Текст книги "Цвет любви – алый"

Автор книги: Марианна Красовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

5. Кто он?

Кэт с трудом заставила себя смыть с лица такую красивую, такую яркую кровь.

Легла в кровать поверх одеяла, свернулась клубочком. Если бы у нее была иголка, она бы периодически тыкала ей себе в палец, чтобы поглядеть, пойдет ли кровь снова, и будет ли она красной. Конечно, в этой каюте немало острых штук, но шарить по столам она опасалась.

Ощущения были странные – на грани сна и яви женщине казалось, что ее качает на волнах, хотя она и на море-то никогда не была. А ведь на Планте – условно обитаемой планете ее солнечной системы – есть океан. Только она никогда не летала на отдых. Ее это не интересовало.

Сейчас же Катарину штормило. Она буквально чувствовала надвигающуюся истерику. Чувствовала и пульсацию капсулы в плече. Женщина была уверена, что в этот момент ей в кровь впрыскивается убойная доза транквилизаторов.

Что же делать? Если ее пара – преступник, стоит ли вообще с ним связываться? Вчера она бы задумалась об этом варианте. Да, Кэт не испытывает стыда, страха или брезгливости, но она не убийца. И стать одной из них она не хочет. Как не хочет и быть рабыней страсти и похоти. Но и жить, зная, что ее пара существует, просто невозможно.

Умирать почти не больно.

Довезет Саманту и… Что "и"? Перерезать вены? Выйти в окно? Накачаться смертельной дозой наркотиков? Сложный выбор. Какая бы она ни была, она человек. А человек отличается от животного тем, что может выбирать. Кэт давно для себя решила, что выберет светлую сторону.

Наконец транквилизаторы сделали свое дело, и женщина провалилась в сон без сновидений. Проснулась она в одиночестве, но на смятой постели. Возможно, землянин пытался ее разбудить, а возможно и нет.

Спал он точно на своей кровати рядом с ней. Потрогала переносицу: больно. Значит, то, что случилось вчера (условно вчера – Катарина понятия не имела, сколько прошло времени) не бред. Сходила в душ, потом постирала и высушила в потоках сушилки бельё. Дверь по-прежнему была заперта.

На телекомме нашла меню, заказала себе пару протеиновых коктейлей. Они есть на каждом корабле. Популярностью не пользуются, но всегда входят в штатное меню на случай непредвиденных ситуаций.

В кораблях А и В типа помимо ресторана существует доставка еды в каюту. Для этого в стене возле двери есть небольшая кабинка, называемая пищевым аппаратом. Строго говоря, никакой это не аппарат, а скорее вакуумный лифт, и изначально он проектировался для людей с ограниченными возможностями. Однако эта система доставки еды быстро стала популярной как среди вечно занятой молодежи, так и среди всяческих мизантропов. Ну и в тюрьмах, конечно.

После звукового сигнала Катарина вынула банки с коктейлем из ниши. Он по-прежнему был на вкус как бумага, даже захотелось добавить туда крови. Нет, это она уже с ума сходит. Даже думать об этом не стоит.

Где-то сверху в системе вентиляции послышался шорох.

Крысы?

Крысы – это бич любого транспортника, где есть хотя бы запах еды. У Катарины есть диплом дератизатора, и этот факт сейчас кажется ей забавным. Ее довольно часто привлекали к уничтожению грызунов (и других форм жизни) в заброшенных зданиях и зараженных кораблях наравне с мужчинами. Ей легко было пролезть в узкую щель, куда мужчины порой просто не добираются.

Словом, звук, издаваемый лапками крыс, она легко различала. В воздуховоде была не крыса. Хотя… крыса в человеческом обличье – так точнее. Поскольку ее это совершенно не касалось, Кэт не обратила никакого внимания на этот шум. Если там рабочий или робот-чистильщик – хорошо. Если шпион размером примерно с молодого квантра – еще лучше.

День тянулся долго: как мягкая жвачная резинка. От скуки Кэт расковыряла заусенец – кровь всё ещё была красная. И вкусная.

Когда-то в прошлой жизни она читала книгу про самые жуткие и странные способы самоубийств. Одним из них было откушение языка. Так избегали плена воины из древнего народа Земли. Пожалуй, она бы смогла. Смерть, так сказать, со вкусом. И с цветом. Покусала язык, примеряясь. Нет, не сможет.

