Текст книги "Выдумщики"

Автор книги: Марика Ми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 5

Они выехали до рассвета и ворвались в только-только просыпающийся Город. Машин почти не было, и дорога заняла всего пару часов. После разноцветного Мирграда все вокруг казалось еще более серым, чем обычно. Стоял туман, и дома тонули в нем, видны были только мутные желтые квадраты окон.

Лаура высадила зевающую Аду перед подъездом и укатила. Адель застыла в нерешительности – надо было идти в школу, но это казалось настолько нелепым, что она никак не могла убедить себя в реальности какой-то там школы. Она танцевала с выдумщиками в зачарованном городе, а теперь пойдет слушать крики учительницы русского. Просто абсурд.

Ада задумалась. А чего ты хочешь, поинтересовалась она у себя. Вопрос был странный и непривычный. Чего ты хочешь? Обычно она спрашивала – что ты должна сделать, что тебе нужно, как правильно поступить? Забавно, такой простой вопрос. Чего. Ты. Хочешь.

– Я хочу к Марку.

Она даже улыбнулась, насколько это было просто. Ада не видела брата уже две недели, постоянно волновалась за него и теперь хотела навестить. Она развернулась, мысленно помахала школе рукой и поехала к Марку.

Приемные часы еще не наступили, но милый парень-охранник пропустил ее без вопросов. У отделения она поймала знакомого врача, и тот отвел ее в комнату для отдыха.

– Я рад, что ты пришла, Ада, – сказал он. – Марк очень по тебе скучал. Пойду его разбужу.

Оказывается, все было так просто. Чтобы увидеть брата, нужно прийти, поздороваться с врачами и дождаться Марка. Никаких «тебя не пустят», никаких «ты наткнешься на маньяка», даже никаких «ты потеряешься по дороге». Ада ездила сюда уже пять лет, она с закрытыми глазами могла дойти до комнаты отдыха.

Пришел Марк, и от его вида у Адели сжалось сердце. Он ужасно похудел, щеки ввалились, под глазами лежали огромные синие тени; движения стали заторможенными, а взгляд рассеянным. Ада слишком хорошо знала, что это значит, но заставила себя широко улыбнуться. Меньше всего брату нужно ее унылое лицо.

– Здорово, что ты пришла, – сказал Марк и кивнул на диван. Обычно они сидели на стульях, по разные стороны от стола. Почему-то мать считала, что так правильно. Но сейчас ее не было, и можно сесть куда хочется.

Они расположились на диване и некоторое время молча разглядывали друг друга, привыкая, ища мелкие перемены в лицах, прическе, взглядах.

– Ты стала счастливее, – заметил наконец Марк.

– Наверное, – улыбнулась Ада, смущенно проводя рукой по волосам. – Я начала… больше общаться с людьми.

– Это тебе на пользу.

Она отвела взгляд. Как хотелось бы рассказать все брату! Но мать говорила, что ему стало значительно хуже и его нельзя волновать. Рассказы о странностях его всегда выводили из равновесия, а уж рассказ о такой странности…

– Что с тобой, Аделька?

– Можно я полежу у тебя на коленях? Как раньше?

– Конечно, – растерянно улыбнулся Марк. Отодвинулся на край дивана, чтобы дать Аде больше места. Она положила голову ему на колени, сложила ладошки вместе и закрыла глаза. – Ты чего это? – тихо спросил Марк, проводя рукой по ее волосам. – Совсем мама зачморила? Ты ей скажи, чтобы не обижала, а то я вернусь и буду с ней серьезно разговаривать!

– Ты, главное, вернись, – пробормотала Ада, засыпая.

– Ты стала появляться чаще, – заметил Марк. Он стоял, прислонившись к дереву, и улыбался.

– Я уснула, да?

– Сразу же. Пойдем! – Он направился к качелям. – Помнишь, ты всегда приходила ко мне, когда было страшно по ночам.

– И засыпала у тебя на коленях, – добавила Ада, вспоминая. – Это было так давно.

– Ничего не изменилось, ты по-прежнему приходишь ко мне, когда страшно.

Марк сел на качели и оттолкнулся от земли. Ада встала рядом.

– Почему ты думаешь, что мне страшно? Наоборот. Я счастлива. Все настолько по-другому!

– Но не я.

