Текст книги "Небо на двоих (СИ)"
Автор книги: Марина Эльденберт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 6. Танни
Зингсприд, Аронгара
Это было несколько неожиданно и очень эффектно. Моей сестре, конечно, не привыкать эффектно появляться: полжизни на сцене, остальное время рядом с Председателем.
Ленард, почувствовав, что я напряглась, обернулся и ойкнул.
– Здрасьте. То есть здравствуйте. То есть я хотел сказать, что я уже ухожу, – пробормотал он, явно намереваясь отстраниться.
Руки у меня заклинило намертво.
– Не уходишь, – прошипела я.
– Ты чего?!
– Ничего. Мы еще не закончили.
– Танни, – это уже Леона. – Нам действительно нужно поговорить. Это важно.
– Если ты слышала, с тобой поздоровались, – заметила я.
Поскольку держать Ленарда дальше было бы как-то странно, руки мне все-таки пришлось разжать.
– И если ты не заметила, мы разговаривали. Ленард слегка покраснел.
– Слушай, я правда пойду, хорошо? – пробормотал он. – Ты выздоравливай, главное, и если что – я всегда на связи. Приятно было познакомиться.
– Взаимно очень приятно, – вежливо отозвалась Леона и добавила: – Ленард.
После этого мальчика сдуло из палаты с такой скоростью, что меня даже ветром окатило. Хотя может, просто кондиционер прибавили, откуда я знаю.
– У тебя потрясающий талант появляться в самый неподходящий момент, ты в курсе? – поинтересовалась я, сложив руки на груди.
Сегодня сестра была с распушенными волосами (ради исключения, видимо), длинный платиновый каскад стекал по плечам и спине аккурат до талии. И платье – простое, летнее, хотя и безумно элегантное, немного отдаляло ее от образа первой леди. Посмотришь со стороны – нормальная такая молодая женщина, красивая, эффектная, роскошная. Приглядишься: ан нет, все-таки первая леди.
– Я бы не приехала, если бы это не было важно.
– Что, опять нужно меня использовать в качестве подсадной идиотки?
– Танни.
– Леона?
Она смотрела на меня, я – на нее. Так и смотрели бы, наверное, но у меня все эти гляделки уже сидели в самом труднодоступном месте.
– Если ты по поводу Ленарда, то нет.
– Что – нет?
– Я не хочу это обсуждать. Точнее, не так. Я не стану это обсуждать. С тобой.
– Почему?
Леона все-таки прошла в палату и остановилась у окна. Да, волосы у нее действительно шикарные (может статься, во всем виновата драконья кровь, а может, ей просто так повезло). У меня таких никогда не было, даже когда я умудрялась отрастить их как сейчас, они все равно были тоньше.
– Это сейчас был риторический вопрос?
– Нет, – она снова повернулась ко мне. – Я действительно хочу знать.
– Ну... давай начнем по порядку, – сказала я. – Когда-то давно мы были сестрами...
– Мы и сейчас сестры.
– Если можно не перебивать, было бы очень круто. Так вот, когда-то давно, мы были сестрами. Семьей. Это было здорово, и я до сих пор вспоминаю эти дни с такой легкой теплой ностальгией. Потом ты вышла замуж и стала первой леди...
– Первой леди я стала не сразу.
– Но ты все-таки ею стала, а я осталась той, кем была. Я мало интересовалась твоей жизнью, ты моей. Мы стали совсем разными, и пришли к тому, что имеем сейчас. Я не помню, когда в последний раз видела племянников...
– Это было на дне рождения Лири.
– Не цепляйся к словам. В общем, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. О том, что между девчонкой в подземке и той, кто нашла ее, несмотря ни на что, сейчас огромная пропасть. Это грустно, но это так и есть. Я не понимаю тебя, Леона, ты не понимаешь меня. Мы всегда были разными, но сейчас мы стали совсем чужими. Моя сестра предупредила бы меня о том, что происходит – перед тем, как кинуть на заседание. Я бы поорала, но потом мы бы обнялись. И да. Наверное, моя сестра, чисто теоретически, пнула бы Гроу в самое ценное после случившегося. Напомни, ты не собираешься в Ферверн?
