Текст книги "Игры ангелов. Новый мир (СИ)"

Автор книги: Марина Колесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Предельно понятно. Получается Михаэль отправил мальчика не для изоляции, а для определения кто может его учить? Почему же он мне не объяснил это?

– Мне тоже несколько странно, почему Михаэль не желал сбрасывать перед тобой карты. Но в случае с мальчиком поясню, таких как он не учат, вот именно таких бракуют сразу, поэтому он и не захотел ни оставлять его тебе, ни обнадеживать тебя, что кто-то другой будет его учить. Не учат таких.

– Почему?

– Эминент должен хотеть приносить пользу и работать порой даже в ущерб себе, если этого нет, а наличествует эгоизм или хуже того эгоцентризм, то учить такого, только время зря терять.

– А зачем тогда Вы мне его отдаете в ученики?

– Для твоего развлечения, не более того, ты пока на том уровне, что можешь себе позволить поразвлекаться подобным образом. Заодно поймешь, что это бесперспективно и на выходе не даст ничего, кроме твоего опыта, который тебе необходим. Иногда отрицательный опыт имеет огромный положительный эффект, позволяя в будущем не растрачивать попусту силы, которые у эминентов в общем-то всегда на учете и должны идти на пользу общества с максимальным эффектом и в полном объеме.

– То есть Вы ждете, что я наиграюсь в учителя и сдам мальчика обратно на Сатран?

– Элеонора, давай не будем раньше времени прогнозировать результат. Поработай с ним хотя бы полгода, а потом мы обсудим, какие у мальчика есть перспективы. Хорошо?

– Я хочу знать какие они вообще, в принципе, у него могут быть при самом лучшем и самом худшем раскладе.

– Я понял, почему Михаэль не откровенничал с тобой. Ты упрямая максималистка и идеалистка. Таких лучше всего использовать в темную, не раскрывая карт. Но мне не нравится так играть с теми, кого учу. Поэтому тебе придется принять мои правила и начать пересматривать свои принципы. Значит так: хочешь учить парня на моих условиях, учи, не хочешь их принимать, его оставят на Сатране сразу. Все. Больше этот вопрос не обсуждается и тема закрыта.

– Я не поняла какие Ваши условия.

– Очень простые: я ничего тебе не говорю о его перспективах, пока ты полгода с ним не поработаешь, а потом я смотрю результат, и мы обсуждаем его дальнейшую судьбу. Одним словом я оставляю за собой право вернуть его на Сатран в любой момент при любых результатах.

– Жестко... – Элька невесело усмехнулась. – Вы не хотите дать мне даже призрачной надежды на успех и благоприятные перспективы... Интересно почему? Вы ведь можете нереально поднять планку и результат будет тот же... Почему заранее Вы настраиваете меня на провал?

– Мне не хочется, чтобы ты потом чувствовала себя неспособной учить... Нельзя вырастить урожай из гнилых семян, и это не значит, что садовник плохой. Это просто урок, чтобы научиться отличать какие семена нужно проращивать в будущем. Из некоторых ничего путного не может вырасти, будь ты хоть гением в садоводстве. И мы с Михаэлем уже научились такие отличать, а тебе лишь предстоит этому научиться.

– А если я откажусь его учить, его сразу подвергнут операции по выжиганию нейронных связей?

– Нет, в любом случае вначале его возьмут под надзор и подвергнут ей лишь в случае троекратного нарушения внутреннего распорядка. Причем обычно для начала проводят лишь щадящий вариант и опять ждут нескольких нарушений... Но если ты хотя бы полгода с ним поработаешь, у парня однозначно будет выше шанс сохранить целостность мозговой структуры в большем объеме.

– Понятно... – Элька тяжело вздохнула и потупилась: – хорошо, я приму Ваши правила и буду работать с ним без всякой надежды на успех, лишь с целью немного смягчить его участь... Но Вы должны знать, мне не нравится такой подход, я уверена, что шанс должен быть у каждого... другое дело сумеет он им воспользоваться или сил у него на это не хватит... но он должен быть! И я в этом твердо убеждена.