– Не ты?

Ада тут же погрустнела. Конечно, как бы весело она ни общалась сейчас с парнем, сидящим на качелях, он был просто миражом. А брат, ее брат, сидел сейчас на диване в комнате отдыха в больнице. И, несмотря на изменения и умения, Адель ничего не могла с этим поделать.

– Как мне быть? – спросила она у призрака. – Помочь тебе… ему? Как мне вернуть его?

– Спроси его об отце или расскажи о Мирграде. Поговори с ним хоть о чем-нибудь! Хватит печься о его здоровье, поговори с ним, наконец!

Ада помотала головой.

– Но как это поможет? Он только будет волноваться. Я не хочу, чтобы ему стало плохо.

Призрак слетел с качелей и мягко приземлился на землю.

– Вот в этом ваша проблема. А сейчас ему хорошо?

– Нет, – уныло ответила Ада.

– Ты даже не представляешь, насколько нет!

Что-то в его голосе испугало Адель. Брат никогда не говорил с такой злобой. Но почему он на нее злится? Она же ничего не сделала. Она просто не хочет, чтобы из-за нее брату становилось только хуже. Мать и так ее все время ругает за то, что она достает Марка.

Вдруг призрак подошел к ней и крепко обнял. Уткнулся носом в волосы и прошептал:

– Разве ты не видишь, что с ним происходит? Он исчезает, растворяется. Ты знаешь, что он просыпается только тогда, когда ты приходишь? Ты знаешь, что он живет от встречи до встречи, а все остальное время лишь вспоминает?

Не я, а он становится призраком. Все, что у него и осталось, это я и эти сны. Но скоро и меня не будет. Он исчезнет так же, как исчез отец. Точно так же.

– Марк…

Но Ада была уже одна.

– Марк!

– Все хорошо, Аделька, – шептал брат. – Это просто кошмар. Так не выспалась?

– Что?

– Ты уснула, как только легла. Не выспалась?

Ада открыла глаза.

– Марк…

Он подмигнул ей и улыбнулся.

– Поднимайся, засоня. Нас скоро прогонят.

Ада села.

– Прости, я… Я долго спала?

– Ну… Прилично.

Марк смотрел на нее с улыбкой, но Ада видела, что ему не по себе. Она всегда понимала, что с ним происходит, и отчетливо видела, что брат беспокоится, пусть и пытается это скрыть.

– Адель, мне кажется, что-то произошло, но ты не хочешь мне говорить.

Она нервно облизнула губы. Марк смотрел на нее, не мигая, но казалось, что он и правда лишь недавно проснулся. Они дают ему лекарства, от которых он почти все время спит?

Вопрос уже сформировался в голове, но Адель не хотела его озвучивать, стараясь увести мысли в другую сторону. И все-таки… Мог призрак говорить правду? Неужели тогда она имеет право задать вопрос, который боялась озвучить уже много-много лет.

– Ты помнишь его? – Она не смогла сказать «отца», она давно отучилась произносить это слово. Но знала, что брат поймет.

Он нахмурился и обхватил себя руками за плечи, уставился в пустоту. Ада уже почти пожалела о своем вопросе. Об этом нельзя говорить, ни в коем случае, но призрак сказал – спрашивай, а ей так всегда хотелось узнать хоть что-то. Отец ушел слишком рано, она почти его не помнила. Только руки, пахнущие сигаретным дымом и мятными леденцами. Даже лицо расплывалось в ее воспоминаниях. Лишь руки – огромные, нереально огромные в понимании ребенка.

– Я не хотел бы, чтобы ты думала о нем плохо, – помолчав, сказал Марк. Он говорил медленно и немного неуверенно. – Он ушел потому, что не мог иначе. Другого выхода не было.

– К другой женщине? У нее родился ребенок? – Ада много раз обдумывала это. Он не мог просто так их бросить, только не он. Должно было случиться что-то серьезное.

Марк почему-то улыбнулся.

– Нет, нет, Аделька. Совсем по другой причине. Может быть, когда-нибудь я тебе расскажу. Он просил рассказать. Когда-нибудь.

– Он просил? – Ада начала понимать. – Ты что, знал, что он уйдет?