Допила свой коктейль, сделала комплекс упражнений, повалялась на кровати. Появившемуся землянину обрадовалась как родному.

– Птичка, как непредсказуема и жестока эта жизнь! – заявил он жизнерадостно. – Хуже не придумаешь! С твоим кораблем мы просчитались, того, кто нам нужен, там не оказалось. Добыча неплоха, но всё не то. Одна ты меня порадовала.

– Зачем вы всё это мне говорите? – прошептала Катарина.

Землянин упал на кровать, раскинув руки и ноги.

– Поболтать захотелось, – ответил он беззаботно. – Настроение хорошее. Можешь задать пару вопросов.

– Что с Самантой? – воспользовалась разрешением Кэт. – Связались с Дейлисом?

– Это всё, что тебя интересует? Глупая птичка. Саманту я велел не трогать. Девочка красивая, молоденькая, натуральная. Даже если папаша не сможет собрать нужную сумму – за нее очень много дадут на рынке. Портить ей шкурку нерентабельно. Оставим это удовольствие тому, кто больше заплатит.

– Вы не собираетесь ее отпускать? – догадалась женщина. – Просто заберете выкуп…

– Естественно! – усмехнулся мужчина. – Я уже и хозяина ей нашел. Она стоит дороже любых денег. Да и вообще… Хурт Вагнер не отпускает заложников живыми. Смысла нет – все там будем, так к чему оттягивать, да ещё и с риском для меня?

– А я?

– Этого вопроса я ждал первым, – засмеялся землянин. – А ты останешься у меня. Пока ты послушна – тебе ничего не грозит. Я не Спин, женщин почем зря не пытаю и даже почти не бью. Я вообще непривередлив. Сделай мне массаж, птичка, умеешь? Спина разболелась. Долетим до базы, попрошу дока заменить пару позвонков.

Массаж она делать не умела совершенно, но кажется, ему нужно было просто размять спину, чем Кэт и занялась.

Хурт Вагнер! Что она знала про него? Абсолютно ничего, и это пугало.

Хурт исчез утром также тихо, как и накануне. От нечего делать Катарина взломала телекомм и нашла записи с камер слежения. Не самая сложная система. Судя по камерам, экипаж состоял из восьми людей разных рас и двух десятков ошцев, и Хурт здесь капитан. Попала так попала.

Из двухсот пассажиров захваченного транспортника перспективными были пятеро, считая Саманту. Саманте и еще одной девушке (наверное, хорошенькой, камера не передает четкого изображения) выделили отдельную каюту. Еще в одной каюте было трое мужчин. Остальные пленники находились в общем отсеке, и их было значительно меньше, чем сто девяносто пять.

Куда дели остальных пассажиров транспортника, думать не хотелось. Естественно, камеры были не везде. Возможно, кто-то еще (как Кэт) сидел в каюте какого-то члена экипажа. Но вряд ли много.

Продолжая листать каналы, Катарина наткнулась на какой-то фильм про земную природу и с интересом остановилась на нем. Когда землянин вернулся, то застал ее сидящей на кровати со скрещенными ногами и пялившейся в экран телекомма.

– Как ты можешь пить эту гадость? – спросил он, глядя на коктейль в ее руках. – На вкус как бумага вперемешку с блевотиной. Нет, за неимением лучшего – нормально идёт, но у тебя же выбор есть. Зачем же выбирать ЭТО? Невкусно же.

– Зато там витамины, минералы и необходимая норма калорий, – пожала плечами женщина. – Быстро и для фигуры идеально.

– О мой андроид! – восхитился Хурт. – Завидую твоей силе воли! Я вот люблю посмаковать, особенно остренькое и сладенькое! И остальное тоже люблю… сколько там тебе еще лекарств осталось?

– Дней одиннадцать вроде бы.

– Завтра прибудем на базу, разберемся с пленниками и док тебя поглядит, – пообещал землянин. – Может, еще что-то назначит. Не хочется, чтобы моя игрушка сломалась после первого использования.

О дорогие предки-нбаты! Игрушка уже сломанная. Бракованная. Хотя, возможно, это просто новая модификация – женщина-андроид.

Такой образ жизни был не для Катарины. Она начинала звереть. Хотелось двигаться, что-то делать, куда-то бежать. Хотя бы на поиски того самого. Кто из них, кто? Может, ей повезет, и ОН – один из пленных? Хотя нет, она же всех на транспортнике видела. Почувствовала бы. Сейчас Кэт была бы рада, если бы ее парой был ошец. Не Бог весть что, но их хотя бы перевоспитать можно.

