Текст книги "Ты Есть (СИ)"
Автор книги: Марина Кистяева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
ГЛАВА 2
ЮЛЯ
– Юлька, а что у нас на ужин сегодня будет?
– Ты бы, мама, поточнее сформулировала вопрос. И уж прямо спросила, что я буду готовить…
Легкий румянец коснулся щек Александры Михайловны, и она как-то замялась в дверном проеме.
– Юль… Я могу приготовить…
Не дала ей договорить и легонько подтолкнула в спину.
– Иди ты уж что ли. Не загораживай дорогу. У меня по плану сегодня овощное рагу. Но с фаршем.
– Тогда это уже будет не овощное…
– А мы ассорти соорудим! Чем чуднее, тем вкуснее. Поможешь?
– Конечно, только переоденусь.
Пока я сушила волосы и приводила себя в более-менее божеский вид, мама переоделась, и мы отправились на кухню. Мы часто готовили вместе. Это было время, когда мы полностью принадлежали друг другу, и могли болтать, как закадычные подружки. Мы доверяли друг другу. Потому сегодня утром я и сделала выводы, что с мамой что-то странное происходит.
Неужели… влюбилась?
Едва не застонала вслух.
Нет, только не это!!!
Я искренне любила маму и желала ей счастья, тем более в личной жизни. Очень хотела, чтобы она повстречала сильного, самостоятельного, самодостаточного мужчину, который сделал бы ее счастливой. Который полюбил бы ее слабые стороны, смирился с ее недостатками и… И который, лучше так, не замечал бы ее недостатки вовсе. И который, конечно, понравился бы мне. То бишь прошел мой тест-драйф.
Мама не раз и не два влюблялась. И непременно знакомила меня со своими ухажерами. А что? Пусть сразу знают, что у нашей милой Александры Михайловны есть вполне самостоятельный, назойливый ребенок, который не позволит обидеть маму, а уж тем более пользоваться ее добротой. Я с легкостью определяла – серьезные у мужчины намерения или он так, завел интрижку с мамой ради развлечения…Таких мне легко удавалось вывести на чистую воду. Мама, конечно, расстраивалась, но быстро успокаивалась, ее печаль проходила быстро.
Была в ее жизни и парочка достойных мужчин. Мне даже один очень сильно понравился. Я его, чего греха таить, даже отлично представляла в роли отчима. Павел Анатольевич, профессор, лингвист, умнейший человек. Хотя нет, вру, не таким уж и умным он оказался, если через год бросил мою маму ради крашеной фурсетки, одной студентки. Пусть теперь ей дарит цветы и разглагольствует о всемирной литературе. Только меня берут смутные сомнения, что ей это интересно.
И помимо моего дочернего желания видеть маму счастливой, я в конце концов хотела, чтобы в нашем доме появился мужчина! А что? Хорошее желание. Даже более того. Мне надоело воевать с жилсервисом, искать толкового слесаря, сантехника и самой вбивать гвозди!
Я не против влюбленности мамы… Но что-то не хотелось об этом узнавать сегодня.
Мы с ней хлопотали на кухне и разговаривали о пустяках.
– Так что ты решила по поводу Нового года?
Моя рука с ножом замерла над кабачком.
– Мам… ты уже второй раз за сегодня меня об этом спрашиваешь.
– Да? Не помню… Закружилась…
– Для тебя очень важно, где я буду встречать новогоднюю ночь? – я посмотрела на маму с нарастающим интересом. Та выглядела смущенной, стала суетиться, перекладывать овощи с места на место, зачем-то попыталась вернуть фарш в холодильник, но вовремя спохватилась.
– Как тебе сказать…
– Да уж говори, как есть!
– Тут такое дело… – внезапно мама брякнулась на стул и выдохнула на одном дыхании: – Юлька, я пропала…
– Так…
Я отложила в сторону все кухонные приборы и скрестила руки на груди.
– И что все это может значить? – спросила я, уже предвидя ответ.
– Что значит… что значит… – мама, как нашкодившая школьница, положила руки на колени. Я выразительно подняла бровь кверху. – Это значит, что я познакомилась с потрясающим мужчиной…
Наигранно громко застонала.
– Мама, опять?
