Текст книги "Утенок, превратившийся в лебедя (СИ)"

Автор книги: Марго Лайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Предисловие ==========

Я всегда сдерживаю свое слово. Когда-то, кажется вечность назад, после жатвы 74 голодных игр я обещал Китнисс защищать и заботиться о Прим и миссис Эвердин. Хотя бы о них, ведь защищать ее саму у меня нет ни единой возможности. Теперь это миссия Пита и Хеймитча, хотя ни одному, ни второму я толком не доверял никогда. Да и сам я никогда бы не бросил семью Китнисс, ведь они были мне как родные, я рос вместе с Кис-кис, учился с ней в одном классе, взрослел на глазах у миссис Эвердин, так же, как Китнисс у моей покойной матушки.

Кстати, мне уже почти 22, и я все еще холост. 75 голодные игры отменили после новости о беременности Китнисс Эвердин, представляете, она и вправду носит ребенка Пита под сердцем. Это до сих пор для меня странно. Президент Сноу вскоре умер от обширного внутреннего кровотечения, вскоре был отменен культ личности Кориолана Сноу, все его тайны были раскрыты, а его место теперь занимает Плутарх Хэвенсби. Под его крылом Панем стал самой счастливой страной: дистрикты раскрыли и благоустроили, рабочим прибавили зарплату и убавили рабочий день. Теперь даже в нашем далеком дистрикте дома не хуже, чем в первых, так же как и торговля. Все налаживается. Правда не для всех. Китнисс вышла замуж за Пита, уже будучи на третьем месяце беременности. Тогда-то я и видел ее вживую последний раз. После роскошной свадьбы я уехал обратно, увезя Прим и миссис Эвердин. Ни Китнисс, ни они сами не захотели оставаться в столице. Китнисс предложили место в государственном собрании, которое состоит из 13 человек, 12 из которых жители дистриктов и сам президент. Гос.собрание решает разные политические и общественные вопросы.

В общем, Китнисс теперь высокая личность. Что же касается Пита, то он работает на телевидении, ведет новостную программу, обустраивает СМИ. Им не до родственников и друзей. Редкий случай кто-нибудь из них позвонит домой. Только и остается, что смотреть на них по телевизору.

Ну и бог с ними. Мы уже давно привыкли жить одни. Почему я говорю мы?

Я уже говорил, что всегда держу слово. Поэтому, после свадьбы, когда все вернулись в свой дистрикт, я с братьями и сестрами переехал к Прим и ее маме, моя матушка уже год как скончалась от жуткой чахотки, и нужно было кому-то приглядывать за детьми, пока я работаю, да и мне следить за всеми удобнее. Мама Прим помогала восстанавливать медицину в городе, за что получала хорошие деньги, а я так и не смог вылезти из шахты, гены… Так что юная Прим, кроме работы няньки для моих сорванцов, наконец познала нормальную подростковую девчачью жизнь, в которую входили красивые наряды, подружки и учеба. Парнями скромная девчонка до некоторых пор не увлекалась, но это быстро прошло.

Я и не заметил, как пролетело два года мирной жизни. Прим только исполнилось 16, она уже совсем взрослая, ей никто не нужен, и в помощи она не нуждается. Иногда сидишь и не можешь сдержать улыбки, когда эта девчушка отталкивает свою маму и своим тоненьким голоском, но так по-взрослому твердит «Я уже не маленькая! Сама справлюсь». И ведь справляется! И по хозяйству, и с детьми управляется, правда, в последнее время редко ее дома увидишь, все гуляет где-то допоздна. Миссис Эвердин говорит «домой придет со школы, сумки бросит, все, что нужно сделает по дому и опять убегает». Городок у нас маленький, спокойный, опасаться нечего, вот и гуляет молодежь до полуночи. Да что я так заговорил, сам иногда с напарниками люблю в баре посидеть, отдохнуть. Так вот мы и жили тихо и спокойно, только однажды все начало меняться.