Катарина сидела у стены и смотрела в одну точку. Лечь в кровать к Хурту было выше ее сил. Не сейчас. Никогда. Внезапно для нее (да и для землянина, наверное) взвыла сирена. Корабль завибрировал, переключая скорости. Что-то поменялось.

Хурт кубарем слетел с кровати, вылетел из каюты босиком, даже не захлопнув дверь. Сирена выла, затихая на пару секунд.

Грохот в воздуховоде Катарину даже не смутил.

– Самое время, чтобы вылезти, – крикнула она. – Что происходит? Твои?

– Черствая ты женщина, Катарина, – буркнул Джош, вывалившись из вентиляционного канала. – Неужели ты знала?

– Я воздуховоды корабля В-типа, сошедшего с завода Галатея-12, знаю, как свои пять пальцев, – усмехнулась Кэт. – И крысу от человека по шороху легко отличу. И то, что коктейль у меня пропадает, когда я в ванной, я тоже заметила. Ты нахал, торчать тут, над каютой капитана.

– А ты страшный человек, Катарина, – не остался в долгу квантр. – Так хладнокровно держаться не смог бы никто, кроме тебя.

– Моей заслуги тут нет, – с горечью ответила женщина. – Это генетический дефект. Впрочем, сейчас не время это обсуждать. Пора валить. Это ведь нападение, да?

– Похоже, наши догоняют, – радостно осклабился Джош. – Надеюсь, этих уродов размажут по полу.

– Ты позаботишься о Саманте? – спросила Кэт. – Пожалуйста, свяжись с сенатором Дейлисом. Он, наверное, с ума сходит.

– Стой, что ты задумала?

– У меня личное дело, – ответила она холодно. – Ты иди, пока они не догадались пристрелить пленников. Спасибо тебе… И прощай.

Кэт наугад пошла по коридору. Джош что-то пыхтел ей вслед, но она уже не слушала. Все равно противный звук сирены заглушал его голос. Звук раздражал, царапал по нервам. Она на верном пути. Найдет свою пару, поглядит на него… и наверное, убьет. Сначала его, потом себя. О Саманте позаботится квантр, а больше Катарину ничего не волновало.

Корабль затрясло, он весь зажужжал, загудел натужно. В какой-то момент женщина обнаружила, что в кишке коридора нестерпимо пахнет паленым пластиком, и чем дальше, тем сильнее. Мда, возвращающиеся ощущения совершенно не радовали. Потом запах стал стихать, сирена перестала мешать, и она повернула обратно.

Ее несколько смущало то, что чувства вели не к выходу, а вглубь корабля, в то время как команда должна была встречать нападающих на них. Возле одной двери Кэт просто замутило от страха и волнения: она согнулась пополам, хватая ртом воздух. Оказывается, быть одиноким нбатом не самая плохая участь.

Руки тряслись, пока женщина ощупывала замок – не электронный, простой. Стащила с предплечья браслет, злобно хихикая над глупым землянином, опрометчиво оставившем ей украшения, щелкнула пальцами по едва заметному пазу, и браслет разложился на несколько совершенно необходимых предметов, одним из которых была универсальная отмычка.

Сердце сумасшедше колотилось о ребра, в плече словно взбесилась капсула с лекарствами, вибрируя и выплескивая лекарство, пока Кэт, ломая ногти, вскрывала замок. Не так уж это оказалось и сложно. Ручка поддалась под ее пальцами. С некоторым недоумением Катарина поглядела на белое полотно двери, перемазанное алой кровью – ее кровью. Выглядело внушительно. Подумаешь, пара вырванных ногтей!

Транквилизаторы холодной волной расползались в крови: разумеется, она не могла этого чувствовать, но ей казалось, что руки и ноги начало покалывать будто иголкой.

Над головой вспыхнул холодный, ослепительный, бьющий по глазам свет. Женщина заморгала, вглядываясь.

Каморка была небольшой, скорее всего, предназначенной для инструмента или каких-то вещей, но никак не задумывалась как пыточная камера. Тем не менее это была именно она, и даже яркий свет был предназначен для того, чтобы причинить страдание тому, кто висел пришпиленный к стене.

Квантр.

Слава Богу, квантр!

