Текст книги "Белый город"

Автор книги: Марго Па

Ребята так и не узнали, ждал ли еще чего незнакомец или в его жизни уже пробил полдень с короткими тенями и резкими очертаниями, и солнце, не успев взойти, начало клониться к закату. Им было не до него, они пили шампанское на набережной маленького городка на берегу Волги и ждали полудня, а затем вечера, чтобы отправиться в парк играть очередной концерт, быть может, уже не для десяти, а для одиннадцати зрителей.

Порой в нашей жизни бывают встречи, похожие на пророческие сны, в точности воссоздающие образ будущего. Но мы забываем и то, и другое.

* * *

Воспоминания же Сергея за семь лет жизни в столице, оказывается, можно было разложить по ящикам письменного стола в маленьком тесном кабинете. Накануне переезда он неторопливо разбирал деловые бумаги, договора, счета, отчеты по своим проектам. За сухими строчками и цифрами чередой шли лица, лица, лица… от которых когда-то зависела его судьба.

… Переговорная. Идет оживленное обсуждение новой рекламной кампании клиента.

– А почему, собственно, менеджеры обслуживающего нас агентства СИДЯТ в НАШЕМ присутствии? – взвизгивает посередине фразы представитель клиента.

Все рекламисты вскакивают со своих мест навытяжку, как школьники, которых неожиданно вызвали к доске. Клиент для них – Царь и Бог, и если он сейчас скажет «спляшите!» – спляшут, «встаньте на голову!» – встанут, «разденьтесь!» – разденутся. Беспрекословное послушание на грани лизоблюдства неизбежно, иначе клиент, как распутная, капризная и пресыщенная любовница уйдет к другому…

…Метель, воет ветер за окнами, три часа ночи. Телефонный звонок звучит, как взрыв.

– Быстро собирайся! Нужно заехать в офис, забрать пакет с наличными и отвезти его за город. Ресторан ты знаешь, у поворота на Рублевское шоссе. Иначе завтра она отменит съемки ролика, а мы и так горим по срокам!

– Но как я поеду? Три часа ночи! У меня даже машины своей нет.

– Ты хочешь, чтобы я занималась такой мелочевкой? Это твои проблемы, думай! Отвезешь – не звони мне, пошли sms, я хочу выспаться.

Выложив двухнедельную стоимость своих обедов и ужинов таксисту, он входит в ресторан. Актриса – пьяна, она сидит одна за столиком, уронив голову на руки.

– А… это ты? Неужели с деньгами?

– Дайте мне расписку, иначе мое руководство решит, что я присвоил себе эти деньги.

– Какая расписка, мальчик? Ты знаешь, кто я? Иди себе.

Домой он бредет пешком по длинной снежной дороге. Если бы таксист знал, СКОЛЬКО он вез в пакете среди ночи, то, вероятно, обратной дороги вообще бы не было…

…Следующий контракт вполз под рубашку, словно змея, рукой стареющей поп-звезды.

– Ну, где вы видите морщины? И никакой пластики! Это потому, что я пользуюсь лучшей косметикой и вам советую! – вылетает вульгарная фраза из ее уст далеко не первой свежести.

– Все еще хочешь продать душу? Она ничего просто так делать не будет, даже если у вас с ней договор.

– Я сделаю все, чтоб эти кадры не вырезали! Это мой первый самостоятельный проект…

Шредер давился и захлебывался, пережевывая и уничтожая бумаги, стирая Сергею память. Все. Остался последний ящик. Пластиковая папка с патентным свидетельством на технологию рекламы во сне. Он знал, что наступит день, и эта тоненькая бумажка уничтожит их всех, и работал-работал-работал без устали, стараясь сберечь каждую каплю пота и ненависти. Он выдвинул ящик подальше, чтоб уже точно ничего не забыть. У задней стенки ящика улыбалась желтая солнечная лошадка Пруха. Игрушка-талисман. Наташка подарила ему ее еще на первом курсе университета…

… – Максимум три цифры – остальное держи в голове! Наши клиенты – занятые люди, никто не будет читать твою муть!

– Но моя идея? Ее же утвердили!

