он тоже понравился. Конечно, сложно судить за несколько дней о человеке, надо бы разобраться. Только если будем сидеть без движения, то ничего не выйдет.

– А какие предложения? – поинтересовалась я.

– Надо ехать в гости, – пожала плечами бабуля. – И смотреть на всё на месте. Заключать брак пока не спеши, ибо у них там можно на всякое нарваться.

– Ну, нарваться можно везде. Правда, я в любом случае не собираюсь отдавать свои документы, деньги и оставлять дома любимую биту.

– Плакал беленький чехольчик, – пробормотал Лёшка.

Я недобро зыркнула на брата и поставила перед ним тарелку, давая понять, что лучше жевать, а не говорить… иначе жевать будет нечем. Он, понимая, что я дважды предупреждать не приучена, быстро взялся за еду.

Однако с бабулей такой прокатить не могло. Поэтому, пронаблюдав картину наших милых отношений, она сделала глоточек кофе и только хмыкнула.

Но тут до меня кое-что дошло – видимо, мозг наконец-то заработал в нормальном режиме.

– А почему ты про брак сказала?

– Так сегодня слышала, как Арне рано-рано просил у твоего отца твоей руки, – невинно ответила она.

Лёшка подавился салатом и закашлялся. Пришлось оказать посильную помощь и стукнуть его спине. Кажется, перестаралась, потому что его очки чуть не слетели на стол

Сказанное не сразу уложилось в голове. Пока Лёшка всё воспринял и осознал глубину беды, я ещё пребывала в блаженном непонимании. То есть со слухом всё нормально, прекрасно понимаю и всё такое, но организм, дабы защитить свою хозяйку от потрясений и нервных срывов, словно выставил стеклянную стену, о которую со звоном ударялись разные невероятные новости.

Поэтому некоторое время помолчав, я сделала глубокий вдох и сообщила:

– Мне надо подышать. Буду, когда вернусь.

С этими словами я вышла из дома. Потом отвязала Бонапарта, нацепила ошейник с поводком.

– Малыш, мы идём гулять.

«Малыш» малость обалдел от такого обращения, но, заметив моё состояние, покорно потрусил рядом.

Некоторое время мы шли, и даже никого не встретили. Потом стали появляться соседи, машущие рукой и умильно поглядывающие на Боню. Бонапарт может быть милым, если того хочет. Это очень сильно помогает ему проникнуть в душу нового знакомого, получить лакомство и внести посильный вклад в дело всепланетного обожания сенбернаров.

Солнышко пригревало, уже сейчас было ясно, что день будет жарким. Даже дующий с реки ветерок, доносящий запах воды и травы, не сможет уберечь от зноя.

Может, и правда стоит съездить в гости? Гости – это не женитьба. Посмотрю, приценюсь. Не понравится – мой любимый токарный станок у меня никто не отбирает. Тьфу, то есть спокойно смогу вернуться, забыть красавца и заняться делом. К тому же у нас отпуск через полтора месяца.

И тут же мелькнула неожиданная мысль: не забуду. В груди словно расплескалось что-то горячее и горькое. Будто только мысль о том, что Арне может уехать и не вернуться, причиняла невыносимую боль. Это было чем-то новым… и непонятно.

Сердце почему-то забилось чаще. К щекам прилил жар. Да что ж это такое? Заболела чем?

Бонапарт сочувственно на меня посмотрел, а потом тем же печально-возвышенным взором указал на магазин через дорогу. Мол, а там есть чудные сырные булочки… И если вы, о хозяйка, любезно согласитесь туда зайти и купить бедному пёсе одну из них, то вас ждут всяческие прекрасности не только в раю после смерти, но и в жизни земной. Если проще: don’t make stradashki – make jrat’.

И в его собачьей логике есть нечто прекрасное, согласитесь. Конечно, можно возмутиться, что в нашем доме так часто думают о еде, но о чем ещё думать проглотам?

