Текст книги "Феи Гант-Дорвенского леса (СИ)"

Автор книги: Марина Беляева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– А ну прекратите немедленно! – раздался сердитый голос Рифмача. Вот и он появился, сидя на торчащей из земли коряге, недовольно покуривая трубку и скрестив руки на груди. – Это наша добыча, проклятые спригганы! Хотите всё себе забрать?!

«Спригганы», – сообразила Тилли, и кожа её покрылась холодным потом. Спригганы – это ещё хуже фир-дарригов. У фир-дарригов хотя бы нет причины обижаться на неё, а у спригганов… Да после того случая они её ненавидеть должны!

Как назло, прямо перед Рифмачом, словно из-под земли, вырос старый спригган – тот самый, которому Тилли не дала похитить ребёнка. Она узнала его сразу: похожий на яркую вспышку света или оживший огонь, его форма ни на секунду не оставалась постоянной. Его сородичи со всех сторон обступили Тилли, мрачно глядя на фир-дарригов, и Тилли смогла незаметно начать разрывать пальцами свои путы, которые оказались куда крепче, чем она надеялась, и следовало приложить усилия для освобождения.

– Уйди, Рифмач, – прошипел старый спригган. – Дай нашему народу отомстить ей, и мы уйдем.

– Враки! – закричал один из фир-дарригов. – Это наша девчонка! Мы первые её нашли!

– И в прятки мы с ней играли!

– В прятки! – закричал спригган и вспыхнул огненным пламенем. – Похоже, фир-дарриги столь глупы, что не видят разницы между обычным человеком и убийцей фей!

– Да! – поддержали другие спригганы, пока Тилли со всех сил старалась разорвать веревку. – Её нужно убить! Немедленно!

– Какие вы скучные, – лениво произнёс Рифмач. – Великие колдуны леса не смогли спрятаться от глаз простой девчонки! Вот потеха-то!

Лес засмеялся, а старый спригган заискрил, прямо как стальные шестерни на заводе Тилли.

– Хочешь сказать, что мы плохие колдуны? – проскрипел он.

– Ага, – хихикнул кто-то из фир-дарригов. – Да вы такие уродливые, что даже подменыши из вас выходят никудышные!

От таких слов спригганы неподвижно замерли, а старый спригган потух и стал похож на безобразную человекоподобную головешку. В Тилли вновь проснулась надежда: сейчас они подерутся и перестанут обращать на неё внимания!

– Вот значит как, – угрожающе прошипел старый спригган и вдруг вспыхнул с такой силой, что на секунду Тилли показалось, будто начался пожар, а стоявшему напротив Рифмачу пламя опалило бакенбарды.

Что тут началось! Феи вцепились друг в друга, ругаясь, бранясь и неистово махая кулаками. Они исчезали и тут же появлялись в другом месте, обманывая своих соперников; спригганы покрывались шипами, каменными наростами и выпускали когти и зубы из самых неожиданных мест, а фир-дарриги быстро перемещались по траве и ловко уворачивались от атак. Маленькие феи, шефро, паки, бравни – все они собрались вокруг, наблюдая за столь невиданным зрелищем, кричали, радовались, смеялись и, конечно же, подбадривали дерущихся.

Это была идеальная возможность для побега, и Тилли её не упустила.

Ей пришлось немного повозиться, что разорвать травяную веревку, и, когда ей это наконец удалось, девочка осторожно освободила ноги. К её счастью, феи были настолько увлечены дракой, что не заметили, как она распутала ещё и руки, так что Тилли только и оставалось, что резко вскочить с места и драпать со всех ног.

Когда наконец раздался пронзительный крик старого сприггана «Она уходит, уходит!», Тилли находилась достаточно далеко от поляны, но она всё равно побежала ещё быстрее и теперь её бы не смог догнать даже самый быстрый из бродячих огоньков. Она перепрыгивала через корни и лежащие камни, с ловкостью лани спускалась по палым листьям и умудрялась не упасть… А подъемы! Тилли и не подозревала раньше, что она может с такой быстротой взбираться по почти отвесным уступам и подъемам в горки!