– Вот, что ждет твою идею! – Пруха летит в мусорную корзину под столом. – И чтоб никаких игрушек! Как в детском саду! (это начальница)

– Мой талисман! Я с ней все экзамены сдавал на отлично…

– Убери ее в нижний ящик и при ней не доставай никогда! А вообще, если хочешь, чтоб она тебя не унижала, постарайся не давать ни малейшего повода, а то вылетишь на улицу, и никто о тебе не вспомнит. (это старший коллега)

– Не давать повода? Да, она ко всему цепляется, думать не дает спокойно!

– А ты представь себя ею, думай, как она, предугадывай ее желания, даже самые бессмысленные и непредсказуемые. Сам не заметишь, как пойдешь в гору.

Ничего себе советы! И еще эта ее фраза – как заноза в мозгу: «Я хочу, чтобы ты КАЖ-ДУЮ СЕ-КУН-ДУ помнил, какой чести ты удостоился, работая на нашу компанию». Сука!

Дверь в ее бывший кабинет он открыл ногой. Она тоже собирала вещи.

– Рада, что не оказался непроходимым тупицей. Но зачем тебе мой кабинет? У тебя же теперь свое подразделение, своя команда, – попыталась она улыбнуться, пряча чуть дрожащие пальцы в картонной коробке с вещами.

– Должок вернуть, – и Сергей поставил Пруху на стол перед ее носом. – Я сделаю все возможное, чтобы тебя не только из кабинета, но и из компании вышвырнули!

– Ну, это тебе никогда не удастся! – улыбка полиняла в жалкую гримасу. Она как-то очень уж суетливо подхватила картонную коробку со своими вещами, намереваясь покинуть кабинет.

– Реклама во сне – теперь нью-бизнес, куда потекут все инвестиции компании. А ваш так называемый нестандарт с урнами кофе, мобильниками, стареющими певицами, с которыми нужно спать, чтоб они произнесли оду баночке косметики, актрисами неизвестно чего, которым нужно везти запредельную сумму денег за то же самое в три часа ночи за город, чтобы потом миллионы дур купили нашу дрянь, и всю прочую дребедень прировняли к неприоритетным медиа. Удачи в бою! – рявкнул ей вслед Сергей и хлопнул дверью чуть ли не по ее пяткам.

Потом медленно прошелся по кабинету и упал в кожаное кресло, закинув ноги на стол, как в плохом голливудском кино о небожителях Манхэттена. Персональное небо глянуло на него в высокие окна и нахмурилось.

– Ну и черт с тобой, – отвернулся от него Сергей и закурил, наполняя отвоеванный кабинет собственными маленькими облачками.

А почему он так злится? В сущности, они с ней друг друга стоят. Он и сам не лучшим образом относится к официантам, секретаршам и другому обслуживающему персоналу. Взаимная ненависть делает людей похожими. Объединяет. Люди не утруждаются изучить привычки и пристрастия любимых и любящих их, но тщательнейшим образом присматриваются к врагам. Ни один вздох не пропустит настороженное ухо, ни одна искорка эмоций не ускользнет от напряженного взгляда. Ты знаешь о своих врагах абсолютно все: марку их духов, с кем они спят, какой пастой чистят зубы, какие сны смотрят по ночам… Любовники позавидуют такой близости! Чтобы победить врага, нужно мыслить, как он, заполучить в руки его же оружие. Именно это сближает. Победа горчила. Уж, не она ли, эта сука, учила его, что побеждает умнейший? Не она ли учила искать выход из безвыходных ситуаций? Ну что ж, значит, он пошел дальше. Ученики всегда на голову перерастают своих учителей. Горький привкус вынудил затушить сигару. Странное чувство (не утраты ли?) человека, у которого наконец-то все сбылось. А как вообще живется ПОСЛЕ мечты? Неужели все эти годы он жил только ненавистью и желанием подняться наверх? Неужели ничего больше не было?

Кстати, о хорошем: по столу запрыгал мобильный телефон. Игорь.

– Говорят, ты стал властелином мира? Поздравляю! – засмеялся он в трубку.

– Да, с сегодняшнего дня у меня новый статус в компании, – бодро отозвался Сергей. – Все получилось, победа! Я тебе очень благодарен за помощь с помещением и добровольцами для экспериментов. Скоро деньги потекут рекой, и, поверь, я в долгу не останусь!

