Текст книги "Мой жених из другого мира? (СИ)"
Автор книги: Марина Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Глава 2. На севере диком…
Норге, г. Кристианнсанд
Утром я ещё раз проверил почту и обнаружил непрочитанное письмо от Полины. На губах сама по себе появилась теплая улыбка. Полуночничает. Прислала несколько фотографий своего пса, важного такого и большого.
Я покосился на развалившегося на компьютерном столе Яссе. Троллиный кот – это хорошо для таких, как я. А вот собаки могут его не одобрить. Впрочем, Яссе вообще считает себя венцом творения, поэтому вполне может даже не обратить внимания на появление собаки в доме.
Выключив компьютер, я сложил руки за спиной и нетерпеливо шаркнул ногой, глядя на гаснущий экран. Когда Полина сюда переедет, придется достроить кое-что, переоборудовать комнаты, вряд ли такая хозяйственная девушка оценит столь безалаберное гнездо. К тому же о детях надо позаботиться. Разгрести второй этаж: там всегда светло и тепло, надо только немного привести в порядок. Когда живёшь один, а потом с младшим братом, которому этот самый порядок ещё менее важен, чем тебе самому, это никак не приведёт жилище в идеальный вид.
До сих пор, кстати, не верится, что Полина согласилась. Обычно начинается: давай ещё попереписываемся, поговорим побольше, узнаем получше, полюбуется друг на друга в эту клоунскую камеру скайпа и… Нет, я могу понять. У них там, кажется, и правда беда с этими знакомствами по сети. Частенько норовят обмануть, вывесив чужие фотографии и показав не свой дом.
Для меня, честно говоря, это загадка. Зачем врать, если правда выплывет наружу? То ли я не понимаю чего-то возвышенного, то ли у нас, оборотней, как-то в этом плане всё честнее и четче. Всё сложно, в общем.
Дверь скрипнула, заглянул Йонне. Встрепанный со сна, со щетиной, в одних штанах и всё равно невероятно нахальной физиономией. Если я видел его именно так, то девушки почему-то находили безумно обворожительным. И не волосы-солома, а белокурые пряди, и не бессовестные болотные глаза, а нефритовые и таинственные, и не морда-кирпич, а очень мужественные черты лица… Короче, тьфу. Я никогда не пойму женщин.
Йонне бросил взгляд на потухший монитор и хмыкнул:
– Принцесса ещё тебя не послала?
– Следи за своими пассиями, – любезно посоветовал я и едва не наступил на спрыгнувшего со стола Яссе.
– Уру-ру-ру, – сообщил тот, намекая, что пора бы позавтракать.
Подхватив его на руки, я мягко потрепал усатую морду, заглянул в огромные желтющие глаза и подсадил кота на плечо. Наши восточные соседи из Сверге почему-то называют их бьерами, порой причисляя к зверькам, похожим на кроликов, но… как по мне, кот и есть кот, как ты его ни назови.
Йонне уже гремел посудой, а кухню заполнил бодрящий аромат горных трав. Каким бы он ни был разгильдяем, на самом деле я безумно благодарен, что он рядом. Наплевав на все традиции. Никто не ждал, что Йонне Ольсен поддержит опального старшего брата, оставив наследство и перспективы, которые готовил ему отец. О поступке родителей до сих пор вспоминать больно. Я нахмурился, задвигая неприятные воспоминания в самый дальний угол сознания. Сейчас не до этого. Тут наконец-то удалось отыскать девушку, к которой тянет со всеми ярчайшими признаками пары, и у меня сейчас есть занятия поважнее, чем перемалывать старее обиды.
– В холодильнике осталась только рыба, – оповестил Йонне, – поэтому у нас на завтрак будет рыба. А потом кто-то усадит свою бесхвостую морду в машину и привезет продуктов.
– Если ты намекаешь на меня, – хмыкнул я, усаживаясь за стол и наливая себе свежезаваренного кофе, – то отсутствие хвоста на морде дает надежду, что я не останусь куковать в одиночестве до конца своей жизни. Видишь ли, не все женщины любят такую экстремальную внешность.
