Текст книги "Писец подкрался. Или... Отбор по приказу (СИ)"
Автор книги: Марина Андреева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
«Спасибо за то, что ответили на мои вопросы. История пока что нравится. А насчёт встречи… Это интересно, но пока что у меня слишком плотный график работы», – отписалась в ответ и поняла, что по сути не особо-то и слукавила. Да, у меня имеется личная заинтересованность, но я же априори никогда не читала подобную литературу, а тут, прямо-таки наваждение какое-то, значит, как ни крути нравится.
«… печатает», – отразилось в чате.
«Всё, как и описывала Лиза – работа Ваше всё. Если появится время, пишите, может удастся состыковаться».
Что тут ответишь? Да нечего, к тому же я не из тех, кто в обязательном порядке оставляет за собой последнее слово.
Пообщалась с автором и как-то подотпустило даже. Если по словам автора она надеется, что мне понравится, то мою героиню точно не убьют, да и Лизка думаю, до такого не докатится. Как и предполагала без Лизки не обошлось. Сюрприз? Ей это удалось. Жаль, что не могу оценить её старания в полной мере, из-за несвоевременности. Вот только одного понять не могу, и обращаться опять к автору неудобно, но причём тут фигурирующий в названии отбор и что за игры для девушек? Или дело в том, что для Лизы это своеобразная игра?
Глава 3 Гадания на Свято Долю
Как ни странно, но после общения с автором книги, я неожиданно продуктивно провела остаток вечера. Перелопатила весь текст, на что в прошлый раз у меня ушло считай два дня! Что-то в соответствии с правками удалила, что-то перефразировала, местами же наоборот добавила на удивление удачные штришки, прибавившие той самой изюминки моей будущей речи.
– Чудесно! – в очередной раз перечитав получившийся текст, резюмировала я, и отправила его боссу, искренне надеясь, что на этот раз он оценит мои труды по достоинству.
Осталось ещё сорок пять минут до прихода подруги. Кровожадное настроение давно осталось позади, сменившись приятной эйфорией от хорошо проделанной работы, а то будоражащее кровь состояние, когда не знаешь, как же устоять, и не схватить книгу, тоже слегка поутихло. Ведь теперь я знала – она создана специально для меня и некуда не денется. Нет, безусловно мне по-прежнему любопытно, что же ещё нафантазировала эта авторша, но можно и потерпеть немного, так даже интереснее – растяну удовольствие. Думаю, внезапно снизошедшее на меня рабочее вдохновение вызвано именно прочитанным фрагментом книги. Это меня встряхнуло, как психически, так и эмоционально, разнообразило досуг как ни крути. И в процессе переделки своей речи, я даже немного позаимствовала авторский стиль, надеюсь никто не будет в обиде. И вот всё хорошо, но немного портит общую картину лёгкая грустинка, вызванная воспоминаниями о событиях прошлого, о том, что так старательно пыталась позабыть.
На волне позитивного настроения, включила музыкальный канал, достала муку, сливочное масло, сметану, сахар, и замесив тесто, накрутила рулетиков, поставив их в духовку. Как раз к приходу Лизки будут готовы. А там, за чайком и гаданиями, может и выведать что-нибудь удастся, если подруга не включит режим «таинственность», тогда из неё информацию разве что клещами вытащить можно будет.
Ровно в одиннадцать раздался звонок в дверь. Лизка, как и я, всегда была пунктуальна. Открываю дверь и в шоке взираю на подругу, загруженную по самый нос какими-то бумажными пакетами.
– Ты ближайший магазин ограбила? Или тебя с таким скарбом Женька домой не пустил? – усмехнулась я, впуская её в квартиру.
– Я ж сказала, гадать будем, – отозвалась та, прямо в сапогах топая на кухню.
– Хррр… – прорычала я вслед, закрывая входную дверь на замок.
– Они чистые! – донеслось со стороны кухни.
– Верю, верю! – отвечаю. И уже тише добавляю: – Но лучше бы ты разулась.
– Вот разложу всё и прям-таки сразу разуюсь, – явно всё расслышав, крикнула та в ответ.
