Текст книги "Счастье по рецепту"

Автор книги: Марианна Красовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4
Странный человек

Он схватился за щеку и воззрился на меня с таким изумлением, словно впервые в жизни получил по лицу.

– Вы рехнулись? – холодно осведомился он. – У вас жар?

– Это вы рехнулись, – тем же тоном ответила я. – За кого вы меня принимаете?

– А вы меня? – вскинул брови доктор. – Или думаете, что я должен быть польщен? Вы меня не любите, Ольга, вам просто любопытно пополнить свою коллекцию поклонников.

– Вам виднее, кого я люблю, а кого нет.

Да что он о себе возомнил вообще? Да, я влюблена. Да, рядом с ним у меня сердце колотится. Да, от звука его голоса по спине бегут мурашки. Но это вовсе не значит, что я позволю разговаривать с собой в таком тоне.

– Если я так уж вам интересен, то выходите за меня замуж, – равнодушно сказал Пиляев, отворачиваясь. Уголки его губ скорбно дрогнули. – Я из тех мужчин, кто желает всего и сразу. Терпеть не могу полумер.

Я открывала и закрывала рот, как глупая рыбка. Слова куда-то пропали.

– Молчите? – язвительно усмехнулся Пиляев. – Я так и знал. Пойду, пожалуй. Если Казимиру станет хуже, присылайте за мной. И следите, чтобы он не забывал гулять.

Он вышел, а я сделала глубокий вздох, откашлялась… и бросилась следом.

Мой оклик догнал его уже внизу лестницы.

– Доктор! – просипела я. – Марк! Подождите!

– Что-то еще? – его лицо было совершенно пустым.

– Да. Я согласна.

– Ч-что? – Вот теперь я понимала, что он – живой человек. У него округлились глаза, вытянулось лицо, дернулся кадык.

– Вы сделали мне предложение. Я согласна.

– Но я…

– Пошутили? – я медленно спускалась по лестнице, торжествуя. Какой у него взгляд! Я сумела поставить этого несносного мужчину в неловкое положение, и теперь откровенно наслаждалась его растерянностью. – Не находите ли, что за такие шутки можно и еще раз… получить по физиономии?

Он невольно прикоснулся пальцами к щеке, растянул узкие губы в фальшивой улыбке и быстро кивнул:

– Ну что вы, Ольга, я не посмел бы так глупо шутить. Особенно с вами.

– Так вы сделали мне предложение?

– Выходит, что так.

– Я согласна.

Он дернул узел шейного платка с совершенно ошарашенным видом. Поднялся на одну ступеньку, чтобы взглянуть на меня сверху вниз. Прикоснулся холодными пальцами к моему лбу, нахмурился:

– Жара нет.

– Да, будет сложно, – я сладко улыбнулась Пиляеву, с любопытством разглядывая мужчину. Впервые я видела вечно серьезного и собранного доктора все равно, что голым – без брони его язвительности. – Придется мне рассориться с братом, он будет ужасно зол. Но не волнуйтесь, Казимир вас обязательно простит. Лет через пять. Вы – его любимый доктор.

Слово, которое сорвалось с уст этого всегда выдержанного человека, я вслух произнести не рискну.

– Хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Я не знаю, зачем вы затеяли эту дурную комедию, но раз желаете… Поехали.

– Куда?

– В Большеград. Поженимся там. Прямо сегодня.

– Но я сегодня не готова! – возмутилась я. – Гости… Платье… Разрешение, в конце концов!

– Вам нужна роскошная свадьба или нужен я?

– Вы, – тут же пошла на попятную я. Представила ярость Казимира и содрогнулась. Да, скандал будет жуткий. – Едем, я только шляпку надену.

Кто из нас был более удивлен и напуган сложившейся ситуацией, сказать сложно. Но отступать не хотел ни один, поэтому Пиляев помог мне запрыгнуть в его бричку-«эгоистку» и погнал в сторону города, поминутно оглядываясь на меня. Будто ожидал, что я выпрыгну из экипажа и убегу. Но нет, не на ту напал. Я не боюсь его. Наоборот – я вся в предвкушении!

До Большеграда мы доехали за час. Я, утомившись, едва не задремала. Укачало. Хорошо, что Казимир болен и, наверное, все еще спит. Боюсь, иначе он бы уже мчался за нами в погоню. Кстати, нужно будет отправить ему письмо, чтобы не слишком волновался. Проснется – а меня нет! Что подумает? Не хочу даже думать об этом.