«Может быть, я смогу убежать, – лихорадочно думала она. – Может быть, всё будет хорошо, и я смогу…».

Бам!

Неведомая сила схватила девочку за ногу, и Тилли упала, больно ударившись лицом в грязную землю. Её резко потянуло назад, так сильно, что Тилли не могла ни за что схватиться и удержать себя.

– Ну теперь-то ты попалась, отвратительная девчонка! – заорал неизвестный, и девочка с ужасом узнала в его голосе Гилли Ду: проклятие, она совсем забыла о берёзах! – Твоя кончина ужасна и неминуема!

Уже второй корень схватил девочку за ногу и пополз вверх по бедру. Впервые за этот день у Тилли прорезался голос, и она закричала, исступленно хватаясь разбитыми и расцарапанными грязными руками за павшие листья и траву, и с ужасом осознавая свою близкую кончину. Цепляясь за землю и пытаясь отбиться от схватившего её чудовища, Тилли думала только о том, что она не может умереть. Вот просто не может, не сейчас, не от рук костлявого демона, живущего в деревьях! Она должна спасти свою деревню, она должна помочь Жоанне и маме, она должна работать на фабрике… Она просто не может умереть!

И когда охваченный диким страхом девочка уже почти оказалась возле притянувшего её дерева, а Гилли Ду выпустил из березового ствола свою тонкую бледную руку длинными пальцами, произошло чудо.

Из кустарника, росшего на возвышенности, выскочила Кейтилин с топором наперевес, и со всех своих слабых сил рубанула по тянувшим Тилли корням. Гилли Ду заорал от боли, и Тилли, ведомая внутренним чувством, дернула на себя ноги. Девочка не смогла оторвать корни, как ей хотелось, но ей удалось ослабить держащие её путы, и тогда Кейтилин ещё раз ударила топором.

– Проклятье! – закричал Гилли Ду, корчась от немыслимой боли. Кейтилин не могла видеть его лица, но Тилли даже во время отчаянной борьбы смогла разглядеть слезы на его березовых деревянных щеках. – Чтоб вы сдохли, уродливые человеческие дети!

С третьего раза Кейтилин смогла отрубить его корни, и ноги Тилли почувствовали долгожданную свободу. Она не успела подняться на ноги, как Кейтилин резко схватила её за шкирку и потащила за собой, бросив одну-единственную фразу:

– Бежим как можно быстрей!

И в кои-то веки Тилли была полностью с ней согласна.

* * *

– Она уходит, уходит! – закричал Огонёк, пока его молодой и неопытный соперник корчился, охваченный пламенем. Лохматые кудри девчонки в последний раз показались из-за деревьев, и дальше было только слышно, как эта неуклюжая деваха со всех ног топает по прелым листьям, пытаясь убежать от своих преследователей.

Огонь, из которого состояло тело старого сприггана, вспыхнул с новой силой. Это ж надо было – так глупо упустить девчонку! Нет, определенно её следовало забрать сразу и не вступать в перепалку с наглецами фир-дарригами: начистить им хорошенечко рыла они могли бы и в следующий раз, для этого вовсе необязательно было отвлекаться от своей главной цели. Впрочем, пока ещё не всё потеряно, и, если его братья моментально возьмут себя в руки и отправятся за ней, они ещё смогут её догнать.