– Нет, ребенок, ты не понимаешь, тут все иначе…
– Мама, я это слышу каждый раз!
– Может, мне тогда не рассказывать ничего?
– Что ты! Я вся обратилась вслух!
– Тогда не пререкайся!
– Уже перестала…
– Так вот, мы познакомились, и я… я не знаю, что теперь делать. Он предлагает встретить Новый год у него в загородном доме, но я в растерянности и пока думаю, что ответить.
Я тоже призадумалась. Конечно, хотелось, чтобы моя мама встретила ТОГО, Единственного, но еще больше не хотелось слышать, как она плачет по ночам. В нашей небольшой квартире что-то скрыть друг от друга было проблематично.
Решение пришло само собой.
– Я еду с тобой. Надеюсь, твой новый ухажер будет не против?
– Юля, ты это серьезно? – стоило видеть глаза матери – они вспыхнули от радости, точно она только и ждала моих слов.
– Конечно, разве по мне видно, что я шучу?
– И ты правда готова пожертвовать новогодней ночью ради меня? – мама по-прежнему сомневалась в моем решении.
– Готова, готова, – с обреченным энтузиазмом продолжила я. – Только ты мне скажи, твой новый знакомый хоть стоящий?
Мама просто кивнула головой.
С мамой разобрались, замечательно.
Теперь Илья.
Небольшая предыстория. Илья мой лучший друг. Во веки вечные. А три дня назад он отчебучил. Признался, что любит меня. Не как друга. Я сглупила и рассмеялась. Он обиделся и перестал выходить на связь. Более того, объявил, что болеет. И болезнь, видимо, распространялась только в отношении меня.
Я прекрасно понимала, что не хочет он разговаривать только со мной. Объявил мне бойкот. Сначала даже собралась обидеться в ответку, но потом вспомнила народную мудрость, что на обиженных воду возят, и решила схитрить – позвонить с маминого смартфона. Но моя хитрость была шита белыми нитками. Илья не взял трубку.
Наконец, от него пришло смс-сообщение: «Не занимай линию».
Ах, вот как…
Но меня так просто было не одолеть. Через общих друзей-футболистов, я узнала, что у Ильи грипп. А больному простудой необходимо лечение. Раздобыв у бабушки малиновое варенье, отправилась в гости к Астахову. Благо уже не раз у него гостила.
Но, как говорится, незваный гость хуже татарина. Это как раз мой вариант.
С самыми благими намерениями подошла к дому Астахова и нажала на кнопку домофона.
Через полминуты послышалось сонное:
– Кто?
Это, несомненно, был Илюха. И мне не понравился его голос. Наверное, он на самом деле серьезно заболел.
– Илья, привет! Пустишь? – весело начала я.
Но мой энтузиазм не нашел поддержки.
– Медведева…
– Она самая!
– Что ты тут делаешь?
– Лечить тебя пришла! Илья, открывай дверь, не будем же мы разговаривать на улице. К тому же, на дворе не май месяц. Я замерзла.
Ожидала услышать характерный писк домофона, но моим надеждам не суждено было сбыться.
Астахов молчал не меньше минуты, а потом послышалось:
– Ээээ… ты зря пришла. У меня карантин. Пока.
И все.
Я стояла на крыльце перед подъездом и ошарашено смотрела на кнопки домофона. Нет, вы только посмотрите на него! Что он творит! Я ему принесла варенье, переступила через девчачью гордость, а у него карантин!
Интересно, карантин у него только для меня?
Уже подняла руку и в праведном гневе собралась еще сделать вызов по домофону, когда на меня неожиданно накатила запоздалая обида. Нижняя губа затряслась, а на глаза выступили слезы.
Ну, и черт с ним! С этим Астаховым! Пусть и дальше болеет!
Пусть и дальше избегает меня.
Пусть и дальше сходит с ума от собственной дурости.
Я больше кланяться и унижаться не буду. В конце концов, как-нибудь проживу без него. Подумаешь, друг… Тоже мне нашелся! Так с друзьями не поступают!
В друзей, в конце концов, не влюбляются…
Я шмыгнула носом, прижала к себе пакет, где хранилась злосчастное варенье и побрела в сторону дома. Чувствовала себя глубоко несчастной и потерянной.