========== Часть 1 ==========

В один из майских солнечных деньков, когда нашу бригаду отпустили домой на три часа раньше в виду рождения у бригадира дочери. Все, конечно же, пошли поздравлять его, я же был не в настроении, поэтому пошел прямиком домой. Когда я подошел к крыльцу дома, из него стрелой вылетела Прим в новом красивом желтом платьице и вязанной сумкой в руках. Девушка так спешила, что чуть меня не сбила, на бегу, даже не обернувшись, прокричав извинения. Такой счастливой, с улыбкой до ушей и блестящими глазами, я не видел ее уже давно. Удивленный, я повернулся на 180 градусов в надежде узнать, что же все-таки случилось. Сердце пропустило удар и ухнуло вниз, когда девчушка кинулась в объятья парня, на вид лет двадцати, которого я не заметил, спеша домой. Он стоял у дальнего забора и, очевидно, ждал Прим, которая сейчас нежно обнимала его, еле дотягиваясь до плеч, хоть и была не такой уж и низкой и лишь своей худобой и внешней хрупкостью походила на куклу. Тело будто потеряло опору, я еле заставил себя отвести взгляд от парочки, неспеша уходившей в сторону городской площади. Пошатываясь, будто опьяненный, я вошел в дом. И почему меня так задела увиденная мною сцена. Все вполне нормально, ведь Прим уже взрослая девушка, которой свойственно встречаться с парнями и обнимать их при встрече. Не нормально только то, как я на это реагирую. И без того плохое настроение испортилось после того, как мама (иногда и я стал называть миссис Эвердин мамой) объяснила мне, что тот парень, который мило обнимался с Прим выпускник педагогического вуза и проходил практику в их школе, где они, собственно, и познакомились. И кого обрадует новость об интрижке своей сестры и ее учителя. И пусть он не совсем учитель, а она не совсем моя сестра. Только так я мог объяснить свои чувства. Обыкновенная братская ревность, Прим слишком долго была маленьким Утенком, хвостиком, бегающим за сестрой и помогающей маме. Слишком долго.

За ужином было как всегда шумно и весело: Вик и Рори баловались едой, а маленькая Пози пыталась их успокоить, прямо как когда-то Прим (Она стала так похожа на нее, только темноволосая и, постоянно где-то находящая приключения), я же молча сидел на своем обычном месте и без интереса следил за ребятами, витая в своих мыслях. Что-то во мне перевернулось, и я никак не мог понять что именно.

К восьми все разошлись по комнатам, но Прим до сих пор не было дома. Я сидел у камина в гостиной, находившейся на первом этаже, и рассеянно читал какой-то детектив, который я взял, чтобы убить время, дожидаясь девчонку. В десять вечера, когда за окнами становится совсем темно, входная дверь тихо скрипнула, что выдало приход Прим. Я неожиданно сильно захлопнул книгу, бросил ее на кресло и прошел в коридор. В горле неприятно защемило, когда я увидел Прим, облокотившуюся на дверь, с улыбкой чеширского кота.

– Ты хоть видела сколько сейчас времени?! – мой голос звучал непривычно грубо.

– Ого, кто-то захотел поиграть в папочку, – съязвила блондинка скрестив руки на груди.

– Не уходи от ответа, юная леди! Где ты так долго была, – повысив голос произнес я, сам удивляясь, как непривычно звучал мой голос.

– Не твоё дело! – отчеканила девчонка. Во рту появился вкус желчи. Обычно она все мне рассказывала, болтала как не нормальная о подругах, новых тенденциях моды и о том, как парни поспорили и прыгнули с гаража в снег, отчего один из них две недели ходил с перебинтованной лодыжкой.

– Ты ещё несовершеннолетняя. Ребёнок. И я имею право знать, где допоздна шляется моя сестра хрен знает во сколько со взрослым мужиком! – последние слова я чуть ли не выкрикивал. Нервы натянулись до предела. Видимо, я задел Прим, потому что от моих слов она встала в ступор, её нижняя губа нервно затряслась, предвещая слёзы.

– Да пошёл ты! – шепотом проговорила она и убежала наверх.

Убедившись, что ее больше нет в комнате, устало откинулся на косяк и закрыл глаза. Она впервые плачет из-за меня, впервые по-настоящему. Сердце больно стучало внутри. Что же происходит со мной? С нами?!