Леона улыбнулась, но губы у нее почему-то дрогнули.
– Танни, я виновата, – сказала она после долгого молчания, которое уже начинало слегка давить. – Я действительно очень перед тобой виновата.
Она закусила губу, подошла к креслу и опустилась в него. Как всегда, настолько изящно и грациозно, словно была рождена исключительно для того, чтобы садиться и вставать. А если посмотреть, как она выходит из флайса...
Вся эта чешуйня лезла мне в голову, и я даже не особо ей сопротивлялась, потому что боялась, что сейчас меня опять прорвет, как на парковке. Нет, глаза были сухими, но они у меня и тогда были сухими, а потом я села к ногам Терграна и принялась фонтанировать.
Фервернский стыд.
– Но прежде, чем я расскажу, в чем именно, я бы хотела объяснить, почему. Когда мы только начинали наши с Рэйнаром отношения, я не признавала полумер. Я вообще мало что тогда признавала, и... – Она пожевала губы. – В общем, получилось так, что заговор против него совпал с нашей ссорой.
– Ага. Только я не совсем понимаю, к чему...
– Сейчас поймешь. С той самой очень серьезной ссорой, из-за которой мы чуть не разошлись. В общем-то, разошлись. Как я считала какое-то время.
Можно покороче, захотелось сказать мне, но я промолчала.
– Рэйнар хотел со всем разобраться, и только после того, как все разрешится, возобновить наши отношения. Потом произошел несчастный случай с его братом, и мы помирились. Он просил меня переехать в Скай Стрим, но я долгое время это оттягивала из-за плотного графика репетиций, мы снова почти поругались, и... В общем, ты права. Это к делу не относится. Все, что произошло, Танни – Зингсприд и Ортахарна, это дело рук кого-то в Ферверне. Кого-то очень... талантливого в том, что касается информационных технологий. Тергран вытащил это, когда проводил расследование.
– Угу, – сказала я. – Но у меня был анафилактический шок... И скоро будет гребенок...
– Поэтому я плохо соображаю. И по-прежнему не понимаю, при чем тут я.
Леона наклонила голову, разглядывая свои идеальные руки с идеальным маникюром.
– Есть предположение... точнее, это даже не предположение. Что все происходящее имело отношение не к Рэйнару, а к Гранхарсенам.
Она подняла голову и посмотрела на меня. Я – на нее.
На этот раз мы смотрели друг на друга до тех пор, пока до меня не дошло. То есть я конечно никогда не отличалась яркими дедуктивными способностями, но сравнить историю Леоны и то, что случилось, приблизительно могла. Наложить трафаретик и очешуеть.
Потом перебрать все мысли заново и очешуеть окончательно.
– То есть ты хочешь сказать, – очень тихо поинтересовалась я. – Что вся эта... гм, чешуйня... то есть... что...
Мне опять не хватало воздуха, а еще что-то внутри явно подморозило горло и язык, потому что я никак не могла сформулировать то, что хочу сказать. За меня это сказала Леона.
– Да, Гроу уехал поэтому. Поэтому он от тебя отказался.
– Так, – сказала я, стараясь говорить так, чтобы ни у кого не завяли уши, и это было сейчас очень сложно. Проще говоря, слово «так» стало единственным, что на тот момент пришло мне в голову. Цензурного. – Ради интереса. Ты сейчас за что извиняешься – за то, что Гроу от меня отказался, или за то, что ты все это время загадочно молчала?
– Я рассказала ему ту историю. – Леона внимательно на меня посмотрела. – То, что случилось после моего похищения, и как это случилось.
– Да, рассказывать истории ты мастер, – ответила я и сложила руки на груди.
Мне хотелось отгородиться от всего этого: от того, что моя сестра знала и молчала, от того, что я по-прежнему думаю о ней «моя сестра», от того, что из-за этой дряни глубоко внутри все равно больно. Не так, конечно, как в первый раз, и даже не так, как во второй.
– Танни, я хочу, чтобы ты поняла...
– А я не хочу понимать, – сказала я. – Ты приехала, чтобы мне рассказать о том, что должна была сказать сразу? О’кей. Сказала. Теперь можешь уезжать и спать спокойно.
