Текст книги "Дух воина"

Автор книги: Марианна Красовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Не выдержала, спросила Охтыра:

– А что это такое розовое?

– Это шишкоягоды, – снисходительно пояснил он. – Сладкие. Растут везде. Мы их собираем, сушим. Аасор говорит, что полезно. А Наран вообще сладкоежка. Ты чего не ешь? Не нравится?

– Нравится, – с трудом глотала сладкое варево Женька. – Ты просто много мне положил.

– Доедай всё, – нарисовался над ней внезапно Баяр. – До ужина еще долго. Сейчас со мной поедешь в обход, обед пропустим.

И снова исчез под завистливое шипение Охтыра.

– Повезло же тебе, рюс. В обход! Меня не брали ни разу!

Женька тоскливо вздохнула и переложила половину своей каши в деревянную миску мальчишки. Вот и что ей не нравится? Разве не этого она хотела, разве не об этом мечтала? Она – и в обходе!

– Готов? – снова Баяр, Женька аж закашлялась от неожиданности. – Пошли. Миску с собой, в реке помоешь.

– Вы к реке? – взвыл Охтыр. – Меня возьмите!

– Наран у котлов – и ты у котлов. Привыкай.

Охтыр весь сморщился, но больше не возражал, только Женьке незаметно отдал свою миску с ложкой:

– Вымой, а? А я, когда поеду – твою захвачу.

Женька кивнула, держа в руках миски и растерянно озираясь. И куда их? Мешка у нее не было, карманы местная одежда не предусматривала.

– Дженай, что застыл? Сюда лети.

Побежала на зов.

– Это тебе, должно подойти.

Баяр кинул в нее кожаный… доспех? Или как это назвать? Жилет из толстых кожаных пластин, скрепленных заклепками. Плечи закрыты почти до локтя. Надевается явно через голову, на боках – кожаные шнуры. Куда? Солнце палит нещадно, впору раздеться до трусов! Она же в этом упреет, как гречка на пару!

– Жарко, – поглядела она на него вопросительно.

– Привыкай. В обход едем, не на прогулку.

Хотела было возразить, что разведчики не доносили про опасность, что другие, “взрослые” воины ограничились неизменными халатами с кожаными перевязями, но остро вспомнила удар по губам и промолчала. Надела на себя это орудие пыток, тяжелое, неудобное. Как сумела, завязала на боках шнуровку. Затянула ремень на поясе. Доспех доходил до середины бедра. Сразу почувствовала себя неповоротливой, толстой, как медведь, и вдобавок вонючей. Дезодорантов здесь не было, и как Женька ни намывалась утром и вечером (за что неизменно получала ворчание Аасора о бессмысленном расходовании драгоценной воды), к полудню она уже “благоухала”. Впрочем, тут все не ромашками пахли.

Всего их в обход поехало двенадцать человек, Женька – тринадцатая. Смешно, число такое… несчастливое.

11. Засада

На лошади Женька сидела уже вполне уверенно. Ей даже нравилось это ощущение: что-то среднее между вождением автомобиля и компьютерной игрой. Можно управлять скоростью, можно двигаться в любом направлении, можно идти рысцой или скакать галопом. Но лучше, конечно, быть как все: меньше пыли наглотаешься. Женька здесь ниже всех ростом, и Баяр велел ей ехать рядом с собой, спереди. Заодно и объяснял ей приметы:

– Видишь этот красный камень? От него стан сейчас на севере. Река – в двух перелетах стрелы.

– А почему мы не у самой реки стоим? – интересуется Женька. – Там ведь, наверное, трава зеленее и все такое?

– Не так давно дожди были. Видишь, там справа ручей? Через пару недель он уже пересохнет, а пока лошадей поить мы будем там. Трава вокруг вся молодая, голов у нас не так много. И потом – тут Тойрог. Другого такого круга просто нет в мире. Мы каждый год приходим сюда для испытаний духа юных кохтэ.

– Совсем-совсем нет? – удивилась Женька. – А этот откуда взялся?