Pov Прим:

Ноги на автомате несли меня по лестнице в комнату, сердце разрывалось на мелкие клочки, из глаз градом катились горькие слёзы. Перед ним я держалась как могла, но сорвалась, как только захлопнулась дверь моей спальни. Глупая, очень глупая я! Что я наделала, мелкая дура! Горло сжалось, и дышать было невозможно. Из глубины души вырвался больной стон. Хотелось биться головой об стену. Так не должно было быть! Я опять все испортила! Всхлипывая и размазывая соленые дорожки по лицу, я легла на кровать и с головой укуталась в одеяло. Я для него всего лишь сестра…

Гейл всегда был рядом. Мама говорит, что он нянчил меня вместе с Рори, когда мы были маленькими. Я с детства помню его, но в отличие от него, моя симпатия к нему никогда не была братско-сестринской. Гейл всегда восхищал меня своей красотой и силой, хоть у нас и была огромная возрастная пропасть. Но мне уже шестнадцать, и от маленькой Прим ничего не осталось. Утёнок вырос и пора бы уже всем это понять! Особенно Гейлу. Настал мой звёздный час! Не знаю, что на меня в тот день нашло, но когда к нам в школу пришёл симпатичный молодой практикант, я подумала, что можно попробовать вызвать у «братца» ревность. Ха! Как бы не так. Из этой идеи ничего не вышло. Конечно, было интересно флиртовать с парнем и вообще, это мои первые отношения… Но гуляя с ним, я никак не могла избавиться от мыслей о Гейле. И что в итоге? Он прекрасно дал понять, что я для него всего лишь сестра и только, женский вариант Рори, ведь мы с ним одного возраста. Смешно. Смеюсь над самой собой. Какой дурой быть, чтобы надеяться, что ты можешь его добиться. В городе столько много девчонок, которые намного красивее меня и старше, они больше подходят на роль девушки прекрасного принца…,

за окном уже светало, когда меня окутала вселенская усталость, глаза сами собой закрылись, и я окунулась в небытие.

Конец Pov Прим.

========== Часть 2 ==========

Всю ночь я не мог уснуть. За стенкой то и дело слышались всхлипы. И как я мог настолько задеть Утенка, не понимаю. До рассвета я лежал на спине и вслушивался в шорохи за окружающими меня стенами и к себе, потому что никак не мог разобраться, что же я чувствую. Так странно ощущать что-то новое, когда, кажется, уже все почувствовал: и боль, и отчаяние, разбивание сердца, любовь, преданность. Но то, что обуревало меня сейчас, ни на что другое было не похоже. В груди что-то гудело, не давало заснуть. Так я и проворочался всю ночь и на утро был разбитым и потрепанным. Даже холодный душ не помог.

Когда я зашел в кухню, все уже завтракали. Точнее, все, кроме Прим. Миссис Эвердин сказала, что Прим приболела, и она оставила ее дома. Ну не может быть, что только я повлиял на такое ее поведение, поэтому после завтрака я собрался в школу предупредить учителя и заодно поговорить с «ухажером».

Я шел по шумным залитым солнцем улицам. Везде сверкали улыбки прохожих и, кажется, только я угрюмо шел, мечтая о дожде или прохладном ветерке, но солнце палило как проклятое. Классную Прим я знал давно, учительский состав в нашей школе не сильно поменялся, поэтому она меня приняла с радостью и была крайне огорчена болезнью Прим. Она предлагала мне немного посидеть и поболтать, жаль, что мне нужно было «спешить на работу». Я быстро нашел кабинет практикантишки и, убедившись, что у него нет урока, зашел в класс. Не удивительно, но как оказалось, он был учителем информатики, ведь передовые коммуникационные технологии раньше не были ведущими знаниями нашего дистрикта. Он сидел за учительским столом и проверял тетрадки. Я откашлялся, он вздрогнул и поднял взгляд.

– Чем могу быть полезен? – мне он уже не нравится. Что Прим в нём нашла?!

– Я Гейл Хоторн, брат Примроуз Эвердин, – у парня аж глаза на лоб полезли. Уже неплохо.

– А я Майкл Меринспорт, и я…

– Ее учитель и по заместительству парень, не так ли?! – не дал я ему договорить, сам закончив фразу.