В тот день мать рыдала так, как никогда в жизни. Она заламывала руки, била посуду, чем ужасно пугала маленькую Адель. Для матери это был шок. Отец ушел, ничего не сказав. Просто однажды они проснулись, а его не было. Все вещи остались дома, исчезла только одежда, в которой он собирался идти с утра на работу, ботинки и куртка. Ну и еще сам отец. Сначала они пытались что-то сделать, искать, но заявление в милиции не приняли. Что за глупость – человек, пропавший из дома? Матери говорили, что мужья уходят, и это не повод вызывать милицию. Сначала она не верила, потом смирилась.

Но никто не знал, что случилось тогда утром. Отец не оставил ни записки, ни письма. Он так никогда и не дал о себе знать. Мать обзвонила все морги и больницы, но словно по инерции, будто понимала, что не найдет его. Сначала Адель бросалась к двери и телефону при каждой трели, но вскоре перестала. Постепенно из поля зрения начали исчезать отцовские вещи – что-то выкидывалось, что-то убиралось в чулан. Вскоре нельзя было даже сказать, что в этом доме жил кто-то кроме матери, Марка и Адели. Постепенно он исчезал из памяти, как будто и не было никогда.

– Ты знал, что он уйдет? – повторила Ада. Это никак не укладывалось в голове. В тот день Марк был такой же удивленный и расстроенный. Или просто расстроенный? Она схватилась за голову. Этого просто не могло быть. – Но если ты знал, почему не сказал ни мне, ни маме тогда? Почему ты не сказал потом, она бы хоть не ждала его!

– Я…

Марк вдруг замолчал, но побелевшие губы едва различимо двигались. Он беспомощно смотрел на Адель. Кровь отлила от его лица, и он казался мертвецом, случайно очутившимся в мире живых.

В последний миг Ада все-таки поймала его. Марк падал медленно, сам этого не замечая. Просто в какой-то момент ноги подкосились, и он полетел вниз.

Медсестры прибежали быстро, помогли Аде положить брата на диван и начали хлопотать вокруг него.

Адель смотрела на Марка и думала, сколько в этом ее вины? Мать говорила, что ему стало хуже, но он раньше никогда не падал в обморок. Что изменилось теперь?

Она села в кресло, подобрав под себя ноги и стараясь не мешать медсестрам.

– Даша, тебе лучше уйти, – сказала ей одна из девушек. Кажется, ее звали Светой. – Мы справимся, а ему в любом случае нужно будет отдохнуть. Хорошо?

Адель молча кивнула и вышла, стараясь не смотреть на обмякшее тело брата. Медсестры суетились вокруг Марка.

– Уже какой раз, видно, совсем плохо парню.

Ада сгорбилась и побрела прочь из больницы.

После Мирграда Аде постоянно было холодно. Она спрятала руки в карманы и шла куда-то по улице, не разбирая дороги. Нужно было возвращаться домой и садиться заниматься. А она думала только о том, что скоро на площади загорятся огни, послышатся первые аккорды, и весь Мирград начнет танцевать. В это время она пойдет учиться, а брат будет лежать на кушетке, обколотый лекарствами, и смотреть в потолок.

От отчаяния Аде хотелось завыть. К черту все ее способности, если она не может жить, как хочет, к черту выдумки, если она не способна помочь брату!

Она села на корточки посреди дороги и схватилась за голову. Фенечка, та самая волшебная фенечка Марка, соскользнула по руке ближе к локтю.

– Пожалуйста, сделай так, чтобы мой брат вернулся домой, – прошептала Ада. – Прошу тебя.

Но ничего не произошло. Небеса не разверзлись, и с них не спустились ангелы, чтобы сообщить Аде о возвращении Марка.

«Нужно поверить в то, что он вернулся. Вот уже сейчас сидит дома и пьет чай», – думала Адель, но чувствовала – все это без толку. Никуда он не вернулся и нигде не сидит.

Она отошла в сторону от потока людей и в ужасе смотрела на этот холодный, мрачный серый Город, в котором никогда и ничего не изменится. Лаура говорила, что в Мирграде выдумывать легче легкого, а здесь, наверное, наоборот, почти невозможно. Все эти люди знают, что чудес нет. Они давно забыли, как это – не бежать куда-то с суровым выражением лица, а остановиться, хоть на секунду остановиться и просто подышать. Вдохнуть запахи уже почти пришедшей весны, посмотреть на то, как весело стучат капли по подоконнику дома напротив. Страшным этот Город делают только люди, которые давно разучились проявлять свои чувства, уж слишком хорошо они знают, как плох и грязен наш мир.