Вхожу я на кухню и тихо так ошалеваю: белоснежное полотенечко с вышивкой аля русская глубинка, в одну из моих мисок уже насыпано какое-то зерно, в другой оно же замочено, какие-то шарфики, платочки, ленточки, колокольчики… Они-то на кой нам? Да уж, что-то Лизка ни на шутку разошлась.
Досмотреть что же там ещё заготовлено я не успела, пришлось отвлечься – духовой шкаф подал сигнал о том, что процесс выпечки завершён. Походя щёлкнула кнопочку на чайнике, а покамест вытаскивала ароматные румяные рулетики, и выкладывала их на блюдо, Лизка завершила приготовления, деловито включила электроплиту поставив на неё миску с крупой.
– Кашу есть будем?
– Будут, – странно отозвалась она и тут же сменила тему: – Так, колись, на лоджии ясно дело снега мы не найдём, а с балкона надеюсь не выгребала?
– Да я туда зимой вообще как-то не выхожу, – пожала плечами я.
– Вот и хорошо, – довольно отозвалась подружка, сноровисто привязывая длинную ленту к тому белому полотенечку, что первым из пакетов выудила.
Чего хорошего в этом? Не понятно. Если она надеется выбраться на балкон, то дело это почти безнадёжное, зимой снегом дверь заметает так, что не открыть её, потому-то я туда и не выхожу обычно. Да и Лиза об этом наверняка знает, у неё точь-в-точь такая же квартира – огромная, метров тридцати, кухня-столовая и четыре комнаты чуть поменьше, метров по двадцать пять, ванная, два санузла, прачечная, просторный коридор, утеплённая лоджия – зимний сад и балкон. Мне одной столько не нужно, конечно, но не продавать же родительскую квартиру? А то что квартплата велика, так и я не бедствую, наследство мне вполне приличное осталось, да и зарабатываю нормально. Но речь не о том, сомневаюсь, что та же Лизка снег на балконе зимой выгребает, хотя кто её знает, я как-то никогда не интересовалась.
Пока варилась каша, попили чаю с ещё горячими рулетиками, вот только мои надежды на откровенность подруги, не оправдались.
– Если ты свою личную жизнь налаживать не желаешь, и другим это сделать не даёшь, значит, придётся вынудить тебя сделать это самостоятельно и по собственной инициативе, – многозначительно изрекла подруга и на дальнейшие вопросы просто-напросто не отвечала, искусно меняя темы.
– Ты уж определись – вынудить или по собственной инициативе? – буркнула я.
– Одно другому не помеха, – отозвалась Лиза, давая понять, что раскрывать карты не собирается.
– У-у-у… – только и смогла простонать я в ответ.
Вот и как она собралась меня вынуждать? Не нравится мне это. Но зная Лизу без малого девятнадцать лет, понимаю – если этот ледокол взял какой-то курс, то… Сопротивление оказывать бесполезно. Чудно, как мне до сих пор от неё отбиваться удавалось, когда та норовила мне смотрины женихов устроить. Стоп. Смотрины? Выбор… Или как там в названии книги было? Отбор? Только не это…
А дальше, понеслось! Мне было вручено то самое, повязанное ленточкой полотенце.
– Повторяй – «Суженый-ряженый, приди утрись», и вешай его за окно, – руководила процессом Лиза. – Утром проверишь, полотенце влажное или сухое, расскажешь мне, каким оно было.
Да уж, судьба она такая, если снег пойдёт, будет мокрое, а он считай каждую ночь хоть немного, но идёт.
– А какое к чему? – изображаю живейший интерес, ведь она готовилась, сразу видно, вот только я спать хочу, вчера-то до глубокой ночи засиделась, и пусть поспала чуть подольше обычного, а всё равно сейчас организм настоятельно требовал на бочок и в люльку.
– А вот когда скажешь каким было, тогда и узнаешь, – отмахнулась подруга. – Теперь возьми кусок хлеба и раскроши на подоконник.
Сказано крошить, и хоть мусорить не особо хочется, но крошу, тут же подлетает Лизка:
– Ты чего творишь?!