– Кто-то из древних сложил, так испокон веков было. А вот и река. Купаться, братцы!

С гиканьем и воплями радости молодые воины попрыгали с коней и принялись на ходу раздеваться догола. Женька вдруг застыла. Не потому, что ее смутило это зрелище, нет, ей было совершенно плевать на этих мальчишек. Хотя на голого Баяра она бы с удовольствием посмотрела. Просто вдруг сильно и остро кольнуло в затылке.

– Дженай, прыгай, не жмись!

Она покачала головой, озираясь. Все здесь было как на ладони. Трава – зеленая, высокая. Река, не то чтобы широкая – не Волга, конечно, но и не ручей. Нормальная река. Женька умела плавать, могла ее и переплыть без проблем. Ни кустов, ни холмов поблизости. Только где-то там небольшие заросли не то тростника, не то рогоза какого, она не разбиралась, да пара деревьев. Негде тут прятаться. Да отсюда до стана рукой подать! Откуда это чувство тревоги?

– Что не так, рюс? – Баяр, стягивающий с себя через голову рубаху, вдруг замер, настороженно глядя на крутящего головой мальчишку.

– Показалось, – неохотно пояснил Дженай. – Чужое что-то померещилось.

Степняк тоже огляделся и покачал головой:

– Откуда тут? Не рискнут, поверь. Да и негде здесь спрятаться.

– Не знаю, – махнула рукой Женька. – А только как хочешь, я лучше послежу.

– Мыться быстро! – рявкнул Баяр, бросая рубашку на землю.

– Нет, – огрызнулась она. – Я не самоубийца. Я пока не разберусь, что почувствовал, не рискну.

– После поговорим, – тяжело ответил степняк, сверля его гневными черными глазами. – Не сейчас. Не при всех.

И на том спасибо. У Женьки и без тебя проблем хватает. Например, как прекратить уже пялиться на это офигенное мужское тело. Гладкое, загорелое, покрытое каплями пота. Худощавое и подтянутое. Боже, он штаны стягивает! Невероятно. Отвернуться не нашла в себе сил, все разглядела. И все то, что было загорелым, и то, что не слишком часто выставлялось на солнце. Щеки горели огнем, она невольно сглатывала. Спина и живот, несмотря на палящее солнце, покрылись гусиной кожей.

Хорош, тут она себе даже не врала. Очень хорош. Не мальчишка, мужчина, с широкими плечами, сильной красивой спиной и… кхм… везде, в общем, мужчина. Но внезапно больше всего ей понравились руки: в меру мускулистые предплечья, небольшие, но крепкие кисти. Интересно, а пальцы у него, наверное, шершавые и ладони грубые, мозолистые. О чем она думает, зачем? Силой заставила себя перевести взгляд на траву, на кусты вдалеке.

Странное ощущение ушло, будто его и не было, но Женя была не из тех, кто верит в случайности. Это вот свербение в затылке не раз и не два спасало ей пусть и не жизнь, но здоровье – точно, и проигнорировать его было глупо. Не повторится – и хорошо, и прекрасно. А если… если тут был кто-то чужой? Кто-то маленький, где-нибудь в траве? Враждебный. И она, забывая про жару, то и дело окидывала взглядом степь, не решаясь даже слезть с лошади. Надо хотя бы миски вымыть, но снова – тревожно. Словно, если она отвлечется от наблюдения, случится что-то страшное.

Только когда Баяр вышел из воды – вот тут ни о какой траве думать Женька больше не могла – она спешилась, взяла за повод лошадь и повела ее к реке. Прошла совсем близко к нему, едва не задев плечом, успев разглядеть и капли воды на его груди, и губы резные, и злые раскосые глаза, и мокрые волосы. И снова ее повело, едва ли не ноги подкосились. Зашла в воду по колено и умылась, закрывая глаза и успокаивая бешено колотящееся сердце. Да что с тобой, Женя? Первый раз голого мужика узрела? Как будто ты никогда не видела фильмов для взрослых и фотки всякие в интернете не разглядывала! И ведь не девочка давно, и прекрасно знаешь, что в этом самом физиологическом акте нет ничего особого для женщины. Так, перетерпеть, думая о чем-то своем. Если при этом еще и представлять что-то из тех самых фильмов, то можно даже поймать немного приятного. Но на этом – и всё. Остальное лишь хитрости природы, чтобы род человеческий продолжался, да выдумки мужчин – им-то это явно нравится.