Ада смотрела на этих людей и с ужасом понимала, что, пока они здесь, у нее не получится спасти брата. Они убеждены – это невозможно. Сумасшедшие, запертые в больницах, не возвращаются просто так домой. Они уверены в этом, и что стоила надежда одной глупой девочки против их непоколебимой уверенности?

– Пожалуйста, поверьте, – прошептала Ада в отчаянии. – Я так хочу, чтобы он вернулся. Я бы рассказала ему о выдумщиках. Показала бы Мирград. Да к черту Мирград, мы бы просто начали снова жить вместе. Мама бы перестала плакать и заламывать руки, я бы пошла в институт. Пожалуйста! Я обещаю, что тогда буду учиться целыми днями. Я перестану выдумывать и прогуливать школу. Правда-правда. Только пусть он вернется.

Адель почувствовала на себе взгляд и на секунду поверила, что у нее получилось. Сердце замерло, а к щекам прилила кровь. Ада обернулась. Если все удалось, она…

Это был не Марк. Слегка прихрамывая, к ней шел тот страшный старик с тяжелым взглядом. Конечно, как она сразу не догадалась.

И никого вокруг. Нужно было бежать, пока этот сумасшедший не подошел, но у Адели не осталось сил. Он быстро приближался и, сощурив черные глаза, следил за ней.

– Ты меня не видишь, – слова сами вырвались изо рта. – Я как будто исчезла, испарилась, и ты не можешь меня найти.

Ада не знала, чего ждет, но вдруг мужчина остановился и растерянно заморгал. Крутанул головой туда-сюда, грязные сосульки волос лениво колыхнулись. Он ругнулся себе под нос, сделал несколько неуверенных шагов, развернулся и пошел прочь.

Только когда он перешел дорогу, Ада позволила себе спокойно дышать. Но что это было? Неужели ей удалось его убедить? Прямо как Лауре! Адель робко улыбнулась. А что, из нее выходит хорошая ученица.

Тягостное настроение куда-то пропало, и домой Ада возвращалась с надеждой. Она уже собиралась дернуть ручку двери, но остановилась, прислушиваясь. Вдруг все-таки подействовало? Может быть, брат сейчас сидит на кухне, пьет чай и ждет, когда наконец появится его непутевая сестра? Что, если Марк… вернулся? Адель глубоко вдохнула и рванула на себя дверь.

Но он не вернулся. Ада поняла это еще до того, как переступила порог дома. Все было по-прежнему. Мать стучала сковородками на кухне. Высунула голову и с подозрением спросила:

– Что это ты так рано? Прогуливаешь?

Похоже, у Лауры все получилось, и мать уверена, что дочка прошлой ночью оставалась дома, иначе она была бы сейчас в бешенстве.

– Конечно нет, – устало ответил Ада. И подумала про себя – как бы я хотела, чтобы ты стала такой, как раньше, до ухода папы. И побрела к себе в комнату.

– Кстати, – догнал ее уже у двери оклик матери. – Я приготовила обед, будешь?

– Д-да. – Ада пошла на кухню. Мать поставила перед ней тарелку с макаронами и мясом. Села рядом и с аппетитом принялась есть.

– Ты знаешь, – говорила мать между делом. – Недавно звонила бабушка, спрашивала, почему ты ее совсем не навещаешь. У нее там какие-то ужасы. Приходили парни из телекомпании, говорили, что установят ей триста каналов. А она не хотела, но, мол, как отказать, они такие милые были. Потом, естественно, выяснилось, что это стоит бешеных денег. И вот теперь ей нужно звонить, потому что телевизор теперь вообще ничего не показывает. Она вся в расстройстве, сердце опять заболело. Ты бы ее навестила, разобралась, что там и как?

Адель молча слушала, но наконец не выдержала.

– Мама, у тебя все в порядке?

– Да, милая, а что? – Мать подняла голову, улыбнулась и снова принялась за еду. – Мы с тобой давно не разговаривали, вот я и подумала, как это так? Мама с дочкой должны быть лучшими подругами. Тем более ты все время учишься, надо же тебе хоть иногда отдыхать.