Йонне только фыркнул, подхватил свою чашку с травами. Пожалуй, он единственный из всех, кого приходилось знать, любит именно их, а не кофе, без которого не представляет жизни ни один житель Норге.
Рыба, поджаренный хлеб и овощи. Хоть сегодня не надо облетать границы, но всё равно лучше нормально поесть. Мало ли что может произойти. Даже в выходной день.
– А ты уже придумал, как ей всё будешь объяснять? – с интересом спросил брат, разламывая пополам кусок хлеба с золотистой корочкой.
– Главное, чтобы в шверг села, – пробормотал я, делая вид, что увлечён рыбой.
На самом деле это серьёзно. Полина считает меня иностранцем, но никак не иномирцем. И хоть в Норге она будет не первой девушкой с Земли, но… ведь это будет моя девушка. А разъяснять момент переноса в другой мир мне пока ещё не приходилось. Хвостом и прочими частями тела я чувствовал грядущие весомые проблемы.
Но, вспомнив милую улыбку Полины и совершенно невероятную лёгкость в общении, понял, что всё это мелочи.
– Что ж, тогда придётся мне её заманивать внутрь, – невозмутимо сказал Йонне. – Хочешь, я надену что-нибудь красненькое? Или в блестках? Клюв даю, она не устоит.
Я закатил глаза. Кажется, он всерьёз считает, что Полину такое может заинтересовать. Вот же… деревенщина.
И уже было собрался сказать, что думаю, но раздался резкий вой сирены, заставив подпрыгнуть прямо на местах.
– Граница, твою налево! – выругался Йонне.
– За мной! – бросил я на бегу к оружейной.
Йонне ещё раз ругнулся и помчался за мной.
…Через двадцать минут полностью экипированные мы неслись над землей на афлае. Серебристая летательная машина словно заждалась дуновения ветра и воздушных облаков. С укоризной сверкнула крылом, когда я открыл дверь ангара. На мгновение даже почувствовал укол совести, но тут же отбросил в сторону все чувства. Сейчас не до этого.
Йонне выскочил из дома вслед за мной, но в афлай уже забирался, когда я выезжал на взлётную площадку.
– Что ж это такое? – проворчал он, недобро глядя в сторону леса и окутанных туманом гор. – Две недели назад только ставили барьеры – и снова здрасте.
– Происходит что-то очень нехорошее, – мрачно сказал я, прищуриваясь и закладывая крутой вираж.
Йонне еле слышно охнул и вцепился в сидение. Хоть и крылатый, но на афлае мне равных нет. Поэтому брат никогда не садится за штурвал, если рядом я. Афлай словно живая птица, верная и влюблённая, и слушается только одного. Конкретно – меня.
И хоть я мог пролететь этот путь с закрытыми глазами, всё равно впивался в штурвал так, будто боялся хоть на чуть-чуть сбиться с пути.
– Оутти становятся сильнее, – хрипло прошептал Йонне.
Стоило бы переспросить, но я и так прекрасно понимал, о чём речь. Линия, где небо сливалось с горами, была мертвенно-белой. Багровые молнии прорезали ослепительными всполохами то там, то тут, кидая кроваво-красные тени на вершины.
Оутти… Самые мерзкие создания, с которыми когда-либо приходилось иметь дело. У них нет конкретной формы, они могут принимать любое обличие. Проклятые метаморфы, неизвестно откуда рвущиеся в наши миры. Сколько тысячелетий насчитывает история Норге, столько мы боремся с оутти. Сущности, способные пожирать материю и с завидным упорством тянущиеся к нам.
Сколько времени уже прошло, но мы до сих понятия не имеем, как их истребить. Научились только противостоять, накрывая обездвиживающим полем и укрепляя Границу. Сумели развить у многих оборотней способности чуять так называемые провалы в Границе, истонченные места, через которые оутти проникнуть очень легко. За поколения и в результате генетических экспериментов появились Стражи, способные в любой момент, семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки противостоять оутти. Такие… как мы.
– Ворг прибыл со своим подразделением, – сказал Йонне. – Уже расставили установки.
