Текст книги "Просто прости и просто помни (СИ)"

Автор книги: Марина Афанасьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Эй привет, что-то случилось?

– Мамы больше нет. Ты мне нужен. Захвати сигареты.

Через полчаса я и мой друг стояли на балконе и курили. Это была первая сигарета за два года. Нужно было организовать похороны, я должна была похоронить свою маму, самого близкого человека не Земле.

Прощальная церемония была назначена на семнадцатое число. Вскрытие показало, что смерть наступила из-за оторвавшегося тромба, но от этого не стало легче. Папа заперся в своем кабинете и не появлялся до самого начала службы. Я уже была одета, осталось сесть в машину и поехать на кладбище, но мне не хватило сил пойти к ней на похороны. Я не хотела видеть маму в гробу, не хотела вспоминать ее такой. Я не смогла с ней попрощаться. Не важно, что скажут люди, не важно, что обо мне подумают, но я хотела оплакать маму, хотела побыть одна. Запершись в своей квартире, я взвыла как раненый зверь. Через несколько часов в моей гостиной появился Никита:

– Так и знал, что найду тебя здесь.

– Как все прошло?

– Твой папа молодец, держался. Но ему не хватало твоей поддержки.

– Я не могла там быть. Понимаешь, это же моя мама! Как можно хоронить маму?

– Я бы очень хотел тебе помочь, но не знаю как.

– Просто посиди со мной. Я не хочу быть одна.

– Это не обсуждается. – Он снял пальто и присел ко мне на диван. Остаток дня и вечера мы провели в тишине.

Горе разъедало меня изнутри. Пережить расставание с любимым, это одно, пережить смерть матери другое. Я не хотела никого видеть и слышать. Отец улетел в Германию, видимо для него было проще и легче погрузиться в дела, но я не имела права грустить, каждый переживает горе по-своему. Да и я знала, что он переживал намного сильнее меня, ведь он утратил любовь своей жизни, человека с которым прожил четверть века. После похорон прошло 9 дней. Набравшись в себе смелости, я посетила ее могилу. Все было украшено белыми лилиями и хризантемами. Это были самые любимые цветы моей мамы. Я стояла как каменная, возле нового пристанища моего дорогого человека. Тело пробивала дрожь. Слезы текли не переставая. Сердце сжимало тисками. Затем из груди вырвался отчаянный крик, я упала на колени и зарыдала. Я обнимала сырую землю и горько плакала. Мои друзья стояли рядом, пока я как прикованная, сидела у могилы мамы. В этот момент пришло осознание, что я больше никогда не смогу обнять ее, не смогу с ней поговорить, не смогу прийти за советом. Не стало моего родного человека, не стало моего друга, не стало моей веры и силы. Я не представляла, как буду жить без нее, как буду существовать, но знала, что это будет самым сложным испытанием моей жизни.

Это была другая разновидность боли. Мое переживание горя началось с гнева. Далее следовало отрицание, затем торги и депрессия. Принятие так и не наступило. Это была моя беда, и я не хотела ее ни с кем делить. Я даже уже не плакала. Я просто лежала на постели, уткнувшись в одну точку, и постоянно думала о маме. Последний наш разговор прошел на повышенных тонах, а я даже не успела сказать, как она много значит, и как сильно я ее люблю. В моей жизни появилось еще одно место, которое я посещала ежедневно – кладбище.

Осенью лилии было практически не достать, только по предварительному заказу, поэтому я довольствовалась хризантемами. В какой-то степени, это действие вошло в привычку, и даже напоминало некий ритуал. Каждое утро, я первым делом заходила в цветочный магазин, затем шла на кладбище, и через время возвращалась в квартиру. Это был уже обычный и привычный маршрут для меня. На кладбище, возле могилы мамы, я почему-то ощущала покой. Я говорила с ней часами, рассказывала о снах и прочих мелочах, которые мы привыкли обсуждать. Место, где был похоронен мой дорогой человек, было скромным, и на удивление уютным, если так можно сказать о кладбище. Не было пугающих оградок, тяжелых памятников и крестов. Были небольшие надгробия, которые смотрелись весьма аккуратно. Таким образом, у меня появилась новая жизнь, в которой не было никого, кроме меня и моего горя. Мои близкие переживали за меня, но помочь никак не могли.