– Девочка моя, я его и не отбираю окончательно, особенно у тебя. Пробуй! Я не хочу лишь заранее обозначать те условия при которых ты сможешь повесить себе или мне на шею пожизненную обузу в виде столь бесперспективного ученика. Потому что ты явно приложишь все силы, чтобы это сделать, пытаясь не пользу миру и обществу в результате принести, а доказать собственную состоятельность как учителя и мою несостоятельность как сюрвейера или эксперта. А это в корне неверно. Мы оба с тобой должны в результате наших действий чуточку улучшить этот мир, и никак не иначе. Понимаешь? Ни ты, ни я не вправе дать возможность кому бы то ни было, пользуясь своими природными данными, привнести в этот мир деструктуризацию и хаос. Наш мир слишком хрупок, чтобы так рисковать. И если для его стабилизации надо пожертвовать интересами какого-либо индивидуума, на это приходится идти. Ясно?

– А Вы сами часто жертвуете своими интересами?

– Постоянно. Каждое мое действие, каждый мой шаг это выверенная манипуляция с заранее просчитанным воздействием на окружающую действительность. И такому же подходу я учу всех своих учеников, к коим теперь принадлежишь и ты, кстати...

– Как интересно... мое согласие, выходит, на это даже не потребовалось...

– Девочка моя, ты можешь отказаться сейчас, если тебя это так задевает. И я оставлю прерогативу твоего обучения за Михаэлем, но поверь мне, делать тебе это не стоит, ты слишком много потеряешь в результате, да и он тоже... Ты ведь понимаешь, что и его тоже я до сих пор учу и контролирую... или это для тебя не является очевидным?

– Я не собираюсь ни от чего отказываться, Командор. Меня просто раздражает, что я ничего не понимаю в происходящем, и сама себе напоминаю слепого котенка, ползающего внутри коробки и пытающегося лбом прошибить ее стенки. Это явно ни к чему хорошему не приведет, если я их сломаю, но делать я больше ничего не умею, кроме как ползти и лбом прощупывать их прочность.

– У тебя есть возможность довериться тому, кто тебя в эту коробку посадил, если следовать твоей аллегории, – тут же заулыбался он. – Со временем тебя из нее выпустят, как только откроются глаза и поймешь куда можно, а куда нельзя уже даже не ползти, а вприпрыжку бежать. Не циклись так на ограничениях, они пока для твоей же пользы, как и у котят.

– Хорошо, Командор. Я постараюсь, хотя очень трудно воспринимать себя тупым и неразумным котенком. Так Вы покажите мне остальных учеников? Может сравнение с остальными придаст мне сил смириться с моей участью?

– Элеонора, по сравнению с остальными твоя участь роскошна, поверь мне. Судя по твоему характеру Михаэль устроил тебе сказочно-беззаботные отрочество и юность. В той среде, к которой относишься ты, такое случается крайне редко. Даже он не может похвастаться подобным. Так что учись ценить, что имеешь, девочка моя. Поскольку имеешь немало.

– У меня были абсолютно обычные отрочество и юность, – в замешательстве повела плечами Элька.

– Для эминента это роскошь, поверь. Он предоставил тебе возможность очень долгое время свои способности не контролировать и не развивать. Хотя скорее всего именно за счет этого у тебя и развился дар прямой внутренней связи... Ты искала свой путь и нашла, став инфлитором... отдать ему должное, это явно того стоило. Наработать уровень на такую базу сейчас труда явно не составит.

– Я не понимаю какая база и какой уровень...

– Эля, все элементарно. Ты умеешь активировать внутреннюю связь, при этом умении научиться владеть внешними не такая уж и большая проблема, особенно если просить в следующий раз будешь не прекратить каким-то образом урок, а помочь тебе его освоить...

– А уровень выше нужен, чтобы с поля лучше читать?

– Читать с поля это ерунда, на которую отвлекаться в общем-то не стоит. И эта способность уходит с повышением уровня... не отвлекается на нее никто.

