Текст книги "Жилец"

Автор книги: Мари Аделаид Беллок Лаундз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Простите, – пробормотал гость, хватая саквояж. – Я им очень дорожу. Мне стоило огромных трудов приобрести то, что находится внутри, и лишившись этих вещей, я подвергся бы большой опасности. Вот почему я так всполошился. Надеюсь, вы на меня не обижаетесь.

– Оговорим условия, сэр. – Миссис Бантинг, слегка робея, вернулась к вопросу, который столь много для нее значил.

– Условия? – повторил он. Последовала пауза. – Моя фамилия Слут, – внезапно произнес гость. – С-л-у-т. Переставьте буквы в слове "стул", миссис Бантинг, и вы получите мою фамилию. Я мог бы принести вам рекомендации… – он сопроводил эти слова странным (уклончивым, как выразилась про себя миссис Бантинг) взглядом, – но, если не возражаете, обойдемся без них. Я согласен выплатить вам авансом… ну, скажем, за месяц.

На щеках миссис Бантинг выступили красные пятна. От испытанного облегчения – а вернее, от радости которая заслуживала эпитета "мучительная" – под ней подкосились ноги. До этого мгновения она не подозревала, насколько ей хочется есть… хорошенько, досыта наестся.

– Мне это подходит, сэр, – пролепетала она.

– И сколько вы с меня потребуете? – В голосе жильца зазвучали любезные, можно сказать, дружелюбные ноты. – С обслуживанием, разумеется! Надеюсь, вы возьмете на себя уборку? И кухню? Вы ведь, конечно же, умеете готовить?

– Да, сэр. Кроме сложных блюд. Что вы скажете насчет двадцати пяти шиллингов в неделю, сэр? – Она бросила на жильца испуганный взгляд и, не дождавшись ответа, сбивчиво продолжила: – Вам может показаться, что это слишком много, сэр, но хозяйство я буду вести самым тщательным образом, еду подавать хорошую и сытную, а мой муж, сэр… будет рад оказать вам любые услуги.

– Ничего этого мне не нужно, – быстро проговорил мистер Слут. – За своим платьем я стану следить сам. Я привык сам о себе заботиться. Но, миссис Бантинг, мне очень не хотелось бы делить жилище…

– Я могла бы за ту же цену предоставить вам в пользование и второй этаж… пока он не занят, – поспешно прервала его миссис Бантинг. – Мне не хотелось бы, чтобы вы спали здесь в задней комнате, сэр. Она такая маленькая и неудобная. Используйте эту комнату для работы, если вам, как вы говорите, удобно ставить здесь опыты, а еду я стану подавать в гостиную.

– Да, – неуверенно согласился мистер Слут, – наверное, это будет неплохо. А если я предложу вам два фунта или две гинеи? Могу ли я рассчитывать, что вы не возьмете другого жильца?

– Да, – отозвалась она спокойно. – Я буду только рада, если не придется прислуживать никому, кроме вас, сэр.

– Надеюсь, у вас имеется ключ от этой комнаты, миссис Бантинг? Я не люблю, когда меня беспокоят во время работы.

Мгновение он ждал, а потом повторил настойчиво:

– У вас есть ключ от этой комнаты, миссис Бантинг?

– Ах да, сэр, ключ имеется… такой изящный миниатюрный ключик. Прежние хозяева вставили в дверь новомодный замок. – Она открыла дверь и продемонстрировала жильцу кружок над старой замочной скважиной.

Мистер Слут кивнул, потом немного помолчал, как будто погруженный в собственные мысли.

– Сорок два шиллинга в неделю? Да, это мне вполне подходит. И для начала я сей же час выдам вам аванс за месяц. Ну вот, четыре раза по сорок два шиллинга это будет… – он откинул голову назад и, глядя квартирной хозяйке прямо в лицо, впервые улыбнулся ей странной кривой улыбкой, – это будет ровно восемь фунтов и восемь шиллингов.

Он сунул руку во внутренний карман своего пальто, похожего на накидку, и вынул оттуда горсть соверенов. Затем он выложил их в ряд на голом деревянном столе, который находился в центре комнаты.