Это был крупный, широкий мужчина. Он висел на стене с широко раскинутыми руками – как та знаменитая статуя с Земли. Лицо было куском мяса, волосы покрыты запекшейся кровью, руки неестественно вывернуты в плечах, одно из ребер торчало наружу белесым зубом. Даже хвост, чудесный хвост квантров с утолщением на конце, похожим на кисточку (поговаривают, что хвост у квантра одна из эрогенных зон, и пользуются они ими в постельных делах очень умело) – хвост был гвоздём прибит к стенке.

Мозг мгновенно вывалил все сведения, которые остались в голове после интереснейших лекций по расоведению профессора Бургема. Квантры – существа, умеющие усваивать энергию не только из пищи, но и из окружающего пространства. Любой органический предмет может послужить им для восстановления. Поэтому квантры не любят межпланетные перелеты и на орбитальных станциях не живут – органики мало.

Катарина судорожно оглядывала каморку. Конечно, всё здесь было металлическим и пластиковым – и оковы, удерживающие мужчину, и панели, и стул, стоящий рядом, и развешанные на стене предметы вроде крюка или скальпеля. Не раздумывая, сдернула с груди кипарисовый крестик – подарок верующей бабушки и прижала его ладонью к наименее изуродованной части тела мужчины – лодыжке. Через секунду крестик пылью рассыпался в ее руке.

Прости, бабушка! А хотя нет – ты была бы счастлива, узнав, что твой подарок послужил таким образом. Это ли не лучшее предназначение для креста?

Мужчина вздохнул, и это был первый звук, услышанный Кэт.

Живой!

Органика! Человеческое тело ведь тоже органика!

Не раздумывая, она упала к его ногам, обхватила одну из них и прижалась к ней всем телом. В глазах сразу потемнело. Кэт услышала щелчок, будто какая-то из костей встала на место, и злой хриплый голос на всеобщем сверху:

– Идиотка, немедленно отпусти меня! Эй, кто-нибудь! Помогите!

Женщина только блаженно вздохнула, наслаждаясь охватившей ее легкостью и неимоверным счастьем, и потеряла сознание.

6. Гаммаяра

Катарина открыла глаза и увидела над собой белый потолок. Она чуть не взвыла в отчаянии. Только нашла – и снова потеряла. Однако проанализировав ощущения, женщина поняла, что находится явно не на корабле. Не было ни едва ощутимой вибрации, ни далекого гула двигателей, да и воздух был другой. Пахло затхлостью и влагой. На кораблях воздух стерильный и царапающий нос сухостью. Интересно, когда она успела об этом узнать? И вообще… какие-то отголоски чувств остались.

Женщина попыталась приподняться на жесткой койке, но задрожала от слабости и едва смогла пошевелиться. Судя по ощущению апатии и серости вокруг, ее квантр… ее мужчина был далеко. Ничего. Главное, она знает, что он есть. Она его найдет, точно найдет! Воспоминания волновали до такой степени, что приборы где-то вне зоны видимости истошно запищали. Сейчас Кэт была даже была рада генам нбатов. Так спокойнее. Возможно, природа не наказывала их, а наградила? Дверь в комнату распахнулась, зашли два человека. Одного из них она знала.

– Фрэнк? – удивленно моргнула амадейка. – Что ты тут?… Договорить не хватило сил.

– Кэт, – выдохнул он. – Очнулась!

– Ей нельзя много разговаривать, – предупредил второй мужчина, видимо, врач. – Но слушать можно. Девочка, ну как же так! Как ты вообще догадалась дотронуться до пустого квантра! Ведь в школе каждому говорят: не прикасаться к энергетически активным расам, пока не убедишься в их сытости! Впрочем, кому я говорю! Ты ведь специально, да?

Не без труда она узнала в докторе личного врача Дейлисов, который ее постоянно чинил после игрищ. Внезапно щеки опалило, а в груди что-то сжалось. Неужели она так себя вела? Она… извращенка? Она – бывшая проститутка. Застонав от ужаса и отвращения к себе, Катарина сползла с подушки, мечтая укрыться одеялом по уши.

– Где болит? – всполошился доктор.

– Катарина, ты… вы плачете?

Как завороженный, Фрэнк прикоснулся кончиками пальцев к щеке своей любовницы и потом попробовал на вкус влагу с ее лица.

– Кэт, – испуганно прошептал он. – Я впервые вижу твои слезы. Ты нашла его? Ты потому отдала себя квантру? Он – тот самый, да?