– Но я много полезного для базы считала таким образом...

– Эля, эминенты нужны не для того, чтобы развивать уровень технического обеспечения, он и так неплох и смысла большого нет его бесконтрольно повышать, поскольку тогда нечем будет заниматься обычному населению и обывателям. Развиваться они не смогут ища сами ответы на насущные проблемы и начнут деградировать превращаясь в потребителей. Так что Михаэль скорее для тебя давал тебе пользоваться информацией с поля, а не на пользу базе. Ты украла возможность у огромного коллектива искать самостоятельно решения задач, которые их волнуют на данный момент. Ничего хорошего в этом нет. Поэтому чтецов не жалуют и стараются избавиться при первой же возможности от тех кто бесконтрольно это делает.

– Но Михаэль не запрещал мне, наоборот...

– Говорю же, наверняка, он для тебя это делал, чтобы теснее вошла в контакт с полем, научилась им владеть в совершенстве... Подобное лишь этим можно объяснить. Ему смысла не было и нет скачком поднимать технический уровень базы, эминенты нужны не для этого.

– А для чего они нужны?

– Для поддержания стабильности и ориентации развития в нужном направлении. Все! Потому что если эминент начинает вмешиваться и ускорять развитие, то ничем хорошим это обычно не завершается. Хотя и исключения, конечно, бывают, но это лишь исключения и нельзя их брать за основу. Нельзя! И не спорь! Понятно тебе?

Командор говорил с таким напором, что Элька непроизвольно даже попятилась.

– Я не спорю, – тихо пробормотала она, – я лишь разобраться пытаюсь... Вы перевернули с ног на голову все мои представления и устои... Я уверена была, что приношу пользу, а выходит мне все это Адмирал позволял лишь ради моего развлечения... Это ужасно...

Она прижала руки к вискам и потупилась.

– Ничего ужасного нет, ну-ка подними голову и посмотри на меня! – Командор, шагнув к ней ближе, перехватил ее руки, и отведя в стороны, устремил на нее пристальный взгляд.

Подняв на него глаза, Элька нервно сглотнула:

– Вы чем-то недовольны, Командор?

– Конечно. Твоей реакцией. Ты выясняешь, что о тебе заботились и тебя всячески опекали, и это вызывает у тебя не чувство благодарности, а панический ужас. Почему?

Взгляд Командора пронизывал и вынуждал к откровенности.

– Я чувствую себя недостойной такого, и боюсь, что не сумею расплатиться, если даже то, что я считала моей отдачей было лишь снова вложением в меня... – тихо выдохнула Элька. – Мне непонятно и страшно... Я не понимаю правил этой игры, мне снова хочется сбежать, как тогда от Адмирала...

– Ну я не он, от меня не сбегают... если только на следующий круг перерождения, – недобро усмехнулся Командор.

– В общем-то именно этого я не боюсь, первый раз я сбежала даже без надежды уйти на него... думала так энергетику планете отдам.

– Даже так? Это когда он крейсер дальней разведки на твои поиски откомандировал?

– Да.

– Интересный расклад... И я так понимаю, этот твой побег был не единственным?

– Да, был еще раз.

– Становится более понятно, почему он не торопился карты сбрасывать. Ладно, надеюсь тебе все же хватит мозгов понять, что именно сейчас тебе представилась уникальная возможность служения миру и применения всех твоих способностей ему во благо. И если ты откажешься от нее, следующий круг будет лишь жесткой расплатой за твой отказ и не более. Ясно?! Поэтому все свои закидоны с попытками побега или ухода на следующий круг перерождения забудь! Работать надо! Тебе дано слишком много, чтобы ты могла себе позволить сбежать и отказаться использовать свой дар на благо миру! Вселенная и Господь подобных выкрутасов не прощают! Так что и думать о подобном больше не смей! Поняла?!

Его слова падали как камни, взгляд стал еще более жестким, а захват рук, которые держали ее запястья, начал напоминать сжимающиеся тиски.

