Текст книги "Одержимая (авторский сборник)"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

История вторая
Игра в наперстки

– По-хорошему, надо бы мне в отпуск…

Пока спускались по ступенькам больницы, Вика все пыталась поддержать Ирину под локоть. Неужели я так ужасно выгляжу, думала ведьма. Неужели я похожа на человека, не способного одолеть трех ступенек?

Едва отойдя от порога, она высвободила руку:

– Сигареты принесла?

Вика протянула ей пачку «Винстона» и зажигалку. Ирина затянулась; сверху, из окон, взятых фигурной решеткой, на нее глядели с завистью.

– Клиентки звонили, – сообщила Вика, явно желая ободрить. – Одна плакала, благодарила – к ней мужик ее вернулся. Другая хочет еще раз прийти – не соблюдала она твоих предписаний, пост не держала, поэтому работу так и не нашла до сих пор.

– Ага, – тускло отозвалась Ирина.

– На сайт пишут, новые звонят каждый день… Отпуск, конечно, оно хорошо. Но аренду за офис никто не отменял.

Капитализм, мрачно подумала Ирина. Потогонная система, как в девятнадцатом веке. Ни тебе оплаченного больничного, ни тебе соцпакета, ни тебе профсоюзной путевки в санаторий. Работай, работай, как раб на галерах. А то клиентура разбежится, аренда сожрет всю прибыль, а у Вики, между прочим, дочка шестнадцати лет, ей в будущем году в институт поступать…

Тут же, в мыслях, она раздраженно оборвала себя: а почему я должна думать о Викиной дочке? Что, своих проблем мало? У меня задница исколота, полная сумка таблеток, да еще и диагноз под вопросом. Вот заперли бы меня в психбольнице месячишки на три, что бы Вика запела? Хорошо, что согласие на лечение я не подписала, а тот факт, что я опасна для себя и окружающих, в состоянии ремиссии выявить не удалось. А расскажи я честно, что и как со мной было – применили бы, не задумываясь, статью двадцать девять о принудительном лечении, и сидела бы я в палате, и от скуки снимала венец безбрачия товаркам по несчастью…

Хорошо, что я придержала язык и не рассказала правду о демоне. Не призналась, кто мне лоб о зеркало расколотил, кто синяк под глазом поставил. Впрочем, синяк уже почти сошел…

– Ира, – Вика с беспокойством заглянула ей в лицо. – Ты как, вообще?

– Нормально.

– Ты извини, если что. Я напугалась за тебя. Ведь как было? Припадок, потом лицо разбито, неадекватное поведение, потом смс-ки твои…

– Ты все правильно сделала, – вынужденно согласилась Ирина.

– А теперь ты… здорова?

– Надеюсь, – Ирина нащупала на дне сумки, под шлепанцами в пакете, перемотанный скотчем бумажный сверток с таблетками. Одна из первых версий врача была – симуляция наркоманки в надежде получить свои колеса… Ошибся доктор. Никакой радости мне эти таблетки не доставляют. Или их с водкой надо?

Одна надежда – если, не приведи Господи, снова появится этот… демон по имени Олег, – таблетки изгонят его покруче любого экзорцизма.

– Ладно, – она бросила сигарету мимо урны. – Поехали.

* * *

По-хорошему, ведьме надо было не в отпуск, а на пенсию.

За три долгих ночи, проведенных в клинике, она успела много о чем передумать. И, как бывает в сложных ситуациях, каждую минуту внутри раскачивался огромный маятник. Направо – и она верила, что с ней приключился нервный срыв, обострение невесть откуда взявшейся шизофрении, отягощенное бредом. Налево – и она точно знала, что к ней явился натуральный демон, потустороннее существо, зачем-то озабоченное спасением самоубийцы Кати.

Демон преуспел, Катя спасена руками Ирины, зато спасительница оказалась в психбольнице. Справедливости ради – сама виновата; не пытайся ведьма так отчаянно избавиться от демона, не пришлось бы щеголять в смирительной рубашке.

А если бы Катю, совершенно чужую девушку, спасти не удалось?

Едва задремав, Ирина просыпалась на жесткой койке от страшного сна – она стоит на крыше, и ноги сами по себе делают шаг в пустоту. Разве есть сомнения, что демон не пощадил бы ведьму?

А скольких он уже не пощадил?!

