Текст книги "Смородиновый лес"

Автор книги: Марина Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Смородиновый лес ЕХАТЬ КАРАНДАШОМ В СЕНТЯБРЕ ЧЬЯ В ЯНВАРЕ ДИПТИХ СМОРОДИНОВЫЙ ЛЕС БАБЬЕ ЛЕТО ПТИЦА ЭТАЖИ ТИЛИБОМ КОНТУР МСКВ СЛОВАМИ ЗНАТЬ ПИТЬ ЧИТАТЬ ДОРОГА НАД В АФИНАХ РОЗОВЫХ АЭРО БЕССОННИЦА ПО КРАСНОЙ НИТИ ЧТО ЭТО С НАМИ 40 (ПОДРАЖАНИЕ ЛОРКЕ) МОТЫЛЁК ГИЗЕЛЛЕ ПРОЗРАЧНЫ… СКУЛЬПТОР НЕ ЗИМА СПАТЬ НЕБО РУШИТСЯ ВНИЗ ТО ЛИ РОЗОВАЯ ЛЬДИНКА ИЕРОГЛИФИЧЕСКИ ТЕНЬ ЛИ БО И ДРУГИЕ НЕ ЖАЛЕЙ ПРИВОРОТ ПУСТЫННОЕ НЕРОВНОЕ НОЧЬЮ НАД ГЛУБИНОЙ «Мерцающая пропорция» и поэтический жест в стихах Марины Чирковой * * * Смородиновый лес Марина Чиркова Чиркова, Марина Смородиновый лес : стихотворения / Марина Чиркова. – Волгоград : Перископ-Волга, 2020. – 60 с. УДК 82-1 ББК 84-5 Ч-64 ISBN 978-5-907288-25-6 © Марина Чиркова, 2020 © Марина Чиркова, дизайн обложки, 2020 © Издательство ООО «Перископ-Волга», 2020 В книгу «Смородиновый лес» вошли лирические стихотворения, написанные в 2015—2018 годах, и несколько более ранних. Стихи Марины Чирковой публиковались в России в газетах «Московский комсомолец», «Московский литератор»; в журналах «Заповедник», «Кольцо А», «Контрабанда», «Российский колокол», «Футурум АРТ», «Южная звезда»; в Чехии в журнале «Пражский Парнас»; в США в журнале “Sinister Wisdom”; на электронных ресурсах «ТОПОС», «Этажи», «МЕГАЛИТ», «45-ая параллель», «Артикль» и др.; автор состоит в Союзе писателей России. ЕХАТЬ …в красный трамвай и ехать. разума с кулачок, рюха твоя, прореха, ореховый мозжечок. где прорасти-добраться? сто первыми сентября, пальчиками акаций — до стриженого тебя… чтобы: такие дети, всё-то игра одна! вот он, гляди, «секретик», таращится из окна: кричный, коричный город, каменный шоколад, улочки (злить и спорить), дворики (целовать), дерево — сеть и дверца, кость и живучий альт — солнечными младенцами сыплется на асфальт… клеить кленовый «носик»? а, да и так чуднО! чей-то случайный взрослый присматривает за мной… КАРАНДАШОМ В СЕНТЯБРЕ 1 …если лес и шелест, то вот, всклокочена, на виду повыставлена не по уму, а внутри одно, остриём, отточием белокоро-письменному ему: белокоже-лиственному пройдохе, сукровично-слёзному, где надрез, а слова — зализывать и по крохам, в дорогое ряженые и без… 2 …бездумно, нога за ногу, а верхом течёт холод, и гончая, подбегая, на лапы кладёт голову, во след, и зрачок тёмный, и мех рыжина с белым — она или я? точно уже не пойму первой; и вызубрен от заглавных, выслежен до окончаний, вылизан всклянь, усталый, один изо всех горчащий, в крови его серый порох и красный воздушный шарик, и зим тому… и не трогать, баюкать ещё маленького, и буквы нежней пальцев, и вдох, как листок, длинный. тихонько стеречь дальнего, брести письмецом ли, ивами… 3 ива сбрасывает кору и бежит в отлив. звёздочки ареол вместо бывших веток. море трогает. отполируйте до человека! в новой жизни, смерти, голосе, сне… море волнуется раз, выговаривает: иве-т-та… и выбирает листики, божьих коровок из пасмурной гривы, укладывает на голыши, подвязывает ламинарией-лентой, и уходит… и вот ты идёшь ко мне (а думал, купаться). здешняя, да? — привет? ЧЬЯ 1 …Чья жар-птица облако сахарной ваты скомкала? Ты… Песчинки в шлёпанце… Берег — ломтик лимонный на стеклянной (всклянь) каёмке ликёра… А сколько нас, разноцветных осколков смальты — на Мальте? Альт или кобальт? Плутаю пО небу пальцем, рисую знаки (просто — просыплю — просо) вопросов… Впросак, в сачок мотыльковый. Здесь есть мотыльки? Напротив дремлет фламинго на двух коктейльных соломках… Долгий глоток… Вплавь… Расплавь — не знакомы?