И братья собрались: прекратив драться со своими противниками, они гурьбой кинулись вслед за девчонкой, следуя по звукам её шагов. Они обгоняли друг друга, прыгали по головам своих товарищей и все, все до единого были преисполнены ненависти к той, которая осмелилась помешать им красть ребёнка. А какой славный был ребёночек! Крепкий здоровый мальчик, из которого мог бы вырасти настоящий представитель их племени. От этих воспоминаний Огонька охватывала бессильная злоба и отчаяние: он был слишком стар, чтобы рассчитывать на вторую такую удачу – теперь-то люди будут бдительнее охранять своих малышей. А ведь ему так хотелось хотя бы на время принять прекрасный человеческий облик! К сожалению, в отличие от остальных фей спригганы могли стать подменышами только в старости, а до того они обязаны существовать в своём первозданном уродливом облике. Конечно, они при этом оставляли украденных детей себе, и тогда похищенные ребятишки становились такими же спригганами, как они, только сильнее и красивее; но такое случалось нечасто – ведь поди найди ребёнка, которого можно спокойно украсть, да ещё и не подраться за него с боуги или пикси! Еле-еле нашли одного, впервые за несколько лет: чудесный мальчик в многодетной семье, родители подмену бы и не заметили… И кой чёрт дёрнул эту глазачку поднять шум!

Вспоминая о недавних событиях, Огонёк не сразу заметил, что они сбились со следа. Лишь потом он очнулся, когда понял, что шаги девчонки больше напоминают простое шуршание листьями, а его братья почему-то продолжают бежать вслед за этим звуком, как будто не чувствуют разницы.

– Стойте! – закричал он. – Остановитесь, мы бежим не туда!

Услышав голос старшего товарища, спригганы осторожно притормозили; вопреки человеческим представлениям о них, эти феи были не такими уж и неловкими – их нечеловеческие уродливые туши вовсе не мешали им быть быстрыми и аккуратными.

Огонёк прислушался к лесному шуму: человеческий ребенок, когда бежит, топает так, что содрогаются леса и горы, опускаясь всей своей тяжелой тушей на ногу. А это что за звук? Как будто бы ветер легонечко гладит деревья по лиственным макушкам. Никакого сходства с бегом человека!

– Эй, она убежит, – сказал Каменюга, и остальные согласно закивали.

Огонёк не слушал его: он напряг весь свой чуткий слух и пытался понять, как давно они с ней разминулись. Он слышал пение птиц, тихое хихиканье фир-дарригов (вот уж без кого не обошлось!), шуршание палых листьев, легкий танец ветра между деревьями, плач Гилли Ду… Вот, оно!

– Мы бежали всё это время совсем не в ту сторону, – зло процедил он сквозь зубы. Затем вспыхнул, подобно костру; в такие моменты он становился страшным даже для таких чудовищ, как келпи, оборотней и даже для настоящих драконов. – Проклятый Рифмач, ты всё это время сводил нас с верной дороги!

Смех фир-дарригов становился громче вместе с рыданиями Гилли Ду где-то вдалеке; эти твари оказались повсюду – на ветках деревьев, под прелыми листьями и за стволами деревьев. Вместо Рифмача перед спригганами появился Запевала, самый молодой из своего народа: как и положено трусливой крысе фир-дарригу, он появился вдалеке на пригорке, чтобы его нельзя было достать.

– Ваш народ ещё глупее, чем стая диких собак, – насмешливо произнес он, и спригганы недовольно зароптали. – Могущественные колдуны Гант-Дорвенского леса, ха! Повелись на такую простую уловку!

Огонёк в бешенстве заскрежетал зубами. Стой Запевала хоть немного поближе, и он бы разодрал этого мальца в клочья, так, что от него остались бы только ошметки на ветвях деревьев. Он ещё смеет насмехаться над ними!

– Трусливые твари, – прошипел он. – Посмотрим, что вы скажете Королю, когда он вас призовет к себе!

Запевала переменился в лице. Фир-дарриги редко когда позволяли себе злость или ярость: даже со злейшими своими врагами (например, спригганами) они вели себя весело и беззаботно. Этот был ещё слишком молод и позволил чувствам захватить себя. Он подскочил поближе и со злобой произнес:

– Нечего завидовать нам, старик! Пора бы спригганам признать, что вы не лучшие колдуны среди фей. И никто, слышите, никто не смеет прерывать игру фир-дарригов безнаказанно!