Такого она явно не ожидала, поэтому молчание затянулось. Лично мне было уже все равно. Я понимала, что если позволю себе сейчас в это нырнуть, меня арестуют за нападение на первую леди. Ну, или за попытку – честно говоря, я не представляла, позволит ли она мне себя ударить, а главное – смогу ли я. Не представляла и представлять не хотела.
– Я подумала, что ты должна это знать. – В кои-то веки голос Леоны звучал растерянно.
– Я тоже так подумала, но есть такая чешуйня, как запоздалая информация. Вот это – тот самый момент, – сказала я. – Поэтому...
– Танни, – она внимательно на меня посмотрела. – Ты понимаешь, о чем я говорю?
Наверное, это меня и добило. Может, ее внимание, которое (чем дракон не шутит) могло оказаться настоящим. Эта наблово внимание, пятьдесят на пятьдесят искреннее, от которого больнее было в разы, чем от всего предыдущего вместе взятого.
– Я понимаю, что тебе нужно уйти, – сказала я, резко поднимаясь. – Понимаю, что тебе просто нужно выйти за эту дверь, закрыть ее с той стороны, и никогда, больше никогда – слышишь – не лезть в мою жизнь.
Тишина отзывалась внутри ударами сердца. Мне хотелось кричать, топать ногами, разбить что-нибудь, устроить истерику, но истерика вряд ли спасла бы то, что уже нельзя было спасти. Я всегда была непутевой младшей сестрой, в школе (когда Леону постоянно вызывали в школу из-за моих выходок) я действительно творила набл знает что. Я постоянно вела себя вызывающе, пытаясь отгородиться от своей слабости, потому что в глубине души понимала: очень больно, когда тебя бросают. Эту истину я прочувствовала на себе, будучи совсем маленькой, когда папаша свалил в закат сразу после смерти матери. Я защищалась от любых отношений, когда бросалась обидными словами или выставляла напоказ самые мерзкие стороны своего характера. Я не хотела, чтобы это повторилось, тем не менее оно повторилось.
История с Лодингером меня ничему не научила.
Я как была идиоткой, мечущейся в поисках тепла и признания от самых близких, так ей и осталась. Я хотела стать лучше для тех, кому это вообще не было надо, потому что для Леоны я по-прежнему – непутевая Танни. А для Гроу... чешуя его знает, кем я вообще была для Гроу. Наверное, никем. Если он предпочел расстаться со мной по телефону без объяснений.
– Танни, – она попыталась снова, но я покачала головой.
– Нет, Леона. Ничего не получится.
Кажется, в этот момент она тоже это осознала, потому что поднялась. Совершенно не грациозно, а как-то устало, с опущенными плечами, которые расправила у самой двери. В ту минуту, когда я поняла, что она вот-вот обернется, я поднялась и отошла к окну.
– Береги себя, – донеслось мне в спину.
Мне захотелось чем-нибудь в нее запустить, но я даже не пошевелилась. В затемненных окнах на панораме Зингсприда отражались мы: я с плотно сжатыми губами, глядящая куда-то в сторону Вайовер Грэйс, и она, смотревшая на меня. Будто до сих пор не верила, что я не повернусь и не позову.
Позвать-то можно было, конечно. Позвать и начать все сначала, но сначала началось бы все то же самое, а я этого не хотела. Поэтому стала считать горошки на больничной рубашке, и считала их до тех пор, пока она не вышла.
Да, мило. Ничего не скажешь. Иногда незнание – это сила.
Я подошла к кнопке вызова и нажала ее, спустя полминуты в палату уже влетел врач.
– Я выписываюсь, – сказала я, не позволив ему даже открыть рот, добавила, – под свою ответственность. Готовьте документы.
Он хотел было возразить, это читалось в его глазах, но потом передумал, только кивнул. Видимо, лицо у меня было такое, что сразу становилось понятно: связываться бесполезно, а то и опасно.
– У меня еще один вопрос, – остановила его, когда врач уже собрался выйти. – В вашей клинике можно сделать прерывание беременности?
– А по-моему, она права.