И снова лезет в голову непрошенное – есть ли у Баяра женщина? Да конечно, есть! Любая к нему пойдет в шатер! Вот так, Женечка, вот и думай об этом. Ты же не баба теперь, ты воин. Ты так этого хотела, а теперь вдруг воображаешь невесть что! Ненавидя саму себя едва ли не до слез, она вымыла миски, косясь на неспешно выходящих из реки воинов. Тоже – голых. Молодых, неплохо сложенных. Загорелых вполне. Никто ей был не интересен. Ни разу в животе не екнуло. А стоило вспомнить Баяра… Да пошло оно всё!

Сердито плеснула в лицо водой, разогнулась. Почти все уже оделись. Некоторые и верхом сидели. Баяр коротко раздавал указания. Подошла и она, удостоилась косого взгляда только, пожала плечами. Может, конечно, и шакал какой себе добычу присматривал, а только осторожность никогда не помешает. Молча взгромоздилась на лошадь.

– Сейчас едем на восток до больших камней, – командовал тем временем Баяр. – Потом дальше к роднику. Оттуда кругом до стана. Все готовы?

Кивнули, поправляя одежду. Спокойно и молча выдвинулись вперед. Тихо переговаривались, но теперь уже подобрались, не смеялись и не шутили. Ехали долго, у Женьки живот уже прилип к позвоночнику и голова кружилась от жары. Перед глазами плясали цветные пятна. Так много времени в степи да на солнце она еще не проводила. Мечтая только о том, чтобы не потерять сознание, уговаривала себя потерпеть еще чуть-чуть, потом – еще немного. Не сразу и поняла, что в затылке уже не колет – свербит. А как поняла – мигом встрепенулась.

– Баяр, – закричала она. – Баяр!

– Чего тебе?

– Опасность!

– Где?

– Не знаю, – она повертела головой, прислушиваясь к своим ощущениям. Здесь было проще – ибо простор вокруг. – Там, – уверенно указала она на круду черных камней.

– Это наши земли, – спокойно сказал степняк, тем не менее извлекая из ножен саблю. – Ну, проверим все же. Гей, приготовиться к бою!

Поверил! И голова взорвалась болью. Женьку охватил дикий ужас. С камней и из-за них вдруг посыпались человечьи фигурки: словно не люди, а демоны. Много. Гораздо больше, чем было кохов.

Затряслись руки, первая стрела упала на землю из мгновенно ставших неловкими пальцев. Небо вдруг словно взорвалось: кругом летели стрелы. Упал тот красивый мальчик с рыжеватыми волосами, что ехал рядом с ней, всхлипнул даже не успевший выхватить саблю юноша в сером халате.

И она вдруг поняла: убьют их. Не справятся тринадцать… уже одиннадцать человек с полусотней. Не сейчас, когда их расстреливают, как цыплят. Пригнулась к холке лошади, развернула ее.

– Уходите! – заорал Баяр, явно осознавший то же самое. – Отступаем!

И Женька рванула прочь, не оглядываясь.

Проскакала сотню метров, как ветер, ощутив лишь легкий толчок под лопатку, остановила лошадь на скаку. Ощущения в затылке ясно говорили ей – стрела здесь не достанет. Оглянулась.

Пятеро воинов ушли вместе с ней, успели. Баяра среди них не было. Где он? В груди вскипела злость и боль. Хотелось броситься обратно.

– Не дури, – схватил ее лошадь за повод один из уцелевших. – Не поможем. Они уходят, не дураки.

– А Баяр?

– Вон он, его живым взяли. Видимо, он и был нужен. В него даже не стреляли.