         Как-то утром приехал папа:

– Я знаю, тебе сложно, но я не хочу и тебя потерять. Кроме тебя у меня никого не осталось.

– Ты и не потеряешь.

– Дочь, ты практически живешь на кладбище. Мне твоя подруга звонила.

– Так я отдаю дань уважения.

– Нет. Ты винишь себя и живешь с этим опустошающим чувством. Я знаю, мы никогда не были близки, и я могу только представить, что ты сейчас испытываешь, но пойми, я тоже скучаю. Я не представляю, как жить без нее, как просыпаться и засыпать. Мы прожили более 25 лет вместе, и никогда не расставались больше чем на день. А теперь я один, и что мне дальше делать я не знаю.

– И я этого не знаю. Я каждое утро просыпаюсь и первым делом звоню ей, оставляю послание на автоответчик и только потом планирую день. Мы с ней никогда не переставали общаться, и я искренне не понимаю, как это пережить. Прости, что тебе приходиться видеть меня такой, но другой я просто быть не могу. Мы же говорим о моей маме! – И мой голос задрожал.

– Тебе не одной больно. Я тоже ее любил.

– Я просто представить не могу, как быть дальше. И самое страшное, что мы поругались, буквально перед тем...

– Я знаю. Но не вини себя. Она сразу же тебя простила. Она всегда прощала, чтобы ты не делала, и чтобы ты не говорила.

– Я могу чем-то помочь тебе дома?

– Я купил квартиру, теперь буду жить там. Адрес пришлю.

– Значит квартира? Самое время! Поздравляю с покупкой!

– Дина, я просто не могу находиться в доме. Понимаешь, там все напоминает о ней. Мебель, интерьер, даже мой кабинет, так как это она его обставляла. Везде ее вещи, которые я просто не смогу убрать или раздать кому-то, весь дом пропитан твоей мамой. Я не смогу его продать, так как он слишком много значил, но и не смогу жить в нем, так как просто сойду с ума. Я никогда не разлюблю ее и уж точно не забуду. Она была всем для меня, а теперь мой мир опустел, и в первый раз в жизни, я не знаю, что мне делать. – И он заплакал. До этого я никогда не видела, как плачет мой отец. Я не имела права с ним так говорить. Обняв его, мы некоторое время просидели молча:

– Прости меня, я не подумала.

– Прошу тебя, перестань каждый день проводить на кладбище. Не трепи свою душу.

– Я постараюсь, честно, постараюсь.

– Просто прости себя и помни ее, этого будет достаточно.

– Я не уверена, что смогу.

– Сможешь, ты даже не представляешь, какая ты сильная. Спасибо за разговор, но мне пора. Ах, да, чуть не забыл, я принес тебе небольшой подарок. – И он протянул мне ключи:

– Это от твоей новой квартиры?

– И от нее тоже. Но, это ключи от твоей галереи. Скажем так, прощальный подарок от мамы, она всегда хотела, чтобы твои работы получили всеобщее признание.

– Она всегда верила в мой талант. Спасибо.

– Я думаю, ты решишь, что с ней делать.

Неделю спустя, ранним утром, на моем пороге появился Глеб, которого я явно не ожидала увидеть:

– Я приехал, как только узнал, соболезную вашей утрате. Твоя мама была хорошим человеком.

– Спасибо, я знаю. Хочешь кофе, я только сварила.

– Не откажусь.

Некоторое время мы молчали, первой начала я:

– Ты здесь проездом, или как?

– Я больше никуда не денусь.

– Ясно. Нашел, что искал?

– Потратил время впустую.

– Ясно.

– Дина, я знаю, что сделал тебе больно, и мне бы очень хотелось все исправить.

– Давай не сейчас. Мне достаточно моих эмоций, не хочу новых, тогда я просто не выдержу.

– Я понимаю.

– Ничего не произойдет, если мы притворимся, что никогда, ничего не было, и мы просто случайные знакомые, однажды встретившиеся в Риме.

– Хорошо. Глупый вопрос, но как ты?