– Эммм… допустим, – парень явно растерялся. Повисло секундное молчание, – Как вы можете быть ее братом, у вас ведь разные фамилии? – какой мы любопытный, вы посмотрите!

– Да, но это долгая история, я пришел поговорить не об этом.

– Все-таки поговорить. Уже лучше, – сказал тот, поднимаясь со своего места.

– Лучше чего? – я нервно сглотнул: этот парень был не на много ниже меня и хорошо справлен. Не думаю, что в драке я одержал бы 100% победу.

– Знаете, – Майкл сел на первую парту ряда и, сняв очки, положил их в карман пиджака, – Разговор всегда лучше драки. Итак, – он откашлялся, – о чем вы хотели поговорить?

– Я хотел сказать, чтобы ты не лез к Прим, – начал я свой заранее приготовленный текст серьезным тоном, нарочно перейдя на ты, – Зачем она тебе? Она ведь еще ребенок, а ты? Сколько тебе лет? Двадцать или больше? Ты же поиграешься с ней и бросишь, разобьешь ей сердце, а девчонка будет страдать!

Похоже, мои слова ни капельки не удивили парня, он мило улыбнулся и почти вплотную подошел ко мне.

– Не твое дело, что и когда я буду делать с Прим! – начал он слишком сволочным тоном, – Думаешь, я поверил, что ты ее брат! Ты ошибаешься. И если ты не хочешь хорошенько получить, то лучше иди отсюда! – он спокойно вернулся на свое рабочее место и как ни в чем не бывало, продолжил проверять тетради, не обращая внимания на ошарашенного меня. Только когда я пришел в себя и уже собирался захлопнуть дверь, он прокричал мне в след, – Кстати о Прим! Кто бы ты ей не был, тебе давно пора понять, что она уже не ребенок, а вполне взрослая девушка, – на этих словах дверь была захлопнута, а я с в говно испорченным настроением пошел на работу, где получил нагоняй за довольно сильное опоздание и работу в нетрезвом состоянии т.к. по пути не постеснялся заглянуть в бар и выпить несколько рюмок коньяка, но, за хорошую репутацию в прошлом, был «помилован» и оставлен на пару часов сверх рабочего дня, что меня ни капли не огорчило: все равно не хотелось домой, куда в этот день я и не попал. После окончания работы, по пути домой я встретил старого друга, с которым мы весело посидели в баре, а потом поехали к нему и уже там отключились.

Домой я вернулся на следующий день помятый, насквозь провонявший алкоголем и табаком. Была суббота, так что все домочадцы были дома. Все, кроме Прим, отчего у меня опять появилось желание напиться в хлам и проспать этот день. Кажется, я превращаюсь в Хеймитча.

Всю следующую неделю Прим не разговаривала со мной, а я не хотел начинать первым, да и времени не было, утром я уходил раньше всех, а вечером приходил поздно, сразу же уходя в свою комнату, только изредка болтая с младшими. В общем, неделька выдалась по-настоящему хреновой. Но самое худшее было впереди, когда Прим взбрело в голову познакомить своего «любимого» с семьей, черт бы ее побрал! И выпало это действо на субботу сильно напряженной недели.

========== Часть 3 ==========

Наступило утро «долгожданной» субботы. И, мягко говоря, не самое доброе. Я проснулся ужасно поздно, на часах было около одиннадцати, и тут же понял, что денек будет не из лучших: мало того что на ужин придёт «любовь всей жизни Прим», ещё и, только я открыл глаза, голова будто разломилась напополам и начала гудеть. Проклиная всех и вся я спустился вниз на кухню, где во всю орудовали кастрюльками и сковородками, миссис Эвердин и Прим и малышка Пози, одетые в цветастые фартуки, поверх домашних халатов и платьев, они громко переговаривали и хихикали, но у меня было не то настроение, чтобы по радоваться за их идиллию. Я просто взял из аптечки таблетку обезболивающего и хотел было уйти, когда взглядом встретился с Прим. В её глазах, помимо радостных искринок, было что-то тревожное, ее ровные, тонкие бровки съехали к переносице. Она нерешительно, робко подошла ко мне.