Я к человеку со всей душой, а он ко мне… известной пятой точкой.
Можно было бы хотя бы пустить погреться. Что вообще с ним происходит? Он теперь до конца жизни будет меня избегать?
Ну, и пожалуйста. Бегать за ним я больше не собираюсь.
Время было около семи, на улице давно стемнело, и я шла по инерции, бездумно переставляя ноги, ничего не замечая вокруг. Брела, погруженная в невеселые мысли. И сама не заметила, как, свернув за поворот, провалилась в сугроб.
Причем, очень неудачно.
Откуда взялась эта громадная куча снега – понятия не имею. Но мало того, что одна моя нога почти по бедро ушла в сугроб, так я не удержалась и свалилась. Свалилась еще более неудачно, лицом в снег.
Задохнулась и принялась энергично отплевываться. Мне удалось кое-как подняться и принять вертикальное положение тела.
В этот самый момент мимо меня на приличной скорости пронеслась красная «Мазда» в кузове кроссовера. Но проехав пару метров, она с визгом затормозила и принялась сдавать назад.
Я прикрыла глаза. Ну вот, теперь кто-то будет свидетелем моего позора. Очень хотелось верить, что этот кто-то окажется одним из моих знакомых, просто я буду не в курсе, что он купил новую машину. И меня, мокрую и обиженную отвезут домой.
Машина остановилась рядом со мной, приоткрылась дверь и послышалось:
– С вами все в порядке? Помощь нужна?
До ближайшего фонаря было далековато, и я не смогла сначала рассмотреть лица говорившего, но голос мне показался определенно знакомым. Нахмурилась. И снова громко шмыгнула носом. Я была на грани того, чтобы расплакаться.
– Я упала… – жалобно пискнула, продолжая сидеть в сугробе. Создавалось впечатление, что самостоятельно из сугроба я не выберусь.
Мой незвано-нежданный спаситель, видимо, пришел к такому же выводу, потому что, не заглушая двигателя, вышел из «Мазды».
И вот тут-то…
– Ты?!
– Ты…
Мы оба выдохнули это слово одновременно.
Кого-кого, а этого человека я меньше всего ожидала увидеть.
Передо мной стоял автомеханик злополучной станции техобслуживания.
Он тоже меня узнал, и его улыбка медленно сползла с лица.
– Малолетка, ты что вывалилась из машины? – и конечно, он не мог не съязвить. – Или нет… Тебя оттуда вышвырнули.
От досады заскрежетала зубами. Только его не хватало для полного счастья!
Я ничего не сказала. Куда ехал, пусть и едет. Возникал вопрос: каким образом простой механик может заработать на недешевую «Мазду», тем более, кроссовер? Взял со станции погонять? Решил за чужой счет произвести на знакомых впечатление?
Упрямства мне было не занимать, и я снова попыталась подняться на ноги, и снова моя попытка не увенчалась успехом. Да что ж это такое!
– Давай помогу.
Мне показалось или в голосе грубияна проскользнули сочувственные нотки? Он протянул руку.
Гордость сегодня напрочь отказывалась меня посещать. Надлежало ему что-нибудь эдакое едкое сказать в ответ и отправить по известному адресу, но я как представила, что продолжу сидеть в глубоком сугробе, мерзнуть, жалеть себя, а потом еще и топать домой… Мысленно вздохнула – с гордостью мы как-нибудь в другой раз сведем счеты.
Протянув руку в ответ, вмиг оказалась на ногах. Ого, а парень-то не хилый. Только ухмыляется противно.
– Спасибо, – выдавила я из себя, отряхиваясь от снега.
– Да не за что.
Он с любопытством продолжил на меня смотреть, точно я была не обычной девушкой, а как минимум восьмым чудом света.
– Ты кое-что обронила, – и он кивнул в сторону теперь уже одиноко валявшегося пакета.
– Подниму, тут не оставлю.
– Можно узнать, что там?
– Зачем?
– Интересно смотрится. По контуру банка.
А он проницательный.
– В яблочко.
– И с чем?
– С вареньем.
– С чем-чем?
– Да с вареньем, говорю же, что тут удивительного?
Я в первый раз увидела, как лицо грубияна – Максимом его кажется звали – смягчается, а губы расплываются в неподдельную улыбку.