Я увидел пляшущие в воздухе фиолетовые искры, которые с каждой секундой становились всё больше и ярче. Снова заложил вираж. Видар Ворг, плечистый и высокий мужчина, поднял голову и посмотрел на наш афлай. Чуть прищурился, огладил короткую бороду, кивнул, будто давая добро на манёвр.
Я чуть улыбнулся уголками губ. Резкий рывок – машина пошла вниз, прямо в сияющий вихрь живых искр. Йонне за спиной сдавленно охнул. Хорошо было бы, конечно, озаботиться не только страхующим за спиной, но и внизу, но мы знаем, что делаем. А если затянуть, то провалы станут…
Я нахмурился, во рту пересохло. Даже думать не хотелось, что будет, если стая оутти рванет сюда. Останется только безжизненное пространство, которое никогда… То есть совсем никогда не станет прежним. Поэтому лучше погибнуть, латая Границу, чем потом отбиваться от этих тварей.
Фиолетовые искры поля окутали наш афлай, проникли внутрь. Руки, лица, шлемы и комбинезоны – всё засияло аметистовым светом. Даже стало немного прохладнее. Йонне сделал глубокий вдох, я услышал едва различимый скрип. Отлично, он готов.
– Поднимаемся, – напряжённо произнёс Йонне.
Я не обернулся, но прекрасно знал, что на лбу брата выступили бисеринки пота, а зелёные глаза полны отчаянной решимости. Он держит поле, не дает даже мельчайшей частице вернуться на землю. И всё потому, что пока ему помочь некому.
Я нажал рычаг, стремительно поднимая афлай. Машина задрожала, по моим рукам словно пробежал удар тока. Стиснув зубы, развернул нас к самой яркой багровой молнии. Ну, боги Норге, помогите нам.
Афлай с разгона понесся к Границе. Фиолетовый полог метнулся, аметистовым пламенем выплёскиваясь на зловещие багровые всполохи. Раздался грохот, наш афлай вздрогнул. Уши заложило, перед глазами пошла рябь. Я что есть силы вцепился в штурвал.
Йонне застонал, тихо ругнулся. Появилось беспокойство, не взял ли он в этот раз на себя слишком много?
Участок, где прошло аметистовое пламя, превратился в глыбу серого льда с металлическим отблеском, зависшую прямо в воздухе. Я уже настроился и начал медленно опускать афлай, но вдруг донесся мерзкий треск. Глыба в мгновение ока раскололась на две гигантские части, и сумасшедшая ударная волна снесла нас в сторону.
Задохнувшись от ужаса, я спешно нажал кнопку выброса индивидуальной защиты. Внезапно раздался громкий сигнал, резанувший по нервам… и ничего не произошло. Моторы подозрительно глухо зарычали, а потом начали захлёбываться, предупреждая, что надо поскорее выбираться.
– Йонне! На вылет! Быстро! – крикнул я, быстро отщёлкивая ремень безопасности и поворачиваясь к брату.
Сердце упало. Он был изжелта-бледный и без сознания.
Но я тут же взял себя в руки, рывком перегнулся через кресло, чувствуя, как жесткая спинка впивается в ключицу. Протянул руку и расстегнул его ремень.
В кабине афлая запахло горелым. Я поморщился, ухватил Йонне за плечи и вцепился что есть силы. А потом закрыл глаза и задержал дыхание. Секунду… нет, целых две секунды ничего не происходило. А потом по коже пробежали мурашки, горячая и живая плоть будто превратилась в жидкость. Медленно, будто густая смола потекла вниз, оставляя тягучий и влажный след. Воздух исчез из лёгких, на мгновение голову словно сдавило стальным обручем; перед глазами вспыхнул ослепительный свет, на коже выступила испарина. Но я даже не подумал отпустить Йонне. Только сильнее сжал, чувствуя, что ногти вытягиваются, проникая в его плоть, а мотор издает уже предсмертное сипение.
Нас ещё разок тряхнуло, в ушах загудело… и вдруг ветер воздушной волной приласкал тело, а из моего горла вырвался нечеловеческий клёкот. Металл слился с плотью, облёк тонкой и невесомой оболочкой каждое перо, делая меня неуязвимым для повреждений.