– Выглядишь плохо, ты не заболел ли, – Утёнок, не отрывая взгляда, потянулась рукой к моему лбу, видимо проверить температуру, но я резко уклонился и отвернулся.

–Просто разболелась голова, все нормально! – пробурчал больше себе, чем ей и быстрым шагом вернулся в свою комнату. Почему-то мне стало неуютно под её пристальным взглядом и так близко. Я сел на кровать и, уронив голову на руки, сдал челюсти так, что я, казалось, слышал хруст зубов. Меня накрыло волной злости, одиночества и какой-то безнадёжной обречённости. Весь день я боролся с головной болью, то валялся на кровати, то бессмысленно блуждал по интернет пространству. К четырём вечера ко мне влетела Прим, явно чем-то раздраженная и даже сердитая.

– Ты с ума сошёл! – от крика только успокоившаяся голова опять заболела, – Через час придёт Майкл, а ты все ещё в пижамных штанах!

– Он придет к тебе и маме, я вообще не буду присутствовать на этом дебильном ужине, – у девчонки глаза на лоб вылезти.

– Как ты можешь так говорить! – она не переставала кричать, и мне пришлось надавить пальцами на гудевшие виски, во рту от чего-то появился привкус железа, – ты просто бесчувственный мужлан! Как ты можешь так говорить! Тебе все равно что для меня это важно! – она подлетела ко мне и теперь смотрела сверху в низ. В её глазах горело пламя гнева, – Тебе плевать на то, что может я его люблю и хочу познакомить со всей своей семьёй и конечно же со старшим братом, – последние слова прозвучали больного, отчеканенные, Прим словно обожглась о них и замолчала.

Я поднял глаза на на неё. Девушка была одета в небесно-голубое платье с белым поясом, завязанным сзади на бант, подчеркивающим тонкую, кукольную талию. Её волосы были аккуратно уложены. Она была бы идеально красивой, если бы не капли алмазных слёз, скатывающихся по её лицу, от чего моё сердце сжалось. Я медленно, боясь нарушить создавшуюся неподвижную тишину, рукой аккуратно стер мокрую дорожку слез с ее розоватой щеки, осознав, какой она стала взрослой и прекрасной, черты стали менее угловаты, появилась до этого не свойственная ей женственность, совсем как Китнисс в шестнадцать. Но она не Китнисс! Реальность резко возвратила меня в действительность. Я быстро убрал руку с ее щеки и направился к двери.

– Тебе стоит уйти. Скоро придет твоя любовь, а ты в комнате с другим мужиком. Вот будет неожиданность, – я пытался говорить с обычной непринужденностью, но получилось слишком холодно.

Такие перемены в поведении видимо удивили девушку. Она долго и неподвижно стояла лицом ко мне, смотря на мое лицо невидящим взглядом, потом мгновенно оказалась напротив меня и, отмерив мне неплохую пощечину, выбежала из комнаты, звук прикосновения руки к щеке все еще звенел в ушах, а я все стоял, слушая гулко бьющееся, упавшее куда-то вниз сердце, не смея отпустить дверь, будто она вот-вот упадет и разрушит весь мир около меня. Щека горела, и эта жгучая боль расплывалась по всему телу, убивая меня изнутри. И как только эти нежные и ласковые руки будущего лекаря могут так ранить не только тело, но и душу.

И как я раньше всего не понял, как не разобрался в своих чувствах, как не догадался что любовь к Китнисс была всего лишь дружеской привязанностью, которую напрочь перебила любовь к маленьком у Утенку, к девчонке с нежной, солнечной улыбкой и небесно-голубыми глазами, которая всегда была рядом. Она так не похожа на свою сестру. Милый и нежный утенок вдруг, как-то резко, превратился в сильного и независимого, но такого же ранимого лебедя. Я был так глуп, не понимал, что все время после приезда в дистрикт питал сильные чувства к Лебедю, не замечая, что уже совсем не вспоминаю Сойку.

Я отдал Китнисс Питу когда-то давно, а сейчас к Прим придет ее Майкл. Смешно. Я опять проворонил свое счастье!