– Пять… шесть… семь… восемь… девять… десять фунтов. Сдачу оставьте, пожалуйста, у себя: я попрошу вас сделать для меня завтра утром кое-какие покупки. Сегодня со мной произошло несчастье. – Судя по тону нового жильца, это несчастье не особенно его расстроило.

– Вот как, сэр? Печально это слышать. – Сердце у миссис Бантинг громко стучало. Она ощущала ни с чем не сравнимое волнение. От радости у нее голова шла кругом.

– Да, ужасное несчастье! Я потерял свой багаж, то немногое, что удалось увезти. – Тут он внезапно перешел на шепот. – Не нужно было этого говорить. Что я за дурак! = голос мистера Слута вновь окреп. – Я слышал от кого-то: без багажа, мол, в пансион не устроиться, тебе непременно откажут. Но вы мне не отказали, миссис Бантинг, и я вам благодарен за…за то, что вы так любезно меня встретили… – Он глядел жалобно, и миссис Бантинг была тронута. Она начала испытывать симпатию к своему новому жильцу.

– Надеюсь, джентльмена я умею отличить с первого взгляда. – Ее размеренный голос дрогнул.

– Завтра мне нужно будет присмотреть что-нибудь из носильных вещей, миссис Бантинг. – Жилец снова глянул на нее жалобно.

– А теперь, сэр, вам, вероятно, хочется помыть руки. И не скажете ли, чего вы желаете на ужин? В доме не так уж много припасов.

– Неважно, что угодно, – поспешно отозвался он. – Мне не хочется, чтобы вы сейчас выходили на улицу. Слишком холодно и сыро и ни зги не видать из-за тумана. Если у вас найдется небольшой бутерброд и чашка молока, мне этого вполне хватит.

– У меня есть очень вкусная колбаса, – неуверенно проговорила хозяйка.

Колбаса, в самом деле, была вкусная. Только сегодня утром миссис Бантинг купила ее мужу на вечер – сама она довольствовалась крохотным бутербродом с сыром. Но теперь – удивительная, пьянящая мысль – она может послать Бантинга за каким-нибудь лакомством. Десять соверенов приятно грели ей руку.

– Колбаса? Нет, боюсь, колбаса не годится. Я не ем мяса. Уж и не припомню, когда я в последний раз пробовал колбасу.

– Вот как, сэр? – Немного поколебавшись, она спросила натянутым тоном: – А пиво или, может быть, вино вам понадобится?

На бледном лице Слута внезапно появилось непонятное гневное выражение.

– Нет, конечно. Мне кажется, я уже сказал об этом достаточно ясно. Я надеялся услышать, что и вы, миссис Бантинг, не увлекаетесь спиртным…

– В рот не беру, сэр, и так всю жизнь. Бантинг тоже не употребляет спиртное, с тех пор как мы поженились. – Будь миссис Бантинг склонна к болтливости, она могла бы добавить, что принудила Бантинга сделаться трезвенником гораздо раньше и что только его покорность заставила ее поверить во всю ту чушь, которую он ей нашептывал в те далекие дни, когда добивался ее руки. И теперь оставалось только радоваться, что он еще молодым человеком принес обет трезвости: иначе в тяжелые времена ничто не удержало бы его от того, чтобы залить тоску спиртным.

Спустившись этажом ниже, она показала мистеру Слуту премилую спальню, расположенную за гостиной. По форме и убранству эта спальня полностью повторяла ту, которую занимала сама миссис Бантинг, только отделка здесь была чуть дороже, а соответственно и лучше.

Новый жилец огляделся, и на его изможденное лицо легло странное выражение блаженства и умиротворенности.

– Тихая пристань, – прошептал он и добавил: – "Он приводит их к желаемой пристани". Прекрасные слова, миссис Бантинг.

– Да, сэр.

Миссис Бантинг была слегка озадачена. Как давно при ней в последний раз цитировали Библию! Эта цитата явилась окончательным свидетельством в пользу респектабельности мистера Слута.

И еще удача: придется обслуживать всего лишь одного съемщика – даже не семейную пару, а одинокого джентльмена. А в числе супружеских пар им попадались очень своеобразные – и здесь, в Лондоне, и на морском побережье…

Да, Бантингам жутко не везло! С тех пор, как они переехали в Лондон, среди их съемщиков не было ни одной хоть сколько-нибудь любезной и респектабельной семейной пары. Последние жильцы были опустившиеся голодранцы, из тех, кто, как говорится, знал лучшие дни, и промышляли они мелким жульничеством.