Ада закусила губу. Кажется, у нее снова получилось, как тогда с сумасшедшим стариком. Она почувствовала, что ее трясет. Это не ее мать, она не знает эту женщину. Ее мать не готовит, не обсуждает дела и совершенно не считает, что они должны быть подругами. Неужели Ада может и такое? И что, теперь мама будет всегда приветливой и общительной?

– Прости, что-то я не голодна, – пробормотала Адель, отставляя тарелку. – Я пойду к себе заниматься.

– Хорошо, милая, – кивнула мать, убирая тарелки. – Только ты смотри не переучись. Нам же не нужен нервный срыв из-за какой-то там математики?

– Конечно, – выдавила Ада и чуть ли не бегом бросилась в комнату. Захлопнула за собой дверь и постаралась отдышаться. – Что же это такое? Как я это сделала?

Она села за стол, облокотилась и уткнулась головой в ладони. Ей нужно было хоть немного успокоиться.

Ада нервным движением схватила лежащую на столе тетрадку и принялась судорожно перелистывать страницы, вздохнула и отложила ее в сторону. За окном что-то стукнуло о подоконник. Затем еще раз и еще.

Адель подняла голову. На улице шел дождь. Кажется, первый нормальный дождь в этом году. Ада слышала, как тяжелые капли бьют по подоконнику, раме, даже стучат в стекло. Она подошла и открыла форточку, чтобы было лучше слышно, пусть комната заполнится звуками падающих капель.

Она смотрела на дождь и забывала. То, что Марк лежит в больнице, то, что мать могла быть нормальной и милой, а вместо этого только поучает. Она забывала отца и то, что он ушел, и пани Марту с чаепитиями. Она забывала даже Мирград с его танцами, она забывала Лауру и Рыжего, добрую Тину и большеглазую Лёку. Она забывала девочку Аду, стоящую у окна.

В дождь легко забывать. Он с радостью заберет все твои воспоминания, даст тебе побыть свободной от всего, даже от себя. Можно стоять и просто вслушиваться в то, как звонко ударяются капли о стекло.

Вдруг на подоконник упало что-то большое, гораздо большее, чем капля. Адель отметила это на краю сознания и продолжала тупо смотреть в никуда. Только через несколько секунд она поняла, что кто-то негромко, но настойчиво стучится в стекло. Ада посмотрела за окно и увидела усмехающееся лицо Лауры. Девушка сидела с другой стороны, каким-то чудом удерживая равновесие на десятисантиметровой поверхности.

Ада поспешно потянула раму на себя.

– Ну я уж испугалась, ты никогда не откроешь, – усмехнулась наставница, спрыгивая на пол. С волос капала вода, а мокрая одежда прилипла к телу, но Лаура этого будто не замечала. – Я подумала, что тебе будет скучно, и решила предложить прогулку.

– Но я тут… – Ада махнула рукой в сторону стола, на котором были разложены тетрадки.

– Математика. Как банально! Я думаю, ты тут целый день сидишь.

На лице Лауры, как всегда, играла ироническая улыбка. Волосы растрепались и завились от воды, но это ей даже шло. Ада бросила взгляд в зеркало – да уж, у нее вид совсем иной: сероватая кожа, круги под глазами. Может быть, и правда стоит больше гулять! Ну, конечно, и встретить там Охотника! Ее передернуло, но Лаура, кажется, не обратила внимания.

– Итак, – сказала наставница, – продолжим твое обучение. Только теперь поработаем не над алгеброй, – хмыкнула она. Тетрадки на столе разом захлопнулись. – Поработаем над страхом. Пошли.

– Мне надо сначала собраться, а куртка в прихожей, – неуверенно пробормотала Адель.

Лаура перешагнула через раму и протянула ей руку.

– Мы как-то переместимся, да? – Ада неуверенно вложила свою, заглянула на улицу. – Не поскользнуться бы, тут высоко.

– Боишься упасть?

– Как бы тебе сказать… Тут высоко.

– Будешь бояться, упадешь, – просто ответила Лаура и дернула Аду на себя.

Адель попыталась схватиться за раму, но только ободрала ладонь. Она в ужасе смотрела, как ее родное окно отдаляется, а сама она…

– Не бойся, – посмотрела ей прямо в глаза Лаура.