Угнетенный и расстроенный я быстро оделся и ушел из дома, краем глаза заметив, что ужин уже начался и вся семья вместе с Майклом мило общаются, от чего у самого заурчало в желудке, и мозг сам проложил кратчайший путь до бара, где можно было и утолить голод и залечить вскрывшиеся сердечные раны.

Через три часа я прилично пьяный все еще сидел в баре и опрокидывал далеко не первый (и не последний) бокал виски, твердя одно и то же слишком тактичному чтобы уйти бармену. Еще глоток: жидкость медленно течет по горлу, согревая остывшее тело, в голове вновь прокручивается призрачное видение Прим с заплаканными глазами и горькая, как алкоголь, пощечина, и удаляющиеся шаги.

– Она еще недавно была всего лишь ребенком! – не замолкаю я, – А мне двадцать два. Я слишком старый для нее, – нервно сглатываю и вбираю в легкие продымленный воздух, – Конечно этому Майклу не на много меньше, но эти два чертовых года все меняют! Все! – ударяю кулаком о барную стойку и кладу на него голову, продолжая говорить в бесчувственное лакированное дерево, – Я ведь знаю ее с рождения, она мне как сестра, – закрываю глаза, вспоминая маленькую девчушку и таким заразительным смехом и забавными веснушками, – Была. А сейчас… Меня ведь никто не поймет, никто не поддержит, – заливаю в себя очередную порцию алкоголя, проглатываю подступивший к горлу ком и пытаюсь остановить непрошенные слезы.

– Эй, парень, – не выдерживает бармен, – может хватит пить. Попробуй отвлечься, – он поднимает мою, потяжелевшую за вечер голову и показывает на блондинку в неприлично коротком голубом шелковом платье с вызывающим вырезом, оголяющим все достоинства ее груди.

Медленно киваю и собираю все силы, чтобы встать, намереваясь хоть на одну ночь забыть Прим в постели с красоткой. На ходу приглаживаю волосы и пытаюсь хоть немного протрезветь. Подхожу к красотке, обходя ее стул, и сажусь напротив. У нее белоснежные волосы и светлые голубые глаза. Совсем как у Прим. Пьяный мозг рисует мне подставную картинку Утенка в таком же платье, вместо своего невинного голубого, которое она так любила надевать по праздникам, оголяет до нельзя ее тело, от чего сердце начинает бешено биться. Я начинаю трясти головой, пытаясь убрать ложное видение из опьяненного сознания. » Нет! Она не будет такой! Она не шлюха! Она моя! Моя маленькая девочка!» – я кричу это в лицо ничего не понимающей незнакомки и выбегаю из душного, прокуренного зала на влажную от дождя улицу, вбираю в себя свежий мокрый воздух, наслаждаюсь живительной влагой небесных капель. Срываюсь с места и бегу, Бегу далеко за черту города, в лес, на обрыв, где раньше любил сидеть с Китнисс, падаю на колени и кричу, кричу, потому что устал от такой жизни, прошло немногим больше недели, а моя жизнь круто перевернулась на сто восемьдесят градусов. Из глубины души вырываются слезы. Они катятся по лицу, смешиваясь с дождем.

Через какое-то время дождь проходит, а вместе с ним и нахлынувшее на меня горе, а на его место приходит сильная усталость, но я еще долго брожу по лесу, вслушиваясь в шорохи деревьев, вспоминая прошлое и решая свое будущее.

========== Часть 4 ==========

– Какой же ты идиот! Ну как можно додуматься гулять под ливнем! Весной! – отчитывала меня Прим, подавая таблетки и намазывая на грудь лечебную мазь, приятно пахнущую мятой, – Ты же это специально, да?! Чтобы вместо прогулок с Майклом я сидела с тобой! – она убрала на поднос использованные склянки и скрестила руки на груди, – Или ты ревнуешь или просто большой придурок!

– Да мне плевать, – я перевернулся на бок, оказавшись лицом к стене, чтобы Прим не увидела моей лжи, – Можешь хоть сейчас идти к своему как там его. Чёрт – от разговора запершило в горле и я начал закашливаться.

– На, выпей, – девушка подала мне маленький мерный колпачок с налитым туда сиропом, – Тебе нежелательно говорить, горлу нужно спокойствие.