Облегчение, затопившее ее, было невыносимым. До боли, до слез, до судорог в груди. Сглотнула, вцепившись в поводья и тихо прошептала:

– Они совсем уходят. Надо подобрать наших. Кто жив – довезти попробуем. Кто мертв – похороним достойно.

– Откуда знаешь, что не вернутся и нас не добьют? – пытливо взглянул на нее воин.

– Чувствую. Еще у реки почуял – кто-то следит. Видимо, разведчик был.

– Колдун? Как – чувствуешь?

– Мне не объяснить. Просто знаю. Я Баяру сказал, он не поверил.

– Ладно. Раз ты чуешь – сам и иди. Ты все равно чужак и не воин еще.

Обидно, но справедливо. Пожала плечами. Страшно уже не было, понимала, что все кончилось. Они были этим… демонам… не нужны нисколько, да никто и не думал, наверное, что кохи вернутся. Подъехала к телам, с удовольствием обнаруживая и лежащих чужаков. Много, больше десятка. Изрубленных в фарш. Баяр явно дорого продал свою свободу.

Двое из кохов были живы. У одного пробито плечо, у другого две стрелы в бедре и одна в боку. Лицо залито кровью, но рана поверхностная, скорее страшная, чем опасная. Еще один – явно умирал. Стрела в груди и розовая пена на губах. И трое – трупы.

– Двоих можно спасти! – крикнула она с опаской приближавшимся всадникам.

Присела рядом с раненым в грудь.

– Добивай, – прошептал он, жмурясь. – Не бросай здесь.

Отшатнулась в ужасе. Замотала головой. Она не может. Хотя догадывалась: не жилец. И бросить его нельзя, и довезти невозможно, а на лошадь грузить – только мучений добавлять.

– Отойди, рюс, – раздался над ухом мужской голос. – Я сам. Отвернись.

– Нет! – неожиданно закричала она. – Не смей! Довезем!

– Не дури. Невозможно.

– Он все равно умрет. Ничего не теряем.

– Лучше сейчас и быстро, чем долго и в мучениях.

– Я сказал, довезем! – Женька уже орала. – Идите вон… лошадь поймайте, одна убежала. На нее тела погрузим. А этого…

– Его зовут Бурсул.

– Вот. Бурсула попробуем спасти. Ехать тут несколько часов. А у рюсов такие выживают, – она врала, но врала уверенно. Все ее знания сводились к виденным фильмам и паре уроков ОБЖ в школе. Она, наверное, только на эти уроки и ходила с удовольствием. Там учителем был клевый мужик, воевавший когда-то в Африке, ох, как он интересно все рассказывал!

Воин молчал, глядя недоверчиво.

– Как тебя зовут? – спросила Женя.

– Айтар.

– Вот, Айтар. Ты бы сам что выбрал? Шанс на жизнь или мгновенную смерть? У Бурсула есть жена, дети?

– Невеста есть. Хотели в конце лета жениться.

– Так что?

– Рассказывай, чем помочь.

– Надо обломить стрелу. Не у самой груди, а чтобы Аасор потом мог вытащить. Но и чтобы не мешала рану закрыть. Мне сил не хватит, только измучаю его.

– Я сделаю.

Женька кивнула, отойдя к своей лошади за тряпками. Аасор дал ей их совсем не для этого, но она сейчас очень радовалась, что у нее они были. Короткий стон за спиной – Бурсула. Вернулась, глянула. Кровь из потревоженной раны. У нее закружилась голова, на висках выступил холодный пот. Прикусив больно губу и напомнив себе, что Бурсулу гораздо хуже, она проложила рану ветхими полосками мягкой ткани, потом сдернула с себя ремень и с помощью Айтара перетянула грудь раненого над стрелой. Огляделась. Нужен был еще один ремень. Лучше кожаный. Подумав, скинула доспех свой, осмотрела внимательно, поковыряла заклепки. С искренним удивлением обнаружила торчащую из спины стрелу, вошедшую, к счастью, совсем неглубоко. Если б была в рубашке только – было бы, пожалуй, больно. А теперь… жалко доспех, но Бурсулу нужнее.