На глаза Эльки навернулись слезы, в голове и ушах поплыл гул. Она непроизвольно дернулась, пытаясь вырваться и срывающимся голосом хрипло выкрикнула:

– Я не буду работать по принуждению, и мне все равно что меня ждет на следующем круге и будет ли он вообще! Господь не оставит меня в любом случае, и работать я буду лишь если пойму, что на это есть Его воля, а не Ваша или моя!

Рывком притянув ее обратно к себе, Командор обхватил ее одной рукой за плечи, а другой запрокинул голову и вновь впился взглядом в глаза:

– Тогда спроси Его сейчас! Спроси! Я поддержу и помогу получить ответ быстрее! Потому что у меня нет времени подобно Михаэлю ждать твоего просветления годами. Спрашивай!

Его взгляд казалось выворачивает ее всю наизнанку, хотелось противопоставить ему все, что есть и, выложившись в этой борьбе, моментально умереть. Но неожиданно откуда-то со всех сторон накрыло осознание, что противиться ему не надо и, поддавшись этому чувству, она вдруг настроила ь на эту же волну, поплыла в ней и в ту же секунду обрела необычайную легкость и даже какую-то радость. Внутри все заискрилось ощущением гармонии и притока божественной энергии. Ответ пришел даже без вопроса.

– Я постараюсь быть послушной ученицей, Командор, – умиротворенно замерев в захвате его рук и прикрывая глаза, едва слышно выдохнула Элька. Ноги ее почему-то перестали держать и она медленно стала оседать вниз.

– Вот и славно, моя девочка... – он подхватил ее на руки и пошел по направлению к своему кабинету, тихо приговаривая: – Ты умница. Михаэль не ошибся. Все будет хорошо.

Уложив ее в своем кабинете на диван, Командор прижал пальцы к ее вискам и тихо проговорил:

– Значит так, подобный фокус чтобы больше ни с кем не смела повторять, ну если только еще раз со мной или Михаэлем, да и то это ни к чему. Поняла?

Расслабленно впитывая энергетику, стекающую с его пальцев, Элька умиротворенно прикрыв глаза, недоуменно поинтересовалась:

– А что я сделала? Я никакой фокус не показывала.

– Девочка моя, ты раскрылась полностью, не успей я вместо тебя блок поставить и уйти, ты бы уже даже шевелиться и говорить не могла... Нельзя полностью снимать внешний блок, когда поднимаешь внутренний. Ты на приходе той энергетики даже не заметишь как вместо сосуда превратишься лишь в канал для более мощного эминента и от твоей собственной энергетики не останется и следа. Запомнила? – он убрал руки и выпрямился.

– Если бы я еще понимала о чем Вы сейчас говорите, Командор... – раскрыв глаза, Элька смотрела на него снизу вверх, и он начал казаться ей каким-то нереально далеким. – Я не умею ставить никакие блоки, ни внутренние, ни внешние... Только иногда у меня получается подключиться к полю или почувствовать приход божественной энергии, как сейчас, но это скорее случайность, чем результат моих усилий... И Вашу энергетику я не чувствовала и блок никакой не снимала... Лишь поняла, что Господь Вас любит не меньше меня и благоволит тому, что Вы делаете... Это все.

– Однако странно такое слышать, – недоуменно повел он плечом. – Ты мне напоминаешь сказителя и поэта, грамоте не обученного. И о чем спрашивается думал Михаэль все это время, если не научил тебя ставить элементарный внешний блок на воздействие большее по уровню? Боялся, что от него закрываться начнешь что ли?

– Про блоки он говорил только с полем, и что мне рано их учиться ставить, чтобы я лучше научилась поле чувствовать...

– Это разные блоки! Про поле я с ним согласен, но уметь свою энергетику держать лишь при себе, базовое умение, без него никуда.

– А Вы сами говорили, что блок на радиацию мне тоже ставить учиться пока рано, – вспомнив его слова за завтраком тут же выдала Элька.