– Зато ты говоришь, не затыкаясь, – пробубнил я и опять отвернулся, по шуму понимая, что Прим собрала поднос и явно обиженная ушла из комнаты, хлопнув дверью.

Больше, пока я болел, она со мной не говорила. Она даже пыталась не быть со мной в одной комнате, только приносила лекарства, пока я бы прикован к постели и сам не смог их брать. За две недели, пока я болел, трещина между нами превратилась в глубочайшую впадину изо льда. Даже находиться рядом с ней стало невыносимо. Невыносимо чувствовать ее холодный взгляд, леденящее душу молчание и одиночество. Конечно, в доме всегда было шумно, ведь кроме Прим здесь жили Пози, Рори и Вик, но именно без нее мне становилось тоскливо и холодно даже в преддверии теплого лета. Иногда мне кажется, что я веду себя как малолетняя девчонка, страдающая из-за разрыва с парнем. Но ведь чувства они для всех, пусть не одинаковы, но похожи. Поэтому я просто не мог заставить себя не быть девчонкой, в то время, как Прим радовалась первой влюбленности и все свободное время проводила с Майклом, а так, как, по великой случайности, наши комнаты были соседними, я мог прекрасно слышать ее разговоры с подругами об их отношениях. Сегодня он дарит ей ее любимые цветы, завтра плитку шоколада, а послезавтра ведет в кино, ну просто принц на белом коне! Но, на этот раз, судьба была ко мне благосклонна и уже через две недели я смог вернуться в шахты к работе и друзьям. В кампании парней чувства притуплялись и вскоре я вновь смог жить как раньше, пусть и со все еще открытой, но уже не кровоточащей, душевной раной.

***

Прошла уже половина июня, все школьники прочно обосновались во дворах, город окончательно позеленел и расцвел. Настроение было прелестное, когда мой хороший друг, Бен, неожиданно позвал меня к себе на вечеринку по поводу дня рождения своей сестры.

– Гейл, ну будь же другом! Не хочу я быть один в кампании незнакомых людей! – парень попытался сделать умоляющее лицо, что смотрелось слишком смешно на брутальном парне с бородой, – Тем более, Анна сама просила меня позвать ИМЕННО ТЕБЯ!

– Ну ладно, ладно! Все равно в планах на сегодня возвращения домой не было. Сколько ей, хотя бы? – Бен удивленно посмотрел на меня

– Двадцать, друг мой! Она уже давно совершеннолетняя, свободная и чертовски красивая, – заговорщицким тоном почти прошептал он, играя бровями, я пихнул его в бок и улыбнулся, собираясь уходить, но Бен меня остановил, – Может ты все же зайдешь домой? Переоденешься и… возможно сбреешь щетину?

– Сказал мужик с бородой, – бросил я ему на прощание и все-таки пошел домой.

На мое счастье, дома никого не было, кроме Лютика, кота Прим, поэтому я свободно и без спешки перекусил, принял душ и оделся, а так, как я шел на вечеринку, да еще и по поводу дня рождения, нужно было одеться хоть как-то прилично, поэтому я вывалил ком из чистых вещей из шкафа на пол и, пока убирал их обратно, только в аккуратно сложенном виде, выбирал что я надену. В итоге я остановился на джинсах, темной однотонной футболке и легкой кожанке. Бросив взгляд на зеркало меня не начало тошнить от собственного вида, поэтому я решил, что выгляжу неплохо. В таком виде я и пошел, предусмотрительно перед уходом оставив записку: «Вернусь завтра. Не терять».

На вечеринку я пришел достаточно рано, так что в доме был только Бен, Анна и ее лучшая подруга, с которой она сидела за кухонной стойкой и наслаждалась вином.

– Какие люди! – артистично поприветствовал меня Бен, – Ну чего стоишь, проходи. Мне тут уже деться некуда от этих девчонок! – сказал он мне, пока мы проходили на кухню.

– Между прочем, мы все слышали, – улыбчиво сказала высокая девушка с длинными ярко-рыжими волосами и магическими глазами цвета сочной летней травы, в которой я едва узнал Анну, сестру моего лучшего друга.