Последнее заявление Имери выбило у меня из-под ног то, что под ними находилось. В настоящий момент это были перила, поэтому я спрыгнула на балкон и ответила:
– А по-моему, нет.
– А по-моему, да. Если ты настолько уверена, после Лархарры ничего не изменится.
Мне захотелось кинуть в подругу мобильником. В последние пару дней мне вообще хотелось во всех кидаться всем подряд, но пока я держалась. Удержалась и вчера, когда пришла к Джамире, чтобы попросить у нее свободный день для аборта, но она категорически отказала.
Изначально я вообще не собиралась ставить ее в известность, но этот чудо-человек, читай врач, сказал, что сегодня (то есть после анафилактического шока) мне никто ничего делать не будет. И вообще, спонтанные решения по такому вопросу – это фу. Нет, по медицинской этике он так сказать не мог, он сказал, что они не делают прерывание день в день, и что мне нужно время пообщаться с собой и с психологом. После чего я чуть не посоветовала пообщаться с психологом ему самому.
Джамира сказала примерно то же самое, а если быть точной:
«Вернемся к этому вопросу после возвращения из Лархарры», – и после этого весь оставшийся день делала вид, что меня не существует. Что было достаточно сложно, потому что я – исполнительница главной роли. Тем не менее ей это каким-то загадочным образом удавалось, не считая рабочих моментов, и даже во время последних она смотрела не на меня, а за мое плечо. Как если бы там было что-то очень интересное.
Уже постфактум я подумала о том, что надо было сказать, что у меня болит зуб и не париться, но это постфактум – хорошая штука для будущих свершений. В настоящем она, увы, уже ничем не могла мне помочь. Завтра мы уезжали в Лархарру для съемок ответственного пласта сцен, возвращались через две недели. Нет, срок мне такое позволял, и даже не такое, но...
Но!
Я не хотела к нему привыкать.
Не хотела привыкать к тому, что внутри меня кто-то живой, и что этот кто-то – результат нашей с Гроу зажигательной... не представляю какой ночи. Заодно мне хотелось кастрировать Гроу тупыми ножницами или заставить забеременеть его самого, а для полноты картины еще и запихнуть ему его «будем воспитывать» в самое туда.
Ненавижу!
Как я его ненавижу, знал бы кто!
– Танни, эй?
Голос Имери вернул в реальность. Подруга вообще очень философски восприняла мою беременность, и это, к слову сказать, злило. Потому что раньше она всегда была на моей стороне, а сейчас с какой-то радости решила, что она мой психолог, и с удовольствием будет говорить мне умные вещи.
– Танни?
– Если будешь продолжать в том же духе, я пошла, – хмыкнула я.
– Ну... я сказала то, что думаю.
– Разумеется. Ты же не думала, что чтобы выносить это чудо, мне как минимум нужен огонь его папочки. А его папочка решил, что женится на другой, потому что ему надо мир спасать.
Чтоб он сдох!
– Слушай, Танни. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь...
– Понимаешь? Ни чешуйки ты не понимаешь, Им! Я просто хочу жить дальше, без воспоминаний о том, как об меня в очереднойраз вытерли ноги– на этот раз, чтобы благородно меня спасти. Знаешь, куда я могу посоветовать засунуть ему свое благородство? Знаешь?!
– Не знаю. – Имери поправила выбившуюся из хвостика прядку. – Но я знаю тебя и могу представить. А теперь давай ты меня послушаешь, и ради всех драконов, Танни, отвали от перил!
Она рявкнула так, что я, уже потянувшаяся было опять к перилам, дернулась.
– Ты чего орешь?!
– Ничего! – огрызнулась Имери. – У меня голова кружится, когда ты там ходишь, и вот честно – если тебя сейчас кто-нибудь «случайно» сфоткает, а потом выложит в сеть... как думаешь, Ленарда тебе захотят отдавать?
Я вышла с балкона, позволив дверям сомкнуться за спиной. Стоило мне оказаться в гостиной, как Бэрри подорвалась и умчалась на кухню, а после притащила мне сухую корминку и выплюнула под ноги: вот, вроде как, бери, человечишка.