Почему именно я, спрашивала себя Ирина, и всякий раз приходила к неутешительному выводу: потому что я ведьма. Я стою над преисподней, уверенная, что это пустая бульдозерная яма, и притворяюсь за деньги, что говорю с духами. И вдруг из ямы вылезает… не хочу знать, кто. Он вылезает, потому что я говорю с духами, в которых не верю, но он вылезает…

Оставшись, наконец, одна, Ирина долго прибирала в квартире: собирала, выгребала отовсюду листы, клочки, обрывки бумаги, на которых карандашом и шариковой ручкой было написано одно и то же: «Ира ты попала». Она собирала их, стараясь не смотреть, скосив глаза, задержав дыхание; увязала все в два больших полиэтиленовых пакета и вынесла, шатаясь, на свалку.

Соседка поглядела сочувственно. За время, проведенное в больнице, Ирина похудела так, что одежда висела на ней мешком. Это для клиентов хорошо: в их глазах тощая ведьма предпочтительнее сытой.

Но какие клиенты? Не я ли клялась завязать?!

* * *

В офисе ничего не изменилось. Разве что с кухонного стола исчезла клеенчатая скатерть с надписью «В моей смерти прошу никого не винить», а на ее месте появились пластиковые салфетки с видами Голландии: мельницы, пастушки, коровы.

– Гляди, – Вика включила ноутбук, открыла для Ирины таблицу. – Вот этой, этой и той я обещала перезвонить сегодня в двенадцать… Вот сейчас и буду перезванивать. Им надо срочно. Платить готовы. Им тебя рекомендовали, понимаешь, как настоящую ведьму.

– Кто рекомендовал?

– Прежние клиентки.

– Знай наших, – Ирина тяжело опустилась на стул.

– Ира, – Вика уселась напротив. – Я же говорила с твоим врачом. Он говорит – нет у тебя шизофрении, ему, мол, весь его опыт подсказывает, что нет. Он вообще был уверен, что ты симулянтка, только непонятно зачем симулируешь.

– По-хорошему, – Ирина наконец-то решилась произнести вслух то, что не давало ей покоя, – по-хорошему, Викуль, надо бы мне оставить практику. Как-то это все… звоночек.

Вика помолчала.

– А жить на что? – спросила наконец.

– Ну, – Ирина подумала. – Что ты, работы не найдешь?

– Найду, – Вика помрачнела. – Хотя… А ты на что будешь жить?

– А тебе что за дело за меня? – Ирина вытащила из пачки новую сигарету. – Все как с ума сошли: думают и думают, понимаешь, о других, спасают их, опекают…

– Я тебя не опекаю, – Вика оскорблено подобрала губы. – В конце концов, это твое решение.

Ирина курила, глядя в потолок.

– Я тебе что-то должна? – спросила наконец. – По деньгам?

Вика переменилась в лице. Тонкие губы и вовсе пропали, втянулись под кожу; она вытащила бумажный блокнот (особо важные расчеты Вика компьютерам не доверяла), послюнила палец, перевернула несколько страниц; предъявила Ирине.

Ирина так же молча вытащила бумажник. Отсчитала деньги. В кошельке после этого почти ничего не осталось.

– Спасибо, – белая и строгая, как статуя, Вика спрятала деньги и положила на стол ключи от офиса. – Оплаченные счета за электричество в нижнем ящике стола. Что-то еще?

Ирина ожесточенно затянулась.

– Спасибо, – с горьким сарказмом повторила Вика.

И направилась к двери. Шла очень долго, как по взлетной полосе – хотя в тесной квартире от кухни до выхода было метра три, не больше.

– Погоди!

Вика с готовностью остановилась, но оборачиваться не стала.

Ирина отложила сигарету:

– Ты, это… Шизофрении у меня нет, но нервы не в порядке. Давай попробуем… Потихоньку. Посмотрим, может, я еще на что-то сгожусь?

* * *

– Как листва на дереве, как золото в хрустале, так приумножатся деньги рабы Божьей Анны!

Горела свечка, масляно дышали благовония. Как ни в чем не бывало, скалился бывалый череп на столе, покрытом церковной парчой. В хрустальной вазе, звеня, каталась старинная желтая монетка.

– Как звезды на небе, как золото в отражении, так приумножатся деньги рабы Божьей Анны!

Монета легла на круглое зеркальце.