И они с силой ударились об землю…

– Господи!

Ада попыталась приподняться, но поскользнулась на талом снегу. Болело все, но больше всего кисть руки. Кое-как удалось встать, и она повернулась к Лауре. Той пришлось, судя по всему, гораздо хуже: Ада умудрилась упасть на наставницу. Лоб Лауры был рассечен, и вниз по переносице медленно стекала кровь, а рука неестественно изогнулась. Лаура улыбалась.

– У тебя все хорошо? – испуганно спросила Ада, забыв о своих ушибах.

Лаура по-прежнему молча смотрела на нее и улыбалась.

– Ты можешь мне что-нибудь сказать? – Ада начала паниковать. Похлопала себя по карманам, но мобильный остался дома, на столе. Черт. Нужно было вернуться в квартиру, чтобы позвонить в «скорую», но как объяснить это матери?

– Ты сильна.

– Что? – переспросила Ада. Ноги в тапочках окоченели, легкая домашняя кофта не спасала, но Лаура все еще блаженно улыбалась, и это пугало больше вероятности простудиться. Видно, дела наставницы были еще хуже, чем показалось вначале. Сотрясение мозга или что-то другое?

– Ты очень сильна. – Лаура рассмеялась. – Серьезно, ты почти смогла переубедить меня!

– Переубедить в чем?

– В том, что, падая с высоты, можно разбиться насмерть. Черт, – она провела ладонью от плеча до кисти. Кости встали на место, даже разорванная ткань сошлась. – Ты даже сломала мне руку.

– Я не хотела… Подожди. И почему это я ее сломала?

Лаура поднялась.

– Я же велела тебе не бояться!

Она критически оглядела себя, сморщилась и принялась яростно отряхиваться, бурча что-то под нос.

Постепенно до Ады начало доходить.

– Ты что, это специально? – Она не верила своим ушам. – Ты специально скинула меня бог знает с какого этажа, чтобы проверить, буду ли я бояться? Могла бы и так спросить, я бы ответила, что да, испугаюсь до чертиков!

От злости она пнула камень. Он покатился по дороге, подпрыгивая на неровностях.

– Теперь тебе легче? – поинтересовалась Лаура невинным голосом.

– Нет, мне не легче! Мне не легче! Почему нужно все делать так? А если бы я оказалась сильнее тебя?

Лаура усмехнулась, показав острые зубы.

– Это вряд ли. Когда-нибудь, может быть, и то если перестанешь отрицать свою страсть. Ладно, поехали.

– Никуда я с тобой не поеду! Ты чуть не убила меня!

Наставница взяла ее за пораненную руку.

– Это ты чуть было не убила нас своим глупым страхом. – Она провела по руке, ранки на ладони тут же затянулись и исчезли. – Я должна тебя учить. Иначе так и будешь всего бояться.

– Да ты… да ты… – Ада не находила слов. Она, конечно, знала, что Лаура сумасшедшая, но чтобы настолько!

Внезапно прямо над ними сверкнула молния, через секунду ударил гром, да так сильно, что заложило уши.

– Теперь тебе легче? – Наставница с любопытством посмотрела на Адель.

– Я не… – Она задумалась и поняла, что злость действительно исчезла. – Легче, – буркнула Ада и побрела вперед, уходя от дома. – Но это не значит, что я тебя простила!

– Ты так и пойдешь в тапочках, чудо? – крикнула ей вслед Лаура.

Наставница наскоро придумала ей куртку и ботинки.

– И как я объясню вдруг появившиеся в шкафу вещи маме? – пробурчала Ада, с тоской посмотрела на развалившиеся тапочки и принялась натягивать обувь.

– Не беспокойся, это поделки, через несколько часов сами исчезнут.

Они пошли по начинающему темнеть Городу. Фонари уже загорелись, превращая обычные улицы окраины в зачарованные уголки чужого мира.

– Ты изменилась, – заметила Лаура.

– Может быть. – Ада все еще не могла простить наставнице падения, и не было никакого желания разговаривать.

– Точно. Раньше ты бы на меня даже не разозлилась. Только тихо плакала бы про себя и скулила. – Лаура подняла палец вверх, заметив, что Ада пытается возразить. – Я не хочу тебя оскорбить, наоборот, хвалю. Ты скоро сможешь дать отпор любому – матери, например.