Да, видно дела у меня совсем того, если даже виари подкармливает.
– Что там? – поинтересовалась Имери, когда я наклонилась, чтобы подтолкнуть корм обратно к Бэрри.
Та немедленно ткнула в него носом, подвезла ко мне по полу (весь обслюнявленный), и заглянула в глаза с выражением: «Это же тебе. Ты чего такая тупая?!»
– Меня пытаются накормить.
– Кто? – Имери чуть из кресла не выпрыгнула, пытаясь заглянуть мне за плечо.
– Бэрри.
– Твоя блохастая?
– Она не блохастая, – буркнула я, подняла корминку и сунула ее в карман шортиков. – И вообще, не называй ее так. Ее Гроу так называл.
– Не вопрос. Будет пучеглазая. Так вот, кстати, о Гроу... ты не хочешь ему об этом сказать?
– ЧТО?! – мой вопль, наверное, услышали даже несмотря на отличную звукоизоляцию.
Бэрри замерла на месте, Имери поморщилась.
– Единственное, что я могу и хочу ему сказать...
– Ладно-ладно, я поняла, не кипятись, – подруга вскинула руку. – Но все-таки, если хочешь мое мнение, он имеет право знать.
– Имела я его право, – сказала я. – И его самого. Пылесосом.
– Опасная ты женщина, Танни Ладэ, – вздохнула Имери. – Дай ему шанс.
– Я тебя...
– Ребенку. Нет.
Нет. Нет.
Никакого ребенка не будет. Я даже в мыслях не называла его ребенком, я вообще старалась о нем не думать – именно по той самой причине.
– Я не прошу тебя отказаться от того, что ты задумала. – Имери посмотрела мне в глаза. Точнее, посмотрела она в зрачок видеокамеры, но получилось именно так, что мне в глаза. – Просто съезди в Лархарру. Две недели – это не так уж много, и если ты не изменишь своего мнения...
– Не изменю.
– Так вот, Танни, если ты не изменишь своего мнения, я приеду к тебе в любой день, когда ты попросишь. Я пойду с тобой, и я буду держать тебя за руку. И я набью морду любому, кто скажет, что ты не права. Я с тобой. Понимаешь? Что бы ты ни решила.
Я сглотнула. Реветь в очередной раз мне не хотелось, хотя за последние пару дней это желание возникало так же часто, как желание кидаться телефоном.
– Им...
– Это все, о чем я тебя прошу. Пожалуйста.
Я вздохнула, еще раз сглотнула и сказала уже нормально, не боясь подавиться собственным сердцем.
– Хорошо.
– Ну вот и чудненько. – В серых глазах сверкнула улыбка.
– Им, кроме тебя, Джамиры и этого моралфага с медицинским образованием никто не знает. Поэтому...
– И не узнает, пока ты сама не захочешь сказать, – подруга кивнула. – Что бы ты там ни захотела сказать. Ты уже собрала сумки?
– Нет, – вздохнула я.
– Кто останется с пучеглазой?
– Тергран.
– Хорошо иметь в запасе парня, который всегда выгуляет твою виари.
Я фыркнула. Да, разговор с Имери у нас вышел долгим, и если у нас сейчас около полуночи, у них в Мэйстоне... уже глубокая ночь!
– Давно ты хочешь спать? – поинтересовалась. Имери зевнула.
– С тобой заснешь, пожалуй.
– Я эгоистка, – вздохнула я.
– Ты всегда была эгоисткой, – хмыкнула подруга. – Что совершенно не мешало тебе думать о других и пытаться о них заботиться... так, как умеешь. Давай, радость моя, доброй ночи.
– И тебе.
Мы обменялись улыбками и попрощались. После чего я пошла собирать сумку, потому что телепорт завтра рано утром, а в последнее время я вытаскивала себя из сна с таким трудом, с каким не вытаскивала даже в школу.
Все потому что... Потому что.
На этой мысли я подошла к гардеробу, открыла дверцы и уставилась на вещи без малейшей осознанной мысли, что вообще хочу с собой взять.