– Через минуту, сэр, я принесу вам горячую воду и чистые полотенца. – Миссис Бантинг направилась к двери.

Мистер Слут быстро обернулся.

– Мне не хотелось бы, миссис Бантинг, – проговорил он, слегка запинаясь, – чтобы вы поняли чересчур буквально мои слова об обслуживании. Много хлопотать не придется: я привык сам за собой смотреть.

Она почувствовала странное разочарование, словно бы ее отодвинули в сторону.

– Как скажете, сэр. Я просто сообщу вам, когда будет готов ужин.

ГЛАВА III

Но что значила эта пустячная обида в сравнении с радостью, которую испытывала миссис Бантинг, когда спускалась вниз и когда рассказывала Бантингу о поразительном везении, выпавшем на их долю?

Степенная миссис Бантинг одолела крутую лестницу едва ли не одним прыжком. В холле, однако, она одернула себя и постаралась унять волнение. Она всегда презирала тех, кто не умеет себя сдерживать. "Устраивает представление" – говорила она о таких людях.

Распахнув дверь нижней гостиной, миссис Бантинг немного помедлила. Глядя на согнутую спину супруга, она с болью думала о том, насколько состарили его последние месяц или два.

Внезапно Бантинг обернулся и, заметив жену, встал. Опуская на стол газету, он спросил:

– Ну, Эллен, кто это был?

Он чувствовал себя пристыженным, поскольку должен был сам открыть дверь и переговорить с посетителем.

Жена вскинула руку, и на стол, звякнув, упали десять соверенов.

– Смотри! – Голос миссис Бантинг прерывался и дрожал. – Смотри сюда, Бантинг!

Бантинг смотрел на кучку монет, но взгляд его был хмур и насторожен.

Наконец в его неповоротливом уме возникла мысль, что жена минуту назад совершила сделку с торговцем мебелью и за всю замечательную обстановку в верхних комнатах не получила ничего, кроме этих десяти фунтов. Это было бы началом их конца. Не далее как вчера Эллен едко напомнила ему о том, что мебель со второго этажа обошлась им в семнадцать фунтов девять шиллингов – причем ни за один предмет они не заплатили лишнего. А теперь пришлось спустить ее за каких-то десять фунтов.

Но у него не повернулся язык упрекнуть жену.

Он смотрел на нее молча, и, обнаружив в его взгляде недовольство и упрек, миссис Бантинг поняла, о чем он подумал.

– У нас поселился новый жилец! – воскликнула она. – И… Бантинг! Это джентльмен с головы до пят! Он сам мне предложил аванс за четыре недели – по две гинеи за неделю.

– Не может быть!

Бантинг бегом обогнул стол, и супруги встали рядом, зачарованно созерцая кучку золотых.

– Но здесь десять соверенов, – встрепенулся муж.

– Да, джентльмен поручил мне завтра кое-что для него купить. Ох, Бантинг, он так хорошо со мной говорил; я чувствовала… чувствовала… – Отойдя на шаг, миссис Бантинг села, накинула на лицо свой черный передник и разразилась слезами.

Бантинг робко похлопал ее по спине.

– Эллен! – начал он, глубоко тронутый ее волнением. – Эллен! Ну, ну, дорогая, не надо так переживать…

– Да, да, – рыдала она. – Конечно… Я знаю, что я дурочка. Но мне уже начинало казаться, что нам больше никогда не посчастливится!

Она рассказала мужу, – вернее, попыталась рассказать – что представляет собой жилец. Красноречием миссис Бантинг не отличалась, но одно Бантинг понял из ее слов достаточно ясно. А именно, что мистер Слут человек эксцентрический, как часто бывает с умными людьми…то есть, он совершенно безобиден… и ему нужно потакать.

– Он говорит, что много услуг ему не потребуется, – сказала она наконец, утирая глаза, – но я же вижу, что ему нужен хороший присмотр, бедняжке.