Поэтому пришлось удовлетворить собачье желание, купить парочку вкусняшек и сесть на скамейку. Ни одной умной мысли в голову почему-то не приходило. Ещё и ночь… Если мне такие сны снятся, что наутро не разобрать, правда или всего лишь сладкие грёзы, то надо что-то делать. А то так дойдёт, что я бедного Арне зажму где-то в тёмном углу у тёплой стенки и как…

Я посмотрела на серебряный браслет, обвивающий моё запястье. Вообще-то браслеты я не слишком люблю, больше серьги и кулоны. Ибо руками вечно работаю, непременно куда-то влезешь и испортишь украшение. Но тут пришлось по душе. Я его даже не снимала. Сначала из уважения к гостю, а потом как-то само… Браслет практически не ощущался, ни капли не мешал, что бы я ни делала. Да и приятно видеть в глазах Арне радость от того, что угодил подарком.

Это странно. Мне вообще хотелось, чтобы он чаще улыбался. Интересно, это у нас что? Влюблённость или просто гормоны устроили айнанэ в крови? Сложно. Надо разбираться.

Вдалеке, спускаясь по дороге, показалась наша машина. Сразу появилась трусливая мысль спрятаться за каким-нибудь столбом, ведь вряд ли меня не заметят в моей малиновой майке и с сенбернаром под мышкой, но потом разум взял верх. Поэтому я гордо осталась на скамейке, а Бонапарт только покосился на меня, будто чувствуя, что сейчас будет что-то интересное.

Машина остановилось возле нас. Я уже решила, что нам скажут садиться, однако Арне вышел из неё, а папа бессовестно двинулся дальше. Пока я искренне возмущалась подобному поведению, Арне оказался возле меня.

– Далеко вы забрели, – сказал он и мягко улыбнулся.

– Пешие прогулки полезны для здоровья, – честно ответила я. – Да и Боне надо разминаться, иначе мы рискуем быть загнаны в угол очень резвым сенбернаром.

– Он хороший, – рассмеялся Арне, и пёс явно остался доволен похвалой, но потом посмотрел на меня, словно намекая, что неплохо бы дать ему вторую булочку.

– Полина, – вдруг начал Арне, и что-то в его тоне мне показалось настораживающим.

Я медленно подняла взгляд и встретилась с его, таким янтарным, неповторимым, невозможным. Он коснулся моей руки, мягко сжал; по венам пронесся живой огонь, не давая сделать и вдоха, не то что отвести глаза.

На безымянный палец что-то скользнуло. Из груди вырвался судорожный выдох. Нет, этого не может быть. Просто не может быть. Это может происходить с другими девушками, но не со мной.

Арне коснулся моей щеки, а потом тихо, но уверенно и спокойно спросил:

– Ты выйдешь за меня замуж?

Глава 9. Ени, снежная принцесса

Норге, г. Кристианнсанд

Дни шли, приезд Арне неумолимо приближался. Йонне удалось связаться с братом и рассказать про «пожелание» отца. Надо ли говорить, что обрадовать оно никак не могло?

Йонне вздохнул и оперся ладонями о подоконник. Да уж, Арне пришлось действовать очень быстро. Дай боги, чтобы Полина не заподозрила что-то плохое. Ведь девушки – создания особенные, мозг у них работает совсем не так, как у парней. А логика… не родился ещё тот бог, который сумел бы объяснить законы действия женской логики.

С затянутого тучами неба моросил противный дождь. Яссе лениво перекатился на левый бок, отворачиваясь от печального вида за стеклом. Лужи, мокрая земля и струи дождя его явно не радовали.

– Да уж, приятель, – философски заметил Йонне, почесывая кота за ухом, – это наше лето. Посмотри, какая прелесть: не обгоришь и на крем для загара не надо тратиться! А потом обливаться не будешь, переживая за запах, и…

Яссе довольно мурлыкнул, подставляясь под руку хозяина.

– Правда, – тут же заметил Йонне, продолжая поглаживать бесконечно наглое создание, – не знаю, любит ли Полина надевать шерстяные носки под босоножки. Как думаешь, если я ей подарю резиновые сапоги и дождевик, не обидится?

– Мр-р-р! – возмутился Яссе.

– А если сапоги в цветочек?

На цветочек пушистый обормот был согласен. Хотя не слишком и не сразу. Правда, Йонне сейчас было откровенно не до этого. А вот мысль, что будущей невестке надо купить подарок, показалась дельной. Правда, он понятия не имел, что любит Снежинка Арне.