На это Огонёк усмехнулся и перекинулся взглядом с Ручейком, Каменюгой и другими братьями-спригганами. Они-то знали, что со спины к хвастающемуся Запевале неслышно подкрадывался невидимый Шёпоток – такой же хороший мастер в отводе глаз, как и фир-дарриги.

В лесу стало невыносимо тихо. Лишь вдалеке раздавался стон Гилли Ду, страдавшего от боли вместе с порубленной топором березой.

Как и предполагал Огонёк, от Запевалы действительно остались только кровавые ошметки.

Глава 9

Они бежали до тех пор, пока ноги не начали отказывать, а воздуха в груди не хватало даже на вздох. Тилли упорно продолжала двигаться вперед, хотя ей приходилось напрягаться изо всех сил. Кейтилин почти не отставала от подруги, однако её ноги устали значительно раньше.

– Он не бежит за нами, – наконец произнесла она, едва шевеля языком. – Надо остановиться.

– Нет, – ответила Тилли и тотчас же споткнулась об корень. Кейтилин дёрнулась, чтобы поймать подругу, однако Тилли сама схватилась за ветви ели и таким образом удержала себя.

– Тилли, – Кейтилин положила руку на плечо подруги. – За нами никто не гонится. Остановись, пожалуйста.

– Тебе так кажется, – сквозь зубы бросила Тилли. Всё тело её было охвачено крупной дрожью, она всхлипывала и в панике искала дальнейший путь для побега. Но каким-то образом ей удавалось удержаться от слез – вероятно, потому, что она привыкла к постоянному страху и ощущению погони.

– Тилли, – Кейтилин аккуратно обняла девочку, не касаясь её кожи. – Тилли, успокойся. За нами правда никто не бежит, я тебе обещаю. Посмотри, пожалуйста, вокруг – видишь ли ты хоть кого-нибудь, кто может причинить нам вред? Просто посмотри и скажи, ладно?

Следуя совету подруги, Тилли окинула лес вокруг них уставшим бессмысленным взглядом. Она видела фей: маленьких и покрупнее, с интересом разглядывавших беглянок и говорящих друг с другом на своём фейском писклявом языке. Но ни спригганов, ни фир-дарригов, ни Гилли Ду она, как ни старалась, так и не смогла увидеть.

«Неужели они и в самом деле нас упустили? – подумала она. – Или просто прекратили преследование? Но почему? Ведь старый спригган увидел, как я бежала. Может, его остановили фир-дарриги? Ох, не оказалось бы это ловушкой».

– Я никого не вижу, – нехотя ответила Тилли. – Ну, кроме маленьких духов леса.

– Ну вот видишь!

Кейтилин упала на землю, не заботясь о чистоте своего платья. Тилли немного помедлила, но всё же последовала её примеру – и только после приземления на листья она поняла, как же сильно она устала. Ноги отчаянно болели и отказывались шевелиться, на руках были длинные царапины и пара порезов после встречи с Гилли Ду, а ладони… Какие же грязные у неё ладони!

«И почему это меня беспокоит? – внезапно подумала Тилли. – Проклятие, эта неженка вконец превратит меня в чистюлю!».

И, повинуясь минутному раздражению, скрестила руки на груди, не вытирая их от грязи. Ну, чтобы Кейтилин видела.

Однако Кейтилин вообще не смотрела на руки Тилли.

– Ты кого-то видела из них? – спросила она, тяжело дыша. – В смысле, на тебя кто-нибудь напал?

– Да, – помедлив, ответила Тилли. Зачем врать, всё равно правда вскроется. – На меня напали фир-дарриги.

– О, я знаю их, – Кейтилин спиной облокотилась на ствол ели, и её волосы тотчас же приклеились к коре. – Это самые страшные шутники из фей, да?

– Правильно, – кивнула Тилли. – Они хотели меня убить, но я начала с ними играть.

– Какая ты молодец! – Кейтилин слабо улыбнулась. – Так ты и спаслась, да?

