Текст книги "Сказка цвета ультрамарин (СИ)"

Автор книги: Марианна Красовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Войдя в воды великолепной даже по меркам местной природы лагуны, Георг повертел головой и повернул свое маленькое, но мощное судно к торчавшей из воды скале. Обойдя ее, направил гидроцикл прямо на берег, сбрасывая скорость и мягко приземлив его прямо на белый песок.

– Пойдем. Ты просто должна это видеть.

С головы до ног мокрая, разрумяненная от встречной волны и ветра, Марина ощущала себя почти русалкой. Наядой. Проваливаясь в белый песок по щиколотку, спотыкаясь и пытаясь отжать мокрое платье с разрезами до самого белья, она не смущалась. Просто мокрый подол мешал идти.

Георг шел впереди, лишь изредка оглядываясь. Широкая спина, неторопливая походка уверенного в себе мужчины. Вне яхты он снова становился тем самым Георгом, которого все привыкли видеть.

Замедлил шаг, дождавшись девушку. Она услышала вдруг шум, дополнивший особенной ноткой рокот волн океана, затихающего за их спинами.

Георг раздвинул ветви, закрывавшие еле заметную тропу впереди, и перед ними открылся… уголок настоящего рая. Совершенно круглое ослепительно-голубое озеро было похоже на рукотворный бассейн. Нет – на раковину гигантского моллюска, на дне которой обязательно должны быть огромные жемчужины.

Наполнял это чудо водой безупречно чистой и лазурно-маленький водопад, ровной стеной льющийся с каменного черного выступа метра в три высотой. Выше стоял лес, могучий, тропический, загадочный. Закрывавший озеро со всех сторон плотной стеной, и сверху – тенистым зонтом яркой зелени. Сказка.

Марина застыла в восхищении. Чудо! Она всегда была неравнодушна к красоте. Творческая натура, будущая художница, так остро чувствовала гармонию этого райского места, что даже не обратила внимания, что Георг принялся расстегивать рубашку.

– Пойдем, – предложил он.

Марина вдруг остолбенела.

– Куда? – тихо спросила она осипшим вдруг голосом.

– Как это куда? Купаться! Вокруг, оглянись, – море, пальмы и лето. Или ты вознамерилась только работать? Похвально, но глупо. Пойдем, сбрызнем «лицо De Vossen» водопадом.

Он улыбнулся вдруг очень широкой, искренней и совершенно мальчишеской улыбкой.

– Я… я без купальника.

Настоящая русская женщина всегда точно знает, как испортить романтический момент.

– Если так страшно, то я отвернусь. Не подглядывать не обещаю, конечно.

Дилемма. На ней были только тонкие трусики-стринги, призванные быть незаметными под платьем. Ай, Марина, ну ты же отлично понимаешь, зачем он тебя сюда притащил! Отчего же трепещешь как девственница?

Потому что она и есть – девственница. Обнаженных мужчин живьем она даже не видела. Анатомию представляла очень смутно, от откровенных порно ее тошнило. А то, что у них там с Сережей случилось тогда, в гостинице да с перепугу – и сексом то назвать было нельзя. Половой акт как он есть. Безликий и болезненный, бессмысленный и беспощадный, с закрытыми глазами и сжатыми зубами. Больно, грязно, неприлично.

Ну и куда она лезет?

В воду. Только вперед.

Скинула платье, закрывая грудь руками, шагнула в воду. Озеро цвета ультрамарин было глубоким, теплым, нежным. Марина нырнула, широко раскрыв глаза под водой. Ее всю трясло от волнения. В конце концов, именно этого она и хотела, правда? Самая настоящая сказка – высокий обаятельный миллиардер, тропический остров, водопад, мягкие деликатные поцелуи… и отчаянный страх все испортить.

Он поймал ее в объятья практически сразу, убрал с лица мокрые волосы, провел пальцем по губам. Марина не закричала только потому, что снова оцепенела. Мужчина ей ужасно нравился, но как себя вести, она не знала. Все, что она могла – не сопротивляться его нежным ласкам.