– Ну, ты ж сказала…
– Не сюда, дурья твоя голова! – восклицает та. – Со стороны улицы.
– А-а-а… – протянула я, и быстро смахнув крошки на ладонь, открыла оконную раму, за которой как флаг развевалось полотенце.
И опять заговоры, наговоры. Наконец-то окно закрыли, успев основательно выхолодить помещение. Лизка подошла и собственноручно плотно гардину задёрнула.
– Не открывай, но прислушивайся, когда спать будешь, прилетят ли птицы хлеб клевать… – инструктирует она.
– Лиз, а ничего что зима и мы на четырнадцатом этаже?
– Да хоть на тридцатом, – пожала плечами та. – Если удача постучится в окно…
– Детка, ты не бредишь? – решила я сбавить пыл подруги.
– По поверьям, если птицы прилетят хлеб клевать, и заденут окно – не важно клюнут ли стекло или просто крыльями зацепят, значит, жди удачи в следующем году, – протараторила подруга, напрочь игнорируя мой настрой. – Если же просто тихонечко подъедят всё, значит, всё ровно будет, без особых перемен, а вот если и вовсе не пожелают заглянуть в гости, жди беды…
– Оу, да? Ну тогда, ладно. Тогда лучше уж пусть прилетают, – с самым серьёзным видом отозвалась я, наблюдая как Лизка помешивает кашу. – Небось обгадят всё, – буркнула, прекрасно понимая, что никаких птиц не будет, если только моя неугомонная подруженька их пинками к моему окну не загонит, а она может, и не важно, что тут четырнадцатый этаж.
– А коль и обгадят, то к деньгам, – спокойно отозвалась подруга. – Иди соли и сахара сыпани сама, и помешай. Вот та-а-ак. Хорошо. Скоро готово будет. А пока идём на балкон, – говорит, прихватив оставшуюся до сих пор на столе плошку с зерном.
Дверь как ни странно открылась с первой же попытки. Видать дело в том, что снега не так уж давно начались, и особо обильных пока и не было. Зябко ёжась под ледяными порывами ветра, Лизка, жестом заправского сеяльщика, взмахнула рукой рассыпая на девственно нетронутый снежок зерно.
– Горсть снега зачерпни, и внутрь пойдём, – говорит.
Сказано сделано. Одно хорошо, на морозце взбодрилась хоть, хотя пальцам зябко от снежного комка.
– Та-ак, дуй к раковине, а то капаешь на пол, – Лизка подтолкнула меня в спину. – На, – протянула сито. – Раскроши сюда свой снежок, да смотри чтобы ни крошечки, ни зёрнышко никуда не улетело. Промой под проточной горячей водой…
– Сомневаюсь, что на Руси в старинку девы так же делали, – проворчала я, но поймав укоризненный взгляд, сдалась: – Ну да ладно.
Сказано промыть, промыла, пока в сите не остались одни лишь зёрнышки.
– А теперь, пересчитай крупицы.
– С ума сошла? – выпалила я, глядя на горку мелких, не крупнее пшена зёрнышек, и искренне сожалея что зачерпнула столь большую горсть.
– Ты их попарно просто в сторонку сдвигай, важно знать чётное их количество или нет, – спокойно отозвалась подруга.
За этим-то делом задрёмывать я и начала, зерно меленькое, его много, гоняю по ситу, и носом клюю. И всё же домучила. В процессе подсунутое вино прихлёбывая, и к концу действа в голове приятно зашумело, по телу разлилась лёгкость, а происходящее стало напоминать сон.
А дальше мы что-то ещё делали, потом кашу в тарелку выложили, оделись и куда-то пошли, но едва на лестничную площадку вышли и двери лифта отворились. Я к тому моменту была основательно пьяна, и потом действовала как марионетка – что Лизка велит, то и делала. Кого-то помнится кашей той кормила. У того кого-то были начищенные до блеска дорогие мужские ботинки и чёрные брюки. Что выше я не видела, почему-то смущалась взгляд поднять. Потом… Потом ещё что-то было, но не помню, что. Кажется, даже песни пели… Ночью… Как ещё соседи жалобу не накатали?
А потом меня вновь разбудил звонок в дверь.