– Знаю! Я всегда в тебя верил. С добровольцами было легко – народ толпами валит на кастинги в теле-шоу, не проходят и готовы на все, лишь бы не возвращаться в свой мухасранск. Ну, давай, до скорого! Удачи тебе на новом посту! Звони.

Игорь – вот то сто ящее, что было в его жизни. Дружба, крепкая мужская дружба. Познакомились они на съемках пресловутой оды баночке косметики в первый год жизни Сергея в Москве, и это Игорь отговаривал его от посещения гримерки престарелой нимфоманки (в то время он был ее продюсером, потом с легкостью бросил). Это он впоследствии, не задавая лишних вопросов, профинансировал его исследования, одолжил свою студию под опыты и эксперименты. Игорь был известной фигурой в светской тусовке, раскрутил немало артистов, вывел на арену шоу-бизнеса множество медийных лиц. Продюсировал все, что приносит деньги: от мыльных опер и реалити-шоу до пошлых песенок поп-звезд и нестандартных рекламных проектов. Игорь обладал талантом вести за собой людей, внушать им новые взгляды, рождать новые идеи, переворачивающие мир, находить деньги на заведомо провальные проекты и штамповать из них бестселлеры, блокбастеры, хиты. Дар, который притягивал к нему людей, – необыкновенная везучесть. Нюх. Как только он чувствовал, что проект не задался, он тут же разворачивался на 180 градусов и несся во весь опор в обратную сторону, искреннее удивляясь, почему его последователи все еще продолжают тонуть, нянчась с собственным бизнесом, как с ребенком. Главное, что он сам был непотопляемым. Словом, продюсером невозможно стать, им можно только родиться.

Немалая доля этой пресловутой непотопляемости передалась и Сергею. Возможно, поэтому он и взялся за разработку столь фантастической идеи, которая в итоге положила мир (если не весь, то мир его корпорации точно) на обе лопатки.

Impossible is nothing, – вспомнил Сергей вечный слоган компании Адидас.

Да здравствует общество мечты![4]4
  «Общество мечты» – книга известного скандинавского ученого экономиста и футуролога Рольфа Йенсена (экономические стратегии развития, ориентированные на эмоциональное воздействие на человека)


[Закрыть] Никогда больше и ни перед кем он не встанет навытяжку.

* * *

Старый парк наслаждался солнечным пленом лета, бессовестно подражая пейзажам Сезанна. Утопал в зелени, оглушительно звенел птичьими голосами и дышал всеми ароматами планеты. Парк его детства. Узкая асфальтовая дорожка вела к маленькому заброшенному театру. Сергей решил встретиться с Наташей сразу, как приехал, не заходя домой. Хотел поговорить с ней с глазу на глаз, без мамы. Сквозь трещины в асфальте пробивалась свежая трава. Чуть дальше будет вековой дуб с веревкой и доской на корявой ветке – самодельные качели.

Он раскачивал маленькую Наташу, а она все время кричала:

– Выше-выше!

Это, наверно, у них семейное – пробиваться сквозь асфальт к небу. Издали неотчетливо доносилась музыка – легкие переборы гитарных струн. Уже близко.

Наткнувшись на протянутый через дорогу шнур, Сергей невольно улыбнулся. В заброшенном театре не было электричества, но рядом работал аттракцион с бегающими по кругу лошадками. Лошадки и поделились электричеством с начинающими музыкантами. Сергей сразу узнал голос сестры.

 
Неприкаянность цвета синего,
Одиночество в лунной комнате.
Прозвенит в тишине голос ближнего —
Зацеплюсь за него, как за облако.
 
 
Корабли – мои белые птицы
Заржавели в порту от боли.
И теперь даже им не приснится
Океанского ветра воля.
 
 
Скажешь ты: Я сама придумала
Этот мир из причудливых линий,
А реальность – проще, уютнее,
В ней никто не рисует синим…
 
 
Как бы ни было, если протянутся
Километры жизни меж нами,
Тишина пусть ночная взрывается
Иногда твоими звонками.
 