– Это тоже другое! Это как буквы и цифры, одни для одного, другие для другого! А у тебя все в общую кучу и сплошная путаница в голове. С десятилетним ребенком проще разговаривать, чем с тобой, – раздраженно поморщился Командор.

– Выходит я тупая, – безэмоциоционально откликнулась Элька, прикрывая глаза. – Очень Вам сочувствую, что Вам приходится так напрягаться и меня учить.

– Эля, не отключайся, – Командор вновь наклонился к ней и потрепал по щеке, – мне нужно, чтобы ты была в сознании и старалась сама восстановиться.

– Я хочу спать... глаза сами закрываются, слабость сильная.

– Я знаю, девочка моя, знаю. Но тебе придется эти чувства преодолеть, давай учись сама пополнять баланс, раз сама уронила. Тихонечко к полю подключайся и качай. Я торопить не буду, но и начать отдыхать не дам. Не вынуждай меня применять силу. Работай сама.

– Я не могу... сознание уплывает куда-то... даже перед глазами все плывет...

– Эля, все ты можешь... представь себе, что я сильно тебя сейчас ударю и поверь мне, ты не только сможешь глаза широко раскрыть, ты встанешь и будешь готова действовать, поскольку выработаешь адреналин, и он поможет тебе вернуть работоспособное состояние, правда лишь на время и с некоторыми побочными эффектами, но все же вернет. А вот теперь постарайся выработать этот адреналин без удара, и не в таком количестве, чтобы вскочить и пытаться мне противодействовать, а в меньшем, достаточном лишь для подключению к полю. Задача ясна?

– Сейчас постараюсь, – продираясь сквозь наплывающий туман немощи, Элька вновь внутренне обратилась за помощью к Всевышнему, и помощь пришла моментально. Энергия обрушилась мощным потоком, и она даже не сообразила откуда. Непонимающе распахнув глаза, она приподнялась на локте и уставилась на Командора: – Это сделали Вы?

– Да уж, моя девочка... хочешь сказать, что сама не поняла, что сделала?

– Да.

– Судя по тому, что видел я, ты научилась, используя активацию внутреннего канала, запитываться от поля волной. Просила?

– Да. Своих сил не хватало даже на активизацию выработки адреналина, просила дать наверное их, но сформулировала неточно. Однако результат мне нравится даже больше.

– Смотрю на тебя, просто цирк какой-то. Ведь четко сказал, что надо сделать, но ты все выкрутила по-другому. Ты точно тыкаешься наподобие слепого котенка... Ладно, не самый худший вариант... Может так быстрее и разберешься. Умение освоила неплохое. Повторить можешь?

– Сейчас попробую, – Элька села, выпрямилась и сосредоточилась на недавних ощущениях, после чего поток энергетики захлестнул ее снова со всех сторон. – Да, могу.

– Хоть это радует. Восстанавливаться теперь сможешь почти моментально, это полезный навык. Поднимайся давай, пойдем пообедаем, а потом покажу моих учеников, как и обещал.

После обеда Командор повел ее в самое дальнее крыло его резиденции. Они прошли через два автоматических пункта пропуска и оказались в длинном разветвляющемся коридоре.

– Если идти туда, – Командор указал направление рукой, – выйдем к основному входу через зал со стационарной охраной, а так можем сразу в мой кабинет пройти.

– Не любите афишировать свои визиты?

– Скорее люблю появляться тогда, когда не ждут, и иметь возможность какое-то время наблюдать за происходящим из-за кулис.

– У Вас тут не стоит пишущая аппаратура?

– Стоит, везде и много, однако гораздо интереснее наблюдать за происходящим в режиме реального времени, зная что можешь вмешаться в любой момент.

Пройдя еще немного он приложил руку к сканеру и массивная панель отъехав в сторону пропустила их в кабинет, отделанный в старинном стиле. Высокие кресла, огромный письменный стол, резные шкафы под потолок, светильники в виде канделябров, несколько мрачных картин со сценами кровавых баталий во всю стену и зашторенные тяжелыми плотными гардинами высокие стрельчатые окна.