Айоридж, Лархарра
В отличие от бодрого галопа в Ортахарне, куда мы прилетели и сразу бодро включились в съемочный процесс, здесь у нас был целый день на адаптацию. К счастью. Потому что смену часовых поясов пережить достаточно сложно, даже не будучи беременной, а вот на выходе из телепорта я чудом не вернула выпитый в зале ожидания кофе обратно. К слову, о смене часовых поясов: организм категорически отказывался понимать, почему он зашел в телепорт, когда едва рассвело, а вышел уже после обеда. В итоге я непрестанно зевала в аэробасе, сидя в самом конце в гордом одиночестве.
Ленард обзавелся хвостом в виде тетки (она категорически отказалась отпускать его на съемки в Лархарру одного), из-за чего он постоянно присылал мне всякие страшные кары на ее голову.
«Я до последнего надеялся, что она не поедет».
«Надежда – штука опасная», – подтвердила я.
И подумала, не попросить ли мне пакетик, чтобы блевануть и жить дальше с чувством выполненного долга. Сейчас мое настойчивое желание ездить вместе со всеми (а не с вальцгардами во флайсе), уже не казалось мне таким идеальным. Когда я сказала, что лечу в аэробасе, а они пусть летят, как хотят, хоть на драконах – и точка, я ожидала очередного звонка с воплями от Леоны.
Звонка не последовало.
Рон, в общем-то, был не в восторге, но в итоге все-таки согласился: а куда ему было деваться? Беременная Танни Ладэ – это уже не просто бронированный флайс, это флайс, у которого закоротило систему управления, и спорить с ней себе дороже.
«Может, все-таки подсядешь к нам?»
В отличие от вальцгардов, тетка Ленарда деликатностью не отличалась, и поперлась вместе со съемочной группой в аэробас. Чисто теоретически Джамира могла выкинуть ее в окно, но практически – это уголовно наказуемо и вообще не этично, поэтому эсса Мэрдсток с поджатыми губами созерцала всех присутствующих, а потом напрочь заблокировала Ленарда у окна своим тощим тельцем.
«Боюсь, что я выкину твою тетку в окно».
«Ты не бойся. Если что, я тебе помогу». Я фыркнула.
Поскольку съемочная группа у нас несколько увеличилась (в Лархарре было гораздо больше сцен и действующих лиц, чем в Ортахарне), перемещались мы на нескольких аэробасах. В результате, конечно, возникали и свободные места, что не могло не радовать, но общаться с Ленардом через его тетку мне хотелось меньше всего. Особенно сейчас, когда от каждого неосторожного слова во мне начинало искрить.
«Ладно», – тем не менее написала я и все-таки поднялась, чтобы перебраться на двойное сиденье сразу за ними.
По дороге мы переглянулись с гаффером и тот сделал выразительное лицо. Тетушка Ленарда умудрилась достать всех еще в зале ожидания телепорта, когда пыталась заставить племянника надеть куртку, потому что
«слишком сильно дуют кондиционеры». По этому же поводу она бегала ругаться с администрацией, Джамира сидела с непроходящим
«ладоньлицо» (на меня, кстати, по-прежнему особо не смотрела), а Ленард краснел, бледнел, зеленел и мысленно ругался страшными словами.
Потом, правда, мысленно ему надоело, и он начал писать мне.
– Слушай, может вечером пойдем погулять? – стоило сесть, Ленард тут же подскочил, обернувшись ко мне через спинку сиденья.
– Ленард, сядь, – донеслось недовольное слева.
Он закатил глаза, но все-таки сел. Что не помешало ему сунуть нос в щелочку между креслами.
– Так что? Пойдем? Там такая красотища!
Я глянула в окно. Айоридж, столица Лархарры раньше называлась Эааоранх (пески укрощающий). Древний город, но вся его древность сосредоточена в центре. Это и узенькие улочки, и каменные домишки, и глубокие колодцы, которые не иссякли до сих пор. А еще это в каком-то смысле колыбель цивилизации иртханов, потому что именно из песков пришли первые повелители драконов, перворожденные от огня в их крови. Сколько они шаманов перепортили, пока не совершили задуманное – история умалчивает, но начиналось все именно здесь, на этих землях.