Сдёрнув одеяло, села, и сонно потирая глаза, нащупала ногами тапочки. Взгляд зацепился за висящие на стене часы. Девять двадцать.
Дежавю. Или День Сурка?
Плетусь открывать. На пороге Лизка.
– Кажется когда-то это уже было, – бурчу, пропуская её в квартиру.
– Вчера, – кивает.
Я невольно вздохнула с облегчением. А то в голове сумбур, и воспоминания путаются. Попробуй разбери что там сон, что реальность. Но коль Лизка говорит, что вчера нечто похожее уже происходило, то это обнадёживает, значит, всё не так и плохо у меня с головой.
– Что там с полотенцем? – интересуется Лизка.
Полотенцем? Ах, полотенцем!
Тут же начали всплывать обрывки воспоминаний. До какого-то момента вполне чёткие, потом размытые. Сны путанные, отделились от пьяной реальности минувшей ночи. И звуки странные доносящиеся с кухни, может и вправду ко мне в дом удача постучалась, да я не заметила?
Бррр… Вот и что за чушь в голову лезет?
– Не проверяла, – догадалась Лизка.
– Неа, – помотала лохматой головой я и решительно сдула с лица упавшие спутанные пряди. – Лиз, мне работать надо. Выноси вердикт, что меня там ждёт в следующем году.
– Так я ж тебе вчера ещё говорила… – явно растерялась подруга.
– Помнила бы я ещё…
– Что и суженного не помнишь?
– А должна?
– Ты его кашей кормила, как бы…
– Я? Кашей?
Хм… Кашу помню. Лизка варила, я заправляла. Потом мы оделись и куда-то пошли с той плошкой. А вот куда, зачем и что там было? Хоть ты убей – чистый лист в памяти.
– Ясно всё с тобой, – прервала затянувшееся молчание подруженция и отдёрнула портьеру. – Ну что тебе сказать? Счастье тебе привалит, и деньги. Стучались явно, вон, – она кивнула на обгаженное оконное стекло. – Твой любимый птичий помёт. И склевали всё. А полотенце, сейчас пощупаем, – произносит, отворяя окно и забирая замёрзшую и стоящую колом тряпицу в дом. – Выйдешь замуж, – говорит. И неожиданно добавляет: – Скоро.
– Так-таки и скоро? – передразнила я.
– А с судьбой, Катюх не спорят, – пожала плечами подруга. – Уж поверь мне, на себе проверила. Да, я же чего собственно пришла то! Ну проверить всё это ясно дело. В общем, у меня новость…
Договорить она не успела, раздался звонок в дверь.
– Привет Кать, – поприветствовал меня сосед и по совместительству муж Лизки. – Лиз, ну знаешь же, что опаздываем, а ты пропала!
– Ну и иду я, иду, – вмиг сдалась та, жестом показывая, мол, прости, потом поболтаем.
Ну потом, так потом, мне так лучше даже. Сейчас работой немного займусь хоть.
Глава 4 Крах планов и надежд
Пока готовила завтрак, включила ноут. Промежду помыть то, почистить это, то перевернуть, это помешать, подбегала к компу. В очередной набег загрузила почту, где обнаружила очень краткое и странное письмо от босса: «Идеально, но тебе это уже не поможет».
– Почему? – прошептала я, и невольно села на диван.
Меня что уволить хотят? За что? Я же всегда добросовестно выполняла свои обязанности, нужно кого-то подменить – пожалуйста, требуется выйти сверхурочно – пожалуйста, в выходные – тоже, на дом работу взять – не вопрос… Нет, не может такого быть! Тогда, почему же мне это не поможет? Может проект давно уже выбран, а вся эта история с конкурсом – всего лишь прикрытие? Такой вариант исключать конечно нельзя, но, если инвестор не идиот, он должен понять очевидные плюсы моего предложения. Вдруг это действительно гораздо выгоднее того, что им предложили ранее? Хотя… Есть и ещё вариант. Я ведь не одна работаю. Архитекторы, инженеры, дизайнеры и прочие специалисты, входящие в мою группу… В теории, они не обладают полной картиной, но кто им мешает слить информацию по частям? И если некто из конкурентов разжился этой информацией и успел ею воспользоваться…
«Почему не поможет?» – всё же отписалась я, но прошёл час, второй, минул пятый, а ответа так и не последовало.