– Вы не передумали, Ольга? – спросил доктор, лихо притормаживая на площади возле ратуши. – Еще есть время отказаться.

– Вы так желаете умереть? – усмехнулась я. – Представьте, что сделает с вами Казимир, узнав, что вы буквально похитили его сестру, а потом бросили в Большеграде?

– Ясно, спектакль продолжается, – кивнул Пиляев, подавая мне руку и помогая спуститься. – Наверное, я все же сплю.

– Хотите, я вас ущипну? – милосердно предложила я. – Или ударю?

– О нет. Мне начинает нравиться это безумие. Никогда не видел себя в роли коварного злодея. Это амплуа мне непривычно.

Я хотела спросить, сможет ли он сыграть роль героя-любовника, но все же решила не пугать беднягу еще больше. И без того уже наворотила дел. Ой, мамочки, что теперь будет?

– Подождите в коридоре, Ольга, – скомандовал Пиляев. – Я все решу.

И исчез за дверями кабинета головы.

Я вдруг осознала, что назад дороги может и не быть. Неужели он и в самом деле станет моим мужем? Невероятно, немыслимо, я даже в самых смелых мечтах не представляла подобного!

Сжала руки, пытаясь унять волнение. Это все не по-настоящему. Игра зашла слишком далеко. Ну как можно вообще подумать, что нас поженят? Я хоть и свободная женщина с немалыми деньгами, но на Юге невозможно даже помыслить, чтобы голова согласился заключить столь поспешный брак без согласия старших родственников мужского пола! Сейчас он прогонит Пиляева… и что дальше?

– Заходите, Ольга, я все уладил, – доктор высунулся из дверей и, прищурившись, оглядел меня с ног до головы. Наверное, надеялся, что я сбегу. Или наоборот – радовался, что я все еще тут?

Я смело шагнула вперед, была уверенно подхвачена под руку и буквально втащена в кабинет головы.

Любопытное место, но я ожидала чего-то более масштабного. Высоких шкафов с фолиантами, залежей бумаг, возможно – коллекции оружия, как в кабинете Казимира. Но нет, все скромно и просто: большой и очень старый стол, образцовый порядок на нем, потертый паркет, бархатные портьеры, скрывавшие ослепительно-чистые окна. Пожалуй, здесь давно нужно сделать ремонт… но уборка проводится очень усердная.

– Госпожа Долохова, примите мои соболезнования, – прожурчал голова с самым серьезным видом, поднимаясь мне навстречу.

– Рано, – одернул того доктор, хмуря кустистые брови. – Оставьте это, не тревожьте госпожу Ольгу еще больше, она и без того почти в истерике.

Я с удивлением посмотрела на Пиляева. Он что, наврал голове, что Казимир при смерти? Забавно, конечно. А еще доктор!

– Да-да, я понимаю, – стушевался голова. – Ольга, как вы себя чувствуете? В твердом ли разуме?

– Я держусь, – театрально всхлипнула я, пряча веселье под ресницами. – И полностью отдаю себе отчет в своих действиях.

– Безмерно доверяя мэтру Пиляеву, я все же задам вам вопрос. Вы твердо намерены стать его женой? Я понимаю всю щекотливость ситуации… Оставшись без защиты брата, вы окажетесь в очень уязвимом положении. Заранее обручиться – отличный ход. Твердое мужское плечо…

– Да, я намерена, – перебила я голову, не желая никаких проповедей. – Марк – прекрасный человек. Я буду с ним счастлива, желает он того или нет.

Пожилой мужчина удивленно поглядел на меня, прищурился и ухмыльнулся в пушистые усы, сразу успокаиваясь. Видимо, я была достаточно убедительна.

– Что ж, тогда, как и просил мэтр, не будем затягивать. Распишитесь здесь и здесь. Заметку в «Вестник Большеграда» отправит мой секретарь. Документы будут готовы к следующей пятнице.

Я быстро поставила подпись в метрической книге. Что примечательно, на Юге первой расписывается женщина, а на Севере – мужчина. Не знаю, что это значит в рамках закона, но факт любопытный. Как будто мне дали чуть больше свободы, чем доктору.