Сергей осторожно вошел: на полинявших и покосившихся от времени скамейках сидело несколько зевак. Под конец песни они вяло зааплодировали группе на сцене. Наташа улыбалась в зал уже, как настоящая актриса, – всем и никому. Тоненькая и гибкая в узкой маечке и обтягивающих джинсах на фоне плечистых патлатых музыкантов. Сергей сразу вспомнил, как гонял их с лестничной площадки, чтоб не курили и не мусорили. В школе у Наташи не было подруг, зато эта стайка полудиких волчат ходила за ней по пятам. Сергей вновь почувствовал, что ревнует. Обычно столь нежной привязанности между сестрой и братом не получается, но то ли у них с Наташей была слишком велика разница в возрасте – семь лет, и он воспринимал ее как своего первого ребенка, то ли они были очень похожи друга на друга, а, может, наоборот, слишком разные, но они никогда не ссорились, и в разлуке Сергею всегда ее не хватало.

В сестренкино самое первое сентября он вызвался вместе с родителями проводить ее на школьную линейку. Учительница попросила детей разбиться на пары перед тем, как вести их в класс. «Это моя девочка!» – резво подскочив к стоящему с Наташей в сторонке Сергею, сказал Руслан – маленький, щуплый мальчишка, на голову ниже Наташи. Он так крепко и уверенно взял ее за руку, словно уже никогда не собирался отпускать. Сергей долго смотрел им вслед, Наташа так ни разу и не оглянулась. С тех пор Руслана он невзлюбил. «Что она в нем нашла?» – недоумевала вся их семья, но ребята не расставались.

– Браво! – крикнул Сергей демонстративно громко и несколько раз хлопнул в ладоши.

Наташа быстро спрыгнула со сцены и подбежала к нему. Сергей молча обнял сестренку.

– Я так скучала по тебе! – запыхавшись от неожиданной радости, заговорила она. – Знаешь, эти стихи я о тебе написала…

– Со стихами придется завязать, – резко помрачнел Сергей. – Есть дела посерьезней. Я за тобой приехал, у нас билет на завтра. Мама должна была тебе сказать.

– Концерт окончен, – объявил со сцены Руслан.

Ребята сложили инструменты, зеваки направились к выходу.

– А почему бы тебе сразу не открыть свое дело? Зачем отдавать свою технологию корпорации? Это же здорово быть свободным и работать на себя, разве нет? – спросила Наташа, когда они, после долгих рассуждений и споров о будущем, наконец, встали со скамейки в парке и отправились в сторону дома.

И сейчас, ранним утром, нетерпеливо ожидая ее в такси у подъезда, Сергей прокручивал в голове ее вопрос снова и снова, ощущая нарастающую тревогу и ответственность за сестру. Куда он ее тащит? Ей еще так многому предстоит научиться! Как объяснить двадцатилетней максималистке, что дорога к успеху чревата многочисленными падениями, и чтобы дойти до конца нужно подстраховаться, хотя бы на первых порах? Невозможно открыть свое дело без значительных денежных инвестиций, которыми он не располагал, невозможно взять и увести за ручку из корпорации ее постоянных клиентов, без которых его бизнес лопнет, как мыльный пузырь, невозможно уйти, когда столько сил и ненависти уже расплескал по дороге. Он – победитель, а не аутсайдер, в конце концов! Он и так взял от жизни все, что смог.

Наташа задерживалась: крутилась перед зеркалом в подаренном им новомодном костюме. Сергей нервничал, поглядывая на часы: до отхода поезда оставалось чуть больше часа. Он уже два дня не был в офисе, а еще столько всего предстояло сделать до конца недели… Желая отвлечься, он стал рассматривать двор из окна машины.

Вжих-вжиих… вжих-вжих-вжих. Руслан, низко опустив голову, тоскливо подметал тротуар, не отходя далеко от их подъезда. Он тоже ждал Наташу, чтобы попрощаться. Сергей задумчиво наблюдал за его плавными движениями. Возможно, мама права. Что он может ей дать, кроме своих нежных рук? Ничего. Невысокий рост, невесть как подстриженные непослушные вихры, серьга в ухе и мечтательный взгляд. Мальчик Бананан.[5]5
  Романтически настроенный герой кинофильма «Асса» С. Соловьева


[Закрыть] И все же его неприязнь к Руслану этим утром разбавило чувство вины: ему не хотелось быть разлучником, не хотелось причинять боль сестре.

Наташа стремительно выбежала из подъезда.

– Подожди, я попрощаюсь, – бросила она на ходу в открытое окно такси.

– Только не долго, мы уже опаздываем!