– И что ты собиралась делать с этим вареньем-то?
Сама не знаю почему, но ответила я ему чистую правду:
– У меня друг заболел… А мы перед этим поругались… Вот я и пришла мириться под предлогом, что принесла ему варенья… А он взял и на порог меня не пустил…
Все это выпалила на одном дыхании и сразу же пожалела. Не стоило мне откровенничать!
И я оказалась права.
– Видимо, сильно ты ему насолила, малолетка, раз парень не захотел с тобой общаться. Не дала?
Я сначала даже не поняла, о чем он меня спросил.
А когда поняла…
– Да иди ты куда ехал, придурок! – вспылила и принялась стряхивать с себя снег.
– Эй, ты чего так взъярилась?
Ему было смешно.
– Ничего!
Моя вспышка гнева не произвела на Максима никакого впечатления, он продолжил стоять с дольной физиономией, на которую у меня не было сил и желания смотреть. Я резко нагнулась, подхватила пакет со злополучным вареньем и, чертыхаясь, попыталась, как можно быстрее и самостоятельнее выбраться на тротуар. Нечего разводить дебаты с грубияном, который только и делает, что насмехается надо мной.
Я вскинула голову кверху, и, как надеялась, с гордым видом зашагала по обочине дороги.
– Подожди! Ты куда собралась?
Мои последние манипуляции не остались без должного внимания и все-таки произвели впечатление на механика. Он попытался меня догнать, и когда ему это удалось, схватил за локоть.
– Подожди!
– Если не отпустишь – закричу, – грозно сказала я, решительно настроенная привезти угрозу в действие.
– Давай, садись в машину, я тебя подброшу до дома, – предложил Максим, с неохотой отпуская мою руку.
– Ага, уже! Нет уж, спасибочки, я как-нибудь пешком доковыляю…
Уж лучше бы я молчала.
С раннего детства знала прописную истину, что язык – враг мой. Но почему-то об этом вспоминала очень редко. А точнее вспоминала, когда навлекала на себя беду.
Вот и сейчас накаркала.
Когда оказалась на свободе, и меня больше ничего не удерживало, резко развернулась на каблуках и совсем забыла, что под недавно выпавшим снегом мог затаиться коварный гололед. Так и оказалось.
Не успела ничего понять, как щиколотку сковала резкая боль, сразу за ней я почувствовала всю силу земного притяжения в действии.
– Ох…
На этот раз свалиться мне не позволил вовремя подоспевший Максим. Его реакция была молниеносной. Он каким-то образом умудрился подхватить меня со спины и прижать к себе.
Но ноге вред причинен уже был…
Я громко, не без театральности, запричитала:
– Ай-я-яй!
– Что?
– Нога-нога-нога!
Я дурачилась, и мне не было за это стыдно.
– Что – нога?
– Болиииит!
– Ты ногу что ли подвернула?
До него, наконец-то, дошло!
– Да, – пропищала я, кривясь от боли и сильнее цепляясь за руку Максима.
– Вот ты… – он не стал заканчивать мысль, решив не добивать меня морально. – Значит так, детка, ну-ка, покрепче держи банку с вареньем и особо не рыпайся.
– Что ты… – я хотела сказать «задумал», но не успела. Потому что этот верзила с легкостью подхватил меня на руки и понес к машине.
От удивления у меня перехватило дыхание. Боль в щиколотке на мгновение забылась. Меня впервые в жизни молодой человек поднял на руки, да еще с такой легкостью, как будто он только этим и занимался, что выручал попавших в беду девиц. Я от него ничего подобного не ожидала, если вспомнить, как грубо он со мной разговаривал на станции.
А тут – прямо рыцарь в потускневших доспехах.
Он донес меня до машины и усадил на заднее сиденье. Попробовала пошевелить ногой, но идея оказалась плохой. Боль снова пронзила все тело. Вот невезение-то.
Максим, заняв водительское сиденье, посмотрел на меня в зеркало:
– Ты как?
– Жить буду, – буркнула я.
– Может, тебя в медпункт?
– Нет, лучше до дома.
– Говори адрес.
Я послушно назвала улицу, где жила. Как ни крути, а он меня все-таки подвезет. Хорошо, если никто не увидит. Меня не особо прельщала перспектива стать еще и причиной разговоров во дворе.