– Как сильная река притягивает ручейки, а море – сильные реки, как женщина притягивает мужчину, а мужчина – женщину, как ночь притягивает день, а день – ночь, так бы и ты, денежка, притягивала рубли и евро, доллары и фунты, да прибудет к тебе, и да будет так всегда!

В пальцах с обновленным маникюром появился зеленый кошелек с изображением Бенджамина Франклина.

– Деньги текут золотою рекой и навсегда остаются с тобой… Здесь, в кармашек, кладу тебе амулет твой. Всегда носи с собой. Руками не касайся. Никому не отдавай ни в коем случае, с ним и денежки твои уйдут!

Клиентка – высокая плечистая дама, в прошлом, похоже, спортсменка – энергично закивала.

– Уходить будешь – на порог положи двести баксов. А как положишь – скажи: «Сколько кладу, тысячу раз по столько пусть вернется мне». И да будет так!

Глаза у клиентки сделались совершенно стеклянные.

Призывать на этот раз духа Ирина не рискнула и через минуту отправила клиентку навстречу несметным богатствам; та оставила на пороге пять тысяч рублей мелкими купюрами – по-видимому, все, что у нее было.

– А хорошо, – сдержанно похвалила Вика. – Ир, ну ты сама должна почувствовать – пруха идет. Разве нет?

– Да вроде пруха, – Ирина повертела в руках зажигалку, хотела снова закурить, но почувствовала вдруг отвращение к сигаретам. – Видит Бог – они сами этого хотят, я им делаю лучше, по-честному помогаю!

Она вопросительно огляделась, будто ожидая, что Тот, к кому она обращается, подслушивает под окном и одобрительно кивнет в ответ. Но знамения не было; Ирина с облегчением перевела дух:

– Знаешь… Там конфетки шоколадные заначены, и где-то еще был коньяк. Отпразднуем, елки-палки, возвращение в профессию!

Прозвенел дверной звонок.

На пороге стоял мужчина.

* * *

Она не то чтобы не любила работать с мужчинами – в какой-то степени с ними было проще. Но те, что встречались Ирине в ее практике, были, как правило, истериками, и оттого их реакции, случалось, ставили ее в тупик.

Этот новый не был ни истериком, ни подкаблучником. Длинноволосый, но с твердым подбородком; плечистый, но не культурист. Было ему лет тридцать, и Ирина поймала себя на внезапном бабском интересе, не имеющем отношения к делу.

– Вижу, беда у тебя большая, – сказала она сразу же, как мужчина уселся; таким, как он, трудно первым начать жаловаться.

– Неприятность, – подтвердил он сквозь зубы.

– Женщина, – обозначила Ирина самое первое, самое широкое поле догадок – и не промахнулась. Ноздри клиента раздулись, глаза сказали «да».

– Любовный интерес…

Нет.

– Предательство!

Точно. Первая серия разговора с клиентом была у ведьмы самой любимой – игра в «Морской бой» на живом человеке.

– Она тебя предала…

Но не просто оставила. Нет однозначной реакции.

– Но ты ее до сих пор… любишь?

– Ненавижу, – сказал мужчина сквозь зубы.

– От любви до ненависти, – Ирина проницательно улыбнулась. – Ну, говори, как вы расстались?

– Я фотограф, – он посмотрел на череп. – Делаю на заказ фотосессии… портфолио… Эротика. Некоторые удачные фото оставляю себе.

– Эротика, – повторила Ирина, будто прислушиваясь к звучанию.

– Порнуха! – с вызовом сказал клиент. – Но на заказ, индивидуально, понимаете?

– Понимаю, – Ирина прищурилась. – Удачные оставляешь себе.

– А она влезла ко мне в камеру и скачала мою подборку, – тяжело, будто швыряясь камнями, заговорил мужчина. – И выложила в сеть.

Затрещал фитилек свечи.

– Ох, тяжелое дело, милый, – упавшим голосом сказала Ирина. – Из Интернета никакая ведьма тебе не соберет… Что с воза упало…

– Знаю, – его взгляд сделался колючим. – У меня теперь проблемы с клиентами. Большие проблемы.

– Можно глаза отвести, – подумав, предложила Ирина. – Кто не любит тебя – чтобы забыл о тебе. Сперва свечку в церкви поставить и помолиться за их здоровье, а потом…

– Не надо! – мужчина сжал в кулак руку на колене. – Мне отомстить ей нужно. Этой суке.

Ирина встретилась с ним глазами.