– Нож дай, – попросила она воина, внимательно за ней наблюдавшего.

Тот мгновенно выхватил из-за пояса клинок, протягивая ей рукояткой вперед. Пыхтя и ломая ногти, Женька кое-как вырезала кусок из доспеха – снизу, где кожа была мягче и пластичнее, да и сам доспех был шире. Бурсул худющий, ему хватит. Перевязала еще под повязкой. Выдохнула.

– Его бы привязать к спине кого-то их воинов, – тяжело сказала она, протягивая нож владельцу. – Не ко мне, я не выдержу.

– Гирей, ты поедешь с Бурсулом, – мгновенно скомандовал Айтар. – Я возьму к себе Тургэна, ты, Ерден – Бата. Двоих мертвых – на коня Баяра. Третьего к Есугаю. Дженай поедет один.

– А этих обыскивать не будем? – с любопытством спросила Женька. – Нет, мне без разницы, но хоть ножи заберем и стрелы.

Мужчины вдруг рассмеялись – все, даже двое раненых. Закивали, тут же стащили убитых врагов в кучу. Кто-то, кажется, был не совсем и мертв, но пара взмахов ножей решили этот вопрос радикально. Собрали стрелы, сняли пояса, серьги и забрали пару кинжалов. Закапывать тела, разумеется, не стали. Много чести.

Пора было ехать домой, в стан. И сообщать хану о том, что его третий сын в плену у иштырцев. Это было страшно. Что скажет хан? Прикажет ли войску отправиться на выручку Баяру? Или махнет рукой?

12. Спасательная операция

Ехали так быстро, как могли. Раненый в грудь Бурсул был все еще жив. Конечно, Женька отчаянно боялась, что он не доедет, все время оглядывалась, норовя подъехать поближе и заглянуть ему в лицо. Он был так бледен, что приходилось приглядываться к тому, дышит ли он, жив ли еще, что верхом сделать совсем не просто. В конце концов Айтар рявкнул на нее и велел не путаться под ногами. Все равно сейчас никто уже ничего сделать не сможет.

Лошади, нагруженные вдвойне, хрипели и спотыкались, и Женьку отправили вперед за подмогой, понимая – так быстрее всего. Пересадили на коня Баяра, он был самым быстрым и отлично знал дорогу к стану.

Она мчалась, что было сил, не смея даже остановиться, чтобы “сбегать в кустики”. А в голове билась тревога, и отнюдь не за раненых. Еще, наверное, было время спасти Баяра. Теперь время было ресурсом, оно как вода утекало сквозь пальцы.

Ее увидели издалека, бросились навстречу – недаром сотня (уже неполная) Баяра была по краю стана. Стащили с коня, ощупывая, тормоша, разминая онемевшие ноги.

– На нас напали иштырцы, трое убитых, Баяр в плену, – выдохнула она пересохшими губами. – Дайте мне пить.

Обхватили за плечи, напоили. Наран, правая рука сотника, дотащил ее до отхожего места.

Женька вылила на себя ведро воды, с тоской взглянула на садящееся солнце и прохрипела:

– Нужна помощь нашим. Там Бурсул очень ранен, почти умирает. Кони дохнут на ходу. Надо ехать.

– Всей сотней без дозволения хана нельзя, – озабоченно сказал весельчак и болтун Наран, хмурясь.

– Четыре лошади… Пять. И пару человек в помощь.

– А Баяр?

Женька остро взглянула на парня:

– Пока хан проснется, пока совет соберет, пока подумает… Иштырцы далеко уйдут. Или еще чего похуже сделают.

– Твои мысли, рюс?

– Кажется, я их чую, иштырцев. Думаю, смогу найти.

– Ты ножом управляешься отменно, я видел. И мелкий, ловкий. А я стреляю метко. А двоих в степи обнаружить практически невозможно. Что скажешь?

– Еще бы пару человек.

– Тогда хан скажет – ослушники. А двое… Ты никто, даже не воин, а я просто сгинул, отстал, заблудился, конь захромал. Случайность, понимаешь? Да и отец за меня заступится.

– Не боишься?