– Поздравляю вас, мои дорогие, – голова шлепнул печать в строку записи, довольно крякнул и отодвинул книгу в сторону. – Теперь вы семья. Очень надеюсь, что через год-другой в нашем городе прибавится ребятишек.

Мы кивнули в унисон, переглянулись и быстро покинули кабинет.

Странное ощущение – будто я опять ребенок и сбегаю с ненавистных уроков. Брат меня, конечно, отыщет, а потом пол дня будет мучить нудными нотациями, но это будет уже вечером, а пока меня ждет увлекательнейший день на речке или в камышах пруда, или в любимом убежище на яблоне. Я буду читать приключенческий роман, наблюдать за муравьями и лопать незрелую сливу.

– Куда теперь? – весело спросила я теперь уже мужа. – Сдаваться?

– Ко мне, я полагаю. Должны же вы увидеть свой новый дом. Предупреждаю, это совсем не то, к чему вы привыкли.

– Ах! Еще сюрпризы? – настроение у меня было самым боевым. – Поехали!

И мы поехали.

Глава 5
Сложности семейной жизни

Большеград я знала не слишком хорошо, бывала тут нечасто и всегда в сопровождении брата. Но Генеральская улица мне хорошо знакома, тут живет сам голова и дочь его Альмира, с которой мне милостиво позволялось водить знакомство. Она вполне подходила мне по статусу. Дом скромного доктора оказался совсем неподалеку. Он и вправду был довольно скромен, если не сказать – убог. Всего в один этаж и, наверное, с двумя спальнями. Конечно, без прислуги – куда ее тут селить?

Вот и славно. Меньше народу болтается под ногами. Это будет лишь мой дом.

– Я распрягу лошадь, а вы проходите, Ольга. Там открыто.

– Вы не запираете двери?

– Нет. Я переехал совсем недавно, брать внутри нечего, кроме посуды и нескольких одеял.

А вот это мне нравится куда меньше. О, мужчины! Как они вообще выживают в этом большом и страшном мире?

На миг мне стало жаль Казимира. Он же без меня пропадет! Кто будет следить за чистотой в доме, кто составит меню на неделю? Кто займется закупкой продуктов? Кто будет следить за слугами? Придется братцу искать толковую экономку… или жену.

Что ж, это именно то, к чему он стремился, когда обещал своему Гальянову мою руку. Он хотел продать меня, словно племенную кобылу! Вот и оставайся в драном стойле, дорогой братец!

А у меня есть деньги, причем очень немало. В Большеграде же имеются и мебельные лавки, и всевозможные мастерские. Не так уж все и страшно. На пол – ковры. Новый мебельный гарнитур. Обои мне наклеят за пару дней, люстру тоже повесят быстро. Потолки в приличном состоянии, их пока белить не нужно.

Пол свежий, стены ровные. Крысами и затхлостью не пахнет. В доме небольшая гостиная, кухня и две спальни, как я и предполагала. Уборная с водопроводом. Современное отопление. Дровяная плита. В окнах – целые стекла. Не понимаю, чего я испугалась. Прекрасный дом, которому срочно нужна женская забота и ласка.

– Вы еще не сбежали? – Марк обнаружил меня посреди гостиной и застыл в дверях, явно не зная, куда девать руки. Мне нравился его потерянный вид.

– Вы хотите, чтобы я сбежала сразу после свадьбы?

– Нет. Я просто не понимаю, зачем вам все это.

– Разве я могла заполучить вас по-другому? – теперь моя очередь его шокировать. Знаю, он всегда считал меня недалекой барышней, которую интересовали только наряды и сплетни. Казимир хотел, чтобы я такой и была. Но увы, ума нам небеса отмеряли одинаково. Жаль, магия вся досталась брату.

– Вы настолько хотели меня… заполучить? – взгляд у Марка потемнел, скулы заострились. Он натужно сглотнул. – Могли бы просто сказать.

– Я и сказала.

Сделала шаг к нему, протянула руку к шелковому шейному платку.

– Позволите?

– Позволяю.

Я развязала платок, расстегнула пуговицы на жилете. Откинула в сторону этот ненужный уже аксессуар. Принялась выпрастывать полы сорочки. Он молчал, не сопротивляясь, обжигая меня взглядом. Я чувствовала, что ему нравится моя смелость. Он послушно поднял руки, позволяя снять сорочку через голову.

Впервые в жизни я кого-то раздевала. И полуобнаженного мужчину я тоже видела впервые.