Георг был умен, опытен и отлично умел наблюдать. Он сразу же понял: имидж холодной красотки скрывал за собой только девочку – слабую, очень испуганную, был деликатен и нежен, очень ласков и чуток. Трепетные поцелуи, осторожные прикосновения – она была словно бабочка, с которой нужно быть осторожным, чтобы не спугнуть. Когда Марина чуточку расслабилась в его руках, поверив, что он не собирается накидываться на нее, словно дикий зверь, мужчина взял ее за руку и вывел на теплый песок. Она послушно пошла за ним, медленно опустилась на плотный розовый песок и крепко зажмурилась, когда он принялся покрывать поцелуями ее шею и плечи.

Наверное, ей даже понравилось. В самом деле – разница между тем ужасом, что она пережила в первый раз, и их прекрасным свиданием сегодня – была колоссальной. Она не ощущала себя раздавленной, разбитой, оскорбленной. Ей было приятно – такая нежность, такое чувственное удовольствие, словно сеанс массажа в руках мастера-массажиста. Сладко, мягко, трепетно. И ему совершенно точно было приятно.

Георг был доволен, он снова улыбался радостно, будто мальчишка. Ей тоже хотелось в ответ улыбаться, хотелось потереться о его ладонь лбом, словно котенку. Что-то теплое поселилось в душе. Светлое такое счастье и умиротворенность. Разве не так вот должна ощущаться любовь? Ей спокойно и уютно рядом с ним.

7. С небес на землю

Когда они вернулись на яхту, Алекс оглядел ее с ног до головы, скорбно сжал губы и покачал головой. Марине отчего-то было перед ним стыдно. Но индеец ничего не сказал, только распорядился, чтобы она появилась на площадке на закате – для самых последних съемок. Подмигнул и отвернулся, тут же о ней забывая.

Возвращение в Нью-Йорк было таким же волшебным, как и вся неделя плавания. Снова Марина была единственной моделью на борту яхты. Снова Георг был в ее распоряжении – и на этот раз он не смущался прикасаться к ней куда более откровенно. Нет, он не выставлял их связь напоказ, но за завтраком и обедом все внимание уделял ей одной. И вечером на палубе обнимал нежно и крепко, а она откидывала голову ему на плечо и совершенно ни о чем не думала, просто наслаждаясь океаном и соленым ветром. Это ли не счастье?

Правда, во всем ее поддерживающая сестра, которой она, разумеется, позвонила, едва вступив на набережную Нью-Йорка, и тут же всё рассказала в подробностях, отчего-то едва ли не истерику устроила.

– Марин, ну что ты вечно себе врешь? Да еще и так гаденько! Не ожидала!

– Лизун, я…

– Лгунья. Таким тоном можно рассказывать о вкусе устриц, но не о любовниках.

– Но послушай!

– Это ты меня послушай, сестрен. Пройдет совсем немного времени, и ты вспомнишь мои слова. Если ты решила продаться – будь перед собой хоть честна. Если решила просто развлечься – снова не лги. О любви – как о покойниках: или честно, или никак. Все, пока, подумай над моими словами на досуге. И… О! А ты предохранялась вообще?

– Ну Лизун!

– Да. Можешь даже не говорить мне о моем печальном опыте, я, если помнишь, была со справкой о полнейшем и окончательном бесплодии и то принесла в подоле. Так как?

– Он опытный. Кончил… ну, не в меня.

– Кролик вяленый. Все, пока, цем-цем и не увлекайся сильно сказками.

И родная сестра отключилась. Предательница!

И вся ее радость испарилась, исчезла. Вдобавок еще батюшка в церкви, куда она временами заходила, сказал: если без любви – то это большой грех. Остальное – можно. А где ее взять-то, любовь эту? Больше туда она не ходила.

Двадцать третьего августа был день рождения Георга. Он приехал еще накануне, послав Алекса забрать Марину из колледжа прямо в гостиницу.

У нее была золотая карта от номера, но в его отсутствие девушка старалась оставаться там лишь на время плановых съемок. Одна коллекция сменяла другую, и работы у них с Алексом меньше не становилось. Фотограф был пусть и деспот, но организатор весьма талантливый, работать с ним было одно удовольствие.