Знала, что многие из моих знакомых девчонок, наоборот, приложили бы массу усилий, чтобы их как можно больше народа увидело. А как же – их до дома подвозит красавчик на дорогой машине! Это же сразу повышало их рейтинг среди знакомых.
Я придерживалась другого мнения. Меня, конечно, интересовали молодые люди, нравилось их внимание, но сознательно создавать вокруг себя ажиотаж я не стремилась.
– Кстати, тебя как зовут? – мои размышления прервал голос Максима. Он снова стал слегка ироничным. – Или тебе больше нравится «малолетка»?
Н-да, у этого товарища талант портить о себе мнение. Я уже готова была прийти к выводу, что он не такой уж самовлюбленный и самодовольный, и тут, пожалуйста.
– Юля.
– Мое имя помнишь?
– Забудешь тебя…
Он засмеялся.
– А ты язва.
– С кем поведешься…
Пришлось прикусить язычок. Надо прекращать грубить. В конце концов, сейчас я находилась в теплом салоне и не ковыляла по холоду. Несколько минут можно потерпеть колкости красавчика. Проще не обращать внимания на него.
Хотя это проблематично…
– Как машина?
– Бегает.
– И быстро бегает?
– Как всегда.
– Нет, ты точно, язва. Я пытаюсь отвлечь тебя разговорами от вывиха, а ты хамишь. Это обычный твой стиль общения?
Если бы на улице было светло, то он мог бы заметить, как мои глаза округлились от возмущения. Я считала себя воспитанной молодой девушкой. Между прочим, читала классику и почти ежедневно смотрела новости, а также интересовалась политикой, спортом и искусством. Мой кругозор меня полностью устраивал. И… и… и меня никто не мог упрекнуть в невоспитанности! Я даже матом не ругалась и не курила.
Вот.
– У меня срабатывает инстинкт самозащиты, – я рьяно бросилась защищать свою честь.
– И как это понять?
– Очень просто. Как только мы с тобой познакомились, ты только и делаешь, что подтруниваешь надо мной. Я еще удивляюсь, что ты остановил машину, когда увидел, что я валяюсь в снегу!
Мне показалось или он на самом деле с трудом сдерживал смех?
– Хочешь знать правду?
– Давай.
– Если бы я знал, что это ты, я бы проехал мимо.
Я открыла рот, чтобы возмутиться и прочитать лекцию о необходимости взаимопомощи в нашем жестоком мире, но не нашлась, с чего начать.
– Ооо… – простонала я. Это единственное, на что оказалось способной на тот момент.
– Нога?
– Нет, ущемленное самолюбие.
Максим искренне рассмеялся, а у меня возникло жгучее желание огреть его по голове чем-нибудь тяжеленьким. Как вариант, можно использовать банку с вареньем. Но в последний момент разум возобладал над злобным порывом. Как-никак, мне не стоило забывать, что мой обидчик управлял автомобилем.
– Откуда ж ты такая свалилась на мою голову?
– Ты сам меня подобрал на дороге.
Я пошевелила ногой и снова почувствовала острую боль. Вот невезение. Мне как раз только вывиха для полного комплекта не хватало.
«Мазда» плавно остановилась перед моим домом, и Максим в пол-оборота повернулся ко мне.
– До квартиры самостоятельно сможешь дойти?
Мое задетое воображение сразу же нарисовало картину, как он помогает мне выбраться из машины и дальше несет на руках к подъезду. Как наши любопытные кумушки-соседки высовываются из своих квартирок-норок и с разинутыми ртами наблюдают за нами, провожая Максима восхищенным, а меня завистливым взглядом.
Картинка получилась яркой, красочной, и до неприличия заманчивой.
Чтобы избавиться от наваждения, я помотала головой. Чур-чур меня! Хорош фантазировать.
– Смогу, – я кое-как выбралась из машины.
– Уверена, что моя помощь больше не нужна?
Уверена-уверена, еще как уверена! А еще я уверена, что никогда больше в жизни не хочу тебя видеть. Мне хватило и двух встреч. От таких самодовольных красавчиков я предпочитала держаться подальше.
– Я справлюсь сама. Спасибо, что не бросил на дороге.