… 2 П ервая — я, но потом вернёшь мне О стролиста заросли, ангела пёрышко, Ц арицу-бабочку (улетела), Е дкий сок океанской мели, Л ьдинку зрачка, южный загар, У зкий певчий бокал… Й од и ранку — правда? В ЯНВАРЕ Пойдём смотреть на реку в январе. На спину серого колючего дракона, чешуйчатого, спящего, большого, обваренного холодом. Затоны полузатёрты снежным наждаком. Ни голеньких на берегах, ни катерков. Совпавших губ обветренная кома застрянет долгой трещиной в ребре. Помпончики проворных снегирей. Дракон подслушает озябшие слова, но не откроет солнечного ока, не шевельнёт хвостатую метель. Как ты и я, он прячет летний день на глубине, где обморочно-кроток… Где крови скомканная шёлковая лента, где лодка тонущих от вдоха до коленных изломов… Хитрый. Мы глядим на острова и греем руки друг у друга в рукавах. ДИПТИХ 1 (сквозь белое) какого цвета след во след, на слух рассыпанное слово?.. как снежный порох, белый свет и чистый лист — неизрисован. иди сквозь белое, пока январь (моргнёшь — и сразу лето): вся мимо пальцев, языка… но — кружево: полураздета в предчувствии и сквозняках, не деться, да, — и, нет, не спрячет себя до тёмных донных трав, до слёзки стёртой и горячей — река ли?.. в бережный камыш, навстречу, в плавящую медь — под жарким свитером зимы к вспотевшей коже прикипеть… 2 (всё, что несла тебе) в сухих коробочках «нельзя», в зелёных «можно» колосках — всё, что несла тебе сказать, не умещается в слова. всё, что несла тебе шептать… горы кружавчатый подол, и лыжником — издалека, и голос пуст, и стебель гол. но как по зёрнышку — не врозь, а просто через зимний сад блестящих скальпелей насквозь просыплется — и под, и над, повадкой пальчиков слепых чтобы запомнили согреть — пока растерян на двоих весь белый свет и белый снег… СМОРОДИНОВЫЙ ЛЕС а солнце — сквозь смородиновый лес по тёмно-красным, розовым и белым упругим бусинам прихваченным губами, упрямым косточкам прикушенным легко… (а там по краю: ива наизнанку за пыльной тучей вскинута вдогонку и от беззвучных судорожных молний — которые одни и гонят ветер вперёд товарняков и вертолётов — уже знобит, метёт озон безумья… и бьётся телефон — живой пескарик, и оборвав натянутую леску без плеска — в тишину, во тьму как в омут, в расколотое зеркало как в сушь… о нём, о немоте… в огне, во гневе…) …утренним родинкам примятых летних ягод. нет, мы другая половина неба, где край листа двуручною пилою, зелёным леденцом и двуязычным блужданьем на просвет, на шёпот: слышишь, садовник знает для чего привито, а веткам незачем, им только дрогнуть и прижиматься мокрым срезом к срезу, и прирастать вживую, обнимая… плести смородиновый лес… прилипших мошек, мышей летучих с тонкими резцами, грызущих нежный сахар полнолунья и распускающих одежду у влюблённых до нитки, до последнего, до «кто ты?» БАБЬЕ ЛЕТО 1 в горьких вьюнах, пижмах, головках чертополоха лечь и молчать: вышит выше, вишнёвей вдоха, вырезан из ржавых крыш жестяных, горячих — кровным листом каштана… (шёлковая