Не успела она умолкнуть, как в доме послышались непривычные звуки: громкий звон колокольчика. Это жилец в верхней гостиной вновь и вновь тянул за шнурок.

Бантинг взглянул на жену просительно.

– Думаю, Эллен, лучше будет пойти мне? – Ему очень хотелось взглянуть на нового жильца. Да и, честно говоря, он успел соскучиться по работе.

– Хорошо, – кивнула она, – поднимись ты! Не заставляй его ждать! Интересно, что ему понадобилось? Я сказала, что дам знать, когда будет готов ужин.

Через минуту Бантинг вернулся. По его лицу блуждала странная улыбка.

– Как ты думаешь, что он сказал? – спросил Бантинг таинственным шепотом. И, не дожидаясь отклика, продолжил: – Просил одолжить ему Библию!

– Не вижу в этом ничего особенного, – поспешно отозвалась жена. – Может быть, ему нездоровится. Пойду отнесу.

Со столика между окнами миссис Бантинг взяла большую Библию, которую получила в качестве свадебного подарка от некой замужней дамы, дочери одной из своих прежних хозяек.

– Он сказал, что нарочно подниматься не нужно. Подождет до ужина. – Бантинг добавил: – Эллен! Он какой-то чудной… Не похож ни на одного джентльмена из тех, кого я знаю.

– Он джентльмен. – В голосе миссис Бантинг прозвучала сердитая нотка.

– Ну да, конечно же. – Но в глазах Бантинга по-прежнему читалось сомнение. – Я спросил, не нужно ли разложить его одежду. Но, Эллен, он сказал, что у него не одежды!

– Больше нет. – Эллен поспешно вступилась за жильца. – У него потерялся багаж. Такой человек – легкая добыча для любого мошенника.

– Да, это сразу заметно, – согласился Бантинг.

Ненадолго воцарилось молчание. Миссис Бантинг составила для мужа на клочке бумаги список покупок. Закончив, она протянула ему бумагу и соверен.

– Не задерживайся, – попросила она, – я немного проголодалась. – А я пока позабочусь об ужине для мистера Слута. Он пожелал только стакан молока и пару яиц. К счастью, мне всегда попадаются свежие яйца!

– Слют, – произнес Бантинг, глядя на нее. – Странная фамилия. Как она точно произносится: С-л-ю-т?

– Да нет же, С-л-у-т.

– Вот как. – Бантинг проговорил это с сомнением.

– Он сказал: переставьте буквы в слове "стул" и получите мою фамилию, – улыбнулась миссис Бантинг.

У двери Бантинг обернулся.

– Теперь мы сможем вернуть молодому Чандлеру часть долга. Это замечательно.

Жена кивнула, не в силах выразить словами свою радость.

Потом супруги взялись за дело: Бантинг вышел на туманную и сырую улицу, а его жена спустилась в холодную кухню.

Вскоре поднос с ужином для жильца был готов. Еда была разложена красиво и аккуратно. Миссис Бантинг знала, как прислуживать джентльмену.

Поднимаясь по кухонной лестнице, хозяйка внезапно вспомнила, что мистер Слут просил принести ему Библию. Оставив поднос в холле, она поспешила в гостиную за Библией. В холле она задумалась, не лучше ли будет сходить наверх еще раз. Но нет, она решила, что управится в один прием. Зажав под мышкой большую и тяжелую книгу, она медленно стала подниматься с подносом по лестнице.

Наверху ее подстерегала неожиданность. Когда хозяйка открыла дверь, поднос едва не выскользнул у нее уз рук. Библия же с тяжелым стуком упала на пол.

Новый жилец повернул лицом к стене все ее гравюры с ранневикторианскими красавицами, вставленные в нарядные рамки, – гравюры, которыми миссис Бантинг так гордилась!

Она была настолько ошеломлена, что на мгновение лишилась дара речи. Поставив поднос на стол, она наклонилась и подняла Библию. Ей было не по себе, оттого что Библия упала на пол – хорошо еще, что поднос уцелел.

Мистер Слут встал.

– Я… я взял на себя смелость кое-что переустроить по собственному вкусу, – произнес он неловко. – Видите ли, миссис… э… Бантинг, когда я здесь сидел, мне казалось, что глаза с портретов за мной следят. Это было очень неприятное чувство, даже мороз подирал по коже.