– Мрачная атмосфера... веет страхом. Это специально, чтобы учеников в напряжении держать? – оглядевшись, поинтересовалась Элька.

– Это неплохой побочный эффект, на самом деле этот стиль мне нравится самому, я отдыхаю в нем душой. Так что не нравился бы, заморачиваться не стал, держать в повиновении учеников есть гораздо более простые и менее затратные способы.

– А почему энергетика страха присутствует?

– Говорю же, побочный эффект, я действительно иногда наказываю учеников именно здесь, вернее не совсем здесь, здесь разговариваю до того...

– А наказываете где?

– В соседней комнате реанимационная капсула с высоким уровнем изоляции, обычно нескольких дней полной обездвиженности и невозможности взаимодействия с полем ученикам хватает, чтобы понять, что правила лучше не нарушать.

– Всего лишь реанимационная капсула? Судя по антуражу мне уж начало казаться, что где-то поблизости пыточный станок стоять должен.

– Всего лишь? Ты сама когда-нибудь долго в ней лежала?

– Чуть больше чем трое суток как-то в полном сознании провела, приятного мало, конечно, но не критично.

– Ну да, конечно, ты же инфлитор... тебе не понять, что те, кто имеют высокий потенциал, но не способны на внутреннюю связь уже после суток такого заточения согласятся на любую пытку, лишь бы его прервать... им проще пережить боль тела, но не отсутствие возможности хоть как-то расходовать свой накапливающийся потенциал. На трое суток я бы не отважился в нее уложить даже старших учеников за очень серьезную провинность. Чем ты так разозлила Михаэля, что он устроил тебе такое?

– Я нарушила правила переброски на базу и подвергла угрозе как свою жизнь, так и жизни двоих переправляемых. За это меня сначала в капсуле продержали, чтобы осознала провинность, а потом в дополнение лишили звания рейнджера.

– Сурово. И ведь не побоялся, что свихнешься...

– Анализируя тот случай, могу предположить, что он наблюдал как подобное заточение на меня повлияет. Со мной ежедневно разговаривал старший инструктор и следил за самочувствием. Исходя из того, что самочувствие не сильно ухудшалось и раскаяния я особого не испытывала, заточение продолжалось. А потом его продление похоже было признано нецелесообразным, ну и меня выпустили и объявили, что лишают звания. Это повлияло на меня гораздо сильнее. Я бы и месяц в капсуле согласилась провести, лишь бы мне звание вернули, но никто не предложил.

– Понятно... Михаэль понял, что рискует тебя потерять, в связи с чем перестал играть в либерализм и начал закручивать гайки, и тут-то ты и сбежала от него впервые... Так?

– Ну в общем-то да, наверное... я хотела остаться рейнджером и сбежала на отказную планету, но он все равно нашел и вернул...

– Понятно. На грани фола все время шел и лишь потому, что хотел предоставить тебе возможность самой прийти к тому, к чему мог привести за руку и намного раньше. Строптивый упрямец! – Командор раздраженно скривился. – Вот как вобьет себе в голову какую чушь, настырно будет пытаться ее осуществить, даже вопреки здравому смыслу. Странно, что при таком раскладе вообще сумел тебя уберечь. Не иначе как лишь с Господним тебе благоволением. Ладно, – он шагнул к письменному столу и перещелкнул несколько тумблеров на его краю, – все хорошо, что хорошо заканчивается, а данный этап можно считать удачно завершенным, раз в итоге ты жива-здорова и готова учиться дальше и работать. Чем я теперь не премину воспользоваться. Но для начала сейчас все-таки познакомлю тебя с моими учениками.

Над письменным столом уже мерцала голографическая панель с множеством экранов, и Командор указал на нее рукой:

– Вот, это основные места их обитания в режиме он-лайн, есть конечно картинки и из других мест и все предыдущие записи можно отсмотреть, но как я уже сказал, я редко пользуюсь этим. Чаще выбираю один объект наблюдения, – он пальцами расширил одну из картинок, и она заменила все, – смотрю некоторое время, и если ситуация становится напряженной или наоборот свидетельствует о безделье, прихожу в самый неподходящий с точки зрения учеников момент.