Катарина слабо всхлипнула, с головой накрываясь покрывалом.

– Док, иди погуляй, – приказал Дейлис. – У нас личный разговор. Иди… ну хоть к Саманте.

Доктор исчез, а сенатор внезапно сгреб ее в охапку и посадил на колени, укачивая как ребенка. Слезы у женщины лились не переставая.

– Оказывается, это больно – выходить из стазиса, – хрипло сказала она.

– Однажды, – задумчиво прошептал сенатор, прижимая к себе хрупкое, как у ребенка, тело. – Когда я был еще ребенком, мы с родителями полетели на Плант в отпуск. Плант – это удивительная планета. Там есть такое место… горы, а под ними море. Море теплое, а в горах снег. Чем выше поднимаешься, тем холоднее. Мы с другом одни убежали в горы. Я был одет в шорты и майку. Становилось все холоднее, и под конец я не чувствовал ни рук, ни ног. Когда нас нашли, я весь окоченел. Родители растирали мне тело. Было очень больно, Кэт. Я кричал и плакал. Когда возвращается чувствительность, всегда больно.

– Раньше мне нравилась боль…

– Боль – это всего лишь боль, – вздохнул Фрэнк. – Что ты чувствовала рядом с ним?

– Тепло. Мне было с ним тепло.

– Па-а-а-ап? – раздался возмущенный голос Саманты из дверей. – Что это ты делаешь, позволь узнать?

– А на что это похоже? – спокойно поинтересовался сенатор.

– Если ты скажешь, что это не то, что я думаю, я устрою истерику, – предупредила девушка, проходя в палату. – Вы типа вместе, да?

– Мы типа друзья, дочь, – вздохнул Фрэнк. – У Катарины есть свой мужчина, у меня жена. Просто каждому нужно немного тепла, когда ему плохо.

– Ладно, сделаю вид, что поверила, – проворчала Саманта, присаживаясь на край койки. – Ого, Катарина, ты плачешь что ли? Ты плакать умеешь?

Кэт зло утерла слезы, не желая видеть жалость в ее глазах.

– Ой да брось, – прищурилась Саманта. – Ты бы видела, какую я истерику устроила, когда Джош нас нашел! Если бы не он… нас как раз хотели пристелить, а тут он бах, бах и вырубил этого мерзкого отмороженного силуанца! Джош, оказывается, очень сильный.

Катрина и сенатор понимающе переглянулись, и он уложил женщину обратно в кровать, укрыв одеялом. Саманта немедленно завладела ее ладонью и принялась рассказывать о страшных днях плена, когда их затолкали в каюту, почти не кормили и негде было вымыться. Под ее щебетание она и уснула.

В лазарете Кэт провалялась неделю. Ей постоянно ставили капельницы, запихивали в питательно-восстанавливающие слизские субстанции, два раза в день делали массаж, от которого она вопила почище, чем от плетки в былые времена, закрывали в ультрафиолетовой и кислородной камере. День был расписан по минутам. Столь интенсивные процедуры дали неплохой результат: к концу недели Катарина уже не засыпала каждые полчаса и сама передвигалась, почти не держась за стены. Доктор даже похвалил ее за стойкость и послушание и разрешил пускать к ней посетителей.

Первой, к ее глубокому смущению (о ужас, Кэт умеет смущаться!) заявилась леди Дейлис. Они и раньше встречались, но только теперь Катранина разглядела, какая у Фрэнка красивая и молодая жена. Выглядела она явно лучше, чем Кэт. Невысокая, стройная, с красивыми пшеничными волосами, с тонким нежным лицом (ее пластический хирург – ювелир), она казалась ровесницей дочери. Однако если Саманта восхищала своей естественностью и живостью, то леди Дейлис была сама сдержанность и элегантность. Она напоминала манерами бабушку, великую Марию Скармозэ.

– Не передать, как я благодарна вам, Катарина, – мягко сказала леди Дейлис. – Если б не вы, я не знаю, что было бы с Самантой.

Кэт удивленно посмотрела на нее.

– Но ведь я ничего не сделала!

– Этот мальчик, Джош, сказал, что именно вы послали его к девушкам. А сами нашли того пленника, за которым пришли квантры. Если бы не ваша помощь, тот квантр бы мог погибнуть, и тогда неизвестно, что сделали бы остальные его сородичи. И потом… главный из террористов, этот Хурт сказал, что именно вы упросили его обращаться с Сэм бережно. Что он сделал с вами, Катарина?