Алекс ранее ей обмолвился, что ожидается праздник, на котором ее присутствие обязательно, но категорически отказался рассказать – когда и зачем.

Ну конечно же – все крупные события своей жизни Георг отмечал в яхт-клубе. Марина мысленно застонала, когда поняла, куда они едут.

– Послушай, я не одета и очень устала. Может, ты потеряешь меня по дороге? Скажешь им – выпала, мол, Марина из такси. И укатилась. Нет?

– Нери, оставь эти сопли воронам (индейцы все неприятное оставляют воронам), даже думать не хочу о капризных девчонках. Ты чего вдруг раскисла?

– Скажи, ну зачем я ему на этом мероприятии? По контракту? Что, кстати, за праздник?

– А ты что, до сих пор не знаешь? – в голосе Алекса прозвучал почти ужас.

Марина напряглась.

– Дохлые мыши, он тебе не сказал?

– Да что же такое, Алекс? Что там будет? День героев всех войн Средиземья? Давай говори!

– Георгу сорок. Юбилей, день рождения. В гостинице тебя ждут, там все готово.

– КАК?! – Марина подпрыгнула в такси, ударившись больно головой о потолок салона. – Стойте, – забарабанила по сидению водителя двумя кулаками, – мы едем ко мне!

– Нери, что за истерика, мы можем опоздать!

– Я без подарка! Десять минут, я сама добегу, тут же близко!

Не обращая внимания на гортанно рычащего за спиной индейца, она вылетела из машины и понеслась в сторону студенческого городка. Зазвонил телефон. Алекс? Она на ходу подхватила звонок:

– Послушай, подъезжайте к тому месту, где вы меня забирали, я проулками сейчас добегу, все успеем. Ты понял? – и отключилась, не дав ему даже слова вставить.

Бегать Марина всегда умела, даже и на каблуках. Влетев в комнату, прошлась ураганом по шкафам, выловив то единственное, что могло стать подарком Георгу.

Картина, написанная маслом. Море, конечно же – море. Пейзаж цвета ультрамарина. Камчатка. Вулканы, белыми углами разрезающие небо, бесконечный Тихий океан, совсем не похожий на Атлантику. Ножи плавников касаток, рассекающие волны. Северное солнце, тоже – совершенно иное. Память о детстве. Отличный подарок, до сих пор Марина считала этот пейзаж своей лучшей работой. Снова позвонил Алекс, она быстро упаковала картину в вощеную бумагу и побежала к машине, взглянув на часы. Весь ее этот подвиг занял всего только двадцать минут.

Алекс посмотрел на Марину с нескрываемым уважением.

– Покажешь?

– Пока меня будут полировать и делать вид, что все так и было – посмотри, разрешаю. Только потом упакуешь, как прежде.

Уже выходя из гостиницы, она вдруг усомнилась. А с чего вдруг «художница» решила, что ее любительская мазня интересна алмазному королю? Ладно, пусть будет как будто открытка. Все равно у нее ничего больше нет, а себя она ему уже подарила.

Алекса не было. Он точно смотрел ее работу – теперь она была упакована в красивую обертку для подарков. Но спросить о том, правильно ли она поступает, было не у кого.

Задыхаясь от волнения, Марина всю дорогу теребила расшитый подол узкого вечернего платья. Почему ей заранее не сказали? Она бы придумала подарок получше, приготовилась.

На стоянке у яхт-клуба ее встретил знакомый охранник, они улыбнулись друг другу, как старые приятели.

Как-то вышло, что У Марины со всем персоналом, работавшим на Георга, сложились неплохие отношения. Никто не смотрел косо или осуждающе. Никто не фыркал, дескать – любовница шефа, хотя все всё знали. Трудно было не замечать очевидного. Ее подкармливали, переодевали, укутывали. Все любили, начиная с Алекса и заканчивая уборщиком на площадке, постоянно приносящим Марине восхитительные яблоки.