– Ты сногсшибательно выглядишь, – замялся Руслан.

Неловкое молчание. Разговор глаз.

– Хотя джинсы тебе тоже шли, – и он оперся на метлу, словно искал в ней поддержки.

Наташа виновато поцеловала его в щеку.

– Мне пора, я напишу, когда устроюсь.

Руслан незаметно оглянулся на ожидающее такси. Сидит. Наблюдает. Цербер. Ему так хотелось сжать ее в объятьях, украсть последний поцелуй, снять слепок с ее губ, чтоб навсегда оставить на своих его тепло и нежность. Но вместо этого, он просто достал диск из кармана и протянул Наташе.

– Вот, переписал для тебя. Наша музыка…

– Я буду приезжать или ты приедешь ко мне. Я обещаю! Я напишу! – щурясь от подступивших слез, Наташа резко развернулась на каблучках и поспешила к машине.

Хлопнула дверца, и расстояние между ними неудержимо стало расти. Руслан, облокотившись на метлу, провожал взглядом машину, пока та не въехала в арку, покидая двор. Цвет разлуки был желтый с черными шашечками.

* * *

«Мы – бумажные человечки, – шептал голос в ее сне. – Нас кто-то вырезал умелой рукой и забыл на столе у открытого окна. Он не сказал, зачем. Дует ветер, и мы падаем на пол. А бумажные листья за окном осыпаются с деревьев на землю. Он не помнит о нас. Ветер. Пустота. Мы – всего лишь бумажные человечки».

Наташа открыла глаза. Который час? Стрелки не двигались. По циферблату перемещались лишь их тени, подталкиваемые нервными солнечными бликами из окна.

– Я опять проспала, – извиняющимся голосом в трубку. – Часы встали.

– Я вчера заводил их, – холодно ответил Сергей, и короткие гудки эхом рассердились вместо него.

Первые несколько недель Сергей поднимал ее в шесть утра, и к восьми они оба уже были в офисе. Лишь недавно Наташа вытребовала себе право поспать лишних два часа и добираться до работы на метро к десяти, как и все остальные сотрудники. Ей с трудом верилось, что в столице она уже больше месяца. Лето давно перевалило за середину, а она так ничего и не видела толком: сначала улицы, плавно летевшие в полудреме за окнами автомобиля, затем толчея, шум и гул подземелья в метро. Ни музеев, ни парков, ни Красной площади или Старого Арбата. Только белый офис на последнем этаже здания. Сергей работал, как заведенный, виделись они редко. Точнее круглосуточно, но либо во сне, либо сквозь стеклянную дверь, не вживую. Сергей перестроил свой кабинет, поставил стеклянную перегородку и выделил место Наташе – своему ассистенту. В этом, отведенном ей закутке у двери, она чувствовала себя, как в лифте или аквариуме: ни окон, ни стен, только бесшумно скользящие вокруг нее двери – туда-сюда, по кругу. И лица, лица, лица – бесконечная череда лиц с утра до вечера, тоже по кругу.

Ей трудно пришлось, слишком многому необходимо было учиться с нуля. Университетский диплом не помогал ни работать с документами, ни назначать встречи или переговоры, а главное ни в одном университете вам не расскажут, как запомнить по именам сто человек сразу. Каждое утро она составляла себе список дел, которые необходимо завершить к вечеру, но к обеду список удлинялся вдвое, разрастался как на дрожжах, и в лучшем случае к концу дня она вычеркивала из него лишь треть. Она ничего не успевала и порой горько плакала в туалете от собственной беспомощности, плотно закрыв двери, чтоб никто не услышал. Ей казалось, что единственное, на что она способна, – это спать. Спать, спать, спать, не просыпаясь. Усталость росла с каждым днем. Сергей то кричал на нее, то просил прощения за несдержанность, то вихрем проносился мимо по своим делам, не перекинувшись с ней и словом.

И все же тревожила ее не усталость и не разобщенность с братом, а непонимание того, зачем ЕЙ все это нужно. Они никогда не говорили о людях – «люди», всегда – «потребители», словно человек и не человек вовсе, а огромный рот с желудком на ножках. Правда, после победы Сергея в офисе все повторяли его фразу: «Человек – есть то, что ему снится». Человек – есть сон: и рекламный носитель, и потребитель того, что сам себе рекламирует в одном лице. Ловко! Немудрено, что ее мучили кошмары о бумажных человечках.