– А что они делают? – заинтересованно спросила Элька с интересом наблюдая за изображением, где на спортивной площадке около десяти разновозрастных игроков то бегали с места на место, то брались за руки и присаживались, то вскакивали и вытянув руки наблюдали, как кто-то прыгает, падает или куда-то бежит. Все это выглядело загадочно и непонятно.

– Одна команда пытается не дать представителю другой команды пройти полосу препятствий, устанавливая энергетические барьеры и ментальные ловушки, в то время как его изо всех сил поддерживает своя команда, помогая все это преодолевать. Если полоса пройдена, то вся команда, откуда игрок получает жетоны а он два, если нет, то жетоны получает команда соперников и еще один тот, на чьей ловушке игрок остановился. Занимательно и полезно. Таких соревнований проводится много, и они варьируются. Кто больше найдет спрятанных предметов или выполнит физических упражнений. В результате в конце недели у каждого ученика скапливается определенное количество жетонов, и он повышает или не повышает свой рейтинг.

– А как составляются команды?

– По разному, в идеале каждый должен уметь работать с любым. Если есть между кем-то недопонимание, старший ученик, координирующий игру, старается именно их объединить в пару и добиться слаженности в работе. Хотя, конечно же, есть уже сработавшиеся пары и тройки, и даже пятерки разновозрастных учеников, и все об этом знают, в том числе и я. И иногда я даю распоряжение устроить несколько именно таких соревнований, где вот эта слаженность и сработанность оттачивается еще больше.

– А вот тот светловолосый юноша у края спортивной площадки, это и есть старший ученик?

– Да, это моя правая рука здесь. Райнис. Он самый старший и в мое отсутствие руководит всем процессом обучения... А вот он как раз и перерыв в игре устроить решил. Прекрасно. Самое время сходить и познакомить тебя и с ним, и с группой, с которой он сейчас занимается. Заодно проверим, как он будет на критику при свидетелях реагировать...

– Критиковать его будете?

– Конечно. Он учит их, я учу его и субординации, и восприятию иногда даже необоснованных замечаний... предупреждаю тебя об этом заранее, чтобы вмешиваться и защищать его не вздумала. Ничем хорошим это не закончится.

– Поняла. Постараюсь быть безучастным и равнодушным зрителем.

– Вот и хорошо.

Они вышли через другую дверь из кабинета и пройдя по просторному холлу вышли на крыльцо, прошли вдоль красивой аллеи с клумбами и вышли к спортивной площадке, которую недавно видели.

Ученики сидели прямо на траве вдоль бордюра и что-то возбужденно обсуждали. Райнис сидел неподалеку на тренерской лавочке под навесом с планшетом на коленях, сосредоточенно занося в него какие-то данные.

– Расслабляетесь?

Голос Командора заставил вскочить сразу всех и сразу всех вскинуть в приветственном жесте руки.

– Приветствую, учитель, – Райнис поспешно подошел к ним ближе, в то время как остальные так и остались стоять со вскинутыми руками.

– И как успехи на поприще безделья? – Командор хмурым взглядом смерил подошедшего юношу.

– Извините, учитель, – сразу вытянувшись по стойке смирно, потупился тот, – это моя вина, хотел внести все результаты в реестр, побоялся, что могу что-то упустить. Поэтому отвлекся от занятия. Постараюсь подобное больше не допускать.

– Память лучше тренировать надо.

– Я буду стараться.

– Не стараться надо, а делать. Делать! Понятно?

– Да, учитель, я буду ее тренировать.

– Я проверю. Ладно, всем вольно. Идите сюда, – Командор сделал приглашающий жест рукой, и их тут же окружили остальные ученики.

– Я привел гостью, знакомьтесь: супруга Адмирала и моя протеже, миледи Элеонора. Прошу любить и жаловать. Предупреждаю сразу, если кому придет в голову ее не то чтобы обидеть, а невзначай расстроить или рассердить, сначала я с этому герою устрою хорошую головомойку, а потом Адмирал закончит, скорее всего открутив эту голову окончательно. Все понятно или есть вопросы?