– Нет, – ответила смущенная Тилли: ей было приятно, что её похвалили, но всё-таки ей всё равно казалось это очень странным. – На меня напали спригганы, и они подрались с фир-дарригами за то, кто будет меня убивать. Это меня спасло. А потом Гилли Ду…

– Ох, не говори, – Кейтилин сжала кулачки. – Спригганы – это ведь такие гоблины, да? Почему они хотят тебя убить?

– Не гоблины, феи, – покачала головой Тилли. – А почему они хотят меня убить…

Вопрос Кейтилин поставил девочку в тупик. Она уже забыла о том, что наплела тогда, когда её спросили о цели побега; кажется, что-то про проклятие… Она никак не могла вспомнить. И теперь Кейтилин смотрела на неё, почти не моргая, а Тилли рискует запутаться в ещё большей лжи, потому что ничего не помнит, что говорила тогда.

– Это с проклятьем связано, – небрежно бросила она, отвода взгляд; ох, хоть бы не выдать свой страх, хоть бы не выдать! – Ну, помнишь, я говорила?

– Да, помню, – кивнула Кейтилин. – Это они тебя прокляли, да?

– Не они, – вздохнула Тилли: ох, придется, видимо, говорить правду! Но только наполовину: не рассказывать же этой златовласке, что она собирается отдать её Паучьему Королю… – Знаешь, кто такой Паучий Король?

– Я слышала сказки о нём, – пожала плечами Кейтилин. – Какой-то большой мерзкий монстр, да?

– Ну, вроде того. Мерзкий уж точно. – Тилли ухмыльнулась, примеряя слова Кейтилин на Паучьего Короля. Как маленький ребёнок разговаривает, ну надо же. – Это повелитель фей в Гант-Дорвенском лесу. Он у них самый главный.

– Да? А разве не Миртовая фея? – удивилась Кейтилин.

– Какая Фея, о чем ты, – раздраженно ответила Тилли. – Только он. Они к нему прибегают за советом, они ему жалуются на людей, а ещё он – самый большой колдун на свете. Его логово скрыто от людей: они видят простую полянку и не боятся, а потом он нападает на них и съедает целиком. Только кожу оставляет.

– Да, я знаю об этом, – кивнула Кейтилин. – Я думала, это просто сказки. Папа говорил…

– Папа говорил! – передразнила Тилли. – Я его сама видела! И как он убивает – тоже! Это он меня проклял и заставил из дома сбежать! Сказки… Да твой папаша фею в жизни никогда не глядел, а ещё говорит!

– Не сердись, – спокойно ответила Кейтилин. – Он в самом деле не видел фей. Не все же такие, как ты.

Тилли замолчала. Она не знала, обидеться ли ей сейчас или нет, и потому замерла в неопределенности. Конечно, Тилли знала, что люди в основном не способны видеть фей, пока они сами не покажут себя, но она всю жизнь пребывала в уверенности, что это не настоящая проблема, а люди сами по себе просто ужасно невнимательны. Все в её семье видели фей (кроме отца, пусть там ему будет хорошо), и ей просто не приходило в голову, что может быть как-то иначе. Что люди идут по базару, делают покупки, общаются с друзьями, и не видят, как огромный водный дракон утаскивает малютку практически из материнских рук. Или как боуги вертятся вокруг них, вытаскивая деньги из карманов и портя еду. Или как носатые киллмулисы делают муку вместо уставших мельниках. Некоторых из них можно заметить, даже не надо для этого как-то по-особенному стараться, нужно просто глядеть в оба и не терять бдительность.

Но это если говорить о подменышах и воришках. А остальные феи? Откуда людям знать, что осенью шефро каждый вечер танцуют на ветвях деревьях и красят их в красные и желтые цвета, что у некоторых пчёл вместо королев в ульях находятся бравни, которые подчиняют их себе? Может ли человек увидеть урхина, который в обличие ежа ползает по его огороду?

Нет, всё-таки Кейтилин немного права. Но совсем чуть-чуть.

Лучше вообще не обратить на это внимание и продолжить рассказ.