Он снова рассмеялся, и уже отъезжая крикнул:
– Малолетка, надеюсь, ты нечасто будешь мне попадаться на глаза!
Хорошо, что на улице было темно, и он не увидел, как я показала ему вслед язык. Ребячество, зато душу отвела.
Кое-как допрыгала до лифта, и с облегчение вздохнула, когда оказалась в квартире. Родительница задерживалась, но меня это не удивило. Значит, сегодня я снова дежурю по кухне. Есть хотелось ужасно.
Сев на пуфик около двери, подергала ногой, помассировала ее. Боль уже была не такой сильной. Значит, не вывих, что обнадеживало. Ничего, на мне все болячки, как на собаке заживают. Утром буду, как новенькая.
Сполоснув руки, припрыгала к себе и, плюхнувшись на кровать, набрала смс: «Я теперь тоже болею. Шла от тебя, упала. Перелом. Гипс». И выбрала адресатом Илью. Вот так-то, получи фашист гранату. Пусть тебе будет стыдно.
ГЛАВА 3
С мамой происходило что-то невообразимое.
Началось с того, что она в выходной день потащила меня на шопинг. Я сначала обрадовалась. Думала, обновлю малость гардероб. Ага, как же! Когда мама вручила мне сумочку со словами: «Я постараюсь быстро», сама же отправилась по рядам с одеждой и стала кидать себе на руку одну вещь за другой. А вот когда она скрылась в примерочной… у меня закрались смутные сомнения, что я влипла.
Но тогда я еще не подозревала масштабы трагедии.
В примерочную и из примерочной она порхала, как мотылек. Туда-сюда, туда-сюда… Платья сменялись юбками, дальше шел парад блузок, брючек, кардиганов. От смены фасонов и цветов у меня начали черные точки появляться перед глазами.
И мама постоянно спрашивала:
– Ну как? Что ты скажешь? Мне идет? А это? А может быть, все-таки, ту юбочку? Да ту, в мелкую плиссировку! Хотя… Наверное, стоит остановиться на синем платье. Ты со мной согласна? Юля! Ты меня слышишь?!
Я ее слышала, она меня – нет.
Сначала что-то пыталась ей посоветовать. Мы часто ходили вместе по магазинам и прекрасно знали вкусы друг друга. У нас даже получалось так, что мама давала мне деньги, и я одна покупала нам обеим одежду. Моему вкусу она безоговорочно доверяла. Но в тот день все было иначе.
Моя родительница готовилась ко встрече со своим таинственным ухажером. Хотелось верить, что он того стоил. Иначе, честное слово, я готова была припомнить все свои мытарства в тот день.
Потому что это было что-то с чем-то.
– Мама, может, стоит остановиться на…
– Сейчас я еще вот это примерю…
И так часа три.
Тут даже мои дочерние чувства не выдержали, и в конечном итоге, я грозно произнесла:
– Мама, если ты сейчас же на чем-то не остановишься, мы уходим без покупок!
Мама остановилась. А потом весь вечер так же крутилась перед зеркалом и жаловалась, что она купила вещи, которые ей совершенно не идут. Я закатывала глаза и молчала.
Спорить с ней было бесполезно.
И, конечно, обо мне она вспомнила только тридцатого числа.
– Юля, а ты в чем будешь встречать Новый год?
Я неопределенно пожала плечами.
– Понятия не имею.
И, правда, а я-то в чем буду встречать самую главную ночь в году?
– Как?.. Ты еще не определилась? – моя наивная Александра Михайловна была искренне удивлена.
– Не-а.
– И почему ты до сих пор молчала?
Она сорвалась с места, сбегала в другую комнату и вернулась с кошельком.
– На, держи и немедленно поезжай в магазин! И купи себе что-нибудь приличное!
Вот это другой разговор. Я довольно улыбнулась.
Моя радость длилась недолго. Разве можно ходить по магазинам тридцатого декабря? Да это же сродни самоубийству! Нигде не протолкнешься, ни к одной витрине не подойдешь, продавцы мельтешат перед глазами, мечтая о конце рабочего дня.
У меня не было конкретной цели покупки. Думала приобрести красивое платье. Джинсы и тенниски приелись и в повседневной жизни.