– Боюсь. Но Баяра не брошу. Он мне несколько раз жизнь спасал. Да и Листян… – тут он замялся. – Оценит.

– Ясно. Но мне нужны будут ножи. Легкие, метательные. И один длинный.

– Найду.

Женька тоже отчаянно трусила. Но за Баяра боялась больше. Она совершенно не разбиралась в этой их степной жизни, но в прошлом смотрела немало всяких приключенческих фильмов, да и вообще, – дурой не была совершенно. Может, не особо хорошо (точнее, откровенно плохо) училась, может, опыта немного, но прекрасно понимала сейчас – во-первых, с Баяром никто церемониться не будет, а во-вторых – чем раньше они выедут, тем больше шансов вообще этих иштырцев найти. Это, кажется, понимал даже ребенок.

– Я с вами, – подскочил сверкающий глазами Охтыр.

– Нет, – покачал головой Наран. – Ты не воин, мне некогда еще и за тобой следить.

– Так Дженай тоже…

– Дженай знает, куда идти. Он мне нужен. Ты – только обуза сейчас. Прими это достойно мужчины. Если хочешь быть полезен – свари похлебку на ужин да позови Аасора, пусть готовится.

Охтыр побагровел, но заткнулся, а Женька вдруг подумала, что Нарану стоило бы хотя бы раз стукнуть своего ученика по губам. Тогда бы раз и навсегда он усвоил не пререкаться.

Она посмотрела на коня Баяра, и ее затошнило. Опять! Все тело ломало, ноги гудели, задница горела огнем. Упасть бы и закрыть глаза, но время, время! Она – воин, она справится. В конце концов, во всем случившемся есть и ее вина. О, если бы она раньше обратила внимание на свои предчувствия!

– Так, Дженай, – Наран смотрел на мальчишку, такого бледного, худого, явно очень уставшего, с нескрываемым сочувствием. – Сейчас поедешь на одном коне со мной. Ты ж свалишься и шею себе свернешь, я вижу. А дальше – решим.

Ну да, еще не хватало. Как будто рядом с Нараном будет легче! Женька открыла было рот, чтобы возмутиться, но ее опередил Аасор, прибежавший вслед за Охтыром бодрой рысью. В руках у него была глиняная чаша.

– Тебе, – протянул он Женьке. – Сил придаст. Спать не будешь три дня, боль станет меньше. Потом, правда, будет не очень хорошо, но тебе можно, в тебе дух воина очень силен.

– А мне? – спросил Наран, с завистью наблюдая за быстро выхватившим из рук старика чашу Женькой.

– А ты – мужчина. Опытный. Сам справишься. Но если сомневаешься в себе, могу принести и тебе…

– Нет, не сомневаюсь, – возмущенно вскинулся Наран. – Эй, рюс, пора ехать. Все ждут нас.

Женька, залпом выпившая довольно горький отвар, кивнула головой. Легче ей совершенно не было, но жалеть себя сейчас было не время. После, успеется. Опершись на руку своего спутника, морщась и шипя сквозь зубы взобралась на свежую лошадь, поерзала в чужом седле и тронула поводья.

С ними поехали еще двое, взяли четырех коней. Куда ехать, Женька быстро объяснила: в направлении к черным камням на востоке от реки. Ее поняли. Можно было пока не геройствовать, а просто – расслабиться и ни о чем не думать, совсем ни о чем. Голова была пуста, как воздушный шарик – ни мыслей, ни страхов. Все вокруг обрело неестественную резкость, каждый звук слышался как гром. Все-таки Аасор напоил ее какой-то наркотой, ну и ладно. Ему она доверяла больше всех в этом мире.

– Слушай, рюс… – Наран поехал рядом, отвлекая Женьку от бездумного созерцания окружающего мира. – Можно спросить?

– Да? – она с трудом сосредоточилась на его голосе, даже обернулась, благо, что выученный конь шел сам.

– Ты и Листян… Это серьезно у вас? Ну… Я знаю, она к тебе в шатер ходит. Но ты ведь не воин, тебе нечего ей даже обещать. Ты долго еще не сможешь о ней заботиться.