Вот и теперь охранник, вежливо улыбаясь, забрал у Марины увесистую картину и проводил ее в парадный зал для торжеств. А дальше – ничего интересного, всё было вполне в духе компании Георга – море фальшивых улыбок, холодные приветствия малознакомых людей, смотревших на нее с любопытством или вовсе мимо. Кружилась голова, хотелось есть, но к фуршетной стойке подходить было неловко – она же не поесть сюда пришла, верно? Сбежать бы, ускользнуть незаметно! Именинника все равно не видно.

Кто-то сзади вдруг цепко подхватил Марину за локоть. Она вздрогнула.

– Я снова тебя испугал? – он пришел. И был как всегда великолепен.

В светлом костюме, загорелый, светловолосый. Улыбался «официальной» улыбкой. Марина и не надеялась на место рядом с ним сегодня в этом зале. Она точно знала: тут будут его сыновья, старший из которых совсем немного младше ее самой. Возможно – супруга. А она – лишь «лицо по контракту». Напрасно он подошел к ней. Ну ладно, хотя бы подарок подарит.

– Нет, мне просто совсем не уютно. Тебе передали?

– Да, я здесь именно потому. Пойдем. Кое-что покажу.

– Нас точно не заметят?

– Пусть замечают. Ничего лишнего я не делаю. Просто пойдем.

Он опустил ее и, развернувшись, уверенным шагом последовал на выход к пирсам.

Что задумал? Марина семенила следом. На высоких каблуках и в очень узкой юбке догнать широко шагавшего Георга было совсем не легко. А он, казалось, даже не заметил, что она осталась где-то позади. Марина ругалась про себя, но шла – хотя он убежал уже так далеко.

На причалах дул ветер, людей почти не было. Далеко впереди, почти у граней волнорезов, Марина увидела две высокие фигуры. Алекс и Георг. При входе на пирс – несколько человек из охраны. Проклиная каблуки, ползла вперед упорно, как галка, прыгающая по забору.

Мужчины что-то оживленно обсуждали.

– Боюсь, что обратно я смогу вернуться лишь к утру, – больше всего ей хотелось разуться.

– А и не нужно. Смотри, как тебе лодка?

Рядом была пришвартована красавица-яхта. Уменьшенная копия «Марины»: с восхитительными линиями бортов, моторная, круизная.

– Две каюты, камбуз, рубка и санузел. Малышка для прибрежных вод. Самая последняя модель. Полная автоматика, дистанционное управление, автономность. Тебе нравится?

– Изумительная. Твоя новая игрушка?

Она очень устала и была сердита. Он ни слова не сказал ей о подарке, был каким-то чужим, словно опустевшим.

– Она теперь – твоя.

Не понимая ни слова, девушка вопросительно посмотрела на Алекса.

– Это традиция, Нери. Самым близким Георг дарит подарки в свой день рождения. Все привыкли. А вот…

– А вот мне что-то дарят всего два человека. Ты и… неважно. Спасибо, Марина. Изумительное полотно. Я повешу его на «Марине» в рубке и буду смотреть, когда грустно. Это Россия?

– Да, это Камчатка. Край медведей, снегов и вулканов. Край света. Так что там с этой яхтой?

– Я дарю ее тебе. Завтра оформим все документы, придумай пока ей название. Тебе правда нравится? Пойдем, я все покажу.

Секунду подумав, Марина разулась, подхватив в руки чертовы туфли. Борт яхты стоял вровень с пирсом.

Яхта-игрушка была великолепна. Сказочно красива и невероятно комфортабельна – на ней можно было путешествовать хоть вокруг света. Две спальни, встроенный шкаф для одежды на две каюты, санузел, камбуз и большая рубка. Шлюпка на веслах – для доставки от места швартовки. В рубке полная автоматика. Яхта-робот, мечта любого моремана. Даже опреснитель воды, даже солнечные батареи с аккумуляторами – все, что угодно душе.

Марина не знала, что сказать. Никто и никогда таких подарков ей не делал.

Георг явно наслаждался произведенным эффектом.

– Знаешь, мне невероятно приятно дарить вот такие подарки. Не скучные дома и квартиры, даже не украшения. А вот так – я вложил в нее мысли и душу. Задумал ее еще тогда – на Багамах. В память обо мне. Как бы дальше ни… что бы ни случилось – у тебя будет эта память о той нашей поездке.