Что купить… что купить… да какая разница?
Я примерила черное и бордовое платья. Понравились оба. И поддавшись маминому расточительству, как оказалось, заразному, я приобрела оба платья. Плюс зашла в отдел бижутерии и там накупила разной красотищи. Решила завтра окончательно определиться, в чем пойду.
За ужином я поинтересовалась у своей родительницы:
– Кто хоть гулять-то будет? Народу много соберется у твоего знакомого?
– А я разве не говорила?
– Мама, если бы ты говорила, я бы не спрашивала. И, кстати, как зовут твоего знакомого?
– Его зовут Алексей Максимович Орлов. Сорок четыре года. Вдовец. Пригласил нас и еще две семьи. Отдыхать будем вместе с детьми, так что ты не будешь единственным представителем молодежи, и тебе не придется скучать.
– О! Я счастлива! Звучит обнадеживающе и воодушевляюще.
– Юля. – простонала мама. – Когда ты говоришь таким тоном, я начинаю испытывать угрызения совести.
– Да неужели? Мама, расслабься! Я шучу…
Этой ночью мне не спалось, и я долго зависала в интернете. В социальных сетях знакомые во всю хвалились предстоящими каникулами за границей, выкладывали новые фото с новогодних вечеринок и поздравляли друг друга с наступающим годом. Настроение было веселым и шальным.
А мне что-то взгрустнулось…
Легла я под утро и встала, как и полагается, не с той ноги. Мне бы последовать мудрому совету – снова вернуться в постель и уже встать сразу на обе ноги, но я совет проигнорировала.
Зря.
Оказалось, что проспала и не разбудила мамку, а та была записана к парикмахеру.
Что началось…
Давненько я не видела, чтобы моя родительница одевалась с такой скоростью. Она одновременно разговаривала по телефону, натягивала сапоги и жестом указывала мне на пальто. Вид у нее был растерянный.
Тут я ее не поддерживала. Не попадет она к какому-то новомодному парикмахеру, к которому записывалась за месяц заранее, и стоит из этого устраивать трагедию? Хотя… Может, не пройдет и десяти годков, и я точно так же буду расстраиваться по мелочам. По крайней мере, сейчас для меня поход в парикмахерскую был сущим пустяком.
Лично у меня были светлые, слегка волнистые волосы, которые немного падали на плечи и не было никакого смысла заморачиваться на счет прически. Легко могла пойти, как с распущенными волосами, так и собрать их в хвост. Сегодня просто сделала эффект мокрой химии, и делов-то. Не вижу необходимости сходить с ума из-за прически.
А потом начались поздравления.
Кто-то обо мне не забыл.
«С Новым годом. Удачи».
Это от Ильи пришло по вайберу.
Я усмехнулась. Что-то не замечала от него раньше лаконичности, наоборот, при желании он был очень красноречив.
Я быстренько набрала в ответ: «И тебе того же».
Моя обида была в самом разгаре.
От того, что он написал первым, мне захотелось танцевать. Что я в принципе и сделала! Вот так-то будет лучше, Астахов!
* * *
К девяти за нами приехало такси.
Мама предупредила, что к Орловым им придется добираться не меньше получаса, а все гости приглашались к десяти. Опаздывать не стоило. И поэтому мне пришлось постоянно подгонять маму. Та из парикмахерской вернулась около шести и сразу разразилась причитаниями, что она не успеет к девяти собраться.
Я закатила глаза.
И за что я провинилась в прошлой жизни?
Мой же выбор пал на бордовое платье. Оно было сшито футляром, доходило мне до колен и смотрелось очень элегантно.
Критически осмотрела себя в зеркале. Не по возрасту немного, но сойдет.
Но когда я увидела свою родительницу, то просто обомлела. У меня открылся рот в прямом смысле этого слова.
Мама выглядела шикарно. Сногсшибательно. Роскошно.
В белом длинном платье с разрезом до бедра и с высоко поднятыми темными волосами она походила на кинозвезду. Застыла в дверях и нервно принялась теребить платье, поправляя и одергивая его.
– Как?.. – смущенно спросила она.