– Плохо, но я справлюсь.

– Я могу чем-то помочь?

– Нет. Ты же не вернешь мне маму, просто наслаждайся кофе.

– Мне жаль, что меня не было рядом.

– Ты ничего бы не смог сделать или изменить.

– Ты не была бы одна.

– А я и не была. Со мной практически всегда были мои друзья, так что, все нормально.

– Дин, мне действительно жаль.

– Я знаю, и для меня много значит твой приезд.

– Я могу тебе звонить?

– Я не уверена, что мне это сейчас нужно, но спасибо, что спросил.

– Не буду задерживать тебя, спасибо за кофе, я пойду.

– Возможно, когда мне будет, не так больно, мы сможем поговорить о нас, но это будет не сегодня.

– Я буду ждать твой звонок, столько, сколько это потребуется.

– Спасибо.

Мне всегда казалось, что наша встреча после разрыва пройдет иначе, но случилось так, как случилась, и часть меня хотела, чтобы он никогда не уходил, но другой части просто было необходимо пережить внезапное горе.

Последующие несколько месяцев я упорно работала. С появлением галереи моя жизнь изменилась. Я не перестала скучать, но я стала меньше грустить, а это можно было считать победой. Свои белоснежные локоны я сменила на темное каре, тем самым избавившись от груза печали. С Глебом мы больше не виделись, и не старались поддержать связь. Я готовила свою первую выставку, а это требовало определенных усилий. Назначив дату, подготовив работы, разослав приглашения и выбрав подходящий наряд, я была готова показать свой талант миру.

На удивление я была спокойной, сосредоточенной, тихой. Все было сотни раз перепроверено, поэтому для волнения не было причин. В качестве вечернего наряда было выбрано строгое платье, темно-зеленого цвета. Выставку я посвятила маме. Практически на всех работах была изображена она. Где-то грустная, где-то веселая, ранимая, искренняя, добрая и задумчивая. После, в газетах написали, что моя выставка стала открытием для нашего города, своего рода культурным достоянием...

Глава 4. Прощание

Город стал слишком тесным и чужим для меня. В одно прекрасное утро я нашла в своем ящике 2 билета с открытой датой вылета, собрала вещи, закрыла галерею и, не задумываясь, уехала. Мне не было интересно имя отправителя, я была ему благодарна за спонтанность. Папа больше месяца находился в Европе, за его квартирой присматривала экономка, а свои ключи я оставила соседке. Не было проводов, громких слов и утомительных прощаний. Я просто исчезла, перестав отвечать на звонки друзей, заказчиков и прочих людей.

 Лиссабон встретил меня дождем, а аэропорт Портела, привычной суетой и беспокойными туристами. Благо не возникло проблем с багажом и, закончив все дела с регистрацией, я отправилась в отель «Mercure», в котором я однажды останавливалась с мамой. Оставив вещи в номере, я пошла на ознакомительную экскурсию. Столица Португалии порадовала меня своей архитектурой, старинными зданиями и уникальными памятниками. Я еще несколько часов побродила по извилистым улочкам, после чего вернулась в отель. В первый раз за достаточно большой промежуток времени я нормально спала.

В Лиссабоне я провела 4 дня. Этот город подарил мне массу положительных эмоций и новых снимков. Далее была Сесимбра. Великолепная, приморская деревня, с потрясающими видами, о которых так много писали на туристических форумах, вызвала у меня интерес. Здесь я провела 2 дня. Сняв комнату в небольшом пансионате, практически на самом побережье, я наслаждалась закатом, попивая ароматный кофе в уютном плетеном кресле.