Краем глаза Марина заметила – Алекс выразительно сморщил нос и закатил глаза.

– А сейчас мне пора возвращаться. А вы двое можете просто сбежать. Алекс, ты помнишь наше место на девятой пристани? Перегони туда судно, завтра там его и оформим. Я вечером улетаю, утром жду вас в таможне. Удачи.

И Георг, легко перешагнув на пирс, пошел обратно к яхт-клубу, быстро и не оглядываясь, будто убегая.

– Что это с ним?

– Ани отказалась приехать. Впервые за множество лет.

– Это кто?

– Супруга.

– Понятно.

Алекс быстро пробежался по рубке, включая питание яхты, сбросил швартовые концы, запустил двигатели.

– На той неделе я покатаюсь с тобой на этой малютке, покажу тебе ее управление и возможности. Справишься?

– Думаю, да. Я хорошо вожу катер.

– Отлично.

До самой пристани она молчали. Марина обошла яхту еще раз, все еще себе не веря.

Хотела позвонить сестре, но остановилась. Вот когда документы на судно у нее будут в руках – тогда и похвастается. А в голове навязчиво крутился один вопрос. Он ей мешал. Словно соринка в глазу, словно камушек в туфле.

Уже сходя на берег, обувая туфли и идя к такси, она все же спросила.

– Алекс. А кто… тот второй человек?

Отчего-то он правильно понял.

– Подарки? Да. Это Ани. Все эти годы – всегда. Вне зависимости от сложности их отношений.

– А сегодня?

– Сегодня – картина.

Марина споткнулась, словно о невидимую преграду.

– Картина?

– Ну да. Снег, море и горы. Италия, Средиземное море. Нери, не лезь в эту лужу. Я зря тебе это сказал. Просто ты пойми твердо: они знают друг друга с малого детства. Это… совершенно другая история. Пойдем. Я устал и голодный. И тебя надо накормить – я видел, ты тоже не ела.

Послушно двинувшись следом, Марина себе говорила: «Ты знала, никаких тайн у него от тебя не было. Жена и сыновья. Тогда отчего так обидно и больно, словно эта яхта – как оплата за услуги?».

Ведь все было так славно…

8. Замки из песка

Марине казалось, что она отчаянно любит его – такого далекого, такого непонятного, такого порой близкого, но все равно чужого. А Георг, без сомнения, любил ее. Сказка, чудо. Он был с ней всегда так нежен! Прекрасный рассказчик, умный и чуткий, казалось, умеющий угадывать ее мысли. С ним было не только приятно, с ним было интересно. Тепло и уютно.

Весь первый год их сказки.

Он приручал ее, словно дикого зверька. Учил разговаривать обо всем, учил не бояться, не вздрагивать он случайных ласк. Учил быть сильной и уверенной в себе. Марине казалось, что рядом с ним она буквально пропитывается силой и невозмутимостью.

А потом вдруг, совершенно внезапно, Георг «ввел» расписание их встреч. Марина понимала, она быстро смогла себе все объяснить. С его графиком, с его немыслимой занятостью, не могло быть иначе. Он порой жаловался ей, что мало спит, что его снова стали мучить ночные кошмары. Просто – порой не успевает расслабиться. А ведь он уже не мальчик, чтобы гоняться к ней через океаны.

И опять же, семья. У Георга были и супруга, и дети. Да, конечно же, он говорил, что с супругой они очень давно и надежно чужие. И тот факт, что Георг никогда не отзывался о ней негативно, лишь возвышал его в Марининых глазах. Настоящий он рыцарь. Но ту картину, подаренную ему женой на юбилей, Марина помнила очень хорошо. Разве дарят подарки совсем не любимым? Да, он находил в своем расписании время на нее, на Марину. Приезжал, согревая. Но всегда был за гранью. Не ее это принц. Просто – нужный Марине этап взрослой жизни.

А еще Лиза постоянно подливала масло в огонь. Георг ей крайне не нравился. Почему? Кажется, наличия семьи в его жизни было вполне достаточно для неприязни. Лиза знала, о чем говорила, хотя Марина уже давно старалась с ней о Георге не разговаривать.