иначе, спряденная чужими, сотканная вслепую жилка, тропа ли в глине, трещины тень?..) разуюсь: розы густой бронзы, мята глухих, мягких… просто молчать. возле. ежа, репей, мятлик… 2 нечаянная но закрой глаза и весь собравшись на кромке губ о как ты будешь ловить меня и ждать во тьме чтобы вновь и вдруг как вздрогнешь трогая где трава уколы кончиков мокрый ворс хвоинок спутанных стрекоза блесной зависнет слезясь насквозь чешуйка рыбья не сколупнуть поймал русалку терпи обняв нежнейшей судорогою рук и ног впивайся а вот слова в которых знаю почти что груб и небо навзничь легко легло наждак загара волос овсюг а мне нечаянно так тепло 3 где ночные-чёрные волосы твои жёсткая неглаженная лебеда если потеряюсь только не прогони летнее ли ворохом и чехарда порох тёплых тропок звон семян-узелков пальцы разнимаю едва да едва шёпотом в макушку выдыхать мотыльков где слова не сломаны о слова ПТИЦА Ветер!.. На сотню сторон — ветер… Заметает пылью снежной, бережной лёд в глазницах вчерашних следов. Темна зима, и кроме — ничего, ничего… И только птица-синица день-день говорит тонко — будет весна, разбудит! Глупая птица! Холод сдует тебя. А она — день-день… Вьётся ветер, жаром несёт песок, песок… Красный бисер швыряет в глаза. Широка пустыня, глубока до дна, ни росинки пропащей — нигде, нигде. Лишь какая-то птица пить-пить повторяет — иди, вылупится родник!.. Глупая птица! Мираж, сон высосет тебя. А она — пить-пить… А с обратной стороны сна — дождь, дождь… Сетью опутал, утопил цветы и цвета. Вода, вода: никогда, никогда… Но откуда-то сверху — упрямая птица: синь, синь! Выплывет небо, вспорхнёт небо! Глупая птица, мокрая серая птица… А она — синь, синь… Вода и ветер песком стирают твои следы. Невозможные, почти невидимые следы. Нет — никого — нет… И только глупая безумная птица, прыгая по веткам рёбер, высвистывает — где-нибудь, когда-нибудь… Когда — ни — будь. ЭТАЖИ эта жизнь. её этажи, витражи, виражи. ты л(жив)? вопрошают через стекло. плоско, гладко, бело, светло. отвечаю — лечу, я чай- ка, почти излечился, чай вот завариваю. разговариваю. тонет в облаке земля- ника. то не ты, то не я — плыви к ней в высоты висячем лесу. а листва далеко внизу. глубоко не видать. не спрыгнуть. птицы. птицы — бывшие рыбы. посмотри сквозь воздух: тонка спица глобуса и волчка. закру- жить. не дрожи. ножи? с отражениями дружи. нена- видишь себя в зеркалах. ок- нах. ТИЛИБОМ жили-были… жили-били, жили-пили/пели/выли сосны-ели, топи-мели, еле-еле кашу ели стыли-спали с молоком сели-встали так о ком небылицы? лица. были? рамы мыли. были-сплыли… я ли — ты ли… мы ли — или?.. КОНТУР вымыто, стёрто. я — только контур. пробегая, его заполняют чужие собаки, мальчишки, мамашка с коляской и книжкой (какие блестящие спицы), синие птицы — голубки на бульваре, в наушниках парень. а рядом, чуть за угол — уголь, шаткая алкашня, смуглые грузчики ждут, жгущее солнце степей, недоумённое, сонное… эй, не пей! сор и асфальт. альт — это уже река — даль- ше слышится. из ушкА нитью упрямица тянется. да, вода. ну куда?.. едко, как в дверь соседка, непрошенным лыком в строчку — не-видите-заперто-на-цепочку, придерживаю рукою — не беспокоить!.. нет, — синее и зелёное… незабелённое… «ты же была русалка, жалко… на, вспоминай — месяц, май… и не