– Вы знаете, леди Дейлис, – медленно сказала Катарина. – Он ничего мне не сделал. Он был ко мне добр.

– Мне он показался очень опасным, – наклонилась ко мне жена Фрэнка. – Что бы вы не скрывали, знайте: я ваша должница. Просите, что хотите.

– Мне ничего не нужно, – ответила женщина, покраснев. – Я ничего не сделала.

Кроме того, что спала с твоим мужем, леди. Впрочем, держу пари, тебе об этом прекрасно известно.

– Вам не нужно, подумайте о родне, – не сдавалась женщина. – У вас есть брат и сестра. Послушайте, Катарина. Я ДОЛЖНА вам отплатить. Если я этого не сделаю, я себя не прощу, за то, что стала плохой женой и матерью.

Вот как? Интересная постановка вопроса.

– Мои родные не нуждаются в помощи. Разве что бабушка… Я знаю, что она мечтает спеть в Гранд-Оперá. Но не думаю, что это реально. Если вы действительно хотите мне помочь, найдите мне сведения про того квантра, которого держали в плену. Кто он? Где он сейчас? Как сильно он пострадал?

– На этот вопрос я легко отвечу прямо сейчас, – радостно кивнула женщина. – Квантра этого зовут Джордан Да-Эдра, он один из послов. Пострадал весьма сильно, его отправили домой, на Квантр-14, лечиться. Док сказал, что ему предстоит долгое восстановление, не меньше полугода, ведь у квантров другая энергетика. Как с вами не получится, ему нужно восстанавливаться самостоятельно.

– Значит, мне нужно на Квантр, – решительно сказала я.

Глаза у леди Дейлис торжествующе сверкнули.

– Саманта по уши влюблена в Джоша, – заявила она. – Молодой человек сделал ей предложение. Возможно, они поженятся. Они хотят лететь на Квантр знакомиться с родными Джоша. У Саманты еще четыре месяца условного срока, а вы – ее куратор.

– Поженятся? – приподняла брови Кэт. – Но ведь он простой военный?

– Он сменит своего дядю на должности посла. Джош тоже Да-Эдра. Это правящий клан.

– Мальчик не так прост, как казался, – пробормотала амадейка. – Что ж, мы вроде с ним подружились. У меня есть шанс, как вы считаете?

– Шанс остаться на Квантре в качестве одной из Да-Эдра? – проницательно спросила леди Дейлис. – Я читала ваше досье, в том числе и про гены нбатов. Я знаю про вас всё, Катарина. Скажу честно – я буду очень счастлива, если этот чокнутый квантр ваша пара.

Они обменялись уважительными взглядами. Хорошая тетка, умная. Повезло с ней сенатору.

***

Через три дня Катарину выписали из клиники. Самое забавное, что клиника была на Гаммаяре – это оказалась ближайшая система с необходимым уровнем медицины. Для нее, но, к сожалению, не для квантров.

Джош с Самантой не отходили друг от друга ни на шаг и очень гармонично смотрелись вместе. Кэт явно казалась им лишней, и известие о том, что она всё еще куратор девушки, подействовало на Джоша как ушат воды. Женщине пришлось отвести его недовольное величество в сторону и объяснить, что она ничего против их союза не имеет, наоборот, всячески поддерживает, но закон есть закон. Либо Саманта едет в дом родителей, либо она сопровождает ее везде. Нет, есть еще один вариант: с ними на Квантр летит кто-то из родителей девушки. Джош мгновенно решил, что с Кэт им будет проще. Жаль только, что Джош неохотно рассказывал о своей семье. А Катарина, разумеется, и не думала ставить его в известность о своих особенностях организма, тем более, что теперь, после встречи с "тем самым", пустота вокруг нее стала чуть более живой, чем раньше.

Она могла видеть яркие чистые цвета, слышала резкие запахи, но самое главное – внутри сохранялась надежда. Что значат цвета, вкусы и запахи, если она может плакать, радоваться и мечтать? А еще у нее была карточка с единой межпланетной валютой и много свободного времени, а на Гаммаяре был огромный торговый центр. Кэт вдруг захотела предстать перед своим квантром в самом лучшем виде, и поэтому она впервые в жизни потащила Саманту по магазинам и салонам красоты. Не сказать, что Джош был ей благодарен, да и подопечная через пять часов пыталась сбежать. Но у Кэт физическая подготовка лучше, и она ее догнала.