Древний город окружен кольцом разросшихся высоток и новых районов, которые, по большому счету, ничем не отличаются от всех современных мегаполисов. Пустоши здесь отодвинуты от города на сотни километров, все близлежащие пески – безопасные. Подземные датчики отслеживают любые приближения пустынников, на полпути к опасным пустошам стоит полуразрушенный замок первой правящей династии Лархарры (тогда еще – Великих Пустынных земель).
По сравнению с Огненными землями они, конечно, были совсем не великими, но великими их делало другое.
Рождение иртханов.
В замок водили экскурсии, но в тот момент, когда я уже собиралась предложить Ленарду действительно вечерком выбраться туда вместе, с соседнего кресла донеслось сухое:
– Ты никуда сегодня не пойдешь, Ленард. Тебе нужно заниматься, из-за этих съемок ты и так пропустишь очень важную часть школьной программы.
– А отдыхать ему не надо?
Это сорвалось с моих губ раньше, чем я успела поймать себя на горячем.
– Не вам решать, когда ему отдыхать, а когда нет, эсса Ладэ, – ответило кресло голосом эссы Мэрдсток.
Я мысленно ее пнула.
– То есть вы считаете, что отдых ему не нужен? – мило поинтересовалась я. – Хорошо, так и запишем. Кстати, я записываю наш разговор.
– Вы не имеете права! – взвизгнула Виалия, мигом подскочив. – Немедленно удалите запись!
Я сложила руки на груди и откинулась на спинку.
– И не подумаю. Вы не в состоянии даже позаботиться о том, чтобы у вашего племянника не случилось эмоциональной перегрузки, не говоря уже о чем-то большем.
– Ты... да кто ты вообще такая?! – Она побелела, только красные пятна отчетливо выделялись на лице. – Экстремалка, которая выпала с балкона, и которой не было даже на похоронах собственного отца! Думаете, я не в состоянии отстоять опеку над племянником?! Я знаю о вас гораздо больше, эсса Ладэ, чем вы думаете. Я наняла детективов, и вы...
– На деньги Ленарда, видимо? – философски спросила я. Красных пятен на лице эссы Мэрдсток стало больше.
– Хватит!
Это рявкнула Джамира. Когда она подошла, я, честно говоря, не заметила.
– Эсса Мэрдсток, я разрешила вам сопровождать нас в аэробасе исключительно из-за расположения к вашему племяннику. Все личные вопросы с эссой Ладэ и Ленардом вы можете решать вне нашей рабочей группы. Это понятно?
– Понятно, – кисло ответила Виалия и опустилась на свое место.
Вовремя: аэробас пошел на снижение, на специальную парковку современного отеля высотой в пятьдесят три этажа. Стальные грани высотки, напоминающей пирамиду, сверкали так, что глазам стало больно даже через солнцезащитное стекло.
– Ленард, надень кепку, – донеслось мрачное. – Немедленно.
Я отвернулась от окна, и, пока все доставали сумки, задумчиво рассматривала суету. Особо торопиться было некуда: регистрация съемочной группы – это надолго, а потом... потом я все-таки найду способ умыкнуть Ленарда на прогулку. Я отправила ему сообщение: «До встречи через пару часов», дождалась ответного смайла с поднятым вверх большим пальцем, и все-таки пошла на выход. Раньше подойду к стойке регистрации
– раньше освобожусь. Раньше приму душ – раньше...
Моя благополучная картина на предстоящий вечер развалилась на части, а я сама не вывалилась из аэробаса исключительно благодаря вовремя поданной Роном руке. Потому что на этой самой парковке, сверкая солнцезащитными очками, рядом с Джамирой стоял Гроу.
Первым порывом было ввалиться обратно, но сзади уже напирал народ, поэтому я приняла руку Рона и спустилась с подножки.
– Танни, ты как? – серьезно поинтересовался Единичка.
– Тошнит, – так же серьезно ответила я.
Гроу на меня не смотрел, и я решила, что это хороший знак – мне на него тоже смотреть не стоит. К тому же, беременность здорово разжижает мозги, иначе как объяснить тот факт, что вместо желания пнуть его побольнее мне до дрожи в пальцах захотелось его обнять. Не просто обнять, прижаться всем телом, вдохнуть горький запах драконовых сигарет, и на миг просто забыть обо всем.