Хозяйка принялась расстилать небольшую скатерть, размером приблизительно в полстола. На слова жильца миссис Бантинг не дала ответа по простой причине: она не знала, что сказать.

Ее молчание явственно расстроило мистера Слута. Выдержав достаточно длительную паузу, он заговорил снова.

– Мне больше нравятся голые стены, миссис Бантинг – В его голосе замечалось некоторое волнение. – Собственно говоря, я долгое время жил как раз среди голых стен и привык.

Хозяйка наконец отозвалась, и ее тон, размеренный и ласковый, пролил бальзам на душу жильца.

– Вполне понимаю вас, сэр. Когда вернется Бантинг, он отнесет картины вниз. У нас достаточно места, где их повесить.

– Спасибо… Большое вам спасибо.

Судя по всему, мистер Слут испытывал огромное облегчение.

– Вы, кажется, просили одолжить вам Библию, сэр? Вот она.

Несколько секунд мистер Слут созерцал ее, словно бы в недоумении, а потом, встряхнувшись, сказал:

– Да, да. Это всем книгам книга. В ней всегда найдешь что-нибудь подходящее при любом состоянии души… и тела тоже…

– Вы совершенно правы, сэр. – Оставив на столе скромный, но очень аппетитный ужин, миссис Бантинг вышла и тихо закрыла за собой дверь.

Вместо того, чтобы прибрать в кухне, она отправилась прямо в гостиную и стала ждать Бантинга. Ей пришло на ум приятное воспоминание, случай из далекой юности – тех дней, когда она звалась Эллен Грин и состояла на службе у очень милой старой леди.

У хозяйки был любимый племянник: жизнерадостный молодой джентльмен, который учился в Париже рисовать животных. И однажды утром этот мистер Алджернон – такое несколько необычное имя носил племянник – имел нахальство повернуть лицом к стене шесть красивых гравированных репродукций с картин знаменитого мистера Ландсира!

Эти события вспомнились миссис Бантинг в мельчайших деталях, словно бы произошли вчера, а ведь она долгие годы ни разу о них не думала.

В ранний утренний час она вошла в столовую (в те дни прислугу ценили не так высоко, как сейчас, и Эллен делила комнату со старшей горничной, которая была обязана вставать и спускаться в хозяйские помещения ни свет ни заря). Там Эллен наткнулась на мистера Алджернона, который поворачивал гравюры, одну за другой, лицом к стенке! Его тетка ценила эти картинки выше всего на свете, и Эллен расстроилась, потому что не подобает молодому джентльмену устраивать пакость тете, которая так к нему добра.

– Ох, сэр! – растерянно воскликнула она. – Что это вы делаете?

Даже сейчас у нее в ушах, как живой, звучал веселый голос, ответивший:

– Выполняю свой долг, прекрасная Елена! – Он всегда звал ее прекрасной Еленой, когда поблизости никого не было. – Как я научусь правильно рисовать животных, если все время, в завтрак, обед и ужин, на меня взирают со стен эти чудовищные полулюди-полузвери? – Мистер Алджернон произнес это свои обычным беззаботным тоном; то же самое, но в более серьезной, уважительной манере он повторил своей тетке, когда милейшая старая леди спустилась в столовую. Собственно он, нимало не смущаясь, объявил, что красивые зверюшки, нарисованные мистером Ландсиром, сбивают ему глаз!

Тетя была вне себя. Она заставила племянника вернуть картины в прежнее положение, и все время, пока он оставался в доме, ему пришлось принимать пищу в обществе этих, как он выразился, "полулюдей-полузверей".

Миссис Бантинг была рада, что в связи с необычным поведением мистера Слута ей вспомнился этот забавный случай из далеких времен юности. Получается, что новый жилец не такой чудак, как могло бы показаться. И все же, когда вернулся Бантинг, жена умолчала об этом странном эпизоде. Она сказала себе, что может и сама отнести картинки вниз.

Не закончив еще готовить еду для себя и мужа, квартирная хозяйка отправилась наверх, чтобы прибраться у мистера Слута. На лестнице ей почудилось, что из гостиной доносятся звуки… голос? Оторопев, она задержалась на лестничной площадке перед дверью и поняла, что это всего один голос: жилец разговаривал сам с собой вслух.