Я меняла города, знакомилась с разнообразными людьми, ела удивительные блюда и жила в самых интересных местах Португалии. Таких эмоций я давно не испытывала. Моим новым пристанищем стал городок Фару. Его можно было назвать столицей провинциального округа. Удивительное, уютное место пришлось мне по нраву, и мне почему-то захотелось в нем пожить, чуть больше, нежели несколько дней. В этот раз я арендовала небольшой домик в центре городка и даже купила цветы для уюта. Даже в чужой стране у человека должен быть дом, место, где он будет чувствовать себя комфортно, и защищено. Больше месяца скитаний по Португалии, больше месяца одиночества, но я все же стала счастливее. Еще в начале путешествия я связалась с друзьями и папой, сообщив, что жива, и что со мной все в порядке. В моем новом доме мне нравилось все, начиная с цветовой гаммы, и заканчивая планировкой. Здесь я провела три недели, наслаждаясь каждым днем своей новой жизни. Каждое утро я пила кофе в небольшой кофейне, читала книгу и просто отдыхала от всего на свете. Несколько раз в неделю я посещала пляж, любуясь безграничным горизонтом и наслаждаясь свежестью морского воздуха.

По приезду в эту колоритную страну, я завела блокнот, в который записывала идеи, планы, мысли. Периодически я писала маме письма, делясь с ней своими чувствами и эмоциями. Эти письма никогда не дойдут до адресата, но мне становилось легче, поэтому они не были бессмысленными. Мне не хватало ее. И никакое путешествие не могло этого изменить. Я нуждалась в ней, я просто хотела вновь стать маленькой девочкой, которая все свободное время проводила с мамой. Я скучала.

Перед отъездом я написала еще одно письмо и сожгла его на пляже. Так, я попрощалась с ней. Португалия была выбрана не случайно. Эта была первая страна, где я попробовала кофе, с первого глотка влюбившись в этот напиток, первая страна, где я сделала свой первый снимок, первая страна, где мы отдыхали с мамой. Странно, но после прощания мне стало легче. Мне потребовалось больше месяца, чтобы перестать плакать, и больше трех, чтобы говорить о ней без дрожи в голосе. Мама была... непривычно звучит, особенно когда речь идет о самом дорогом в мире человеке. Стоя на песчаном пляже, я думала о вечности, о прошлом, о маме. Вспомнилась наша первая прогулка по побережью. Ее каштановые волосы развивались на ветру, а в глазах словно отражалось море. Мы смеялись, играли с волнами, шутили. Непонятно почему, но я практически не помнила ее голос. И если бы не автоответчик, на который я регулярно звонила, я бы скорей всего и не вспомнила его. «Прощай моя дорогая, моя безграничная любовь, мое понимание. Мне всегда будет тебя не хватать, я всегда буду о тебе помнить» – прошептав это, я развеяла пепел своего послания и отправилась собирать вещи. Мое странствие подошло к концу, нужно было возвращаться...

Глава 5. С чистого листа

         Возвращение. Здравствуй серый, больше не любимый город. По приезду сразу отправилась на кладбище, так сказать навестить маму. Это место раньше пугало меня, сейчас, мне почему-то здесь спокойно. За несколько дней до моего приезда звонил папа. Смерть мамы не сделала нас ближе, но мы стали чаще созваниваться, а это что-то, но значило. После кладбища заехала в родительский дом. Не была здесь с того дня, как ее не стало. Мебель накрыта белой тканью, картины, фотографии и зеркала завешаны, а когда-то здесь было уютно. Здесь больше не пахло папиными сигарами, выпечкой и ванилью. В доме больше не пахло мамой. Грустно.

Волной нахлынули воспоминания. Вспомнились наши душевные вечера у большого камина, мамины сказки и папины истории. Как мне этого будет не хватать, как же я буду скучать за этим домом, за смехом, за семьей, за нами...

Мама была и всегда будет особенной. Она посвятила своей семье всю себя без остатка, за что я ей очень благодарна. Кроме того, она открыла мне удивительный мир книг и старых фильмов, научила меня рисовать и с уважением относиться к старшим.

В их комнате время будто бы замерло. Все вещи остались лежать так, как она их оставила, словно дожидались хозяйку, которой больше не суждено было вернуться... ее любимый пуховый платок, который она всегда носила зимними вечерами, помада, флакон духов и книга, с загнутой страницей. Казалось, что она просто спонтанно уехала, только не купила обратный билет. Еле слышно пахло чайной розой. Она любила этот запах, поэтому часто пользовалась парфюмированной водой и ароматическими маслами, непременно утром и перед сном. На прикроватной тумбочке стоял стакан с недопитой водой, а у кровати ее розовые тапочки. С папиной стороны кровати лежали его очки и спортивный журнал. Странно, они никогда больше не будут спать в этой постели, жить в этом доме, встречать вместе закаты. Я не выдержала и заплакала. Я плакала до тех пор, пока не услышала звук подъехавшего автомобиля. Спустя несколько минут, в дверях показался папа:

– Дина! Как я рад тебя видеть? Но, что ты здесь делаешь?