Ей приходилось в жизни видеть по-настоящему страшных людей – готовых убить, изуродовать для дела и ради удовольствия. Она не боялась их – просто знала, что надо держаться как можно дальше. Сейчас, глядя в голубые глаза длинноволосого фотографа, ведьма вздрогнула.

– Я хочу, чтобы она мучилась, – сказал мужчина. – Чтобы она ослепла, чтобы ее парализовало. Я хорошо заплачу. Когда я увижу, что порча действует, – я заплачу еще больше.

Ирина первой отвела взгляд:

– Не жалко? Она ведь… из ревности, поди. Любит, значит, ревнует.

Пошатнулся стол; дрогнуло пламя свечи, покачнулся череп.

– Я не хочу, чтобы она умерла, – сквозь зубы сказал мужчина. – Пусть помучается.

– Фотография есть? – после паузы спросила Ирина.

Клиент вытащил из внутреннего кармана распечатанное на принтере фото. Ирина поднесла фотографию к свету; миловидная девушка с крупными зубами сидела за праздничным столом, широко улыбалась, на ее плече лежала чья-то рука. Видимо, девушку вырезали из групповой фотографии, не щадя чужих конечностей.

Ирина прищурилась. Поглядела на фото. Поглядела на клиента; нюанс в движении его бровей, чуть акцентированный жест, внимательный взгляд заставили ее насторожиться.

Она снова поглядела на фото. Зубастая девушка смотрела не прямо в камеру, а чуть мимо; ее небольшая, но искренняя личность отпечаталась на лице, в полукругах возле губ, в рисунке теней вокруг век, в блеске небольших подкрашенных глаз. Девушка могла быть кем угодно – только не авантюристкой, выкладывающей в сеть чужие интимные снимки.

– Что же ты, милый, чужую фотку мне подсовываешь?

Фотограф на секунду перестал дышать.

– Прости, мать, – сказал хрипло, – не ту бумажку вытащил.

– Проверяешь? – Ирина возвысила голос. Обращение «мать» жестоко покоробило ее. – А проверяй, проверяй. Думаешь, не вижу? Я все вижу!

Фотограф упрямо сжал губы.

– А ты думал?! – Ирина подняла голос еще на полтона выше. – Все вижу. Злой ты человек, вот зло твое через людей и вертается…

Стол снова затрясся. Закачалась свечка; череп подпрыгивал и только что не стучал зубами.

– Дешевых трюков не надо, – зло сказал мужчина.

Ирина двумя руками вцепилась в столешницу. Появилась и пропала дурацкая мысль о землетрясении. Она оглядела темную комнату, пытаясь увидеть, не дрожит ли еще что-нибудь, не качается ли лампа…

И замерла, уставившись в дальний угол через плечо фотографа. Рот открылся сам собой. Мужчина хотел что-то сказать, но, увидев выражение ее лица, замолчал.

Стол перестал трястись внезапно, как начал. Ирина зажмурилась – и снова открыла глаза. Потом протерла их, разминая веки пальцами. Нет; в том углу никого не было. Никого и ничего.

– Я на такое не покупаюсь, – дрогнувшим голосом сообщил клиент.

– А я не торгую, милый, – Ирина сама поразилась, как хрипло и страшно прозвучал ее голос. – Вот фоточка твоя. Забирай.

Мужчина неуверенно взял фотографию зубастой девушки. Поколебавшись, вытащил из внутреннего кармана другой снимок: то же застолье. Групповое фото, не порезанное ножницами, а целое; за накрытым столом, где царствовала над тарелками огромная бутылка Мартини, сидели рядком белобрысый мужичок, щуплый и малорослый, девушка с крупными зубами, и рядом с ней, положив ей руку на плечо – женщина постарше, крашенная блондинка лет тридцати в стильных очках. Эту блондинку легко можно было представить за любой диверсией: не только фото слить в Интернет, но и, пожалуй, расцарапать рожу удачливой сопернице или даже плеснуть кислотой.

– Эта? – строго спросила Ирина.

– Она.

– Все еще хочешь наказать? А то ведь смотри: все под Богом ходим. Как бы отвечать не пришлось.

– А тебе не придется? – мужчина поборол страх и теперь стыдился его. – Отвечать? Ты-то, небось, каждый день творишь что похуже?