В словах, достигших ее ушей, было что-то поистине ужасное:

– Чужая жена – тесные врата; она, как разбойник, сидит в засаде и умножает между людьми законопреступников.

Она застыла на месте, сжимая ручку двери, и с испугом вслушивалась в напевные звуки этого странного высокого голоса:

– Дом ее – пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти.

От этих слов миссис Бантинг сделалось не по себе. Но, в конце концов, она собралась с духом, постучала и вошла.

– Не возражаете, если я приберусь здесь, сэр?

Мистер Слут кивнул.

Потом встал и захлопнул Библию.

– Отправлюсь-ка я в постель прямо сейчас. Я просто ног под собой не чую. На редкость утомительный был день, миссис Бантинг.

Он удалился в заднюю комнату, а миссис Бантинг взобралась на стул и сняла с крючков ненавистные жильцу картинки. После них на стене остались бледные невыгоревшие пятна, но с этим ничего нельзя было поделать.

Мягкими шагами, чтобы не услышал Бантинг, жена перенесла картинки вниз, оп паре за раз, и спрятала их за кроватью.

ГЛАВА IV

На следующее утро миссис Бантинг проснулась такой счастливой, какой не была уже давным-давно.

В первую секунду она не понимала, почему ее ощущения так переменились… а потом внезапно вспомнила.

Какое уютное чувство возникало от сознания, что в верхнем этаже, на кровати, столь удачно приобретенной в свое время на аукционе в одном доме на Бейкер-Стрит, лежит жилец, который платит две гинеи в неделю! Шестое чувство говорило ей, что мистер Слут поселился у них надолго. Во всяком случае, она сделает для этого все, что от нее зависит. А его… его странности – так у кого их нет.

Но когда миссис Бантинг уже давно была на ногах и утро успело смениться днем, ей сделалось неспокойно, потому что из комнат нового жильца не доносилось ин единого звука.

В двенадцать, однако, в верхней гостиной зазвенел колокольчик.

Миссис Бантинг поспешила на второй этаж. Ей не терпелось позаботиться об удобствах нового жильца. Ведь он явился как раз вовремя, чтобы спасти их от полного краха.

Жилец успел подняться с постели и полностью одеться. Он сидел за круглым столом, занимавшим середину гостиной. Большая хозяйская Библия лежала перед ним.

Услышав шаги миссис Бантинг, мистер Слут поднял глаза, и ее огорчил его вид – усталый и изнуренный.

– Миссис Бантинг, – спросил он, – нет ли у вас случайно конкорданции?

Миссис Бантинг отрицательно покачала головой. Она не знала, что такое конкорданция, но была уверена, что ничего подобного у нее в хозяйстве не водится.

Потом новый жилец стал перечислять, какие ему нужны покупки. Она предполагала, что в саквояже, который он принес с собой, содержались необходимые цивилизованному человеку мелочи, такие как расческа, щетка для одежды, бритвенный прибор, зубная щетка и, разумеется, пара ночных рубашек, – но нет, все эти вещи вошли в список.

Приготовив жильцу хороший завтрак, миссис Бантинг поспешила ан улицу, чтобы купить самое необходимое.

Ей было радостно от сознания, что в кошельке у нее имеются деньги и не только чужие, но и собственные, которые она получит в уплату за столь приятную необременительную работу.

Первым делом миссис Бантинг направилась в лавочку цирюльника, расположенную по соседству. Здесь она приобрела щетку, расческу и бритвы. В лавчонке дурно пахло, и миссис Бантинг постаралась там не задерживаться, тем более что лавочник, иностранец, желал непременно познакомить ее с некоторыми примечательными деталями убийства, совершенного за сорок восемь часов до этого Мстителем – убийства, к которому Бантинг проявил такой нездоровый интерес.

Разговор расстроил миссис Бантинг. Ей не хотелось портить этот чудесный день мыслями о страшном и неприятном.

Вернувшись, она предъявила свои покупки жильцу. Мистер Слут был удовлетворен всем без исключения и сердечно поблагодарил хозяйку. Но когда она предложила прибрать в спальне, нахмурился и показался смущенным.