«Ладно, что-нибудь придумаю, у меня ещё целый день в запасе», – решил он, садясь за компьютер.

Работа не ждёт, Дом Стражей – не только организация, где добросовестные граждане разрабатывают схемы противостояния оутти, внедряют их в жизнь и проводят разные эксперименты, но и… работают на благо Норге. Арне, например, имеет вполне гражданскую специальность архитектора. Другой вопрос, что занимался он проектами зданий, где размещались ответвления Дома Стражей с их лабораториями, площадками для экспериментов и полигонами для аннигиляции оутти. Не жизнь, а сказка!

Сам Йонне – биолог. Последний его проект был связан с разработкой био-имплантов, которые помогали бы отражать пагубное воздействие оутти на живой организм. Остановить или уничтожить пока было нельзя. Но вот поработать именно с отражением – вполне реально.

Йонне установился на схему, присланную Лейфом Кёттуром, инженером, работающим с ним в паре и отвечающим за техническую часть проекта.

В голову, правда, ничего разумного не шло. Почему-то мысли постоянно возвращались к мерзкому заявлению отца. На душе становилось гадко, и хотелось как можно скорее оказаться под струями дождя, чтобы смыло все это внутри, очистив от той мерзости, что в данном случае звалась «родственные отношения».

Даже думать не хотелось о том, что ими обоими когда-то очень гордились. Ведь Арне подавал огромные надежды, его дипломный проект сразу забрали в Дом Стражей, и его тут же пригласили на работу. Йонне не добился таких успехов, однако тоже держался среди отличников и не раз зарабатывал награды своему университету.

Вообще-то, если быть откровенным, Арне родители любили больше. Первый сын, лучший во всём, надежда рода и всё такое. Младшего в сторону не отставляли, конечно, но смотрели с каким-то немного умилительным всепрощением. Мол, маленький, что с него взять?

Тогда это раздражало. Но когда с Арне случилось несчастье, а родительский взор обратился к Йонне, никакой радости это не принесло.

Хотелось быть любимым сыном просто так, а не потому что срочно потребовалось заменить старшего. К тому же с Арне у них всегда было взаимопонимание.

Едва погрузившись в работу, Йонне вздрогнул: на мобильный пришло сообщение от Видара.

«Поехал сдаваться в Дом Стражей. Если по возвращении эта странная штука сожрет мой дом, мы с Ригге будем жить у вас».

Пожелав удачи и заверив, что ради такого дела даже сделает пристройку на крыше, Йонне хмыкнул. И хоть тревога никуда не уходила, стало немного спокойнее. В доме Стражей специалисты. В крайнем случае, действительно переселят Видара, а подозрительный участок окружат защитными завесами.

Ворг, конечно, широкой души человек, но характер же… Взрывной, резкий, однако, слава богам, быстро остывает. Может же упереться и не захотеть переезжать. Тогда придется обращаться в орла и метко тюкнуть в темечко, чтобы спокойно транспортировать тело. А потом очень быстро удрать от злющего волка.

Хмыкнув, Йонне только покачал головой и снова попытался вникнуть в текст отчета.

В дверь неожиданно позвонили. Озадаченно посмотрев на время, а потом на погоду, он медленно встал и направился к выходу. Гостей он не ждал, обычно тут предупреждают.

Яссе спрыгнул с подоконника и с громким мурчанием помчался по коридору к двери. Видимо, решил, что пришёл Арне. Но брат звонит немного не так. Да и не мог он приехать так быстро. Нет, явно что-то не так!

Открыв дверь, Йонне потерял дар речи.

На пороге стояла девушка. Настолько худая, что свободная серая одежда висела на ней мешком. Длинные белые волосы ниже лопаток, ровные-ровные, будто струны музыкального инструмента. Очень светлая кожа, сейчас даже с пугающим голубоватым оттенком. Светлые брови, каштановые ресницы, огромные светло-серые глаза, будто зимнее небо в пасмурную, но не снежную погоду. Прямой нос, тонкий бледные губы, высокие скулы. Кожа настолько светлая, что, кажется, можно разглядеть тонкий рисунок вен.