Остаток дня всё в буквальном смысле валилось из рук. Накатила апатия. Всё поблекло, потеряло смысл. Я пыталась взяться за документы к проекту, систематизировать информацию в соответствии с тем, как буду говорить речь, но вопреки обыкновению вместо ожидаемого увлечения работой, желала лишь одного – прилечь и заснуть.
Так и пролетел последний выходной. Ничего толкового не сделала, Лизка больше не заходила, а к подаренной ею книге я старалась вообще не приближаться, понимая, что в очередной раз зачитаюсь. В итоге, так и легла спать в полном раздрае.
А на утро начались трудовые будни. На работе все куда-то спешили, суетились, а я пребывала всё в том же странно-апатичном состоянии. Надеялась, встречу начальника, выясню что означали его слова, но, увы, тот уехал на какую-то деловую встречу и появиться должен был лишь к пятнице, как раз на этот день и намечена репетиция презентаций от сотрудников нашей компании. Ещё и всякие текущие вопросы навалились – конец года, подведение итогов по уже закрытым или находящимся в работе проектам. Бумажная волокита, бесконечные проверки данных в программах, файликах эксель, подшивка документов для архива, сверки с бухгалтерией, поставщиками и заказчиками.
На работе приходилось засиживаться допоздна, домой возвращалась в состоянии побитой собаки и сил хватало лишь на то чтобы принять душ и упасть в кровать. И да, до сих пор гадала, что имел ввиду начальник, написав, что мне «это» уже не поможет. Стоит заметить, ответить он мне так и не удосужился. Одно поняла точно – увольнять меня вроде бы не собираются. Лизка как не давала о себе знать, что странно, обычно, она хотя бы раз в день, но звонила справиться о моих делах, а тут тишина. О её подарке я помнила, но сил и времени на него не оставалось от слова «совсем».
И вот уже вечер четверга, опять пришлось задержаться на работе, отчёт не сходился, и я нервничала, ведь надо успеть отрепетировать заготовленную речь. Наконец-то закончив, помчалась домой, и на пороге собственной квартиры обнаружила сияющую Лизку в домашнем халате и тапочках.
– Привет! Где тебя столько времени носит? Я жду, жду. У меня такие новости! – выпалила она, и я едва не взвыла осознав, что сегодня, судя по всему, спать совсем не лягу.
– Не шуми, соседи, наверное, спят уже, – буркнула я.
Лизка притихла, хоть я и понимала, что это ненадолго. Вот же принесла нелёгкая, а? Отчего бы ей вчера было не прийти, или завтра вечером? Почему обязательно сегодня, когда на часах уже почти одиннадцать, а ещё надо речь перечитать, и отрепетировать, и хоть немного поспать…
– Ты представляешь! Подтвердилось! – воскликнула та, ворвавшись в наконец-то открытую квартиру.
– Что подтвердилась, – искренне недоумевая по какому поводу такие бурные радости, поинтересовалась я.
– Э-э-э… А-а-а-а! Я же не успела тебе сказать за всеми этими гаданиями!
– Что сказать?
– Я беременна!
– Оу… – только и смогла выдавить я. – Поздравляю.
Прозвучало это как-то суховато, хотя я искренне радовалась за продругу. Малыша они с Женькой хотели давно, пять лет усиленно работали над этим вопросом, бегали по врачам, обследовались, проходили какие-то курсы процедур, и вот, наконец-то, чудо свершилось. Подруга примчалась поделиться своим счастьем, а тут я со своими проблемами на работе.
– Прости, я просто устала очень, – виновато извиняюсь.
– Да ладно! Главное ты теперь знаешь. И это не все новости, – почему-то покосившись в сторону двери, и снизив тон до шёпота, продолжила она.