– Пожалуйста, отложите это на вечер, – поспешно сказал он. – Я обычно весь день сижу дома и выхожу на улицу только вечером, при свете фонарей. Вам придется запастись снисходительностью, если я буду вести себя немного не так, как обычные жильцы. И прошу усвоить вот что: мне нельзя мешать, когда я размышляю над проблемами… – Он резко замолк, вздохнул, а потом торжественно добавил: – Ибо это великие проблемы жизни и смерти.

И миссис Бантинг охотно приняла его требования. При всей своей строгости и любви к порядку квартирная хозяйка мистера Слута оставалась все же настоящей женщиной, бесконечно терпеливой к мужским странностям и капризам.

* * * *

Когда миссис Бантинг спустилась, ее ждал сюрприз, но сюрприз приятный. Пока она была наверху, к ним явился юный друг Бантинга, детектив Джо Чандлер. Входя в комнату, она увидела, как муж вручал ему через стол полсоверена.

На красивом добродушном лице Джо Чандлера было написано удовлетворение: не оттого, заметьте, что он получил назад свои деньги, а из-за новостей, рассказанных Бантингом, – чудесной перемены в их судьбе, которая была вызвана появлением идеального жильца.

– Мистер Слут не хочет, чтобы я убирала постель, пока он не уйдет! – проговорила она и села, чтобы немного отдохнуть.

Ее радовало, что жилец поглощает сейчас свой сытный завтрак и можно на время о нем забыть. Через несколько минут она собиралась спуститься в кухню и взяться за приготовление обеда для себя и Бантинга. Она пригласила Джо Чандлера остаться и разделить с ними трапезу.

Миссис Бантинг испытывала по отношению к молодому человеку самые теплые чувства, ибо пребывала в том радостном настроении, когда человек готов любить всех и каждого. Более того, она даже благодушно выслушала все, что, отвечая на расспросы Бантинга, рассказал Джо Чандлер о последних ужасных убийствах, совершенных Мстителем.

В утренней газете, которую Бантинг сегодня не преминул приобрести, таинственной загадке, о которой говорил уже весь Лондон, было посвящено целых три колонки. За завтраком Бантинг прочел вслух несколько отрывков, и миссис Бантинг, сама не зная как, почувствовала острый интерес.

– Говорят, – начал Бантинг осторожно, – говорят, Джо, что полиция напала на след, но помалкивает? – Он с надеждой взглянул на гостя. Тот факт, что Чандлер был связан с отделом расследований столичной полиции, придавал ему в глазах Бантинга некий мрачный ореол – в особенности сейчас, после страшных и загадочных преступлений, заставивших трепетать весь город.

– Они ошибаются, – медленно ответил Чандлер, и на его красивом флегматичном лице мелькнула тень недовольства. – Хотел бы я, чтобы это было правдой.

– Почему, Джо? – вмешалась миссис Бантинг со снисходительной улыбкой. Ей нравилось, что молодой человек с таким рвением относится к работе. А Джо Чандлер, при всей своей солидной неторопливости, был не чужд рвения и относился к служебным обязанностям очень серьезно. В работу он вкладывал весь свой ум и всю душу.

– Потому что с сегодняшнего дня меня тоже привлекли к этому делу. Видите ли, миссис Бантинг, в Скотленд-Ярде все просто кипят. Мы не знаем ни минуты покоя. Мне было отчаянно жалко беднягу, который нес дежурство на той самой улице, где произошло последнее убийство…

– Не может быть, – недоверчиво произнес Бантинг. – Неужели в нескольких ярдах от места происшествия находился полисмен?

В газетах этот факт не упоминался.

Чандлер кивнул.

– Об этом я и говорю, мистер Бантинг! Парень был на волосок от гибели – так мне сказали. По его словам, он услышал крик, но не обратил внимания, поскольку, как вы знаете, в той части Лондона шумом никого не удивишь. В бедных кварталах бурные ссоры не редкость.

– И вы своими глазами видели те самые клочки бумаги, на которых негодяй написал свое имя? – возбужденно спросил Бантинг.

Треугольные клочки серой бумаги с красной надписью печатными буквами: "Мститель", пришпиленные к юбкам жертв, особенно возбуждали воображение публики.