А все же сестра была права, хотя Марина и не готова была тогда в этом признаться. Всё было не так. То, что вначале ее так восхищало, стало потихоньку раздражать. Ах, как ей нравилась когда-то его отстраненность от мира, его невозмутимость и постоянно ровное настроение! Для Марины, ранимой, вечно во всем сомневающейся, нервничавшей по любому поводу, всегда готовой расплакаться от брошенного на нее косого взгляда, подобная закрытость от мира была просто мечтой. У нее так не выходило, хотя она очень старалась.

А потом Марина поняла, что и сама она остается где-то там, за пределами его круга. Он мог подойти, погладить по плечам, приласкать, заставив замереть от ожидания молодую женщину, а потом просто встать, вспомнив о важном, и выйти. Или внезапно – забыть вдруг приехать в «свой» день. Даже вовсе – пропасть на полгода, посылая ей милые сообщения, не означавшие ровным счетом ничего.

А она ждала. Надевала самые откровенные наряды, красилась, расстилала свежее белье на постели и ставила в вазу цветы. Для чего? Чтобы потом в слезах и соплях пить шампанское в одиночестве, забравшись прямо в туфлях на эти самые свежие шелковые простыни?

А когда он все же приезжал – она едва из туфель не выпрыгивала, стремясь ему угодить. Ласкалась как кошка, кокетничала, шутила на грани – только бы его расшевелить, только бы увидеть в глазах мужчины искру прежнего интереса. Ей уже начинало казаться, что она для него – опустошенная бутылка шампанского. Приелась. Выпита до дна. Он знал ее слишком хорошо, и в этом вина самой Марины. Она никогда не была женщиной-тайной, женщиной-загадкой, нет, напротив, всегда была с ним искренна, рассказывала, что чувствует, о чем мечтает, о чем думает. Наверное, не нужно было так. Он искал в ней холодную русскую красавицу, «алмазную» королеву – чистую и безупречную, как бриллианты, которые он так любил, а нашел капризную девчонку со ссаженными коленками и вечными неприятностями на учебе и в работе. Не бриллиант – обычный осколок стекла.

Разве удивительно, что он потерял к ней всякий интерес?

И все же в их ставшие такими редкими встречи рядом с ней был прежний Георг – улыбчивый, открытый, лукаво улыбающийся ей. Нежный, заботливый. Ни словом, ни жестом он не намекал, что хотел бы что-то поменять в своей жизни.

Но – два раза в месяц, строго по расписанию, а то и реже. Поначалу Марина бесилась, потом ревновала. Через два года ощущала себя сиротливой и обманутой.

Мало, ей было этого мало. Как возлюбленной и как женщине. Ей хотелось настоящих страстей. Хотелось прогулок на закате – как раньше. Побегов на яхте. Порывов и сюрпризов. Но все это – не про Георга, теперь она это понимала. Спокойный и рассудительный, он был как теплая ванна с пенкой и ароматной солью. Искупаться можно, а вот спустить на воду свою каравеллу и ринуться в бой с пиратами или пуститься в кругосветное путешествие… да даже поймать рыбу или поплавать – не выйдет никак. Слишком тесно и мелко.

Спустя три года она обрела свою точку равновесия. Научилась подчиняться его режиму, не задавать лишних вопросов, всегда принимать своего Одиссея. Вот только ее юное тело шептало все громче тихую песню желаний, настойчиво-женских. Снились странные сны. А на грани сна и яви она мечтала. Представляла себе горячие мужские губы, пьющие ее дыхание, сильные руки, в которых можно укрыться, поцелуи, что как огонь. Ей всё казалось, что чего-то она не познала, не постигла. Хотелось… да. Любви и страсти, как в книгах, как в рассказах сестры, которым она не могла не верить. Хотелось подгибающихся коленей, предающего тела, стонов в унисон – всех тех глупостей, которые вроде бы и существуют в мире, а вроде бы и злая выдумка озабоченных людей. Георг был похож на тихий морской бриз. Чуток, нежен и спокоен. Никаких шквалов, никаких порывов ветра и девятых валов страстей. Да и не нужно: Марина угадывала его чувства по дыханию, по движениям тела. И сама – была тиха и покорна. Так было правильно.