маши — дыши… камыши…» часы протискиваются боком. хватит, пора. эхом, охрой зеркальце поворачивается внутрь, прикрывается рисунком знакомым. приветики, вот я и тут, — дОма. МСКВ москва — бисквит, раздавленный со сна: осколки ловкости, отскок, оскал! блесна ловцом уже закинута в мускат, по-лягушачьи — ква! — хватаю: к вам, все-в-сад; и пальчик в дырочку из детского носка в полоску, розовый, глядит. москва-москва, москит, кусающий мозги. москва — весна? СЛОВАМИ 1 наив или наитие иль смехом и мёдом но на вкус неосторожно (колючий плод каштана — сердцевина и пульс, и ласка-хищник этот случай): вдохнувши раз, не выдохнуть. аиром или другою страстоцвет-травою вросло… в сибирских реках, мне сказали, во льду умеет рыба спать до лета. а я чему училась? не пойму, но как золушка по бусинке капЕльной, по кровной ягодке рябиновые бусы, по буковке нанизываю — имя… …наив или наитие иль смехом и мёдом… 2 Всё потому, что слово — те же губы, с которых оно шариком воздушным, с которых воробьиной че[пушинкой], пчелой болючей, косточкой граната… Всё потому, что губы — те же страны, а ст[раны] — это встречи, то есть у[час]ть, родство, какое [боль]ше чем медвежий косматый космос но и [мель]че крохи… А наши кр[ох]и — те, кто нам острее и нас самих, и самой близкой речи, но даже к ним мы не плывём немыми пока из губ дыханье, то есть слово… Вот потому… поэтому, вернее… ЗНАТЬ Я хочу знать о тебе всё. Зачерпнуть раньше твоих слов. Городов жилых и проезжих сёл затвердить географию набело. Как шуршит в кедрах глухой дождь, как бежит по коже капля воды… Называя: брат, понимать: ложь, но честней прочих её ходы. Как блестит в дебрях волос — соль, как красно солнце с изнанки век, — повторять этот язык вдоль, поперёк, насквозь и врасплох, в разбег… Как растут бережно семена, как шатает бешеных дрожь земли. Как другие пили тебя до дна! И о тех, которые не могли… Я бегу выиграть сей звук — древний космос полон муры, туфты! — но его джаз-бэнд о тебе вдруг, и гремит во мне потому что — ты… Я шепчу, и ветер ерошит ворс дыбом вдоль хребтины тянь-шаньских гор; я хочу, чтоб он и в тебя врос, золотой септический септаккорд, — чтобы ты слышал в нём ноту Si и в её синь пропадал, спасён из песков-льдин-неводов, и чтоб хотел знать обо мне — всё. ПИТЬ Ты ведь не знаешь, чтО там. С первого же глотка лопнут горячим потом дойные облака. Осы сосковых зёрен, бёдер нагар/прострел, голос твой станет чёрен, станет зрачок твой — бел. Встанешь, шагнёшь по шпалам, даль это сталь колен. Путь развернётся алым, зелень плеснёт из вен. Две поднебесных нити снижут желток и синь. Разве же ты — не птица? Только беги! Неси дробью безумных пяток, мельницей ног и рук — нерастворённый запах, неотражённый звук! Скорый по взлётке рельсов, выше-гляди-сметёт! Веткой срывая время, навзничь листая — всё: та, что ещё разлюбит, вновь первый раз с тобой… Станут слюдою губы и шоколадной — боль… Канет закат на блюдце, выплывет в бирюзе дом, где тебя дождутся, где одному тебе дальний ночник крылечка — ближе, теплее… НЕТ!! Это — ослепший встречный!.. И — оборвётся свет… …Чашка с отбитым краем, трещинная змея. Что в ней? Сама не знаю, яд или просто — я… ЧИТАТЬ …по обрезу слов — босыми подушечками безымянных, через абрис снов — осмелевшим кончиком языка, от верблюжьих колючек