– Похуже – нет, – Ирина, моментально переменив тон, масляно улыбнулась. – Фотографии мало для твоего дела. Нужно еще что-то – волосы, ногти…

Клиент поиграл желваками и вытащил из того же кармана белую пластиковую расческу. В зубцах запутались две-три волосинки; Ирина неприятно поразилась его предусмотрительности.

– Это точно ее волосы? Ты не чужие мне принес?

– Ее, – мужчина отвел глаза.

– Значит, так, – Ирина раздумывала. – Для начала…

Стол дернулся. Мужчина напрягся. Ирина до последней секунды надеялась, что пронесет, что обойдется; не обошлось. Она снова зажмурилась, чувствуя, как вся ее жизнь, едва наладившись, летит с круги вверх тормашками.

Когда она открыла глаза, демон по имени Олег стоял в нескольких шагах, и его серый костюм в полумраке казался светлым. Ирина молчала, будто проглотив язык, и клиент молчал тоже. Не видя демона, он ухитрился почувствовать его присутствие и теперь все сильнее нервничал.

– Я все для тебя сделала, – сказала Ирина сквозь зубы. – Чего тебе надо?!

– Мне? – поразился фотограф. – Так я же…

– Фотографию оставь себе, – сказал демон. – Эту, вторую, где они вместе бухают.

– Опять?!

– Что?! – выкрикнул клиент в раздражении и панике. – Я что-то непонятно сказал?

Демон молчал. Лицо его было угрюмо; Ирина, сжав зубы, снова посмотрела на клиента. Тот злился, нервничал и потел, и запах пота пробивался сквозь дух благовоний.

– Фотку оставь, – сказала тяжело. – Эту. И убирайся. Деньги положи у порога. Триста баксов, зелеными или по курсу, а не положишь – пеняй на себя.

– Мы так не договаривались, – мужчина говорил сквозь зубы. – Ты не сказала, что я получу.

– Выполню заказ, – Ирина охрипла и прокашлялась. – Наведу порчу, как хочешь, вот на эту бабу, в очках. Три дня пройдет – увидишь первые признаки.

Фотограф глубоко вздохнул, так что заколебался огонек свечи. Ирина смотрела бесстрастно, как череп.

Мужчина отрывисто кивнул, поднялся и вышел. За ним закрылась дверь. Демон, будто только того и дожидавшийся, широко прошелся по комнате. Старый паркет под его ногами не скрипел.

– Чего ты хочешь? – быстро пробормотала Ирина. – Чего ты снова…

– Тебе понравилось в психушке?

– Нет! – Ирина содрогнулась.

– Хочешь провести там остаток жизни?

Череп сам собой подпрыгнул на столе, и мигнула свечка, как лампочка под ветром. Через долю секунды Ирина поняла, что это она сама качнула стол – резким непроизвольным движением.

– Ира! – в дверь заглянула Вика. – Мужик ничего так бабок подкинул… Ты в порядке?

– Да, – Ирина наклонилась, будто что-то подбирая с пола. – В полном порядке. Все у меня хорошо.

Многолетняя школа притворства могла бы гордиться ведьмой, как лучшей ученицей. Но Вика, опытная подручная, по части интуиции недалеко ушла от патронессы.

– Точно? – Викин голос дрогнул. – Ира, ну-ка посмотри на меня?

Ирина выпрямилась. Прошлась по комнате, отдернула шторы, впуская дневной свет. Посмотрела Вике прямо в глаза:

– Ну что ты, Викуль, мимо кассы тревожишься? Мужик этот – редкая сволочь, хочет порчу навести на свою бывшую.

– Ира? – Вика не отводила взгляд. – А ты вроде порчей… не занимаешься, нет?

Шарлатанка я все-таки или нет, спросила себя Ирина. С одной стороны, Вика все про меня знает, про наговоры мои и про заговоры, и отзывы благодарных клиентов сама же сочиняет на сайт. С другой стороны… а кто его знает? Порчу навести – раз плюнуть. Кто-то устоит, а кто-то свалится. И доказывай потом, что ведьма на самом деле – авантюристка.

– Порчей не занималась до сих пор, – Ирина стянула с головы платок. – Знаешь, надо бы иконку в комнату. Так, чтобы… ну, чтобы так.

– Ага, – согласилась Вика. – А ты ведьма – это как, ничего? Иконка к месту придется?

– Я целительница, – промямлила Ирина.