– Я и Листян просто друзья, – ровно сказала Женька, изо всех сил пряча улыбку. – Мы даже не целовались ни разу. Такая девушка – не для меня, я же не дурак.

– Так целоваться и не обязательно, – растерянно пробормотал Наран. – Нет, правда? Ты с ней не спишь?

– Только разговариваю.

– О чем?

– О жизни. О ней. О ее страхах и проблемах.

– А что, это вот работает?

Женька все же рассмеялась.

– Наран, ты ведь болтун! Разве не знаешь, что девушки любят ушами? Что сложного? Нужно сказать, что она особенная, что она смелая, умная, красивая. Спросить, как прошел ее день. Ну не мне, рюсу и мальчишке, тебя учить!

Наран крякнул озадаченно и почесал длинный нос, а потом спросил шепотом:

– А как считаешь, я мог бы ей понравиться?

Она внимательно посмотрела на парня. Сколько ему лет? Как Баяру? Нет, гораздо меньше. Тоже еще – почти мальчишка. Едва ли больше двадцати. Щенок совсем. Красивое правильное лицо, выпуклые губы, довольно крупный нос. Веселые узкие глаза и вечно беззаботная улыбка. Наран – он как солнце. Теплый, сверкающий. Если бы не было у Женьки Баяра… Стоп, а разве он у нее есть?

– А ты хоть пробовал подойти и заговорить?

– Ага, – он вздохнул, закатил глаза, а потом прыснул со смеху. – Стоял как дурак на ее пути и молчал. Словно слова все проглотил. Она на меня смотрит – и язык к зубам примерзает. Эх!

– Ну так не говори тогда, – великодушно позволила Женька. – Просто как-нибудь принеси ей ведро воды или помоги чем-нибудь. Или подарок сделай ценный. Молча. Молчаливые мужики порой даже и интереснее, загадочнее.

Наран захихикал совсем по-мальчишечьи.

– Видимо, только так и остаётся делать.

Женька улыбнулась. Хороший он парень. Добрый, веселый. Надо поговорить с Листян. Наверное, она и не думала о таком повороте событий. Вряд ли не знала… но на единственную дочь хана смотрело столько мужчин, что Наран среди них попросту потерялся. И вот что не могло Женю не веселить: отчего-то Листян пришла ночью не к кому-то из своих, а к мальчишке-рюсу. А всего-то нужно было просто ее выслушать и попытаться помочь избавиться от страхов.

Она не обольщалась, конечно: Листян – просто маленькая девочка, которая пока не понимает, какая сила в ее красоте и положении. Телесная любовь для неё лишь игра, развлечение, лекарство от одиночества и скуки. Женька много видела таких, которые искали в мужских руках отцовскую любовь и ласку. Она сама не такая, не нужен ей никто, чтобы быть сильной. Она – воин. А нежные и трепетные эти девочки-девочки так хотели ласки, так тянулись за любым, кто скажет им доброе слово! На это их и разводили: нальют в уши всякого, поимеют и растопчут. Да ещё и друзьям расскажут: Люсьен, мол, даёт. И девочки ломались очень быстро, становясь циничными, жадными и холодными.

Конечно, Листян не такая, ее тут не обидят, не унизят. Но в ней тоже жила потребность в ласке. Да только отец ее не замечал, а Баяр, хоть и любил сестру, но был всегда очень занят. Вот и потянулась девушка к первому же, кто с ней разговаривал как с человеком.

Женька вздохнула, тряхнула головой и вдруг неожиданно для самой себя спросила у Нарана:

– А у Баяра подруга есть? Его там, в стане, кто-то ждёт?

Наран даже не удивился вопросу.

– Илгыз замуж вышла недавно. Она с ним была… а потом сказала, что сотник, хоть и ханский сын, ей не нужен. Мало. Да и муж из Баяра паршивый, он же больше всех занят. Ему даже ребёнка будет некогда ей сделать. Впрочем, он ведь и не звал ее, может, дело в этом.