Раз в неделю по воскресеньям она забирала письма Руслана из почтового ящика. Они писал ей аккуратно, не заставляя подолгу ждать ответа. Конечно, воспользуйся они электронной почтой, можно было бы переписываться целыми днями, но у Наташи не хватило бы времени писать так часто, а Руслан свято верил в то, что бумага хранит тепло ее руки. Он не только читал, ЧТО она пишет, но и пристально вглядывался в неровности строк, чтобы понять КАК, в каком настроении, сразу угадывая и ловя между слов капли ее слез или изгибы радости.

Сейчас ей вдруг вспомнилась песня, которую они сочинили вместе, даже не зная об этом. Очень близкие люди способны чувствовать мысли друг друга на расстоянии.

После недельного плача в туалете ее засекла одна молоденькая сотрудница и сразу предложила пообедать вместе.

– Я понимаю, тебе тяжело, но на первых порах всем тяжело. Пойдем с нами, мы тебе за обедом все расскажем, разложим по полочкам, будет легче включиться, – сказала она.

Девушки сидели в небольшом, уютном кафе за столиком у окна. Официант принес меню. Наташа раскрыла его и поняла, что не может разобрать ни слова. Названия блюд были столь экзотические, а их перечень оформлен в столь изысканном стиле, что меню скорее напоминало китайскую грамоту. Наташа подняла голову на коллег с надеждой на помощь и совет. Но тут у первой из них зазвонил мобильный телефон.

– Алло, да, колготки в сеточку.

– Тот счет нужно скопировать и отправить по факсу, спасибо, выручишь.

– Ой, привет! Да, съемки будут, актриса просит повысить гонорар за участие в сонном ролике. Да, клиенту отправили предложение.

– Да, результаты первых анкет выложены на сайте. У нас уже сто тысяч желающих! Прайс-листы будут представлены на ближайшей презентации.

Наташа беспомощно переводила взгляд с одной девушки на другую, казалось, они вот-вот охрипнут и оглохнут от обрушившейся на них лавины звонков. Обе говорили одновременно, без остановки, заказывали блюда официанту, тыча пальцем в меню и даже не глядя на него. О Наташе забыли все, кроме официанта, с усмешкой ожидающего ее ответа на вершине своих знаний китайской грамоты. После долгих расспросов Наташа выбрала блюдо «Мадагаскар», в результате оказавшемся самой обыкновенной картошкой с грибами, запеченной в сыре. Почему именно «Мадагаскар» официант не ответил, только еще раз презрительно усмехнулся.

Новые подруги продолжали говорить по мобильному и есть одновременно. Соус со спагетти капал на блузку, сырная крошка салата сыпалась на колени… – ничто не могло отвлечь их от телефонных разговоров, словно в этом маленьком аппарате заключалась целая вселенная, и от него одного зависела их жизнь. Чувствуя себя покинутой, Наташа начала рассматривать посетителей в кафе. По мобильному говорили все.

«Скоро народятся дети с головой, склоненной к плечу, их шея изначально будет иметь изгиб под телефон», – подумалось ей.

В это время мимо окна по улице прошел паренек, похожий на Руслана. Он никуда не спешил, смотрел то на небо, то по сторонам. Про таких в столице шутили: «Никуда не торопишься? Неужели собираешься жить вечно?».

Она взяла салфетку со стола и записала:

 
Два дня без дождя —
Ни много, ни мало…
Два дня без тебя —
И лето устало.
 
 
Два дня я не сплю,
В мой дом опустевший
Вливается воздух,
Впитавший всю нежность
 
 
По полустанкам,
залитым светом,
Бродит твой голос
В поисках лета
 
 
Два дня без надежды.
Сквозь дым сигареты
Все мысли мои
Врастают в небо
 
 
Мой город из камня
– И лезвие в ножны.
Иллюзии детства
Зашиты под кожу
 
 
Нет смысла в словах,
И ложь – в очертаньях.
Давать имена —
– наверно, ПРИЗВАНЬЕ…
 

Вечером она отправила салфетку со стихами в письме Руслану. Через три дня он позвонил ей домой и сказал, что недавно сочинил мелодию точь-в-точь подходящую под текст. Вдруг на другом конце провода она услышала тихий разговор, узнала голоса Гриши и других ребят. Они собрались в квартире Руслана, чтобы сыграть новую песню специально для нее. Наташа пела, они играли: гитарное соло, бас, барабан, клавишные. Они снова были вместе, как раньше. Музыка и голос Наташи из разных городов шли навстречу друг другу, сливаясь в единое целое в телефонных проводах…