Я сильнее перехватил повисшего в моих когтях Йонне, недобро щелкнул клювом и покосился на прорываемую Границу. Наш удар сбил основной провал, а снизу тем временем уже поднималась стена фиолетовых искр, чтобы подхватить всё с земли.
Опускаться пришлось быстро, но очень осторожно. Лапы уже затекли, на крылья шло серьёзное напряжение. Но я не мог рисковать братом, ему и так потом лечить плечи после моих ласковых объятий. Правда, это всё равно не исключит хорошенькую трепку. Следить надо за энергией, когда пускаешь её в расход, и себе оставлять запас, иначе отключка неизбежна. А тут ещё такая ударная волна. Хорошо хоть всего одна. Иначе неведомо, смог бы я его вытащить так быстро.
На земле уже нас ждали. Подъехал серебристо-белый фургон с синей эмблемой врачей.
Йонне приняли огромные ручищи Ворга. Глаза последнего до сих пор светились янтарно-желтым цветом, а клыки были длиннее обычного. Тоже еле сдержал вторую форму. Впрочем, его ничего не портило. Ворг с его фигурой, силой и пронизывающим до костей взглядом мог любого заставить считаться с собой. Один из сильнейших Стражей, волк-одиночка, нереально крутой силовик, держит защитное поле и при этом способен погрузить жертву в стазис на внушительный срок. Ну, или оторвать голову. Это как пойдёт.
Ворг сгреб Йонне и понёс к машине. Я ещё разок расправил крылья, нетерпеливо взмахнул ими, взмывая ввысь, и камнем понесся к земле. На этот раз неприятных ощущений не было. Только немного закружилась голова, и к горлу на несколько мгновений подступила дурнота. Но, надо ей отдать должное, тут же всё прошло, стоило мне лбом въехать в кучу листьев. Вот тут совсем не рассчитал траекторию полета, человеческое тело тяжелее и… падает быстрее.
Однако даже полежать и прийти в себя не дали. Меня поставили на ноги.
– Отдыхать будешь у врачей, – хмыкнул Ворг. – Нашел время. И посмотри-ка туда.
Он указал в сторону подъехавшей черной машины с затемнёнными стёклами. Я скривился так, будто Яссе притащил мне в кровать дохлую мышь и попытался предложить ею позавтракать. Ворг басовито рассмеялся.
– Не печалься, выволочка будет всем.
– Ты грубый и неотёсанный лесоруб, – мрачно заметил я, растирая руку, за которую он меня поднимал с земли.
Ворг засмеялся ещё громче. Впрочем, так и есть. Настоящий лесоруб с его этой бородой, татуировками на спине и руках и своеобразным юмором. При этом весьма странно, что до сих пор без пары. Неужто так и не отыскал ту единственную и неповторимую? Обычно ведь чем ты сильнее, тем больше шанс найти возлюбленную.
Впрочем, всё неуместные мысли пришлось прогнать, не до этого сейчас. Кое-кому из ребят Ворга тоже прилетело. Да и оборудованию досталось. Оутти в этот раз словно подготовились. Печально. Они не дураки, как бы мы ни хотели думать обратное.
Я почти сразу направился к врачам. Раз нас пока не торопятся бить ногами и истязать словами, можно расслабиться. Он может и просидеть всё время, глядя на происходящее из своей черной машины и делая вид, что его нет. Особенно если уже никому и ничего не грозит.
Мне разрешили сесть рядом с Йонне. Братец всё так же неважно выглядел. Но ему уже успели ввести лекарство, поэтому опасаться нечего. Вообще-то энергетическое истощение не так уж страшно для нас, но всё же с ним лучше отлежаться и набраться сил.
Дежурный врач посмотрел на меня, всё же умудрился впихнуть пару пилюль и, довольный своей работой, ушёл к водителю.
Мы плавно тронулись и направились к Дому Стражей. За что стоит уважать и восхищаться нашими механиками, так точно за эти прекрасные машины. Для врачей специально был разработан транспорт, чтобы при движении не трясло и не укачивало. Путь в больницу должен сокращать время страданий больного, а не увеличивать.
Я глянул в окно – черная машина бесшумно двинулась за нами. На мгновение стало немножко не по себе. Всё же… Нет, всё обязательно будет хорошо. Даже не стоит думать иначе.