И всё бы ничего, но взгляд словно у загнанной лани. Будто бежала через лес от стаи оутти и тут наконец-то увидела дом, где можно укрыться и переждать. Вроде бы и не дрожит от страха, но есть что-то такое, что невольно заставляет приблизиться к ней, взять за руку и утянуть в дом, чтобы спрятать за надёжной дверью и замком.

«Откуда она такая взялась?» – озадаченно подумал Йонне, спешно перебирая в памяти всех молодых женщин, с которыми знаком, но ни одна не была похожа на ту, что сейчас стояла перед ним.

– Добрый день, фрёкен, – как можно мягче начал он. – Что произошло? Я чем-то могу вам помочь?

– Да, – сказала она странным голосом, будто звон ледяного хрусталя. – Я… Вы…

Она вдруг сделал глубокий вдох и, пошатнувшись, стала сползать вниз. Йонне успел подхватить на руки потерявшую сознание девушку, тихонько ругнуться и внести её в дом. Всё складывалось совсем не так, как он представлял. Последний день больничного, когда хотел подтянуть часть дел, явно будет потрачен на другое. Точнее, другую.

Уложив незнакомку на диван, он подивился, насколько она худая и измождённая. Бедная девочка, что ей пришлось пережить? Одежда на ней, кстати, не по размеру. Да и на запястьях и предплечьях синяки да ссадины.

Йонне нахмурился. Какая сволочь так себя вела с ней? Будучи бабником и ценителем женской души (и тела), он не воспринимал мужчин, которые смели поднять руку на женщину. Это просто… не мужчины.

Быстро проверив пульс и дыхание, Йонне по возможности расслабил ворот одеяния девушки. Потом метнулся в ванную и прихватил нашатырный спирт. Вата как назло оказалась боги знают где, пришлось схватить первый попавшийся под руку платок.

Нашатырь сделал своё дело, гостья даже чихнула и пришла в себя. Перевела немного расфокусированный взгляд на Йонне.

– Всё хорошо, – попытался сказать он как можно убедительнее, накрывая её ладонь своей. – Вы в безопасности. Здесь вам ничего не грозит. Как вы себя чувствуете?

Ей удалось немного прийти в себя, взгляд серых глаз скользнул по их рукам. Йонне на мгновение ощутил себя неловко. И тут же разозлился сам на себя – такого никогда не было. Он не робел перед женщинами.

– Сносно. Спасибо вам, – ответила она всё тем же звенящим голосом. – Спасибо за помощь.

– Вы это уже сказали, – улыбнулся Йонне. – Может, принести воды? Или хочется есть? И как вас зовут?

– Как много вопросов, – обстоятельно заметила она, но в уголках губ дрогнула улыбка. – Ени. Меня зовут Ени.

– Йонне Ольсен, – представился он, мысленно облегчённо выдохнув. Говорит нормально – уже что-то. Значит, можно надеяться, что получишь внятную информацию обо всем, что интересует.

– Я ела… – Она явно попыталась вспомнить когда, но с налёта не вышло.

– Я понял, – кивнул Йонне. – Тогда действуем так: я иду на кухню и что-нибудь соображу. Ванная – первая по коридору, такая белая дверь с серебристой ручкой. Если надо – могу провести. А потом вы всё расскажете. Идти в состоянии?

И снова тот взгляд, от которого делалось немного не по себе. Он не мог понять, что именно не так. Вот смотрит на тебя симпатичная девушка. Пусть сейчас выглядит не очень, но всё равно это не оутти, а внутри… неуютно.

– Попробую, – тем временем сказала Ени и, опираясь на руку Йонне, медленно поднялась с дивана.

– Если не торопиться, то выходит очень ничего, – подбодрил он.

Когда за Ени закрылась дверь, Йонне шмыгнул на кухню. Итак, всё же паника в миниатюре. Почему тут нет Арне? Если готовит последний, то есть большой процент вероятности, что после его стряпни гость останется жив. У Йонне это всё куда запущеннее.

«Арне вернется, обязательно попрошу научить готовить что-то лёгкое», – пронеслась заполошная мысль.