Ада хмыкнула.

– Уже.

Она рассказала Лауре о том, что случилось сегодня, и даже при тусклом свете фонарей заметила, как загорелись глаза у наставницы.

– Неплохо, да?

– Ничего себе, – выдохнула Лаура. – Но это же просто прекрасно! Теперь ты можешь жить как хочется тебе, а не им! Теперь понимаешь, что возможно все?

– Кому им?

– Матери и брату, – сказала наставница. – Ты же сама понимаешь, что математика и тому подобное – не твое. Не отрицай… – У нее зазвонил телефон, Лаура сбросила звонок и повторила: – Не отрицай, ты сама знаешь, что я права.

Ада отвела взгляд. Она всю жизнь училась, чтобы поступить в университет, стать как брат, а теперь… Может быть, это правда не то, что ей нужно? Выдумывать небылицы куда интереснее, чем сидеть, скрючившись, за компьютером.

– Но я же не могу предать брата…

– Господи, при чем здесь предательство? – Лаура воздела руки к небу, и как по команде зазвонил мобильный. – Секундочку. – Наставница взяла трубку и быстро что-то заговорила. Ада уловила только «заказ», «инструменты» и «уже почти все готово».

– Ты киллер? – спросила она, когда Лаура закончила разговор, стараясь перевести тему. И мстительно подумала, что это вполне подошло бы дикому характеру Лауры. Так и норовит кого-нибудь на тот свет отправить.

– Могла бы им быть, но вообще-то все прозаичнее. Дизайнер интерьеров. – Наставница изогнула одну бровь и встала в позу. Потом рассмеялась и пошла дальше. – Говорят, лучший. И я, скажу без ложной скромности, с ними согласна. Впрочем, – она подмигнула Аде. – Простым смертным сложно со мной сравниться, да? – Вдруг она спохватилась. – Да ты же даже ни разу не была у меня дома! Немедленно пойдем! Должна же я хоть перед кем-то хвастаться.

Ада сделала шаг назад, к тому месту, где должна была быть припаркована машина, но Лаура пошла к метро. Обернулась:

– Ты что, в подземке же самое веселье!

– Да уж.

Несмотря на все опасения Адели, Лаура вела себя вполне прилично. Ни у кого не воровала ни кошельки, ни шляпы, ни яблоки, как в день их первой встречи.

– Знаешь, чем Город мне нравится больше Мирграда? – спросила вдруг наставница. – Тут гораздо сложнее и интереснее. Все эти люди живут и даже не догадываются о своих возможностях. Конечно, большинство настолько увязло в обыденности, что экскаватором не вытащишь, но все еще многие могли бы измениться, стать если не всесильными, то, по крайней мере, перестать жить в болоте. А вместо этого они ругают правительство, которое сами избрали, детей, которых сами воспитали, и свою скучную серую жизнь перед телевизором или монитором.

Ты думаешь, я все эти безобразия в метро проделывала просто ради веселья? – Лаура усмехнулась. – Конечно, не без этого, чего уж отрицать. Но вообще-то я мечтала о том, что когда-нибудь смогу обнаружить выдумщика. Когда-нибудь скажу свое коронное: «Ты что, видишь меня?» – и мне ответят: «Да». – Она посмотрела на Аду. – Я даже не думала, что мне настолько с тобой повезет.

– Не льсти мне, – отвела взгляд Адель.

– Я говорю правду. Через некоторое время, и, думаю, довольно скоро, ты сможешь возродить Мирград. Он тоже начинает превращаться в болото.

– Мне бы только помочь брату, а остальное неважно, – улыбнулась Ада.

Лицо Лауры вдруг потемнело, от прежнего лоска не осталось и следа, даже глаза немного потускнели.

– Что такое? – встревожилась Адель. – Я что-то не то сказала?

Наставница покачала головой.

– Просто боюсь, как бы ты не разочаровалась.

– Марк – хороший, – упрямо сказала Ада. Она никому не позволит усомниться в этом.

– Я и не спорю. Ладно, будем надеяться, что я ошибаюсь. – Лаура встала. – Наша станция.

Они поднялись по эскалатору и вышли на смутно знакомую Адели улочку. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить – откуда это чувство.