– Почему не звал?

– А куда? Он тоже знал, что рано.

Женька почувствовала острое удовлетворение. Нет, она ничуть не хотела, чтобы Баяр узнал ее секрет. И не ревновала – как можно ревновать чужого человека? Рано или поздно Баяр все равно женится, это понятно. Кохтэ любят детей, они семейные. Просто… А, неважно! Баяра надо выручать, иначе не будет у него ни жены, ни детей. К тому же вон уже их раненые и уставшие друзья. Все, кажется, живы.

Легко соскочила с лошади, даже не подвернув ногу и не оступившись. В теле была такая звенящая легкость, что все теперь было легко. Подбежала к “своему” Бурсулу, проверила. Дышит еще. Ну и прекрасно.

– Наран?

Тот кивнул спокойно, поправляя лук и проверяя саблю. Пора ехать дальше.

Женька спешила. Ей казалось, что времени все меньше, а расстояние до Баяра все дальше. Нет, она не могла его чувствовать, но все больше нервничала, ее буквально трясло от волнения. Мчались они уже совсем по незнакомым землям, по траве и кустам, в полной темноте. Над головой расстилалось немыслимой красоты звездное небо, но кто смотрит в небо, когда близко враги? От первого же “укола” в затылке ее подбросило.

– Рядом, – тихо кинула она Нарану. – Дальше на лошади не стоит, засекут. Что будем делать?

Наран усмехнулся, спрыгивая с коня. Взял своего гнедого спутника за морду, что-то ему прошептал, глядя прямо в глаза, и конь вдруг улегся на землю, прямо набок, совершенно скрываясь в высокой траве.

– Ого! – Женька с завистью покосилась на рыжего. – А мой так может?

– Все наши кони так могут, – кивнул Наран.

Подошел к ее коню – и уложил его в траву. Третий – конь Баяра – завалился на бок самостоятельно, не ожидая команды. Умный!

Наран вопросительно поглядел на Женьку, она повертела головой и уверенно пошла туда, откуда просто тянуло опасностью. Обычно она так не делала, это было совершеннейшей глупостью. Не ошиблась. Боль в затылке вдруг стрельнула так, что девушка, не задумываясь, упала на землю, прячась в траве. И дальше – только ползла. Наран полз за ней, надо признать – куда быстрее и ловчее, чем она.

Голоса!

Гортанные, грубые, незнакомый Женьке язык. Подползший к ней вплотную Наран шепотом переводил:

– Судя по всему, встали на ночевку. Выставили часовых. Про Баяра не слышно.

Да. Хорошее время, чтобы напасть. Пусть уснут покрепче. И когда только день успел закончиться? Женька даже не заметила. Для нее он пролетел молниеносно.

– Оставайся тут, ползаешь, как верблюд. Шумно.

– А что, у вас тут и верблюды водятся? – удивилась Женька.

– Да, на юге, где пески. Лежи тихо, я быстро.

И Наран ловко, как змея, уполз в траву. Травинки даже не шевелились, вот уж действительно – умелец!

Женька на минуту прикрыла глаза. Осторожно проверила нож за поясом. Высунула на мгновение голову – увидела дым от костра и тени.

Было уже совсем темно, вряд ли ее разглядят. Поползла вперед, то и дело вытягивая шею и прислушиваясь.

– Куда? – раздалось рядом шипение. – Рюс, я же сказал – ждать!

– Что там? – не обратила на справедливый укор внимание Женька. – Видел Баяра?

– Да, он, кажется, цел. Связан только, с кляпом во рту. Я думаю, его на ночь глядя пытать не будут.

– Пытать? – сглотнула Женька.

– А то ж. Узнать захотят, где стан, сколько воинов. Потом, может, выкуп потребуют. Не зря именно его взяли, Баяр у нас – фигура известная. Он же – дайчин сүнс, дух воина. Ну, или воинственный дух. Неуязвимый и грозный. А тут такая удача – взяли его живым! Иштырцы от счастья, наверное, плясать будут. М-да, наверное, выкуп не запросят. В жертву принести захотят.