В этом время он спешно ставил кастрюлю с водой, разрывал пачку со спагетти и пытался достать из морозилки креветки, но потом сообразил, что надо бы соблюдать очередность. После осознания этого простого факта дело пошло на лад.

Пока вода закипала, а Йонне доставал тарелки, звякнул виддер. Он быстро принял вызов от Ворга, едва не споткнувшегося через мурчащего и путающегося под ногами Яссе.

– Я сдался Гуннару с потрохами, – мрачно начал Видар, даже не поздоровавшись. – Как-то меня не порадовал энтузиазм, с которым они ухватились за эту фиговину. Чую, там какая-то гадость, придется перебираться куда-то.

– Подожди сразу о плохом, – попытался утешить Йонне. – Разберутся, поставят завесу какую, всё будет хорошо. Никуда ты не поедешь, не начинай сразу паниковать и…

Он резко умолк, сообразив, что Видар не пытается огрызнуться после первого слова и вообще как-то подозрительно молчит. Взглянув на экран виддера, увидел, что друг смотрит куда-то за его спину, потеряв дар речи.

Йонне медленно обернулся, и едва не выронил тарелки из рук.

Ени стояла в дверном проёме совершенно обнажённая.

Повисла пауза, окутанная такой непроницаемой тишиной, что не расслышать даже дождя за окном, простого постороннего звука, который вроде за зоной дома. Потому что дом резко стал каким-то чужим и… странным.

– Я… – начал было Видар, и Ени перевела на него взгляд ледяных серых глаз.

Йонне уже занервничал, что два откровенно пялящихся мужика – это совсем не то, что нужно девушке, которая ещё не совсем пришла в себя, однако реакция Ени его поразила. Она не вскрикнула, не попыталась прикрыться, не юркнула назад… Прямо и холодно она смотрела на Ворга, в серых глазах нельзя было ничего прочесть. Казалось, Ени пытается что-то проанализировать и сопоставить, пустым взгляд точно не был.

– Я перезвоню, – всё же нашёл силы Йонне и тихонько выключил виддер.

Ени посмотрела на него, провела ладонью по волосам.

«Красивая, – подумал он, – но холодная. Прекрасна фарфорово-снежной красотой. Как фигура Девы-Сванен, высеченная из глыбы льда».

– Там не было халата, – вдруг невозмутимо сказала Ени.

Йонне почувствовал себя полным идиотом, пробормотал, чтобы она чуть подождала, и метнулся в комнату.

При этом на краю сознания мелькнула мысль, что можно было бы и в полотенце закутаться, но… Вот странное какое-то ощущение, что собственная нагота девушку ни капли не смущала. И про халат она сказала только потому, что увидела реакцию мужчин.

Йонне спешно вытащил из шкафа свой синий халат. Он, конечно, велик, но одежда Арне – вообще не вариант. Девушка утонет и в этом, но хоть совесть не будет мучить, что ухватил не своё.

«А ещё этот странный взгляд на Ворга, – мелькнула мысль. – Будто она пыталась понять: знает его или нет… И всё такое же холодноватое и безэмоциональное разглядывание, будто какого-то объекта, а не живого оборотня, такое ледяное…»

Халат чуть не выпал из рук. Боги, да она же не из Норге! Ени – ледяная. Поэтому и спокойно разгуливает обнажённой, ни разу не вздрогнув от потока воздуха. Ведь после горячего душа хочешь не хочешь, а ощущения ещё те.

Хоть кое-что прояснив, Йонне быстро вернулся на кухню, про себя отмечая, что вот так девушек из ледяных он ещё не принимал никогда.

Ени всё так же и стояла, совершенно безучастная к происходящему. При этом не потеряно-безучастной, а скорее просто будучи выше всего этого. Он набросил халат ей на плечи. Тонкая рука с полупрозрачными пальцами ухватила махровую ткань и поправила.

– Спасибо, – спокойно поблагодарила она.

И снова ничего. Йонне снова почувствовал себя не в своем тарелке. Обычно барышни расцветали при его появлении. С его чувством юмора и умением обаять любую красотку, общение с женщинами всегда складывалось легко и непосредственно. Здесь же изначально всё пошло не так. Было ощущение, что от нормальной женщины в стоящей рядом гостье нет… ничего. И это не давало определиться, как себя вести.