– В общем, Паучий Король у них главный, – закончила она, вновь отводя взгляд в сторону.

– А как он выглядит? – спросила Кейтилин. – В сказках его по-разному описывают. Я потому не верила, что он существует…

– А он по-разному и выглядит. – Тилли растянулась на земле и, услышав, как хрустнула её уставшая шея, слегка испугалась. – Феи вообще не любят выглядеть одинаково. Он хоть таким станет, хоть сяким, хоть вообще без головы. И здоровенный же он! Серьезно, вот как отсюда да вон той ёлки. Я его всего раза два видела, и всегда он был здоровенный.

– А на человека-то он похож?

– Я ж сказала, он одинаковым не бывает. Когда я его видела, немного был похож. Только вот тело – паучье…

– Бр-р-р, жутко! – вздрогнула Кейтилин. – А, если не секрет, за что он тебя проклял?

Тилли замолчала. Ей не хотелось рассказывать ту историю с младенцем и спригганами: она представляла, как Кейтилин начнёт её тискать, жалеть, плакать, и ей от этого становилось невыносимо. Конечно, порой девочка любила, чтобы её пожалели и приласкали, но Кейтилин это делала… как-то неправильно, что ли. Тилли тут же начинала чувствовать себя никчемной вымогательницей, и это вызывало у неё острый приступ тошноты.

Ну уж нет, пусть лучше только половину всей правды знает.

– А у меня вся семья проклятая, – ответила наконец она. – Мы глазачи же. Феи таких не любят.

– Почему? Разве не лучше, когда их можно увидеть?

– Дурило, конечно, не лучше! Представь, хочешь ты кого-нибудь обмануть, превращаешься в другого человека, или младенца… А тут тебя настоящего видят! Что ж тут хорошего!

– Тебя послушать, все феи только и делают, что убивают, обманывают и грабят, – пожала плечами Кейтилин.

– Ну да, – недоуменно ответила Тилли, чье удивление было так велико, что она даже не подумала обидеться.

Кейтилин, впрочем, ей не поверила. Кажется. Только замолчала с непонятным видом и отвернулась. Тилли не поняла, в чем проблема, и это поведение заставило её рассердиться.

– Ты мне не веришь, что ли? – спросила она прямо.

Та неопределенно пожала плечами. Что, конечно же, совсем не успокаивало Тилли.

– Я других фей знаю, – сказала Кейтилин. – Добрых, волшебных и ласковых.

– Угу, знает она, – хихикнула Тилли. – Сказок небось начиталась, и теперь верит в фей-крестных. Ах, милая бабушка, добрая соседка, мачеха опять меня обижает!..

– А вот и никакие не сказки! – вспылила Кейтилин, и это был первый раз, когда Тилли увидела в её глазах нечто, похожее на злость. – Я сама их видела! Общалась с ними!

– Ага, конечно, – с вызовом произнесла Тилли. – Ты про пикси ничего не знаешь и линдвормов тоже! Каких фей ты видела, бабусек страшных на базаре? Тоже мне, волшебные феи!

– Прекрати! – грозно крикнула Кейтилин, сжимая кулаки.

– Что, ударишь меня? – хихикнула Тилли. – Давай, обожги кулак! Знаешь, кто ты? Лгунья! И проклятия у тебя никакого нет!

Кейтилин замолчала, и Тилли поняла, что перегнула палку. Никаких угрызений совести она, впрочем, не испытала: ей казалось, что Кейтилин намеренно дразнит её, и потому заслуживает честности на свою голову. Или вообще дура, а это ещё хуже – зачем церемониться с дурой? Которая, к тому же, проблем никаких не знает и непонятно отчего сбежала из дома! Вот Тилли ей всё рассказала, а она молчит: значит, врёт она всё! И фей никаких не видела, иначе бы знала, что они совсем не добрые!

Кейтилин медленно выдохнула. На мгновение Тилли показалось, что она в самом деле собирается её ударить (уж Тилли бы ей потом ответила!), но нет, Кейтилин даже не подняла руки.