На круглом лице Бантинга выразилось напряженное любопытство. Упираясь локтями в стол, он выжидающе созерцал молодого человека.

– Видел, – коротко отозвался Джо.

– Ничего себе визитная карточка! – захихикал Бантинг, которого эта мысль позабавила до слез.

Но миссис Бантинг налилась краской.

– Этим не шутят, – упрекнула она мужа.

Чандлер ее поддержал.

– В самом деле. Я такого насмотрелся за работой, что никогда не забуду. А что касается серого клочка бумаги, мистер Бантинг, а вернее, – поспешно поправил он себя, – клочков, поскольку, как вам известно, в Скотленд-Ярде их теперь имеется три, от них у меня мурашки бегают по коже!

Внезапно он встрепенулся.

– Поэтому-то мне и дорого время. Придется распрощаться с вашей приятной компанией.

– Может быть, вы останетесь с нами пообедать? – с просительной интонацией произнесла миссис Бантинг.

Но детектив помотал головой.

– Нет. Я перекусил перед тем, как выйти из дому. Вы ведь знаете работа у нас особая. Надсмотрщик надо мной не стоит, и все же, уверяю вас, на безделье времени не остается.

У двери он обернулся и с притворной небрежностью спросил:

– А мисс Дейзи скоро будет в Лондоне?

Бантинг отрицательно покачал головой, но лицо его просветлело. Он без памяти любил свою единственную дочь, жаль только видеться им доводилось редко.

– Боюсь, что нет, Джо. Тетушка (так мы зовем пожилую леди) держит ее на коротком поводке. Прошлым июнем, отпуская дочку к нам на неделю, она была очень недовольна.

– Вот как? Ну что ж, до встречи!

Когда миссис Бантинг выпустила гостя, Бантинг весело заметил:

– Кажется, Джо неравнодушен к нашей Дейзи, а, Эллен?

Но жена пренебрежительно мотнула головой. Нельзя сказать, что она недолюбливала девочку, но ей не нравилось, как воспитывает дочку Бантинга ее двоюродная бабушка, приучавшая подопечную к безделью и праздности. Ее самое выращивали в Воспитательном доме совершенно по-другому (с самых ранних лет будущая миссис Бантинг не знала иного дома и семьи, кроме заведения доброго капитана Корама).

– Джо Чандлер слишком разумный молодой человек. Ему сейчас не до девушек, – бросила она.

– Ты права, – согласился Бантинг. – Времена меняются. В дни моей юности молодые люди не забывали девушек даже за важными делами. Мне просто почудилось, что он волновался, поэтому я так и подумал.

* * * *

В шестом часу, когда уже горели уличные фонари, мистер Слут вышел из дома, и тем же вечером его хозяйке пришли две посылки. В них была одежда. Миссис Бантинг сразу установила, что она ношеная. Она была куплена у старьевщика – в этом не приходилось сомневаться. Необычное приобретение для настоящего джентльмена, такого, как мистер Слут! Оно доказывало, что он отчаялся вернуть потерянный багаж.

Когда жилец выходил, саквояжа при нем не было – в этом миссис Бантинг была уверена. И тем не менее, несмотря на усиленные поиски, ей не удалось узнать, где он хранится. Не верь миссис Бантинг в свой ясный ум и твердую память она бы решила, что саквояж ей пригрезился.

Но нет же, он существовал! Она ясно помнила, как он выглядел, когда в дверях ее дома впервые появилась странная, причудливая фигура мистера Слута.

Потом мистер Слут поставил саквояж в передней комнате верхнего этажа, забыл об этом и испуганно-злым тоном спросил, где он, – чтобы обнаружить его у самых своих ног!

Впоследствии миссис Бантинг не раз возвращалась мыслями к этому саквояжу, потому что – как ни удивительно – больше она его никогда не видела. Но вскоре она придумала, как объяснить пропажу. Коричневый кожаный саквояж который составлял в тот первый вечер весь багаж мистера Слута, наверняка лежал запертый в нижнем отделении шифоньера, в углу гостиной. Мистер Слут никогда не расставался с ключом от шифоньера. Этот ключ миссис Бантинг тоже долго искала, но, как и саквояж, он бесследно пропал и больше не появился.