Но тут же невольно позавидовал Йонне. Он хотя бы этого не услышит.
После того как я удостоверился, что с братом всё будет в порядке, пришлось набрать воздуха в грудь и четким шагом направиться в кабинет начальника.
Там уже с откровенно скучающим видом сидел Ворг и ещё несколько человек, возглавляющих подразделения. Мой приход неожиданно спугнул повисшую тишину, потому что все повернули головы в мою сторону. В том числе и стоявший до этого спиной ко всем человек в черном костюме. Со сцепленными за спиной руками, чуть заметным наклоном головы к левому плечу и… леденящей аурой, которая стелилась по полу кабинета, словно туман ранним утром в лесу на окраине Норге.
От пронизывающего взгляда тёмно-карих, практически черных глаз я почувствовал себя нашкодившим школьником, который и знает о своих шалостях, но покаяться не может.
– Арне, ты опоздаешь и на собственные похороны, – сказал человек хриплым голосом. Вроде бы обычный баритон, а через слово появляются необъяснимые интонации, похожие на воронье карканье. И от этого по спине идёт неприятный холодок.
– Если это будут именно мои, то можно будет и подождать виновника торжества, – всё же нашёлся я, хоть и несколько оробел. Хоть и работаю тут уже… очень долго.
Ворг искривил уголок рта в улыбке. Остальные сделали вид, что не думали смеяться и очень увлечены кофе, который любезно готовит для всех Янника, секретарша самого Гуннара Брёнхе, главы Дома Стражей.
Под его пристальным взглядом я аккуратно пробрался к своему месту за длинными прямоугольным столом и как ни в чем не бывало устроился, приняв невозмутимый вид.
Гуннар ещё раз посмотрел на всех, потом оперся ладонями о гладкую поверхность стола и мягко произнес:
– А теперь повторю свой вопрос: кто первый решил, что провалы надо закрывать, наплевав на составление плана?
Вопрос повис в воздухе. Я краем глаза рассматривал Гуннара. Всё же вот нехарактерный он для своего рода-племени, вот совсем. Не слишком высок, ниже меня на полголовы, в то время как все в его гнезде такие, что приходится задирать голову, когда разговариваешь. И это при том, что на рост я не жалуюсь.
У него светло-каштановые волосы, всегда идеально уложенные, словно он только что вышел из парикмахерской. При этом даже если и производит впечатление щёголя, то очень умеренного и знающего себе цену. Высокий лоб, крупный нос, чем-то напоминающий клюв, узкие губы. Морщинки вокруг рта, взгляд, будто видит насквозь, и… ногти. Длинные ногти, какие мужчины не носят. Темнее, чем у всех нас, невольно заставляющие переключать внимание только на них, когда он жестикулирует.
– Все, – мрачно сказал Ворг.
Ответ честный. Никто в команде не задумывался, все кинулись на уничтожение оутти.
Гуннар постучал ногтями по столу. Звук, который при этом получился, заставил всех вздрогнуть.
– На будущее подобное исключить. Как показали данные вчерашнего исследования, оутти теперь не кидаются через провалы. Они посылают этаких разведчиков, которые отвлекают наше внимание.
– Что за вчерашние исследования? – встрепенулся я.
– Если бы после сигнала о повреждениях на Границе кто-то из вас сообщил бы в Дом Стражей о групповом вылете на место, этот вопрос сейчас был бы не актуален, – холодно отозвался Гуннар.
Я уставился на запылённые носки своих ботинок. Все угрюмо молчали, потому что промах был серьёзным. Сработало, что всех много, кто-то да сообщит. Такого ещё ни разу не было. Поэтому можно было понять Гуннара, готового сейчас клюнуть любого, кто осмелится подойти. И… правильно сделает. Против его опыта и возможностей что-то поднимать глупо, а спорить с очевидным будет только идиот.
– Как Йонне и Альберт? – резко перевёл он тему, глянув на меня и Ворга.
– Нормально, – почти одновременно ответили мы и переглянулись.