У меня мелькнула крамольная мысль – неужто отец не Женька? Благо Лизка долго томить не стала, и тут же выпалила:
– Женин отец сказал, если Лёнька в ближайшие месяцы не женится и в течении календарного года не произведёт на свет наследника, то… В общем, именно мой муж унаследует контрольные пакеты акций и прочая, прочая, прочая.
– И? – немного подавшись вперёд и приподняв вопросительно бровь, интересуюсь.
А что? Ну вот не поняла я к чему все эти перешёптывания! Но подруга смотрит на меня и по-прежнему ждёт какой-то реакции.
– Вас можно поздравить? – неуверенно произношу, памятуя о том, что её муж не особо-то рвался возглавить семейное дело.
– Да какое там поздравить, Кать! Мозги включи! Леньке жениться срочно нужно!
– И что? – опять переспросила я, наблюдая как подруга по-хозяйски ставит чайник.
– Того, что ты идеальная кандидатура, к тому же, как ни крути, ты к нему неравнодушна…
– Была, – покривив душой, поправила её я.
– Ой ли! – фыркнула Лизка.
– На столь лакомый кусок и без меня куча претенденток найдётся, – отмахнулась я, хотя внутри что-то болезненно сжалось, видимо всему виной растревоженные недавним чтивом воспоминания, не иначе.
– Ка-а-а-ать, мы бы породнились…
– Лиз, мы и так, считай сёстры.
– Ну он же тебе нравился…
– И что?
– Вот ты заладила «и что», «и что…»
– Ты видишь его где-то тут? Он, насколько я припоминаю, мне пороги не обивает, предложениями руки, сердца и почек не заваливает, или он слишком занят, а ты уполномочена делать это за него? А генеральная доверенность от нотариуса имеется? Нет? Ну, значит, и разговора нет. Лиз, поздно уже, а у меня дел полно.
– Ну, я как бы узнать хотела… – вмиг сдулась подруга.
– А что тут узнавать? У него наверняка давно на примете кто-нибудь имеется, а если и нет, то выбор велик. Зачем ему я? Или… Он сам попросил тебя поговорить со мной? – не слишком-то веря в подобное интересуюсь, наблюдая за реакцией подруги.
Лизка потупила взгляд, поджала губы и нехотя помотала головой. Кто бы сомневался! Опять она самодеятельность развела. Стоило ей узнать, что в зоне доступа появился потенциальный жених, и тут же примчалась меня сватать. Вот только она не учла, что как бы я к нему не относилась, раньше или сейчас, не важно, всё равно, я ему, ещё тогда, пять лет назад, лесом не нужна была, а уж сейчас и подавно.
Это для неё он брат мужа, и просто Лёнька, а для меня – глава холдинга, в состав которого входит строительная компания, где я тружусь. Птицу столь высокого полёта вижу самое частое раз в полгода и обращаюсь исключительно по имени отчеству. Ну, не считая случайных и опять же нечастых встреч в неформальной обстановке на всяких семейных торжествах у Лизки.
Слово за слово. Выпроводила подружку ближе к полуночи. Полусонными глазами пробежала текст речи, и решив, что перед смертью не надышишься, легла спать. Лучше уж лишний раз не отрепетирую и без того на зубок выученную речь, но хоть относительно высплюсь.
Утро встретило мерзким мокрым снегом, ветром и заторами на дорогах. И вот, наконец-то удалось добраться до работы. Едва на совещание не опоздала, только и успела заскочить в кабинет, прихватить необходимые бумаги из сейфа и метнуться в конференц-зал. Члены моей рабочей группы, и наши внутренние конкуренты, уже заняли свои места за гигантским овальным столом, во главе которого восседал, так, до сих пор и не ответивший на мой вопрос Василий Георгиевич.
– Прежде чем приступим к репетиции, хочу сообщить одну не самую приятную, для некоторых, новость, – дождавшись, когда в зале все угомонятся, начал вещать Василий Георгиевич, и присутствующие после этого кажется вовсе дышать перестали. – Наши инвесторы и руководство холдинга, пришли к единогласному решению, что представлять проекты, и в последствии возглавлять выигравшие, смогут только те, чей статус относится к женат или замужем.
– Как?! – ошарашено прошептала я, а вокруг словно пчелиный рой зажужжал – все обменивались мыслями по поводу новости.