Да, точно разжижает.
– Нам туда, – сказала я, указав на раздвижные двери верхнего холла.
– Да, – кивнул Рон.
Но я не двинулась с места. Проблема заключалась в том, что надо было пройти мимо Гроу, а я не хотела мимо него проходить. Я хотела всего лишь задать один-единственный вопрос: какого набла он тут забыл?! Задать его можно было только Джамире, но она была вне зоны доступа, читай рядом с ним, и, судя по тому, как оживленно между ними шел диалог, в ближайшее время освобождаться она не собиралась.
– Постановщик трюков.
Голос Сибриллы окатил меня холодом ну очень внезапно, из-за ее появления я чуть не покрылась ледяной корочкой, а потом так же чуть не выпарилась в раскаленный песками и солнцем воздух. Она прошла мимо нас, направляясь к нему, и, как ни странно, именно это меня отрезвило.
Я кивнула Рону и Верту, который держал мою сумку, и пошла следом. Чувство было такое, что ступала я по тонкому льду, которой расползался под ногами паутинкой трещин. Сейчас главное было просто пройти мимо них и не заметить. Просто пройти мимо и не заметить, ничего больше.
Постановщик трюков. Да. Как же я могла такое забыть.
То есть режиссера они заменить могли, а постановщика трюков – нет. Потрясающе. Восторг просто. Нет в мире больше ни одного постановщика трюков, который затмил бы бесподобного Джермана Гроу.
В тот момент, когда его рука отточенным жестом легла на Сибриллину жо... я не споткнулась. Не споткнулась и в тот момент, когда он все-таки повернулся ко мне, потому что под очками не видно глаз, и все такое. Зато в следующий миг до меня дошло: постановщик трюков.
Постановщик, драконы его задери, трюков.
Это как бы предполагает нашу договоренность и очень тесное сотрудничество.
Не знаю, как можно споткнуться на ровной, без единой трещинки или шероховатости парковке, но я это сделала. От души, зацепившись многострадальной ногой, которая еще помнила неудачное падение с рук Гроу, и шмякнулась бы аккурат под ноги Сибрилле с Джамирой, если бы меня не подхватили с трех сторон.
Рон, Верт, и экс-драконорежиссер собственной персоной.
Ладно вальцгарды, им по долгу службы положено, но он отреагировал как-то непростительно быстро, и в итоге у меня на запястье отпечатался ожог его пальцев. Так, что на миг из груди выбило вздох, а взгляд даже через очки продрал до самых корней волос: знакомой огненной вспышкой, прошедшей сквозь тело разрядом молнии.
Такому разряду полагалось, как минимум, размазать меня по парковке, но вторая ладонь Гроу все еще лежала на сибриллиной заднице, в итоге у нас получился такой вот аэроэкспрессик любовного недопонимания.
– Спасибо, – очень вежливо сказала я, и даже когда он убрал руку, все еще продолжала чувствовать его пальцы на своей коже.
В целом, можно было сказать, что прошло хорошо. По крайней мере, мне так показалось. Это, в общем-то, единственное, что мне показалось, когда я подошла к стойке регистрации. Девушки все делали очень быстро и слаженно, поэтому я мгновенно обзавелась ключом, Рон и Верт даже двумя (поскольку мы зависали здесь на две недели, каждому вальцгарду тоже выдали по номеру, номера были забронированы и для их смены, которые приезжали завтра). После чего двинулись к лифтам, у которых уже скопился успевший зарегистрироваться народ.
– Танни! Что собираешься делать сейчас? – поинтересовалась Лира.
– Спать, – соврала я, и, когда вошла в лифт, сделала вид, что мне что-то срочное написали на мобильный.
Кажется, это было грубо, но мне сейчас было вообще не до вежливости, все, чего мне хотелось, и как можно скорее – остаться одной. Поэтому я даже не пошевелилась (хотя стояла, загораживая собой панель), когда Бирек с Геллой бежали к уже закрывающимся дверям, и вообще никак не отреагировала на предложение посидеть вечером в баре.