– Хоть это радует, – Гуннар взял со стола прозрачный планшет и набрал какую-то комбинацию. – Что ж, теперь переходим к делу. Все получат информацию в полном виде, а сейчас проработаем основные вопросы. После этого – отчитаетесь о выполненной работе.
Совещание пошло по накатанной. Некоторые результаты исследований то и дело заставляли сжимать под столом кулаки и делать глубокий вдох. Наш противник развивается не по дням, а по часам. Оутти научились делать обманки. Хуже всего то, что сразу не различить, где действительно сущность, а где всего лишь призрак. Энергетический фон при появлении у Границы сразу одинаковый. Поэтому теперь, прежде чем кидать все силы на устранение противника, надо будет сначала определять, кто именно прорывается в Норге.
Уже когда все покинули кабинет, я задержался у выхода. Гуннар подозрительно посмотрел на меня. Интуиция у него дай боги. Мыслей ещё не читает, но кто знает, что будет через сто лет?
– Что такое, Арне? – отрывисто спросил он.
– Мне нужен будет отпуск, – сказал я, – на неделю.
В карих глазах вспыхнула заинтересованность:
– А детальнее? – вкрадчиво спросил он.
– У меня билет на шверг, – невозмутимо ответил я.
Брови Гуннара медленно поползли вверх, а на лице отразилось недоумение.
Ну конечно. С таким же успехом я мог заявить, что завтра женюсь.
Глава 3. А в этом вся суть!
Украина, г. Херсон
Вы любите сюрпризы? Я – нет. Просто терпеть не могу. Даже в этом слове «сю-ю-юрприз» есть нечто мерзкое. Как вообще можно какое-то приятное явление обозвать словом, начинающимся на «сю»?
Папа целиком и полностью разделял моё мнение. Ведь стоило заехать во двор, как мы увидели машину Игоря. Красную, спортивную, такую, что и не подойдёшь в потёртых джинсах и растянутой футболке, ибо она зашипит рассерженной кошкой и навсегда отлучит от тела… то есть кузова.
– А этот что тут делает? – мрачно поинтересовался папа, выбираясь из коляски. – Ты его звала?
Да, конечно, обычно я приглашаю бывших парней на ужин домой. Особенно после полугода расставания. Особенно когда познакомилась с красивым норвежцем. И вот просто особеннее некуда!
В общем, мысли путались, а в душе закипал гнев. Я терпеть не могу незваных гостей. Не спорю, вероятно, когда-нибудь появятся исключения, но на данный момент их нет.
Я медленно сняла шлем и очень нехорошо посмотрела на входную дверь.
От папы не ускользнуло выражение моего лица, поэтому он деликатно подхватил меня под ручку и невинно посоветовал:
– Держи себя в руках, дитя моё. За убийство влюблённого мужчины тебя могут посадить на больше, чем он весит.
– Это потому что правосудие так сентиментально?
– Это потому что его мама – прокурор.
Не согласиться нельзя. Айше Кабычинская, урождённая турчанка, которая по стечению обстоятельств оказалась в наших краях, была очень прилежной девочкой, с отличием окончила школу, отучилась на юриста и теперь слывёт грозой всех правонарушителей. С прокурором Кабычинской старались не связываться, потому что, казалось, сама Фемида во время процессов приспускала повязку с глаза и любовалась своей фавориткой. Пока Айше делала карьеру, она успела выйти замуж за Анатолия Кабычинского, талантливого пианиста, и родить сына – Игоря. Сынок статью удался в отца, почти двухметрового амбала, а внешностью – в красавицу Айше. При этом при светло-зелёных глазах обладал волнистыми черным волосами, смуглой кожей и даже неким особым демоническим флёром. Короче, девы падают пачками к его ногам.
Я не то чтобы упала, но шаталась словно при сильнейшем шторме. Мы почти даже дошли до решения жить вместе, я гордо собрала чемодан и выставила его в прихожей. Ну, чтобы мои привыкли к мысли, что я могу жить где-то вне дома. Но… потом всё пошло не так.
Игорь сделал стратегическую ошибку, решив, что приватизировал меня совсем и полностью. Это повлекло желание контролировать каждый мой шаг, заявлять, что я не могу иметь друзей мужского пола (это при моей-то работе), и вообще нечего куда-то ходить кроме дома, женщина должна, обязана и… иди-ка ты бегать, дорогой!