– А что делать нам, – подал голос инженер из моей рабочей группы. – Мы отстранены?
Коллеги косились в мою сторону так, будто я враг народа номер один. Зато члены конкурирующих групп даже и не пытались скрыть своего ликования. А во встреченном взгляде Василия Георгиевича, я явно прочитала сочувствие.
Руководитель выждал немного, пока основные страсти улягутся, и продолжил:
– Так вышло, что из пяти представляемых нами проектов, два вели не соответствующие требованиям сотрудницы, – произнёс он и сделала паузу.
У меня всё вокруг плыло перед глазами. Стоило немалых сил сдержать рвущиеся наружу слёзы обиды. И от того, что мы не единственные такие легче не стало. Столько сил вложено, столько надежд, и… Пшик! А ведь это не более чем прихоть вышестоящих! И оспаривать её не имеет смысла. Не зря же у нас частенько говорят – незаменимых людей нет, не нравится, выход через отдел кадров.
– Если вы можете дать гарантии, что к моменту проведения конкурса, успеете поменять свой статус – хорошо, не успеете – проект будет снят с рассмотрения, а группа депримирована, – продолжал распинаться руководитель, а меня каждое слово словно ножом резало. – Но я бы рекомендовал, выбрать другого представителя и подготовить его к проведению презентации проекта. В связи с этим, временно выбывших прошу покинуть помещение, и к концу дня отчитаться о принятом решении: вы выходите из числа участников, или же, если остаётесь, то на каких условиях.
Я вместе со своей группой покинула конференц-зал, ощущая сверлящие спину, довольные взгляды более удачливых в плане семейного положения конкурентов.
– В комнату для переговоров? – предложил один из коллег.
– Да, но… сначала за кофе, – отозвалась я.
Хотелось хоть ненадолго уединиться, привести себя в порядок и уже потом, взяв себя в руки, а потом уже отбиваться. А ещё… Ещё жутко хотелось плакать. Озвученное решение было несправедливо. Казалось мир рухнул, а жизнь потеряла смысл.
– Екатерина? – окликнула меня Светлана – одна из сотрудниц моей группы, очевидно тоже решившая наведаться к кофе-машине.
Я уже приготовилась отвечать благодарностью за слова сочувствия и совершенно опешила:
– Думаю, я лучше прочих смогла бы представить наш проект, – без предисловий припечатал та.
– Это буду решать не я, – только и смогла выдавить я, и подхватив свой стаканчик, ретировалась в кабинет, выделенный у нас под проведение всякого рода мелких переговоров.
Ну что сказать? Дебаты были жаркими. Кто-то в теории мог бы нас представлять с точки зрения знаний, но не обладал необходимыми ораторскими данными и харизмой, кто-то побаивался выступлений, робел, кто-то не подходил по статусу, как и я. Одна лишь Светлана подходила и по семейному положению, и по внешности, и по умению выступать на публике. Вот только многие её недолюбливали за чрезмерное высокомерие и заносчивость.
Чисто гипотетически, мои сторонники допускали, что за месяц и две недели, а как оказалось, сроки проведения конкурса по каким-то причинам перенесли, так вот, некоторые верили, что при должном желании я успею выйти замуж. К сожалению, именно я этой уверенности совершенно не разделяла. У меня был роман исключительно с работой, а за неё, как показала практика, замуж не выйдешь.
– Хороших выходных! – промурлыкала вся прямо аж светящаяся от счастья Светлана, и подхватив с моего стола приготовленные для неё папки с МОЕЙ речью, выскользнула из кабинета.
– Не обращай на неё внимания, – буркнула сидящая неподалёку Татьяна – женщина лет пятидесяти. – Может возьмёшь да выскочишь замуж, тут-то она и подотрётся.
– Да куда мне скакать, – отмахнулась я. – До понедельника, – произношу и подхватив вещи направилась к выходу под удивлёнными взглядами коллег.
Ну а что такого? Настроение хуже некуда, ничего прямо-таки горящего на работе нет, желания задерживаться там из-за повседневной текучки – тем более.