Никогда и никого не тревожила та каша, которую она заваривала на заказ из православных, языческих и вудуистских обрядов. Помогает тебе Христос, Перун или Гэндальф – не важно, лишь бы помогали, потому что ты – хороший и заслуживаешь лучшего, а соседи, родня и сослуживцы – сомнительные, а временами откровенные негодяи, поэтому Христос, Перун или Гэндальф помогут тебе, а виновных накажут…

Демон Олег стоял молча, скрестив руки на груди, как судья или даже палач.

– Так будем праздновать? – все еще напряженно спросила Вика. – Возвращение в профессию?

Ирина вскинула подбородок:

– Будем. Наливай.

* * *

Пока Вика возилась на кухне, Ирина прошла в совмещенный санузел съемной квартирки-офиса. Присела на край ванны, вытащила из сумки бумажный сверток, заклеенный скотчем. В свертке лежали таблетки – всего пять штук.

– Не вздумай, – сказал демон.

В тесном помещении ему не было места, поэтому он отражался в зеркале.

Ирина открыла воду в ванне и в раковине, чтобы создать шумовую завесу.

– Я серьезно, – сказал демон. – Ты от этой дряни свалишься с копыт, а времени у нас – до четырех утра.

– Времени у нас? – пробормотала Ирина, выкатывая на ладонь белесую таблетку.

– Кое-кто повесится сегодня в четыре тринадцать утра. Если ты его не остановишь.

Ирина засмеялась.

– Ведьма, – сказал демон. – Ты сомневаешься, что я могу укатать тебя в психушку навсегда?

Ирина потянулась губами к таблетке.

Рука ее дернулась, будто ладонь подбили снизу. Таблетка взлетела, повертелась в воздухе и упала в ванну, прямо в водоворот у стока. Ирина потеряла равновесие и чуть не шлепнулась следом – как была, в одежде. Сверток с оставшимися четырьмя «колесами» вывалился, и таблетки раскатились по полу, забиваясь в щели, в пыльные дыры, проникая глубоко под ванну.

Угловатым жестом марионетки Ирина крепко взяла себя за волосы и несколько раз дернула – так, что из глаз хлынули слезы, а на пальцах остались выдранные с корнем пряди.

– Хватит? – спросил демон. – Или еще?

– За что?!

Ее руки снова потянулись к волосам.

– Хватит!

– Вот и молодец, – демон в зеркале подошел совсем близко, почти уперся лбом в стекло. Уставился на Ирину сверху вниз. – Отправь свою Викулю поскорее на фиг. Надо работать.

– Как же я отправлю, – Ирина сдерживала слезы и говорила шепотом, боясь, что Вика на кухне услышит голос или всхлип. – Если я отправлю – она же сразу все поймет. Вызовет санитаров. И тогда твой самоубийца обязательно повесится, потому что из смирительной рубашки даже ты меня не вызволишь!

– Ведьма, – сказал демон из зеркала. – Когда тебе надо, ты отличаешься умом и сообразительностью. Придумай, как отослать Вику, чтобы она ничего не заподозрила! Это тебе надо, а не мне.

– Это тебе тоже надо, – пролепетала Ирина. – И подумай, кому нужнее.

Демон глядел на нее из глубин зазеркалья, и взгляд его понемногу наливался такой яростью, от которой у Ирины заболел живот.

– Ладно, – сказала она быстро. – Я придумаю.

* * *

На столе обещали торжество коробка конфет и маленькая бутылка «Хеннеси». Под окном орала сигнализация на чужой машине, и о чем-то совещались клиенты нотариуса, чей офис был этажом ниже. Ирина с грустью подумала, что там клиентов теперь больше, а ведь недавно все было наоборот…

Демон вышел из ванной, причем закрытая дверь не открывалась. Остановился за спиной у Вики. Ирина облизнула губы.

– Ты чего такая румяная? – Викина бдительность не ослабевала.

– Бледная – плохо, румяная – плохо, – пробормотала Ирина. – Таблетку я проглотила, мне врач на всякий случай с собой дал. Для профилактики.

– И что?

– И, чувствую, развезет меня сейчас с этой таблетки, – сказала Ирина с отвращением. – Не буду их больше принимать, у меня от них башка пухнет… Вик, давай отложим праздник на пару деньков?

– Тебе плохо? – Вика нахмурилась.

– Я устала, – призналась Ирина.

И, не удержавшись, посмотрела на демона; тот удовлетворенно кивнул.