Господи, Катарина жила, жила! Женщина никогда не была особо религиозна, хотя бабушка пыталась привить ей догмы веры и морали, водила внучку в церковь и учила быть честной и милосердной.

Вместе с н'илунгами на планету Амадея пришла вера в Единого Бога – Бога маленького народа с Земли. У него было много имен и много последователей, которые говорили ему "Ты" и называли просто "Богом", объясняя тем, что, поскольку Он один, сотворивший весь мир, имена не имеют значения. Удивительный народ с Земли хранил свою веру и священные книги несколько тысячелетий. Кэт склонна была верить, что их Бог действительно существовал, потому что ни одна религия не жила так долго, и теория эволюции совершенно не объясняла, почему на планетах с близкой массой, идентичным строением и одинаковой атмосферой развилась совершенно разная жизнь.

Среди молодежи вера в Единого Бога была тем популярнее, что запрещала рабство и разрушающие здоровья вещества. Государство строило храмы и молитвенные дома, всячески поддерживая церковь, установило церковные праздники. Верить стало престижно. Сенатор Дейлис, кстати, позиционировал себя атеистом на фоне сплошь набожных политиков, и за счет этого ухитрился выиграть голосование с огромным отрывом. Он честно говорил с кафедры, что любит выпить и погулять, что отвечает злом на зло и не прощает врагов. За это его народ и любил – он не считал себя лучше других.

Говорят, в горящем корабле атеистов не бывает, и сейчас Катарина поняла соль этой фразы. Она стояла на коленях в маленьком храме, случайно найденном в процессе блуждания по городу Гамма-1 и просила Бога своей бабушки о помощи. Она была рациональна и готова была использовать любой ресурс, ибо более страшно, чем сейчас, ей было только там, на корабле захватчиков, когда она думала, что ее пара – один из преступников. Кэт была в храме одна – на улице ранее утро, почти ночь. Едва забрезжил рассвет. Молча рассказав бабушкиному Богу о своей беде, женщина поднялась с колен, чуть пошатнувшись.

За локоть ее поддержал неслышно подошедший священник: среднего возраста мужчина в традиционном черном одеянии. Что-то в движении его рук показалось знакомым, Кэт вскинула голову и пристально поглядела в его глаза. Разрез глаз, форма ушей и, главное, волосы она уже раньше видела. Мысленно нарисовав на лице священника шрамы от плазменного ожога, женщина обессилено упала на лавку, рядом с которой только что преклоняла колени.

– Узнала, птичка, – криво улыбнулся Хурт Вагнер. – Наблюдательная. Как ты?

– Лучше, чем раньше, – усмехнулась она, внутренне сжимаясь от страха, но отчаянно храбрясь. – А ты?

Хурт бережно погладил ее щеку костяшками пальцев.

– Ты одна из самых красивых моих женщин, – сказал он. – Лекарства больше не принимаешь?

– Больше нет, – мягко отвела его руку Кэт, стараясь не стучать зубами. – Но у меня есть пара. Настоящая.

– Ты – настоящая, – пробормотал он, захватывая в плен ее руку. – Сдашь меня?

– Нет, – покачала она головой. – Зачем? Твой генетический код и так в базе каждого полицейского. Ты даже с Гаммаяры улететь не сможешь. Хотя… как-то же сделал пластическую операцию.

– Поцелуешь меня, птичка? О большем не прошу. Один поцелуй, и ты уйдешь.

Катарина колебалась. Что, если он сейчас возьмет ее в заложники, или просто вышибет ей мозги? Просто так, чтобы скрыть следы? Однако Хурт не стал ждать ответа, а просто накрыл губы женщины своими губами. Поцелуй его был удивительно нежным, трепетно-мягким. Наверное, это был первый в ее жизни поцелуй, который Катарина почувствовала. А потом он с силой оттолкнул женщину и с кривой улыбкой посоветовал:

– Беги, птичка, улетай быстрее. Беги, пока я не передумал.

На этот раз колебаний у Кэт не было. Она бежала так, словно за ней черти гнались. Тормознула случайное такси, запрыгнула в него, назвала адрес гостиницы и разрыдалась, обхватив себя руками. Хорошо, что роботу-пилоту было совершенно фиолетово до ее эмоционального состояния. Она смеялась и плакала. Казалось, все слезы, не выплаканные за последние годы, лились из неё ручьями.