– Не буду, – ответила она. – Драка не решение проблемы. И вообще так вести себя невоспитанно.

– Ой, извини, что забыла свой реверанс, – хихикнула Тилли. – Воспитанная, тоже мне…

– Реверанс – это поклон, его нельзя забыть, – мрачно ответила Кейтилин. – Зачем ты хочешь со мной поссориться?

– Я хочу?! Да это ты постоянно мне мешаешь!

– Чем мешаю?

– Глупостью своей! Бред постоянно какой-то несешь, и уверена в нём!

– А вот и нет! – сквозь зубы произнесла Кейтилин. – Это неправда!

– Правда-правда, – мстительно ответила Тилли. – Знаешь, как это выглядит? «Ой-й-й, я ни разу не была в лесу, и фей никогда не видела, поэтому я надену свои лучшие туфли и буду всем говорить, как феи выглядят на самом деле! Ой-й-й, я такая молодец, хи-хи-хи! Ах, опасность, опасность, кто-нибудь, спасите меня!».

Тилли так мастерски изобразила голос и повадки Кейтилин, что та даже не сразу решилась ответить ей. А уж после того, когда Тилли начала лихорадочно махать руками, изображая Кейтилин в беде, та не вытерпела и вцепилась в волосы девочки.

Как Тилли и предполагала, Кейтилин совсем не была такой сильной, как и Тилли. Той даже не пришлось касаться её кожи – она просто ударила Кейтилин в живот, чтобы та ослабила хватку, схватила за руки и вывернула их. Кейтилин закричала от боли, а Тилли не теряла времени даром и стукнула девочку коленом.

– Прекрати! Мне больно!

– Больно, да? Больно? А если кожи коснусь, будет больно?

– Отпусти меня!

– Самая умная тут, считаешь? Я тебе скажу, кто тут самый умный! Шваль тупая, дура набитая! Папаша твой от шлюхи тебя родил, а та сбежала!

– Прекрати!

Последний крик заставил Тилли остановиться. Она словно услышала свои слова со стороны; не то чтобы они её ужаснули (ругалась она порой и покруче), но она вдруг поняла, что это было, пожалуй, перебор.

Девочка отпустила руки, и Кейтилин упала на землю. Тилли стало немного неловко: в городе она бы вообще не переживала, да ещё дала бы ей пинка как следует, но тут, в лесу, где никого больше нет, кроме них и фей…

– Извини, – сказала она. – Про папу я зря, наверное.

Кейтилин ничего не отвечала, уткнувшись носом в землю.

– И опасности ты не боишься, – немного подумав, добавила Тилли. – Ты меня все-таки спасла. Много раз.

Она села рядом с упавшей Кейтилин, не зная, что делать дальше. Обниматься лезть не хотелось, да и оттолкнула бы она её (Тилли бы так и поступила на её месте), а добрые слова говорить она не умела. Особенно девочкам.

– Эй, – тихо спросила она. – Тебе лучше?

– Я не уверена в своей правоте, – наконец сказала Кейтилин. – Это неправда. Я говорю уверенно. Я правда ничего не знаю об этом лесе, но я должна вести себя так, понимаешь?

– Не понимаю, – честно ответила Тилли, но затем добавила: – Но это тяжело, наверное.

– Я правда чувствую себя бесполезной! – вскричала Кейтилин и подняла голову. – Я не умею готовить, не умею колоть дрова… Я туфли-то решила надеть просто потому, что была уверена, что ничего с ними не сделается! Я же во дворец иду, а там девочки должны быть красивыми! А тут…

– А дворец-то тебе зачем? – спросила Тилли.

Кейтилин не ответила на этот вопрос. Она села на колени, ссутулившись и нервно теребя пальцы. В её золотых волосах запутались павшие листья, а одежда была немногим чище, чем у Тилли. И, что самое страшное, её, по всей видимости, это вообще не напрягало.