– Куда ты смотришь? – тут же отреагировала Вика.

– Никуда. А что?

– Ты так глянула, будто у меня за спиной кто-то стоит!

– Вика, кто из нас сумасшедший, я или ты?

Вика обернулась, изучила простое пространство перед кухонной дверью.

– Никто, – пробормотала без особой уверенности. – Так отвезти тебя домой?

– Вели ей убираться, – сказал демон.

– А у тебя на сегодня есть какие-то планы? – кротко поинтересовалась Ирина.

– Ну, – Вика заколебалась, – какие планы. Нет…

– А малая твоя на курсах после школы? – забросила Ирина пробный крючок.

– Нет, у нее по вторникам нет курсов. Прямо из школы домой…

– Погулять захочет?

– Какое там! У нее столько уроков…

Вика замолчала, резко переключившись. И вдруг призналась:

– Она так учится, прямо отличница! Так старается! Все говорят: способная, работящая. Только надо доплачивать – туда репетитору, сюда на курсы…

– Не волнуйся, деньги будут, – уверенно пообещала Ирина.

Вика вдруг улыбнулась теплее обычного:

– Да конечно… Я пока жива – заработаю…

Ирина, привыкшая читать по лицам, увидела в ее глазах дочку Дашу, гостью из будущего, которая с отличием окончила университет, поступила в аспирантуру и одновременно получила работу в солидной фирме. И все это, если помечтать, всего через несколько лет…

– Время идет, – демону плевать было на Викины материнские амбиции. – Каждая секунда на счету. Гони ее!

– Тогда иди, – бодро сказала Ирина, забыв, что после таблетки ей полагается быть вялой и сонной. – Помоги ей, ну, ужином накорми.

– А ты что же?

– А мне еще порчу наводить, – вспомнила Ирина.

Вика потемнела лицом. Поджала губы; выложила на стол завернутые в бумажку деньги:

– Этот мужик десять тысяч оставил!

– И оно того стоит, – голос Ирины обрел строгость. – И… вот. Возьми, ты заработала. Потом посчитаемся.

Получив на руки приличную сумму, Вика окончательно забыла о своей подозрительности. Возможно, повелительные нотки в голосе Ирины убедили ее, что с ведьмой все в порядке, а может, деньги переключили в голове крохотный рычажок; как бы там ни было, Вика безропотно спрятала коньяк, запихнула в пакет конфеты, прошла мимо неподвижного демона и, уже стоя в дверях с сумкой, обернулась через плечо:

– Ира, ты бы с порчей… Все-таки не надо, а?

– Но он же заплатил. Нам же деньги нужны, – Ирина не удержалась от подначки.

Вика вздохнула:

– Ну… может как-то… не навсегда, не очень сильно… Так можно?

Вчера она забирала меня из психушки, подумала Ирина. А сегодня верит в мое колдовство, как верят сто раз изменявшему любовнику.

– Мне поторопить? – сквозь зубы поинтересовался демон.

– Хорошо, – торопливо сказала Ирина Вике. – Не навсегда. Я же не зверь.

Вика кивнула, открыла дверь и так и осталась стоять, одной ногой на пороге:

– Ты позвони, если что. Я приеду, помогу тебе.

– Ага.

– А если почувствуешь себя плохо – вызывай «Скорую».

– Ага.

– И наготове держи свои документы из клиники: выписку, заключение, список препаратов…

– Гони ее! – страшно рявкнул демон. – Или будет хуже!

– Вспоминаются мне стихи любимого поэта Есенина, – сказала Ирина, воздев глаза к потолку. – Отговорила роща, облетела, ты не ори, а то сорвется дело. Пока, Вика, до завтра.

И, прежде чем Вика успела еще что-то сказать, закрыла дверь.

* * *

Глядя во двор сквозь щель в портьерах, она убедилась, что Вика в самом деле ушла. В комнате с черепом царил полумрак, на душе была странная пустота: все самое страшное случилось, демон вернулся, а уж пришел он из преисподней или проявился, как симптом болезни, особой роли не играет. И так и эдак впереди ад.

– Я тебя слушаю, – она уселась за стол. Ветер из приоткрытой форточки играл краем портьеры.

– Фотография, – напомнил демон.

Ирина взяла со скатерти распечатанное на принтере фото: застолье, бутылка Мартини, белобрысый щуплый мужичонка, зубастая девушка улыбается, красивая стерва в очках положила руку ей на плечо.

