Текст книги "Певица"

Автор книги: Марина Цветаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Марина Цветаева
ПЕВИЦА[1]1
  Впервые опубликовано – «Поэзия», № 30, 1981, с. 134. Поэма не была завершена. По воспоминаниям А. С. Эфрон, Цветаева охладела к поэме – которая, как и все ее творения, была вдохновлена конкретными лицами и обстоятельствами. Но эти лица и обстоятельства виделись ей слишком «приземленными», она не могла высечь из своих впечатлений трагедию страстей – так же, как случилось это с поэмой «Автобус», над которой она работала в то же, приблизительно, время, а еще раньше – с поэмой «Егорушка» (1921, 1928). Начало «Певицы» (34 строки) она напечатала в виде отдельного стихотворения под названием «Дом». Возможно также, что от этой вещи Цветаеву отвлекала работа над «Поэмой о царской семье» (не сохранившейся) и над прозой.


[Закрыть]

1

Лопушиный, ромашный

Дом – так мало домашний!

С тем особенным взглядом

Душ – тяжелого весу.

Дом, что к городу – задом

Встал, а пéредом – к лесу.

По-медвежьи – радушен,

По-оленьи – рогат.

Из которого души

Во все очи глядят —

Во все окна! С фронтона —

Вплоть до вросшего в глину —

Чтó окно – то икона,

Чтó лицо – то руина

И арена… За старым

Мне и жизнь и жилье

Заменившим каштаном —

Есть окно и мое.

А рубахи! Как взмахи

Рук – над жизнью разбитой!

О, прорехи! Рубахи!

Точно стенопись битвы!

Бой за су – ще – ство – ванье.

Так и ночью и днем

Всех рубах рукавами

С смертью борется дом.

Не рассевшийся сиднем,

И не пахнущий сдобным.

За который не стыдно

Перед злым и бездомным:

Не стыдятся же башен

Птицы – ночь переспав.

Дом, который не страшен

В час народных расправ!

В этом доме, ведомом

К …… из pyк,

В этом призраке дома —

Жили бабка и внук.

…………………………

…………………………

2

И так как речь – о русских,

То будет быль – проста.

Внук был, конечно – грузчик,

А бабка, бабка – «ста

Лет – как дождусь – так кончу

Шить…» (жить не подскажи!)

У ней на счастье слончик

Стоит, глаза – свежи

И живы, руки – спросу

Ждут, всё-то ей – добро!

У той старушки – косы

Живое серебро!

А щеки – и с морозу

Таких не наживу!

Внук приходил с извозу.

Сажала бабка розу

– В саду – и на канву.

Но всё ж – не будем проще,

Чем жизнь – имущим зрак.

Внук был, понятно – возчик,

Но непонятно – как,

Им будучи, сверх мóчи

Трудясь за хлебный грош —

Был тот чернорабочий

Собой – как день хорош!

Хребтом – как тополь – статен,

Зрачком – как цвет – лучист,

Платком – как франт – опрятен,

Лицом – как месяц – чист,

Ну, просто – жить приятней,

В калитке повстречав.

И вовсе непонятно:

Кáк этот лебедь – шкаф

Несет?

3

Сидели – парой,

Кот разводил муры.

Сидели, ждали – пара,

А чайник ждал – поры

Своей. Почти что смеркся

День. Кот сидел, как гость.

Вдруг – потолок разверзся

И хлынул в келью – дождь

Нот! За пиджак! за кофту!

Так грянул, так хватил,

Что разом и спиртовку,

И душу затопил!

На ангельские звуки —

Чтó сделала чета?

Сложила бабка руки,

Внук приоткрыл уста…

И в яме той, в квартире

Посмертной – с дна реки —

Воздвигнуто четыре

Молитвенных руки —

Как с пальмами. В предзнаньи

Неотвратимых мук,

С пасхальными глазами

Сидели: бабка, внук —

Покамест лба и лица

Не поглотила тень.