– Здравствуй! Мое путешествие закончилось, вот я и дома.

– Дай, обниму тебя! – Мы простояли некоторое время в обнимку (для нас это было не характерно).

– А почему ты здесь?

– Проезжал мимо, увидел открытые ворота и решил проверить.

– А если честно?

– А если честно, раз в месяц, я заезжаю сюда. Около часа сижу в этой комнате, вспоминаю ее, читаю газету и уезжаю. У меня тоже есть свои ритуалы. А что насчет тебя?

– Привычка. Я всегда после путешествий приезжала сюда. Мы часами болтали, рассматривали фотографии и смеялись. Буду скучать по этому, буду всегда скучать по ней.

– Я тоже. Хочешь чая или кофе?

– Не откажусь.

– Я знаю одно неплохое место, там уютно.

– Ты не будешь против, если мы попьем кофе здесь? Так сказать, напоследок.

– Только не здесь.

– В комнате достаточное количество комнат, где мы можем посидеть.

– Идем, я сварю тебе чашечку эспрессо.

– Ничего не имею против.

Пожалуй, это был самый долгий наш разговор за все время. Я рассказывала ему о своем путешествии, он улыбался и шутил. Мы никогда не были настолько близки.

Утром следующего дня я приехала в его новую квартиру на завтрак. После нашего семейного особняка она выглядела компактно, но довольно уютно и стильно. В папином кабинете висело несколько снимков с моей выставки и мамин портрет, над его рабочим столом:

– Маме здесь бы понравилось.

– Я старался. Мне захотелось, чтоб это место стало моим домом. Но, без нее, это сложно назвать домом, скорее комфортным местом для ночлега, да и я здесь бываю не так часто.

– У тебя довольно милая квартира, а станет она твоим настоящим домом, или нет, зависит только от тебя. Но если ты захочешь, я постараюсь тебе помочь.

– Буду признателен.

Последующие недели я проводила в обществе друзей и в своей галерее. Пустота поселилась в душе, с каждым днем разъедая ее все сильнее и сильнее. Я знала, что только один человек сможет мне помочь, тот, кто однажды разбил мое сердце, тот по которому я продолжала скучать.

         Мне потребовалось несколько дней, чтоб собраться с мыслями и несколько часов, чтоб набраться смелости и набрать его телефонный номер. Через три гудка он ответил, и мы договорились о встрече в городском парке, возле Чертового колеса. Глеб принес мои любимые французские розы и 2 билета на аттракцион:

– Рад, что ты позвонила. Это тебе. – Он протянул мне букет.

– Спасибо.

– Я купил билеты, надеюсь, ты не возражаешь?

– Я только за.

Мы заняли одну из кабинок. Колесо было пустым. Как оказалось, Глеб выкупил его на час. Иногда, хорошо быть богатым:

– Как твое путешествие?

– Значит, это был ты?

– Я подумал, тебе не помешает отдых. Слишком много на тебя навалилось.

– Спасибо. Это важно, правда.

– Я хотел хоть что-то сделать для тебя.

– И я это оценила. – Сделав паузу, я подкурила сигарету:

– Ты начала курить?

– После этой пачки брошу. Это португальские, у них особый вкус, или это просто внушение, но они мне определенно нравятся.

– Тебе идет этот цвет и эта стрижка.

– Это было спонтанным решением.

– Как ты?

– Я опустошена. Не могу привыкнуть, что ее нет. Все жду, что она позвонит.

– Это пройдет, нужно время.

– Как ты с этим справился?

– Перестал ждать писем. Если помнишь, я потерял маму, когда мне было 12.

– Помню.

– Но, я все равно скучаю по ней.

– Я не уверена, что смогу без нее.

– Человеку в любом возрасте нужна мама. Твои переживания нормальны.