Он худой – все ребра наружу. На груди кучерявятся темные волосы, узкой дорожкой спускаясь по впалому животу. Крепкие плечи, жилистые руки. Откормить немного – будет истинным красавцем. Ткань брюк натянута совершенно недвусмысленно.

– Сколько вам лет, доктор?

– Двадцать восемь.

– Я думала, куда больше. Тридцать… сорок…

– Плохо выгляжу?

– Нет, дело не в этом. Вы очень… властный. Уверенный в себе. Никакого мальчишества.

Тонкие губы скривились в некрасивой усмешке:

– У меня шестеро младших в семье. Я был ребенком очень недолго.

– Расскажете?

– Не сегодня. Мы продолжаем то, что вы так активно начали?

– Вы хотите? – я заглянула ему в глаза, прекрасно зная: хочет и еще как! Но услышать это в разы приятнее.

– Очень хочу, – просто ответил он. – Позволите помочь вам с платьем?

– Позволяю.

У Марка явно имеется неплохой опыт в раздевании женщин, и мне это не нравится. С одной стороны, все правильно. Он целитель, к тому же ужасно обаятельный мужчина. От мужчин никто не требует целомудрия, напротив, они часто гордятся своими подвигами. Разумеется, у него были любовницы. Это даже к лучшему: кто-то один должен быть опытным. Но сейчас я готова была задушить любую, кто кинет на него хоть один похотливый взгляд. Это мой мужчина! Мой и только мой! Теперь – по всем законам.

Изящные пальцы лекаря споро расстегивали крючки на корсаже. Хорошо, что я ожидала его во всеоружии. Под вполне приличным платьем имелось и кокетливое белье. Тонкая сорочка, плотный корсаж на лентах, кружевные панталоны, чулки – и все это предстает перед доктором, когда платье соскальзывает на пол.

Его дыхание сбивается, щеки краснеют, и это приводит меня в полный восторг.

– Разве вы не видели раздетых женщин сотню раз, мэтр? – не упускаю я возможности уколоть его я.

– Такую как вы – нет.

Одно быстрое движение пальцев – и лента на корсаже трещит. Как и терпение Марка. Кажется, белье мы потеряем, но это не столь важно. У меня еще есть.

Он стискивает меня в крепких объятиях, его губы так близко…

– У вас еще есть возможность меня остановить, – хрипло шепчет он. По глазам видно – он будет крайне разочарован, если я в самом деле сейчас сбегу.

У меня не хватает слов, то, что я хотела бы произнести – слишком смело и вульгарно для такой как я. И я просто прикрываю глаза и шепчу:

– Поцелуйте меня, Марк.

Ох! Его губы обрушиваются на меня, как летний ливень в поле. Миг – и я вся пропитана этим поцелуем. Насквозь. Я – его, а он – мой. Цепляюсь за его плечи, подставляя щеки и шею лихорадочным жарким поцелуям, впитываю его дрожь, дышу и не могу надышаться.

Он отрывается только для того, чтобы подхватить меня на руки и отнести в спальню. Сильный – мне бы выдержки не хватило. Я готова отдаться ему прямо в гостиной. На диване, на полу – неважно. Лишь бы не отпускал. Холодная горизонталь кровати, жар мужских объятий, губы, снова захватившие в плен мой рот. Наглые пальцы, скользнувшие по животу вниз… и зажегшие новый, неведомый мне огонь.

– Марк, ох, Марк!

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Скажи еще.

Я скулю и раскидываю колени, не в силах прекратить сладкую муку. За окном – белый день. Пиляев видит каждое мое движение, каждый судорожный вздох. Видит, как я извиваюсь в его руках и кусаю губы. А наслаждение нарастает, как поток воды. Меня сейчас унесет прочь…

– Оля, сейчас будет больно.

Обманул. Больно было, конечно – вспышкой, пронзительным рывком. Но я не успела даже испугаться, потому что боль пропала. Зато остался его безумный взгляд, закушенная губа и складка между бровями. Тяжесть тела, спутавшееся дыхание, мурашки на плечах. И снова его пальцы, подтолкнувшие меня к краю.

Я разрыдалась от оглушительной волны удовольствия, накрывшей меня.

– Ш-ш-ш, все так плохо? – его тихий голос и нежные пальцы, вытиравшие слезы с моих щек, слегка привели меня в чувство. – Я был настолько ужасен?