Может, после еды Ени немного оживет и расскажет о себе?

Часть ожиданий действительно оправдалась. Во-первых, у гостьи оказалось потрясающее чувство такта – она похвалила спешно собранный обед. Йонне никогда не питал иллюзий касаемо собственных кулинарных способностей, поэтому был польщён.

Заваренные горные травы тоже оказали чудесное действие. На бледных щеках Ени даже появилось подобие румянца.

– Я знаю, что у тебя много вопросов, – произнесла она, и Йонне невольно вздрогнул – до этого всё проходило в тишине.

– Да, – тем не менее согласился он, – и если ты прольёшь хоть немного света, то буду рад. Хоть кое-что уже и понял.

– Что именно? – в уголках губ Ени появилась улыбка, а тонкие пальцы обхватили стеклянную чашку, на которой была нарисована заснеженная вершина Эр-Салег.

Йонне посмотрел на неё, задумчиво покрутив в руках вилку.

– Ты из Сверге, верно?

Ени кивнула.

– Ты прав.

– И ледяная, – продолжил он, окрылённый успехом, пусть и таким незначительным.

Она усмехнулась, отламывая кусочек от лепешки.

– Всё верно говоришь. И я очень рада, что первым мне попался именно твой дом. Потому что, честно говоря, я не помню, сколько брела по лесу, пока не оказалась тут.

Йонне приподнял бровь. Брела? Это что-то новенькое.

– Почему лес, Ени? – спросил он ровно и спокойно, при этом неотрывно глядя ей прямо в глаза. – Чтобы добраться до Кристианнсанда есть множество путей: от такси до афлаев и скоростных стрел по воде.

Происходящее принимало всё более странный оборот. Ени наколола на вилку креветку, делая вид, что ничего более важного сейчас нет.

– Есть, конечно, – сказала она немного глухо, будто находясь где-то не здесь. – Но меня бы очень быстро вычислили. И я бы никогда не смогла оказаться в Норге. Впрочем, вряд ли бы я вообще сумела где-то оказаться.

Йонне стало немного не по себе, однако он не собирался подавать виду. А только протянул руку и коснулся пальцами ладони Ени, лежащей на столе. Она не отреагировала, но сделала протяжный выдох.

Внутри почему-то всё сжалось. От предчувствия чего-то… невообразимого. Но Йонне не собирался отступать и тихо сказал:

– Расскажи, что с тобой произошло.

Ени перевела на него взгляд и произнесла без малейшего намёка на страх или разочарование:

– У тебя будут неприятности.

Йонне на мгновение потерял дар речи. Вот это поворот. Чего только не бывает. Заявление серьёзное, однако на губах Ени неожиданно появилась улыбка. И совсем не та, что была до этого: безразличная и скупая. А наоборот – мягкая и даже тёплая.

– Я должна была предупредить. Во всяком случае, тот, кто помог мне, должен понимать, чем ему это может вылиться.

– Ты умеешь утешить, – пробормотал Йонне, сам не заметив, что перешёл на «ты».

Ени вздохнула, качнула головой и убрала за ухо белокурую прядь.

– Понимаю, что прозвучит в чём-то нелепо, но это чистая правда. Меня зовут Ени Нистрём, уроженка Сверге, тридцать девять лет.

Йонне чуть не поперхнулся отваром из трав. Тридцать девять? Ничего себе! Да ей вовек столько не дашь! Ну, за двадцать – да, но тридцать девять? Она хмыкнула.

– Холод творит чудеса. Или ты не знал, что ледяные и живут дольше, и выглядят моложе?

– Знал, конечно, – кивнул Йонне, чуть нахмурившись, – но ты, пожалуй, первая, кто столь хорошо выглядит.

– Спасибо, – снова улыбнулась Ени, – как женщине мне крайне приятно слышать твой комплимент.

– Как мужчине мне хотелось бы услышать больше деталей, – буркнул Йонне, отчего-то смутившись.