– Она всегда была больше чем мама.

– Знаю. У вас была особая связь.

– Она как будто бы повсюду. В музыке, в фильмах, в ароматах, в местах. Я недавно ехала в трамвае, и видела женщину в возрасте, отдаленно напоминающую ее. Я представила, какой бы она была, если бы не умерла в возрасте 44-х лет, и заплакала, так и не доехав до конечной остановки. Не понимаю, как она могла меня бросить.

– Ты же знаешь, что она тебя не бросала.

– Знаю, но от этого не становится легче. Мне так ее не хватает. Мне хочется, чтобы все случившееся было сном, чтобы не было этой пустоты и этой боли, чтобы мама была жива. – И я заплакала. Глеб несмело меня обнял, дав возможность выплеснуть эмоции. Не знаю, сколько я плакала, но к тому времени, я докурила вторую сигарету. Покинув аттракцион, мы некоторое время гуляли по парку молча. Он первым нарушил тишину:

– Я могу тебе чем-то помочь?

– Просто побудь со мной.

– Я никуда не денусь.

– Ты однажды уже это обещал.

– Я испугался. Знаю, мне нет прощения, но я бы все отдал за еще один шанс.

– Действительно все? Где гарантии, что тебе можно верить?

– Можем оформить все официально, если захочешь.

– Это предложение? Я пока не готова, связывать жизнь с ненадежным человеком.

– Как мне тебя разубедить?

– Не знаю. Еще не придумала.

– Сообщишь, как придумаешь?

– Да, конечно.

– Я видел твои работы, они удивительные.

– А как тебе галерея?

– Довольно уютная, но мне кажется, она не отображает тебя.

– Не моя цветовая гамма, но на первое время пойдет.

– Когда следующая выставка?

– Я пока не планировала выставлять свои новые работы. Думаю, логичней будет нанять персонал, и сдавать ее в аренду другим фотографам, которые тоже захотят заявить о себе.

– Нужна помощь?

– Не откажусь. Ведение дел, учет и все такое, мне сложно дается. Я же гуманитарий, цифры это не мое.

– Знаю, поэтому с радостью возьмусь за это.

– Думал, выберешь себе в помощники Никиту или Юльку. Кстати, как они?

– Они путешествуют по Европе, каждый со своей половинкой. Они слишком много долго возились со мной, им нужен отдых, а я уже большая девочка.

– У тебя есть я.

– Ты есть, но не у меня, но за твое участие я благодарна.

– И на этом спасибо.

– Хочу сделать в квартире ремонт.

– У меня есть отличный дизайнер, могу дать номер, если нужно.

– Нет, спасибо. Я хочу сделать все сама. Я много читала в самолете.

– Сама?

– Ремонт, это слишком громко сказано. Хочу оживить интерьер, покрасить стены, или что-то в этом роде.

– Я тебе нужен?

– В качестве рабочего?

– Пока, на большее не претендую.

– Я не против. Будет, кому двигать мебель.

– Когда хочешь приступить?

– Завтра. Тебя устроит?

– Да. Завтра я свободен. Я проголодался. Поужинаем?

– Не сегодня, но за предложение спасибо.

– Во сколько мне приехать?

– В 9.00 я буду готова.

– Значит, договорились.

– Спасибо, за прогулку, и за колесо. Мне понравилось.

– Если захочешь, как-нибудь повторим.

– Захочу. Будь уверен. – На этой ноте мы попрощались.

Вечер я посвятила мыслям и бокалу вина. Странно, тот, кого я старалась ненавидеть, вновь пробрался в мою душу. Я всегда скучала по нему, скучала по нам. Да и он стал единственным, кто смог принять мою боль.

         Новый день, новые планы, свежие мысли. Ровно в девять я вышла из дома. Глеб уже ждал у подъезда с двумя стаканами кофе. Покупки не заняли много времени, ведь впервые за долгое время, я шла в магазин, зная, что мне нужно. Купив пленку, кисти и несколько оттенков красок, мы вернулись в мою квартиру:

– Здесь ничего не изменилось, ну если не считать зеркало.

– Пришлось снять фотографии, сам понимаешь, что воспоминания к добру не приводят.