Учитывая, что он пошёл по стопам отца, постоянные гастроли и концерты, где были поклонницы, никак не убедили меня, что стоит ограничить круг общения и жить тесным мирком из двух человек. К тому же Игорь считает, что само собой разуется, когда ему пишут, звонят, передают подарки и пытаются всячески соблазнить барышни от восемнадцати до пятидесяти. Одна даже прислала мне угрозу, что не заслуживаю такого талантливого и красивого, и вообще моё место в… Ладно, это нецензурно.
Всё бы ничего, но в Кабычинском проявились худшие черты, которые бывают у восточных мужчин. При этом, видимо, пошло всё от родителей Айше, потому как несколько встреч с отцом Анатолия дали понять, что он человек весьма либеральных взглядов.
Короче, не сложилось. Даже с таким талантливым, красивым и… После всего мастерская стала мне милее всех мужчин. Родные деликатно не лезли, а когда уже стало назревать расставание, Вика целиком перешла на мою сторону, всячески ругая «недорезанного феодала». Лёшка был поспокойнее, но между сестрой и мужской солидарностью с чужим пианистом выбрал сестру. За что я ему до сих пор очень благодарна.
Однако воспитанные люди на то и воспитанные. Поэтому Кабычинский сюда явился вежливо и обаятельно (а он мог, сволочь), наплёл какой-то ерунды, что приехал по срочному делу, и… его завели в дом. Ну не могут его вытолкать пинком под зад, когда человек ведёт себя прилично. Невежливо вроде как получается.
– Как думаешь, чего он явился?
– Моя б воля, выставила бы за порог без лишних вопросов, – вздохнула я. – А ведь так хорошо начиналось, даже платье купили, но…
– Ну, не кисни, не кисни, – улыбнулся папа, мягко похлопав меня по плечу, и коротко поцеловал в висок. – К нам прибыл рыцарь, но принцесса живет в гнезде драконов, поэтому он не сунется.
– Почему принцесса? Тоже хочу быть драконом!
– Ты драконья принцесса, – не смутился папа, – просто в оборочках. А это очень важное дело.
– Ну хорошо, – я невольно улыбнулась. Вот умеет же с негатива переключить на что-то приятное. – Иди. Я загоню байк в гараж и приду.
– Приходи, дитя моё, – важно кивнул папа, поднимаясь по ступенькам к входной двери. – Но не задерживайся слишком долго, иначе мы будем жарить твоего рыцаря без тебя!
Конечно, позволить семье издеваться над жертвой, которую я приманила в дом, без меня просто непозволительно. Настроение и правда с каждой секундой становилось всё лучше.
Управившись с мотоциклом, я закрыла гараж и на секунду задумалась. Немного преобразиться или явиться такой, какая есть, дабы убедить Игоря, что нечего тут пытаться вспоминать прошлое и вообще. Кушай, что дают, милый. Тьфу! В смысле, смотри на меня, естественную и прекрасную, в привычной среде обитания!
К слову, Игорь не одобрял мой подчас пацанский стиль, байкерские шмотки ему не нравились и вообще: «Девушка должна быть женственной, и точка». Поэтому я поставила точку на наших отношениях, решив, что прекрасно справлюсь и сама… Без лишних раздражителей. Не то чтобы я против женственных нарядов… Точнее, никогда не была против! Но когда меня насильственно пытаются заставить что-то делать, начинаю злиться. Игорь этого явно не понимал, считая, что я должна выполнять каждое его указание и смотреть большими невинными глазами. Индейское жилище фигвам, дорогой Игорь Анатольевич! Ищите себе покорную и трепетную где-то вне пределов деревни Пожидаево!
Разумеется, ни о какой деревне речь не шла, просто так папа называет наш дом.
Поэтому, весело насвистывая, я направилась в дом. Там оказался накрытый стол, вежливые улыбки моих драконов, то есть родственников, и Кабычинский возле окна, с неповторимым выражением лица вещающий что-то умное, но неинтересное. Лёшка задумчиво хрустел красным болгарским перцем, Вика переписывалась с кем-то по вайберу, мама поверх очков смотрела на Игоря, а папа с удовольствием наворачивал мясной рулет.