– Слишком хорошо, – шепнула я, вцепившись в Марка обеими руками. Не могу от него оторваться, рано. Он все еще – часть меня. – Не отпускай.

– Не отпущу, – Марк укладывает мою голову на свое плечо и тихо смеется. – Вот уж не ожидал найти в холодной Ольге Долоховой такого огня.

– Я вела себя слишком распущенно? – тут же пугаюсь я. – Клянусь, ты у меня первый, я никогда…

– Я знаю, я целитель.

– Больно не было.

– Значит, я все сделал верно. Я не хотел, чтобы тебе было больно.

Руки и ноги противно дрожат, но глаза закрываться не хотят. И язык болтает всякую ерунду.

– Я не верю, что все люди этим занимаются. Слишком хорошо. Так не бывает.

– Не у всех и не всегда. Нам просто повезло с тобой. Мы… подходим друг другу.

– Я же говорила! – не могу удержаться я.

– Да, говорила, – Марк укладывает меня на подушки и поднимается. – Я наберу тебе ванну. Лежи, отдыхай.

– Я есть хочу, – жалобно тяну я. – Я даже позавтракать не успела.

– Вот теперь я верю, что женился. Сейчас пожарю яйца, будешь?

– Да. И булку с чаем буду.

– Принесу. Не вставай.

И этот невероятный мужчина надел штаны и вышел, оставив меня в полнейшей растерянности.

Глава 6
Мэтр Пиляев

Марку Пиляеву было всего двадцать восемь, но он нисколько не удивился, что Ольга считала его гораздо старше. Он и сам чувствовал себя на сорок, не меньше… до сегодняшнего дня.

Ольга Долохова для него всегда была звездой в небе. Он мог сколько угодно любоваться этой девушкой, но мечтать о ней не имело смысла. Не его уровень. Да и жениться Марк не собирался еще лет десять. Сначала нужно поставить на ноги младших.

Когда-то отец не задумываясь продал свою лавку, чтобы оплатить обучение старшего сына в университете. Марку было двенадцать – и на стандартной комиссии ему поставили аж пятый уровень. Прежде в семье столь сильных магов не рождалось, а магия целительства и вовсе вспыхнула впервые.

Отец не прогадал: Марк всегда отличался трудолюбием и упорством. Он ухватился за свой шанс зубами и ногтями. Ему вновь повезло: Казимир Долохов жертвовал Университету немалые суммы, каждый год выбирая лучших студентов и назначая им именную стипендию. Марк получил ее уже на втором курсе, оттого и с Долоховым до сих пор «дружил», пожалуй. К нему готов был ехать в любое время, у его постели мог сидеть по ночам. И отблагодарил он своего благодетеля, конечно, очень славно, что и говорить.

Окончив университет одним из лучших, на последнем Марк курсе уже работал. Сначала в бесплатной больнице для бедных, потом и на патент накопил. Лучше всего мэтр Пиляев «чувствовал» детей. Возможно, потому, что до четырнадцати лет постоянно возился с братьями и сестрами. Именно на них (за несколько лет до изучения теории) юноша получил первые практические навыки.

Целители могли быть универсалами: лечить травмы, зубы и простуды, принимать роды, вправлять кости, проводить операции. Но Марк понимал, что лучше быть специалистом узкого профиля. Так и пользы, и денег, и известности больше. И он стал детским врачом.

В этом был смысл. Взрослые мужчины и уж тем более женщины болеть не любили, к врачам старались обращаться пореже, терпели до последнего (чем частенько усугубляли проблему). Возможно, на Севере было по-другому, но на Юге поговаривали, что мужик с топором в спине придет к целителю лишь по осени, когда топор будет мешать надевать плащ.

Зато детей здесь обожали, трепетно о них заботились и при каждой царапине тащили к лекарю. В общем, в выборе профессии доктором двигала не только склонность, но и прямой расчет.

Разумеется, в помощи он и взрослым не отказывал, особенно когда за нее платили. Даже если и не платили – не отказывал, если понимал, что дело серьезное. Все же не на одних только деньгах белый свет держится, а на взаимовыручке и помощи ближнему. За это его любили и ценили, а репутация для врача едва ли не важнее уровня магии.

Словом, доктор Пиляев своей карьерой был более чем доволен. К двадцати восьми годам он уже купил дом и оплатил обучение брата, а это немалое достижение для человека его круга.