кириллицы до лоскутка дыхания, просыпая в кофе (Корфу?) пробелы — Сахару сахарного песка… …между выпуклых строчек вен, виннокрасных родинок двоеточий : сняв ненужную суперобложку, полями за склейку ресниц ведя — то ла(донно) вдоль корешка, то ли лодочкой-оморочкой, — но на слух тебя, и на вкус тебя, наизусть — тебя… ДОРОГА НАД Котёнок-неженка вдох и мех, а млечное блюдечко горячо! И гжель боди-арта — на самом дне в тебе, не дотронувшемся ещё. Дорога над ненасытна ввысь раскинув в стороны облака, и след самолёта широк как кисть во мне, не дотронувшейся пока. Светлы на белой ночи холста, зажмурясь ляжем в едину тьму, друг друга по родинке прочитав, друг друга по буковке расстегнув до дня, дымящегося рекой, кошачьей шёрсткой в карандаше, друг с друга выпитым молоком — до нас, дотронувшихся уже… В АФИНАХ РОЗОВЫХ «В Афинах розовых дома — стихи. Заметила? В них камешки неравного размера друг к другу жмутся, чудом образуя и стены, и карнизы, и проёмы — оконные, дверные, слуховые — таких воздушных ровных очертаний, что вздрагиваешь каждый раз, не веря, и улыбаешься одновременно… Не вдвоём, но и не совсем уж врозь мы любим сами словцо прикладывать к словцу: вдруг прирастёт и пошевельнётся, и пойдёт гулять, и вынет счастливую монетку… Неразумно, но как легко! Покатится по кругу — за край небесного ковра. Ни зги, ни трещины…» Так мы порою пригнаны друг к другу, ночной. Лукавый Одиссей, горячий грека. АЭРО …тенью скользя-задевая спящие города движется самолёт медлительно как всегда мошкой ползёт упрямой к рассвету да- льние уносит страны в глазах вода с неба а в коже жар задержался там- тaмы крови в далёком где-то ещё но сам- о!лёт возвращается и крыла- ты и я и новая жизнь легла завтрашняя на огни на земные ран- ние и утро сквозь тучи краснеет нам ли про него придумать летит когда тенью скользя-задевая спящие города… БЕССОННИЦА Совы… бесовские и невесомые, вспомнятся: дрёмой плывёшь, но — коготь где-то с изнанки… Скажи мне сонное, то ли с английского, то ли — другого… Вдохом поймай, отпусти на выдохе — дёрнусь, но снова — ручные, ручьёвые волосы, полосы светлые… вылетит слово… моё ли, твоё или чьё оно?.. Слово-совёнок, гнездо его — жжение, раж: на рожон через брайль многоточия буковкой м(алой) — руки продолжением, снежным крылом — продолжением почерка… ПО КРАСНОЙ НИТИ — Чего в такую рань? Эх ты. Легко ли чём свет вставать, встречать идти старухе? — Мне, бабушка, хотелось повидаться, давно не говорили мы с тобою. — А с дочками что не до разговоров? — Да выросли они, живут отдельно, к чему мешаться у чужого счастья, я лучше к вам — ведь часто собиралась. — Ну заходи. Дай поцалую… дылда. Дом-от большой наш, и обняться есть с кем. Мы все с тебя глаза-то не спускали, не ждали правда рано так, но что уж. — Что мама? — Младшая моя краса и ныне! Умней всех вас, всех лучше шьёт и вяжет — светлее снега, легче паутинки! Лишь тёплые ей вещи не даются. — А папа? — Нет, его ты не отыщешь. Напрасный труд. Твой дядя тут пытался свово сынка беспутного… соринка во ста стогах. Но суть не в них, а вот где: все, кто пришли — по кровной красной нити. А белая не выдержит натяга. — А как… не знаю, спрашивать… — У нас он. Не толкошись, врачи сказали надо, так им видней. А этот воздух лечит и хвори, и обиды. — Расскажи мне.