– Хорошо. Пока я, к сожалению, не могу рассказать всё, но как Страж ты должен понять.

Йонне покосился на неё. Определила, что Страж? Неплохо, на лбу же не написано. Правда, знающий человек мог заметить устройство, сигнализирующее о провалах. Тогда всё объясняется.

– Я… – Она помолчала, словно собираясь с мыслями. – Я работала в одной из лабораторий при Доме Стражей, у нас в Карлсунде. Мы занимались изучением явления… провалов. Только не тех, что являются с оутти, а… других.

– Других? – чуть нахмурился Йонне.

Ени упрямо сжала губы и нахмурилась. Кажется, ей совсем не хотелось говорить, но было что-то, что заставляло это сделать.

– Боги, как же это трудно, – выдохнула она и вдруг резко поднялась из-за стола.

Преспокойно спавший до этого Яссе подпрыгнул на месте и чуть не зашипел.

– Прости, маленькая бьера, – очаровывающее низким голосом сказала Ени и, подойдя к троллиному коту, положила руку на его голову.

«Фигассе, маленькая!» – буквально отразилось на морде Яссе, и он вопросительно посмотрел на Йонне, который в свою очередь потерял дар речи. Ну и фамильярность!

– Йонне, мы можем поехать в Дом Стражей? – вдруг спросила Ени. – Прямо сейчас.

– Э-э-э…

– Пожалуйста. Пока во мне решимость ещё никуда не делась. Ибо чем больше проходит времени, тем…

В её серых глазах было нечто такое, что заставило быстро встать. Когда на тебя так смотрит женщина, нельзя сидеть безучастно. К тому же провалы… и этот странный взгляд на Видара. Если Ени знает что-то секретное, неудивительно, что не хочет говорить только одному человеку. К тому же Дом Стражей обычно гарантирует невыдачу беглеца на родину, если тому что-то угрожает.

– Хорошо, сейчас поедем, – сказал он. Потом осмотрел её с ног до головы, понимая, что опять встал дурацкий вопрос с одеждой – всё же в Дом Стражей в халате не явишься.

Ени, кажется, поняла, в чем дело, но мудро промолчала. И даже когда Йонне вынес рубашку и джинсы, тихо поблагодарила и переоделась. Выглядело это, конечно, совсем не так, как положено нормальной одежде на худенькой девушке (называть женщиной всё равно язык не поворачивался), но хоть как-то прикрывало тело.

– У тебя сохранились хоть какие-то документы? – поинтересовался он, выезжая со двора и одновременно посылая запрос Гуннару Брёнхе, чтобы их приняли как можно скорее.

Ени покачала головой. Сейчас, спрятав кисти в рукавах большой для неё клетчатой рубахи, она казалась совсем девочкой. Будто одна из многочисленных внучек Девы-Сванен вдруг оказалась на земле, навсегда оставив снежные и небесные покои.

«Она неведомо, что пережила, – тут же напомнил Йонне себе, – по лесу не идут ради спортивного развлечения. Особенно по нашему, где можно наткнуться на провал».

– Приемная Гуннара Брёнхе, – донесся мелодичный голос Янники.

– Привет, дорогая, – сказал Йонне, поворачивая к центральной площади, – скажи, Гуннар на месте? У меня срочное известие.

– Йонне, ты интригуешь, – заметила Янника, послышались щелчки, потом вздох: – Погоди, сейчас он занят. Но сегодня встреч нет, я прорвусь.

– Нам бы поскорее, потому что вот уже открываются ворота в Дом Стражей, – невинно сказал он, наблюдая, как расходятся серебристо-серые створки ворот.

– Вам? – уточнила она, и снова раздался щелчок.

Янника – потрясающий секретарь, никогда не будет просто болтать и при этом ничего не делать. Минимум два дела одновременно – профессионал. А ещё такие ножки, и талия, и гру… Так, мысли не туда пошли!

– Нам, – подтвердил Йонне, нажимая на тормоз и бросая мимолётный взгляд на Ени.

Та с интересом слушала его разговор с Янникой и едва заметно кивнула, давая понять, что готова к разговору с Гуннаром.

– Хорошо, – донесся голос Янники, – я сейчас предупрежу шефа.