Многозначительный жест.

– Ну и?

– Один из них повесится в четыре тринадцать.

– Как это – один из них?

– Один из этих, на фотографии, – голос демона прозвучал устало. – Я не знаю, кто. Только знаю, что повесится на полосатом галстуке, черно-синем, с Микки Маусом.

– Галстук с Микки Маусом?!

– Что, никогда таких не видела?

Ирина присмотрелась к фото. Мужичонка был в рубашке с расстегнутым воротом, зубастая – в свитере, блондинка – в блузке. Никаких галстуков.

– И чего ты от меня хочешь?

– Чтобы ты узнала, кто это и почему хочет покончить с собой. И остановила. Как это было с Катей.

– Спасибо за искреннюю благодарность, я так тронута.

– Тебя не за что благодарить, – процедил демон. – Ты боролась за свою шкуру, и у тебя получилось выжить. Один раз.

Ирина показалось, что в комнате холодно, очень холодно, что ледяной ветер несет из форточки колючий арктический воздух.

– Если до четырех утра ты не решишь проблему самоубийцы… – голос демона звучал, как из преисподней.

– И Микки Мауса…

– Да. Если ты не решишь эту проблему – повесишься, на чем придется. На телефонном шнуре, на бельевой веревке.

– Тогда я лучше пойду в психушку, – твердо сказала Ирина.

– Сперва сделаешь, что я сказал, а потом пойдешь в психушку. С чувством выполненного долга.

– Ага, – Ирина растянула губы. – Доходчиво…

Не меняя выражения лица, не роняя улыбки, она сорвалась с места и кинулась к окну:

– Помо…

Расчет был в том, чтобы наполовину вывалиться из окна, оказаться на глазах прохожих, привлечь внимание гуляющих во дворе мамаш с колясками и клиентов нотариуса. Расчет не оправдался: на третьем шаге у Ирины подкосились ноги, а в горло будто кто-то с силой вогнал невидимый кляп. Ирина грохнулась, старый паркет оказался прямо перед носом; демон подошел и опустился рядом на корточки.

– Жизнь хороша, Ира, – в его голосе послышались странные, ностальгические и одновременно до дрожи пугающие нотки. – Правда?

Он пошевелил пальцами, как это делают кукольники, водя марионетку на крестовине; Ирина задергалась на полу, поднимая и опуская руки и ноги.

– Жизнь хороша, – демон резко поднялся, и Ирина встала вслед за ним, полностью потеряв контроль над телом.

– И так хорошо смотреть на мир открытыми глазами, – скрюченная рука Ирины потянулась к ножницам, забытым на столе. – Ах, какие яркие краски, как светит солнышко…

Повинуясь чужой воле, Ирина схватила ножницы, развернула лезвиями к себе и поднесла к лицу. От ужаса к ней вернулся дар речи.

– Олег, – пробормотала она умоляюще. – Не надо. Я все сделаю.

– Два глаза – роскошь…

– Олег! – взвизгнула Ирина. – Олежек, я все сделаю! Я клянусь!

Ножницы замерли в нескольких миллиметрах от ее выпученных в ужасе глаз. Потом рука ее упала плетью, ножницы вывалились, и Ирина, вновь обретя власть над собой, еле удержалась на ногах.

– Возьми фотографию, – скомандовал демон.

Ирина схватила фото трясущейся рукой. Белобрысый заморыш, зубастая брюнетка, очкастая блондинка.

– Неужели тебе их не жаль? Неужели не интересно, почему человек, у которого есть все, вдруг решает… свести счеты с жизнью?

– Очень интересно, – пролепетала Ирина.

– Врешь.

– Мне очень их жаль. Чрезвычайно. Я все сделаю, чтобы ничего не случилось…

– Лицемеришь, – горько признал демон.

На кухне зазвонил ведьмин мобильный телефон. Ирина не шевельнулась, так и продолжала сидеть с фотографией в руках; телефон звонил и звонил.

– Ответь, – сказал демон. – Это может быть важно.

Ирина послушалась, как автомат. В кухне было приоткрыто окно; Ирина с тоской глянула во двор – там было столько народу сейчас, что женщине, внезапно выпавшей из окна второго этажа, не позволили бы причинить себе вред. Вызвали бы «Скорую», и ага: рецидив, палата, длинные рукава…

Номер на дисплее высветился смутно знакомый, но не Викин.