Наташа еще долго сидела на постели, поддавшись красоте неожиданно вспомнившегося момента, глядя перед собой в пустоту. Солнечный луч уже давно сбежал с ее подушки, а само солнце переместило тени стрелок на циферблате. Она решила еще раз позвонить Сергею, сказать, что заболела, и остаться дома.

– Хорошо, лечись, вечером привезу тебе витамины, – уже мягче отозвался он и быстро повесил трубку.

Чтобы убить время до его возвращения, она осмотрела книжные полки. Читать было совершенно нечего: сплошная спецлитература – психология, рекламный бизнес. Выхватив книжку с многообещающим названием «Общество мечты», она отправилась на кухню готовить ужин.

«Так устроено человечество, – прочла она. – Мы хотим быть продолжением чего-то значительного, хотим прикоснуться к чему-то интересному, значимому, большому. И поэтому из массы компаний будут выделяться те, кто сумеет создать особую атмосферу вокруг товаров, которые они предлагают».[6]6
  «Общество мечты». Рольф Йенсен


[Закрыть]

Нежно голубые сумерки за окном потемнели до сине-фиолетовых, но Сергея все не было. Ужин остыл. Страницы книги повторяли друг друга, как лица за дверями ее аквариума-лифта в офисе. Все их так называемые мечты были материальными, осуществимыми, а главное – потребляемыми. Но она-то знала, что к настоящей мечте нельзя прикоснуться, а тем более съесть ее, выпить, надеть… Вздохнув, Наташа взяла в руки ножницы и начала вырезать из надоевших страниц бумажных человечков.

– Что ты делаешь? С тобой все в порядке? – тихо положил ей руку на плечо Сергей. Наташа вздрогнула от неожиданности. Наверно, претворение сна в жизнь настолько увлекло ее, что она не заметила, как хлопнула входная дверь, и Сергей прошел к ней на кухню.

– Я ужин приготовила, сейчас разогрею, – попыталась оправдать она свое поведение.

– Устал сегодня, – присаживаясь за стол, улыбнулся Сергей. – Слишком много всего нужно сделать за день. У нас такие успехи! Почти все клиенты компании подписали с нами контракты. Посещаемость нашего Интернет портала возросла до двадцати тысяч человек в день. Вот, людям халява нравится! И я считаю, что это еще не предел. Если и дальше так пойдет, то рост оборота компании увеличится в полтора раза, а мы купим дом на Рублевке!

Наташа молча поставила перед ним тарелку с жареным мясом и овощами.

– А ты чего сидишь в тишине? – спохватился Сергей. – Хоть бы телевизор включила.

– Я книжку читала, – начала Наташа, но, вспомнив, что не читала, а резала, замолкла на полуслове.

Сергей, погруженный в свои радостные мысли, уже забыл про истерзанное «Общество мечты».

– Хорошо, что ты приехала, приятно домой возвращаться. Ненавижу есть один!

Наташа подперла щеку рукой, внимательно вглядываясь в его вдохновенно жующее лицо.

– Но я тебя не вижу целыми днями. Ты теперь большой начальник – без стука не входи! Только по телефону и слышу, как приказы отдаешь.

Сергей расхохотался в ответ, довольный собой. Наташа грустно опустила голову, пряча взгляд в тарелке.

– Включи, кстати, телевизор, – снова напомнил он. – Сегодня в новостях о нас репортаж будет. Ключевой клиент компании будет нас благодарить. Неужели неинтересно посмотреть?

Наташа, пожав плечами, потянулась к пульту.

После финальной сцены и титров фильма загремела и заискрилась заставка полуночных новостей.