– Тут ты за мной следила, – весело подсказала Лаура. – Я, если честно, даже немного испугалась. Хотя довольно быстро поняла, что ты просто любопытная девочка.

Они свернули во двор.

– О, так та красная машина была твоя! – догадалась Ада.

– Какая ты сообразительная, с ума сойти можно.

Они зашли в подъезд. Лаура царственно кивнула охраннику и повела Адель внутрь.

Дом был старый, с высокими потолками и лепниной, а лифт такой, каких Ада в жизни не видела. Закрадывалась мысль, что в нем вполне можно было бы хорошо выспаться.

– Ты, наверное, и правда крутой дизайнер, – восхищенно прошептала Адель.

– А то, – кивнул Лаура, открывая дверь. – Добро пожаловать.

Ее квартира была огромной. Раньше Ада видела такие только в кино. Казалось, если встать у двери и крикнуть, в дальней комнате никто не услышит – слишком уж большая площадь. Даже холл, в который они попали, был больше всей комнаты Ады.

– Ничего себе, – только и сказала Адель и стала быстро снимать ботинки. Заляпать грязью идеально чистый паркет казалось ей кощунственным.

– Что ты творишь? – удивилась Лаура и прошла в сапогах в комнату. – Не страдай ерундой и иди сюда.

– У тебя есть камин? – выдохнула Ада, как только зашла вслед за наставницей в гостиную.

– Только не удивляйся так сильно, – сказала Лаура, присаживаясь на край дивана. – А то еще исчезнет.

– А что, он?..

– А ты думаешь, мне кто-то разрешил бы его здесь поставить? – Она наклонилась к маленькому кофейному столику и разлила вино по бокалам, протянула один Адели. – За то, чтобы ты наконец начала действительно верить!

– Спасибо. – Адель села рядом с наставницей. В гостиной было удивительно уютно, несмотря на агрессивно-яркие красные стены и большую свисающую сверху люстру. Пахло какими-то пряностями и немного виноградом, но эти запахи не раздражали, а наоборот, успокаивали. В комнате царил идеальный порядок, каждая книжка, каждая статуэтка были на своем, строго определенном месте, аккуратно расставленные на полках.

– Лаура, – осторожно спросила Ада. – А почему у тебя так убрано?

– Ты обо мне была такого плохого мнения? – поинтересовалась наставница. – Думала, тут бедлам и разбросанные по полу вещи?

– Нет, но… Почему я не могу тогда убирать комнату? – Ада почувствовала, что уже который раз за день хочет наорать на наставницу. – Это такая издевка, да?

Лаура устало вздохнула.

– Лучше бы ты пила вино, оно, между прочим, очень хорошее. И нет, я не издеваюсь над тобой. – Она поднялась и встала напротив Ады. – Ты сможешь выдумать тут что-нибудь? Ладно, не пытайся. Все равно не выйдет. Потому что здесь нет вероятности. Вот раскроешь свою страсть, может, и не придется прибегать ко всяким трюкам. – Она завела руку за спину и через миг протянула Адели пирожное.

– Умеешь делать вот так? – усмехнулась она.

– Нет.

– Ну вот тогда не говори мне про классовое неравенство, – хмыкнула Лаура. Зазвонил телефон, и она умчалась отвечать.

От выпитого вина появились приятная расслабленность и безмятежность. Ада откинула голову назад и смотрела на натяжной потолок. Он был идеально ровный и походил на мутное зеркало, так что в нем можно было увидеть отсвет камина и неясный силуэт на диване.

– Ничто не мешает тебе начать так жить. – Лаура незаметно подошла и положила руки Аде на плечи, зашептала на ухо. – Я могла бы многому тебя научить, не только выдумывать, но и создавать удивительно прекрасные вещи, играть на пианино, флейте, рисовать. Это то, к чему у тебя лежит душа, я знаю, вижу, как никто другой. Не понимаю, зачем тебе математика.

– Но мой брат…

– Давай хотя бы на секунду оставим твоего брата в покое, – рассердилась Лаура. – Я говорю сейчас о тебе. Ты человек искусства, с таким воображением, что через несколько лет могла бы оставить меня без куска хлеба. А вместо этого идешь в математику! Ну какой из тебя технарь, а?