Несмотря на достаточно суровый тон Командора вопросы оказались в наличии, и их просто засыпали ими:

– Миледи супруга самого Адмирала? А она на базе с ним живет? А где сейчас Адмирал? Он к нам приедет? А она к нам надолго? Она будет нас чему-то учить? А она может нам о базе рассказать? А о дальней разведке и рейнджерах? Миледи, а вы рейнджеров видели? У них правда крылья есть?

Молчал лишь Райнис, немного снисходительно поглядывающий на возбужденно галдящих вокруг него учеников.

Элеонора непроизвольно начала улыбаться. Дети-эминенты были нормальными шаловливыми детьми, и чем более младше, тем меньше боялись и громче выкрикивали свои вопросы. Субординацией явно озадачивался лишь Райнис. Это не могло не радовать. Значит Командор был не слишком суров с учениками если его абсолютно безбоязненно могли вот так засыпать вопросами.

Тут Командор поднял руку, и хор голосов мгновенно стих.

– Не все сразу, – проговорил он. – Я понял, что вопросов много, и вы рады видеть нашу гостью. Пять минут тишины, и я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

Командор сделал небольшую паузу, после чего практически в абсолютной тишине, которую нарушало лишь возбужденное дыхание ребят, продолжил:

– Миледи Элеонора долгое время жила на базе и конечно же может вам и о дальней разведке и о рейнджерах рассказать, если ее попросите и у нее будет на то желание. Без ее желание вы вряд ли что сможете услышать. Если она отказала, то досаждать ей и надоедать вопросами воспрещается. Нарушители будут строго наказаны. При этом мне будет достаточно ее слова, что кто-то из вас ей досадил, и никаких оправданий слушать я не стану. Учить она вас тоже будет лишь по собственному желанию и тогда, когда ей это будет удобно. Опять же, если кто-то вздумает ей в этом перечить, наказание будет неизбежным. Теперь о крыльях. Райнис, у меня вопрос к тебе: почему кто-то из твоих подопечных до сих пор не в курсе этого? Почему ты не объяснил, что крылья нужны лишь тем, кто пользуется стационарными межпланетными переходами? Что при этом активировать их вне переходов они могут лишь на объектах работы и только в экстренных ситуациях. И что именно поэтому кроме рейнджеров процесс активации крыльев не осваивает никто. Что на самой базе никто и никогда их крыльев не видел, поскольку не нужны там они им, ну и исходя из всего вышеизложенного спрашивать о них миледи по меньшей мере бессмысленно. Негде ей было видеть крылья рейнджеров. Но она как и все остальные твердо знает, что они есть.

– Извините, учитель. Я, наверное, не сумел четко донести эту информацию, хотя рассказывал об этом не раз, – Райнис вновь встав по стойке смирно, опустил глаза долу.

– Да как же это надо рассказывать, чтобы за несколько раз не суметь сказать самое главное? У тебя с головой как? Чем ты вообще тут занимаешься? Прохлаждаешься, сидя на лавочке, с утра до вечера?

– Виноват. Буду стараться исправиться, – не поднимая глаз, отчеканил он.

– Что-то я этого твоего старания вообще не замечаю. Как ни приду, ты бездельничаешь.

– Виноват. Буду прикладывать больше усилий.

– Давай, прикладывай. А то ведь мне может надоесть просто замечания делать, и я начну искать более действенные методы. Понял?

– Да, понял.

– Хоть это радует. Ладно, покажи сводную таблицу результатов за эту неделю.

Райнис отправился за планшетом, а Элька подняла непонимающий взор на Командора. В голове крутился лишь один вопрос: она ведь говорила, что была рейнджером, работала на объектах, и ее лишили звания, как он может не знать, что она не могла не видеть крылья как чужие, так и свои. И в ту же секунду почувствовала как ее всю целиком охватывает какой-то кокон похожий на сжимающийся внешний блок.