– С днем рождения! – спохватился я и протянул букет лилий, купленный по дороге в лучшем цветочном магазине, и который явно понравился имениннице.

– Ах, какая красота! Нужно срочно поставить их в вазу! – Анна чмокнула меня в щечку и убежала.

–И как только тебе удается влюблять в себя девчонок, одним свои появлением, -Бен похлопал меня по плечу, головой кивая на подругу именинницы, смотрящую на меня влюбленными глазами. Прямо как Прим в свои тринадцать…

– Не забывай, что я все еще один.

– Только из-за своей вселенской вредности… – его перебил звонок в дверь, – Ну вот, начали приходить гости, – он не спеша подошел к двери и открыл ее, – Вечеринка начинается!

Громкая музыка, море алкоголя и веселая компания сделали свое дело – я расслабился и слился с празднующей толпой, двигаясь в такт веселой музыки с стаканом отборного пива в руке. Началась медленная мелодия и танцующие так же медленно разбивались на парочки или группами прижимались к стенам или вообще уходили во двор, чтобы никому не мешать. Я тоже собирался уйти с «танцпола» за очередной порцией выпивки, когда кто-то схватил меня за руку.

– Не подаришь имениннице танец? – Анна подошла ко мне ближе и, не дожидаясь ответа, обняла за плечи, – Всего один танец, – дыхание обожгло кожу около уха, голову вскружил яркий запах дорогих духов, а слова прозвучали слишком сексуально. Руки сами собой опустились на тонкую талию, прижимая рыжую еще ближе к разгоряченному телу, голова девушки легла мне на плечо, отчего дыхание заметно участилось, а сердце норовило вырваться, переломав ребра. Мысли растворились в приятной медленной музыке, оставив лишь наслаждение.

Внезапно все оборвалось и из динамиков послышалась популярная ритмичная песня, гости стали подпевать и танцпол опять заполнили до отказа пьяные любители танцев, только я и Анна стояли, не замечая перемены декораций, утопая в глазах друг друга. Стоило только наклонить голову, и наши губы соприкоснулись в легком поцелуе, пропитанном алкоголем и клубничной помадой. С каждой минутой поцелуй становился все горячее и сексуальнее, наши руки изучали тела друг друга, каждый изгиб, Я медленно отстранился, спускаясь ниже, поцеловал оголенное плечо, ключицу, пульсирующую венку на шее, прикусил мочку уха и снова вернулся к губам девушки. Рыжеволосая взяла меня за руку и уже через минуту мы продолжали в ее комнате, подальше от гостей и лишних глаз.

========== Просто побудь рядом ==========

***

Зеленая поляна на краю леса, обрыв, с которого простирается вид на чистое, голубое озеро, обрамленное коричнево-зеленой рамой камышей. Теплый, но свежий воздух, запах цветов и травы. Солнце, приятно греющее оголенную кожу, ветер играет с распущенными волосами.

– Ты любил приходить сюда с Китнисс… – молчание.

– А я бегала за вами…– молчание.

– Это было давно… Кажется вечность назад…

Ты никогда не говоришь, лишь спокойно обнимаешь меня, а мне большего и не надо. Я наслаждаюсь твоим запахом: крем после бритья и крепкие сигареты, он так резко выбивается из спокойного лесного пейзажа, будто взят из другого мира, вдыхаю его полной грудью от чего голова немного кружится; заглядываю в твои такие родные карие глаза и бесстыдно тону в них, наслаждаясь отблесками солнца в них. Ты улыбаешься. Всегда. Я это чувствую, даже сидя к тебе спиной. Иногда, очень очень редко, я крепко обнимаю тебя и беззвучно плачу. Так надо, я это чувствую. Так просто и так приятно обнимать тебя, чувствовать, как твои немного шершавые ладони гладят мою спину, медленно успокаивая. Мы можем очень долго так вот сидеть и молчать, а потом ты встаешь и идешь, и я знаю, что скоро все закончится. Ты идешь плавно, бесшумно, рядом со мной, но очень далеко от меня, сквозь лес к дистрикту, а потом просто растворяешься в воздухе. И я знаю, что это случится. Я даже научилась предчувствовать ту секунду, когда это произойдет…