– Обалдеть, – искренне откомментировала я. – Родительница, ты выглядишь… у меня нет слов! Я пока не знаю этого Алексея Максимовича, но он должен быть очень крутым мужиком, чтобы быть достойным столь роскошной женщины, как ты. А если на вечеринке будут еще холостые мужики, то ему придется смотреть в оба, потому что в противном случае тебя точно уведут. Мама, ты королева! Сегодня все внимание будет принадлежать тебе.
Моя Александра Михайловна засмущалась, зарделась.
Добирались мы до загородного дома Орлова больше получаса. Пошел сильный снегопад, дворники на стеклах такси едва справлялись, плюс периодически возникали пробки на дорогах, многие спешили в гости к знакомым и родственникам.
Мама заметно нервничала. А я сидела и скучала, переписывалась с друзьями. Мне-то что волноваться? Я сегодня ночью выступала в роли дуэньи, и от ночи ничего сверхъестественного не ждала.
Мы прибыли с опозданием, в лучших традициях. Я попыталась пошутить над матерью, что женщина просто обязана опаздывать на свидания и прочие увеселительные мероприятия, но натолкнулась на строгий родительский взгляд, который за всю сознательную жизнь я видела от силы раз пять.
И тут я поняла, что все очень серьезно.
Меня это смутило и заставило призадуматься.
Вид заснеженного двухэтажного коттеджа, освещенного множеством гирлянд, заставил меня застыть в изумлении. Красиво. Во мне проснулось воодушевление. А, может, новогодняя ночь и не будет такой скучной, как мне представлялось.
Нас встретил охранник и проводил до парадного крыльца. А новый мамин знакомый, наверное, серьезный человек. Дом за городом да еще с охранником…Н-да уж. Я не знала – радоваться или огорчаться.
Как только мы подошли к крыльцу, дверь распахнулась, и на пороге появился высокий мужчина с легкой сединой на висках. Он радостно улыбнулся и по-молодецки сбежал по ступенькам.
– Ну, наконец-то! Я уже хотел отправляться на ваши поиски. Думал, вас дорогой замело.
Мама смущенно поправила прическу.
– Мы немного задержались…
– Ничего страшного. Проходите.
– Алексей, познакомься, пожалуйста, это моя дочь – Юля. Юля, а это Алексей Максимович Орлов…
– Очень приятно познакомиться, – произнесла я дежурную фразу.
– Взаимно, – Алексей Максимович мне подмигнул.
Он пропустил нас вперед.
Первое впечатление о хозяине дома у меня сложилось положительное. Вроде бы нормальный мужик. Посмотрим на него к концу праздничных возлияний. Как говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Я всегда устраивала проверку алкоголем маминым поклонникам.
В доме Орлова собралась приличная компания. Я оглядела их критическим взглядом, выхватывая лица моего возраста.
Пока я раздевалась и присматривалась к обстановке, моя родительница куда-то умудрилась испариться. Я в недоумении застыла. Вот так раз. Сразу же меня бросила. И я догадывалась, с кем именно она могла уединиться.
– Малолетка, только не ты…
Знакомый насмешливый голос заставил меня подскочить на месте.
О, черт! Такого просто не может быть!
Я медленно обернулась и столкнулась нос к носу с Максимом.
– Я тоже рада тебя видеть, – скривила губы.
– Что ты тут делаешь?
– Аналогичный вопрос могу адресовать тебе и я.
Макс выглядел… роскошно, чего тут греха таить. В светлых брюках и атласной рубашке он, точно сошел с обложки глянцевого журнала. И угораздило же его родиться таким красавчиком. Не зря он вел себя самоуверенно и цинично. Уверен в себе и своей привлекательности. Я, сама того не желая, легко попалась под его чары. Участившийся пульс – тому подтверждение. Стоп, Юля. Просто стоп. Я сюда пришла не кокетничать с красавчиком-автомехаником, а присматривать за матушкой.
– Так ты не сказала, что ты тут делаешь.
– Меня пригласил вместе с мамой Орлов.
Брови Максима недовольно сошлись на переносице.
– Постой-ка… – его тон приобрел недовольно-угрожающий характер.
– Да, я стою, никуда не ухожу.
– Как твоя фамилия, малолетка?
– С чего бы это тебе стала интересна моя фамилия? – также недружелюбно брякнула я.
– Ты можешь просто ответить или нет?