То верхняя жилица

В дом въехавшая в день

Тот…

И стало у них как в церкви

В Светлый праздник, в речной разлив.

Стала бегать старуха к верхней,

Внуку – слова не проронив.

– Не наскучу и не нарушу,

Только рученьку Вам пожму!

Пойте, пойте! Ласкайте душу

Внуку бедному моему.

В нашей жизни – совсем уж дикой —

Вы – родник для него, магнит.

Как с извозу придет – так лику

Не умыв – в потолок глядит!

Да, великое Ваше дело!

За высокое Ваше là —

В ножки кланяюсь старым телом.

Молода была – тоже пела,

И – сама молода была!

4

Не ветхой лестницей, где серó

От дыма и пахнет ближним —

На крыльях голоса своего

Спустилась верхняя – к нижним.

В сие смешение пустыря

Со складом, костра – с затоном,

На круглом облаке ниспаря,

Как феи во время óно.

С той разницей, что у фей – из рук

Алмазы, для глаз – соблазны.

– «Мой внук любезный, – а это – друг

Заглазный: наш звук алмазный!»

Я знаю: вида читатель ждет.

Читатель, прости за смелость!

Условившись, что и нос и рот,

Все, все у нее имелось —

Не хуже нашего, это «все»

Смахнем, как с подушки волос.

Зачем певицыно нам лицо,

Раз вся она – только голос:

Невидимость! Раз видней всего

Нам небо – сквозь слезы градом!

От этого ль иль еще чего —

Но так и не поднял взгляда

От – и не óтпитой чашки – внук

Вчерашний, жених навечный.

Как дева в зеркало, в чайный круг

Глядится, как в пруд зловещий

Глядится лебедь, и в нем гроза

Читает

(Немногим легче порой – глаза

На гостя поднять – чем руку!

И многим легче, конечно – шкаф

Дубовый!)

     Сухих ли, влажных —

Но глаз не поднял и, не подняв,

Звезд не показал – алмазных.

5

Ветки тише, птицы тише,

Тише снежного куста.

Так стучат, чтоб не услышал

Тот, к кому стучишься (– тa!).

Капли, падающей с крыши,

Быть услышанной – испуг.

Так стучат, чтоб не услышан

Был в сем стуке – сердца стук.

Врач – в ключицу,

Грач – в крупицу,

Страх – стучится,

Страсть – стучится…

Стук, дыханья осторожней.

– Дома? – Дома. – Можно?

– Можно.

Торс, виденья неподвижней.

– Это – я: сосед Ваш нижний.

К Вам от бабушки.

     – Гвоздики

Жгут – как светоч вознеся:

– Ну, и тьма ж у вас! – Входите.

Лампы нет, а свечка – вся.

Первая пройду. Вы – следом.—

И наследным, деда – дедом

Вытянутым коридором,

Точно бредом, точно – бором,

Точно – бродом, точно – Рода

Сводчатым кровопроводом,

Несомненнее, чем глотом

Собственным, без оборота,

Без возврата, тьмы – агатом

И базальтом – и гранитом…

     В рот – монету

Взяв – за вход подземный —

     плату —

Душ подземным водоемом

За Вожатою – ведомый.

Ну, а дальше? То ли дернул

Гвоздь за шалевый лохмот,

То ли просто коридорным

Ходом оказался грот —

Словом – стали:

Он – из стали

Вылитый, она – но шали

Кроме, да лезгинской тальи…

Поздно встали – всё проспали!

Не застали ничего!

(Если ж, позже, дочь – его

Именем – ее звалася —

Это только в память часа

Полного (Так помнит насыпь —

Розами.) Никак не мяса —

Белого – иль смуглого!)

Губы – мела суше. Грушей

Спелой – пение лилось.

Пела – слушал. Тело – душу

Слушало – и слушалось.

* * *

Так с тех пор и повелось:

Чтó ни ночь – из тьмы наружной:

– Дома? – Дома. – Можно? – Нужно.

– Можно? – Можно. (Нежно, нежно…)

1935