– Да, конечно. Что мне делать?

– Для начала, пройди в гостиную, и подожди, пока я переоденусь.

– Как скажешь. Ты будешь переделывать балкон?

– Нет. Это единственное место, которое мне нравится. – Я скрылась за дверью спальни. Через несколько минут я вернулась, одетая в джинсовый комбинезон и зеленую майку:

– Отличный выбор, тебе идет! Раньше никогда не видел тебя в подобном.

– Ну, я же затеяла перемены. Нужно соответствовать.

– Мой костюм не такой стильный, но не сковывает движения.

– Тебе идет спортивный стиль, но в классическом, ты выглядишь привычней.

– Я это учту.

– С чего начнем?

– Нужно переставить мебель, освободить стену и расстелить пленку. – Как скажешь. Ты заказчик, а я исполнитель.

Глеб справился за полчаса. Мебель стояла в углу, а рассматривала пустую стену:

– Что здесь будет?

– Пионы.

– Вторые твои любимые цветы, стоило догадаться. Ты не против, если я составлю тебе компанию?

– Не думаю, что тебе это будет интересно, да и мне хотелось бы побыть одной.

– Я могу прийти завтра?

– Это было бы не плохо.

Глеб ушел, и я начала творить. В далеком детстве я всерьез занималась живописью, и видимо навык был не полностью утрачен. Потратив несколько часов на контуры, я принялась придавать яркости рисунку. Шаг за шагом я уверенно приближалась к цели. Темнело, но это не останавливало меня. Напротив, я стала рисовать еще уверенней и активней. Игра теней, оттенков, и вот я завершила рисунок. Теперь, на моей светло-бежевой стене было пять больших, сочных, ярких пионов, стоявших в большой вазе. Когда я закончила рисовать, за окнами уже начинался новый день. Довольная, но жутко уставшая, я отправилась в ванну, чтоб смыть с себя краску.

         Глеб приехал в районе 11, прервав мой недолгий сон, хотя в принципе, я и не возражала. Мы выпили кофе, расставили мебель по своим местам, и отправились в магазин за новыми шторами. Очередной суетливый день, ничего особенного. Вечер я провела за общением с друзьями, которые жаждали подробностей.

Утро нового дня началось со звонка папе:

– Привет пап. Как ты? В какой стране на этой недели?

– Привет. Я в Италии, через неделю планирую приехать на пару дней. А как ты?

– Не знаю. Странно. Первый раз, когда я не звоню ей с утра, и не пою любимую песню в трубку.

– Сегодня 16-е?

– Да пап, 16 июля, ее день.

– Заработался совсем. Прости меня.

– За что?

– За то, что оставил тебя одну в этот день.

– Не страшно. Я большая девочка, справлюсь.

– Я всегда буду скучать по ней, ты не думай, что я забыл твою маму.

– Знаю. Я все понимаю. Пап, я редко говорю тебе это, точнее, практически никогда, но, я люблю тебя.

– Я тебя тоже дочь. Спасибо, мне было важно это услышать.

– Мне пора пап, у меня много дел.

– До связи. Береги себя.

Надев черный сарафан, я отправилась в новую обитель мамы. По пути я купила ее любимые цветы и конфеты. На кладбище практически никого не было. Тихо. Спокойно. Уныло. «С Днем рождения мама. Я люблю тебя» – прошептала я. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я вернулась домой. В этот день я не плакала, хотя мне очень хотелось.

На лестничной клетке меня ждал Глеб:

– Я не смог дозвониться. Вот и приехал.

– Я была у мамы. У нее сегодня День рождения.

– Хочешь поговорить?

– Нет. Хочу выпить. Составишь компанию? – В ответ он кивнул и последовал за мной в квартиру. Мы заказали еду и открыли бутылку вина. Разговоров не было, но мне нравилась эта тишина в его обществе.

Глава 6. Открытие

В одно августовское утро курьер принес букет французских роз. После позвонил Глеб и поздравил с годовщиной знакомства. Мило, спасибо, запомню.