– Ну ладно, не отвечай, – пожала плечами Тилли. – Мне-то что.

Они замолчали. Кейтилин периодически всхлипывала и тыльной стороной ладони вытирала слёзы, а Тилли теребила дырявую юбку и не знала, что нужно говорить в таких неловких ситуациях. Феи шелестели листьями, разговаривали друг с другом, смеялись, и всё это незаметно вплеталось в музыку леса – с пением птиц, карканьем ворон, хрустом веток и прочими звуками, наполнявшими Гант-Дорвенский лес жизнью.

И ни одного признака погони. Ни затаившихся хихикающих фир-дарригов, ни злого бульканья фочанов, ничего. Только покой, умиротворение и повисшая в наполненном запахами воздухе неловкость.

– Извини, – ещё раз произнесла Тилли.

– Ничего, – тихо ответила Кейтилин.

– Это… ты не бесполезная. Хотя ты мне и не нравишься.

Кейтилин повернула голову набок. Тилли была бы рада заметить в её глазах надежду, или радость, или что-то такое, но во взгляде златоволосой несносной девчонки были только грусть и покорность. И это заставляло Тилли чувствовать себя… неправильно.

– Правда? – тихонько спросила Кейтилин.

– Ага, – сказала Тилли. – И не только из-за пирожных. Ещё из-за одеяла.

– Это хорошо.

– Угу.

Они вновь замолчали, правда, теперь уже не так неловко, как несколько минут до того. И песни фей теперь не казались Тилли такими невыносимыми.

– Вечереет, – неожиданно произнесла Кейтилин, и Тилли только сейчас заметила, что всё вокруг стало бледно-синим. – Надо ночлег искать.

– Ага, – негромко согласилась Тилли, и тут её как будто ударило обухом по голове. Она резко повернулась к подруге и внимательно стала изучать её одежду. Кейтилин хотела её спросить, что с ней не так, когда Тилли радостно воскликнула:

– Слушай, у тебя же рукава не спалены!

Кейтилин тут же подняла свои руки и начала их рассматривать: помимо старых ожогов от прикосновения Тилли, на её одежде в самом деле не было никаких подпалин. Ни на животе, ни на локтях, ни в других местах, куда её колотила Тилли.

– И в самом деле, – произнесла она. – Может быть, это заклинание спадает? Как думаешь, Тилли?

Девочка радостно улыбалась, но затем постепенно её улыбка сходила на нет.

– Вовсе не из-за этого, – наконец произнесла она. – Просто ты мне не помогала. Мы с тобой подрались, и из-за этого, видимо…

– А ты оставляешь ожоги только тем, кто тебе помогает? – спросила Кейтилин, и Тилли ущипнула саму себя: вот дуреха, прокололась на такой ерунде! – Ты мне об этом не говорила.

– Потому и не говорила, – ответила Тилли, опуская взгляд. В эту минуту ей хотелось лечь на землю и умереть. – Так мне Паучий Король сказал. И я тебе говорила! Ну, чтобы ты проваливала. Помнишь, когда встретились?

– Про «проваливай» я помню, – кивнула Кейтилин. – А про проклятье ни слова. Ну ладно, это уже не так важно, всё равно вместе идём. Найдём ночлег, и вот тогда я врежу тебе от души!

После этих слов Тилли с благодарностью взглянула на свою спутницу, понимая, что её простили, раз даже такая девчонка, как Кейтилин, сказала ей, что врежет. Хотя это, как она говорит, «ужасно невоспитанно».

– Ага, давай, – кивнула она. – Я тебе даже отвечать не буду, честно-честно!

И они двинулись вперёд, не ориентируясь по сторонам света и не высматривая берёзы вдали. Воздух и деревья становились все синее и синее, некоторые феи начинали светиться оранжевыми, зелёными, золотыми, голубыми и белыми огоньками, некоторые только просыпались и расправляли свои крылышки и лапки, и почти всё заинтересованно смотрели вслед Тилли и Кейтилин.

Подходил к концу второй день их путешествия.