– Российский рекламный бизнес сделал шаг вперед, – появился в кадре долгожданный журналист. – До сих пор мы лишь догоняли Европу и Штаты, сегодня же у нас в руках технология, которой нет нигде в мире. Реклама во сне. Это настоящий научный прорыв, который, возможно, в скором времени полностью изменит современную экономику. А теперь посмотрим репортаж…

Сергей улыбался Наташе уже из телевизора. Мелькнула странная мысль: два Сергея за одним столом – слишком много.

– Реклама во сне дает потребителю ощущение счастья и позволяет покрыть часть расходов за счет рекламодателя, – восторженно говорил он.

– Теперь я уверен, что бюджет, потраченный на рекламу, не уходит в никуда, – не менее восторженно говорил другой человек, судя по высветившейся электронной плашке на экране, клиент корпорации. – Мой продукт получает гарантированный контакт с потребителем. С тех пор, как мы запустили новую рекламную кампанию во сне, продажи плазменных телевизоров и домашних кинотеатров возросли – нет, не вдвое – в четыре раза к предыдущему периоду! Это фантастика!

Внезапно их счастливые лица ушли в ЗТМ, а на экране возник уже другой журналист на фоне вечерних улиц Москвы. Он уверенно пошел на камеру.

– Кстати, о домашних кинотеатрах, – резко отчеканил он, продолжая наступать. – Недавно внук подключил своего деда к рекламе во сне, потому что не мог постоянно вносить коммунальные платежи за его квартиру, так как живет в другом городе. В результате дедушка, насмотревшись рекламных снов, продал квартиру и купил себе домашний кинотеатр!

Журналист взмахнул рукой, и послушная камера сделала панораму вдоль улицы: на тротуаре сидел дед с полубезумной улыбкой, привалившись спиной к звуковым колонкам и крепко обнимая огромный плазменный телевизор.

– Что это? Издержки производства? – сдвинув густые брови, строго спросил журналист людей за кадром (то есть их с Сергеем, пьющих чай на кухне). – Что такое можно внушить человеку посредством сна, чтобы он, не задумываясь, продал свою квартиру? Где он теперь будет смотреть кино? На улице? Не зомбируют ли нас? Давайте задумаемся, прежде чем сказать «да!»

Сергей выключил телевизор и уставился на сестру. Теперь и у него брови сходились на переносице, как у журналиста с экрана.

– Наташа? Ты мой ассистент или нет? Кто это пропустил в эфир? Какой идиот загрузил в профайл нищего старика рекламу, рассчитанную на высокодоходную аудиторию? Ему не плазменные телевизоры нужно во сне видеть, а кефир, мать вашу!

Он вскочил и нервно забегал по кухне. Наташа испуганно сжалась на стуле.

– Я не понимаю ничего в компьютерной системе, ай-тишники сами запускают программу, она работает автоматически. А для новостей я только вчера вечером отослала утвержденный сценарий, и там ничего про деда не было! Ты же сам подписывал!

– Вот пройдохи! – Сергей в бессильной злобе опустился за стол рядом с ней. – Где они этого деда вообще выкопали! И успели же за один день!

Он сжимал и разжимал кулаки до боли, до хруста, пока руки не побелели. Немного успокоившись и собравшись с мыслями, он попросил Наташу обзвонить всех сотрудников подразделения и назначить экстренную встречу на восемь утра. Наташа виновато посмотрела на часы: было глубоко за полночь. Многие из ее коллег наверняка уже отправились в постель и видят десятый сон, а ей придется будить их среди ночи.

Хотя, если журналист прав, и реклама во сне действительно так опасна, то, может, лучше и не спать вовсе?

* * *

Спать Сергей перестал уже давно, так, перехватывал по нескольку часов забытья перед рассветом. Председатель Совета директоров был вне себя от ярости. В бизнесе есть величина неизмеримо большая, чем скорость света. Это скорость, с которой распространяется ваша деловая репутация. Совет директоров трепетал от одной мысли о том, что кто-то или что-то может бросить тень на корпорацию, а тут – сюжет в новостях! Немыслимый промах! Сергею пришлось дать слово, что будет лично контролировать все профайлы потребителей. Поскольку число желающих подключиться к рекламе во сне с каждым днем возрастало в разы, время на сон и отдых сокращалось обратно пропорционально. Он старался не думать о том дне, когда стрелки их векторов пересекутся, а его пристрелят, как загнанную лошадь. Нет, его никто не догонит, он найдет оптимальное решение, выстоит, выдержит, победит.