Мы стали видеться чаще, точнее мы виделись каждый день. Мы вместе обедали, иногда ужинали, гуляли и смотрели фильмы. Мы не говорили о нас, не держались за руки, но при этом были очень близки. Мои друзья неодобрительно относились к нашему общению, но это был мой выбор, с которым им нужно было смириться.

В галерее дела шли неплохо. Местные художники и фотографы регулярно выставляли в ней свои работы, внося в наш скучный мир новые краски.

Это был обычный вечер четверга. Папа попросил заехать в пустующий дом за почтой. Непонятное чувство, когда ты приезжаешь в обожаемое тобой место, но больше не можешь в нем находиться, из-за разрывающих душу воспоминаний. Глеб решил составить мне компанию, чему я была рада. В этом доме больше не жило счастье. Теперь, это был простой особняк, такой же бездушный, как и большинство других на нашей улице. Почта была сложена в аккуратную стопку в папином кабинете:

– Мне всегда нравился этот дом.

– Ты себе даже представить не можешь, как сильно я его любила.

– А теперь?

– А теперь это просто недвижимость.

– Расскажи мне об этом месте.

– Ты и так все знаешь.

– А вдруг, я забыл. Хочу еще раз послушать.

– Ладно, но только одну историю. Не слишком хочется ворошить эту тему.

– Мне этого будет достаточно.

– Когда я была маленькой, мы очень много времени проводили с мамой. С ней мы танцевали, читали, придумывали истории, готовили и смеялись. Вечерами мы частенько сидели у камина, мама рисовала очередную картину, а я наблюдала за процессом. Иногда, укутавшись пледом, мы читали сказки, рассуждая о судьбе героев, о добре, о зле, о мире. Это были удивительные вечера.

– Твоя мама рисовала? – Прервал он меня.

– Да. А я разве не говорила?

– Нет. Картины тоже я не видел.

– Они все на чердаке. Мама не любила их показывать. Так сказать, художница, которая не жаждала признания.

– Почему?

– Не знаю. Эта тема никогда не поднималась в нашем доме. Возможно, ей не хотелось отдаляться от нас, может, у нее были другие причины. Но, рисовала она с душой.

– Я могу взглянуть на ее работы?

– Да, думаю, она не возражала бы. Пойдем на чердак, там пристанище ее картин.

Чердак нашего дома больше напоминал художественную мастерскую, нежели помещение для хранения вещей. У окна стоял мольберт, плетеное кресло и небольшой комод с кистями, красками, альбомом. Здесь до сих пор пахло мамой:

– Мамино укромное местечко, ее маленький мирок.

– Здесь очень уютно.

– Даже не знаю с чего начать. Вот, к примеру, этот портрет она нарисовала, когда мне было 5. А вот этот, когда мне было 10. Эта картина получилась после нашей первой поездки в Париж.

– Они невероятные! Теперь понятно, откуда у тебя твой талант.

– На самом деле, я много лет назад забросила живопись, да и рисовать, я начала спонтанно. Мама радовалась моим успехам, но никогда не пыталась через меня воплотить свои нереализованные мечты и цели, а просто помогала мне и направляла.

– Ты не хочешь выставить их в своей галерее?

– Думаю, мама не одобрила бы этого.

– А может, стоит? Здесь столько прекрасных работ!

– Нет. Хотя, я однажды думала об этом.

– Посоветуйся с отцом, подумай. Не обязательно называть имя твоей мамы и продавать картины, достаточно их просто выставить и показать обществу.

– Я подумаю над твоим предложением, но не сегодня.

– Я не стану настаивать.

Последующих несколько недель я провела в раздумьях. Глеб был прав, прав во всем, но я не имела права принимать подобное решение в одиночку. Собравшись с мыслями, я позвонила папе:

– Слушаю. – Сонно ответил он.

– Я тебя разбудила?

– На этой неделе я в Чикаго, у нас сейчас ночь. Что-то срочное?

– Нет, просто хотела поговорить.

– Давай поговорим, я все равно уже проснулся. Ты чем-то встревожена? Все нормально?

– Да, не волнуйся. Все хорошо. А как ты поживаешь?

– Жив, здоров, чего и вам желаю. На самом деле, я в порядке.

– Пап, скажи, а как ты смотришь на то, если я посвящу маме выставку.