А теперь появилась еще и супруга, причем такая, что грозила все его старания умножить на ноль.

Казимир Федотович – не тот человек, с кем можно ссориться. Захочет – и сотрет своего несчастного зятя в мелкую пыль. Но дело уже сделано, и самое странное, Марк нисколько о случившемся не жалел. Напротив, испытывал ощутимую гордость и удовольствие. Такая женщина! Первая красавица Юга! Знать, и в самом деле он вполне достоин всех наград.

Но с Казимиром нужно объясняться лично. Причем запасшись микстурами. С сердцем у Долохова давно было нехорошо, а последний приступ и вовсе напугал Пиляева. Как бы не вышло так, что новость о внезапном замужестве любимой сестры станет последним гвоздем в крышке долоховского гроба. Нет, Марк призван спасать человеков, а не убивать их!

Художественно разложив на щербатой тарелке еще шкворчащие колбаски и янтарную глазунью, щедро присыпав сие произведение искусства зеленью петрушки, на скорую руку надерганную из клумбы на заднем дворе, Марк отправился кормить новобрачную.

Но Ольга уже спала. Великолепная в своей обнаженности, она разметалась по постели, раскинула руки. Длинные ресницы трогательно подрагивали на румяных щеках, полуоткрытые губы навевали на самые грешные мысли. Боги, как же она хороша! Марк с трепетом вспомнил, как жена стонала в его объятиях, зажмурился и стиснул зубы. Такого в его жизни тоже никогда раньше не было.

Женщины – бывали, конечно. Часто. Целителю больше других магов нужна интимная близость. Но то лишь случайное столкновение тел. Быстрое и циничное, как перекус на ходу. И конечно, не в этой постели. Марк ни с кем и никогда не делил собственную спальню. Даже брату всегда стелил или на кухне, или в гостиной. Достаточно с него детства, когда на полу спали всей семьей. Толкались, пинались, храпели и портили воздух. Фу.

Отдельная спальня – это роскошь, и Пиляев не собирался ей жертвовать.

Быстро уничтожив яичницу (не пропадать же добру), доктор лег рядом с супругой. Осторожно, опасаясь разбудить прекрасное создание, провел кончиками пальцев по плечу, по линии ключицы, по трепещущей жилке на шее. Убедился, что Ольга полностью, абсолютно здорова. Вдохнул запах ее волос, прикрыл глаза и провалился в сон без сновидений.

* * *

Разбудили его очень быстро. В дверь колотили кулаками, потом ногами. Он поднялся, накинул халат, шепнул подскочившей Ольге «Спи, это ко мне» и поплелся открывать. Кто вообще сказал, что лекарям снятся сны? Они просто не успевают!

– Что у вас? – сердито спросил у немолодой женщины в плаще и сбитом на бок чепце.

– Сыночек! Задыхаться начал! Хрипеть!

– Посреди ночи?

– Да, доктор, да!

За спиной женщины маячил мужчина с содрогающимся детским телом на руках.

– Заносите. Кладите на диван. Давно болен? Почему днем не пришли? Какие лекарства давали?

Все это было привычно и понятно. Больным всегда становится хуже по ночам. Марк не знал, отчего так, но смирился. Тем более, что за ночные визиты всегда брал двойную плату.

Когда состояние ребенка улучшилось и незванные гости покинули дом, из спальни выглянула Ольга. Свеженькая, хорошенькая, растрепанная… в одной из рубашек мэтра.

– Что это было? – недовольно спросила она.

– Работа, – пожал плечами Марк, отправляясь в уборную. – Привыкай, дорогая. Такова жизнь всякого хорошего врача.

– А плохого? – Ольга последовала за ним, смущая и волнуя.

– К плохому врачу по ночам не приходят.

– А ты нескромен.

– Я справедлив.

От одного только взгляда на желанную и доступную женщину у него кружилась голова. Чтобы хоть как-то отвлечься от низменных желаний, Пиляев предложил:

– Пойдем на кухню, я тебя накормлю.

– Пойдем лучше в спальню, – лукаво улыбнулась жена. – Раз уж мы все равно не спим…

Доктор подумал, что он все же умрет от истощения – выспаться ему теперь не светит никогда – но умрет определенно счастливейшим человеком. Так вот для чего люди женятся! И плевать на все остальное.