Когда он приезжал – глупые фантазии исчезали из ее головы, в ответ на размеренные ласки Георга суетные мысли отступали куда-то, словно их и не было вовсе.

Зачем же ей другое, пустое, выдуманное, если у нее всё хорошо и правильно? И почему ее так угнетает пустота и холод, которые постоянно ощущаются в его отсутствие? Слишком многого ты хочешь, Марина. У тебя есть все, о чем ты могла мечтать: работа, учеба, яхта и очень даже достойный мужчина. Прекрати себя корить и ждать чего-то большего. Учись быть счастливой с теми картами, которые выдала тебе судьба. Поверь, у тебя далеко не самый плохой расклад.

***

Ломаная линия волны, неспешное дыхание прибоя. Темный песок под ногами, мокрый, вязкий, как глина, и теплый. Сердцебиение великого океана, будто отзвуки этой вселенной.

Она опять идет куда-то. Легко так, как будто летит. Чуть слышно касаясь пальцами ног песка, почти не оставляя следов. Она словно птица над морем, свободная и вольная. Нараспашку – все грехи и тайные желания.

Тихий стон, дрожь по коже, предчувствие прикосновения волны к босым ногам. Теплой, ласковой – как поцелуй. Брызги воды, соль на губах.

Как же хочется настоящего! Не просто идти по берегу любви, слегка лишь намочив ступни, а нырнуть в нее с головой, утонуть, разучиться дышать от страсти. Хочется мужских рук, в которых можно сгореть без остатка. Хочется отчаянных жадных поцелуев, слияний – до боли, до дрожи. И такая тоска внутри, такое одиночество – что она не может найти в своей пустоте себя саму.

Она кричит, словно чайка, раскидывает руки, куда-то бежит. Кажется, что вот-вот поймает, догонит, увидит… Но ноги утопают в вязком песке и легкие горят огнем, силы уходят – опять не успеет.

Останавливается, тяжело дыша, совсем выдохшись, с тоской смотря на океан. Какая безбрежная гладь, какое величие! Океан, в отличие от нее, вечен и сегодня безмятежен.

И вдруг за спиной, близко-близко, она ощутила его шаги. Услышал ее отчаянный зов. Пришел.

Будто лучи солнца скользят по ее волосам и плечам. Согревая, давая покой ее измученной душе и так остро страдавшему телу. Как заря, которой стоит лишь мазнуть полоской света небо на востоке, и запоют петухи, и все ужасы ночи отступят. Ей стало легко и уютно, как дома.

Откуда-то она знала, что оглядываться нельзя, только ждать, терпеливо и стойко. Ждать она умела, научилась уже.

Марина стояла, выпрямившись, напряженная, будто струна, чувствуя всей кожей – он рядом. И все равно вздрогнула, когда крепкие мужские руки медленно и нежно обняли ее плечи так горячо и желанно, обещая покой и любовь. Прижали к широкой груди. На шее вспыхнуло жаром его дыхание. Трепетный поцелуй в плечо прозвучал как удар, от которого разом подогнулись колени. Сознание предательски ускользало, оставляя Марину – и ее безвольное тело, так жаждущее подчиниться, соскользнуть, сдаться в этот сладкий плен.

А вдруг это – не он? И она доверяется чужому человеку, теряя себя, совершая свою последнюю ошибку, ту, которая окончательно разобьет ее на осколки, сломает, смешает с морской пеной? Девушка оглянулась. Ей очень нужно было увидеть его, убедиться, поверить.

Секунда, другая, ровно два удара сердца, ровно один глоток воздуха. И тут же внезапный холод – до судорог, до зубовного скрежета. Он просто ушел, не сказав ей ни слова, исчез.

Снова – исчез. Оставляя ее одну в холоде и отчаянии. Кто это был?

Примечания

1. Марина (лат.) – морская.

2. Склянка – 30 минут корабельного времени, отсчитываемые корабельным колоколом, банка – каменистая мель, аврал – срочные корабельные работы, полундра – «берегись!» – слово ставшее боевым кличем русских военных моряков.