– Полина, садись, – тут же велела мама, – как раз всё ещё горячее.
– Угу, – отозвалась я, отметив снисходительную улыбку Игоря… точнее, она вообще-то должна быть призывной, но что-то пошло не так.
Через некоторое время я села за стол, стратегически расположившись между Викой и мамой. Бывшего это явно не обрадовало, но я драконья принцесса в оборках или где? Пусть смотрит и скрипит зубами… Р-р-рыцарь.
Некоторое время я не могла понять, чем вызван приезд Игоря. Он заливался о погоде, об успехах, даже про торт, который любезно привез. Как по мне, можно было бы торт оставить, а Игоря услать. Тогда были бы все счастливы. Но мама всё же противник таких жёстких мер, поэтому приходится терпеть. К тому же все были страшно заинтригованы: что нужно Кабычинскому?
Ответ на этот вопрос прозвучал ближе к окончанию трапезы. Игорь на меня внимательно посмотрел, попытавшись использовать прежнее демоническое очарование. Но колбасная нарезка явно победила, и Кабычинский перестал играть на публику.
– Я через месяц уезжаю во Францию, – заявил он, глядя прямо мне в глаза. – И хотел бы, чтобы Полина поехала со мной.
Мы с Лёшкой и Викой синхронно подавились. Папа и мама, как более опытные и повидавшие на своём веку, только переглянулись. Потом папа, очень деликатно наколов оливку на вилку и осмотрев со всех сторон, уточнил:
– С какой же целью?
Я мысленно потёрла руки. Чудесно! Если что – не могу с тобою миловаться, меня папа не пускает! И мама целоваться не велит! А муженек-мясник ждет дома!
Последний тут же представился крепко сбитым и с сияющей лысиной… заплывшим глазом и забрызганном кровью переднике на голую грудь. У Кабычинского случился бы приступ эстетического инфаркта, и он больше никогда не приблизился бы к нашему дому.
Кабычинский заметил мечтательную улыбку у меня на лице и, кажется, заподозрил что-то нехорошее. Улыбка осталась прежней, но пришлось про себя всё же несколько расстроиться, ибо такого раскрасавца-мясника нет даже в проекте. Конечно, можно было попросить кого-то из друзей-байкеров, однако многих из них Кабычинский знает, поэтому театр не прошёл бы. А жаль.
Поэтому до конца обеда пришлось молча ковыряться в своей тарелке и слушать разговор, который умело поддерживали мама и папа. Положение было… занятным. Получалось, что он добился ещё большего успеха, теперь едет работать во Францию, его пригласили в солидный коллектив и…
Мы с Викой переглянулись. Честно говоря, мне ничего не говорит название самого коллектива. Ну хорошо. Спишем это на мою необразованность и всё такое. Классическую музыку я слушаю, но на этом как-то дальше не складывается. Может, я такая женщина непросвещённая, а может, сам Игорь настолько надоел, что отбил всяческую охоту изучать прекрасное.
Но всё это лирика. Меня больше интересует, зачем ему понадобилась я? Понял, что влюблён и жить без меня не может? Глупости. Уж я скорее поверю, что Арне влюбился в меня с первого взгляда по той элегантно кособокой фотографии на сайте знакомств, чем в то, что Кабычинский решил променять батальон своих баб на одну Полину Пожидаеву. Плавали, знаем.
Но Игорь продолжал вдохновенно вещать, что понимает, как нам было тяжело, но теперь он всё осознал и обязательно изменит к лучшему. Кого именно, меня или обстоятельства, я так и не поняла. Настрой вот как-то совсем мимо кассы, надо будет зажать его у стеночки гаража и вытрясти правду.
– Нам с Полиной будет просто чудесно в Париже, – тем временем заливался Игорь, – представляете, какие перспективы?
– Откроет свой столярный цех? – невинно поинтересовался папа.
Игорь тут же как-то помрачнел. Так, всё ясно. Мало того, что ему не нравится моя профессия, так и ещё он говорил о себе любимом. Перспективы явно не для меня.
